— Полегче, мистер Росс. Я не хотела бы сейчас искупаться в озере Юнион, — усмехнулась Памела и показала рукой туда, где, словно серо-голубое зеркало, поблескивала водная гладь, протянувшаяся от дороги до центральной части Сиэтла.

— Виноват, — сказал Брент. — Пора начать думать о Сиэтле, а не об Алеутских островах.

Затем Памела показала на ухоженный белый особнячок в колониальном стиле:

— Вот мы и приехали.

Брент кивнул, и «Дацун» остановился у обочины.

Высокий, прямой, с копной седых волос контр-адмирал Марк Аллен очень походил на университетского профессора. Его серо-зеленые глаза сочетали в себе приветливость радушного хозяина и любопытство естествоиспытателя, увидевшего интересную проблему. Он обнял Памелу, потом пожал руку Бренту.

— Рад вас видеть, — сказал он гостям, потом, повернувшись, крикнул: — Кейко, гости прибыли.

Когда на пороге появилась очаровательная фарфоровая куколка, Брент понял, что память его не подвела. Ее тонкое лицо показалось ему сейчас еще более очаровательным.

Женщины обнялись.

— Рада видеть тебя, — сказала Кейко Памеле, затем протянула бархатную мягкую руку Бренту.

Марк Аллен пригласил всех в гостиную со словами:

— Есть японская пословица. Человек, который не выпил чая, находится в разладе со вселенной.

— Я готова ликвидировать этот разлад, — рассмеялась Памела. — Гармония нам не помешала бы.

Гостиная показалась Бренту просто восхитительной. Просторная, тридцать футов в длину и двадцать в ширину, она выходила на озеро, и от пола до потолка в половину стены шло окно, позволяя любоваться прекрасным видом, уютно расположившись на пухлом диване, перед которым стояли мраморный столик и два кресла. В одном конце гостиной имелся огромный камин из темного кирпича. В другом стоял столик и еще два кресла.

Брент и Памела расположились на диване, а Марк Аллен сел в кресло напротив. Кейко разливала чай в маленькие белые чашечки и подавала их гостям. Затем она налила чай мужу, себе и села.

Марк Аллен прокашлялся и начал:

— Итак, вы сын Пороха Росса? — спросил он, и в голосе его появилась теплота. — Мы познакомились с вашим отцом давно — вместе служили в Японии сразу после войны. — Он прищурился и спросил: — А мы до этого с вами не встречались, Брент?

— Встречались — на совещаниях и на одном приеме.

— Я помню, — вдруг сказала Кейко. — Это было в офицерском клубе.

Брент кивнул. Ему было приятно, что его запомнила такая очаровательная женщина. Адмирал между тем продолжал:

— Я слышал, в Сан-Франциско будет заупокойная служба по морякам «Спарты». Я намереваюсь там быть.

— Это большая честь, адмирал…

— Племянница говорила, вы хотели кое-что обсудить, в том числе и по поводу «Спарты».

— Речь идет не об одной только «Спарте», адмирал, — сказал Брент, откашлявшись.

— Вы имеете в виду вертолет Береговой охраны и русский самолет?

— Да, адмирал. Но теперь к этому надо добавить еще и русский китобоец.

— Для меня это новость!

— Мы узнали об этом только сегодня днем, дядя Марк, — пояснила Памела.

— Где это случилось? — спросил адмирал, явно заинтригованный таким поворотом событий.

— В северной части Тихого. Между Алеутскими и Гавайскими островами. Китобоец исчез, даже не подав сигнала бедствия. Судя по всему, на нем произошел взрыв, — сказал Брент, потом мрачно добавил: — Вы знаете, что против «Спарты» использовались снаряды японского образца?

— Да, знаю. Кстати сказать, Брент, там по-прежнему действует поисковое судно, и мы увеличили количество патрульных самолетов…

Возникла пауза. Брент собирался с силами, словно человек, вознамерившийся прыгнуть в ледяное озеро.

— Адмирал, вы много занимались проблемой японских фанатиков, — начал он и заметил, как Аллен сильнее сжал пальцами подлокотники кресла, а очаровательное личико Кейко напряглось.

— Вы хотите сказать, что они могли приложить к этому руку? — спросил Аллен.

Брент ощутил знакомую пустоту.

— Вам это кажется абсурдным? — в свою очередь осведомился он.

— Вовсе нет. Двадцать с лишним лет я занимался проблемой таких людей и допрашивал японских военнослужащих, арестованных на Гуаме, Яве, Лубанге, Борнео — короче, из самых разных уголков южной и западной части Тихоокеанского региона. Тут могут быть разные варианты. Никто не знает, сколько их еще осталось. — Адмирал откинулся на спинку кресла. — Я понимаю, что вы имеете в виду. Это все интересно, но я хотел бы послушать вас еще. Потом я задам вам свои вопросы.

Женщины поочередно глядели на обоих мужчин, но ничего не говорили. Брент сказал:

— Спасибо, адмирал. Большинство вообще не желало меня слушать.

— Белл и Эвери, — кивнул адмирал, и в его голосе вдруг послышались резкие нотки. — Продолжайте, Брент.

— Вы упоминали Лубанг, на Филиппинах.

— Да.

— Там сражался лейтенант Хиро Онода?

— Верно, Брент. Я его хорошо знал. Классический пример фанатика. Он был задержан в семьдесят четвертом. Я его допрашивал. Удивительный человек. — В голосе Аллена послышалось уважение. — Беззаветно предан императору, своей стране, ее традициям…

— Он выполнял приказ?

— Да, конечно. Его послал на Лубанг в марте сорок четвертого майор Танигути. Ему было поручено вести там партизанскую войну. И он воевал — целых тридцать лет.

— Один? — спросила Памела, прервав обет молчания.

— Его последний соратник рядовой Кинсити Кодука был убит в семьдесят втором году. После этого лейтенант Онода воевал в одиночку.

— Как они добывали себе пропитание? — спросила Памела.

— На Лубанге живет двенадцать тысяч крестьян. Там отлично развито сельское хозяйство. Японцы убивали коров, воровали бананы, рис, питались ананасами, манго, папайей. Чего-чего, а пищи, там хватало.

— Японцы знают и любят природу, умеют к ней приспособиться, — подала голос Кейко. — Мы не воюем с природой, Брент. — В глазах ее вдруг зажглись огоньки.

Брент кивнул. Ему сделалось неловко, но он все же продолжал:

— А как с оружием?

— Пехотная винтовка девяносто девятой модели, — отозвался Аллен. — Была в отличном состоянии. Лейтенант чистил и смазывал ее пальмовым маслом. Патроны были тоже в прекрасном состоянии, и в них Онода недостатка не испытывал.

— Но неужели он смог полностью отгородиться от реальности? — спросила Памела. — Ведь были же попытки войти с ним в контакт. Листовки и все такое прочее. Неужели он не знал, что война окончена?

— Верно, Пам. Разбрасывались листовки, и его соотечественники, японцы, в том числе его отец и брат, обращались к нему через громкоговоритель.

— И он их не слышал? — спросил Брент.

— Слышать-то он слышал, — отозвался адмирал. — Но он им не поверил.

— Решил, что это заговор? — спросил Брент.

— Да, — кивнул Аллен. — Он счел это американской провокацией, цель которой заставить его сдаться. У него даже имелся транзистор, который он украл у кого-то из местных, и он им пользовался.

— Он не верил ничему из того, что по нему слышал?

— Ничего из того, что не укладывалось в его представлении о мире, — подтвердил Аллен.

— То есть? — переспросила Памела.

— Я имею в виду его представления о мире как военного человека. У него были очень твердые идеи насчет верности долгу, и он не мог себе и представить, что Япония способна капитулировать перед американцами.

— Стало быть, как и все военные, эти фанатики подчиняются приказу? — спросила Памела.

— Разумеется, Пам. Дело только в степени… Для большинства японцев, для самураев главные побудительные мотивы — это верность приказу и умение достойно умереть.

— Почему же тогда все-таки капитулировал Онода? — поинтересовалась Памела, заинтригованная историей.

— Он не капитулировал. Майор Танигути посетил Лубанг и сумел убедить Оноду, что приказ утратил силу. Честь Оноды оказалась не запятнанной.

— Он вернулся на родину героем, — сказал Брент.

— Да, ему устроили фантастическую встречу, — подтвердил адмирал и спросил: — Значит, вы подозреваете, что «Спарту» могли уничтожить такие фанатики?

Брент понял, что наступил самый важный момент разговора, от которого зависит многое.

— Вы ведь знаете, что был послан сигнал бедствия, — сказал он и, когда адмирал кивнул, продолжил: — И вы также знаете, что против «Спарты» использовались снаряды и патроны японского производства.

— Мы знаем это, но этого недостаточно, — мягко сказал Аллен. — Должны быть дополнительные доказательства.

Брент быстро поделился своими соображениями насчет Чукотки, насчет существования секретной базы с природными запасами нефти, с возможностью существования тайного аэродрома на Алеутах и, наконец, о японских субмаринах, несущих на своем борту самолеты. Адмирал, прищурившись, пристально внимал энсину.

— Итак, «Спарта», вертолет Береговой охраны, русский самолет, а теперь еще и китобоец — стрела, указывающая на юг, так? — Памела и Брент кивнули. — И один человек уцелел.

— Да, адмирал. Второй пилот вертолета. Тайрон Джонс. Но он в коме.

— Вы его видели?

— Да, он выкрикивает что-то бессвязное насчет острова и больших цветов.

Марк Аллен почесал подбородок.

— В этих широтах есть что-то необычное, — сказал он. — Он посмотрел мимо Брента, куда-то в стену. — В этих местах во время войны японцы проявляли активность.

— Да, они захватили острова Атту и Киска, — сказал Брент.

— Тут было кое-что еще, — сказал Аллен. — Когда-нибудь слыхали о группе Семьсот тридцать один?

— Еще бы! Об этом в последнее время много писали в газетах. Это были монстры, японские эсэсовцы. Они проводили медицинские опыты на военнопленных из числа союзников.

Внезапно Кейко встала.

— У меня дела на кухне, — сказала она, — прошу меня извинить, но мне пора…

— Если я задел ваши чувства… — залепетал Брент, испугавшись, что совершил промашку.

— Нет, нет, — твердо сказала маленькая женщина. — Вам нужно кое-что обсудить. Я понимаю, что это необходимо. Но у меня двойное гражданство, и обе мои страны имеют основание не стирать свое белье на людях. — Она улыбнулась. — Я японская жена. У меня есть свои обязанности.

Брент посмотрел на адмирала. Тот кивнул:

— Жена права, — сказал адмирал. — Этот разговор необходим. У мужчин — и японцев и американцев — есть немало грустных, тяжелых воспоминаний.

— Позвольте, я вам помогу, — сказала Памела, поднимаясь с чашкой в каждой руке.

Кейко кивнула, и женщины удалились на кухню, унося чайный сервиз.

Мужчины откинулись на спинки с таким облегчением, словно с их плеч сняли тяжкий груз. Адмирал продолжал ровным тоном:

— Об этой группе Семьсот тридцать один известно, в общем-то, очень немногое. Только в последние годы стала просачиваться информация. — Брент кивнул, обрадованный тем, как говорил адмирал. — Мы установили, что они проводили эксперименты с бактериологическим оружием, которое предполагалось доставлять на воздушных шарах. У них были свои посты на Алеутах — метеостанции на Атту, Киске, а также, как я подозреваю, на островах Рат и Агату.

— Метеостанции?

— Да, а почему бы нет? У стран «оси» они были повсюду. У немцев, например, имелась такая станция в Гренландии.

— Но чем их привлекали Алеутские острова?

— Они искали идеальное место для запуска своих шаров. Но, судя по всему, они отказались от этой затеи после рейда Дулиттла в сорок втором году.

— Боялись ответных мер?

— Похоже, так, Брент.

— Им удалось оборудовать какие-то базы?

— Неизвестно. Мы знаем только, что они активно искали такие места — до самой Арктики. Поэтому ваши предположения о существовании подобной базы вовсе не кажутся мне притянутыми за уши. — Снова взгляд Аллена упал на стену. — Но имейте в виду. Брент, одно дело, жизнь Хиро Оноды на Филиппинах, и совсем другое — существование в ледовом аду Берингова моря. Там выжить не так-то просто…

— В Беринговом море полно рыбы и всякой живности, — воскликнул Брент, — а японцы — большие любители морской пищи.

— Этого недостаточно.

— Там есть нефть, адмирал.

Марк Аллен покачал головой, и Брент вдруг вспомнил слова Белла о вулканах.

— Огненное Кольцо, адмирал, — сказал Брент. Адмирал заинтересовался. — Там сотни вулканов, это огромная дуга, которая охватывает весь север Тихоокеанского региона.

— Вы имеете в виду источники геотермальной энергии.

— Это возможно. Впрочем, это лишь мои догадки, интуиция. Почему бы и нет? Все равно, вероятность того, что дело обстоит именно так, как представляется мне, ничтожна…

— Продолжайте, Брент, — сказал Марк Аллен, почесывая пальцем висок.

— Вообразите, адмирал, пещеру, залив или бухту, где есть нефть, где есть горячий пар. Представьте себе субмарину, способную нести на своем борту самолеты… Нечто вроде ST.

— Которая только сейчас вышла в плавание. Под управлением горстки самураев?

— Почему бы нет?

— Но тогда эти «Зеро» должны быть гидропланами.

— Но ведь у японцев были такие гидропланы…

— Знаю, знаю. Но все же скорее речь могла бы идти об аэродроме для обычных самолетов… Нет! Вряд ли. Слишком легко его найти и уничтожить. — Адмирал встал с кресла. — У меня есть карта в кабинете. — Он быстро двинулся к двери. Вскоре он вернулся с картой и разложил ее на мраморном столике. Сев рядом с Брентом, он взял в руку карандаш, поставил крестик в Беринговом море и сказал: «Спарта»! Затем поставил пометку возле острова Атту: «Вертолет». Чуть южнее появился третий крестик: «Русский самолет». И наконец он передал карандаш Бренту. Тот склонился над картой и сделал пометку посредине между Алеутскими островами и Гавайями.

— Китобоец, — сказал он.

Оба молча смотрели на карту. Первым заговорил адмирал:

— Значит, Белл и Эвери утверждают, что на «Спарту» напали пираты, а все остальное — результат не связанных между собой несчастных случаев?

— Думаю, они и в пиратов-то не очень верят. Это все слишком надуманно. Они просто сразу отвергли «Зеро». Им необходимы доказательства, чтобы потом на их основе построить какую-то теорию.

— Так оно безопасней, — отозвался Аллен, и в его голосе было достаточно иронии.

Брент провел пальцем с севера на юг через все эти пометки.

— Видите ли, адмирал, — сказал он. — Мой друг летчик Деннис Бэнкс видит здесь закономерность. — Он поочередно ткнул пальцем в три первые крестика. — А ведь это было еще до случая с русским судном.

— Да, не исключено, что он и прав. Если принять во внимание даты, время между катастрофами, расстояние, можно предположить наличие корабля.

— Значит, по-вашему, это могла быть подлодка?

— Вряд ли.

— Гибель китобойца исключает такую вероятность, так?

— Вы об этом уже думали, Брент.

— Больше говорил, — усмехнулся Росс. — С коммандером Беллом. Мы пришли к выводу, что торпедная атака исключается из-за малой осадки судна, а расстрел из пушек не подходит, потому что на это уходит слишком много времени — всплытие и так далее.

— Верно. Русские успели бы поднять тревогу. — Аллен постучал пальцами по мрамору. — Неожиданная атака с воздуха… Но вряд ли эти самолеты были запущены с подлодки. А если они поднялись с какой-то потайной базы, то с какой стати, спрашивается, им лететь в чертову даль, чтобы потопить совершенно безобидный китобоец, верно?

Брент откинулся на диванную спинку, посмотрел на свои ладони, положил их на колени.

— Не знаю, адмирал. Может, вообще пора уже похоронить все мои гипотезы на дне морском?

Марк Аллен покачал головой, глядя на карту.

— Я бы все-таки поддержал теорию фанатиков. — Брент энергично подался вперед. — Тут дело пахнет быстроходным кораблем с большой огневой мощью.

Брент пристально посмотрел на адмирала.

— Вы имеете в виду авианосец?

Тот в свою очередь не менее пристально посмотрел на молодого человека.

— Если мы исходим из идеи фанатиков, то да. Именно авианосец, Брент.

Брент тихо присвистнул и сам побарабанил по мрамору пальцами, потом недоверчиво произнес:

— Господи, если даже небольшой авианосец — это очень крупный корабль, где находятся сотни, тысячи человек, там самолеты, там горючее… — Он покачал головой.

— Я понимаю, что эта гипотеза может показаться абсурдной, — сказал адмирал, роняя карандаш, который покатился по карте. — Но если я принимаю теорию фанатиков, если я получаю все эти сведения, — он еще раз посмотрел на карту, — то я не могу предположить ничего другого, кроме авианосца!

— При всем уважении к вам, адмирал, — улыбнулся Брент, — позвольте заметить, что если бы я выдвинул идею авианосца в присутствии коммандера Белла и кэптена Эвери, они вообще, чего доброго, отправили бы меня на гауптвахту.

Адмирал рассмеялся.

— Что и говорить, они вряд ли встретили бы это с восторгом, — согласился он. Затем вдруг утратив всю веселость, он мрачно добавил: — Если мы отбрасываем авианосец, то у нас остается один-единственный вариант, а именно: аэродром где-то на Алеутских островах.

— Вы правы, адмирал.

— Брент, тут кое-что наклевывается… Признаться, у меня есть такое смутное ощущение, что мы имеем дело с чем-то не просто зловещим, но с типично японским, уходящим корнями в глубокую старину. — Он еще раз склонился над картой, внимательно ее изучая. — Есть один японский старик-полковник. Единственный, кто остался в живых из группы Семьсот тридцать один. Он находится в психиатрической больнице неподалеку от Токио…

— В психиатрической больнице?

— Да, Брент… Он подышал каким-то особенным ядом. Это привело к поражению его головного мозга. Большую часть времени он молчит, но временами начинает бредить… — Адмирал постучал по карте. — У меня есть приятель, коммандер Кейт Рендалл. Он служит на нашей военно-морской базе в Йокосука. Сейчас он занимается проблемами снабжения, но двадцать лет проработал в военно-морской разведке. Он большой специалист по группе Семьсот тридцать один. Даже провел какое-то время в Маньчжурии. Там проводилось расследование: американские специалисты изучали то, что осталось от их лагерей. Могу попросить его задать полковнику вопросы насчет деятельности его команды на Алеутах. — Он провел пальцем по карте, где были нанесены Алеутские острова. — Может, Рендаллу что-то удастся узнать. Эти люди из группы Семьсот тридцать один были ловкими, смекалистыми… Они были способны на все, что угодно… Решительно на все.

Когда вы можете связаться с Рендаллом, адмирал? — спросил Брент, и в его голосе прозвучало нетерпение. — Вам не удастся это сделать завтра?

— Нет, — сказал адмирал, вставая и направляясь к двери в свой кабинет. — Я сейчас же позвоню себе на службу. Мы сделаем все официально. Я хочу попробовать связаться с Рендаллом прямо сейчас.

Брент почувствовал, что снова забрезжила надежда. Впрочем, до победы было как до Луны.