Адмирал опустил бинокль, внимательно посмотрел на Росса.
      - Но они ведь не поставят в известность американцев, правильно, капитан?
      - Неужели вы собираетесь рассчитывать на эту малую вероятность?
      - Разумеется, - усмехнулся старый моряк. - Русские, как известно, отличаются поразительной подозрительностью. Они подозревают всех и вся. Я воевал с ними в девятьсот пятом. Они упрямо хранят тайны, даже когда в их собственных интересах лучше не делать этого. - Затем адмирал обернулся к телефонисту и пролаял какое-то распоряжение.
      - Вы не сумеете перехватить его, адмирал, - поспешил заметить Росс. Вполне можете не тратить зря горючее и оставить ваши "Зеро" в ангарах.
      Старик махнул рукой сначала в сторону носа, затем кормы. Тотчас же восемь пятидюймовых орудий взметнулись к небу. Росс выругался, поняв, что дал маху и что у японцев есть универсальные зенитки.
      - Адмирал, - сказал он, - вы не собьете самолет этими вашими игрушками. Он летит слишком низко. Это все равно что бросать камнями в колибри.
      Ответ последовал моментально.
      - Вы хороший советчик, капитан, но я сам разберусь с нашими зенитными проблемами, - иронически заметил Фудзита. Затем, удивленно вскинув брови, он осведомился: - А почему вы, собственно, помогаете нам?
      Росс с удивлением понял, что адмирал прав. Он и впрямь был готов им помогать.
      - Я не любитель русских, адмирал, - отозвался американец.
      - Русский самолет вооружен?
      - Несколько спаренных пушек.
      - Бомбы есть?
      - Скорее всего нет. Похоже, это обычный разведывательный полет.
      - Он будет еще сближаться?
      - Трудно сказать. Иногда эти русские ведут себя, как азиаты!
      - Как азиаты? - переспросил Фудзита, и японцы недоуменно переглянулись.
      - То есть способны совершать безумные поступки, - мрачно пояснил Росс, покосившись на Хирату.
      Хирата что-то пробормотал себе под нос, дотронувшись до рукоятки меча. Адмирал приложил бинокль к глазам и сказал:
      - Надо подождать. Может, наши самолеты на обратном пути его перехватят. Если, конечно, он не наберет высоту. Они имеют инструкции уничтожать все самолеты, которые ведут за нами наблюдение.
      - Боюсь, у них это может не получиться, - фыркнул Росс. - Тут им придется иметь дело с военными профессионалами, а не с беззащитными торговыми моряками и службой Береговой охраны.
      Самолет продолжал описывать круги над авианосцем, время от времени прорываясь сквозь туман. Росс заметил, что круги делаются все меньше и меньше, да и самолет с каждым заходом оказывался все ниже и ниже.
      - Хотят рассмотреть вас получше, адмирал, - заметил он. - Снижаются.
      - Он слишком далеко для наших двадцатипятимиллиметровых орудий, отвечал Фудзита.
      - Я не большой охотник до русских, адмирал, - сказал Росс, - но было бы глупо ввязываться с ним в бой. Вы все равно его не собьете, только создадите себе лишние проблемы.
      Старый моряк опустил бинокль, резко обернулся к Россу.
      - Практически уже целое столетие с небольшими перерывами мы с ними сражаемся, капитан, - сказал он резким тоном. - Я требую, чтобы вы или соблюдали положенное на мостике молчание, или вернулись в свою каюту. Я не потерплю повторения того спектакля, который вы нам устроили, когда мы встретили автожир.
      - Есть, адмирал, - мрачно отчеканил Росс. - Но я категорически отказываюсь оказывать вам дальнейшую помощь.
      - Отлично. Что ж, все зависит от Ивана, - сказал Фудзита, махнув рукой туда, где за пеленой слышался рокот самолета. - Может, он приблизится к нам еще. Ну Иван, давай спускайся, разгляди все хорошенько.
      Словно услышав приглашение адмирала, "Туполев", сделав вираж, снизился еще больше и медленно стал приближаться к авианосцу спереди. Фудзита что-то крикнул телефонисту, который снова забубнил в телефон. Более двух сотен орудийных стволов повернулись к носу, словно лес под напором ветра. Затем раздался крик впередсмотрящего, который показывал за корму. Там, сверкая пропеллерами, показались два "Зеро" так низко, что их, казалось, обдавали брызги волн. Дальше у горизонта показалась и третья машина.
      Внезапно Росс почувствовал, как былая, годами питаемая неприязнь к русским уступает место тревоге. Теперь русские были союзниками, сражавшимися с общим и сильным противником.
      - Нет, нет, - пробормотал он сквозь зубы. - Русские, не лезьте на рожон! Возвращайтесь! Уходите от греха!
      "Туполев", изящно снизившись, оказался совсем рядом, так что можно было разглядеть его в подробностях: четыре антенны - одна под самым носом, три в обтекателях снизу фюзеляжа, под каждым крылом контейнеры с электронным разведоборудованием, кабина штурмана, пилотская кабина, две задних кабины с хвостовой пушкой, две пушки сверху, красные звезды на фюзеляже, объемистые воздухозаборники двух мощных двигателей, крупный черный номер "68" на вертикальном стабилизаторе. Лениво, словно гигантская стрекоза в погожий летний день, "Туполев" подлетал к "Йонаге". Казалось, он задумал совершить посадку. Тут вдруг проглянуло солнце и залило своим светом авианосец. Самолет же, находясь уже метрах в пятистах от носа "Йонаги", стал сворачивать, обходя судно с левого борта. Двигатели его грозно ревели.
      - Они увидели ваши зенитки, - крикнул Росс адмиралу, затем добавил уже в сторону: - Задайте-ка им жару, русские!
      Фудзита что-то крикнул телефонисту. Тотчас же батарея левого борта открыла огонь. Мостик сотрясали взрывные волны, едкий коричневый и белый дым окутал корабль, не пощадив и мостика. В нос Россу шибануло запахом пороха. Ураган трассеров обрушился на самолет. Он был так низко, что верхние зенитки надстройки стреляли по сути дела вниз. Очереди пробивали дыры в верхней части фюзеляжа, вздымали гейзеры морской воды в отдалении. Самолет сделал резкий вираж, вздрогнул, словно раненый орел, и попытался набрать высоту. Очередное попадание подняло фейерверк алюминиевых осколков левого крыла. Из левого двигателя повалил дым.
      Затем Росс услышал новый вой. Это надрывались моторы "Зеро". Они приближались к "Туполеву", неистово обстреливая его. Росс увидел, как замигали огоньки пушек "Туполева". Один "Зеро" закачался, вильнул, отвалил в сторону. Затем японский самолет разлетелся на тысячи осколков. Причудливо кувыркаясь и дергаясь, словно манекен, летчик рухнул в море.
      "Туполев" сделал вираж и, набирая высоту, начал удаляться, преследуемый потоками трассеров и пятидюймовых снарядов. Невзирая на канонаду, второй "Зеро" помчался прямо на неприятеля, прошив нос и кабину огромной машины длинной очередью.
      Не дрогнув, не уклонившись в самый последний момент от столкновения, японский летчик протаранил своим истребителем огромный самолет, угодив в переднюю часть, чуть дальше пилотской кабины. Брызнули осколки алюминия, японский самолет потерял крыло, резко отлетел вправо и, дико завывая, устремился вниз, оставляя за собой дымный хвост. Еще мгновение, и он врезался в воду. "Туполев", однако, выдержал удар. Он продолжал набирать высоту, хотя дым, валивший из левого двигателя, делался все гуще и гуще.
      Росс увидел третий "Зеро", лишь когда тот оказался у самого "Туполева" и, прошив его левый борт длинной очередью, промчался мимо, буквально в каких-то дюймах от хвоста. Самолет-гигант отчаянно уходил от жаждавших его металлической плоти трассеров "Йонаги". Между тем "Зеро", метнувшись в сторону, словно ошалевший ястреб, атаковал противника с другой позиции сзади и снизу. Хвостовые пулеметы "Туполева" изрыгали огонь и свинец, но длинная очередь "Зеро" заставила их смолкнуть. Из левого двигателя "Туполева" уже вырывались языки пламени. Самолет качался, словно раненый, но еще не побежденный гладиатор.
      Фудзита что-то прокричал телефонисту, и зенитки "Йонаги" разом умолкли. "Зеро" догнал "Туполева" и прошил ему брюхо от хвоста до носа, отчего полетели осколки и бешено закружились в стремительном вихре.
      Из левого бензобака "Туполева" показалось пламя. Завалившись на левое крыло, оставляя за собой тучи черного дыма, "Туполев" стал, описывая длинную кривую, падать вниз, приближаясь к "Йонаге".
      Адмирал Фудзита истошно вопил, стучал сухоньким кулачком по поручню. Снова вовсю заработали зенитки "Йонаги". Они исступленно дырявили приближавшееся к их кораблю огнедышащее чудовище. Разлетелся вдребезги остекленный нос самолета, распался на части фонарь, отскочил хвост. "Зеро" настойчиво преследовал гибнущего гиганта. Казалось, он был крепко-накрепко привязан к нему своими же трассерами.
      Свирепо оскалившись, вцепившись в перила мертвой хваткой, Порох Росс смотрел на объятую пожаром почти стотонную махину, лихорадочно шепча:
      - Врежься, врежься в нас! Ну давай, ударь! Ударь!
      Казалось, столкновение неизбежно. Но в самый последний момент "Туполев" вдруг резко вильнул в сторону и вонзился в воду буквально в считанных ярдах от авианосца, подняв колоссальный столб брызг и обломков. Тонны соленой воды обрушились на батарею левого борта. Росс исступленно дубасил кулаками по перилам, пока не заболели руки, тупо уставясь на шлейф дыма над морской могилой самолета. По всему авианосцу лавиной катилось "банзай!". "Зеро", торжествуя победу, сделал круг над местом гибели русского самолета.
      Но тут послышались возбужденные крики впередсмотрящих на фор-марсе, и все, кто был на мостике, судорожно схватились за бинокли. Росс посмотрел туда, где скрылся под водой самолет, и понял, в чем дело. Теперь на волнах покачивалась маленькая надувная лодочка, в которой сидели двое летчиков.
      Адмирал выкрикнул команду. Авианосец стал поворачивать и двинулся прямо на уцелевших русских. Росс отчетливо видел их - молодые, в коричневых комбинезонах, они сидели молча и смотрели, как надвигается на них серая громадина корабля. Они были так близко, что Росс мог разглядеть "крылышки" на груди одного из них. Внезапно русские задрали головы и уставились вверх. Прямо на лодочку пикировал ненасытный "Зеро". Еще немного, и на лодочку обрушился смертоносный град. Один из пилотов высоко взлетел в воздух, потом стал падать вниз, таща за собой выпущенные из распоротого живота кишки. Его товарищ задергался, словно эпилептик, а потом его голова треснула, как переспелый арбуз. В какие-то доли секунды он разлетелся на мельчайшие частицы, как и сама лодка. Еще немного, и на поверхности воды осталось лишь колыхавшееся алое пятно.
      Снова японцы завопили "банзай!", снова стали возбужденно хлопать друг друга по спинам. Росс лишился дара речи.
      Он остолбенело смотрел на воду не в силах выговорить ни слова. Зрачки его расширились, лицо побагровело, жилы на шее превратились в стальные тросы. Он обернулся к своему мучителю, но так ничего и не смог сказать.
      Он мог только издавать какое-то рычание. Хирата усмехнулся. Наконец Росс прорычал, дрожа от ненависти:
      - Убийцы! Убийцы!
      - Вот так сражаются самураи, янки, - наставительно заметил Хирата и засмеялся.
      Росс сидел возле стола адмирала. Он был слишком ошарашен случившимся, чтобы удивляться, почему его пригласили присутствовать при докладе подполковника Масао Симицу. Адмирал Фудзита сидел, выпрямив спину, и слушал летчика. Симицу говорил на том безупречном английском, который словно берег исключительно для Росса:
      - К югу от Алеутских островов пропал подполковник Аосима. Исчез в тумане, и больше мы его не видели.
      - Где именно?
      - Сто семьдесят девять градусов десять минут восточной долготы, сорок девять градусов тридцать две минуты северной широты. Примерно в двухстах километрах южнее острова Тагату.
      - Возможно, вышел из строя двигатель. Боги оказались к нам неблагосклонны. Он заслужил право на то, чтобы умереть в бою с врагом. Аосима обладал истинным духом ямато [древнее название Японии].
      - Верно, адмирал, - сказал Симицу, глядя на безмолвного американца, истинно японским духом.
      Порох Росс прекрасно понимал значение словосочетания "ямато дамаси", но и не подумал кивнуть головой в знак согласия. Перед глазами у него по-прежнему стояли сцены уничтожения русского самолета. У него было скверно во рту, бурлило в животе, к горлу подступала тошнота, как у не привыкшего к алкоголю человека, вдруг сильно перебравшего спиртного. Он сидел в каком-то отупении, слушал, но не мог заставить себя произнести хотя бы слово.
      - "Зеро" проявили себя неплохо, - сказал Фудзита.
      - Просто отлично, адмирал. Двигатели не подвели, даже когда работали на полную мощность. И пулеметы ни разу не заклинило. Наши оружейники постарались на славу.
      Адмирал посмотрел на Росса, который сидел, качая головой, словно отгоняя призраки.
      - Снаряды были распакованы и запакованы заново, - пояснил он американцу, а затем обратился к Симицу: - Отличная стрельба, подполковник.
      Губы мертвеца расплылись в подобие улыбки.
      - Всего лишь четырнадцать двадцатимиллиметровых снарядов и сорок калибра семь и семь против лодки.
      - Это точно, - вдруг вышел из своего ступора Росс. - Что верно, то верно. Отличная стрельба, старина. Дух ямато в чистом виде! Эти бедняги представляли собой смертельную опасность! Мои глубочайшие и самые искренние поздравления.
      - Капитан, - в голосе адмирала была сталь. - Вы находитесь здесь исключительно по причине вашего знания этих районов. - Затем, смягчившись, он добавил: - Никто не требует, чтобы вы повели себя бесчестно, и, если вам угодно, я велю проводить вас в каюту.
      Росс уже поборол в себе приступ ярости и лихорадочно искал разумное решение конфликтной ситуации. Если он выберет каюту, то утратит связь с руководством "Йонаги". Но нет, адмирал проявлял интерес к своему пленнику. Даже что-то похожее на привязанность. Надо воспользоваться этим и узнать побольше. Может, удастся понять, как остановить этих безумцев! Он сделал усилие и ответил спокойным тоном:
      - Я бы предпочел остаться, адмирал.
      - Отлично. Но мы вполне можем обойтись без ваших иронических шпилек. Они решительно здесь неуместны.
      - Есть, адмирал.
      Фудзита обратился к Симицу:
      - Младший лейтенант Майеда и лейтенант Киносита погибли смертью героев, не так ли?
      - Да, адмирал, - отозвался тот. - Они отдали жизнь за императора, как и подобает самураям.
      - Не сомневаюсь, что их душам обеспечено место в храме Ясукуни.
      - Совершенно справедливо, адмирал.
      Росс посмотрел сначала на одного, потом на другого, но промолчал. Адмирал тем временем говорил:
      - Мы берем курс на Перл-Харбор и будем проводить учебные занятия, как только позволит погода. Я приказал двигаться не так быстро. Похоже, радары противника гораздо эффективнее, чем мы предполагали. Если наш корабль будет двигаться медленно, операторы радаров сочтут, что это торговое судно. И пусть ваши летчики летают на малой высоте. Тогда их не смогут запеленговать.
      - Все летчики соблюдали потолок в сто метров, адмирал. Мы сумеем прибыть вовремя, седьмого декабря, в установленное место, адмирал? спросил Симицу.
      - Надо. Мы начнем решающий бросок вечером шестого декабря, делая тридцать узлов. - Симицу понимающе кивнул.
      Росс с ужасом понял, до чего хитер и проницателен этот старик. Он был отменный тактик и стратег.
      - Я понимаю, - сказал адмирал Симицу, - что вам не терпится провести разбор полета с вашими летчиками. Поэтому вы свободны.
      Симицу отдал честь, поклонился и исчез, оставив адмирала и Росса наедине друг с другом. Росс понимал, что сейчас должен каким-то образом заставить старика изменить свое решение. Другой возможности ему уже никогда не представится. Несмотря на ясное осознание трудности своей задачи, он все-таки начал:
      - Вы абсолютно непоколебимы в своей решимости атаковать Перл-Харбор, адмирал?
      - Таков приказ, капитан. Я получил его от главнокомандующего Объединенным флотом адмирала Исоруку Ямамото лично.
      - Адмирала Ямамото вот уже сорок лет нет на этом свете, адмирал, заметил Росс. - Он погиб, совершая инспектирование. Его самолет "Мицубиси G4M" был сбит над Соломоновыми островами. Хочу еще раз напомнить, что ваш поход состоится на сорок два года позже, чем следовало бы.
      - Это не существенно. Приказ есть приказ. Это самое главное, капитан.
      - Самое главное? - переспросил Росс, чувствуя, что его решимость тает. Вы уничтожили мой корабль, вертолет Береговой охраны, русский самолет. Когда прекратятся эти убийства?
      - Никогда, - твердо отчеканил адмирал, затем с легким упреком в голосе добавил: - Прошу вас, капитан, держите себя в руках. Вы ведь профессиональный военный. Разве разумно оставлять свидетелей?
      - Но вас уже обнаружили. Русские, несомненно, успели передать все необходимые сведения.
      Старый моряк пожал плечами и ответил:
      - Я не желаю иметь ничего общего с кораблями, которые ползут как черепахи. Я мчусь навстречу беде.
      - Господи, вы же цитируете Джона Пола Джонса? [Джон Пол Джонс (1747-1792) - американский моряк-авантюрист; занимался работорговлей в Вест-Индии, в 1775 г. поступил на службу в американский флот, воевал с англичанами]
      - Почему бы нет, капитан? Он знал толк в морском деле и был неплохим командиром. Разве вы забыли его девиз?
      - Нет, не забыл, - отозвался Росс. - Только я никогда не убивал беззащитных людей. Вы же просто наслаждаетесь этим.
      - Ха! Вы знаете, сколько по вашему радио говорили об атомных бомбах? Согласно вашей версии истории, две из них были сброшены на японские города. Сколько же человек погибло в Хиросиме и Нагасаки? Пятьдесят тысяч? Сто тысяч? Разве тамошние женщины и дети были вооружены до зубов? Угрожали вашим войскам? Не говорите мне про убийство беззащитных граждан, янки!
      - Это были военные операции, цель которых - скорее положить конец войне. Те же, кого вы убили, не были вашими врагами, они никак вам не угрожали. Да, да! Вы же хладнокровно убивали мирных граждан.
      - Какие формулировки, капитан. Значит, если убивают американцы, это военная необходимость во имя гуманных целей, а вот когда убивают японцы это чудовищное проявление бесчеловечности. Каков же ваш общий знаменатель? Чем вы руководствуетесь?
      - Соображениями гуманизма.
      - Гуманизм! - горько усмехнулся адмирал. - Значит, по-вашему, вы проявили гуманизм, когда запретили иммиграцию из Японии в двадцатые годы, а потом велели нам убираться из Китая и наложили эмбарго на поставки нефти в Японию в тридцатые? Одной рукой вы даете нам пощечины, а другой мешаете защищаться? - Глаза старика воинственно засверкали. - Когда же мы начинаем отстаивать наше право бороться за Азию для азиатов, вы начинаете убивать всех подряд.
      - Значит, вы верите в то, что атомные бомбы были и впрямь сброшены?
      Старик выставил руки ладонями вперед:
      - Это все не имеет никакого значения. Когда же вы, капитан, поймете главное!
      - Главное? В чем оно состоит?
      - "Йонага" получил боевой приказ, капитан. Мы сделаем все, чтобы выполнить поставленную перед нами задачу.
      - Вы хотите уничтожить Перл-Харбор?
      - Ну да. Поймите, раз нам дан приказ, мы обязаны его выполнить. Любой ценой.
      - Приказ - мчаться навстречу беде? Неужели, адмирал, это ваш единственный разумный довод? Неужели у вас не существует иного оправдания?
      - Вы сами командовали, капитан. Меня удивляет, что вы задаете мне подобные вопросы.
      - Есть пределы, за которыми командир уже не имеет права ссылаться на полученный им приказ. Командир обязан взвесить шансы на успех, подсчитать возможные потери. Приемлемы ли ваши предполагаемые потери? В состоянии ли вы нанести противнику достаточный урон? Да и вообще можете ли вы добраться до цели? Или вы готовы поступиться "Йонагой", бросить корабль в костер, как обломок доски, выброшенный на берег волнами? В костер во славу проигранного дела?
      Лицо старика сморщилось еще больше. На нем появилось подобие улыбки.
      - Капитан, вы сделались очень красноречивым, и в вашей риторике есть своя убедительность. - У Росса снова затеплилась надежда. - Вы бы предпочли, чтобы "Йонага" развернулся, отправился назад, в Японию, и спокойно бросил якорь в Токийском заливе?
      - Ну да...
      Фудзита долго и пристально смотрел на Росса.
      - Не для того строили этот авианосец, не для того его оснащали, не для того готовились члены его экипажа, чтобы вдруг взять и повернуть обратно, не выполнив боевого задания.
      - Это уже не имеет никакого значения, адмирал. Война давно окончена.
      - Предположим, вы правы, - Росс снова воспрял духом. Неужели дело сдвинулось с мертвой точки? - Но скажите, капитан, когда в истории человечества люди создавали военную машину и не пользовались ею?
      Порох вздрогнул, словно его ударило током.
      - Вы хотите сказать: "Йонага" должен атаковать Перл-Харбор, потому что "Йонага" существует?
      - Разве человечество не руководствуется в своих действиях именно такой логикой?
      - Нет!
      - Да!
      - Нет!!! - чуть не крикнул Росс.
      - Ошибаетесь, капитан. Если уж человек брал в руки оружие и взводил курок, он всегда стрелял.
      - Даже если целился себе в голову?
      - Даже тогда. Должен ли я еще раз напомнить вам о ваших собственных атомных бомбах?
      Росс в отчаянии воздел вверх руки.
      - Значит, задание надо выполнить только потому, что "Йонага" оказался в этой точке и у него есть приказ. Ну где тут логика, адмирал?
      - Прецедент, капитан. Прецедент.
      - Какой прецедент?
      - Вы верите в то, что нюрнбергские процессы действительно имели место?
      - Это факт истории.
      - Мы собрали огромное количество информации относительно этих процессов. Предположим даже, что они и впрямь состоялись? - Росс кивнул. Скольких невинных людей уничтожили немцы в газовых камерах?
      - От восьми до десяти миллионов.
      - Какой аргумент в защиту Геринга, Йодля, Риббентропа, Кейтеля и прочих подсудимых приводили адвокаты?
      - Выполнение приказа, - неохотно буркнул Росс.
      - Вот именно, капитан. Итак, немцы просто выполняли данный им приказ.
      - И с десяток из них были за это казнены, адмирал.
      - Если все это действительно так, то это просто неслыханно. Это беспрецедентно. Незаконно.
      - Незаконно?
      - Да, законы, по которым они были осуждены, вошли в силу после совершения деяния.
      - Неважно...
      - По-моему, это как раз самое важное...
      - Но при чем тут Нюрнберг? При чем тут нацизм?
      - Дело в том, капитан, что мы, военные, при наличии соответствующего вооружения и имея приказ, обязаны его выполнить. Мы делаем то, что нам велят. Мы обязаны так поступать. У нас нет выбора. В противном случае моя или ваша жизнь теряет смысл. Приказ - это святое. Он существует для того, чтобы его выполнять. В каком-то смысле все те, кто облечен властью, являются самураями. - Сухой кулачок Фудзиты ударил по крышке стола. Затем, отчеканивая каждое слово, он произнес: - Мы выполняем приказы. Понимаете? Мы их выполняли, выполняем и будем выполнять, не обсуждая последствия.
      - Значит, погибнут еще сотни, тысячи людей.
      - Я мчусь навстречу беде, капитан, - старый моряк улыбнулся так, что от него повеяло вечностью.
      В дверь постучали. Вошел Хирата.
      - Адмирал, - сказал он, выпрямившись. - Лейтенант Мори готов.
      - Отлично.
      Затем, поглядев на Росса, Хирата продолжил:
      - Лейтенант требует присутствия двух волосатых варваров, адмирал. Собственно, он обещает, адмирал, провести всю церемонию на английском языке.
      - Церемония? - переспросил Росс, вцепившись в подлокотники. - Та самая?
      - Вы пытаетесь понять нас, наши мотивы, источники, откуда мы черпаем силы, - говорил адмирал с улыбкой. - Вам не терпится узнать нашу логику. Раньше вы упомянули об обломке дерева, выброшенном морем на сушу, и сравнили с ним "Йонагу". Вам никогда не доводилось рассматривать древесину, побывавшую в море?
      - Я вас не совсем понимаю...
      - Японцы убеждены, что природа - хороший учитель. Когда-нибудь возьмите в руку кусочек такого дерева и внимательно его разглядите. Вы увидите, что море вымывает все мягкое, податливое, оставляя лишь самое прочное. Вы поймете, как укрепляются волокна японского характера, узнаете то, чего не в силах постичь западное сознание. Через несколько минут вы станете свидетелем события, которое убедит вас в нашей силе, в нашей верности духу бусидо. Вы поймете, что означает умение самурая выполнять приказ и к каким последствиям может привести ослушание.
      - О каких последствиях идет речь?
      - Лейтенант Мори ослушался приказа. Теперь он искупит свою вину, реабилитирует себя тем, что совершит харакири, ритуальное самоубийство.
      - Он вспорет себе живот?
      - Да. Ведь он открыл огонь по автожиру Береговой охраны без моего приказа.
      Росс начал смутно припоминать тот инцидент. Да, он наконец снова вернулся памятью к недавним событиям. Адмирал тогда еще пришел в ярость.
      - Неужели из-за этого пустяка он выпустит себе кишки?
      - У нас есть пословица, капитан. "Истинное мужество заключается в том, чтобы жить, когда надо жить, и умереть, когда надо умереть", - сказал адмирал и затем проговорил, словно отрезал: - Приказ есть приказ, и его необходимо выполнять. Только так ведут себя люди чести.
      Двое охранников отвели Росса на ангарную палубу, где он оказался перед помещением, сооруженным из некрашеных досок. Внутрь вела одна-единственная дверь. Возле нее Росс увидел Эдмундсона под охраной еще двоих японцев. Американцы обменялись приветствиями, а японцы молча стояли и смотрели на них.
      Палуба была заполнена рядами самолетов. В лучах прожекторов, на потолке, Росс прекрасно видел, как вокруг них копошились техники и механики, проверяли двигатели, закрылки, элероны, щелкали рычагами управления. Бомбы и торпеды по-прежнему находились на стеллажах, бензином пахло все так же слабо.
      - Похоже, через задний подъемник они отправляют самолеты наверх для нового патрулирования. А всерьез атаковать пока не собираются, - сказал Росс Эдмундсону, на что тот кивнул.
      - Что случилось, капитан? - спросил Тодд после паузы. - Я слышал стрельбу, вой, грохот.
      Капитан коротко поведал матросу о том, что случилось с русским самолетом.
      - Господи, капитан, неужели они не соображают, что русские не просто запеленговали их, но и навели на них свои ракеты. Ядерные ракеты!
      - Им все равно, Тодд. Самурай живет для того, чтобы умереть. - Он показал рукой на вход в помещение и сказал: - Мы будем свидетелями того, что делает самурай, который нашел подходящий повод расстаться с жизнью.
      - Что-что?
      - Видишь цветы по обе стороны от двери? Это императорские хризантемы. Символ его императорского величества. А вот эта позолоченная доска над входом называется тори. - Молодой матрос кивнул. - Это, наверное, сочетание буддийского храма и синтоистской усыпальницы. Мы станем свидетелями того, как один из этих головорезов вспорет себе брюхо!
      - Что? Но почему? - Тодд слегка побледнел. - Он совершил что-то ужасное?
      - Нет, сущий пустяк. На какое-то мгновение, как они выражаются, потерял лицо.
      В этот момент появился адмирал Фудзита в сопровождении капитана второго ранга Хираты и капитана второго ранка Кавамото. Хирата, сжимая рукоятку меча, злобно покосился на Росса. Тот только плюнул на палубу. Фудзита кивком головы показал на загадочное помещение, и Росса с Эдмундсоном затолкали внутрь.
      ...Оказавшись внутри, Росс обнаружил там многое из того, что и ожидал там увидеть. Действительно, это было нечто вроде храма. Но там не было большого нефа с нишами. Вместо этого он увидел около сотни офицеров в три шеренги, смотревших на алтарь, устроенный у переборки. По обе стороны от алтаря были полки, а на них сотни маленьких белых шкатулочек с иероглифами. Алтарь находился между двух статуй Будды. В центре помещения имелось небольшое возвышение, примерно в десять квадратных футов. Помост был покрыт алым ковром. Палубного настила не было видно нигде. Вокруг помоста все было застлано красивыми белыми циновками.
      - В этих шкатулках, - прошептал Росс Тодду, - находится пепел их умерших. Они готовы на все, лишь бы доставить эти штучки назад в Японию. Ради этого они готовы бросить вызов кому угодно и даже умереть.
      Тодд мгновение подумал, затем тихо прошептал:
      - Им предстоит заполнить еще пару тысяч таких шкатулочек. Тогда дело будет сделано.
      Росс обратил внимание, что над алтарем имеется большой каллиграфически выписанный черным иероглиф.
      - Вечное спасение, - прошептал он перевод на ухо Эдмундсону. - Мы увидим спасение лейтенанта Тако Мори на кончике его вакидзаси.
      - Вакидзаси?
      - Ритуальный кинжал.
      Внезапно, без команды, офицеры в парадной синей форме повернулись к адмиралу и поклонились. Фудзита поприветствовал каждую из шеренг отдельным кивком.
      Американцев вытолкнули вперед.
      - Кланяйся, краснорожая свинья, - прошипел Хирата, тыкая кулаком в поясницу Росса. Иноземцы поклонились трижды по разу каждой шеренге. Затем их пихнули в шеренгу, где Росс и Эдмундсон оказались рядом с Фудзитой.
      В задней части помещения произошло какое-то движение, и гулкие крики механиков, обслуживавших самолеты, и соответствующие лязг и грохот прекратились. Затем в помещении воцарилось молчание. Вошел лейтенант Тако Мори, за которым следовали трое офицеров. Худощавый, с длинными черными волосами, собранными в узел на затылке, лейтенант был облачен в белую накидку с крыльями.
      Фудзита обернулся к Россу и тихо сказал:
      - Вы, капитан, конечно, неплохо разбираетесь во всем, что связано с Японией, но вряд ли когда-либо были свидетелем харакири.
      Росс посмотрел на плоское морщинистое лицо старика и ответил:
      - Верно, адмирал, но, признаться, это то, без чего я как раз вполне могу обойтись.
      - Вам обоим полезно посмотреть на это, - возразил адмирал. - Мир должен видеть проявление истинного духа ямато.
      - То бишь японского духа, - пояснил Росс своему молодому спутнику.
      Снова наступило молчание. Лейтенант Мори и его свита остановились перед адмиралом. Человек в белом глубоко поклонился. На этот низкий поклон адмирал ответил коротким кивком. Затем Мори поклонился каждой из шеренг, и офицеры ответили на его приветствие также поклоном.