- На сверхвысоких и высоких частотах эфир просто забит всяким мусором даже какая-то станция из Лос-Анджелеса с позывными KFI поминутно влезает, - но что-то большое пытается пробиться сквозь все это, - отведя один наушник, он показал на экран, где между двух мигающих огоньков ровным красным светом загорелась третья лампочка. - Вот он! Ого! Пять тысяч пятьсот мегагерц. По характеристикам - военный корабль. Пеленг ноль-ноль-пять, дальность один-семь-пять, скорость тридцать два узла, идет на сближение. Помехи сильнейшие, но все-таки послушайте, мистер Росс, - он тронул тумблер, и из прикрепленного на переборке динамика следом за треском разрядов раздались неотчетливые гудки.
      - Слышу. Он пеленгует нас?
      - Нет, хотя толковому оператору это не составило бы труда. В этом случае гудок стал бы непрерывным. Вы ведь знаете, мистер Росс, что мы можем обнаружить его, прежде чем он получит эхо-сигнал. - Мэтью крепче прижал наушники. - На такой дальности кривизна земной поверхности заставляет его импульсы проходить над нами. Антенна у него, полагаю, футов восемь ширины и на ста футах от ватерлинии. Скорее всего это миноносец класса "Халл"... И все-таки он должен нас подцепить - получить отраженный сигнал... Слабый, но этого достаточно, чтобы засечь нас... Что они, заснули? Или от жары мозги раскисли? Или это наше покрытие так здорово действует? - Он пробежал пальцами по клавиатуре, повернул ручку, и на дисплее вспыхнул зеленый огонек. - В нашем каталоге "угроз" его нет.
      - Запрос "свой - чужой" посылали?
      - Пока нет. Доложить адмиралу?
      - Я сам доложу. Держите его, Данте, - Брент снял трубку телефона и сообщил Аллену о миноносце.
      - Наверно, это дозорный корабль, вызванный "Мартином", - ответил тот. Все-таки после Перл-Харбора американский флот кое-чему научился. Поднимись на мостик, Брент. Нужны твои глаза.
      Брент поспешил к трапу.
      Общая скорость сближавшихся судов составляла больше пятидесяти узлов, и расстояние между ними через полтора часа сократилось до тридцати миль. "Блэкфин" так и не был обнаружен радарами неизвестного корабля, и адмирал ликовал.
      Брент видел в бинокль, как из-за горизонта выплыли сначала антенны радаров на мачте, потом надстройки и наконец узкий, как лезвие ножа, нос.
      - Он запеленговал нас, сэр, - доложил Мэтью.
      - Запеленговал так запеленговал, - ответил Аллен. - Иначе быть не может. В конце концов, впередсмотрящието у него стоят на марсах.
      Внезапно из люка донеслись пронзительные трели звонков, заставившие всех, кто стоял на мостике, взглянуть вниз, в рубку, откуда прозвучал встревоженный голос Данте:
      - Сэр, он перешел на восемь тысяч мегагерц - это значит, что заработали радары управления огнем.
      - По местам стоять, к погружению! - Скомандовал адмирал, и тотчас по лодке прокатился звук ревуна и затопали по стальным палубам башмаки матросов, разбегавшихся к постам по боевому расписанию.
      В динамике раздался радостный голос Данте:
      - Сэр, он отключил РЛС управления огнем! И я запросил по системе "свой - чужой!" Это наши!
      - Отставить погружение! - крикнул в люк адмирал. - Выключить ревун. Сигнальщик, ответить ему!
      Пит Ромеро повернул прожектор в сторону приближающегося корабля и помигал. Световая морзянка миноносца сообщила, что это корабль из состава ВМФ США - "Сомерс". Лодка сбавила ход.
      - Эсминец класса "Халл", - сказал Брент.
      - Все правильно, мистер Росс, - ответил адмирал, не отрываясь от бинокля. - Он нас принял за лодку типа "Виски" или "Зулус": издали "Блэкфин" от них не отличишь.
      Брент видел: адмирал, хоть и доволен тем, что опасность миновала, как-то необычно бледен и на висках и на лбу у него вздулись синие жилы.
      - "Выделен... для вашего... сопровождения... - стал читать Пит Ромеро световую морзянку миноносца. - Держать... мне в кильватер".
      "Сомерс" замедлил ход и стал разворачиваться по широкой дуге.
      - Сигнальщик, запросить фамилию и звание командира миноносца, громогласно откашлявшись, приказал Аллен.
      Снова замигали с мостиков прожектора, и Пит ответил:
      - Коммандер Брюс Дохэни, сэр.
      - Сигнальщик, передать на миноносец: "Лодкой "Блэкфин" командует адмирал Аллен. Приказываю следовать за мной".
      На мостике раздался общий смех. "Сомерс" вошел в кильватер лодки.
      Спустя несколько часов на горизонте появились зубчатые склоны островов Оаху и Молокай, замелькали многочисленные пароходы и рыбачьи суда, радары зафиксировали интенсивную работу береговых локаторов. По гладкому, как зеркало, морю, под сияющим небом лодка и миноносец, двигавшийся в пятистах ярдах у нее за кормой, вошли в пролив Кайви. Свободные от вахты подводники вылезли на палубу, разглядывая небоскребы Гонолулу. "Блэкфин" взял севернее, к входу в Перл-Харбор. С маяка замигали проблесковые огни.
      - Сигнальщик, запросить разрешение на вход в гавань.
      Под руками Пита защелкали шторки прожектора.
      - Вход разрешен. Следовать на базу подплава к двенадцатому причалу.
      - Добро. - Аллен кивнул Бренту.
      Согнувшись, тот припал к окуляру дальномера:
      - Курс три-пять-пять, сэр.
      Брент отдал приказ, и лодка вошла в узкий пролив, ведущий в Перл-Харбор. Впереди зелеными уступами, похожими на крепостные бастионы, высились холмы Оаху, переходившие в горную гряду Кулау, вершины которой были покрыты облаками. На фоне поразительно яркой зелени бетонные коробки небоскребов Гонолулу и Вайкики неприятно резали глаз и казались совершенно неуместными и чужеродными.
      "Блэкфин" медленно входил в гавань, оставляя по правому борту мыс Бишопа, казармы морской пехоты, судоремонтную верфь, потом так же медленно свернул еще правее, огибая остров Форда и двигаясь вдоль вереницы белых буйков - надгробий покоящихся на дне кораблей: "Оклахома", "Невада", "Теннеси", "Мэриленд", "Калифорния"... Мимо проплыла белая низкая рубка превращенного в мемориал авианосца "Аризона", и подводники молча проводили ее глазами.
      "Сомерс", дав прощальный гудок, отвернул в сторону и пошел к причалам миноносцев. "Блэкфин" еще раз свернул направо - на базу подводных лодок. Через несколько минут он ошвартовался у двенадцатого причала.
      Марк Аллен заметно опечалился. Брент подумал было, что настроение ему изменили тягостные воспоминания о гибели американского флота в 1941 году, но оказалось, что дело не в этом.
      - Смотри, Брент, - сказал адмирал. - Какое множество кораблей эсминцы, сторожевики, плавбазы! И все стоят на приколе! Нет горючего, чтобы вывести их в море.
      - И их перевооружают, - заметил Брент. - Видите, сэр, на миноносцах демонтируют пусковые установки для торпед-ракет "Асрок" и ракет класса "корабль-воздух". Заменяют на 20-мм зенитные установки "Гатлинг".
      - Вижу, - кивнул Аллен. - 20- и 40-мм многоствольные зенитные установки, автоматические 76-мм пушки и пятидюймовки двойного назначения. А плавать не на чем! Мазута нет!
      - Все швартовы отданы! - доложил боцман. - Трап спущен!
      Аллен побарабанил пальцами по ограждению и стал спускаться с мостика на палубу навстречу группе офицеров, которые гуськом всходили по трапу.
      Заправившись топливом "под завязку", заполнив запасами продовольствия каждый дюйм свободного пространства - даже гальюны, - "Блэкфин" на следующее утро вышел из Перл-Харбора курсом на запад, оставив на юге остров Джонсона, а на севере - Уэйк. От редких встреч с другими судами Аллен старательно уклонялся, заблаговременно уходя в сторону, как только радары сообщали об их появлении. Пересекли линию смены дат, прошли к северу от Маршалловых островов и двинулись параллельно Каролинским. Это была зона оживленного судоходства: радар то и дело извещал о появлении очередного малотоннажного судна, курсирующего между островами и атоллами. Лодка каждый раз избегала встречи.
      Условия жизни на "Блэкфине" оказались куда более комфортными, чем думал Брент. Члены японо-американского экипажа притерлись друг к другу, втянулись в службу, неся ее привычно, старательно и легко. Два кока и пекарь трижды в день вкусно и сытно кормили экипаж, стараясь потрафить и восточным, и западным пристрастиям. Морозильные камеры были забиты стейками, ростбифами, гамбургерами, рыбой, каждое утро пекарь подавал свежую порцию хлеба, булочек, сдобы и печенья - каждый брал себе что хотел и сколько хотел. Любой мог в любую минуту дня и ночи подойти к холодильнику и закусить рисом, тофу суси, беконом, яйцами, сделать себе сандвич с заранее нарезанной ветчиной, сыром или холодным мясом. Как всегда на военном корабле, в распоряжении экипажа двадцать четыре часа в сутки был горячий кофе или чай.
      Приятной неожиданностью для Брента стало и изобилие свежей воды: опреснительные установки давали ее в таком количестве, что не реже двух раз в неделю можно было принимать душ. Постоянно работала стиральная машина. Свободные от вахты моряки любили собираться в столовой или в кормовом торпедном отсеке, превратив их во что-то вроде клуба: там американцы обучали японцев играть в покер, а те их - премудростям го. В кают-компании и в носовом аккумуляторном отсеке каждый вечер крутили по видео новый фильм - на лодке был большой запас кассет.
      В то утро, когда лодка пересекла сто пятьдесят пятый градус восточной долготы, Брент стоял утреннюю вахту. На мостик поднялся адмирал, вскинул к глазам бинокль.
      - Вот они... Всего в ста милях к югу.
      - Что именно, сэр?
      В это утро Аллен выглядел просто больным стариком. С тяжелым вздохом он привалился к ветрозащитному экрану.
      - Острова Трук. Тихоокеанский Гибралтар - там была во время войны главная база объединенного японского флота. Было принято решение отомстить японцам за Перл-Харбор.
      - Если мой школьный учитель истории не наврал, это было поручено 58-му оперативному соединению, - улыбнулся Брент.
      - Поручить-то поручили... Дело было в феврале сорок четвертого. Но взять его мы так и не смогли. Устроили из него что-то вроде полигона: бомбили и обстреливали Трук, Маршалловы острова, Джалуит, долбили и ковыряли их день и ночь - учили на нем молодых летчиков и артиллеристов. Он показал на юго-восток: - И Понапе тоже. А вот с Таравой получилось по-другому. Нам этот остров был не нужен совершенно, - с нахлынувшей от воспоминаний горечью продолжал он. - Я был против и отстаивал свое мнение на всех советах. Но начальству, как всегда, оказалось видней, и вот оно в своей неизреченной мудрости уложило при штурме тысячи отличных ребят, причем большую часть перебили еще в воде, они и на берег-то не успели выбраться. Здесь была форменная бойня! Сам понимаешь, Брент, это ведь почти экватор, жара несусветная... Смрад гниющих трупов чувствовался в море за целую милю... - Он стукнул кулаком по ограждению. - На черта все это делалось?! Мы Таравой так и не воспользовались.
      Он замолчал, машинально барабаня пальцами по перилам. Брент видел, что тени прошлого обступают его со всех сторон, томя душу старика печалью.
      - Помнишь, я сказал, что в Палау нас будет ждать танкер? - продолжал адмирал.
      - Помню.
      - Палау мы тоже брали штурмом, и это тоже была пустая и зряшная затея. Я возражал тогда, и меня поддерживал Дуглас Макартур. - Он провел пальцами по лбу, откинув назад густую седую челку. - Из сотни островков на южной оконечности архипелага взяли два - Пелелью и Ангаур, тоже никому не нужных. Еще две тысячи убитых. Никакого толка от этих островов не было, а матери, получившие за своих погибших сыновей медали, так и не узнают никогда, что те погибли ни за понюх табаку.
      Брент, не зная, что на это сказать, хранил угрюмое молчание, словно не стоял на мостике, а шагал за катафалком в похоронной процессии.
      К атоллу Томонуто лодка приближалась, соблюдая все предосторожности, с севера подбираясь к входу в бухту, находившемуся в юго-западной части. Уйдя из зоны действия локаторов, Аллен вызвал в кают-компанию старшего помощника, штурмана и Брента.
      - Пойдем тем же курсом, - сказал адмирал, водя пальцем по карте. Два-семь-ноль, на север до девятой параллели, а там пошарим по Томонуто радаром.
      Чарли Каденбах при этих словах выронил параллельные линейки:
      - Сэр, но это всего восемьдесят миль к северу от побережья. Их РЛС РЭБ сейчас же засекут работу наших!
      - Засекут. Но делать нечего: нам необходимо знать точное место их якорной стоянки, а в бинокль нам их рассмотреть не дадут. Приблизительно это вот здесь, - он ткнул в середину изображенного на карте атолла. Довольно далеко от входа в бухту, и это понятно: они не хотят подставлять свои корабли под удачный торпедный залп с дальней дистанции какой-нибудь шальной лодки, которая даже не будет входить в гавань. - Палец его пополз к западу. - Смотрите: Филиппины, Яп, Палау. Между ними все время курсируют десятки мелких судов: мы постоянно пеленгуем их, как только появились на Маршалловых островах. Мы пойдем по этому судоходному пути и обогнем атолл, где будем уже недосягаемы для радаров. Если нас запеленгуют, то примут за одно из этих мелких суденышек, шастающих взад-вперед от острова к острову. А потом мы отключим не только наши радары, но и вообще всю электронику, за исключением РЭБ, которая импульсов не испускает. - Палец прочертил по карте прямую линию к юго-востоку. - И тогда метнемся назад, проскользнем в гавань и начнем патрулирование.
      - Сэр... - подал голос старший помощник, - а ливийская воздушная разведка?
      - Можно не опасаться, - сказал адмирал. - На Томонуто нет ВПП, а тяжелым Me-109 и Ju-87 для взлета с палубы авианосца нужно, чтобы скорость ветра была не меньше двадцати семи узлов.
      Офицеры, тая про себя невысказанные сомнения, молча переглянулись: альтернативы плану адмирала ни у кого из них не было.
      В ста восьмидесяти милях от лодки ее РЛС РЭБ засекли работу трех локаторов, ведущих поиск надводных целей.
      - Мощные штуки, сэр, - сказал Мэтью Данте стоявшим за его спиной адмиралу и офицерам. - Два ведут поиск в диапазонах "E" и "F": по моему каталогу "угроз" - это авианосец класса "Маджестик" и испанский "Принсипе де Астуриас". Третий, судя по всему, - дозорный эсминец класса "Джиринг".
      - Досадно, черт возьми, - сказал адмирал. - Я-то хотел потопить "Маджестик" на входе и думал, что у нас в запасе еще неделя. Он нас опередил всего на несколько часов.
      Когда лодка оказалась в восьмидесяти милях севернее атолла, ее радары детально сообщили обстановку на атолле. Восемнадцать кораблей стояли на якорях в бухте посередине атолла - там, где и думал Аллен. Радар отметил на экране неподвижную цель у входа в бухту - дозорный эсминец.
      "Блэкфин" стал осторожно выбираться на запад, стремясь оказаться там, куда не дотягиваются локаторы ливийцев. Потом вся электроника, за исключением РЛС РЭБ, была выключена, взят курс на юго-восток и скорость увеличена до двадцати двух узлов. Уйдя на сто пятьдесят миль, лодка погрузилась.
      Девятнадцать часов спустя она появилась у входа в бухту, и Аллен, убедившись, что активный гидроакустический поиск не ведется, в восьми милях от канала приказал всплыть, чтобы подзарядить аккумуляторные батареи. Брент слышал, как впередсмотрящие молились, чтобы антирадарное покрытие корпуса оказалось эффективным.
      Стоя бок о бок на мостике, адмирал и Брент смотрели в бинокли, переговариваясь приглушенно, как будто арабы могли их услышать.
      - Самоуверенность, граничащая с идиотизмом, - сказал Аллен. - Это же надо додуматься - поставить у входа в гавань один эсминец! Ну и вояки! Брент, передай на "Йонагу", что мы вошли в зону боевого патрулирования. Сколько времени займет передача?
      - Если подтверждение придет сразу - тысячную долю секунды.
      - Это хорошо. Чем скорее, тем лучше. Но подожди до рассвета, пока не уйдем на глубину, иначе нас могут засечь.
      На рассвете лодка погрузилась на шестьдесят четыре фута и начала патрулировать в десяти тысячах ярдов от входа в гавань. Двигатели работали на минимальных оборотах - только для того, чтобы "Блэкфин" слушался рулей и удерживался на заданной глубине. Дежурный по лодке время от времени поднимал перископ и быстро оглядывался по сторонам. Стоявший на якоре миноносец не двигался и явно не подозревал, что поблизости притаилась смерть. Адмирал наконец решился: вызвал Брента к себе и приказал передать на "Йонагу" радиограмму.
      - Передавай ТАКАМО.
      Этот способ позволял посылать компьютеризованный сигнал мощностью всего в 200 ватт на специальный самолет ВМС США, который барражировал над западной частью Тихого океана. "Дуглас DC-6", получая сигнал, передавал его на авианосец.
      Брент отправился в радиорубку и стал за спиной Дона Симпсона:
      - Мы готовы, сэр, - сказал тот. - Можно поднимать антенну.
      Брент подошел к подножию трапа и, задрав голову, взглянул вверх, в рубку, где стоял у "ночного перископа" Реджинальд Уильямс, дежуривший в этот день по кораблю. Командирский перископ с маленькими линзами 1,4 дюйма было трудно заметить на поверхности, но зато он впускал мало света. У ночного линзы были много крупнее, и он давал более четкое и яркое изображение. Зато его было и проще засечь.
      - Мистер Уильямс, - сказал Брент. - Радиорубка готова.
      - Отлично. Перископ поднять! - Уильямс, взявшись за ручки, сделал вместе с перископом оборот на триста шестьдесят градусов. - Перископ убрать! Рулевой, по моему сигналу - поднять антенну. Приготовились... Давай!
      Брент вскинул кулак, зажужжал электромотор, и хлыст антенны взлетел над поверхностью моря. На пульте перед Симпсоном вспыхнула зеленая лампочка.
      - Есть! - крикнул рулевой.
      - Передавать! - крикнул Брент.
      Симпсон стукнул ключом и в ту же секунду доложил:
      - Передано, сэр!
      - Передано, мистер Уильямс, - сказал Брент.
      - Убрать антенну!
      Симпсон плотнее прижал наушники к ушам и с улыбкой повернулся в Бренту:
      - Получение подтверждено. "Квитанция", сэр! Чистая работа!
      - Четыре секунды, - сказал Брент, и сняв трубку, доложил адмиралу Аллену.
      Через четыре дня, за полчаса до рассвета, вахтенный акустик Пит Ромеро позвал Брента:
      - Мистер Росс, шум винтов разной величины, сильная кавитация. К выходу из бухты движется крупная группа судов. Дальность одиннадцать-двенадцать тысяч ярдов. Шуму от них - как от девицы, расстающейся с девичеством.
      Аллен и Брент поспешили в центральный пост. Адмирал был необычно бледен, тяжело дышал и отдувался. Бренту пришлось даже поддержать его, когда они отдраивали последний люк. В красном свете дежурных ламп лицо адмирала стало совсем мертвенным и голубые жилки под тонкой кожей казались черными. Хриплым голосом он приказал поднять радарную антенну, чтобы разобраться в обстановке.
      - Сэр, работает еще около дюжины радаров. По каталогу "угроз" - это крейсера "Лондон" и "Лландафф!" и не менее десяти эсминцев класса "Джиринг".
      - Группа слежения - в рубку! - крикнул адмирал.
      Взглянув на Брента, он чуть заметно кивнул в сторону трапа, и лейтенант понял его: обычно первым в рубку поднимается командир, но сейчас старику нужна была помощь. Брент взлетел по трапу и почти втащил адмирала через люк в рубку. Пока он, привалившись к ночному перископу, переводил дух, появились и заняли свои места старший помощник Уильямс, рулевой Гарольд Сторджис, акустик Пит Ромеро, телефонист Рэнди Дэвидсон и оператор-локаторщик Тадаси Такигути.
      - Готов... готов... готов... - эхом разнеслось по рубке.
      - Боевая тревога? Торпедные аппараты на "товсь!", сэр? - спросил старпом.
      - Нет. Нет. - Старик потер лоб, начал говорить и осекся. Стиснул челюсти так, что заскрипели зубы. Чувствуя, что все взгляды устремлены на него, глубоко вздохнул, словно собираясь броситься в ледяную воду. - По местам стоять, к всплытию! - произнес он наконец скрипучим голосом и обвел глазами удивленные лица вокруг.
      - Виноват, сэр, разрешите напомнить: мы всего в семи тысячах ярдов от дозорного эсминца на выходе из гавани. Никакое антирадарное покрытие не поможет! Хотя тут и пеленговать-то нечего!.. Нас в бинокль увидят.
      - Старший помощник! - оборвал его адмирал. - Попрошу меня не учить! Он снова оглядел стоявших перед ним и взялся за ручки ночного перископа.
      Уильямс подошел к командирскому.
      Брент не мог найти объяснений поступку адмирала: матрос-первогодок понял бы, что лодка должна оставаться в погруженном состоянии, занять позицию и ждать выхода противника из гавани в канал. Любой подводник полжизни бы отдал за такую великолепную ситуацию, где возможность промаха практически исключена. Адмирал был явно не в себе: он был как-то одновременно и возбужден и расслаблен.
      - Сэр... - решился Брент. - У нас идеальная позиция для атаки. Разрешите...
      - Нет! Нет! Не разрешаю! - адмирал вдруг покачнулся. Уильям поддержал его, но он сердито вырвал руку, ухватясь за перископ, как пьяный за фонарный столб, и крикнул Бренту: - Какого черта мои подчиненные вздумали мне указывать?! - Он ударил по стальной трубе кулаком. - Молчать! Выполнять приказ! - и он неожиданно для всех крепко выругался.
      Все застыли от изумления: во-первых, брань никогда не была у адмирала в ходу, а, во-вторых, принятое им решение было неверно и опасно.
      - Поднять перископ! - Стальная труба скользнула вверх. Аллен, расщелкнув ручки, приник к резиновому наглазнику окуляра. - Убрать! Все чисто! - И, склонившись над люком, крикнул на центральный пост: Всплытие! Всплытие!
      Дэвидсон нажал кнопку, и взвыла сирена ревуна.
      - Десять градусов вверх! - крикнул энсин Бэттл.
      Нагнетаемый под высоким давлением воздух стал вытеснять воду из балластной цистерны, носовые рули поднялись перпендикулярно корпусу. "Блэкфин" устремился на поверхность. Аллен сорвал с переборки микрофон:
      - Торпедная атака из надводного положения! Старпом! На КУТ! Лейтенант Росс! Со мной на мостик! Отключить радары! - Он одновременно наставил на Брента взгляд и палец: - Приготовиться отдраить люк!
      - Сэр, это безумие! - не выдержал Уильямс. Лицо его было искажено бешенством. - Я протестую!..
      - Отставить пререкания! Исполнять приказ! Объявляю вам выговор!
      - Сэр, он прав... - вмешался Брент.
      - Это что - бунт?! Неповиновение командиру в боевой обстановке?! Всякие сопляки еще будут со мной спорить! Марш к трапу, лейтенант Росс, пока я вас вообще не отстранил от должности! Бегом!
      Брент стал подниматься по трапу на мостик. Теперь уже было ясно: Марк Аллен сошел с ума. В таком возрасте лодкой командовать нельзя! Адмирал Фудзита - единственное исключение, которое только подтверждает правило... Но теперь уже слишком поздно... Слишком поздно для них для всех. Еще через мгновение он услышал, как шумит и журчит вода, скатываясь с надстройки, и взялся за штурвальчик задрайки.
      - Три фута! - доложил Бэттл.
      - Отдраить люк!
      - Давление полдюйма! - донеслось с поста погружения.
      Брент крутанул задрайку, откинул бронзовую крышку, обдав себя потоками воды, выбрался на палубу и помог вылезти адмиралу. Рука Аллена показалась ему костлявой и безжизненной, как у скелета. Следом выскочили двое впередсмотрящих, заняв свои места на наблюдательной площадке над его головой. Адмирал, хватая ртом воздух, стоял рядом: он навел бинокль на водонепроницаемый ПППЦ [передающий прибор пеленга цели], автоматически сообщающий данные на КУТ в рубке. Брент вскинул бинокль и взглянул на миноносец - черная махина стояла к ним носом, запирая вход в гавань. Брент повел биноклем на восток - там уже пробивалось слабое розовое свечение: занимался рассвет.
      Открылся главный индукционный клапан, взревели двигатели, со свистом задышала турбина, и лодка еще приподнялась над водой. Брент почувствовал, что желудок ему сводит, словно в приступе тошноты. Если впередсмотрящие и акустики на миноносце разом не ослепли и не оглохли, "Блэкфин" сейчас будет засечен.
      - Самый малый вперед, держать на два-девять-ноль! - скомандовал Аллен.
      Это были его последние слова. Он вдруг резко выпрямился, как будто спинной хребет у него заменила стальная балка, отчаянно схватился за виски, словно там, в черепе, грянул взрыв, и крикнул так пронзительно, что крик этот, перекрывая рев четырех силовых установок, и гудение турбины, и свист воздуха, вытесняющего воду из балластной цистерны, вонзился в уши Бренту. Он резко обернулся к адмиралу: изо рта у того хлестнула желтая струя рвоты, забрызгавшая ветрозащитный экран, штормовку и лицо Брента. Дернувшись всем телом, старик повалился вперед, ударился о сталь щита, рухнул на палубу как подкошенный, еще раз вскрикнул и затих.
      - Санинструктор! - не помня себя, завопил в люк Брент. - Санинструктора - на мостик! Ходом!
      Спустя несколько секунд Уильямс и японец Чисато Ясуда уже склонялись над безжизненным телом адмирала.
      - Пульса нет, - сказал санинструктор. - Сильный сердечный приступ или удар.
      - Принимай командование, Реджи, - сказал Брент.
      Прежде чем старпом успел ответить, ночную тьму разорвала ярчайшая вспышка залпа - с миноносца ударили две баковые пятидюймовки. Затем оглушительно громыхнуло, и со звуком раздираемого полотна снаряды прошли выше.
      - Впередсмотрящие - вниз! - рассыпалась скороговорка команд: Уильямс пришел в себя. - Очистить мостик! По местам стоять, к погружению! Адмирала - вниз, в его каюту! Помочь санинструктору!
      Один из впередсмотрящих и Ясуда приподняли неподвижное тело и опустили его в люк, где Аллена подхватили руки Сторджиса и Ромеро, в свою очередь передавшие его в ЦП. Снова осветилось небо, и по правому борту "Блэкфина", окатив всех, кто оставался на мостике, поднялись два высоких столба воды. Когда носовые рули со щелчком закрылись, Брент и впередсмотрящие кинулись к люку.
      - Срочное погружение! Вниз! Вниз! Вниз! - кричал Уильямс, последним прыгнув в люк и нажав кнопку ревуна.
      Лодка клюнула носом, и вода хлынула на мостик, а с мостика - вниз, в еще незакрытый люк. Уильямс лихорадочно крутил по часовой стрелке штурвал задрайки. Брент ощутил на лице что-то похожее на порыв ветра - это Бэттл открыл клапан цистерны быстрого погружения, впустив в переднюю часть лодки почти восемь тонн воды. Почти одновременно корпус потрясли два грузных удара - снаряды с миноносца легли не дальше двадцати футов справа по носу.
      - Держать угол, Бэттл! - крикнул Уильямс. - Прячь корму, пока нам ее не оттяпали!
      - Есть держать! - отозвался тот со своего поста. - Угол десять.
      - Добро.
      Брент занял свое место у КУТа, а Ульямс, широко расставив ноги, склонился к перископу. Последовали доклады с центрального поста, на которые Уильямс отвечал неизменным "добро". Когда совсем близко легли еще два снаряда с миноносца, он крикнул в люк:
      - Штурман! Глубина под килем?
      - Один-восемь-ноль, - отозвался Каденбах.
      - Что за грунт на дне?
      - Песок и кораллы.
      - Черт... Вниз до один-пять-ноль, лево на борт, самый полный вперед.
      Брент услышал, как четыре генератора взвыли на более высокой ноте, и лодка рванулась вперед - это оператор до отказа раскрутил реостаты, отдавая винтам каждый вольт.
      - Прошли пятьдесят футов! - доложил Бэттл с поста погружения, и все с облегчением перевели дух: теперь они были недосягаемы для артиллерии эсминца.
      - Добро. Штурман, курс на глубину сто фатомов!
      Каденбах отозвался в ту же минуту, словно предвидел команду:
      - Предлагаю курс один-девять-ноль.
      - Держать один-девять-ноль, - кивнул Уильямс рулевому.
      - Прошли два-три-пять, - доложил Сторджис.
      Тут раздался голос телефониста Дэвидсона:
      - Санинструктор Ясуда сообщает: адмирал Аллен скончался.
      В рубке стало очень тихо. Брент да, очевидно, и Уильямс не могли поверить в то, что услышали.
      - Он уверен? - спросил старпом.
      Дэвидсон произнес несколько слов в микрофон, выслушал ответ и доложил:
      - Так точно, уверен, сэр! Он считает, что у адмирала было кровоизлияние в мозг. Остановка сердца.
      Брент вне себя от горя и гнева, все еще не в силах поверить в смерть Аллена, стукнул кулаком по панели КУТа. Но времени предаваться печали у них не было. Потом - если выкрутятся... Сейчас надо спасать лодку и самих себя.
      - Сэр, миноносец запустил двигатели, - раздался голос акустика. Он подался вперед, прижав к ушам наушники, напряженно вглядываясь в экран старой гидроакустической станции "Марк IV", калиброванный лишь от нуля до пяти тысяч ярдов. - Выбирает якорь, я слышу, как лязгает цепь. И ведет постоянный поиск. - Пит вцепился пальцами в наушники. - Очень мощный сигнал... Никогда в жизни такого не слышал.
      Уильямс повернулся к люку:
      - Штурман! Сколько до "большой глубины"?
      - Шесть с половиной миль до ста фатомов, грунт - песчаный, впереди Западно-Каролинская впадина. Семь миль до трехсот фатомов.
      - Курс один-девять-ноль, - сказал Сторджис.
      - Хорошо. Дашь знать, когда пройдем еще сто футов, - приказал Уильямс.
      Рулевой взглянул на приборную панель перед собой. Помимо указателя угла перекладки руля, датчиков управления двигателями, Сторджис постоянно следил за репитерами гирокомпаса, питометра, манометра давления и репитера указателя глубины, калиброванного до шести тысяч футов.
      - Снялся с якоря, сэр, - сказал Пит Ромеро. - Скорость десять узлов и возрастает, дальность девять тысяч. Он у нас прямо за кормой: шум винтов сливается с нашей собственной кавитацией - потому я потерял другие суда. Но его мощный ГАС пробивается через все на свете.
      - Сколько мы делаем под водой?
      - Девять узлов, сэр, - ответил Сторджис, сверившись с питометром, и перевел глаза на глубиномер: - Прошли сто футов.
      - Так. - Уильямс склонился над люком и крикнул: - Штурман! Когда восход солнца?
      - Пять сорок, сэр, то есть пять минут назад.
      - Ч-черт!
      В игру вступали новые факторы: авианосцы тоже двинулись и теперь, когда поднялось солнце, можно было ждать и атаки с воздуха. Все, кто стоял в рубке, переглянулись понимающе и невесело.
      - Прибавляет хода, сэр, - сказал Пит. - Дальность - семь. - Все слышали, как работает гидролокатор миноносца, нашаривая их под водой. "Пи-и... пи-и... пи-и..." - раздавались, не смолкая ни на миг, частые, резкие, неумолимые гудки.
      - Пеленгует?
      - Пока нет, мистер Уильямс.