- Ты думаешь, немцы поймут свою подлость перед человечеством?
      - Немцы поймут, а вот фашисты никогда...
      Первым гул мотора уловил Шайтан. Вскочив на ноги, повизгивая, он бросился в сторону моря.
      - Медведя почувствовал? - с сомнением в голосе сказал Бухтияров.
      Обеспокоенный поведением собаки, он стал внимательно разглядывать в бинокль льды моря. Вдруг до его слуха донесся еле различимый отдаленный звук. Откинув капюшон и затаив дыхание, он медленно повел головой, как антенной локатора, пытаясь установить направление этого далекого звука, который явно нарастал, вклиниваясь в шум моря. Григорий обшаривал биноклем горизонт до тех пор, пока в поле объектива не заметил маленькую темную точку, которая двигалась низко, почти над самыми гребнями торосов.
      - Самолет! - не удержавшись, закричал Григорий. - Ногаев, быстро нарты и скорее на берег!
      Самолет с гулом прошел над зимовкой и, качнув крыльями, стал набирать высоту для захода на посадку.
      - Наш! "СССР Н-275". Это Черевичный!
      На ходу выпуская одну за другой зеленые ракеты, Бухтияров крикнул Ногаеву:
      - Смотри внимательно за открытой водой! Не появятся ли лодки?
      Гидросамолет развернулся, выпустил поплавки и, коснувшись воды, стремительно заскользил, медленно гася скорость. Ощетинившись спаренными тяжелыми пулеметами, торчащими из овальных блистеров, он осторожно подруливал к берегу. Выйдя на траверз мыска, где стояли зимовщики, самолет с выключенными моторами тихо продрейфовал, влекомый слабым ветром, параллельно берегу. Люк штурманской рубки открылся, и высунувшийся из него человек крикнул в мегафон:
      - Эй, на берегу! Что за цирк? Где начальник зимовки и остальные? Да никак это ты, Бухтияр?!
      - Я, я, Иван Иванович! Один остался с Ногаевым... Вас ждали, боялись, сунетесь прямо в лапы фрицев...
      Потом уже, выслушав рассказ Бухтиярова, Черевичный сказал:
      - Поначалу не было погоды, а потом нас бросили против субмарин, да мы и не могли предположить, что они сунутся на такую отдаленную и не имеющую никакого стратегического значения станцию... А SOS, скажу откровенно, новый радист, принимая вашу радиограмму, по неопытности не уловил. Ведь Поблозинский работал на высшей скорости.
      - Мы так опасались вашего прилета, ломали голову, как вас предупредить, что Стерлегов оккупирован. За это и пострадали Поблозинский с ребятами. И теперь один бог знает, что с ними стало.
      - Понял, Гриша. Вероятно, твой побег и заставил немцев уйти отсюда. Словом, провалил ты их операцию...
      Через двое суток командующий Северным флотом адмирал Головко передал радиограмму на имя каюра Бухтиярова с глубокой благодарностью за беззаветное служение Родине, мужество и самоотверженность в борьбе с фашизмом, с "Волчьей стаей" адмирала Риделя.