Старики японцы с их прежними представлениями о жизни никогда не видели подобной женщины. Потрясенные, они пожирали ее глазами, в которых горел бесстыдный голод.
      Заговорил Фудзита.
      - Я адмирал Фудзита. Как вас зовут?
      - Кэтрин Судзуки, - ответила женщина на удивление спокойным голосом. Вы погубили двадцать двух ни в чем не повинных людей, летевших на "Юнкерсе", в том числе двух моих лучших друзей. - Ее голос срывался, но слез не было.
      - Вы выбрали плохую компанию.
      - Арабы заставили нас.
      - Что вы хотите этим сказать?
      Кэтрин быстро объяснила, что немецкий трехмоторный самолет был арендован пассажирской авиакомпанией "Свисс эр" у ВВС Швейцарии, в составе которых имелось три подобных старых летательных аппарата. Самолет следовал из Дакара в Бразилию с посадкой в Натале. Потом она должна была лететь в США самолетом компании "Трансуорлд эрлайнз" и далее на Гавайи, где у нее жили родственники. Но "Юнкере" случайно наткнулся на арабские бомбардировщики, и его, словно овцу, погнали на бойню.
      - Для прикрытия, - резко бросила она дрогнувшим голосом. - Вот и все. Просто для прикрытия. Идиоты! - Тяжело дыша, она замолчала и посмотрела на летчиков. Потом махнула рукой. - Эти люди... эти люди сбили нас.
      Мацухара согласно кивнул.
      - Какие вы храбрецы, могучие самураи, - тихо произнесла Кэтрин с острым сарказмом. - Разве мертвые женщины и дети тоже улучшают вашу карму?
      Мацухара улыбнулся.
      - В следующий раз выбирайте себе компанию более осмотрительно, мадам.
      - Вы американка? - быстро спросил Фудзита.
      - Да. Я родилась в Сан-Бернардино. Я нисэй [японец американского происхождения (во втором поколении)].
      - Но вы едете на Гавайи?
      - Там живут мои единственные родственники - тетя Итико Кумэ и две кузины. Родители мои умерли. - Она с напряжением выпрямилась.
      - Как вы оказались в "Юнкерсе"?
      - Я геолог Объединенной нефтеразведочной корпорации. В Гамбии и Сенегале у нас филиалы. Сейчас я в отпуске.
      - И именно поэтому вы летите в отпуск на Гавайи сейчас, когда в Средиземном море и в Африке ведутся ожесточенные боевые действия? спросил Фудзита, в его птичьих глазах мерцало подозрение.
      - Почему нет? Земля не перестанет вращаться, если вашим храбрым воинам охота убивать.
      Японцы потрясенно переглянулись, они никогда не слышали, чтобы женщина разговаривала так дерзко.
      - Мадам, - раздраженно бросил адмирал, - вы наглеете. Если вы считаете себя равной нам, я буду обращаться с вами как с равной. Не думаю, что вы найдете подобное общение приятным - японка должна осознавать это.
      - Я не японка. Я сказала вам, что я американка, - резко ответила Кэтрин и не думая извиняться. - На дворе двадцатый век, а не шестнадцатый, женщины равноправны с мужчинами и в цивилизованных странах обладают не меньшими правами. - Ее глаза горели, она повернулась и указала на Мацухару. - Его пули не делали различий. Он убивал - с одинаковым удовольствием - как мужчин, так и женщин. - Губы Кэтрин растянулись в презрительной усмешке, глаза сузились, ноздри раздулись, казалось, что каждая пора ее кожи источает ненависть, трансформируя красавицу в демона. Голос Кэтрин вдруг упал на октаву, и из ее груди вырвалось: - Вы грязные, трусливые свиньи, желтомордое дерьмо!
      Глаза подполковника Мацухары полезли на лоб, рот приоткрылся, словно он хотел что-то сказать, но забыл, что именно. Вдруг вперед выпрыгнул лейтенант Коноэ, размахнулся и своей громадной лапищей влепил женщине пощечину, откинувшую ее на переборку с грохотом и криком боли.
      Брент инстинктивно среагировал - сорвался со стула, будто в нем сработала пружина. Со всей силы он вонзил правый кулак в живот медведеобразного летчика, а левой заломил голову Коноэ назад. Мужчины повалились в угол, сбили со стула радиста и упали на пол в груду попадавших телефонов, карандашей и рассыпавшейся бумаги.
      - Охрана! Охрана! - проревел Фудзита.
      Два матроса-охранника и Марк Аллен с Нобомицу Ацуми растащили дерущихся.
      Вскочив на ноги, Коноэ бросил:
      - Я никогда этого не забуду, дикарь!
      - Хватит! - рявкнул Фудзита. - Вон! Обоих в каюты под арест! - И глядя на Кэтрин: - Убирайтесь отсюда!
      Всхлипывающую Кэтрин Судзуки поволокли из рубки. Но она обернулась и продолжала смотреть на Брента, пока ее тащили к проходу.
      3
      Хотя Брента на неделю посадили в каюту под арест, как младший вахтенный офицер он постоянно находился на флагманском мостике. К счастью, местом обычного пребывания Коноэ было помещение подготовки летчиков к полетам: большая каюта на галерейной палубе, ангарная и полетная палубы, где он осматривал и проверял А6М2 или же возился с двигателями и вооружением с дюжиной других неугомонных летчиков и механиков.
      Несмотря на близость экватора, рассвет второго после боя утра удивительным образом не содержал даже намека на тепло. Легкий и переменчивый бриз - не тянувший и на два балла по шкале Бофорта натаскивал на атласный глянец поверхности спокойного, глубокого синего моря темные заплатки. К удивлению Брента, часто встречались птицы, низко летевшие огромными стаями вдоль горизонта, их крылья подрагивали, как листья на слабом ветру. Опустив бинокль, Брент с мостика посмотрел вниз на летчиков и техников, которые любовно копошились возле шестерки "Зеро", очередного воздушного патруля.
      Позади себя он услышал мягкий голос Кэтрин Судзуки.
      - Доброе утро, мистер Росс.
      Молодой американец быстро обернулся, его взгляд упал на красивое лицо японки. Хотя Брент изумился совершенству кожи, тепло мерцавшей жемчужным блеском в утреннем солнце, улыбка женщины выявила зарождающиеся в уголках глаз и рта морщинки, говорившие о возрасте, который, возможно, был далек от предполагаемого Брентом. Он молча и ничуть не смущаясь перевел свой взгляд на роскошные груди, тонкую талию и стройные бедра.
      - Вам нравится то, что вы видите, энсин? - спросила Кэтрин, на ее щеках заиграл легкий румянец.
      - Я одобряю распределение, если вы это имеете в виду.
      В ее смехе не было ни намека на прошлое высокомерие и злость. Брент подивился смене настроения. Возможно, она смирилась с неизбежностью своего долгого путешествия на "Йонаге". Или, может быть, ее поведение изменили горячая пища и сон. Неважно, что изменило настроение, но Бренту оно понравилось, и он не смог сдержать нарастающего возбуждения, вызванного присутствием женщины, тем более такой привлекательной для любого мужчины внешности.
      Двое впередсмотрящих оторвались на мгновение от своих биноклей, посмотрели на появившуюся на мостике пленницу и вернулись к своим обязанностям. Кэтрин подошла поближе к Бренту, оперлась о ветрозащитный экран и тихо заговорила ему в ухо:
      - Спасибо. Большое спасибо за то, что вы сделали. Эта здоровая скотина запросто могла убить меня.
      - Ерунда, - мрачно ответил американец, а затем с внезапным любопытством спросил: - Что вы делаете на мостике?
      - Вон там моя каюта, - и она показала рукой на дверь, удерживавшуюся в открытом положении стальным глаголь-гаком. - Адмирал разрешил мне выходить сюда раз в день, но я должна вернуться, хотя бы поесть. - Брент почувствовал ее ладонь на своей руке. - Я стала причиной вражды между вами и тем летчиком.
      Ее ладонь принесла неожиданное тепло, и энсин ощутил знакомую пульсацию на шее, а потом и ниже. Он хотел придвинуться ближе, но затем убрал свою руку.
      - Нет, мисс Судзуки...
      - Кэтрин, пожалуйста, Брент.
      Брент кивнул и повторил:
      - Нет, Кэтрин. Это старая история. - Он вспомнил мгновенную ненависть Коноэ, когда американцы ступили на борт "Йонаги" в Токийском заливе. Даже во время кровавых боев в Средиземном море, когда казалось, что все они погибнут, его ненависть к Бренту не уменьшалась. Скорее всего сорок два года отшельничества на Чукотском полуострове повредили разум Коноэ. Или, может быть, он тронулся, когда узнал, что его родители, жена и двое детей погибли во время налета на Токио в 1945 году, а может, из-за того и другого вместе. Но ясно, что вся ненависть этого человека сконцентрировалась именно на Бренте, а не, скажем, на Марке Аллене или ком-нибудь другом. Возможно, в своем самурайском разуме он был вынужден выбрать самого крупного и сильного для своей мести - мести сорока семи бродячих самураев. Для Брента было ясно одно: однажды он будет вынужден расставить все по местам в отношениях с этим лейтенантом-медведем.
      - Брент, вы ненавидите друг друга?
      - В этом нет необходимости, - соврал он. - Это корабль. Когда люди находятся в подобном замкнутом пространстве, они вспыхивают как порох.
      - Он ударил меня.
      - Конечно. Но следите за своими словами, Кэтрин. Эти люди из средневековья.
      - Старая закваска - женщина для дома, воспитания детей и секса, - резко сказала она и ткнула пальцем в полетную палубу. - И все имеют гейш на стороне. - Брент засмеялся.
      Не давая ему ответить, она продолжала.
      - Жарко... очень жарко. - Кэтрин показала в сторону быстро поднимающегося по небосклону солнца, бросавшего вниз обжигающие лучи, которые не гасила даже свежесть, приносимая бризом. - В моей каюте очень душно.
      - Скоро пересечем экватор. Эти широты известны как штилевые. Тут очень жарко.
      - Штилевые?
      - Мы находимся между северо-восточными и юго-восточными пассатами. Брент рукой описал полукруг. - Переменные ветры, циклоны, непредсказуемые течения и штили. Вообще-то, древние моряки называли эти широты "лошадиными".
      Кэтрин вопросительно выгнула бровь. Ободренный ее нарастающим интересом, Брент продолжал:
      - Лошадиными потому, что заштиленные суда испытывали острую нехватку воды, а если грузом были лошади, то их выбрасывали за борт.
      - Затем рабов.
      - Думаю, они отправлялись в море еще до лошадей.
      Ее глаза следили за стаей чаек.
      - В моей каюте все еще душно.
      - На "Йонаге" нет кондиционеров. Станет прохладнее, когда мы обогнем южную оконечность Южной Америки.
      - Станет ли, Брент? - хрипло и с мольбой в голосе спросила Кэтрин, поднимая бровь. - Может ли девушка надеяться на это, если рядом вы?
      Впервые в своей жизни Брент не нашелся что сказать.
      - Ах... Кэтрин... я...
      Ее смех прервал его мучения.
      - Извините, энсин, это было бесстыдно с моей стороны. - Потом, посерьезнев, она сказала: - Я не моряк, но мне кажется, что мы направляемся не в тот океан.
      - Почему? - спросил Брент со странной смесью облегчения и разочарования от перемены темы разговора.
      - Почему не вокруг Африки прямо через Индийский океан? Так ведь короче.
      - Потому что, - прозвучал голос позади них, - нам бы пришлось идти в узком проливе, в котором никогда не должен оказываться крупный боевой корабль.
      Одновременно обернувшись, они увидели стоявшего с биноклем на груди адмирала Марка Аллена.
      - Я адмирал Марк Аллен, - представился он.
      - Я знаю, адмирал. - Кэтрин энергично стала настаивать на своем. - Но так было бы короче.
      - Да. Но адмирал Фудзита достаточно сообразителен, чтобы вести авианосец в стесненные воды. Нам бы пришлось идти через Малаккский пролив вокруг Сингапура и двигаться в Южно-Китайское море, обходя полуостров Малакка.
      - Это опасно?
      Пожилой американец хмыкнул.
      - Опасно! Ха! "Рипалс" и "Принц Уэльский" сделали это в 1941 году. Они все еще там - на дне, куда их отправил японский самолет.
      Крик "Марк!" заставил Кэтрин посмотреть наверх, на ходовой мостик, где стоял капитан третьего ранга Нобомицу Ацуми, глядя на шкалу своего секстанта и считывая показания по секундомеру.
      - Они все еще плавают, ориентируясь подобным образом? - спросила Кэтрин с ужасом. - Я думала, у вас есть компьютеры.
      Американцы усмехнулись.
      - Адмирал Фудзита ненавидит компьютеры, - заметил Марк Аллен. - Он полагает, что они лишают жизнь глубины ощущений, борьбы.
      - Но я видела некоторые. Как раз напротив моей каюты.
      - Да, верно, - подтвердил Брент. - Но эти используются для дешифровки сигналов и управления ведением огня. - Энсин показал рукой вверх. - У адмирала нет выбора. Но он настаивает, чтобы судовождение осуществлялось архаичным способом.
      Девушка кивнула в сторону одного из эсминцев сопровождения.
      - Готова поспорить: на этих используются современные методы.
      - Разумеется.
      Кэтрин с любопытством посмотрела на Брента.
      - Как штурман находит звезды при таком ярком солнечном свете?
      Американцы засмеялись. Марк Аллен ответил:
      - Он пользуется высотой светила. Занимается этим весь день и вычерчивает линии солнца, которые будут непрерывно сообщать ему точное местоположение. Фактически МИП, ах, простите, местный истинный полдень, дает ему точную широту.
      - Кэтрин, - добавил Брент, - МИП - это широта по солнцу, когда оно на вашем меридиане. В некотором смысле только единственный полдень истинный.
      - Но он не будет давать долготу, - быстро возразила Кэтрин, удивляя обоих мужчин.
      - Верно, - согласился адмирал. - Для этого штурману нужны звезды и планеты.
      Девушка показала на горизонт.
      - Вы должны где-то заправляться. На Фолклендах?
      - Нет, - ответил Аллен. - Нас встретит танкер.
      - А-а, - протянула Кэтрин, отбрасывая рукой волосы с лица. - Вот как вы это делаете.
      Брент почувствовал тревогу, когда глаза девушки похолодели и превратились в черные льдинки.
      - Вот как, - повторила она самой себе.
      Раздались тяжелые шаги по решетчатому настилу, позади них в молчаливом ожидании застыл матрос-охранник с кобурой на боку.
      - Анне Болейн [(1507-1536), вторая жена английского короля Генриха VIII; казнена по обвинению в супружеской неверности] пора возвращаться в Тауэр, - тихо сказала Кэтрин, поворачиваясь к двери, ее длинные стройные ноги и точеные бедра поплыли и закачались под плотно обтягивающей униформой. Глядя, как девушка исчезает в дверях, Брент кончиком языка облизнул внезапно пересохшие губы. Нехотя он отвернулся и прищурившись стал смотреть вдоль на линию горизонта.
      Со скоростью 18 узлов боевая группа двигалась к югу, пересекая штилевые полосы, оставляя слева остров Вознесения и входя в зону, где северо-восточные пассаты постепенно сменяются порывистыми юго-восточными. Стоя рядом с Брентом - на месте, которое она занимала каждое утро, словно тоже несла вахту, - Кэтрин сказала:
      - Забавно, как переменчив ветер.
      - Мы в западном полушарии, Кэтрин, - объяснил энсин. - На самом деле все просто. Стоит лишь помнить, что, когда воздушные потоки и водные течения приближаются к материкам, на них оказывает влияние вращение Земли. По часовой стрелке, - он пальцем нарисовал в воздухе круг, - в северном полушарии. И против часовой стрелки - в южном. - Палец прочертил круг в обратном направлении.
      - Как просто, - засмеялась девушка, глядя Бренту прямо в глаза. Совсем просто.
      Брент почувствовал непреодолимое желание дотронуться до нее. Но его руки не двинулись с места.
      После того как корабль пересек тропик Рака, курс изменился на 2-0-0; дни шли, и Брент знал, что где-то далеко, на западном горизонте, остались Бразилия, Уругвай и Аргентина. Стало прохладнее, и солнце в небе, медленно заполняющемся высоко плывущими тягучими серыми облаками, уже висело за кормой. Море блестело синевато-серым, вздымающиеся горы океанской воды разбивались о левую скулу могучего корабля, не щадя восемьдесят четыре тысячи тонн стальной махины, бесконечными рядами волн неустанно напоминая "Йонаге" о его абсолютной незначительности, о бренности человека и созданном им. А "Йонага" протестовал, со скрипом и стоном продираясь сквозь волны и проверяя шпангоуты, обшивку и заклепки на прочность. Спустя десять дней после нападения, оставив далеко на западе Фолклендские острова, "Йонага" встретил свой первый танкер.
      Ход замедлился, флаги и вымпелы затрепетали на реях, когда мрачный, землистого цвета танкер, глубоко просевший в воду от ударов перекатывавшихся через низкий борт волн, словно необъятная синь океана играла с ним, и раскачивающийся на парусах голубой воды и белых брызг в направлении авианосца, подошел ближе и начал заправку по-японски: от кормы к носу. Фудзита нетерпеливо вышагивал по палубе, проклиная медлительность движения и приказывая впередсмотрящим быть бдительнее.
      - Мы отличная закуска для подлодок! - крикнул он, указывая на танкер. Кэтрин Судзуки, стоявшая у двери рядом с охранником, тихо хихикнула. Резко обернувшись, Фудзита бросил ей:
      - Марш в каюту! Сейчас же!
      Недовольно ворча, женщина ушла.
      4
      На девятнадцатый день похода, после того как были пройдены Острова Зеленого Мыса, "Йонага" вошел в пролив Дрейка, поделив пополам море Скотта между мысом Горн и южными Шетландскими островами. Брент в штормовой куртке, толстых парусиновых брюках и парке стоял на мостике, ухватившись руками в перчатках за ветрозащитный экран.
      Кэтрин, одетая примерно так же, находилась рядом с ним, что уже стало своеобразным утренним ритуалом, вызывающим уважение у всех вахтенных, которые держались от них на некотором расстоянии, когда эта пара разговаривала или просто бок о бок стояла молча.
      Адмирал Фудзита приказал изменить курс на два-семь-ноль, заставляя нос "Йонаги" бросать вызов атакующим корабль бесконечным рядам грозных волн. "Флетчерам" тоже приходилось нелегко. Высокие, за счет торчащих вверх орудий, и узкие, они глубоко зарывались в волны, и серая вода заливала палубы, их грациозные корпуса исчезали в основаниях волн, чтобы появиться вновь, дрожа и отряхиваясь от захлестнувшей палубы и надстройки воды, словно ленивые гончие, застигнутые проливным дождем.
      - Серое, серое, все вокруг серое, - сказала Кэтрин, слова белыми ленточками пара срывались ледяным ветром с ее губ. Посмотрев на непроницаемое небо и скользящие по нему серовато-коричневые облака, мчащиеся от горизонта, как напуганные ветром-волком овцы, Брент согласно кивнул и непроизвольно моргнул, когда особенно сильный порыв ветра больно брызнул колючими иголками ему в лицо.
      - А где самолеты? - спросила девушка, увидев пустую полетную палубу.
      - Спрятаны внизу, - ответил Брент, сгибая ноги в коленях, когда гигантская волна ударила в корабль. - Даже чайки не могут летать в такую погоду.
      - О Боже, шторм и холод, - произнесла девушка, держась руками за ветрозащитный экран.
      - Шестидесятый градус южной широты.
      - Мы почти у Южного полярного круга?
      - Примерно в семистах пятидесяти милях. - Его рука махнула в сторону левого борта.
      - Ну, команда, должно быть, привыкла к такой погоде, - заметила Кэтрин. - В конце концов "Йонага" провел в Арктике свыше сорока лет.
      - Обычный газетный ляп, - хмыкнул Брент.
      - У Чукотского полуострова с секретной миссией, - продолжала девушка.
      Брент рассмеялся.
      - Так вам говорили?
      Она кивнула.
      - То, что у Чукотского, правильно, но южнее Северного полярного круга.
      Кэтрин ударила маленьким кулачком в перчатке по поручню.
      - Тогда скажите, Брент, скажите мне правду. Обещаю, никто об этом не узнает.
      Глубоко вздохнув и глядя вперед, Брент рассказал историю могучего корабля: невероятную легенду, которая началась в 1935 году. Заложенный как линкор - один из серии кораблей-монстров класса "Ямато", водоизмещением 64 тысячи тонн с девятью орудиями калибра восемнадцать и две десятых дюйма, "Йонага", как и "Синана", был переоборудован в авианосец. Но если для "Синаны" компоновку судна оставили без изменений, то "Йонагу" удлинили, соорудив 1040-футовую полетную палубу и установив шестнадцать котлов "Канпон" вместо двенадцати.
      - "Йонага" входил в состав ударного соединения, атаковавшего Перл-Харбор? - спросила Кэтрин.
      - Совершенно верно. Японцы называли его "Кидо Бутай", "Кага", "Акаги", "Сорю", "Хирю", "Цуйкаку", "Сокаку" и "Йонага", который был настолько огромным, что привел в ужас всех шпионов, узнавших о нем.
      Кэтрин, казалось, была загипнотизирована легендой. Брент медленно продолжал рассказывать, будто он тоже бросил вызов реальности многотонного левиафана, качающегося и перекатывающегося у него под ногами.
      - Для сохранения тайны, - добавил Брент, - была сделана экстраординарная вещь: "Йонага" был укомплектован офицерами отряда Семьсот тридцать один.
      - Я этого не знала. Разве они не были как гестапо или СС?
      - Правильно. Убийцы! Даже проводили медицинские эксперименты над военнопленными. Были уничтожены все сведения о "Йонаге" как судне императорского флота, и авианосец стал кораблем-призраком. Японцы сделали невероятное. В начале 1940 года отряд Семьсот тридцать один перевел "Йонагу" на стоянку возле Кицуки на острове Кюсю, где он был закамуфлирован огромным количеством сетей - их было столько, что Фудзита как-то заметил, что в течение года рыбаки Кюсю ощущали их нехватку. Но авианосец находился в рабочем состоянии. С моря он выглядел как одна из небольших гор острова, и западные посольства, которые, как правильно считали японцы, кишели шпионами, даже не подозревали о его существовании. Но после принятия решения атаковать Перл-Харбор отряд Семьсот тридцать один переводит "Йонагу" в бухту Сано, на секретную базу, укрытую в пещере на южном побережье Чукотского полуострова.
      - Он выдается в Берингово море из Сибири, так ведь, Брент?
      - Верно. И он малообитаем.
      - Но почему база находилась там. В газетах писали...
      Брент прервал Кэтрин.
      - Газеты много пишут, но мало знают. В действительности бухта Сано существовала из-за того, что отряду Семьсот тридцать один необходима была база для запусков воздушных шаров с бактериальными средствами.
      - Это для меня новость.
      - Да. Были получены смертельные штаммы бактерий, и они побоялись осуществлять запуски с территории Японии. Поэтому полковник Сано, проводивший разведку местности на одной из японских больших лодок...
      - Лодок?
      - Подводных лодок. Неважно, он нашел грот, и база была создана. - Потом Брент рассказал о том, как особая роза ветров Земли формирует бризы, дующие от полюса мимо бухты Сано к юго-востоку через Алеутские острова, где западные ветры могут поднять воздушные шары и понести их к западному побережью США. А грот расположен на Тихоокеанском геосинклинальном поясе с источником пара, имеющим безграничный запас геотермальной энергии.
      - Но оползень поймал "Йонагу" в ловушку?
      - Не совсем так. Соскользнул нависший ледник. Именно он замуровал авианосец и потопил "L-24" вместе с полковником Сано. - Брент быстро рассказал о двух прорубленных в толще льда тоннелях длиной почти в километр, о том, как рыболовные команды добывали палтуса, лосося, сельдь, треску и даже небольших китов в одном из самых богатых в мире рыболовных районов. В пещере росли водоросли, и в течение более сорока лет команда не испытывала недостатка в пище.
      - Я по-прежнему не могу в это поверить. Даже несмотря на то, что стою на палубе "Йонаги", вижу его, ощущаю, - все это кажется сном. Кошмарным сном, Брент.
      Брент поднял одну бровь.
      - Они уничтожили Перл-Харбор, потопили "Нью-Джерси". Разве это не кошмар?
      - Конечно, Кэтрин. Но мы нанесли удар по Триполи, разбомбили базы Каддафи в Мисратахе и Эль-Карариме и спасли Израиль.
      - Мы? Ага, вы один из них, Брент. После Перл-Харбора они... - Кэтрин махнула рукой. - Эта банда убила вашего отца.
      Упоминание об отце, Теде Порохе Россе заставило Брента напрячься. Разозленный, он повернулся к девушке.
      - Моя отец покончил с собой!
      - Вы уверены?
      - Разумеется. Адмирал Фудзита передал мне его последние слова.
      - И вас это удовлетворило?
      - Естественно. - Брент был настроен скептически. - Его честное слово.
      - Вы один из них. Конечно. Еще один самурай. - Сказанные слова брызнули на Брента кислотой.
      - Я не нахожу это предосудительным, - резко ответил он.
      - Ох, простите, Брент, - извинилась Кэтрин, хватая руку офицера и глядя вверх на него, словно виноватая большеглазая девчонка, - я не хотела вас обидеть.
      Глядя в мягкие влажные глаза, Брент почувствовал, что ее взгляд мог бы растопить льды Антарктики. И снова он ощутил горячее желание дотронуться до нее. Она, казалось, прочла его мысли и прошептала:
      - Однажды мы оказываемся одинокими, Брент.
      Корабль качнуло, и ее бросило к нему. С трудом Брент отвел глаза и продолжил рассказ.
      - Они тренировались.
      - Кто тренировался?
      - Команда. В течение сорока лет не только летчики, но и все члены экипажа обучались на тренажерах. Цистерны с бензином и бочки с маслом были опечатаны, и все активно занимались физической подготовкой. Много старших офицеров умерло, но оставшиеся члены экипажа старели медленно, и, когда спустя сорок два года ледник раскололся, более двух тысяч четырехсот человек в великолепном физическом состоянии заняли свои места на прекрасно сохранившемся корабле и вырвались из плена.
      - И тогда они вошли в историю.
      - Мадам, - раздался позади них низкий голос. - Ваше время.
      Вздохнув, Кэтрин обернулась и посмотрела на охранника.
      - Я готова, начальник охраны. Снова в башню Тауэр.
      Посмотрев на Брента и улыбаясь дразнящей улыбкой, девушка покинула мостик.
      Напряжение спало, когда "Йонага" наконец обогнул мыс Горн и изменил курс на северо-восток в более теплые и дружелюбные широты.
      - Откуда вы родом, Брент? - спросила Кэтрин ясным, тихим утром, наблюдая за полетной палубой, где шесть самолетов боевого патруля готовились к первому за прошедшую неделю вылету.
      - Из Нью-Йорка. А вы?
      - Сан-Бернардино, Калифорния. - Кэтрин подняла глаза к энергичному лицу. - Почему флот, Брент?
      - Бредил морем.
      - Семейное?
      - Да. Мой отец был кадровым моряком - до офицера дослужился из матросов. Во время второй мировой войны он служил на "Энтерпрайзе", тонул на "Хорнете", попал в плен, бежал, ушел в отставку, после войны работал в Японии с Марком Алленом в штабе Сэмюэла Элиота Морисона. Они помогали писать "Морские боевые операции США во второй мировой войне".
      - Но он был капитаном гражданского судна "Спарта", когда "Йонага" потопил его.
      Брент поежился.
      - Правильно. После войны отец быстро поднимался по служебной лестнице и занимал пост атташе во многих странах мира.
      - И поэтому вы стали лингвистом?
      - Да. Не знаю, какой я специалист, но мой отец настаивал, чтобы я посещал закрытые частные школы, и я выучил японский, немецкий, французский, итальянский и даже немного арабский. В Саудовской Аравии.
      - Вы учились в Аннаполисе?
      - Конечно, где же еще?
      - Извините, энсин. - И они оба засмеялись.
      - "Спарта". Вы не ответили на вопрос о ней. Почему ваш отец стал ее капитаном?
      Мысли Брента вернулись к причиняющим боль воспоминаниям, к годам учебы в средней школе, когда его любимая, похожая на ангела мама, улыбаясь, медленно умирала, превозмогая боль от пожирающего ее тело рака. И к отставке отца, к годам, проведенным у кровати матери, и наконец к ее смерти, которую она встретила как долгожданное облегчение. Но не Порох Росс. Его завертело, понесло, он стал прикладываться к бутылке. Только спустя год после глубокого запоя, закончившегося дракой с собственным сыном, Тед Росс вытащил себя из глубокой пропасти и вернулся к отрезвляющему очищению морем. Но затем "Спарта" встретила "Йонагу".
      - Моя мать умерла, когда я учился в школе, - кратко сказал он. - Отец вышел в отставку, чтобы ухаживать за ней, и после ее смерти устроился плавать на торговое судно.
      Кэтрин кивнула.
      - Мои родители были дохо.
      - Дохо - дословно соотечественники. Так называют всех японских эмигрантов, всех японцев, живущих за границей, - сказал он. - Япония всегда помнит о своих сыновьях и дочерях.
      - Очень хорошо. Пятерка, энсин. - И затем с горечью добавила: - Ваши, я имею в виду Штаты, тоже никогда не забывают своих подданных. Мои родители были интернированы в Манзанаре с 1942-го по 1945-й. Они потеряли все.
      - Трагедия. Но у них было двойное гражданство. Учитывайте время паника, страх...
      - Это был еврейский заговор!
      - Еврейский?
      - Да. Рузвельт сговорился с евреями, чтобы забрать собственность японцев, чтобы пенни обернулись долларами.
      - Вы говорите как арабы, Кэтрин, - резко бросил Брент, вспыхнувший от злости, как чиркнувшая о коробок спичка.
      Мимолетный ужас скользнул по лицу девушки, и она постучала сжатым кулаком себе по голове, словно наказывая себя.
      - Я не это имела в виду. Я ненавижу Каддафи так же сильно, как и вы. В ее голосе звучало искреннее раскаяние.
      Брент быстро подавил свою злость и сменил тему разговора.
      - Вы геолог?
      - Да. Я окончила ЮКУ - Южнокалифорнийский университет.
      - А-а, - хитро протянул Брент. - На борту есть еще один выпускник вашей альма-матер.
      Кэтрин насмешливо посмотрела на него.
      - И кто же?
      - Адмирал Фудзита.
      На мостике повисло долгое молчание, лишь глухой шум корабельных двигателей, свист рассекаемой воды и порывы ветра, дергающего реи, нарушали его. Наконец она выдавила:
      - Фудзита?
      Брент рассмеялся так громко, что впередсмотрящие повернулись в его сторону.
      - Да, Кэтрин. Многие офицеры его поколения учились в английских и американских университетах. В конце концов императорский военно-морской флот был скопирован с британских ВМС. Фактически японцы создали свою академию Эта Дзима, заложив английский фундамент, и на переломе столетий английский был официальным языком флота.
      - Я заметила, что все они, кажется, понимают по-английски. - Прищурив глаза, она глянула на Брента. - Брент, а сколько лет этому человеку?
      - Сто.
      - Сто, - недоверчиво повторила Кэтрин.
      - Да. Мы с адмиралом Алленом слышали его официальное представление. Он участвовал в Цусимском сражении.
      Девушка оказалась в явном замешательстве и удивленно подняла брови.