Это сбылось с совершенной точностью: война началась ровно через десять лет после того, как эти слова были сказаны. Я не стал бы ссылаться на столь замечательное предсказание, если бы оно было кем-либо опубликовано теперь: сам Клемансо говорил, что нет ничего легче, чем предсказывать то, что было. Эти его слова были опубликованы вскоре после его смерти. Разумеется, никто на них внимания не обратил.

В отличие от Клемансо, Черчилль не был ни пессимистом, ни мизантропом: он верил если не в ум и проницательность, то в мощь и в моральные силы своего народа. В одной своей статье, напечатанной в 1936 году, он пишет: «Хотя я ясно вижу темную сторону вещей, все же в явном противоречии с этим я каждое утро просыпаюсь с новыми надеждами, с возрожденной энергией. Я твердо верю, что английский народ пока остается хозяином своей судьбы. Думаю, что у нас еще будет время для исправления прошлых ошибок. Верю также, что дух нашего народа здоров, что его миссия не кончена. Я намерен выполнить и свою долю работы, пока мне еще дана жизнь и пока у меня остаются силы».

Свою долю работы он, как мы все знаем, выполняет, выполняет даже с некоторым избытком. Боюсь, что здоровье его надорвано; это чувствуется и в радиопередачах его голоса, и в его снимках на экране. Заменить его некем. В случае его ухода в отставку (не по болезни) возможен только кабинет Ллойд-Джорджа или какого-нибудь лорда Лондондерри для заключения мира. В этом случае полностью сбылись бы слова, сказанные Черчиллем в речи 24 марта 1938 года: «Я был свидетелем того, как этот знаменитый остров (Англия – М.А.) безостановочно спускался по лестнице, ведущей к мрачной пропасти. В начале лестница широка и прекрасна, но вскоре ковер кончается. Еще немного дальше – отдельные ступеньки, а затем и они обрываются под ногами...»

1941, Нью-Йорк

Примечания