- Можно подумать, весь бомонд сюда слетелся, - поддержал его Брент.
      - Почище "Хилтона", - сказал Уильямс, открывая стальную решетчатую дверь.
      Все молча вошли в лифт.
      В просторном номере с двумя большими окнами стояли две застеленные кровати и прикроватный столик красного дерева с массивной лампой под гигантским абажуром, похожим на дамскую шляпу, модную в весенний сезон 1909 года. Выключатели были круглые и не нажимались, а поворачивались. Широкие шашки дубового паркета посередине комнаты были закрыты истертым ковров. В большой ванной комнате стояли умывальник с двумя облупленными кранами и ванна викторианской эпохи - исполинских размеров и на четырех чугунных ногах. Бачок унитаза - чудо инженерной мысли прошлого века находился вверху, и от него спускалась цепочка с массивной ручкой. Когда Брент дернул за нее, поток воды хлынул с таким напором, что стены уборной заходили ходуном. Незамедлительно выяснилось, что дверь ванной не запирается, и все вообще было покореженное, изношенное, покосившееся, шаткое - ни одного прямого угла.
      - Наконец-то мы дома, - сказал Уильямс, швыряя на кровать свой тощий ранец.
      - Видали мы дома и получше, - мрачно отозвался Брент.
      - Ты есть хочешь?
      - Вроде бы нет. В самолете кормили, а вернее - недотравили какой-то гадостью.
      Уильямс кивнул:
      - Я тоже успел перекусить как раз перед вашим появлением. - Он полез в ранец и выудил оттуда полдюжины сандвичей. - Пабло Фортуне позаботился. Думаю, это лучше, чем искать какую-нибудь забегаловку по соседству. Тем более что адмирал перевел нас, можно сказать, на казарменное положение.
      Эти слова болезненно напомнили Бренту недавний разговор с Дэйл.
      - Но я припас кое-что, чтобы было не так скучно, - плутовато улыбнулся негр и достал бутылку "Хейг энд Хейг", а когда Брент удивленно поднял брови, пояснил: - Адмирал велел вылить все спиртное за борт?
      - Я его понял именно в этом смысле, - рассмеялся Брент.
      - Но он, конечно, имел в виду все, что имелось в кают-компании. А это из моего холодильника.
      Смеясь, они подошли к окну, перед которым стоял стол с графином и двумя стаканами. Наполнив их до половины, Уильямс сказал:
      - Схожу позову полковника, - и в голосе его прозвучала сердечность, о которой Брент даже не подозревал.
      Но он покачал головой:
      - Не стоит. Он сказал, что валится с ног от усталости и сейчас же ляжет спать.
      - Ладно. За "Блэкфин"! Зови меня Реджи.
      - За "Блэкфин"! - он поднял свой стакан и выпил. - Я совсем не знаю этот тип - "эскадренная лодка".
      - Ты специалист по связи, кажется?
      - Считаюсь.
      - А в курсе насчет переговоров в духе "гласности"?
      Брент пожал плечами:
      - Только то, что доходило до "Йонаги".
      Уильямс допил и сейчас же налил еще:
      - Но про новую русскую игрушку ты слышал - бомбомет, который кидает глубинные бомбы на шесть тысяч метров?
      - Слышал, - кивнул Брент. - Шестиствольная пусковая установка, бьет трехсотмиллиметровыми на шесть тысяч метров перед кораблем.
      - Верно. Форменная зверюга: автоматическое перезаряжение, каждая бомба - по четыреста фунтов. Не знаешь, нам придется иметь с ней дело?
      - Нет, Реджи. В Женеве договорились исключить все русские бомбометные системы, так же как и самонаводящуюся торпеду "533".
      Уильямс вздохнул, выпил, покатал по дну стакана кубик льда:
      - Это хорошо. У "Блэкфина" не было бы шансов увернуться от нее активное и пассивное самонаведение плюс провода... - Он пристукнул стаканом о стол и допил виски.
      Брент последовал его примеру, удивляясь, куда это он так гонит:
      - Гидролокатор и шестисотфунтовые глубинные бомбы с гидростатическими взрывателями - вот и все, Реджи, что нам грозит по Женевским соглашениям.
      - И этого хватит: одна бомба в четырнадцати футах от нас - и все! Капут! - Он развел руками, подняв ладони кверху. Брент почувствовал, как побежали по спине мурашки, и сделал большой глоток. - Как ты считаешь, будут "иваны" соблюдать договоренности?
      - По части выполнения обещаний они слабоваты. Но штука в том, что русские очень неохотно дают свои новейшие разработки кому бы то ни было. Обожглись во время "шестидневной войны", когда израильтянам достались сотни целехоньких танков, целые дивизионы ракет "земля - воздух" и системы управления огнем, которые русские поставили египтянам. Большая часть электроники прямиком пошла в Пентагон. Такой ошибки они решили впредь не повторять.
      Он снова наполнил стаканы. Брент почувствовал, как плавно закружились стены комнаты. Тряхнул головой и сделал еще глоток. Наконец-то он смог выпить и расслабиться, сбросить напряжение, не отпускавшее его целую неделю. А Реджи Уильямс оказался отличным малым, и напрасно ему мерещилась какая-то враждебность с его стороны. Все смылось "Хейгом". Брент выпил еще, хотя понимал, что и так перебрал, и снова все поплыло перед глазами. Он резко поднялся, допил то, что оставалось в стакане, сказал:
      - Устал чего-то... Брошу кости, - и, неверными шагами дойдя до кровати, рухнул на спину.
      Уильямс продолжал пить и говорил без умолку, хотя язык у него уже заплетался.
      - Надо будет нам с тобой как-нибудь сыграть...
      - Сыграем, Реджи. Наберем две команды из экипажа "Блэкфина" и сыграем.
      Уильямс одобрительно замычал, опрокинул стакан, но не удержал его в руке - тот со звоном покатился по столу, упал на пол и разбился. Негр тяжело поднялся, пошатываясь, дошел до кровати и повалился на нее.
      - Слушай, ты как... насчет того, что ночуешь в одной комнате с черномазым, а?
      Брент рассмеялся:
      - Долго же ты крепился, старина.
      - Хочешь сказать - это избитая тема?
      - Еще бы.
      - Тогда ответь, кто я, по-твоему, такой?
      - Ты - старший помощник командира ПЛ "Блэкфин", мой непосредственный начальник и, как выясняется, порядочная зануда.
      Уильямс фыркнул:
      - Ага, учтем. Ну, а ты, Брент Росс, - самодовольная скотина и слишком много о себе понимаешь.
      Брент, пребывавший от выпитого в необыкновенно умиротворенном и благодушном настроении и уже уплывавший в дремоту, нашел, что определение это очень забавно. Он расхохотался так, что затряслась кровать.
      - Тебе, значит, смешно то, что я говорю?
      - Ну чего ты привязался ко мне, Реджи? Видишь, человек выпил и отдыхает. Проспимся - выясним отношения.
      - "Привязался"! Рассказать тебе, как привязываются по-настоящему - в том квартале Лос-Анджелеса, откуда я родом?
      - Вряд ли я услышу что-нибудь новенькое. Но если тебе так неймется давай. Что с тобой делать?!
      Уильямс, пропустив мимо ушей иронию, начал рассказывать. Брент слушал его с улыбкой, время от времени засыпал и даже довольно крепко, а потом вновь просыпался от звука его голоса.
      - Я родился в Уоттсе - это юг Лос-Анджелеса...
      - Знаю... - сонно ответил Брент. - Бывал я там.
      - Да неужели? Отчаянный малый.
      - Хотел осмотреть достопримечательности, вот и пошел. Никто меня не тронул.
      - Вырос большой, потому и не тронули.
      - Большим, конечно, легче.
      Уильямс продолжал, обращаясь к растрескавшемуся потолку:
      - Кто был мой отец - не знаю. А мать звали Латанья Уильямс, она никогда не была замужем...
      Брент хотел было что-то сказать, но язык не ворочался во рту и губы отказывались выговаривать слова, все тело налилось приятной тяжестью, мышцы расслабились, и даже жесткий матрас показался упругим и ласкал его, словно нежная рука Дэйл. Он молча лежал и слушал.
      Уильямс напряженным, запинающимся голосом рассказывал свою историю. Маленькая, тесная квартирка, жизнь на пособие, день и ночь орущий телевизор, вечная нехватка еды, заплаты на локтях и коленях... Старшие братья, Кларенс и Родни, подросли, бросили школу, связались с уличными хулиганами... Большие деньги, неизвестно откуда взявшиеся... Слезы матери, ее вечная тревога... Потом, когда Реджи исполнилось двенадцать, Кларенса убили - изрешетили пулями. "Поговаривали, что это из-за наркотиков: с кем-то не поделился".
      Больше он ничего не знал. Наркотики - и все. Даже в приготовительных классах его сверстники говорили о героине, крэке, кокаине, а кое-кто и пробовал. В шестнадцать лет арестовали Родни - "по обвинению в сбыте наркотиков" - и увезли куда-то. Мать была в отчаянии. Все надежды она связывала теперь со своим младшим. Реджи к тринадцати годам вымахал на шесть футов, отлично учился, был многообещающим спортсменом.
      Через год вернулся из колонии Родни, а еще через год - ему уже было восемнадцать - сел во "взрослую" тюрьму. "Расквитался за Кларенса", объяснил он убитой горем матери.
      А у нее теперь был один свет в окошке - Реджи. Он сторонился дурных компаний, не водился с хулиганьем, не курил и не пил, не говоря уж о наркотиках, одну за другой завоевывал награды и был даже признан "Лучшим игроком года". Окончив школу, он выбрал Калифорнийский университет из-за его репутации и близости к дому.
      Море. Он всегда любил его, но до тринадцати лет в глаза не видел, хотя жил в каких-то двадцати милях от побережья. Откуда же взялась эта тяга? Подействовали старые ленты Эррола Флинна, которые крутили по телевизору? Может быть. Широкое, бескрайнее, свободное, играющее яркими красками цветной пленки - море, где паренек из трущоб сможет дышать полной грудью и почувствовать себя человеком.
      И вот появилась возможность плавать. Через полгода после получения диплома инженера-электрика он поступил на флот и получил первое офицерское звание... Служба, высокое жалованье, дом, который он купил матери в западной части Лос-Анджелеса - на Болдуин Хиллз.
      Брент вдруг очнулся, выплыл из дремотного полузабытья... Что-то тут не сходилось... Минуту он раздумывал, поигрывая желваками на скулах, потом заговорил:
      - Ты хотел получить море, свободу, простор, свежий воздух... - И захохотал так, что заныли брюшные мышцы: - И ты... ты пошел в подплав?! На "Блэкфин"? Ой, не могу!.. Ха-ха-ха! Реджи, ты меня уморишь! Морской свежести ему захотелось - а получил смесь дизельного масла, пота, а в погруженном состоянии еще и дерьмом из гальюна несет. Ну, ты даешь!
      - Смешно тебе?
      - Конечно, смешно!
      - Ты - белый, тебе никогда этого не понять.
      - Да брось ты!
      - Дерьмо меня не пугает - думаешь, мало меня им поливали из-за того, что я - черный?
      - Думаю мало. В тебе шесть футов росту, двести двадцать фунтов весу люди вежливы с теми, у кого такие габариты.
      - Не шесть, а шесть и один, и не двести двадцать, а двести тридцать.
      - Тем более. Так что не надо: ты сам распорядился своей жизнью.
      Уильямс лег на бок и окинул Брента недобрым взглядом:
      - Ладно. Когда-нибудь мы еще потолкуем, кто там чем распорядился.
      - За мной дело не станет.
      Брент знал, что чернокожий моряк собирался выяснить с ним отношения с первой минуты. Хмель и дремоту как рукой сняло: мышцы его напряглись, сердце забилось учащенно. Но Уильямс снова улегся на спину, закинул руки за голову.
      Так они лежали и молчали, глядя в потолок, еще довольно долго. Сон не шел к ним.
      8
      Следующий день выдался тяжким. На лодке было не повернуться - все шестьдесят три члена экипажа и пять офицеров были на борту, привезли и устанавливали на надстройке новые автоматические пушки, монтировали оборудование, грузили продовольствие, километры проводов опутывали мидель: негде было приткнуться, чтобы обсудить создавшееся положение. А оно не радовало: каждому японцу выделили "дядьку"-американца, который и должен был ввести своего подопечного в курс дела и показать ему лодку. Ничего из этого не вышло: люди мешали друг другу, давились в тесноте центрального поста, где, помимо всего прочего, четверо инженеров пытались установить новые приборы и объяснить их действие. На посту погружения и всплытия дошло до драки, и тогда доведенный почти до отчаяния адмирал разбил новичков на две вахты: одну оставил на лодке, а вторую вместе с энсином Хассе и двумя старшинами отправил в бараки для теоретических занятий. Это немедленно дало эффект: стало просторно и дело сдвинулось с мертвой точки.
      Реджиналд Уильямс, который с утра был сумрачен и угрюм и за завтраком в гостинице не проронил ни слова, придя на лодку, постепенно просветлел, вновь обрел свой деловито-властный стиль старшего помощника, а по отношению к Бренту вошел в роль всезнающего инструктора.
      Он привел его в отсек, служивший одновременно и, радиорубкой, и шифрпостом. Двое старшин, колдовавших над какими-то приборами, вытянулись при их появлении.
      - Вольно, - сказал им Уильямс. - Это лейтенант Росс, наш новый командир БЧ связи. Симпсон, введите-ка его в курс дела, покажите нашу новую машину.
      - "Старшего помощника срочно на мостик!" - грянуло в эту минуту из динамика.
      Уильямс, не договорив, метнулся к трапу.
      - Шифровальщик, старшина первой статьи Дон Симпсон, - представился белокурый молодой человек с умным открытым лицом, которое не портил крутой подбородок.
      Его напарник был смугл, коренаст, широкогруд и с такими длинными руками, что массивные ладони болтались где-то у самых колен. Лоб был низкий - не лоб, а узкая полоска кожи между косматыми черными волосами, падавшими сзади на воротник его робы, и густыми бровями, которые, казалось, жили своей собственной жизнью, шевелясь, как толстые черные гусеницы. Из-под тяжелых надбровий смотрели маленькие, глубоко посаженные глаза.
      - Это Пит... виноват, Тони Ромеро, радист, - сказал Симпсон.
      - Так Пит или Тони?
      Ромеро улыбнулся:
      - Пит - сокращенно от "питекантроп", сэр. - Он шутливо замахнулся на товарища. - Эта кличка прилипла ко мне еще в экипаже. Когда вконец достают, даю по шее.
      Поглядев на его могучие плечи, Брент поверил, что это действие дает эффект.
      - Но вообще-то, я уже привык, - широко улыбаясь, продолжал радист, - и вы можете так меня называть. Тем более что по боевому расписанию во время атаки мы в рубке рядом. Я еще и акустик, и моя ГАС стоит бок о бок с вашим КУТом. - И, заметив растерянность Брента, пояснил: - Компьютером управления торпедами.
      - Ясно, Пит, - сказал Брент, удрученный своим невежеством. Показывайте дальше.
      Ромеро, явно польщенный возможностью блеснуть познаниями, продолжал:
      - Оборудования, работающего на крайне низкой частоте, у нас нет.
      - Стало быть, при погружении мы становимся глухонемыми?
      - Ну почему же, сэр?! Имеется дюжина BRT-1, радиогидроакустических буев.
      Брент слышал о таких, но ни разу не видел. Лодка сбрасывала буи, оборудованные радиопередатчиком и магнитофоном, которые передавали сообщение не сразу, а через какое-то заданное время, позволяя лодке до начала сеанса связи покинуть опасную зону.
      - Да? И сколько же времени они нам дают?
      - От пятнадцати минут до часа.
      Брент обвел прибор глазами:
      - Он действует, только когда лодка в надводном положении.
      - Именно так, сэр. Надо подвсплыть, чтобы принять или передать сообщение. Отличная штука, - он любовно похлопал прибор по боку. - ICS-2.
      - Интегральная система связи. Я с этим знаком: на "Йонаге" стоит другая модель, ICS-11.
      Радист кивнул:
      - Она, конечно, не в пример мощнее и современнее, но и наша дело свое знает. Она маленькая, компактная - то, что нужно для подводной лодки. Осуществляет все виды связи: "корабль - корабль", "берег - корабль", "самолет - корабль".
      Дон Симпсон переводил живые умные глаза с одного на другого, молча слушая их разговор и не вмешиваясь.
      - Работает на очень низких, средних, высоких частотах? - осведомился Брент.
      - А также на очень высоких и ультравысоких. Пока были спутники, брала сигналы даже от них.
      - Ну и какой у нее диапазон частот?
      - От десяти килогерц до тридцати мегагерц. Воспринимает голос, телетайп, телеграфный код...
      - Черт побери! - восхитился Брент. - Какая разносторонняя одаренность! Не уступит одиннадцатой модели.
      - Нет, у нее мощность поменьше, - скромно заметил радист. - Варьируется в зависимости от диапазона, но не более пятисот ватт.
      Брент остался доволен не только приемопередающей станцией, но и симпатичным старшиной второй статьи, так похожим на пещерного человека. Офицеру очень важно иметь под рукой грамотного и толкового специалиста, а Пит Ромеро был именно таков.
      - Ну Дон, - Брент окинул испытующим взглядом шифровальщика, - вам известно, что мы будем работать "пакетно"?
      - Так точно, сэр. Аппаратура имеется, - с уверенной улыбкой ответил Симпсон.
      Ромеро растерянно поглядывал то на одного, то на другого и пребывал в явном замешательстве. Шифровальщик, очень довольный тем, что предоставилась возможность блеснуть своими познаниями, стал объяснять:
      - Это новая система передачи совершенно секретной информации. Документ раздробляется на несколько тысяч мелких фрагментов, каждый из которых снабжен закодированным адресом получателя. Передающий компьютер автоматически направляет фрагменты в любую из свободных директорий. - Он показал на компьютер, подсоединенный к одному из передатчиков. - ТВС-22, а это - шифратор. Ниже - наш компьютер и включенный принтер. Мы можем расшифровывать - то есть собирать из этих кусочков - передачи и ЦРУ, и командования ВМФ.
      - Понимаю, - сказал, потирая свой узенький лобик, Ромеро, - но лишь в том случае, если ты знаешь код?
      - Верно, Ромеро, - поощрительно улыбнулся ему Брент. - Вам тоже придется этим заниматься: у нас недокомплект личного состава, а потому у каждого будет две-три специальности. В случае необходимости будете подменять друг друга. Это и вас касается, Симпсон.
      - Есть, сэр, - ответили шифровальщик и радист в один голос.
      По трапу простучали чьи-то шаги, и через радиорубку прошли три незнакомых Бренту офицера. В ту же минуту из динамика донеслось:
      - Мистер Уильямс, мистер Росс, мистер Каденбах, мистер Данлэп - в кают-компанию!
      Брент, пробираясь мимо мокрых от пота подводников, перешагивая через разбросанные на палубе инструменты, направился в кают-компанию. Там перед адмиралом Алленом уже стояли навытяжку трое офицеров - лейтенант и двое энсинов, - а вскоре появились старпом, механик и штурман. Аллен представил новичков, начав, как всегда со старшего по званию.
      - Лейтенант Бернард Питтмэн, - произнес он, указывая на высокого худощавого голубоглазого человека лет тридцати с каким-то растерянно-боязливым выражением лица. - Энсин Роберт Оуэн, энсин Герберт Бэттл.
      Оуэн оказался коренастым крепышом с дружелюбной улыбкой, а Бэттл невысоким худеньким юношей, блестящие светло-карие глаза которого беспокойно и беспрерывно бегали по лицам и предметам, окружавшим его. После рукопожатий все по знаку адмирала разместились за столом. Кок Пабло Фортуне внес и поставил кофе и блюдо с печеньем.
      Выяснилось, что все трое служили на атомных лодках, а о дизель-электрических представление имеют весьма слабое. Затем адмирал кратко сообщил им о степени готовности "Блэкфина" к "бою и походу" и о том, какую задачу предстоит решать. Брент заметил, что в глазах Питтмэна мелькнула такая тревога, что ему стало неловко за него.
      - Сэр... - начал Бэттл. - Вы сказали: через неделю проведем ходовые испытания... Но я ничего не знаю об этом типе лодок - совсем не знаком с ним.
      Его товарищи закивали.
      - Это мне известно, - ответил адмирал. - Четверо из нас плавали на дизельных лодках, а остальные научатся премудростям управления очень быстро. Иначе... Иначе наше первое погружение станет последним. Старпом познакомит вас с лодкой, проведет, так сказать, обзорную экскурсию. Разместитесь вы в гостинице "Оукмонт", ваши каюты будут готовы только дня через четыре.
      Потом он быстро перечислил командный состав "Блэкфина": лейтенант Реджинальд Уильямс - старший офицер, лейтенант Фредерик Хассе - командир торпедной БЧ, лейтенант Брент Росс, отвечающий за связь и радиолокацию, лейтенант Чарли Каденбах - штурман, лейтенант Брукс Данлэп - старший механик, лейтенант Бернард Питтмэн - акустик, энсин Роберт Оуэн снабжение, энсин Герберт Бэттл - командир поста погружения и всплытия.
      - Вопросы? - сказал Аллен, обведя всех взглядом.
      - Сэр, - вскинул руку Питтмэн, едва не смахнув на пол чашку. - Вы назначили меня акустиком, то есть начальником ГАС. Но оборудование, которое я здесь видел, - безнадежное старье. Я, господин адмирал, плавал на "Джоне Адамсе", имел там дело с SQS-26-м, и на "Лос-Анджелесе" - там стоял BQQ-5. У обоих было по пятьсот семьдесят шесть гидроакустических преобразователей носового расположения, обе системы предоставляли искомые данные с учетом температуры воды, солености, искажений звуковых волн... И еще десятков других факторов! Это лучшие активные ГАСы на свете, сэр! - Он беспомощно развел руками. - Но как обращаться с этой рухлядью, я не знаю, сэр! Понятия не имею!
      Адмирал побарабанил пальцами по столу.
      - Вот что, лейтенант, я кое-что в современной технике понимаю и как-нибудь обойдусь без ваших лекций! - Питтмэн заморгал глазами и густо покраснел. Брент с трудом скрыл усмешку. - Мне известно, - продолжал адмирал, показывая свою осведомленность, - что вы привыкли работать с комплексной боевой системой, куда входит активная ГАС, шумопеленгатор с буксируемой антенной и БИУС - боевая информационная управляющая система, выдающая решения по управлению огнем. - Он подпер подбородок кулаком и уставился на Питтмэна. - Нам обещали новую ГАС. Но я решил обойтись без нее. Поставим только новые преобразователи, более надежные цепи и на том модернизацию "Блэкфина" будем считать завершенной.
      - Как? И все? А остальное? Неужели придется работать с тем оборудованием, что я видел в рубке и на ЦП? Но ведь это все относится к временам Второй мировой?!
      - К вашему сведению, лейтенант, гидролокатор не претерпел принципиальных изменений с семнадцатого года, хотя, конечно, гораздо приятнее сидеть за обтекаемыми пультами с цветными дисплеями, нажимать кнопки мощных современных компьютеров, смотреть, как загораются ряды разноцветных огоньков. Я вас отлично понимаю! Но принцип-то остался прежним! Активный гидролокатор, что ты с ним ни делай, умеет только одно посылать импульс к цели, а потом по эхосигналу определять ее местоположение и дальность. Эффект Допплера! Вот и все! - Для большей убедительности он пристукнул ладонью по столу. - И не важно, где он стоит - на "Джоне Адамсе", на "Лос-Анджелесе" или на "Блэкфине". Разницы никакой!
      Питтмэн тяжело вздохнул, примиряясь с неизбежным:
      - Стало быть, никаких комплексных систем не будет? Работать предстоит на базовом, времен войны, оборудовании?
      - Да. "Марк-IV", в активном и пассивном режимах. Никаких компьютерных обработок.
      - А пассивный - что? Шумопеленгаторы?
      - Да.
      - Образца шестнадцатого года?
      - Не я устанавливаю правила, лейтенант, - подводя итог разговору, отрезал Аллен.
      - Разрешите спросить, сэр? - подал голос Герберт Бэттл. - Поскольку автоматического выбора мы будем лишены и каталога "угроз" нет, как нет и компьютера, можно ли, по крайней мере, использовать материалы информационной системы НАТО, ее каталог шумов, донных постов наблюдения и радиоперехвата? Службы НАТО смогут определить местонахождение и идентифицировать лодки, которые будут охотиться за нами.
      Аллен тяжело вздохнул:
      - Ход ваших мыслей верен, мистер Бэттл. Шумопеленгаторы противника, работающие в западной и северной частях Тихого океана, засекут даже акулу. Что уж говорить про нас! Но, по Женевским соглашениям, эти системы ни НАТО, ни русские использовать не могут. - За столом пронесся недовольный ропот. - Джентльмены, повторяю: мы не будем располагать данными ВМС США и НАТО. Не будем! Помощь от Центра по исследованию акустики, Центра по борьбе с подводными лодками нам получать запрещено! Все поняли? Запрещено! Но и ливийцы не получат технического содействия от русских и стран Варшавского Договора. И мы и они будем предоставлены самим себе.
      - Простите, сэр... А вы верите в эту "гласность"? - напрямик спросил Оуэн.
      - А если и не верю - что это меняет?
      - "Наше дело - не рассуждать, дело делать и умирать", - процитировал знаменитую строчку Теннисона лейтенант Питтмэн.
      - Да. Вам за это платят жалованье, - неожиданно сказал Брент.
      В наступившей тишине они молча уставились друг на друга.
      - Итак, после "экскурсии" вас, джентльмены, - адмирал поочередно глянул на троих новичков, - и вас, лейтенант Росс, прошу еще раз зайти ко мне. Я хочу, чтобы вы как можно скорее освоились на лодке, досконально проштудировали все инструкции, руководства и наставления, изучили свое место по боевому расписанию и своих подчиненных. Время не ждет, время поджимает, а нам не хватает еще десяти человек экипажа. Скорее всего, мы их так и не получим, и каждому придется работать за двоих. - Он хлопнул ладонью по столу. - Изучите лодку - вы должны стать мастерами на все руки и уметь все! Вы все четверо будете стоять вахты - вахтенными начальниками и помощниками дежурного по кораблю.
      Новички переглянулись: чувство неуверенности, владевшее ими, почти физически ощущалось в кают-компании. Естественно, его заметил и адмирал:
      - Знаю-знаю, сейчас вы сбиты с толку и растерянны. Это естественно, и винить вам себя не в чем. Вы все - не первый день на флоте и, гарантирую, быстро освоитесь. Вся разница между нашим "Блэкфином" и ПЛАРБом в том, что у нас нет компьютеров, а значит, и визуального отображения на дисплеях и мониторах всего, что делается на посту погружения и вплытия, в ГАС, в машинном отделении, в торпедных отсеках. Тем не менее "Блэкфин" - лодка как лодка со всеми присущими лодке свойствами и характеристиками: не очень-то проворна, медленно погружается... Она - дочка старой "Голландии", а вы имели дело с внучками, вот и все. Зато она может лежать на грунте беззвучно, как мертвая, а эти современные красотки - самые шумные из всех обитателей моря, и грому от них больше, чем при извержении вулкана. - Его серо-зеленые глаза устало оглядели сидящих за столом. - Чудес на свете не бывает, я их и не жду, но на усердие, трудолюбие, желание овладеть новой для вас техникой рассчитывать могу и должен. - Он чуть сощурился, и продолжал, отделяя слово от слова как бы ударами топора: - Рассчитываю и на то, что не дрогнете в минуту опасности, при встрече с врагом. И помните, джентльмены, "Блэкфину" предстоит дальний поход до зоны его боевого патрулирования, и, поверьте старику, к этому времени вы будете знать лодку лучше, чем своих жен или... - он коротко глянул на Брента, возлюбленных. - Прошелестевший в кают-компании смешок разрядил напряжение. - Все свободны.
      Следующие два часа Брент провел в радиорубке с Доном Симпсоном, Тони Ромеро и двумя немолодыми японцами, отданными ему под начало, - Гороку Кумано и Сиро Мацуокой. Первый, коренастый, с начинающими редеть волосами, восемь лет прослужил в торговом флоте и еще десять - в Силах самообороны. Его товарищ, потомственный рыбак, можно сказать, вырос в море, проплавав восемнадцать лет на кораблях японского флота. Оба были смышлеными, схватывали на лету и буквально глотали наставления, как будто английский был для них родным. Они сменили зеленые робы на "синее рабочее" обмундирование американских моряков - синие шапочки с длинным козырьком, синие рубашки чертовой кожи, черные носки, брюки из грубого сукна. Теперь весь экипаж лодки был одет одинаково. "Все они члены одной команды и не должны отличаться друг от друга, даже если мне придется у всех на заднице отпечатать слово "Блэкфин", - как выразился Реджинальд Уильямс.
      Брент вскоре убедился, что четверо его подчиненных блестяще владеют телеграфным кодом, флажными сигналами по международному своду и знают все существующие на свете флаги и вымпелы. Все это должно было им пригодиться: когда лодка пойдет в надводном положении, они будут стоять сигнальные вахты, одновременно выполняя обязанности впередсмотрящих. Бренту нужны были еще люди, но он знал, что может рассчитывать всего лишь на двух матросов. Но матросы эти никак не могут считаться классными специалистами, они еще очень мало знают и умеют - их придется всему учить, а делать это опять же придется ему и его старшинам... Он только собрался зайти в ходовую рубку посмотреть на компьютер управления торпедной стрельбой, как по принудительной трансляции его срочно вызвали в кают-компанию.
      Там он с Питтмэном, Оуэном и Бэттлом погрузился в изучение руководств по средствам связи. Сам он листал тоненькие, помеченные 1942 годом, брошюрки - наставления по эксплуатации компьютера торпедной стрельбы. "Компьютер... - хмыкнул он. - Значит, уже тогда были компьютеры?"
      Еще через несколько часов, когда все уже выдохлись, а у Брента заболели глаза, в кают-компанию вошел адмирал. Он по-стариковски грузно и устало опустился в кресло, сообщив троим новичкам, что старший механик ждет их в машинном отделении. Когда они вышли, он повернулся к Бренту:
      - Новый радар и РЛС радиоэлектронной разведки смонтируют завтра. Получаем SPS-10, РЛС обнаружения надводных и воздушных целей.
      - О Господи! "Десятке" - лет тридцать!
      - "Вестингауз" слегка модернизировал ее. Новая катодная трубка.
      - Ну а РЭР чем нас порадует?
      Аллен медленно раздвинул губы в улыбке:
      - С радиоэлектронной разведкой дела обстоят получше, чем с гидропеленгатором. Нам дают WLR-8.
      - Мощная штука, - просиял Брент.
      - К тому же модернизирован.
      - Неужели?
      Аллен рассмеялся:
      - У нас на лодке места не хватит для всей системы.
      - Для компьютеров? Их два, а без них - это просто груда железа.
      - Обойдемся одним. Нам дают "Сильванию" PSP-300.
      - Отлично. Это уже режим автоматического захвата и сопровождения цели. Немало.
      - Немало, Брент. И измерение направления сигнала, анализ частоты, модуляции и ширины импульса.
      - Но каталога первостепенных "угроз" нет?
      - Нет. - Кончиками пальцев адмирал провел по отросшей седой щетине на подбородке. - В ходовой рубке места для него не хватит. Я прикажу поставить его в ЦП у поста погружения и всплытия. Так или иначе, использовать его мы будем перед всплытием и на поверхности.
      - Правильно, сэр.
      Взгляд адмирала стал озабоченным:
      - Вот какое дело, Брент... Я не смогу завтра пойти с вами в ООН. - Он беспомощно развел руками. - Ты сам видишь, что творится на лодке: миллион проблем и все надо решить одновременно. Если останусь здесь, проку и пользы будет больше. Итак, пойдете вы с Бернштейном, а мою особу будет представлять старпом.