— Возьми меня с собой, Гур, — повторил Кольбо. — Я знаю, что на твоем космолете есть гигантский экран, позволяющий разглядеть мельчайшие подробности…
      Гур не слушал его. Он быстрым размашистым шагом пересекал поле огромного космодрома. Кольбо упрямо семенил рядом.
      — Ты обещал, Гур! А теперь притворяешься, будто забыл? Вот увидишь, я тебе не помешаю, буду сидеть тихонько в стороне…
      Гур не уступал.
      — В другой раз, Кольбо. Этот полет не для тебя. Я улетаю надолго…
      — Тем лучше. Мне все равно нечего делать.
      — Полет может оказаться опасным.
      — Я люблю опасности. Прошу тебя, возьми меня с собой!
      — Нет, — отрезал Гур, потеряв терпение. — Уходи!
      Они приблизились к космолету. Кольбо схватил Гура за руку и повторил:
      — Возьми меня с собой! Ну пожалуйста!
      В голосе его звучало отчаяние несбывшихся надежд. Гур мысленно перенесся в прошлое, увидел себя молодым, полным энтузиазма. Он тогда дневал и ночевал на космодроме в поисках кого-нибудь, кто согласился бы взять его в полет. Позже, когда ему повезло, он стал командиром космолета и оборудовал его точнейшими современными приборами. Но до того — сколько раз, совсем как этот юнец, что стоит рядом, умолял он, чтобы его взяли в космос!
      Кольбо настойчиво сжимал его руку, и Гур сдался,
      — Хорошо, — сказал он. — Идем. Но к пульту управления я тебя не подпущу. Даже не проси. Понял?
      Кольбо впервые очутился в пространстве за пределами Третьего Скачка. Корабль с невероятной скоростью несся меж звездами. Прильнув к иллюминатору, Кольбо следил за тем, как у него на глазах меняются очертания созвездий.
      — Куда мы летим? — тревожно спросил он.
      — За Пятый Скачок.
      — Никто еще не залетал так далеко!
      — А я там был, — сказал Гур. — И не однажды.
      — Правда?! И, верно, увидел тьму необычного?
      — Представь себе, не так уж много. Против густых облаков, которыми окружены планеты, мой телеобъектив оказался бессильным.
      — Ты совершал там посадку?
      — И не один раз. Но это было давно. Тогда я был моложе и любознательнее. Со временем я убедился, что все эти планеты похожи друг на друга. Лишь немногие из них обитаемы, и только в исключительных случаях жизнь там развита настолько, чтобы ее стоило изучать.
      — А за Шестым Скачком?
      — За Шестым Скачком жизнь еще не возникла и, быть может, никогда не возникнет. Судя по всему, наша цивилизация — самая развитая в Галактике.
      Кольбо умолк. В великой книге Космоса он успел прочитать лишь несколько глав. Гур же прочел ее почти целиком. Ему осталось лишь ознакомиться с заметками на полях — остались последние капли, и на них он набрасывался неистово, тщетно пытаясь утолить неутолимую жажду.
      В центре навигационного зала, словно гигантский глаз, светился большой круглый экран. Гур, нетерпеливо следивший за ним, вглядывался в космические бездны.
      — Смотри! — вскричал вдруг Кольбо. — Корабль!
      Гур настроил телеобъектив.
      — Ничего интересного, — сказал он, разглядывая изображение. — Я уже встречал подобные корабли.
      — Ты знаешь, кому они могут принадлежать? — спросил Кольбо, не в силах совладать с охватившим его волнением.
      — Да говорю тебе, ничего интересного. Потерпи немного. Как только преодолеем Пятый Скачок, ты сможешь удовлетворить свое любопытство. Во время предыдущего полета я кое-что заметил в том районе.
      Гур отошел от экрана, чтобы проверить показания приборов, но возглас Кольбо заставил его вернуться.
      — Еще один корабль!
      Гур поспешно навел телеобъектив.
      — Похож на шар, — заметил он, — и летит с довольно высокой скоростью.
      Гур включил защитное поле, а затем, осуществив точный маневр, изменил траекторию полета и начал преследование корабля. Это заняло у него не более двух—трех минут.
      — Теперь постараемся отклонить силовые линии их магнитного поля. Им придется снизить скорость. А когда мы увеличим интенсивность нашего магнитного поля, то заставим их остановиться. Только делать это будем постепенно.
      — Почему? — спросил Кольбо. — Разве нельзя остановить их сразу?
      — Их навигационная система довольно примитивна, — ответил Гур. — Судя по всему, они не прибегают к автоматической блокировке. Если это так, неожиданная остановка может вызвать гибель экипажа.
      — Я бы хотел на них взглянуть, — в голосе Кольбо слышалась мольба.
      Гур нажал кнопку, и посреди навигационного зала засветился большой круглый экран. По нему, то вспыхивая, то угасая, побежали волнистые и ломаные линии, россыпи точек, трепещущие красноватые блики. Постепенно туманные очертания на экране становились все более отчетливыми. Теперь уже можно было различить двигатели, трубопроводы, антигравитационные устройства неизвестного корабля. Гур продолжал маневрировать тумблерами, пока ему не удалось навести объектив на жилые отсеки.
      Кольбо невольно содрогнулся от отвращения.
      — У них по три глаза! — воскликнул он. — Гур, взгляни на их руки — перепончатые, с семью пальцами…
      Гур не сводил глаз с таинственных космонавтов. Их зеленая кожа была усеяна желтыми и черными крапинками. На шее ритмично пульсировали, то вздуваясь, то опадая, два прозрачных мешка, а глаза — один на лбу, два на висках — были кроваво-красного цвета.
      Команда корабля была довольно многочисленной: Гур насчитал тридцать пять членов экипажа и еще столько же в верхних отсеках.
      — Они почему-то молчат, — сказал Кольбо. — Ты думаешь, прибегают к помощи телепатии?
      — Вряд ли. Просто сохраняют спокойствие, потому что их приборы не в состоянии нас обнаружить. Посмотрим, как они отреагируют на уменьшение скорости.
      Искусные руки Гура задвигались по кнопкам панели управления.
      — Следи за их реакцией! — приказал он.
      И оба космонавта принялись терпеливо ждать.
      — Странно, — некоторое время спустя произнес Кольбо. — Мы снизили скорость почти на две трети, а они словно бы этого и не заметили. Видно, у них неплохое защитное устройство при торможении…
      Неожиданно из приемника донесся зловещий вой. Зеленое существо, сидевшее перед координационным экраном, вскочило и в ужасе зажестикулировало. Его тотчас обступили. Гур и Кольбо услышали отрывистые, гортанные звуки.
      — Включи записывающий аппарат, — быстро сказал Гур. Позже мы попытаемся расшифровать их речь.
      — Взгляни-ка на них, — указал на экран Кольбо. — По-моему, тот, в красном комбинезоне, их командир.
      На экране вспыхивали и мгновенно гасли десятки ламп. По сигналу тревоги члены экипажа, отдыхавшие в верхних отсеках, кинулись вниз. Замелькали семипалые руки, лихорадочно проверяя все установки и контуры корабля…
      — Подумать только, отважиться выйти в космос на таком примитивном корабле! — Гур не удержался от возгласа восхищения. — Я бы не решился, да и ты, Кольбо, при всей твоей безрассудной смелости — тоже. Нам пришлось бы вернуться к далеким предкам, чтобы найти среди них кого-нибудь, кто способен на такой подвиг… Ну, а теперь, когда наше любопытство удовлетворено, отпустим их. Так мы всегда поступаем с другими кораблями.
      Покончив с едой, Гур неторопливо собрал остатки пищи и упаковку в один пакет, подошел к аннигилятору и бросил в него содержимое пакета. Затем опустил рукоятку, подождал немного и нажал кнопку. Послышалось легкое жужжание, негромкий металлический щелчок. Тогда Гур вновь перевел рукоятку в верхнее положение.
      — Ты намерен лететь дальше? — спросил Кольбо.
      Во время полета они останавливали и отпускали немало чужих кораблей, и Гур почувствовал усталость. На экране сменялись изображения удивительных существ, исписано было множество магнитных лент. Но чем дальше они летели, тем примитивнее становились формы жизни, которые они наблюдали.
      Корабль Гура достиг пределов Шестого Скачка. За иллюминаторами непрерывно проносились рои метеоритов, красные гиганты и белые карлики; благодаря искривлению пространства-времени космонавты оставляли позади десятки световых лет за короткие мгновения.
      — Вряд ли разумным существам здесь известно, что такое межзвездные полеты, — сказал Гур. — Пожалуй, лучше вернуться.
      Он изменил траекторию полета и уменьшил скорость корабля.
      Неожиданно Кольбо заметил на экране светящуюся точку.
      — Подойдем поближе, — предложил он.
      Гур усмехнулся.
      — Оставь, — сказал он. — Бессмысленно.
      Но Кольбо настаивал, и Гур в конце концов уступил.
      Приблизившись, они увидели космический корабль, но на удивление маленький. Никогда прежде Гуру не приходилось сталкиваться с таким крошечным звездолетом.
      — Смотри-ка! — поразился он. — Да на нашем экране он натуральной величины.
      — Включи визор, — попросил Кольбо, — Посмотрим, как он устроен.
      Гур нажал на тумблер, затем на другой, третий. Но сколько они ни вглядывались, им не удавалось рассмотреть отсеки корабля.
      — Должно быть, это космический зонд с автоматическим управлением, — сказал Гур.
      — Я хочу посмотреть, как он выглядит изнутри, — настаивал Кольбо.
      — Тогда остается только одно: доставить его на борт нашего корабля и вскрыть. Но вряд ли ты найдешь в нем что-либо, заслуживающее внимания.
      — Я доставлю его, — сказал Кольбо и потянулся за скафандром.
      Кораблик оказался чуть длиннее панели управления космолета. Гур прикрепил к его стенке высокочувствительный манометр.
      — Давление внутри такое же, как у нас, — сказал он. Можно вскрывать.
      Он открыл входной люк, просунул руку внутрь и извлек из отсека два маленьких существа величиной с его кулак.
      Кольбо с трудом сдержал гримасу отвращения.
      — Только два глаза, — сказал он, — и всего две руки. Они противнее прочих. Положи их обратно.
      — Глупости! — рассердился Гур. — Они же ненастоящие. Разве ты не видишь, какие они твердые и как блестят на свету? Это металлический блеск. И потом смотри: они ничем не отличаются друг от друга. Серийное производство!
      — Роботы! — вздохнул Кольбо. — Почему же тогда их конструкция столь несовершенна? Почему у них всего две руки?
      — Всякая разумная раса предпочитает делать роботов по своему образу и подобию, ты бы должен был это знать! Жаль, что механизмы корабля серьезно повреждены. Хотелось бы посмотреть, как они работают, разобраться в системе управления. Но контуры перегорели, и их очень трудно исправить,
      — Интересно, куда они направлялись? — задумчиво спросил Кольбо.
      — Судя по всему, в близлежащий район. По, чтобы уточнить маршрут и цель назначения, пришлось бы произвести довольно сложные расчеты. Конечно, при желании можно было бы восстановить все системы корабля. Если бы речь шла о спасении живых существ, пусть самых примитивных, я бы с радостью взялся за дело. Но ради двух роботов не стоят тратить драгоценное время.
      — Верно, — согласился Кольбо я добавил: — Оставим их себе, Гур?
      — Если тебе так хочется — пожалуйста. Проявив немного терпения, ты даже сможешь их исправить и вернуть им способность двигаться. Но, поверь мне, они так и останутся игрушками, грубыми и несовершенными.
      — Ты прав, — снова согласился Кольбо. — Лучше просто их выбросить.
      — Когда же ты, наконец, усвоишь, что в космосе нельзя ничего выбрасывать? — Гур с упреком посмотрел на товарища. Открой-ка дверцу аннигилятора.
      Кольбо повиновался. Гур поднял кораблик и бросил его в открывшееся отверстие, потом вернулся к столу и взял в руки роботов. Прежде чем бросить их в аннигилятор, он в последний раз внимательно посмотрел на две крохотные серебристые фигурки своими пятью глазами.
      Кольбо закрыл дверки и нажал на рукоятку. Послышался рокот платформы, уносившей обломки в аннигиляционную камеру. Гур нажал кнопку. Щелчок, легкое потрескивание. Затем тишина.
      — Пора возвращаться, — сказал Гур, переводя рукоятку вверх. — Я уже начинаю скучать по дому.
      Мужчина засучил рукава рубашки и сел к столу, на котором стояла тарелка с едой.
      — Почитай мне газету, — обратился он к жене. — Сегодня не мог выкроить ни одной свободной минуты. Даже последние известия не успел просмотреть.
      Его пиджак висел на спинке стула, из кармана торчала сложенная вчетверо газета. Женщина достала ее, развернула и положила на стол.
      Глаза ее пробегали одну колонку за другой в поисках наиболее интересных новостей. Она вполголоса бормотала заголовки усталым и безразличным голосом школьника, которого заставили повторять уроки. Был вечер. Через открытое окно в комнату долетали приглушенные звуки; плач ребенка во дворе, звяканье посуды из полуоткрытых дверей соседних квартир, стрекотание косилки на газонах.
      — Ну, что они там пишут? — ворчливо спросил муж, поднося ложку ко рту.
      — Обычные новости, — пробурчала жена. — С будущего месяца атомная энергия подорожает.
      — Свинство! А еще что?
      — Спутники Юпитера требуют административной автономии, но Объединенное Правительство отклонило их требование…
      — Бесполезно. Рано или поздно они ее добьются. Так уже было с Марсом и Венерой.
      Женщина продолжала просматривать газету. Ее внимание привлек заголовок через всю страницу.
      — «…Полет „Звездного“ потерпел неудачу. Официальное заявление Министерства космических исследований».
      — Наконец-то! — воскликнул ее муж. — Им понадобилось пять лет, чтобы признать это официально.
      — Пять лет?
      — Да. «Звездный» должен был вернуться в две тысячи девяносто пятом году.
      Он отхлебнул большой глоток пива.
      — Сборище невежд! — пробормотал он. — Спрашивается, чего они ждали, эти олухи из Министерства? Будь моя воля, я бы их всех запихнул в одну ракету и отправил к Всевышнему!
      — Успокойся, Оливер! Как тебе не надоело вечно возмущаться, негодовать? Ты всегда готов ругать всех и вся.
      — Говорят тебе, это сплошные невежды. Посылать корабль к звезде Альфа Центавра! Глупее не придумаешь! И никто не возразил, все единогласно одобрили проект. Конечно, если находятся безумцы, согласные лететь черт знает куда, и если из всех налогоплательщиков лишь у Оливера Дрисколла хватает смелости протестовать, о чем тут толковать!
      Он вырвал газету из рук жены и начал читать статью, сопровождая каждую фразу яростными ругательствами.
      — Перестань, Оливер! Не понимаю, почему это тебя так волнует?
      — Молчи! Ты не помнишь, ты еще играла в куклы, а мне было уже восемнадцать лет, когда Дэниел и Роберт О’Ши начали свой полет. В ту ночь я не мог заснуть, все думал о них. Не спал я и следующую ночь. Стоило мне остаться одному, как мысли мои возвращались к двум смельчакам, затерянным в космическом пространстве. Я думал: теперь они уже за пределами Солнечной системы. Скоро включат автоматическое управление и, вдохнув снотворный газ, погрузятся в летаргический сон. Кто знает, сколько времени им придется так пролежать — неподвижным, оцепеневшим, с серебристым налетом на лицах…
      — С каким таким налетом? Что ты выдумываешь, Оливер?
      — Да, с серебристым налетом! При охлаждении снотворный газ превращается в мельчайшие кристалл лики, оседающие на лице. — Он покачал головой. — Это было безумием. Доверить две человеческие жизни автоматической системе из шестисот тысяч элементов. Шестисот тысяч, понятно тебе? И никто никогда не узнает, какой из них вышел из строя. Быть может не сработал тот, что должен был разбудить их вблизи Альфы Центавра, и корабль разбился о поверхность какой-нибудь планеты. Подумать страшно!
      На первой странице газеты была помещена фотография двух красивых стройных, словно античные боги, молодых людей в комбинезонах.
      — Дэниел и Роберт О’Ши. — Мужчина глубоко вздохнул. Его жена наклонилась, чтобы получше разглядеть бесстрашных космонавтов.
      — Который из них Дэниел? — спросила она.
      — Кто их знает! Их не различила бы и родная мать. Они были близнецами, точной копией друг друга.