Михаил Ахманов

ОГЛЯНИСЬ – ПРИШЕЛЬЦЫ РЯДОМ!

Спорящим скажу: не затопчите истину в пыли майдана!

Абу аль-Шафир

Едва он произнес первое слово, как потолочный купол засветился ярче, в нем замелькали огоньки, и в воздухе пахнуло свежестью. Существо, стоявшее перед Язоном, коснулось шестипалой ладонью кожистой складки над безгубым ртом, вытянуло руку вверх и испустило долгое шипенье. Говори! – понял он. Затем трое инопланетян повернулись и зашагали к раздавшейся стене, нечеловечески резко дергая конечностями. Но не странная пластика движений поразила Язона – он, будто зачарованный, глядел им в спины. Сзади их одеяния не поднимались выше пояса, являя взгляду вертикальную щель – примерно в том месте, что лежит у человека между лопаток. Щель открывалась и закрывалась в мерном ритме дыхания, и было ясно, что ноздря и жабий рот в этот процесс не включены.

– Творец всемогущий! – пробормотал Язон. – Да вы, ребята, спиногрызы!

Гарри Гаррисон, Михаил Ахманов «Мир Смерти. Недруги по разуму»

Мы не обсуждаем веру. Вера, в отличие от знания, слепа и глуха и не приемлет доказательств; либо она есть, либо ее нет. Вера – опора слабых, поэтому сильный не говорит «я верю», когда нужны другие слова. Скажем, такие: я знаю, предполагаю, догадываюсь… Мы строим гипотезы только на основании фактов.

Михаил Ахманов «Солдат удачи»

Глава 1. Нервных просят удалиться

В этой книге мы поговорим о разных диковинках и чудесах – о летающих тарелках и пришельцах из космоса, о галактических империях и трансформациях разумных существ, о гениях и половых извращенцах, об искусственном интеллекте и даже о Вселенском Разуме или Великом Творце, которого одни называют Иеговой, другие – Аллахом, а третьи – опиумом для народа. Но не обольщайтесь, мой дорогой читатель! Я не собираюсь доказывать вам, что космические пришельцы высекли Библию и «Рамаяну» на стенах египетских пирамид, что они возвели Баальбек и Стоунхендж, разукрасили плоскогорье Наска таинственными чертежами и утопили в море Атлантиду во время старта в созвездие Орион. Я также воздержусь от описаний сексуальных опытов, которые производят над людьми зеленые венерианские человечки; готов признать, что эта тема кажется очень пикантной и волнительной, но вряд ли пригодится нам в дальнейших рассуждениях. Равным образом как и таинственные статуэтки догу, цериевый обломок с реки Вашка, Тунгусский метеорит, звездная карта Бетти Хилл и явление над Петрозаводском огромной светящейся медузы ^[1].

Прочитав предыдущий абзац, вы, быть может, воскликнете: «Ага! Явился еще один разоблачитель космических суеверий! Еще один Гельмут Хефлинг, готовый распять Эриха Дэникена и Лосанга Рампу! Еще один ученый ретроград, не верящий ни в дьявола, ни в бога, ни в уфологию ^[2], ни в телепатию, ни в полтергейст!»

Вы будете не правы – прежде всего в том, что употребили слово «вера». Вера понятие иррациональное; это не тот фундамент, на котором можно возводить логическую постройку, так что в дальнейшем мы постараемся обойтись без веры, заменив ее воображением и фантазией (но – в разумных границах). Мы не будем верить в инопланетян, в Божественное Провидение, в тарелки-звездолеты и в светлое будущее человечества; мы просто заявим, что все это существует в реальности или будет когда-нибудь существовать. Сделав такой стратегический ход, мы приступим к серьезному рассмотрению наших проблем. Вы спросите, каких? Разумеется, самых глобальных: проблемы будущего человечества, проблемы Великой Тайны Бытия, проблемы космических пришельцев. Но говорить мы будем не только о них – ведь я обещал вам еще половых извращенцев, гениев и галактические империи. Не торопитесь; дойдет очередь и до этих тем.

Я начал бы наш разговор с пришельцев, но перед тем мне нужно разобраться с самим собой, с причинами, по которым я пишу эту книгу, а не очередной роман. Почему так? В конце концов, сдались мне эти пришельцы…

Сдались! Уж очень хочется поведать все, что я о Них знаю – а это, должен заметить, совсем немало. Все-таки я написал не один десяток фантастических историй, и во многих пришельцы фигурируют в полный рост. Чтобы вы не сомневались в этом, я подобрал к каждой главе один или два эпиграфа из своих романов, и скажу без похвальбы: по пришельцам я крупный специалист.

Вот вам одна причина, но есть, разумеется, и другие. Очень меня угнетают писания уфологов ^[3], все эти факты, догадки и гипотезы, тайны двадцатого века, воспоминания о будущем, пришельцы над Россией, тарелки над штатом Канзас, намеки на Высший Разум, который любуется битвой у Курской дуги… Нет, я ничего не имею против подобных книг; забавно их почитать и обсудить что-нибудь этакое за рюмкой чая с приятелем-фантастом. Я ему – как серокожая инопланетянка употребила бразильского фермера Антонио ^[4], а он мне – про мулдашевских лемуров и атлантов или о том, как в Древнем Шумере решали квадратные уравнения… Очень полезный обмен информацией! Какой же именно? Сомнительными фактами, мой читатель, всего лишь забавными историями, извлеченными из книг, которые относятся к псевдонаучно-популярному жанру. В редкой из них можно встретить попытку анализа или разумную гипотезу; большей частью одни лишь факты, притянутые за уши, и никакого резюме!

Бог с ней, с недостоверностью этих фактов; положим, все они – святая правда, истина в последней инстанции. Готов согласиться (не поверить, а согласиться), что инопланетяне летают к нам с эпохи фараонов и что в Соединенных Штатах на авиабазе Райт-Паттерсон собран целый музей из разбитых тарелок и замороженных пришельцев. Что, спрашивается, дальше? Кто из уфологов способен объяснить, почему летают, для чего летают и что Им надо? А главное, почему Они не вступают с нами в официальный контакт? Мне кажется, что ответы на эти вопросы гораздо интереснее трагедии с фермером Антонио.

Я попытаюсь на них ответить – и вот вам второй резон, чтобы потрудиться над этой книгой. Возможно, мои рассуждения вдохновят кого-нибудь из уфологов, и я буду подвергнут суровой критике. Заранее согласен и даже рад. Я не против критики, я только против слепой безрассудной веры.

Есть, наконец, и третий повод для работы над этой книгой. Он глубоко личный, но не настолько, чтоб я его скрывал – тем более, что речь идет о вашей безопасности, мой дорогой читатель. Риск – проблема серьезная, и лучше поговорить о ней в самой первой, а не в последней главе. Но сначала поведаю вам одну историю.

Лет десять назад я познакомился с солидным журналистом, профессиональным уфологом и сотрудником весьма известного российского журнала. Я не буду называть этот журнал и фамилию журналиста; скажу лишь, что всякий, кто интересовался проблемами НЛО, читал его статьи, в которых содержится масса поразительных фактов и даже кое-какие выводы. Этот журналист по имени Сергей очень известная личность среди любителей фантастики, и я встречался с ним дважды на петербургских конференциях «Интерпресскон». Он был не молод, порядком за сорок, и он произвел на меня впечатление абсолютно вменяемого, очень серьезного и эрудированного человека. Сергей давно занимался уфологией; он побывал в том легендарном месте на северном Урале, где пришельцы вроде бы основали научную базу – не для изучения землян, а с какой-то иной, загадочной целью. Как всякий журналист, владеющий сенсационным материалом, Сергей писал статьи и выступал с докладами по означенной тематике – еще с тех времен, когда наша родина была едина и неделима. И имел из-за этого массу неприятностей.

Думаете, партийные боссы пытались его закопать или наше вездесущее КГБ? Может, и пытались, не знаю; но главные неприятности носили скорее трансцендентный, внепартийный характер. И это самый поразительный факт из всех, какие сообщил мне Сергей.

По его словам, пришельцы не желают, чтобы о Них распространяли достоверную информацию. Всякие мифы о летающих тарелках над Курской дугой, о бразильских фермерах, о лемурах и атлантах в состоянии сомати, о Шамбале и Бермудском треугольнике – пожалуйста, но только не правду. Даже не отзвук правды! Никаких сведений для генерации разумных гипотез относительно общества инопланетян, Их технологии и культуре, Их целях и жизненном назначении, Их понимании божественных предметов. Это Им мешает, пояснил Сергей, мешает Их экспериментам, а фактор помехи (в данном случае слишком любопытный журналист) может быть устранен – быстро, незаметно и как бы случайно.

Однако Они существа не злобные, и потому сначала предупреждают, затем пугают, а тех, кого на испуг не взять, карают. Сергея, в частности, предупреждали и пугали, так что к моменту нашей с ним встречи он уже не рвался поразить мир своими откровениями. Он мог поведать какие-то факты мне или другому лицу, что не возбранялось; вето было наложено на публичные выступления, на средства массовой информации, телевидение, радио, книги, статьи.

Недавно я узнал, что Сергей умер. Обстоятельства его смерти мне не известны; может быть, причина была естественной, но нельзя исключить, что он нарушил запрет и был наказан. Размышляя об этом, я ощущаю определенный дискомфорт. Не страх, а именно дискомфорт; мне обидно, что инопланетяне, братья по разуму, способны действовать с такой бесцеремонностью. Словно мафиози: первое предупреждение, второе, затем акция устрашения, а под занавес – несчастный случай с летальным исходом… Недостойные методы – да еще на планете, где Они всего лишь гости, а не хозяева!

Еще одним поводом для дискомфорта являлся сам Сергей, а теперь уже – память о нем. Я чувствую, что не могу оставить подобных ему людей один на один с неведомой инопланетной силой; это было бы бесчестно, трусливо, неблагородно! В конце концов, мы с ними – земляне, а значит, родные братья по разуму, а не какие-то там кузены, седьмая вода на киселе! Выход напрашивается сам собой: разделить риск на всех заинтересованных лиц или хотя бы сделать такую попытку. Что я и совершил – в рамках данной книги.

Я не знаю, насколько реальна обозначенная выше опасность. Быть может, мои писания лишь позабавят пришельцев, ибо в них нет ни грана правды – и тогда мы с вами, дорогой читатель, в полной безопасности. Но представим, что я угодил в яблочко с этой своей книгой, раскрыв некие тайны инопланетян. Тогда я – пропащий человек! Покойник! И вы вместе со мной, поскольку вы прочитали книгу от корки до корки и владеете запретной информацией. Поэтому я предупреждаю: если боитесь, не читайте! Сожгите мой труд или спустите в канализацию; еще можете подарить его шефу, который вас не любит, или тому парню, который обскакал вас в прошлом месяце по службе. Вероятней всего, с ними что-нибудь когда-нибудь случится.

Теперь, когда я вас заинтриговал, обращусь к толкованию термина «пришелец». Я буду употреблять его в двояком смысле, узком и широком, прямом и переносном. В первом случае под пришельцами понимаются Чужаки, то есть носители разума, возникшего в иных мирах либо в ином времени, прошлом или будущем. Оттуда, с далеких звезд или из бездны Хроноса, они и пришли к нам; они чужие на нашей Земле и в нашей эпохе. Чтобы подчеркнуть данный факт, все местоимения, относящиеся к таким пришельцам, я буду писать с заглавной буквы – Они, Их, Им.

В более широком смысле под пришельцами понимаются существа, чей облик, разум, физиология и психика отличны от некоего общечеловеческого стандарта. Сомневаюсь, что подобный стандарт существует и что науке в точности известно, каким должен быть «нормальный человек». Но мы легко выйдем из положения, если будем считать нормальным вас, мой читатель, кем бы вы ни были, мужчиной, женщиной, подростком или стариком. Это необходимое условие, а достаточное заключается в том, что вы разумны, но не гениальны, не обладаете паранормальными способностями, не склонны к извращениям и не являетесь скрытым мутантом или киборгом (вставные челюсти в счет не идут).

При таком подходе к проблеме в пришельческую категорию (то есть в группу «не похожих на меня») попадают многие субъекты, и вам становится ясен смысл названия моей книги: «Оглянись – пришельцы рядом!» Правомочен ли я так рассуждать? Почему бы и нет! В самом деле, вокруг полным-полно пришельцев, не похожих на вас и на меня. Достаточно привести такой пример: я, Михаил Ахманов – мужчина; значит, всякая женщина (в том числе моя жена) для меня – пришелец. Ведь женщины так отличны от мужчин – и обликом своим, и физиологией, и массой прочих деликатных обстоятельств. Напомню лишь об одном: они умеют рожать детей, а нам, мужчинам, не выродить даже вареной морковки. Пришелицы, настоящие пришелицы!

Собственно, как и все мы; мы пришли в этот мир неведомо откуда, и мы из него уйдем бог знает куда. Что и проиллюстрировал Гоген своей знаменитой картиной.

Мадейра, историк, включил голопроектор, и перед нами появилось изображение диска с изъеденным краем – темная поверхность с неясными, словно выдавленными на ней контурами. Они проступили отчетливей, и я увидел жуткое чудовище. Два распростертых крыла, под ними – хвост и когтистые лапы, а сверху – головы. Две головы, крысиная моча!

Плоские, с крючками на конце, с высунутыми языками! – Мы думаем, это какое-то животное, – пояснил Мадейра. – В древних книгах иногда попадаются обрывки картин с разными странными тварями. Возможно, этот монстр был приспособлен для полетов – видите, есть хвост и крылья и форма тела обтекаемая…

Необычное создание, но я готов признать, что такие твари существовали в прошлом, если… если б не две головы! Чему мы не имеем прецедентов! Мы решили…

Павел захохотал. Он согнулся, упершись локтями в колени, плечи его затряслись, щеки покраснели и увлажнились глаза. Он смеялся, всхлипывал, сопел, раскачивался, пока Эри не хлопнула его по спине.

– Простите, Мадейра… Не собираюсь обижать вас, но ваши недоумения так забавны… Это, друг мой, не реальное животное, а герб страны, в которой я когда-то жил, символ, отчеканенный на монете. Прототип герба – орел, одна из самых крупных хищных птиц. Орлы действительно летают, но голова у них одна.

Михаил Ахманов «Среда обитания»

Глава 2. Кое-что о методике

Этот раздел является своеобразным приложением к первой главе, и в нем я собираюсь разъяснить, почему меня угнетают писания уфологов и прочих космоэкстрасенсов. Действительно, о чем же сообщается в их книгах и статьях? О наблюдениях НЛО и встречах с их экипажами, о типах летательных аппаратов и разновидностях пришельцев, о всякого рода чудесах, которые могут быть Им приписаны – необычайные познания древних в математике и астрономии, железная колонна в Дели, статуи острова Пасхи, загадочный пещерный комплекс в бассейне Амазонки, мегалитические сооружения во всех частях света, Тунгусский метеорит и так далее, и тому подобное. Весь этот джентльменский набор кочует из книги в книгу, и я полагаю, что вы, мой читатель, с ним хорошо знакомы.

Должен признаться, что это бесконечное перечисление сомнительных фактов, связанных с пришельцами, зачаровывает и туманит рассудок, чего нам никак нельзя допустить. Наша задача – рассуждения на твердой основе аксиом! И поэтому в данной главе я поднесу вам отрезвляющее лекарство. Заодно я постараюсь продемонстрировать методику, которой буду пользоваться в дальнейшем. Мой метод отнюдь не критика и не огульное критиканство чужих трудов, а дедуктивные логические рассуждения (там, где это возможно) плюс фантазия, но не сказочная, а научная, основанная на достоверных фактах.

Дабы пояснить вам, что имеется в виду, я разобрал отрывок из книги Александра Горбовского «Факты, догадки, гипотезы» [5]. Замечу сразу, что не собираюсь обижать Горбовского; он написал неплохой научно-популярный труд со множеством любопытных фактов, и не его вина, что он – историк, а не математик, не физик или астроном.

Собственно, в книге Горбовского не упоминаются пришельцы, но я все-таки считаю ее уфологической – и вот по какой причине. В ней рассмотрены загадки древних цивилизаций и, в частности, их необъяснимые таинственные достижения в астрономии и космологии, в математике и металлургии, в архитектуре и географии. Горбовский полагает, что, быть может, на Земле существовала некогда высокоразвитая цивилизация, погибшая во время планетарной катастрофы, и что знания древних – отзвук ее былых достижений. Эта обветшалая гипотеза общеизвестна; она кочует из книги в книгу, от Блавацкой к Мулдашеву, но есть и другая, апологетом которой является Дэникен [2]: что наши предки – до всемирного Потопа или в историческую эпоху – имели контакты с инопланетянами и что пришельцы передали им некий объем научных знаний. Так что факты, изложенные Горбовским, можно трактовать по-разному, и в «уфологическом», и в «земном» смысле.

Лично я считаю, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Я готов приветствовать обе гипотезы (не верить в них, а признать их законное право на существование), если только факты, на которых они базируются более или менее достоверны. Еще раз напомню читателям, что достоверность уфологических фактов нас, собственно, не интересует, и я проведу разбор отрывка из книги Горбовского лишь затем, чтобы яснее продемонстрировать используемый нами логический метод. Или, если угодно, собственный здравый смысл.

Я выбрал отрывок, который озаглавлен «математика», и сделал это по двум причинам: во-первых, он невелик по объему, и я могу процитировать его полностью; во-вторых, спекуляции с математикой весьма опасны для неспециалиста. Математика – строгая дисциплина; тут каждый термин имеет свое определенное значение и должен стоять на своем месте. Я, как и Горбовский, не являюсь профессиональным математиком, но все же я – физик и вычислитель, а не историк, и мне легче разобраться с загадочными математическими познаниями древних.

Итак, цитирую Горбовского [5]:

«Математика. К числу сведений, восходящих к весьма отдаленному прошлому, относятся, очевидно, и необъяснимо высокие познания древних в области математики, тоже не являвшиеся результатом их практической деятельности, которая была бы известна нам. Понятие «миллион», отмечает К.Керам, было принято в европейской математике только в XIX веке. Но оно было известно древним египтянам, имевшим даже специальный знак для его обозначения.

Число «пи» известно в истории математики как «число Лудольфа» – голландского ученого XVII века, рассчитавшего соотношение длины окружности к ее диаметру. Однако в Москве в Музее изобразительных искусств имени Пушкина хранится египетский папирус, из которого явствует, что египтянам давно было известно число «пи» [13, с.146, 293].

Но оказывается, еще до египтян число это было известно в Шумере. Знали в Шумере и теорему, которую тысячу лет спустя открыл Пифагор. Ученые жрецы и хранители знаний Древнего Шумера решали сложные алгебраические задачи, квадратные уравнения с несколькими неизвестными, задачи на сложные проценты и даже задачи, выходившие за пределы алгебры [25, с. 50]. Они предавались этим занятиям среди окружавшей дикости и варварства их эпохи. Писали они деревянными палочками на влажной глине, и то, что они делали, надолго опережало как практические потребности жизни, так и общий уровень знаний. Мы снова видим высокие познания, появляющиеся как бы внезапно и на уровень которых человечество выходит только тысячелетия спустя. Достаточно сказать, что среди клинописных текстов, найденных в Шумере, содержится математический ряд, конечный итог которого выражается числом 195 955 200 000 000. Это было число, которым, по мнению специалистов, европейская наука не умела оперировать даже во времена Декарта и Лейбница [13, с. 293]».

На первый взгляд все выглядит вроде бы пристойно, но не доверяйте первому впечатлению: большая часть приведенного выше текста из книги Горбовского является бредом. Чтобы легче было с ним разобраться, я снова воспроизведу отрывок, разбив его на фрагменты и пронумеровав их, чтобы подготовить для последующего анализа.

Цитирую еще раз:

«Математика. К числу сведений, восходящих к весьма отдаленному прошлому, относятся, очевидно, и необъяснимо высокие познания древних в области математики, тоже не являвшиеся результатом их практической деятельности, которая была бы известна нам.

1. Понятие «миллион», отмечает К.Керам, было принято в европейской математике только в XIX веке. Но оно было известно древним египтянам, имевшим даже специальный знак для его обозначения.

2. Число «пи» известно в истории математики как «число Лудольфа» – голландского ученого XVII века, рассчитавшего соотношение длины окружности к ее диаметру. Однако в Москве в Музее изобразительных искусств имени Пушкина хранится египетский папирус, из которого явствует, что египтянам давно было известно число «пи» [13, с. 146, 293]. Но оказывается, еще до египтян число это было известно в Шумере.

3. Знали в Шумере и теорему, которую тысячу лет спустя открыл Пифагор.

4. Ученые жрецы и хранители знаний Древнего Шумера решали сложные алгебраические задачи, квадратные уравнения с несколькими неизвестными, задачи на сложные проценты и даже задачи, выходившие за пределы алгебры [25, с. 50].

5. Они предавались этим занятиям среди окружавшей дикости и варварства их эпохи. Писали они деревянными палочками на влажной глине, и то, что они делали, надолго опережало как практические потребности жизни, так и общий уровень знаний.

6. Мы снова видим высокие познания, появляющиеся как бы внезапно и на уровень которых человечество выходит только тысячелетия спустя. Достаточно сказать, что среди клинописных текстов, найденных в Шумере, содержится математический ряд, конечный итог которого выражается числом 195 955 200 000 000. Это было число, которым, по мнению специалистов, европейская наука не умела оперировать даже во времена Декарта и Лейбница [13, с. 293]».

Мы отложим анализ первого и шестого пунктов, поскольку отмеченные в них факты содержатся в книге Курта Керама «Боги, гробницы, ученые» – превосходной книге, должен отметить, но не лишенной многих недостатков. До Керама мы еще доберемся, а пока проанализируем пункт второй, касающийся числа «пи».

Вас не удивляет, что египтяне умели производить папирус, материал для письма, более долговечный, чем бумага, и доживший до наших времен? Что у них была довольно высокоразвитая медицина – они знали о многих болезнях, некоторые лечили и даже делали операции ^[5]? Что те же египтяне и жители Шумера производили медные орудия, ткани, глиняные горшки, строили гигантские ирригационные сооружения? А ведь это весьма сложные технологические процессы! Попробуйте-ка выплавить медь и отковать из нее клинок или сделать глиняный кувшин – уверяю вас, такая задача под силу только профессионалу! Гораздо легче определить приближенное значение числа «пи». Для этого нам необходимы два колышка, веревка и ножик, чтобы эту веревку разрезать. Выберем ровное место, воткнем один колышек в почву, привяжем к нему веревкой другой и, натягивая веревку, опишем концом этого колышка окружность на земле. Уложим вдоль окружности еще один кусок веревки и обрежем его; длина этого куска равна длине окружности. Другим куском веревки измерим диаметр, а затем сравним длину обоих кусков. Мы выясним, что большой кусок (длина окружности) превосходит малый (диаметр) в три целых и одну седьмую раза, что является неплохим приближением для трансцендентного числа «пи» = 3,1415… Выполнить описанную мной работу гораздо легче, чем сделать глиняный горшок – тем более, ученым жрецам, служителям культа.

Что касается Лудольфа ван Цейлена (1540–1610), то он вычислил число «пи» с тридцатью пятью десятичными знаками не путем примитивных измерений, а с помощью весьма сложной математической техники, использующей описанные и вписанные правильные многоугольники со все возрастающим числом сторон. А вскоре, в 1593 г., Виет нашел выражение для «пи» в виде бесконечного произведения тригонометрических функций. Вот такого в Египте и Двуречье точно не умели! Так что оставим каждому веку свои достижения и не будем считать египетских и шумерских жрецов и писцов ни гениями, ни кретинами, ни наследниками знаний Атлантиды.

Обратимся к пункту третьему и прежде всего заметим, что теоремы не открывают, а доказывают. Шумерским жрецам действительно была известна теорема Пифагора – как практическое правило, которым удобно пользоваться при различных вычислениях. Однако эту теорему в Шумере не доказали. Там вообще ничего не доказывали, поскольку хоть математики Двуречья были искуснее египетских, но метод математических доказательств не изобрели. А Пифагор – вернее, ученые пифагорейской школы – таким методом владели, и это их огромное достижение сравнительно с шумерскими предшественниками. Недаром они жили тысячу лет спустя!

Пункт четвертый: «жрецы… решали… квадратные уравнения с несколькими неизвестными». Это бред! Квадратное уравнение с двумя неизвестными имеет бесконечное множество решений. В Двуречье умели решать системы из двух уравнений, где одно уравнение было простым квадратным, а второе – простым линейным, так что элементарной подстановкой задача сводилась к решению полного квадратного уравнения (разумеется, с одним неизвестным). Такое уравнение разрешимо в радикалах – то есть его корни могут быть выражены через коэффициенты. Вывод общей формулы для корней квадратного уравнения ныне дается в восьмом или девятом классе средней школы, но в Двуречье он не был известен; как уже говорилось, там не имели понятия о математических выводах и доказательствах. Существовала процедура действий, приводящих в верному результату, и установленная не с помощью логических рассуждений, а, скорее всего, эмпирическим (то есть опытным) путем.

Пункт пятый: «то, что они делали, надолго опережало как практические потребности жизни, так и общий уровень знаний». Отнюдь не опережало! Потребность в решении квадратных уравнений и задач на сложные проценты диктовалась именно практикой, иначе любой из шумерских царей развесил бы бездельников-жрецов на городских стенах кверху ногами. Ведь в городах-государствах Двуречья собирали налоги, кормили отряды воинов, торговали и занимались ростовщичеством! Как же тут обойтись без сложных процентов? А это, между прочим, приводит к показательным уравнениям, которые решались приближенно, с помощью подбора решения. Примеры таких задач, содержавшихся на глиняных табличках, даны в «Кратком очерке истории математики» Дирка Стройка [7], и некоторые проблемы формулируются удивительно по-современному: за какое время удвоится сумма денег, ссуженная под двадцать годовых процентов?

Выходит, то, что делали жрецы для купцов и ростовщиков (разумеется, не бесплатно), опережало практические потребности? Смелое заявление!

Теперь обратимся к утверждениям первому и шестому, которые остаются на совести Курта Керама, превосходного писателя и журналиста, но отнюдь не ученого. Вдобавок он опубликовал свой «роман археологии» в 1949 году, и я полагаю, что историк Горбовский, писавший книгу почти через сорок лет, просто обязан не слишком доверять Кераму. В делах науки (пусть даже популяризации науки) ученый не имеет права ссылаться на романтически настроенного писателя; то, что простительно быку, не приличествует Зевсу.

Давайте же посмотрим на исходный текст Курта Керама, на тот отрывок, где он повествует о миллионе, неведомом европейцем, и о загадочном числе 195 955 200 000 000, с которым не смогли бы оперировать даже Декарт и Лейбниц. Я цитирую [8]:

«Вся математика в Вавилоне основывалась на шумерской шестидесятиричной системе, которую аккадцы скрестили с десятиричной. Возникшие из-за этого затруднения устранялись с помощью счетных таблиц – своего рода счетных линеек древности. С помощью такой системы счета вавилоняне сумели достигнуть удивительных результатов. Достаточно вспомнить, что для древних греков, которые были в какой-то степени нашими учителями и в области математики, и в области астрономии, понятие 10 000 связывалось с понятием «тьмы народа», понятие миллиона возникло на Западе лишь в XIX веке, а клинописный текст, найденный на холме Куюнджик, приводит математический ряд, конечный итог которого выражается цифрой 195 955 200 000 000, т.е. такими числами, которыми не могли оперировать даже во времена Декарта и Лейбница».

Надо отметить, что Горбовский, излагая в своей книге этот отрывок, исправил грубейшую ошибку Керама (или переводчика А.С. Варшавского). Кто-то из них двоих назвал 195 955 200 000 000 цифрой, а это, разумеется, число (о чем знают даже школьники третьего класса). Что же касается всего остального, то мудрость древних греков, «которые были в какой-то степени нашими учителями», Кераму впрок не пошла. Во-первых, не надо обижать древних греков; они наши учителя не в какой-то степени, а в самой прямой. Во-вторых, не стоит стричь их под одну гребенку; быть может, козопас с аттических холмов не умел считать до десяти тысяч, но были же среди греков и другие люди – Пифагор, Евклид, Демокрит, Архимед! Кстати, Архимед разработал систему обозначения чисел вплоть до такого чудовищного числа, которое больше миллиона на миллиард миллиардов порядков! Чтобы восхититься этим фактом, не надо шарить в трудах историков науки; достаточно раскрыть «Энциклопедический словарь юного математика» и прочитать статью о числах.

Несколько слов о понятии «миллион», неизвестном глупым европейским математикам вплоть до девятнадцатого века. Кажется, Керам считает, что чем больше число по модулю, тем сложнее с ним оперировать. Но это вовсе не так; пресловутое число 195 955 200 000 000 намного больше десятичной дроби 0,195955200711816543797, но оперировать с этой дробью сложнее (умножьте число и дробь на 3,14 и убедитесь в этом сами). Дело не в том, сколь велико число по абсолютной величине, а сколько в нем разрядов, иначе говоря, цифр. Европейские же математики прекрасно умели оперировать с многоразрядными числами уже в шестнадцатом столетии. Упоминавшийся выше Лудольф ван Цейлен вычислил «пи» с тридцатью пятью десятичными знаками, а Генри Бриггс опубликовал в 1624 г. первую таблицу логарифмов с четырнадцатью знаками для целых чисел от 1 до 20 000, и от 90 000 до 100 000. Вы только вообразите себе объем вычислительной работы Бриггса! Так что не будем ставить телегу впереди лошади и утверждать, что лишь в девятнадцатом веке европейские математики открыли то, что было известно жрецам Двуречья.