Сориентировавшись по солнцу, он еще раз убедился в верности своих расчетов: безумный авианосец шел на запад. Сейчас они были примерно в двухстах милях юго-западней Алеутских островов. Вчерашний лед на палубах растаял. На полетной палубе - от центра к корме, в зоне технического обслуживания - находилось десять самолетов. В первых рядах он увидел "Зеро". Всего он насчитал четыре "Зеро", три "Вэла" и три "Кейта".
      Он вспомнил военные годы. Да, японцы всегда летали тройками. Три тройки и командир отряда. Адмирал сказал правду. Десять самолетов - это лишь патруль. Возможно, тренировка для ведущих. Для нанесения воздушного удара они бы запустили, как это всегда делали японцы, девять троек, или двадцать семь боевых машин.
      Росс облегченно вздохнул. Уже хорошо, что Датч-Харбор вне опасности. Но тут его словно окатили холодным душем: он вспомнил, что скорее всего мерзавцев интересует Перл-Харбор. И они пока просто отрабатывают маневры. Тут он обратил внимание на необычный вид самолета. Ни у одного из них не было знаков принадлежности к авианосцу - кругов на фюзеляжах за кабинами, ближе к хвосту, да и на хвостах не было номеров эскадрилий.
      Внезапно адмирал Фудзита поднял вверх скрюченный тоненький палец и начал что-то говорить телефонисту, пытаясь перекрыть рев двигателей. Матрос кивнул головой и послушно забубнил в телефонную трубку. Первый "Зеро", вокруг которого суетились шестеро матросов, вдруг запустил двигатель на полную мощь. Летчик в кабине обернулся к мостику. Росс поймал себя на том, что не может оторвать глаз от подполковника Масао Симицу, который своими очками-консервами и впалыми щеками напоминал богомола, готового убивать.
      Симицу повернулся и посмотрел на регулировщика взлета, стоявшего чуть правее и впереди "Зеро". Тот оказался в фокусе всеобщего внимания. Он жестом показал на нос, где труба клапана вентиляции посылала тонкую полоску пара точно по осевой линии полетной палубы. Мгновение спустя были убраны колодки и отвязаны тросы. Когда самолет оказался освобожден от пут, четверо матросов отбежали в сторону и укрылись за орудиями. Остались лишь двое матросов, они держали самолет за оконечности крыльев, проверяя замки.
      Затем регулировщик несколько раз выбросил руку вперед. Самолет двинулся вперед, освободившись от двух последних матросов, которые поспешили присоединиться к своим товарищам. Тед увидел, как Симицу дал полный газ.
      Изящная белая машина рванулась вперед и футов за двадцать до носа взмыла ввысь. Сердито урча, самолет резко набрал высоту - дитя небес, он возвращался в свою обитель.
      Несколько минут спустя четыре "Зеро" уже поднялись в воздух. Они кружили над авианосцем, словно собираясь уберечь его от возможных посягательств со стороны противника. Они кружили очень низко, примерно на высоте сто метров над морем. Тем временем по палубе покатились зеленые пятнистые "Кейты". Двигатели их ревели, под фюзеляжем у каждой машины было прикреплено по торпеде. За ними тронулись груженные бомбами "Вэлы", крашенные в такой же тускло-зеленый защитный цвет. Порох увидел эти бомбардировщики, потом вдруг выпрямился и стал внимательно их разглядывать. Что-то было не так. Наконец он понял, в чем дело: под фюзеляжами у них торчали не обычные авиабомбы, но артиллерийские снаряды большого калибра, снабженные стабилизаторами.
      Вскоре под одобрительные возгласы сотен моряков все самолеты оказались в воздухе. Некоторое время они барражировали над кораблем против часовой стрелки. Потом истребители образовали три клина из трех машин каждый и устремились на север, только что не касаясь брюхом пенистых гребней волн. С удалением самолетов стало стихать и ликование. Симицу летел чуть сзади и выше.
      Скрепя сердце Росс отметил, что японские летчики действовали очень даже неплохо, во всяком случае они мало чем уступали американским пилотам с авианосца "Энтерпрайз". Росс покосился на собравшихся на мостике. Фудзита, Хирата, Кавамото и двое впередсмотрящих по-прежнему внимательно следили в бинокли за быстро удалявшимися самолетами.
      Росс посмотрел на полетную палубу и тихо присвистнул. Чтобы измерить ее площадь, квадратные футы не годились. Тут уместнее были акры - четыре или пять акров. Затем взгляд Росса упал на зенитные установки, окаймлявшие полетную палубу. Японцы явно не хотели, чтобы противник застал их врасплох: наводчики сидели на местах у снарядных ящиков, рядом стояли заряжающие, офицеры стояли со стеками, вглядывались в небо.
      Фудзита что-то прокричал телефонисту, и вскоре "Йонага" изменил курс, двинувшись на юго-восток, по ветру. Росс услышал, как адмирал пробурчал: "Все орудия готовы к бою, нас не застать врасплох проклятым янки". Быстро повернувшись, Росс заглянул в темные глубины старческих глаз. Адмирал показал на дверь своей каюты и сказал:
      - Прошу, капитан. Нам есть о чем поговорить.
      Росс поморщился, вспоминая услышанное ранее.
      - Особая церемония? - спросил он.
      - Пока что нет, - загадочно улыбаясь, отозвался адмирал, потом резко добавил: - Прошу!
      - Еще раз хочу напомнить, что вы дали мне честное слово офицера, сказал Фудзита, сев за свой стол и откидываясь на спинку кресла.
      - Да, адмирал.
      Адмирал показал на стул перед своим столом. Росс опустился на него, и Кавамото с Хиратой пододвинули еще два стула и сели по обе стороны от Росса. Секретарь по-прежнему сидел на своем месте с блокнотом и карандашом наготове. Двое охранников стояли, как две статуи Будды, у карты, а двое матросов дежурили у телефонов.
      Росс внимательно разглядывал старого адмирала за столом. Казалось, это просто скелет, обтянутый кожей, в синем форменном саване. Росс решил взять инициативу в свои руки.
      - Ваша попытка атаковать Перл-Харбор неуместна, вас быстро обнаружат и уничтожат.
      Скелет вдруг ожил, глаза засверкали. Он обрушил поток японских фраз на Хирату и Кавамото, что вызвало у Росса улыбку. Адмирал говорил быстро, словно строчил из пулемета, но Россу удалось уловить достаточно из этого монолога, чтобы понять: старик на чем свет костерит своих подчиненных за то, что те якобы не сохранили в секрете от американца боевое задание корабля.
      Хирата ежился, морщился, моргал, к большому удовольствию Росса. Усмехнувшись, он поднял вверх руки и сказал:
      - Прошу прощения, адмирал, но эти офицеры ничего мне не говорили. Да в этом не было никакой необходимости. Я и сам обо всем догадался.
      - Пожалуйста, объяснитесь...
      - Сам ваш корабль, зенитки, самолеты - все это образца начала сороковых годов или даже конца тридцатых. Да и ваша форма: длинные синие кителя, нашивки на воротниках, отсутствие погон, головные уборы с императорской хризантемой - такие же, кстати, должны быть на бортах корабля - все это относится к самому началу войны. Я никогда не видел на головных уборах моряков хризантемы. Так или иначе потом их заменили на якоря, а на воротниках появилась кружевная отделка...
      - Хризантема с шестнадцатью лепестками означает солнце, символ его императорского величества, - пояснил адмирал. При этих словах все японцы поклонились. Получив тычок от Хираты, наклонил голову и Росс. - Только офицеры "Йонаги" удостоились чести носить эту эмблему на своих фуражках. Потому-то вы никогда не видели хризантем у других моряков. - Адмирал сделал паузу, явно наслаждаясь собственными словами. Затем с каким-то благоговением в голосе осведомился. - Откуда вы столько знаете о Японии?
      - Я был военнопленным, - усмехнулся Росс. - Меня допрашивали офицеры его императорского величества в неподражаемо японской манере. - В его голосе послышалась ничем не прикрытая горечь.
      - А, значит, вы уже второй раз проиграли нам! - обрадованно воскликнул Хирата.
      - Да, первый раз это был беззащитный транспортный самолет, теперь вот безоружная "Спарта". - Росс бросил на Хирату взгляд, полный ненависти и отвращения. - Зато ваш военно-морской флот успел доставить мне удовлетворение.
      - Это в каком смысле? - подозрительно осведомился Хирата.
      Пороха захлестнули ярость и негодование. Он вспомнил свой уничтоженный экипаж, сбитый вертолет Береговой охраны. Глядя в змеиные черные глазки Хираты, он цедил слова сквозь зубы, еле сдерживая себя:
      - Я лично сбил один из ваших драгоценных "Зеро". - Японцы окаменели, а он продолжал: - Я был зенитчиком на "Энтерпрайзе" в сорок втором году. Тогда мы находились на востоке от Соломоновых островов. "Зеро" атаковал нас на бреющем полете со скоростью триста узлов. Я улучшил карму пилота, всадив в машину сотню крупнокалиберных зарядов. - Росс по очереди разглядывал японцев, пытаясь обнаружить признаки ярости, но те сохраняли невозмутимость. Тогда он заговорил дальше. - Это было нетрудно. Болван шел прямо на меня. Идеальная мишень. Тут уж я никак не мог промазать. Я отлично видел, как кувыркался летчик, когда летел вниз. Он был весь в огне. Я видел его головную повязку - хатимаки, кажется, да? И наверное, на нем был еще пояс из тысячи стежков для защиты от врагов. Черта с два он его защитил! - Росс расхохотался. - Ничего, теперь-то он уж точно в храме Ясукуни. Там, где обитают души героев. Можете сказать мне спасибо за то, что я отворил ему дверь в рай. - Росс окинул взглядом свою аудиторию с нарочито безразличным видом, потом снова сосредоточился на Хирате. Всегда готов оказать вам подобную услугу. Буду просто счастлив быть полезным доблестным самураям.
      Хирата и Кавамото вскочили на ноги, схватившись за рукоятки мечей. Встал и Росс со словами:
      - Ну, кто первый?
      Адмирал Фудзита махнул рукой. Охранники сделали шаг вперед.
      - Всем сесть! - приказал адмирал. Все трое неохотно опустились на стулья, а Фудзита продолжал, обращаясь к Кавамото и Хирате. - Вы оба забыли одну из основных заповедей бусидо - держать себя под контролем, не выказывать никаких эмоций. Вы же позволили этому американцу выставить вас на посмешище.
      Оба офицера отвесили глубокие поклоны, бормоча извинения.
      - Хватит, - оборвал их адмирал и обернулся к Россу. - Вы умны и отважны, капитан, и я готов выслушать вашу историю, но прошу вас не провоцировать больше этих ронинов [самурай без сюзерена, бродячий самурай].
      Хирата и Кавамото дернулись, словно получили по пощечине, так задело их это страшное слово.
      - Хорошо, адмирал, - сказал Росс. Охватившая его ярость постепенно остывала, уступая место слабой надежде, что, быть может, ему удастся убедить адмирала в том, что Япония давным-давно капитулировала, или, по крайней мере, заронить в него семена сомнения. Твердо вознамерившись более не давать воли чувствам, он заговорил опять: - Я многое понял по бомбам, которыми оснащены ваши B5N2. - Японцы насторожились. - Это ведь четырнадцатидюймовые бронебойные снаряды, снабженные стабилизаторами. Изобретение подполковника Минору Генды для бомбежек с горизонтального полета стоящих на якоре линкоров. Да и ваши торпеды тоже кое-что разболтали! Готов побиться об заклад, что если бы я мог внимательно осмотреть их, то обнаружил бы деревянные стабилизаторы для бомбежек в гаванях, где мелко, не больше сорока двух футов. Это тоже изобретение Генды. Кроме того, вы упоминали радиомолчание. Готов предположить, что для наиболее надежного его обеспечения, вы извлекли ваши кварцевые пластины и заперли их в какой-нибудь сейф.
      Фудзита поочередно впился глазами в каждого из своих подчиненных, затем спросил Росса:
      - Откуда вы обо всем этом знаете?
      - У раций всех кораблей, принимавших участие в нападении на Перл-Харбор, были удалены такие пластины.
      Воцарилась мертвая тишина. Затем японцы разом загомонили, перебивая друг друга. Росс поднял вверх руки, и то же самое сделал адмирал. В установившейся тишине все взоры устремились на американца. Он же сказал:
      - Ну, теперь-то вы наконец верите, что война окончилась? Иначе откуда я мог бы все это знать? Откуда мне знать о Генде, об оружии, об удаленных кварцевых пластинах, о вашем секретном приказе идти на Перл-Харбор? Я все это знаю, потому что это уже достояние истории и, следовательно, доступно каждому. Война окончена. Раз и навсегда.
      - Ваша разведка могла снабдить вас сведениями о подполковнике Генде, подал голос Кавамото.
      - Разведка! Вот умора! Я лично встречался с ним в сорок шестом году. Я хорошо знал его. В пятьдесят шестом он стал генералом, а в пятьдесят девятом главнокомандующим силами воздушной самообороны.
      - Капитан, - медленно произнес Фудзита. - Вы, кажется, были военнопленным?
      - Совершенно верно. Причем я дважды военнопленный. Однажды меня сбили, когда я летел в беззащитном транспортном самолете, а второй раз меня захватили после того, как был потоплен мой невооруженный грузовой пароход.
      - В качестве военнопленного вы могли ознакомиться с информацией, недоступной американским военным, - невозмутимо продолжал адмирал, и его подчиненные с готовностью закивали головами.
      - Доступ к информации относительно того, каким оружием пользовались японцы при Перл-Харборе?
      - Почему бы нет, капитан? Мы не оккупировали Гавайи. Авианосцы "Сорю", "Хирю", "Сокаку", "Цуйкаку", "Кага" и "Акаки" выполнили боевое задание и, нанеся удар, отошли назад. Мы потеряли ряд самолетов...
      - Двадцать девять, - устало произнес Росс.
      - Нетрудно предположить, что остались неразорвавшиеся снаряды, - как ни в чем не бывало продолжал адмирал. - Нет, капитан, ваша информированность насчет наших бомб и торпед легко объяснима. Ничего удивительного тут нет.
      Порох Росс почувствовал, как задыхается. Холодная могучая рука стиснула ему легкие. Но тут ему в голову пришла новая мысль, и он воскликнул с воодушевлением:
      - А как насчет капитуляции императора Хирохито? Ведь он выступил с обращением по радио...
      - Мы записали эту речь, - сказал Фудзита, а его подчиненные только рассмеялись.
      Кавамото вскочил на ноги и нараспев заговорил:
      - Враг стал применять новое и страшное оружие. Если мы продолжим сопротивление, это приведет не только к полному уничтожению японской нации, но и может стать причиной конца всей человеческой цивилизации...
      Слова капитана второго ранга заглушили раскаты хохота. Сам он, утратив дар речи, упал на стул, сотрясаясь от смеха.
      - Погодите! Погодите! - удивленно воскликнул Росс. - Вы что же, не верите своему собственному императору? Вы только верите тому, во что хотите поверить?
      - Нет, мы верим в истину, - возразил адмирал.
      - В чем же она заключается?
      - В том, во что мы верим.
      Россу показалось, что он кружится на вышедшей из-под контроля человека карусели.
      - По-вашему, выходит, император Хирохито солгал? - язвительно спросил он, обводя присутствующих взглядом.
      В молчании пять пар темных глаз впились в Росса.
      - Император - это священная особа, - холодно заметил адмирал. - Он потомок Аматэрасу, богини солнца, сто двадцать четвертый представитель династии, правившей столетиями... Вам приходилось слышать о кокутаи? осведомился Фудзита у Росса.
      - Понятие, смысл которого состоит в том, что император - воплощение нации, - немедленно отозвался Росс. Японцы быстро переглянулись.
      - Отлично, - без особого энтузиазма признал адмирал. - Вы и впрямь много знаете о Японии, капитан. Но в таком случае скажите сами: возможно ли, чтобы человек, который является не только главой страны, но и воплощением нации и духа самураев, мог капитулировать, оказался способен позволить, чтобы такое обращение передавали по радио? - Адмирал подался вперед и твердо сказал: - Нет, капитан. Это обращение по радио фальшивка.
      Снова воцарилось молчание. Росс, воздев вверх руки, спросил:
      - Ну, а атомная бомба?
      - Ложь, - внезапно вмешался Хирата. - Ложь, призванная вселить панику в японские войска, заставить их капитулировать. - Японцы одобрительно загудели, а Хирата обратился к Россу. - Кстати, капитан, ведь император Хирохито по-прежнему на своем троне, не так ли?
      - Да, но...
      - Что за отговорки, капитан? Если бы Япония и впрямь потерпела поражение, то Сын Солнца был, наверное, казнен?
      - Мы не дикари-самураи, о доблестный воин, - резко сказал Росс, надеясь, что его слова надолго запомнятся слушателям.
      - Сволочь! - взвизгнул Хирата, вскакивая на ноги. - Он ударил Росса рукой и попытался выхватить из ножен меч. Порох тоже вскочил на ноги, но прежде, чем он успел дать сдачи, охранники схватили его за руки. Его грубо пихнули назад на стул и продолжали держать в этом положении.
      - Хватит! - воскликнул адмирал. - Хирата и Кавамото, займитесь исполнением ваших непосредственных обязанностей. - А затем, обернувшись к секретарю, сказал: - И вы, Хиронака, тоже выйдите.
      Офицеры отвесили поклоны и удалились. Затем адмирал поглядел на дежурных связистов и сказал:
      - И вы уходите, Тойофуку и Сато. Я обойдусь этим, - он похлопал по телефону на своем столе. Матросы тотчас же вскочили со стульев и, отдав честь и поклонившись, присоединились к офицерам. Фудзита обернулся к Россу, которого по-прежнему держали за руки охранники. - Вы заставляете меня постоянно напоминать вам о честном слове, капитан, - с упреком сказал он Россу.
      - Он спровоцировал меня, адмирал...
      - Я готов снова простить вас, если вы будете все же помнить о слове чести.
      - С одной лишь оговоркой, если позволите. - Адмирал кивнул, и Росс на мгновение замешкался, подыскивая формулировку, которая прозвучала бы убедительно для самурая. Затем сказал: - Я не стерплю ничего от капитана второго ранга Хираты, что унижало или оскорбляло бы мое звание.
      Пергамент лица адмирала покрылся новыми линиями. Фудзита заулыбался.
      - Я не возражаю. Но позвольте напомнить вам, что капитан второго ранга Хирата вооружен и может вернуть потерянное лицо, только убив вас, капитан.
      - С вашего позволения, адмирал, это уже моя проблема, - отозвался Росс.
      - Договорились, капитан. - Затем Фудзита обернулся к охранникам. - Вы свободны. Можете идти.
      Мгновение спустя адмирал и Росс остались в каюте наедине друг с другом.
      - Капитан, - начал Фудзита. - Ваши знания японской жизни удивительны, просто невероятны для американца.
      Росс усмехнулся этому двусмысленному комплименту. Тут и впрямь трудно было понять, похвала это или оскорбление.
      - Мы говорили об истории, адмирал, - напомнил он. - В исторических фактах нет ничего таинственного, открывающегося лишь избранным.
      - У вас свое понимание истории, у нас свое, - дипломатично произнес старик. - Но я не сомневаюсь, что вы сумели прийти к определенным выводам насчет того, где находился авианосец "Йонага" последние сорок два года.
      Итак, адмиралу не терпелось поговорить на эту животрепещущую тему. Собственно, всем японцам на этом судне хотелось общения. Видя, как поглощенно ловят они каждое его слово, Росс понимал: им смертельно надоело общество друг друга. Теперь же, пользуясь своим старшинством, адмирал предъявил свои права на нового человека, даже если тот был проклятым янки. Росс почувствовал прилив воодушевления. Он ответил так:
      - Адмирал, не надо быть ясновидцем или колдуном, чтобы понять: все это время вы находились - уж не знаю, по своей воле или в результате стечения обстоятельств, - где-то в районе Арктики. Это единственное место, где вы могли спрятаться.
      - Мы не прятались, капитан, - сказал адмирал, и Росс уловил в его интонациях новые, человеческие нотки.
      Росс сам был командиром и потому прекрасно понимал, почему адмирал так изменился. В присутствии подчиненных командиры вынуждены сохранять фасад сдержанной властности и умения действовать, не поддаваясь никаким эмоциям. Он и сам так держался в присутствии Тодда Эдмундсона. Но сейчас адмирал чувствовал себя свободным от этой роли. Ему хотелось выговориться, поделиться мыслями, которые не давали ему покоя и которые адмирал не мог доверить своим приближенным. Это выглядело бы проявлением слабости, не положенной командиру. Росс понимал это лучше чем кто бы то ни был.
      Старик между тем продолжал:
      - Тут вы как раз изменили своей прежней точности и безошибочности, капитан. - Росс удивленно вскинул брови, а адмирал продолжал: - Знаете Чукотский полуостров? К югу от Северного полярного круга?
      - Сорок два года, - повторил Росс, словно, произнося вслух эти слова, он мог придать им больше правдоподобия. Как ни странно, но его злость на человека, который приказал уничтожить его корабль, а затем и вертолет Береговой охраны, стала уступать любопытству. Росс наконец смог отставить все эмоции. Он чувствовал, что адмирал хочет пооткровенничать. Ну что ж, как говорится, в добрый час!
      - Вы слышали о том, что такое "Ямато", капитан? - осведомился Фудзита.
      - Да, адмирал. Это были самые большие суда времен второй мировой войны.
      - Отлично, - сказал Фудзита тоном учителя, довольного ответом ученика. - Два линкора водоизмещением шестьдесят две тысячи тонн, с девятнадцатью орудиями калибра восемнадцать и две десятых дюйма. "Синана" - это авианосец водоизмещением семьдесят две тысячи тонн.
      - Я знаю, адмирал. Всего три судна...
      - Нет, неправильно. Всего их было четыре. "Йонага" - четвертый корабль этого класса.
      Теперь уже настала очередь Пороха Росса удивляться.
      - Вот, значит, как?! - воскликнул он и задумчиво почесал подбородок. Но как насчет Чукотки?
      - Всему свое время, капитан.
      - Ваш корабль побольше, чем авианосец "Ямато", - решил проявить учтивость Росс.
      - Верно. Корпус удлинили с восьмисот семидесяти двух до тысячи пятидесяти футов. Была расширена и полетная палуба - до ста восьмидесяти футов. "Йонага", имеет не двенадцать котлов "Канпон", а шестнадцать и шесть турбин. Ее мощность - двести тысяч лошадиных сил, на пятьдесят тысяч больше, чем у трех других.
      - Она явно способна развивать скорость до тридцати узлов, - предположил Росс.
      - До тридцати двух, - уточнил адмирал, постучав пальцами по столу. "Йонага" несет на себе сто двадцать самолетов. - В его голосе была нескрываемая гордость.
      - И все же как вы оказались на Чукотке?
      Старик кивнул головой.
      - Вы были правы насчет штурмовой группы, атаковавшей Перл-Харбор. Но дело в том, что задание нанести удар получили не шесть, а семь авианосцев - "Кага", "Акага", "Сорю", "Хирю", "Цуйкаку", "Сокаку" и "Йонага". Но "Йонага" был самым крупным, что создавало проблемы.
      - Я вас не понимаю.
      Адмирал поднял руку, призывая не перебивать.
      - Остальные шесть авианосцев могли находиться в заливе Хитокапу на Курильских островах, не подвергаясь риску быть замеченными. Но "Йонага"... - рука его описала в воздухе круг, - так велик. Существовало опасение, что иностранные шпионы, которыми кишели все посольства, заметят его перемещения. После того как он был спущен на воду 11 ноября 1940 года, мы держали его под маскировочной сетью на далеком рейде в районе Кицуко.
      - На острове Кюсю?
      - Да. Строительство "Йонаги" держалось в глубочайшей тайне, и сам факт его существования тоже оставался тайной.
      - Вы неплохо умеете хранить тайны, - усмехнулся Росс. - Существование всего этого класса "Ямото" было тайной. Не ходило даже отдаленных слухов, как, например, про самолеты "Зеро" и торпеды "Длинное копье". Да уж, вам прекрасно удалось сохранить тайну, - сказал он с горечью.
      - Значит, все-таки вы готовы признать, - удовлетворенно хмыкнул адмирал, - что мы вовсе не кучки кривоногих близоруких обезьян, неспособных придумать что-то оригинальное. - Старик подался вперед и продолжил: - Чукотский полуостров - одно из самых безлюдных и отдаленных мест на Земле.
      - Я знаю.
      - В августе сорок первого "Йонагу" отправили туда дожидаться условного сигнала "Покорим вершину Нитака". Это был приказ атаковать Перл-Харбор.
      - Но "Йонага" не мог стоять на рейде, укрывшись в каком-то гроте, даже на Чукотке?
      - Капитан, вы когда-нибудь слышали о группе Семьсот тридцать один?
      - Еще одна прекрасно хранившаяся тайна? Только в последние годы правда всплыла наружу. - Росс побагровел от ярости и повысил голос: - Убийцы! Это специальная команда, проводившая смертельные эксперименты на военнопленных в лагерях Маньчжурии. Все офицеры ушли из жизни, надо полагать, совершив харакири, кроме одного, который решил принять какой-то яд. Теперь он, говорят, навсегда поселился в сумасшедшем доме.
      - Капитан, только не надо читать мораль, - резко перебил Росса адмирал. - Вы хотите услышать продолжение истории авианосца "Йонага"?
      - Да, адмирал. Я постараюсь не выражать своих чувств.
      Адмирал продолжил уже мягче.
      - Если отбросить ваши комментарии, в целом вы правильно охарактеризовали роль группы семьсот тридцать один. Они также проводили опыты с бактериологическим оружием и воздушными шарами. Предполагалось, что шары будут запускаться в Японии и ветры перенесут их через северную часть Тихого океана.
      - Нечто вроде этого японцы делали в сорок пятом, только шары несли бомбы. Одна из них убила детей...
      - Может быть. Но главное тут - переменчивость ветров. Были опасения, что при неожиданной перемене ветра шары может отнести на японские острова, что приведет к гибели наших людей. - Старик откинулся на спинку кресла. Ему нужно было немного перевести дух. На его лице появились признаки большой усталости, но он заговорил опять:
      - Потребовалось найти безопасную в этом отношении базу. Полковник Акира Сано, руководивший группой Семьсот тридцать один, направил подлодки на разведку к востоку от Алеутских островов. Его люди побывали в Беринговом море. Там, на южной оконечности Чукотского полуострова в шестистах пятидесяти километрах от Японии, Сано обнаружил идеальную базу - укромный залив и гигантскую пещеру, созданную ледниковыми образованиями. Направления ветров как нельзя лучше отвечали поставленной задаче. Воздушные потоки должны были подхватить шары и доставить их на юго-запад, южнее Алеутских островов. А там западные ветры - а сейчас мы как раз идем по западному ветру на восток - должны были направить шары через северную часть Тихого океана к западному побережью Соединенных Штатов. - Старик, задыхаясь, подался вперед. Росс привстал со стула, но внезапно адмирал выставил вперед ладонь, приглашая его сесть на место. - Мне пришла в голову одна мысль, - сказал Фудзита.
      - Какая, адмирал?
      - Я старый человек. Вы можете со мной легко справиться.
      - Я дал честное слово.
      - Вы не всегда о нем помните. Но я все же не сомневаюсь, что вы помните о том, что такое честь офицера. - Он прокашлялся и с новым воодушевлением заговорил:
      - Но вернемся к Сано-ван.
      - Сано-ван? - удивленно переспросил Росс.
      - Да, мы назвали эту стоянку в честь полковника Сано. - Старик несколько раз провел тонким скрюченным указательным пальцем по отполированной крышке стола. - Теперь вы, наверное, пытаетесь понять, почему вы провели там сорок два года, а также, откуда у нас горючее.
      - Меня удивляет не только это, адмирал. Но для начала я буду рад узнать ответы на эти две загадки.
      - Сорок два года... Это результат рокового стечения обстоятельств.
      - Рокового стечения обстоятельств?
      - Да. В сентябре сорок первого "Йонага" и подводная лодка "L-24" находились в этом ледяном укрытии. Восьмого сентября полковник Сано собирался выйти в море на своей подлодке, но тут случилось землетрясение. Ледник не выдержал, и вход в пещеру оказался заблокирован почти километровой глыбой льда. Подлодка "L-24" была раздавлена в лепешку. Экипаж был уничтожен, и "Йонага" оказался в плену.
      Вновь наступила пауза, во время которой старый моряк молча сидел и тяжело дышал. К собственному удивлению, Росс почувствовал сострадание.
      - С вами все в порядке, адмирал?
      - Да, да, благодарю вас. Теперь горючее. Вы знаете о том, что такое Огненное кольцо?
      - Да, в тех местах существует цепь вулканов...
      - Да, если быть точным, то от Новой Зеландии через Японию, Курилы, Командорские и Алеутские острова, Камчатку, Сибирь и так до самой Аляски. В районе Сано-ван имелся источник геотермальной энергии. Его соответствующим образом оборудовали, после чего у нас уже не было проблем с теплом.
      - Теоретически это возможно.
      - Теоретически? Ха-ха. Вот они мы...
      - Но как же бензин, горючее? Как оно сохранялось все эти годы?
      - Мы герметически закупорили все емкости. Нефть, как известно, не портится.
      - Но бензин, адмирал. Он же испаряется.
      - Мы герметизировали и цистерны с бензином.
      - Но как насчет конденсата - воды.
      - Верно, капитан, конденсации не избежать. Но бензин легче, чем вода, которая оказывается на дне. Бензин, как и нефть, может храниться очень долго.
      - Вы запускали двигатели?
      - Да, и авианосца, и самолетов. Раз в год.
      Внезапно огромный корабль начал дрожать, а вокруг началась самая настоящая какофония воя и грохота. Грохот нарастал, заставляя барабанные перепонки Росса и Фудзиты выдерживать нагрузки, близкие к предельным. И американец и японец, как по команде, зажали пальцами уши, раскрыли рты. Казалось, в каюте выстрелила пушка, в голове Росса заломило, обдало нестерпимым жаром. Фудзита раскачивался в кресле и стонал. От переборки отлетела заклепка и со звоном упала на пол. Телефоны выскочили из своих гнезд, ручки, чернила, бумаги полетели со стола. Затем грохот стал стихать так же стремительно, как и возник.
      - Великий Будда! - взвизгнул адмирал. - Мы подорвались на торпеде!
      - Нет, адмирал. Это форсаж.
      - Как вас прикажете понимать?
      - Самолет - русский или американский - прошел над вами на бреющем полете со скоростью, близкой к сверхзвуковой. Ну, теперь-то вы поверили, что вас засекла по меньшей мере дюжина радаров? Пора кончать с этим безумием.
      - Прошу! - крикнул Фудзита, показывая на дверь, ведущую на мостик. Вся его учтивость исчезла. Затем он поднял трубку телефона и выстрелил очередью японских слов. Он явно отдал какой-то приказ.
      Завыли клаксоны.
      - Это "Туполев-шестнадцать", - сказал Росс, вглядываясь в бинокль и с трудом различая в тумане очертания самолета. Фудзита, Хирата и Кавамото тоже напряженно смотрели в бинокли.
      - Теперь он совершит медленный облет судна. Сейчас их радист передает детальное описание вашего корабля. После этого русские подлодки и обычные корабли будут следить за каждым вашим шагом. Их компьютеры задают программу ракетам, которые должны будут вас уничтожить. Вы отдаете себе отчет, адмирал, в том, что "Йонагу" обнаружили, а стало быть, у вас нет шансов?