И вдруг холодная волна разочарования окатила Сашу. 11, 13, 17 - ну и что? Что этим хотят сказать "золотые рыбки"? Какая информация заключена в триадах? Для чего она нужна? Разве что поразить жену пророчеством?
      - Слушай, Наталья, следующие сбои у тебя произойдут 16 и 17 декабря. И тридцать первого тоже...
      9
      После завтрака в палату вплыла главврач Кедрова. Белая шапочка на ее голове сидела, как корона, а в голосе рокотала медь.
      - Доброе утро, товарищи.
      - Здравствуйте, Екатерина Павловна! - грянула палата.
      - Как вы себя чувствуете? - обратилась она к Саше.
      - Как нельзя лучше! - встал по стойке смирно тот.
      - Не хотите ли прочитать для персонала больницы лекцию?
      - Очень хочу! - поспешно сказал Саша, с удивлением обнаруживая в себе верноподданические тенденции.
      - Вот и хорошо. Завтра, в актовом зале.
      Сколько Птахин подвизался в обществе "Знание", но такого наплыва слушателей еще не было. Небольшой зальчик был набит людьми в белых халатах.
      Екатерина Павловна Кедрова сказала в своем вступительном слове:
      - Мы заканчиваем слушание годового цикла общеобразовательных лекций. Лектор городского общества "Знание", кандидат физико-математических наук Птахин расскажет нам о лазерах и их применении в народном хозяйстве.
      Саша, обряженный в пижаму с багряными розами, прошел к трибуне и рассказал о лазерах. Он заявил, что лазер - это не что иное, как гиперболоид инженера Гарина. Правда, устроен он по-другому, но цель та же - служить источником мощного когерентного дальнобойного потока света. Луч лазера может лечить радикулит, сваривать металлы, сбивать самолеты противника и зондировать Луну. Потом Саша перешел к голографии. Он сказал, что голографию предвидел писатель Ефремов в рассказе "Тень минувшего". Она может применяться в самых разных целях - от объемного кино до обследования внутренних органов человека.
      Потом он отвечал на вопросы.
      - Мне не совсем ясно, - спросил полноватый врач, - каким образом я увижу, положим, желудок пациента.
      - Принцип голографии, - растягивая слова, сказал Птахин, - чрезвычайно прост. Лазерный луч освещает объект, отражается от него и падает на фотопластинку. Это так называемый сигнальный луч. На ту же фотопластинку падает отраженный зеркалом свет того же лазера. Это опорный луч. Два луча две световые волны, сигнальная и опорная, - накладываются друг на друга, интерферируют и засвечивают фотоэмульсию. После проявления на фотопластинке появляются беспорядочно разбросанные черные и белые пятнышки. Если осветить эту пластинку лазером под таким же углом, под каким падал сигнальный луч, то перед пластинкой появится объемное изображение объекта. Что интересно: не обязательно облучать всю пластинку, достаточно и небольшого участка. Полная информация об объекте зафиксирована в каждом квадратном миллиметре эмульсии.
      - А как же с внутренними органами человека? - не успокаивался врач.
      - А вот как. Для получения голограммы можно обойтись и без лазера. Можно использовать генератор любых волн, например звуковых. Если облучить внутренние органы человека ультразвуком, то отраженная сигнальная волна, интерферируя с опорной, зафиксирует полную информацию о желудке. Роль фотопластинки в этом случае сыграет кожа на животе, которая покроется невидимой глазу системой стоячих волн. И теперь, осветив живот лазерным лучом, мы увидим над пациентом объемное изображение желудка со всеми особенностями и хворями. Смотрите и лечите!
      - А не повредит ли пациенту лазерное облучение?
      - Я, конечно, утрировал, - объяснил Саша. - Вместо кожи на животе, скорее всего, используют ванночку с водой. На поверхности воды образуются микроволны, возбужденные ультразвуком. В этом волнении и заключена информация о желудке...
      - Благодарю вас, - поклонился профессор, - я понял.
      Александр глядел на него широко раскрытыми глазами, закусив губу и упав грудью на трибуну. Ничего не видя перед собой, Птахин неловко обогнул стол, ударился и, сильно припадая на правую ногу, почти побежал по проходу между белыми халатами.
      Екатерина Павловна говорила вслед какие-то благодарственные слова, сестры и врачи хлопали, но Саша ничего не слышал.
      10
      Кедрова никак не хотела выписывать Александра из больницы. Она сулила ему хвойные ванны, массаж и барокамеру, но Птахин уперся:
      - Что ж, я Новый год в больнице буду встречать?
      - Александр Петрович, вы недооцениваете радикулит, - грозила главврач, через неделю вас опять привезут к нам. Не обольщайтесь временным облегчением.
      Александр клялся, что не будет поднимать тяжести, переохлаждаться и нарушать режим. Что домашняя обстановка вдохнет в него бодрость. И еще много было сказано. Железная Екатерина Павловна, сломленная сложной смесью явной лести и неясных угроз, сдалась.
      Алинка встретила отца радостным воплем. Потрогала бороду, сообщила, что по мягкости она напоминает хвою лиственницы, и тут же погрузилась в Маракотову бездну в поисках атлантов. Саша не обиделся, у него на это не было времени. До 31 декабря оставалось чуть больше недели, надо было уговорить кучу людей, получить разрешение на вынос аппаратуры, подготовить наблюдателей, фиксирующие приборы. Да, 31-е - последний день, позже озеро замерзнет.
      И Птахин успел. Невероятно - но он все-таки успел. Уговорами, увещаниями, посулами всяческих благ он добился разрешения на постановку эксперимента.
      Никак не находился вертолет - многие машины стояли на зимней профилактике, остальные были заняты геологами. В отчаянии (календарь уже показывал 29-е число) Александр связался по радио с метеостанцией на мысе Покойники. Ефим Антипов, который мог все, твердо пообещал, что 30-го он пригонит вертолет в Иркутск. Заодно прихватит с собой Мэргэна. Но тут Саше выделили-таки винтокрылую машину, и он ее спешно переоборудовал, установив лазерный аппарат.
      В общем чудеса иногда случаются...
      Наблюдательную точку выбрали на высоком берегу озера недалеко от Листвянки. Твердый снег, зализанный горным ветром, надежно удерживал треноги киноаппарата и стереотрубы. Низкие тучи едва не касались Приморского хребта, ощетинившегося сосняком, отражались в озере, отчего оно казалось серым и отливало стальной синевой. Слегка морозило, небольшое волнение морщило водную поверхность, ограниченную с одной стороны узкой каймой заберегов, а с другой далекой полосой тумана.
      - Не замерзла? - спросил Саша, обнимая Наталью за узкие плечи.
      - Нет, - зябко поежилась та, - просто страшно.
      - А чего бояться? Ветра нет, пилот опытный. В крайнем случае доплыву до Ольхона и встречу Новый год там.
      - Не паясничай, очень тебя прошу.
      - Ладно, я серьезен.
      Он оставил жену и подошел к группе людей у фиксирующей аппаратуры. Здесь топтались физики и сотрудники Лимнологического института. Несколько в стороне стояли громадный Антипов и щуплый Мэргэн с дымящимися трубками в зубах.
      Саша кивнул им и похромал к вертолету. В голове было совершенно пусто, и только навязчиво и без конца крутилась мелодия: "Взревели моторы, и он полетел... Взревели моторы, и он полетел..." Но руки его, сильные и умные руки экспериментатора, не знали неуверенности. Они сделали все, что следует, и, когда машина зависла высоко над озером, отвесный тонкий луч пронизал воздух и уткнулся в холодные воды...
      11
      В кабине стало холодно и неуютно. Из узкой щели люка, в который уставился ствол лазера, дуло. Откуда-то выросли острые углы и впивались то в спину, то в бок. Саша курил одну сигарету за другой...
      Пилот потянул его за руку.
      - Надо возвращаться! - голос едва перекрывал гром винтов. - Туман наползает!
      Александр безнадежно опустил голову и ссутулил плечи. Все зря, никаких контактов не будет. Между реальной жизнью и фантастической литературой непреодолимый разрыв. Теперь оправдывайся перед всеми... И вдруг - ах, дурак он, дурак! - его словно током ударило. Он заорал, брызгая слюной и размахивая руками:
      - Слушай, друг! Опусти машину ниже! Поближе к воде!
      Пилот удивленно посмотрел на него, покачал головой и взялся за рычаги. Вертолет медленно пошел вниз по вертикали. Одновременно Александр стал быстро вращать поворотный механизм, выводя ось лазера из вертикального положения. "Только бы хватило длины люка, - молил он. - Господи, сделай так, чтобы хватило люка!"
      Тонкий луч медленно кренился, угол между ним и поверхностью озера становился все острее. Птахин почти физически ощущал, как ось луча совмещается с направлением распространения сигнальной волны гравитонов, пришедшей из космических глубин. Еще чуть-чуть, еще...
      И тут его затрясло. Он попытался закричать, но не мог, ухватил пилота за плечи и бешено дернул: "Стой! Стой!" Тот испуганно отпрянул от штурвала...
      Лебеди, белейшие лебеди, каждый величиной с вертолет, летели им навстречу. Черные круглые глаза, вытянутые в струнку длинные шеи, обтекаемые тела. Огромные крылья застыли на разных фазах взмаха. И только одна странность была в птицах: левое крыло казалось короче правого из-за того, что маховые перья на нем были совершенно черны. И вдруг лебеди исчезли, будто в гигантском эпидиаскопе резко сменили кадр...
      ... Постепенно набирающий силу юго-восточный ветер шелонник принес первые клубы тумана. Рваной клокастой массой они наплывали с юга, медленно затягивая озеро и занося через люк сырость. И в этом тумане над тускло-серой поверхностью Байкала встали две исполинские фигуры - Мужчина и Женщина. Задрапированные в полупрозрачные плащи, под которыми угадывались сильные и юные тела, они были прекрасны. Тонкая рука Женщины доверчиво опиралась на мощную мужскую. Буйные сплетения тяжелых локонов украшали обе головы. Лица обращены друг к другу так, что можно видеть приоткрытые в улыбке губы, тонкие носы и легкие подбородки. Свободные руки слегка приподняты и вытянуты ладонями вперед.
      Мужчина и Женщина смотрели друг на друга, но в то же время они смотрели и на Сашу - мягко, спокойно, словно о чем-то спрашивая. Так родители смотрят на своего любимого ребенка.
      Молчал Саша, молчал пилот; безмолвно стыли на берегу ученые, забыв о стереотрубе и биноклях; Наташа зажала щеки в ладошках и тоже молчала; Мэргэн выронил изо рта ганзу и смотрел со страхом и изумлением; Ефим Антипов замер в позе статуи, олицетворяющей вопль "яким пахомыч!"; и только автоматическая кинокамера все стрекотала и стрекотала, как весенний кузнечик, все стрекотала и стрекотала...