ВАЛЕНТИН АККУРАТОВ,
      заслуженный штурман СССР
      БЕЛЫЕ ПРИЗРАКИ АРКТИКИ
      СЕРГЕЙ ПЕТРОВСКИЙ, Москва
      ЭПОХА, КОТОРАЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
      Все мы любим фантастику. И не только ту, что повествует об увлекательных приключениях в глубинах вселенной. Наряду с "Аэлитой" и "Туманностью Андромеды" неизменной любовью читателей пользуются "80 тысяч километров под водой" и "Таинственный остров" Ж. Верна, "Плутония" и "Земля Санникова" В. Обручева, "Затерянный мир" и "Маракотова бездна" А. Конан-Дойля... Словом, произведения, действие которых протекает исключительно на нашей планете, а герои открывают новые острова и неведомые (или якобы вымершие) виды животных и растений.
      Эта отрасль научно-фантастического жанра, которую обычно называют "географическая фантастика", процветала не только при жизни ее знаменитого создателя - Жюля Верна, но и сравнительно недавно, всего два-три десятилетия назад. Достаточно вспомнить романтические рассказы И. Ефремова о геологах и моряках, появлением которых знаменовалось начало большого периода советской фантастики, непосредственно предшествующего "Туманности Андромеды". Именно географическая фантастика зажигала в сердцах молодых пламя исканий, звала их к новым открытиям. Но, как ни удивительно, в последующие годы ее волна постепенно пошла на убыль, пока не исчезла совершенно.
      В чем заключается главная причина этого явления? Можно, конечно, сказать, что научной базой для такого рода фантастики были географические открытия, эпоха которых, дескать, безвозвратно ушла в прошлое. Но такое мнение вряд ли правомочно. Нет-нет да и мелькнет в печати сообщение о новых открытиях исследователей Земли, становящееся иногда подлинной научной сенсацией.
      "Виднейшие авторитеты мира готовы были поклясться, что все целаканты вымерли 50 миллионов лет назад (по новейшим данным - 70 миллионов лет)", писал первооткрыватель этой кистеперой рыбы Дж. Смит. А совсем недавно в печати появилось сообщение об отправке в дебри Африки специальной экспедиции на поиски... живых динозавров, которые, судя по рассказам местного населения, прекрасно сохранились до наших дней.
      Так что открытия все-таки делаются, несмотря на мнения и сомнения "виднейших авторитетов". Представляется, что главной причиной исчезновения географической фантастики является другое. С каждым годом издается всё меньше произведений о "тайнах и чудесах Земли", а именно они, по всей вероятности, и были истинной "питательной средой" жанра. Если подобная литература и появляется, то, как правило, лишь отрезвляющего, критического характера. Например, единственный переведенный у нас труд о Бермудском треугольнике посвящен доказательству того, что никакого феномена там нет и в помине. Да что Бермудский треугольник! Даже в по-настоящему интересной книге С. Морозова "Крылатый следопыт Заполярья", рассказывающей о знаменитом арктическом летчике И. Черевичном, лишь две (!) странички отведены на историю открытия двух неизвестных к тому времени северных островов.
      Как тут снова не вспомнить знаменитую "Землю Санникова"? Ведь в отличие от "Плутонии" это произведение основано на фактах. В послесловии к роману академик В. А. Обручев писал: "Эта земля существовала, может быть, более 100 лет назад, как показали наблюдения Санникова и Толля, но не так давно исчезла".
      Любопытно, что в уже отмеченной книге о Черевичном приведены такие слова полярного летчика: "Миф-то миф. А все-таки... оставил Яков Санников след на земле. Сам он, конечно, в своем открытии ошибся тогда, но многих потом повел на поиски, в странствия..." Хочется добавить, что большая заслуга в этом и Обручева, автора прекрасного научно-фантастического романа. И это отнюдь не уникальный пример плодотворного взаимодействия реальности и фантастики!
      Эпоха географических открытий продолжается. Годами бороздят арктические просторы дрейфующие станции "Северный полюс" с двузначными номерами. Идут на штурм полюса новые экспедиции - то на атомном ледоколе "Арктика", а то и просто на лыжах. И именно сейчас, когда отдаленные районы осваиваются все более активно, документальные рассказы об открытии новых земель, воспоминания известных полярных исследователей и соответствующие фантастические произведения становятся особенно актуальными. Ведь ледовая шапка планеты скрывает еще немало тайн и загадок. Не следует притворяться, что нам известно абсолютно все о нашем громадном доме, имя которому - Земля.
      Материалы, в той или иной форме затрагивающие вопрос о тайнах Земли вообще и ее северных районов, в частности, довольно регулярно поступают в редакцию. Многих читателей "ТМ" особенно интересует история замечательных исследований 30-50-х годов, когда мужественные советские полярники - ученые, моряки, авиаторы - стерли последние "белые пятна" с карты Арктики. Об этой славной эпохе рассказывается в воспоминаниях заслуженного штурмана СССР Валентина Ивановича АККУРАТОВА, сокращенный вариант которых мы предлагаем вашему вниманию.
      ВЛАДИМИР МАТВЕЕВ, Москва
      Арктика
      Арктика... Она бывает разная
      Добрая и склонная к борьбе,
      Но всегда - по-своему прекрасная
      И всегда - манящая к себе.
      Сознаю, что это мненье личное.
      Но - быть может, на свою беду,
      Оставляя благодать столичную,
      Снова на свиданье к ней иду.
      Тяжело порою - дыбом волосы,
      Только все равно в нее влюблен
      И снегам у Северного полюса
      Вновь несу признательный поклон.
      В Заполярье тянет не романтика
      (Многое знавал я на веку),
      А большое чувство. Здравствуй, Арктика!
      Подскажи мне теплую строку...
      ВАЛЕНТИН АККУРАТОВ,
      заслуженный штурман СССР
      БЕЛЫЕ ПРИЗРАКИ АРКТИКИ
      Благодаря научно-фантастическому роману академика В. А. Обручева легендарная Земля Санникова стала самой известной представительницей обширного семейства арктических "терра инкогнито". Но их было много, ее полноправных "сестер". Земля Макарова, Земля Андреева, Земля Бредли. Земли Джиллеса, Гарриса, Кенана, Так-Пука, Муханова (Полярников), Президента, Крестьянки... Все эти острова (за исключением Земли Гарриса, предсказанной "на кончике пера") в свое время отчетливо наблюдались при ясной, солнечной погоде. Факт их открытия зафиксирован в судовых документах. Определялись их координаты, зарисовывались очертания, и они официально наносились на карты всех адмиралтейств. Тяжелые льды, непроходимые гряды торосов не позволяли подойти к их берегам вплотную, но для Арктики это обычная вещь. А существование новых земель подтверждали вслед за первооткрывателями и другие полярные исследователи.
      Эти острова получали постоянную, казалось, прописку на всех географических картах мира - вместе со своими заливами, горными хребтами, высотными отметками. Они были такими,, как в картографии принято изображать самые нормальные острова. И никого не смущало, что рядом с некоторыми названиями стояли буквы МС. Местоположение сомнительно... Ничего удивительного - Арктика! Пометка предупреждала летчиков и мореходов, что определять координаты по данным ориентирам не следует, а плавание в прилегающих районах чревато серьезными неприятностями. Но в существовании большинства островов никто не сомневался.
      Вера в них подкреплялась замечательными открытиями советских полярников. В 30-е годы в Карском море были обнаружены многочисленные новые острова: Арктические, Известий, ВЦИК, Исаченко, Сидорова, Воронина, Ушакова, Визе, Шмидта, Махоткина, Алексеева... Большая их часть стала впоследствии базами для научно-исследовательских полярных станций. А на картах Арктики оставались еще "белые пятна" (поистине самые белые в мире!) общей площадью в 4 млн. кв. км. Почти треть всей арктической акватории! Места, где не только не ступала нога человека, но куда даже не проникал его взгляд.
      Естественно, новые земли всегда влекли к себе нас, полярных летчиков. Не любопытства ради надеялись мы уточнить их положение, определить очертания и рельеф. Неточные координаты острова могут привести к навигационным ошибкам, а Арктика ошибок не прощает. Впрочем, возможен еще более прозаический вариант. Представьте, что вы летите в тумане, на небольшой высоте, а впереди скала, не нанесенная ни на одну карту...
      Но в предвоенные годы нам, говоря по правде, было не до специальных экспедиций к полулегендарным северным землям. Много было более насущных задач. К тому же над арктическими торосами летало все больше самолетов ледовой разведки, экипажи которых настойчиво проникали все дальше в запретные высокие широты - все ближе и ближе к полюсу.
      - Вот что, товарищи колумбы, - сказал нам как-то Иван Дмитриевич Папанин, - давайте пока не будем выбрасывать народные деньги на поиски ваших "терра инкогнита". А если уж невтерпеж уточнять географию, действуйте. Но только попутно с ледовой разведкой.
      Я был тогда штурманом полярной авиации. Мне посчастливилось побывать в самых глухих уголках арктической акватории. Работа была нелегкой. Сколько раз хмельная радость побед сменялась горечью поражения! Но никакие злые силы не могли сломить мужества и упорства дружного коллектива замечательных полярных летчиков. Это они, истинные землепроходцы нашего времени, стерли последние "белые пятна" с карты северного полушария планеты.
      ...Непередаваемое чувство испытываешь, когда после долгих часов утомительного полета замечаешь далеко на горизонте среди хаотического нагромождения дрейфующих льдов тонкий профиль неизвестной земли.
      Земля!
      Земля, которую никто до тебя не видел.
      Видишь, но не веришь. Лезешь в расчеты и карты. Не ошибка ли, не сбился ли с курса? Но на карте на сотни миль кругом океан, а глаза отчетливо видят на горизонте волнистую линию, которая рисуется на фоне ясного неба как далекое, одинокое, невесть откуда забредшее облако.
      Облако? Но оно должно менять свои контуры, а это...
      Земля!..
      Пусть она мертвая и холодная, пусть это только базальтовые скалы, кое-где пробивающиеся сквозь ледяной панцирь. Но это же новая земля, и никто не знает, какие богатства скрываются в ее недрах...
      Ни с чем не сравнить чувство, которое возникает, когда ты открываешь доселе неведомую землю. Когда ты ее действительно открываешь.
      Но так бывает далеко не всегда.
      КРЕСТЫ НА КАРТЕ
      К сожалению, географические открытия в Арктике зачастую происходят при самых трагических обстоятельствах.
      ...Октябрь 1937 года. Машина летит на север. Где-то там, за полюсом, больше месяца назад попал в аварию (возможно, сделал вынужденную посадку) СССР-Н-209, самолет Героя Советского Союза Сигизмунда Леваневского, совершавшего перелет в США. Спасательный авиаотряд под командованием Героев Советского Союза М. Шевелева и М. Водопьянова еще десять дней назад прибыл на остров Рудольфа, но попал в непогоду. Ураганные ветры грозили сбросить самолеты в океан с 300-метрового откоса. Их удалось спасти благодаря самоотверженным усилиям личного состава отряда и коллектива зимовщиков. Люди, закутанные в меха и кожи, с обмороженными лицами, пристегнутые к натянутым на аэродроме канатам, ползком подбирались к машинам, вмораживали якоря, заваливали огромные лыжи бочками с бензином и глыбами спрессованного снега...
      Но этот кошмар позади. После наступления затишья принято решение: в район предполагаемой вынужденной посадки С. Леваневского идет самолет Н-170 (командир М. Водопьянов); Н-172 под командованием А. Алексеева уходит в восточную часть Земли Франца-Иосифа и подыскивает там запасную посадочную площадку (на случай, если остров Рудольфа вновь захлестнет непогода); Герой Советского Союза В. Молоков и его люди остаются в резерве; ну а наш экипаж на вахтенном самолете Н-169, обеспечивающем дрейф группы И. Папанина, начавшийся три месяца назад, летит на разведку погоды - ведь судить о ее состоянии в районе полюса без этого невозможно (от полюса до острова Рудольфа около 1000 км, до группы Папанина - 500).
      Все, казалось бы, расписано по пунктам, все предусмотрено. Но недаром говорится, что человек предполагает, а судьба располагает. В роли последней в данном случае выступила арктическая погода. Вернее, непогода. Не прошло и часа после нашего вылета, как Рудольф (слово "остров" полярники обычно опускают) так "законопатило", что Н-172 стартовать не смог. Зная непостоянство Арктики, продолжаем разведку. Однако чем глубже мы проникаем в высокие широты, тем ожесточеннее беснуется белая стихия.
      Дойдя до заданной точки, поворачиваем обратно. Командир самолета И. Мазурук и второй пилот М. Козлов с трудом удерживают машину, отяжелевшую от оледенения. Хвостовое оперение начинает вибрировать. Отрываясь от винтов (их лопасти омываются спиртом), куски льда грохочут по гофрированным бортам. "Концерт" прекращается лишь на высоте 4700 м, когда облака остаются внизу.
      - Вырвались! Куда теперь? - спрашивает Козлов.
      Куда? Да куда угодно. На любой из ста островов архипелага. Туда, куда позволит погода.
      Мазурук передает управление Козлову. Вместе с командиром изучаем по картам россыпь островов Земли Франца-Иосифа. Ситуация незавидная. Мощный циклон оплел щупальцами снежных ветров весь архипелаг. Посадить в этом хаосе четырехмоторный гигант - да еще на случайной площадке, выбранной с воздуха?..
      Запас горючего ограничен. Раздумывать некогда. Учитывая движение циклона, принимаем решение: лететь на запад архипелага и приземляться на острове Эдуарда или острове Гармсуорта.
      Судя по картам и лоции, это куполообразные острова-близнецы, сплошь покрытые ледниками. Они расположены рядышком в море Королевы Виктории. Пологие ледяные склоны, наибольшая высота не превышает 300 м. Переждав на одном из них непогоду, мы вернемся на Рудольф.
      Летим над облаками, но свои координаты знаем хорошо. За десять минут до островов начинаем снижаться. На высоте. 400 м выходим из облаков. Кругом, насколько видит глаз, чистая вода открытого моря. Лишь кое-где плавают редкие льдины.
      - Где же твои острова, штурман?
      - Минут через пять-семь увидим, деваться им некуда, - бодро отвечаю я, а сам лихорадочно проверяю расчеты. На картах - и на нашей и на английской острова нанесены четко, без каких-либо предостерегающих пометок. Все верно, но в море их нет! Вот слева по курсу возникает высокая ледяная шапка. Сличаю с картой - правильно, это остров Артура, он расположен в десяти милях левее. Эдуард и Гармсуорт должны быть прямо под нами. Но... их нет!..
      - Что это там, штурман? - интересуется Мазурук.
      - Остров Артура.
      - Артур? Но где же тогда другие? Ты что-то путаешь, штурман.
      - Нет. - Я уверен в своих вычислениях. - Через 13 минут выйдем к Земле Георга. Координаты рассчитаны точно.
      Мазурук недоверчиво пожимает плечами:
      - Если так, то это географическое открытие. Вернее, закрытие. Закрытие двух островов... Не верю. Может, стоит развернуться, еще поискать?
      - География географией, а горючего в обрез, - предупреждает бортмеханик Д. Шекуров. - Главное сейчас где-нибудь сесть.
      Не меняя курса, продолжаем полет. И вот уже впереди проступает белая полоса пологого берега. Гор не видно, они в тумане, стена которого неумолимо наступает на побережье.
      - Земля Георга, полуостров Армитэдж! Надо торопиться, затягивает!..
      - Да тут и танк не пройдет! Смотри, какие тальвейги! - Мазурук показывает на берег, изрезанный ручьями и речушками, низвергающимися с ледников.
      Идем вдоль берега. Под приглушенный рокот моторов мысль работает тревожно, но четко. "Куда теперь? Всюду туман, а горючего все меньше? Только на юг архипелага. на мыс Мэри, там с наветренной стороны есть галечная коса..."
      Неожиданно внизу появляется ровное заснеженное плато.
      - Секундомер! - кричит Мазурук.
      - Включен... Длина - 900 метров! - Я сбрасываю дымовую шашку, Разворачиваемся, осматриваем площадку. Ветер рвет черный дымовой шлейф, с гор на плати стекают реки тумана. Но огромный оранжевый самолет уже мягко скользит по снежной поверхности... Вовремя - через несколько минут все окутывает белая мгла.
      Докладываем на Рудольф о благополучной посадке. На камбузе гудят примуса, скоро будем обедать. Настроение у всех приподнятое, градом сыплются шутки. В основном достается мне - я самый молодой в экипаже.
      - Куда подевал острова, штурман?..
      Я, естественно, нервничаю. Уж очень авторитетны карты Британского адмиралтейства и имя английского ученого Джексона, первооткрывателя пропавших островов.
      - Мы шли абсолютно точно. Их нет! На обратном пути убедитесь!.. Ведь мы на Земле Георга, не так ли?
      - Уж и не знаю, куда ты нас завел, - говорит Козлов. - Очень уж странно все это выглядит. Где острова? Взорвались, как Кракатау? Или затонули, как Атлантида?..
      - Да их, наверно, и не было никогда! - неожиданно для себя импровизирую я и тут же развиваю внезапно блеснувшую догадку: - Ведь нигде не сказано, что Джексон там побывал! Вероятно, он их только увидел. Увидел и нанес на карту! А это было просто скопление айсбергов... Как и Земля Петермана, Земля Зичи. Где они?..
      Меня поддерживает Мазурук, но спор еще долго не утихает. Тем временем с Рудольфа сообщают, что там наконец установилась погода, Тает туман и у нас. Разогреваем моторы и спустя два часа покидаем Землю Георга.
      Судя по картам, опять пролетаем над островами Эдуарда и Гармсуорта. Видимость безгранична. Но в море маячит лишь одинокая громада Артура.
      - Эх вы, - ворчит Шакуров. внимательно следя, за показаниями бензомеров. Порядочные исследователи открывают острова, а вы закрываете. Тоже мне, колумбы...
      Спустя несколько дней мы вновь были в этом районе. Большой запас горючего и отличная погода позволили нам тщательно обследовать всё море Королевы Виктории с привязкой аэрофотосъемки к острову Артура. Торжественно, но без всякой радости мы зачеркнули на бортовой карте красным карандашом острова Эдуарда и Гармсуорта и прямо с борта самолета радировали в Арктический институт о результатах своих наблюдений. Ответил нам доктор географических наук Н. Н. Урванцев. Сообщил, что сведения переданы для исправления карт, и поздравил с географическим открытием.
      Но ещё на протяжении многих лет всякий раз, когда переменчивые ветры служебных заданий заносили меня в море Королевы Виктории, я с тайной надеждой всматривался в призрачный горизонт, и горькое чувство охватывало меня при взгляде на новые карты, где не было ни острова Эдуарда, ни острова Гармсуорта...
      ЛЕДЯНОЙ ОБОРОТЕНЬ
      ...На голубом небе ни облачка.
      Миновав безжизненную Землю Александра, летающая лодка СССР-Н-275 устремляется дальше. Сильный лобовой ветер снижает нашу скорость до 120 км/ч, но это нас не беспокоит. Для стратегической ледовой разведки такая скорость вполне приемлема, а горючего в крыльевых баках хватит более чем на сутки. Нас волнует другое: ведь мы идем в район Земли Джиллеса, самой таинственной и долговечной из всех арктических "терра инкогкита"...
      ...В 1707 году голландский капитан ДЖИЛЛЕС вышел за китами на север из Свальбарда (Шпицбергена) и, пробившись сквозь льды, неожиданно увидел на горизонте неизвестную землю. Подойти к ней вплотную не удалось: тяжелые дрейфующие льды не пропустили парусник. Но Джиллес определил примерные координаты острова (81?30' северной широты и 36?00' восточной долготы) и нанес его на свою карту.
      Район Шпицбергена в те времена буквально кишел китами и китобойными судами. Известие о новой потенциальной базе заинтересовало многих, однако все попытки пробиться к таинственной земле остались безуспешными. Спустя несколько лет координаты Земли Джиллеса были уточнены - широта 80?10', долгота 32?00', но на ее берега так и не ступила нога человека.
      В навигацию 1899 года адмирал С. О. Макаров проводил испытания своего детища, первого в мире ледокола "Ермак", В районе архипелага "Семь островов", к северу от Шпицбергена. Ещё дальше на север, в 30-35 милях, входивший в состав экипажа астроном Кудрявцев неожиданно увидел крутые берега неизвестней земли, о чем тут же доложил адмиралу. Однако пробиться к ним через тяжелые льды ледокол не смог: его носовая часть была повреждена. От высадки пришлось отказаться, кораблю требовался ремонт.
      Адмирал был вынужден отступить, а вскоре началась война с Японией. Самому Макарову было ясно: поскольку открытый остров лежит гораздо юго-западнее Земли Джиллеса, то это земля протяженностью не менее 60 миль, стало быть, совершенно новая. Впоследствии она получила название "Земля Макарова". (Впрочем, на Западе посчитали, что русский адмирал-повстречал все-таки Землю Джиллеса.)
      Четверть века спустя, в сентябре 1925 года, английский судоводитель Уорслей дважды созерцал какую-то землю севернее Шпицбергена, но несколько западнее Земли Джиллеса, по-прежнему красовавшейся на всех британских картах. Поскольку средств для специальной экспедиции не нашлось, поиски таинственной земли в качестве попутного задания были включены в планы полетов Амундсена, Берда и Нобиле к Северному полюсу. Однако маршруты перелетов лежали далеко в стороне от Земли Джиллеса и Земли Макарова. Вопрос опять остался открытым.
      В 1928 году советский ледокол "Красин", спешивший на помощь экипажу дирижабля "Италия", пробился в район Земли Джиллеса, но не обнаружил ее. Правда, к этому времени вышло из строя самое мощное разведывательное оружие ледокола - самолет Б. Чухновского. Спасая группу Мальмгрена, он потерпел аварию.
      Новые данные появились в 1934 году. Известный полярный исследователь профессор Н. Н. Зубов, находившийся на борту гидрографического судна "Персей", к северо-востоку от "Семи островов" вдруг увидел вдали берега неизвестной земли. Гористый профиль ее был зарисован, но приблизиться к ней помешали тяжелые льды. Годом позже участники экспедиции Г. А. Ушакова, работавшие в том же районе на ледокольном судне "Садко", также заметили неизвестную землю. Летчик С. Бабушкин вылетел к ней на небольшом самолете-амфибии Ша-2, но погода внезапно испортилась, туман и низкая облачность закрыли все внизу. Бабушкин вернулся на корабль, и "Садко" вскоре покинул этот район - работа есть работа. Тайна Земли Джиллеса так и осталась тайной...
      ...А теперь мы сами идем к "терра инкогнита", такой желанной и одновременно смертельно опасной для ледовых разведчиков, летающих на малых высотах.
      На борту идет размеренная трудовая жизнь. Неотрывно, до рези в глазах, наблюдаем за льдами, за горизонтом. В небе неправдоподобно ослепительное солнце. Холодное и колючее, оно отражается мириадами искр от белоснежного убранства океана. Гремит органная музыка мощных моторов...
      Вдруг далеко впереди, градусах в пятнадцати правее курса, появляется темная точка. Мы приближаемся к ней; она понемногу растет и превращается в типичное чечевицеобразное облако, какие обычно прикрывают вершины арктических островов.
      Командир самолета И. Черевичный кричит, перекрывая мерный гул двигателей:
      - Смотри, штурман! Это же островное облако! Откуда оно здесь, в океане?
      - Да, облака такой формы образуются только над ледниковым куполом острова, - размышляю я вслух. - Неужели Земля Джиллеса? Или Макарова?
      - А почему бы и нет? - радуется Черепичный. - Ее видели Макаров, Зубов, Ушаков... Разве этого недостаточно?!
      Облачко приближается. Его контуры не меняются, а под ним проступает что-то темное, рассеченное широкими белыми полосами. Так выглядят с самолета ледниковые языки, сползающие с куполов арктических островов...
      "Терра инкогнита"! Мы ясно видим ее, и очень хочется воскликнуть заветное: "Земля!"
      Но мы привыкли к коварным сюрпризам Арктики. Земля - если это земля - еще далеко. На таком расстоянии кристально прозрачный воздух создает невероятные миражи. Разве не видели мы солнца, превращенного рефракцией в оранжевый бокал, пурпурную пятиконечную звезду или даже в желтый корабль, плывущий над горизонтом?
      Пилоты, радист, механики - все прилипают к иллюминаторам. Пристально всматриваемся в облако, словно коллективно гипнотизируем его. Вдруг оно, странно покачиваясь, разваливается на части... И мы ясно различаем под ним огромное разводье чистой воды - а там-высокую ледяную гору, прикрытую полоской тумана.
      - Айсберг?! - не веря своим глазам, разочарованно выдыхает Черепичный.
      - Ага, - киваю я. - Только не совсем обычный...
      Наношу айсберг на карту. Он исполинских размеров, его поверхность топорщится сверкающими холмами. Мы осторожно огибаем его крутые берега с тайной надеждой увидеть выходы скальной породы. Увы! Всюду, даже в самых глубоких трещинах, только чистый голубой лед да белый снег.
      - Новая шутка Арктики! - Черевичный резко возвращает машину на прежний курс.
      - Ничего себе новая! - возражаю я. - Этой шутке больше 200 лет. Ведь такой она и была, Земля Джиллеса! Секрет прост - рефракция плюс чье-то желание открыть для человечества новые земли...
      Чувствую, как все тело охватывает усталость. Все притихают. Наушники сжимают виски. Поражение есть поражение. Не так уж приятно опровергать красивые морские легенды...
      РАЗМЫТЫЕ И УНЕСЕННЫЕ МОРЕМ
      Мне неоднократно доводилось искать и знаменитую Землю Санникова. Ее "крестный отец", русский промышленник Яков Санников, в 1809-1811 годах работал в экспедиции, занимавшейся описанием береговой черты Новосибирского архипелага. Весной 1809 года с северного побережья острова Новая Сибирь он заметил на северо-востоке какую-то неизвестную землю и в попытке достигнуть ее проехал на собачьей упряжке около 25 верст, но был остановлен широкой полыньей, края которой сливались с горизонтом.
      Ровно год спустя, изучая остров Фаддеевский, Санников с его северного берега опять увидел загадочную сушу. Заснеженная, холмистая, она лежала строго на севере на расстоянии примерно 45 верст. Подойти к ней по льду снова помешала широкая полынья. А в третий раз неутомимый исследователь полюбовался издали на "свою" землю в июне того же года, с самого северного мыса острова Котельный. Но когда через 10 лет Русское адмиралтейство снарядило экспедицию, ей, несмотря на тщательные поиски, не удалось обнаружить каких-либо признаков Земли Санникова.
      После длительного перерыва, в 1886 году, ее увидел русский геолог Э. Толль к северо-северо-востоку от острова Котельный. Ученый даже попытался по профилю гор определить ее геологическое строение...
      Экспедиция на "Таймыре" и "Вайгаче" (1912-1913 гг.) ее не открыла. Однако многие русские и зарубежные географы были по-прежнему убеждены в реальности Земли Санникова.
      Неудивительно, что нас, полярных летчиков, волновала ее загадка. Изучение архивных материалов, неоднократные беседы с профессорами Ю. В. Визе и Н. Н. Зубовым зажигали наши сердца верой в существование неуловимой земли. Аргументы в ее защиту звучали настолько убедительно, что мы с Черевичным использовали все легальные и полулегальные возможности для полетов в район океана, расположенный к северу от Новосибирских островов. И как тщательно, с какой фанатичной скрупулезностью "прочесывали" сплошные ледовые поля, пытаясь отыскать эту влекущую землю!
      Сколько раз нам казалось, что мы открыли ее, Землю Санникова! Но чаще всего замеченные издали горы при приближении таяли как дым. А как переживали все члены экипажа, когда береговые кручи, отчетливо и ясно просматривавшиеся на горизонте, при подлете неожиданно затягивались туманом! Я хорошо помню один из таких миражей. Мы увидели не только вершины гор, но и высокие черные скалы. А приблизившись к ним на бреющем полете, буквально вонзились в невесть откуда взявшийся туман.
      - Если мы ее и откроем, - заметил тогда наш бессменный бортмеханик В. Чечин, - то похвастаться этим будет, по-моему, некому!
      Впрочем, уже к 1939 году весь сектор, где предположительно находилась Земля Санникова, был настолько густо исчерчен самолетными трассами и маршрутами ледоколов, что даже оптимистам стало ясно: Земли Санникова нет. Но это еще не значит, что ее никогда не было. Одну из наиболее убедительных гипотез выдвинул гидролог В. Степанов. Он предположил, что к северу от Новосибирского архипелага совсем недавно находились острова, сложенные из ископаемого льда. Воды океана постепенно размыли их - вот они и исчезли.
      Предположение Степанова выглядело настолько правдоподобно, что для розысков остатков Земли Санникова стали использовать промеры морских глубин. Но вскоре всеобщее внимание привлекла новая гипотеза. Ее автор, ныне доктор географических наук В. Ф. Бурханов, воспользовавшись, в частности, наблюдениями советских полярных летчиков, пришел к выводу, что многие таинственные полярные земли были в действительности гигантскими айсбергами. Они наблюдались различными исследователями в разное время и в разных местах, а потом разрушались или выносились из Арктического бассейна согласно общим законам дрейфа льдов.
      Подтверждает гипотезу Бурханова хотя бы история открытия Земли полярников острова Генриэтты. Зимовщики (Муханов, Леонов и Мущак) увидели ее в ясный сентябрьский день 1937 года. Они даже зарисовали ее профиль, отчетливо выделявшийся на фоне дрейфующих льдов.
      Естественно, сообщение вызвало большой интерес, но летчики северной авиации не успели его проверить - наступила полярная ночь. Только через полгода, выполняя с Черевичным навигационную ледовую разведку, мы выполнили просьбу профессора Зубова, высказанную еще зимой. Приведу запись из бортжурнала самолета СССР-Н-275:
      "...Курс 325°, высота 300 м. Ясно. В море надо льдом полосы тумана. По курсу неожиданно увидели берега неизвестного острова... Подойдя ближе, обнаружили, что это гигантский айсберг столового типа. Сходство его с островом, даже при пролете над ним, полное. Высота берегов, круто обрывающихся к морю, достигает 12-15 м. Состоят из чистого голубого льда. На поверхности ледяного острова видны темные пятна. Очевидно, береговая осыпь камней. Размер острова 5Х3 км, с восточной стороны открытая вода, с запада гряда битого льда. Дрейф заметен слабо. Не принял ли Муханов за остров этот самый айсберг, когда он дрейфовал в прошлом году ближе к острову Генриэтты?"
      Помню, какого огромного нервного напряжения стоила мне эта сухая запись. Мы-то ведь тоже сначала приняли этот айсберг за остров! Сходство даже вблизи было поразительным! Над ним реяли даже чайки и моряны - постоянные спутницы островов высоких широт.
      Но это был все-таки айсберг.
      Вполне понимая, как будут разочарованы сотрудники полярной станции с Генриэтты, с тяжелым сердцем радировали мы им об отрицательном результате поисков.