Эля сказала матери, что ей нужно купить кое-что на завтра для работы, и быстро выбежала из дома, пообещав не задерживаться. Эля думала, что начнется обычная канитель его бурных признаний в любви и прочих обещаний светлого будущего, рассказ о планах, но всё же была готова на всё, потому как считала себя ничтожеством по сравнению с Камой, которая пожертвовала всем ради совершенно пропащего человека. Но у Мики-то есть шанс выкарабкаться, и она не имеет морального права ломать ему жизнь, оставив его.
      Войдя в квартиру, Эля увидела Мику и до краев наполненную окурками пепельницу. Он нервно ходил по комнате. Эля удивленно посмотрелся на него, предугадывая, что он скажет не то, что она ожидала. Его лицо было сосредоточенным и нахмуренным. Заметив Элю в дверях, он выдавил улыбку.
      - Садись. - еле слышно сказал он.
      Эля присела и, не в силах больше молчать, спросила.
      - Что случилось?
      - Я... - он снова закурил. - Знаешь, я нашел работу. - выдавил он.
      Эля улыбнулась и сказала
      - Ну так это же здорово! Какую?
      - Продавцом в магазине. Здесь, недалеко.
      - Я тебя поздравляю....
      - Да ведь это не такая серьезная работа. - перебил он её. - Так, просто, ради денег. Зарплата не плохая. Пора браться за ум. Не хочу больше висеть на шее у родителей. Сестра скоро замуж выходит, и они могут спокойно пожить для себя. Мать совсем измоталась. Мне её жаль.
      Эля одобрительно кивнула головой, а он продолжал.
      - Мне неприятно тебе это говорить, Эля, но в больнице я познакомился с девушкой. Она работает там медсестрой. Она была очень добра ко мне, выхаживала, помогала бороться и я... очень привязался к ней....
      - Привязался? - словно во сне переспросила Эля. Она была шокирована. Мысль о другой девушке никогда не приходила ей в голову.
      - Я полюбил ее, Эля, и хочу на ней жениться.
      Приговор был вынесен. Как легко он сделал то, на что Эля не решалась последние несколько лет. Как легко он перечеркнул четыре года жизни. А она считала его слабым. Но разве она сама не хотела этого? Эля закрыла лицо руками. В голове вертелся рой мыслей. Она словно не понимала, что это конец. Она была избавлена от ответственности на всю жизнь. Ей не надо было больше трястись над Микой и его здоровьем. Её мысль о самоотречении оказалась самоё бездарной на свете! Безумной, никому не нужной, жалкой! Оказалось, что он прекрасно может прожить без нее, когда она в это не верила. До неё словно издалека долетели слова Мики.
      - Я не хотел тебя обижать, но так получилось...тебе так будет лучше.... Не дослушав его, Эля поднялась. Она посмотрела на него с улыбкой и сказала.
      - Я уверена, что ты будешь счастлив с ней.
      Эля вышла из комнаты и сбежала вниз по лестницам, словно боялась, что Мика бросился вслед за ней. Но он больше не хотел возвращать её как раньше. Они больше не были нужны друг другу, как мебель из разного гарнитура, которая уродует квартиру, как люди из совершенно разных времен, не способные понять друг друга. Так закрылась одна страница жизни Эли. Испорченная страница, которую не вырвешь из тетради, назвав неудавшейся, рискуя потерять другие. Она так и останется в её жизни навсегда. Мика получил своё место на кладбище мечтаний и грез, которое таилось в глубине души Эли, в котором постепенно появлялись свежие могилы - последствия человеческих поступков.
      Летом Эля сняла квартиру. Объем её работы увеличился, и ей хотелось большей самостоятельности. Квартира означала для неё полный покой и уединение, о котором приходилось только мечтать. Она приходила домой поздно, нарываясь на скандалы, недовольство и подозрения со стороны своей матери. Она начинала уже жалеть, что позволила Эле работать. Как и многих матерей, её не очень-то интересовало, что творится в голове её дочери, о чем она думает, какие строит планы. Ей хотелось, что бы Эля поскорее вышла замуж, и основную часть времени проводила дома, что, конечно же, не устраивало Элю. Она не собиралась проводить всё время в своей новой квартире. Да и вообще, не собиралась даже говорить о ней матери. Ночевать всё равно приходилось дома. Эля не пропускала ни одного газетного объявления. Предложений было много. Потратив на поиски месяц, она, наконец, нашла квартиру на параллельной своему дому улице. Это был большой дом с просторными комнатами. Квартира, которую выбрала Эля, находилась на последнем этаже, и хозяйка объяснила Эле, что они разделили квартиру на две части из-за того, что она очень большая, и что соседнюю комнату она сдает другому молодому человеку, а на несколько удивлённый взгляд Эли поспешила добавить, что он редко появляется днём, а приходит, в основном, ночью. Но, несмотря на это, Эля все же согласилась. Это был первый раз, когда её устраивали все условия. Кроме того, комнаты были отделены друг от друга широким коридором.
      Эля начала потихоньку устраиваться. Как она и планировала, в комнате не было мебели. На полу был только ковер, широкий, цветной матрац, в одном углу магнитофон, в противоположном - телевизор. На стене же Эля повесила огромный плакат, изображающий море и несколько фотографий Камы с Тогой, мамы с братом и Мики. Она и сама не понимала, почему хранила фотографию Мики. Наверное, как ей иногда казалось, она все же начала относиться к нему справедливо после его выздоровления, и только сейчас начала по-настоящему задумываться над тем, что предала его и его слишком доброе сердце. Она уже начинала любить этот уголок, который казался ей волшебным, теплым, своим. Казалось, что здесь она в полном уединении. О существовании людей только иногда напоминали смех и женские голоса, доносившиеся из комнаты её соседа. Но однажды, в субботу вечером, когда она уже возвращалась домой, они всё же встретились в коридоре.
      Он только пришел и стоял с ключом в руках, собираясь войти в свою комнату. Эля даже вздрогнула, услышав его голос, окликнувший её по имени.
      - Эля! Здравствуй! - радостно сказал он.
      Эля обернулась и увидела перед собой Фарида, того самого парня, что однажды позаботился о ней на лестницах института.
      - Привет, Фарид. - сказала Эля. - Ты живешь здесь?
      - Ага. - ответил он. - Уже месяц. Но я тебя никогда здесь не видел.
      - Я ночую дома. А здесь бываю только до вечера.
      - Вот это совпадение! Теперь мы живем в одном доме! Здорово!
      - Да.
      Эля была удивлена этой встрече. Она никак не ожидала увидеть перед собой знакомого ей человека. Здесь царило полное одиночество, уединение. Появление Фарида немного нарушило его.
      Со временем выяснилось, что он - очень спокойным человек. Они встречались редко. А когда встречались, то говорили не более десяти минут.
      Жизнь шла по-прежнему спокойно, до того момента, как однажды вечером позвонила Кама, случайно застав Элю дома. Её голос дрожал, и она всхлипывала.
      - Эля, - заговорила Кама тихим голосом. - Ты можешь прийти к Тоге?
      - Что-то случилось, Кама? - спросила Эля, насторожившись.
      - Да. - ответила Кама, и разразилась рыданиями. - Он ... он застрелился.
      Эля просто онемела от страха и тревоги, но, быстро взяв себя в руки, сказала.
      - Сиди там и ничего не предпринимай, слышишь? Я уже бегу.
      Эля бежала по улице не в состоянии что-либо соображать. Запыхавшись, она буквально влетела в квартиру Тоги, все еще надеясь на то, что Кама ошиблась и что Тога просто ранен.
      Как всегда, окна были закрыты и шторы задернуты. Он не любил свет и почти всегда сидел в полумраке. Когда Эля вошла в комнату то сначала увидела Каму, сидевшую, прислонившись к стене и обхватив руками колени. Она дрожала, и широко открытыми глазами, из которых текли слезы, бездумно смотрела в сторону. Тога лежал на полу с раскинутыми в стороны руками и ногами. Около его правой руки лежал пистолет, видимо, выпавший из руки при падении. Он лежал лицом вверх с открытыми глазами, а вокруг головы уже образовалась лужа крови. Эля подбежала к телефону и набрала номер скорой помощи, умоляя их срочно приехать, а потом подошла к Каме и прижала её к себе. Кама словно очнулась ото сна и, увидев Элю, начала повторять.
      - Я не хотела... не хотела... Это он сам.... Как же так получилось?
      - Успокойся. Возьми себя в руки - дрожа всем телом, сказала Эля.
      Она осторожно подошла к Тоге и пощупала пульс на шее. Он был еще теплый, но пульса не было. Она снова села в угол комнаты рядом с Камой, испуганная и дрожащая. Время шло медленно, и, казалось, что прошло уже несколько часов томительного ожидания скорой помощи.
      Как страшно и холодно становится, когда умирает твой ровесник. Как это страшно и нелепо. Смерть взрослого или пожилого не шокирует в такой степени. Всем молодым смерть кажется чем-то очень далеким от них, чем-то очень несбыточным и нереальным. Они кажутся себе и окружающим вечными и неуязвимыми. Ни один ребенок, или подросток не верит до конца в факт своей смерти и в её неизбежность. Для них это невозможно. Эля смотрела на Тогу, который бледнел и остывал на глазах. Кама несколько раз пыталась закрыть ему глаза, но у неё ничего не получилось. Было слишком поздно. Она немного успокоилась и, подсев поближе к Эле, заикаясь, зашептала.
      - Когда я пришла к нему, он был под кайфом. Я принесла деньги, а он снова начал ругаться, сказал, что знает, как я их зарабатываю. Он даже о ночном клубе не знал, знал только, что я преподаю. А потом снова достал пистолет и стал размахивать им и кричать, что убьёт меня. А потом вдруг протянул его мне и сказал: "Кама, я тебя умоляю, выстрели в меня. Всего один раз. Сам я не могу, руки дрожат. Пожалуйста. Избавь меня от этой собачей жизни. Я всё равно скоро подохну. Ты сможешь. Ты же обещала мне помогать". Я испугалась и попятилась к стене, а он всё кричал и кричал на меня, а потом снова успокоился и сказал: "Тогда я сам". Он приставил пистолет к виску, отошел в другой угол комнаты и прежде, чем я успела к нему подбежать, выстрелил. Я даже крикнуть не успела даже не поняла, что он мёртв. Как я виновата, Эля! Я должна была взять у него пистолет, но я и подумать не могла, что он выстрелит. Он так боялся оружия. Он мог только пугать им! Как же так?!
      Она снова заплакала, обхватив голову руками.
      Наконец, приехала скорая, а за ней и полиция, которую вызвали испуганные выстрелом и шумом соседи. Вскоре после них пришел Кямран, которого тут же задержали для выяснения обстоятельств. Врачи унесли Тогу. А один из полицейских позвонил его родителям. После коротких расспросов полиция отпустила девушек домой.
      Эля увезла Каму к себе на квартиру. Было уже одиннадцать часов вечера, когда Эля позвонила маме и сказала, что на работе большой деловой ужин, и что она уезжает за город на один день. Мать ничего не ответила и просто повесила трубку. Эля дала Каме успокоительные таблетки и они легли спать.
      На следующий день девушки отправились на похороны Тоги. Кама всё время молчала и плакала. За весь день она сказала Эле только одно предложение и опять о Тоге: "Знаешь, ему так и не смогли закрыть глаза". На похоронах Эля встретила массу знакомых. Здесь были её однокурсники, друзья, учителя, родные Тоги, которых Эля тоже знала. Голова шла кругом. Эле всё ещё трудно было принять его смерть. Она села в углу небольшой комнаты на диване и опустила глаза, чтобы не видеть лица Тогиной матери. Она словно сразу постарела на сто лет. Лицо её было серым и безжизненным. Она смотрела в одну точку и ничего не говорила, словно отвергая от себя страшную правду о наркомании своего сына и о его трагической гибели. Родители так часто хотят верить, в то, что у их детей всё идёт идеально, что отвергают от себя порой очень жестокую реальность. Эля сидела, задумавшись, пока её не окликнул знакомый, но почти уже забытый ею, чужой голос Мики.
      - Здравствуй. - сказал он, печально глядя на неё. - Как ты?
      - Спасибо. - с трудом ответила Эля. - Нормально.
      Воцарилось минутное молчание, и Эля механически спросила.
      - А ты как?
      - По-прежнему. Работало все там же. Продавцом.
      - Это хорошо. - снова сказала Эля. - А как Зayp? - снова спросила его она.
      Мика нахмурился и побледнел, но всё же ответил.
      - Он вернулся. Но он контужен. У него очень серьезные повреждения позвоночника. Ну в общем..
      Эля тяжело вздохнула. В горле образовался какой-то комок, который, казалось, выскочит наружу вместе с сердцем. Хотелось плакать. Мика снова заговорил.
      - Эля, - сказал он, серьезным тоном, готовясь сказать что-то очень важное. - Камрана посадили.
      Эля удивленно посмотрела на Мику, не веря своим ушам. Она была так занята Камой, что даже забыла позвонить Кямрану. Вокруг неё всё рушилось, и, чем дальше тем больше она увязала в болоте неприятностей. У неё не было сил даже расстроиться и выразить хоть какие-то эмоции.
      - На какой срок? - только и смогла спросить она.
      - Суда ещё не было. Но ты знаешь, за хранение и употребление наркотиков ничего хорошего его не ждёт.
      - Его можно увидеть?
      - Пока нет. Он в ужасном состоянии. У него ломки. Сейчас он в больнице под наблюдением врачей. После того, как ему станет лучше, состоится суд, и только после этого его можно увидеть, но, увы, в тюрьме.
      В этот момент к ним подошла молодая девушка и, извинившись позвала Мику. Мика обернулся к Эле и тихо сказал.
      - Извини, я нужен жене.
      Они попрощались, и Эля взглянула в след удалявшейся девушке небольшого роста с большими глазами, которая подобрала Мику, совсем брошенного и разочаровйвшегося, и сделала из него полноценного человека, всего лишь поверив в него. Ему нужно было так мало! Всего лишь немного веры и поддержки, на которые Эля оказалась неспособной. Эта девушка, наверняка, ценит и любит его, и готова на всё ради своей любви, за которую надо бороться, и доказывать, что, действительно, ты её заслуживаешь.
      Через несколько дней Кама вернулась к себе домой, уже немного успокоившись. Эля редко появлялась дома. Ей приходилось врать, придумывая, что у неё масса работы. У неё не было ни малейшего желания рассказывать матери о своих проблемах, а, тем более, о проблемах своих друзей. Ей было страшно даже представить её лицо, вдруг услышавшей о смерти парня её лучшей подруги, который был наркоманом и драчуном. Сейчас она думала только о Каме, и о том, как ей помочь. Кама ни с кем не разговаривала, никуда не выходила и много пила. Она даже на работу не ходила, утверждая, что теперь ей не нужны деньги. Она работала только для Тоги. Она проводила большую часть времени с Элей в её квартире. Хотя они разговаривали мало, присутствие Эли успокаивало её. Она боялась оставаться одна. Её родители ничего не знали о Тоге и о его смерти, и думали, что Кама уехала отдохнуть в санаторий. Эля же постоянно думала о той встрече с Микой. Она на неё сильно подействовала. Эля завидовала его счастью, его женитьбе, и даже считала это предательством. Ведь он мог дать ей еще один шанс, а он просто выбросил её из своей жизни. Но её также не покидала мысль о том, что она предала Мику ещё раньше, когда позволила ему спиться, спокойно наблюдая, как он опускается всё ниже и ниже, будто он был для неё чужим человеком.
      Однажды вечером она сидела на полу своей комнаты, потягивая виски. Кама спала. В последнее время Эля часто пила и много курила, и это, как ей казалось, расслабляло её. Мысли о своей жизни и о бесцельно прожитых годах угнетали её. Она старалась не выходить из дома и никого не видеть, боясь расплакаться при разговоре и беспричинно сорваться на крик. Вдруг она услышала голос позади себя.
      - Ты не запираешь дверь?
      Эля обернулась и увидела Фарида. Она посмотрела на него нахмуренным взглядом, не поднимаясь с пола, словно видела впервые.
      - У тебя дверь открыта. - повторил он и, заметив у неё в руках бокал вошел в комнату, чувствуя, что может ей понадобится еще раз.
      - Что-нибудь случилось? - спросил он, садясь рядом с ней на пол.
      - Да. - ответила Эля, протягивая Фариду бутылку - Хочешь выпить?
      Фарид налил себе виски и залпом выпил весь стакан. Эля вздохнула и, опустив голову, заговорила.
      - Мой парень женился на другой девушке, мой лучший друг в тюрьме, моя близкая подруга не разговаривает уже десять дней, потому что её парень застрелился. Я в полном дерьме!
      - А почему он застрелился? - вдруг спросил Фарид.
      - Потому что он думал только о себе. - тихо ответила Эля.
      По правде говоря, она никогда глубоко не анализировала подробности гибели Тоги. Для неё он был просто эгоистом, как и большинство её знакомых и друзей, а, впрочем, как и она сама. Она никогда не думала о том, что он может пойти лечиться, и что нужно поговорить об этом с Камой. Единственное, что она советовала ей - оставить его. Они сидели молча несколько минут, потягивая виски, а потом, вдруг ощутив силу сидящего рядом с ней человека, Эле захотелось узнать о нём больше, узнать о его мыслях и чувствах, потому что думала, что он ещё не испорчен жизнью, и что у него всё хорошо. Она была уверена, что это ей поможет снова поверить в себя, в жизнь и чистоту людей. Эля спросила.
      - А как ты живешь?
      - Прекрасно. - с улыбкой ответил он. - Замечательно. Я учусь. У меня есть девушка, которую я люблю, есть работа. Я ни от кого не завишу.
      - Круто. - отозвалась Эля. - Ни от кого не зависеть в девятнадцать лет. А чем ты занимаешься? - снова спросила она.
      - Понимаешь, у моей профессии красивое название, но дурная репутация.
      - Ты что, киллер? - пошутила Эля.
      - Нет. Я - жигало. - ответил он и посмотрел Эле прямо в глаза, так что ей стало страшно. Тем самым он жестоко констатировал, что питать иллюзии на счёт существования другой жизни, более чистой и красивой, не стоит.
      Эля не сразу нашла, что ответить. Пары алкоголя совершенно выветрились из головы.
      - Ты что, серьезно? - спросила она.
      - Вполне. - тихо ответил он, зная, что разочаровал ее.
      - Тебе настолько нужны деньги?
      - Очень. Мне нужно купить себе счастье. А счастье достается только грязным путем, путем многочисленных жертв. Я хочу иметь семью, детей, дом. Ничего другого я не умею. На другой работе платят очень мало, по специальности я работать не смогу. Здесь не нужны психологи. До конца института я буду заниматься этим. Я зарабатываю неплохо, да и все эти женщины намного старше меня, и, иногда с ними интересно и полезно общаться. Через пару лет, когда я заработаю достаточно, я забуду об этом, потому что буду счастлив с моей девушкой. Она ничего об этом не знает и никогда не узнает. А потом найду себе какую-нибудь работу. Или, на худой конец, стану киллером! - Фарид рассмеялся и встал с пола. - Спасибо за виски. - сказал он, откладывая бутылку в сторону, и неожиданно, с очень серьезным выражением лица и глубокой грустью в глазах, сказал - Выше нос. Дальше будет ещё хуже. Жизнь никогда не становится лучше. Ты же историк, ты должна это знать.
      Он вышел из комнаты, оставив Элю с кучей мыслей в голове. Она думала о том, что Фарид прав, она ничего в жизни не находит, а только теряет. Было больно осознавать, что жизнь не дает ей ни малейшего шанса быть счастливой, доказать, что она способна на что-то хорошее.
      От мыслей сильно болела голова, и вскоре Эля уснула. Она проспала до утра, пока её не разбудил телефонный звонок. Это была Кама. Странно, но она впервые покинула квартиру Эли ничего не сказав со дня смерти Тоги. Её голос дрожал, она говорила торопливым голосом, как будто куда-то опаздывала.
      - Эля, мне нужно встретиться с тобой. Это важно.
      - Что случилось, Кама? - испуганно спросился Эля.
      Кама помолчала минуту, а потом еле слышно ответила.
      - Я уезжаю. И, думаю, навсегда. Мой дядя забирает меня к себе в Израиль. Без Тоги мне здесь делать нечего. Я больше не люблю этот город. Здесь всё умирает.
      Эле нелегко было слышать эти слова, но у неё не было выбора. Терять подругу было нелегко, хотя уже многие её друзья и родственники давно жили за границей. Все старались уехать и, по возможности, навсегда, не в силах больше влачить своё жалкое существование, постоянно думая о деньгах, о бытовых проблемах, и тому подобном. Но Кама убегала не от бытовых проблем, а от себя и от своей личной трагедии. Смерть Тоги по-настоящему была для неё трагедией, которую она так и не смогла пережить. Эля же, обессилев от безумной моральной борьбы со всем, что её окружает, спокойно наблюдала, как её жизнь рассыпается на мелкие кусочки. Постепенно она всех теряла, и их пустые, незанятые никем, зияющие словно дыры места никто не занимал снова.
      В аэропорту они с Камой молчали. Обеим было очень тяжело расставаться, потому что они знали, что расстаются навсегда. С годами только теряешь друзей, а приобретать новых становится невозможным, точно так же, как и любить несколько раз. Может быть потому Кама так и цеплялась за Тогу. Она, наверное, просто знала, что лучшего уже никогда не будет. Кама уехала, оставив на сердце Эли неприятное ощущение невосполнимой потери, которая преследовала Элю долгое время. Из верных и близких друзей в её жизни оставался только Кямран, которого тоже связывали с ней тонкие нити, готовые в любой момент разорваться. Через некоторое время Кямрану стало лучше, и над ним состоялся суд. Его приговорили к десяти годам лишения свободы за хранение наркотиков. Когда Эля, наконец, увиделась с ним, он выглядел как затравленный зверёк. Кямран сильно похудел и осунулся, и больше не производил впечатления сильного, уверенного в себе человека. Увидев Элю, он через силу улыбнулся и подошел к тюремной решетке, отделявшей его от Эли, совсем близко, словно желая почувствовать запах своей прежней жизни, который она принесла с собой.
      - Смешно, правда? - тихо сказал он. - Как в кино.
      Эле было тяжело смотреть на него. Она не ответила на его шутку и тихо спросила.
      - Как ты?
      - Нормально. Мне уже лучше. Надо мной тут так поработали, что я, наверное, никогда не смогу больше принимать наркотики. - он потеребил рукой коротко остриженные волосы и на мгновение замолчал. Потом осторожно погладив руку Эли, словно она была нереальной, сказал.
      - Мне дали десять лет.
      - Я знаю. - глухо ответила Эля.
      - А ты знаешь, что когда я выйду отсюда, мне будет тридцать два года? И мне будет уже плевать на всё! Меня никто не будет ждать! И я больше никогда не напишу оперу! Я здесь умру! Мне не выжить!
      Эля похолодела от его слов, но ничего не могла сказать, боясь вызвать в нём новую вспышку гнева. Ей безумно хотелось ему помочь, но она не знала, чем. Словно догадавшись о её мыслях и мучениях, Кямран сказал.
      - Могу я тебя попросить?
      - О чём угодно! - с готовностью отозвалась Эля.
      - Не приходи больше ко мне. И ещё, - добавил он почти шёпотом. - беги отсюда, Эля! Беги навсегда и не оборачивайся! У тебя есть шанс. Ты еще можешь спастись. Из нас пятерых ты пострадала меньше всех. Уезжай, пока не поздно! Иначе тебя тоже уничтожат здесь.
      Эля выбежала из тюрьмы и разрыдалась. По пути домой она плакала, пряча лицо от любопытных прохожих. Слова Кямрана окончательно убедили её уехать из города и убежать от всего, что её окружает. Дома никого не было. Мать была на работе, а брат - в институте. Эля, не торопясь, прошла в свою комнату и начала собирать одежду и необходимые вещи в большую дорожную сумку. Собравшись, она опустилась на стул и, взглянув на часы, начала писать письмо своей матери. До её прихода оставалось ещё два часа. В этом письме Эля решила рассказать обо всем, что творилось в её жизни последние пять-шесть лет, о том, что её беспокоило, и о том, о чём её мать даже не подозревала. Она объясняла матери, почему уходит, старалась излагать свои доводы легко и понятно, немного щадя её чувства. Она рассказала матери о Каме и Тоге, о Кямране и его участи в тюрьме, о Мике, и даже о квартире, и о том, почему она ей понадобилась. Она писала, что здесь у неё нет будущего, что она не желает больше наблюдать за уничтожением людей вокруг, и о том, что ей необходима новая жизнь. Она старалась убедить её, что хуже, чем сейчас, ей никогда не будет, и что она надеется на самые маленькие перемены в жизни, хотя бы на то, что сможет жить свободно и легко. Эля исписала шесть страниц мелким почерком и поднялась. Она спешила уйти, чтобы не столкнуться с матерью, которая с минуты на минуту должна была прийти домой.
      Через час Эля уже была на вокзале, размышляя, куда поехать. Доставая деньги из кошелька, Эля уронила какой-то помятый клочок бумаги. Она подняла его и обнаружила небольшую фотографию четырехлетней давности. С фотографии на Элю смотрели пять улыбающихся лиц, счастливых и беззаботных. На них всё ещё был отпечаток детства, который постепенно стёрла жизнь. На широких лестницах университета с одной стороны стояли Тога и Кама, а с другой Мика и Эля. Посредине стоял Кямран, положив руки на плечи ребят. Они улыбались. Тога держал Каму за руку, а Мика обнимал Элю за талию. Эта фотография казалась сейчас такой нереальной, потерявшей свой первоначальный смысл, своё значение. Эля долго всматривалась в каждое лицо, вспоминая свои радостные дни. Трудно было поверить, что это было её лицо, такое счастливое, без тени грусти в глазах. Она стояла в окружении своих лучших друзей и любимого парня, полностью уверенная в непоколебимости своего счастья и удачи, которые сейчас были потеряны навсегда. Тогда она подумать не могла, что в её жизни и в жизни её друзей может случиться подобная трагедия. Она не думала, что ей придется убежать от всего, что она когда-то любила, и что теперь стало ненавистным и пугающим. Её собственные мечты превратились в яд, отравляющий её жизнь, полную разочарований и обид, выпавших на её долю и на долю с самого начала обреченного на гибель её кем-то жестоко проклятого поколения.