Через несколько дней Краснов, в сопровождении верховнаго учителя, прибыль в столицу, где его встретили с особенным почетом: король и придворные уже знали, что это именно он — изобретатель «Галилея», и что от него зависит успех предстоящаго путешествия короля Марса с земными великанами на Землю. Лессинг прибыл в столицу еще накануне. Что же касается Русакова и Мэри, то об их судьбе наши друзья еще ничего не знали и спокойно поджидали их со дня на день; королевский посол, отправленный за ними к пророку в город Блаженства, еще не возвращался. Шведов, Лессинг и Краснов несказанно обрадовались, увидев друг друга живыми и невредимыми. Лессинг и Краснов были в восторге, узнав от Шведова, что их обратное путешествие на Землю обезпечено благодаря намерению короля Марса им сопутствовать, и что дальнейшее их пребывание на планете значительно улучшится, так как они находятся под верховным покровительством короля и считаются не только свободными, но и полноправными гражданами Марса, а не пленниками.
      — Нам положительно везет, Петр Петрович, — сказал Краснов, когда Шведов разсказал ему о своем свидании с королем: — редко кому судьба так покровительствует, как нам. А между тем нельзя отрицать, что предпринятое нами путешествие на Марс — одно из самых трудных предприятий, на которыя когда-либо решался земной человек. Уже самое благополучное прибытие на Марс является таким успехом в нашем деле что он сам по себе мог бы вполне вознаградить нас за наши труды, и мы могли бы спокойно умереть с чувством удовлетворения и сознанием исполненнаго долга. Но наше торжество этим не оканчивается и мы благополучно возвратимся на Землю.
      — Не торопитесь, Николай Александрович, — перебил Лессинг: — вы забываете, что Марс — не Земля, и что вы в ваших строительных работах можете встретить непреодолимыя затруднения.
      — Почему же это? — спросил находившийся тут же верховный учитель.
      — Да хотя бы потому, что человек сам иногда недостаточно знаком с тем делом, которым он заведует.
      — Если он заведует делом, то, следовательно, он его хорошо знает; в противном случае на его месте был бы другой, — сказал верховный учитель.
      — Но разве у вас не случается, что опытные люди, специалисты, стоят в стороне от известнаго дела, а им руководят другие, хотя и менее сведущие, но пользующиеся покровительством начальствующих лиц? — спросил Лессинг.
      — Никто у нас и не станет добиваться места, зная, что есть другой, более способный, — отвечал верховный учитель. — Более способный занимает бульшую должность, менее способный меньшую. Это так естественно и просто.
      — Да, — подтвердил Шведов: — я тоже наблюдал, что при дворе короля все более или менее ответственныя должности занимают люди, вполне достойные их. Я всегда видел, что человек добился здесь своего положения благодаря лишь собственным достоинствам, а не протекции.
      — А что такое протекция? — спросил верховный учитель.
      — Это довольно трудно тебе объяснить, учитель, — сказал Краснов: — а протекция — явление слишком интересное и характерное, чтобы обойти его молчанием и не ответить на твой вопрос. Я начну издалека. У нас на Земле люди не получают в школе утилитарных знаний, имеющих прямое отношение к их последующей деятельности; практическия сведения приобретаются людьми уже по окончании ими школьнаго образования, которое находится лишь в слабой связи с будущей общественной деятельностью учащихся, давая им лишь общия теоретическия начала разных наук. Если же человек в высшей школе и избирает какую-нибудь специальность, то он изучает ее только теоретически. Но обыкновенно и специальное образование человека, и его практическая деятельность большею частью независимы друг от друга; очень часто человек, имеющий какую-нибудь специальную теоретическую подготовку, совершенно не занимается своей специальностью, отдавая свои силы и время совершенно другому делу. Например, изучает человек в школе теологию, а, закончив образование, становится не жрецом, а писарем в каком-нибудь департаменте; изучает медицину, — и делается музыкантом; изучает педагогику, — и делается судьею. В результате оказывается, что общественныя должности у нас, сплошь и рядом, занимают лица, не знающия и непонимающия своего дела. Особенно много страдают интересы публики тогда, когда такой несведущий человек делается не простым исполнителем возложенных на него обязанностей, а начальником и руководителем других. Ответственныя общественныя должности бывают заняты неподготовленными к тому людьми не всегда, впрочем, от недостатка в опытных работниках, могущих с успехом нести порученное им дело; беда не была бы так велика, если бы на Земле не существовало другого прискорбнаго явления, называемаго протекцией.
      — Но что же такое протекция? — повторил свой вопрос верховный учитель.
      — Сейчас объясню. Иногда достойных кандидатов на какую-нибудь общественную должность, знающих дело и теоретически, и практически, и кроме того людей вполне порядочных и добросовестных, находится много; из массы конкурентов человеку, от котораго зависит их назначение на должность, казалось бы, легко выбрать достойное лицо, и в таких случаях естественно быть уверенным в том, что дело будет поручено человеку, который отлично с ним справится. А между тем, в действительности, приходится наблюдать как раз противное: именно те должности, на который имеется много достоиных кандидатов, соперничающих друг с другом и своими знаниями, и своей опытностью, большею частью получают люди, совершенно для того непригодные. Объясняется это тем, что, если какой-нибудь должности добивается много кандидатов, то, следовательно, эта должность выгоднее других или благодаря хорошему вознаграждению за труд или благодаря почету, с ней связанному. А в таких-то случаях и выступает особенно заметно так называемая протекция. Под словом «протекция» разумеется покровительство влиятельных лиц своим родным и знакомым при назначении их на общественныя должности и во время их служебной деятельности. Человек, от котораго зависит назначение на должность, избирает на нее не достойнейшаго из кандидатов, а одного из своих родственников и знакомых, оказывая этим ему, как говорят, протекцию. Если у администратора между своими родными и знакомыми для данной вакансии нет подходящаго лица, то его осаждают знакомые просьбами отдать должность кому-нибудь из их родных. В результате назначение получает почти всегда или родственник самого начальника, или родственник кого-нибудь из его знакомых, очень часто человек не достойный занять не только данную должность, но вообще какую-нибудь общественную должность. А достойные кандидаты остаются в стороне.
      — Но, ведь, интересы общества страдают, если назначения на должности делаются по протекции, а не по достоинствам человека! — воскликнул верховный учитель.
      — Я к тому и повел свою речь, — отвечал Краснов. — Так как никакой выгодной должности без протекции получить нельзя, то наши молодые люди, готовящееся к общественной деятельности, еще в школе заботятся не столько о приобретении знаний, сколько о том, чтобы заблаговременно заручиться протекцией. У кого нет влиятельных родственников, тот старается завязать полезное знакомство, старается понравиться какому-нибудь важному сановнику или его жене, сестре, бабушке и так далее. Юноша лицемерит, и, конечно, нравственно пошлеет. Излишне уже говорить о том, что делается, когда такой человек займет видный пост. Протекция приносить особенно много вреда моральнаго. Это явление так развратило общество, и люди так привыкли к нему, что редко даже кому приходит в голову, что протекция — вещь дурная и ненормальная. Многие молодые люди приобретают протекцию вместе с родством влиятельных особ, женясь на их дочерях или родственницах. Таким образом протекция идет вместо приданаго.
      — А приданое — что такое? — спросил верховный учитель.
      — Я уже говорил тебе, что число заключаемых на земле браков с каждым годом уменьшается вместо того, чтобы возрастать с возростанием населения. Понятно, что такое положение дел крайне невыгодно для наших девушек, которыя желают выйти замуж. Бедняжки прилагают все старания, употребляют все средства, чтобы понравиться молодым людям и возбудить в них желание жениться; но часто все средства оказываются безсильными. В таких случаях девицы нередко прибегают к крайнему средству и покупают себе мужей за деньги, иногда очень большие. Деньги, которыя невеста отдает жениху в вместе с своей рукой за то, что тот соглашается вступить с ней в супружество, и носят название приданаго.
      — Как же так! — воскликнул верховный учитель, — Ведь, женитьба за деньги есть ничто иное, как разврат.
      — О, нет, не всегда, — возразил Краснов. — Развратом называется на земле продажная любовь женщины, а не мужчины, и при том на короткое время, а не на всю жизнь. Если же любовь продается навсегда, оптом, и, хотя и за деньги, но мужчиной, то это называется браком. В приданом у нас никто не видит ничего дурного: к этому явлению мы привыкли, и оно считается у нас нормальным.
      — Нет, я положительно не понимаю твоих разсуждений, — сказал верховный учитель: — я вижу в них столько противоречий, что ясно не представляю себе даже того, что считается на земле хорошим и что дурным. Вся ваша мораль совершенно условна.
      Краснов ничего не ответил на это замечание. Воцарилось короткое молчание, после чего Лессинг переменил разговор, заговорив о предстоящих им работах по снаряжению «Галилея».
      Через несколько дней из города Блаженства от пророка возвратился королевский посол, который сообщил, что Мэри и Русаков бежали ночью из збмка пророка, и неизвестно, где находятся в настоящее время, так как отправленная за ними пророком погоня возвратилась без успеха. Это известие сильно встревожило Шведова, Лессинга и Краснова. Русаков отыскался дня через два: партия рабочих, производившая земляныя работы в лесу для новой железнодорожной линии, случайно натолкнулась на Виктора Павловича, лежавшаго в безпамятстве, и доставила его в столицу к королю, что же было с Мэри, наши друзья не знали. Виктор Павлович не мог дать по этому вопросу никаких разъяснений, так как был болен горячкой и не приходил в сознание.

      Когда Мэри была так неожиданно разлучена с своим спутником, она разглядела сквозь ночной мрак, что около нея толпится несколько карликов, уже завладевших ея руками и ногами и быстро их связывавших, чтобы лишить ее возможности сопротивляться. Она сильно испугалась и закричала. Первая мысль, пришедшая ей в голову, была та, что овладевшее ею люди были посланы в погоню за нею и Русаковым из города Блаженства. Карлики между тем положили ее на два связанных между собою дерева и понесли в глубину леса.
      Скоро Мэри вынесли на поляну, тянувшуюся между деревьями длинной полосой. Начинался разсвет. Всматриваясь в своих похитителей, Мэри с изумлением заметила, что это все были женщины, Это обстоятельство заставило ее отказаться от предположения, что она находится во власти посланцев пророка; слуги пророка кроме того не оставили бы на свободе профессора. Мэри достаточно хорошо владела языком Марса и попробовала заговорить с своими похитительницами, обратившись к ним с вопросами, куда и зачем ее несут. Но те упорно молчали и только как-то виновато улыбались, переглядываясь между собою. Скоро оне вышли к реке, на которой у берега качалось какое-то судно в роде парома, к которому оне и направились. Этот паром был сколочен из бревен довольно примитивным образом. На нем стоял небольшой домик цилиндрической формы, видимо, целиком перенесенный сюда с суши. Женщины внесли Мэри внутрь домика, освободили ей руки и ноги от веревок и вышли, крепко затворив за собой дверь. Пленница осталась одна.
      Уже было утро, и первые солнечныя лучи заливали светом тюрьму Мэри, проникая сквозь маленькия окна у потолка. Осмотревшись, Мэри осталась довольна своим помещением. Ея маленькая комната была светлая и чистенькая; стены были украшены кусками пестрой материи и гирляндами цветов, издававшими приятный аромат, букеты цветов были разбросаны и по полу. Бульшую часть комнаты занимало мягкое ложе из травы, покрытое чистой разноцветной материей. Мэри опустилась на постель и стала раздумывать о странном приключении прошлой ночи, по никакого вероятнаго объяснения ему не могла придумать: на Марсе для нея все было ново и непонятно. Тем временем послышался плеск воды, и паром заколыхался, отплывая от берега. Утомленная ночной тревогой, Мэри скоро заснула под тихое покачивание парома и проспала довольно долго.
      Разбудили ее раздавшиеся вдали громкие крики. Паром остановился, и через минуту дверь отворилась. На берегу реки шумела и волновалась толпа народу, состоявшая из нескольких сот женщин, окружавших деревянную террасу, разукрашенную пестрой материей и усыпанную цветами. По бокам террасы стояло несколько светильников, горевших каким-то особенным, зеленым фантастическим пламенем. От двери домика через весь паром был перекинут ковер ярко-краснаго цвета, который тянулся дальше на террасу и оканчивался на ней возле небольшого трона. Мари вышла из двери, и в ту же минуту раздались голоса:
      — Приветствуем тебя, посланница богов!
      — Приветствуем тебя, наша избавительница!
      — Приветствуем тебя, великая пророчица и королева Марса!
      — Тридцать тысяч лет ждали мы тебя, покровительница угнетенных женщин! Великое чудо совершилось, и настало счастливое время.
      — Радость нам! Исполнилось древнее пророчество.
      Не понимая этих странных возгласов, но ни мало не сомневаясь в том, что они направлены по ея адресу, Мэри вышла на берег и важной поступью направилась к приготовленному для нея месту. Толпа почтительно перед ней разступалась и бросала ей под ноги цветы. Стараясь держаться с большим достоинством, Мэри заняла место на возвышении и торжественно обратилась к толпе со словами:
      — Чего вы хотите от меня, женщины Марса?
      — Исполни повеление богов, великая королева! Скорее соверши дело, для котораго ты прибыла к нам на Марс! Освободи нас! — раздались голоса.
      — От кого же я должна освободить вас?
      — Зачем ты испытываешь нас, могущественная посланница богов? Ты сама знаешь, что мы все, составляющия общество независимых женщин, жаждем избавления от тирании мужчин, этих бородатых извергов! Избавь нас от их притеснений! — раздалось в ответ.
      — Да разве на Марсе мужчины притесняют женщин? Наоборот, вы пользуетесь равными правами с мужчинами, вам открыты все роды деятельности, вы можете подвизаться на любом поприще!…
      — Мы не хотим таких прав! — послышалось со всех сторон. — Мы не хотим, чтобы мужчины изнуряли нас работой!… Они должны ценит главным образом нашу красоту; они же в этом отношении не дают женщине никаких преимуществ. Наша нежная организация грубеет… Они не признают культа любви, который хотим установить мы, члены общества независимых женщин, а за нарушение нами супружеской верности ведут нас к судьям, которые жестоко нас наказывают!..
      «Кажется, я попала к каким-то вакханкам, — подумала Мэри. — Однако нужно считаться с обстоятельствами и петь в тон этим странным женщинам, пока я в их власти».
      — Итак, вы недовольны настоящим положением женщины на Марсе? — сказала вслух Мэри. — Вы находите, что мужчины поступают несправедливо, заставляя женщин работать наравне с собой и нести те же обязанности? Каковы же обязанности женщин по вашему мнению?
      Толпа зашумела так, что в смешанном гуле голосов ничего нельзя было разобрать.
      — Пусть говорить одна из вас! — сказала Мэри. — Я не могу слушать всех вместе.
      Женщины стали совещаться. Через несколько минут из толпы выступила красивая молодая женщина, глаза которой сверкали злым огоньком; видимо, она особенно сильно была возмущена не нравившимися ей порядками на Марсе и была одной из самых страшных революционерок.
      — Мы все думаем, сказала представительница: — что назначение женщины — любить, а не трудиться.
      Мэри невольно улыбнулась.
      — Главное, что требуется от женщины, это — красота и грация… Женщина — нежный цветок, за которым должен ухаживать мужчина. Своими красками и ароматом цветок заплатит за заботы о нем. Труд — достояние мужчины.
      — С какими же силами мы объявим войну мужчинам? Сколько считается членов в вашем обществе женщин?
      — Общество независимых женщин, — отвечала представительница собрания: — в настоящее время имеет около трех тысяч членов. Это не много, но для начала это достаточно. Потом к нам присоединится много других женщин, лишь только оне узнают, чего мы добиваемся. Мы должны победить, так как все одушевлены страстным желанием добиться признания своих прав и ниспровергнуть господство противных мужчин, которых мы готовы любить, но произволу которых мы не желаем подчиняться. Мы победим, великая королева, так как теперь ты будешь руководить нами. Так сказано в пророческой книге.
      — Что же именно там сказано?
      — Там написано: «Когда прибудут великие люди из иного мира и великая женщина спустится на Марс, то настанет другая жизнь, и женщины станут царить над мужчинами; великая же женщина станет царить над человечеством». Поэтому мы, узнав о твоем прибытии, королева, решили сплотиться и приступить к решительным действиям. Боги избавят нас наконец от господства мужчин.
      — Разскажи же мне, как возникло общество независимых женщин и давно ли оно существует.
      Представительница стала, рассказывать. Из ея слов Мэри узнала, что все женщины, не желавшия подчиняться семейным началам, а равно и все те женщины, которыя по каким бы то ни было причинам были недовольны своей семенной жизнью и разошлись во взглядах и желаниях с своими мужьями, образовали союз и решились поднять знамя возстания на Марсе с тем, чтобы, согласно своим желаниям и прихотям, перевернуть весь государственный строй планеты. Прибытие на Марс необыкновенных великанов, в числе которых оказалась женщина, дало сильный толчок их делу. Когда некоторыя из принадлежавших к тайному обществу независимых женщин увидели Мэри у пророка в городе Блаженства, оне тотчас же решили, что это и есть та великая женщина, которая покорить им мужчин. Между тем Мэри и Русаков бежали из города Блаженства, и пророк отправил за ними погоню. Общество независимых женщин, как они себя называли, встревожилось, зная характер пророка, который любил применять к нарушителям его повеления крутыя меры, и потому легко мог назначить Мэри вечное заключение в какой-нибудь из башен своего збмка. Женщины решили спасти свою повелительницу и будущую королеву Марса и сами отправили на розыски небольшой отряд. Им посчастливилось больше, нежели посланцам пророка, и оне скоро нашли Мэри спящей в лесу. Тотчас же оне овладели ею и доставили ее в свой главный лагерь, чем избавили ее от опасности вторично попасть во власть пророка, хотя и против ея воли. Когда представительница разсказала об этом Мэри, толпа заволновалась, и раздались многочисленные крики:
      — Прости, прости нас, великая королева, за то, что мы осмелились насилием овладеть тобой. Мы хотели спасти тебя от пророка, который является и твоим, и нашим главным врагом. Он мог погубить тебя, посланницу богов, которую мы ожидали тридцать тысяч лет, передавая от поколения к поколению пророчество о твоем прибытии.
      Мэри пожелала более подробно ознакомиться с желаниями независимых женщин и с причинами, побудившими каждую из них поступить в общество. Причины оказались довольно разнообразными, хотя в основе всего лежала жажда праздной и разгульной жизни. Так, например, одна девушка объяснила Мэри, что, не имея родителей, она проживала у родственников, которые заставляли ее путем разных наказаний, преимущественно философией, работать, между тем как она совсем не любит работать.
      — Это что за наказание философия? — спросила с удивлением Мэри.
      — Судьи, — отвечала карлица: — заставляли меня выучивать наизусть по несколько страниц философских книг разных ученых и пророков. Эти злые судьи знают, что красивая женщина терпеть не может философии. Потому-то поступила в тайное общество женщин.
      Другая марсианка поступила в общество независимых женщин, по ея словам, потому, что была возмущена несправедливостью и произволом мужчин, не позволявших ей заниматься любимым делом, — вызыванием духов и теней умерших: и муж ея, и братья, и судьи, к которым они ее водили, строго ей это запрещали, говоря, что ея искусство оскорбляет богов. Между тем это искусство, которое она очень долго изучала, заставляло всех остальных трепетать перед нею и доставляло ей большой почет. Третья, очень хорошенькая марсианка, сообщила, что она сделалась членом общества независимых женщин после того, как написала книгу, которую противные мужчины назвали глупой, и сказали, что ее не стоит читать; автору показалось это обидным.
      — Да, я вижу, что у вас всех имеются основательныя причины возстать против гнета мужчин, — сказала Мэри. — Как же мы будешь перестраивать государство, после того, как овладеем им и ниспровергнем власть мужчин?
      — Прежде всего, — отвечала представительница независимых женщин: — мы всеми царедворцами назначим женщин и непременно из нашего общества. Затем мы издадим новые законы, согласно которым все работы будут исполнять мужчины. При заключении браков выбор будет принадлежать женщине, которая по собственному желанию будет выбирать мужа.
      — Боюсь, — возразила Мэри: — что большинство женщин не захочет последовать за вами.
      — Да, мы знаем, что многия уже привыкли к рабству и побоятся свободы и независимости. Но мы их легко подчиним себе, когда овладеем властью. Мы просто прикажем им последовать нашему примеру и быть счастливыми.
      «Их не разубедишь, — подумала Мэри: — и оне ни за что не откажутся от своих нелепых взглядов и намерений».
      — Скажите же мне, — проговорила Мэри вслух: — почему вы, осмелившись самовольно овладеть мною, оставили в лесу моего спутника, который дан мне богами затем, чтобы он помогал мне покорить мужчин и основать на Марсе царство женщин?
      — Мы не знали этого, — отвечала представительница: — а без твоего повеления мы не смели коснуться великаго человека, боясь гнева богов.
      — Без него я не могу начать своих действий. Поэтому немедленно пошлите нескольких женщин на розыски моего помощника, оставленнаго в лесу. Пусть оне отправятся сию же минуту на прежнее его место и идут по его следам. Когда оне найдут его, пусть передадут ему мое послание, которое я сейчас приготовлю ему. Предупредите посланных, чтобы оне обращались с ним как можно почтительнее и исполняли все его требования.
      — Все будет исполнено, великая королева, — отвечала представительница.
      — Богам угодно, чтобы на Марсе владычествовали женщины, и я повинуюсь богам. Мы победим, если вы будете строго исполнять мои приказания. Завтра я сама созову вас, а теперь я утомлена и хочу отдохнуть. Покажите мне мое жилище.
      — Слава великой королеве Марса! Слава посланнице богов! — закричала толпа и стала расходиться.

      Виктор Павлович между тем понемногу выздоравливал. Когда он пришел в сознание, первый вопрос его был о том, где Мэри. Так как ни Шведов, ни Краснов с Лессингом ничего о ней не знали, то Русаков прерывающимся от волнения голосом разсказал друзьям о своем бегстве вместе с Мэри из города Блаженства и о таинственном похищении в лесу его спутницы. Разсказ профессора взволновал его друзей. Шведов немедленно отправился к королю и, разсказав ему о похищении своей жены, просил разрешить ему сформировать отряд человек в сто и отправиться на поиски Мэри, на что король охотно согласился. Через несколько дней Шведов прислал своим друзьям записку, в которой сообщал, что до сих пор его поиски не привели ни к чему, но что он не прекратить их до тех пор, пока не осмотрит в лесу каждаго кустика.
      Оправившись от болезни, Виктор Павлович совершенно замкнулся в себя. Несмотря на все попытки Лессинга вызвать Русакова на спор, втянуть в научную беседу и вообще как-нибудь его расшевелить, ему это не удавалось: Виктор Павлович ко всему относился апатично и старался отделаться от Лессинга односложными ответами. Единственное, что теперь еще интересовало Русакова, это работы Краснова по снаряжению корабля для обратнаго полета на землю; он с нетерпением ждал дня, когда можно будет покинуть «эту идиотскую планету, населенную коротконогими подлецами», как он выражался. Виктор Павлович самым усердным и аккуратным образом выполнял все нужныя для Краснова вычисления, неотлучно присутствовал при всех его работах и кроме этого не желал больше ничего видеть на Марсе, будучи преисполнен негодования против обитателей планеты.
      Работы Краснова весьма успешно подвигались вперед. Недалеко уже было то время, когда отважным земным путешественникам можно будет совершить вторичный междупланетный полет. Лессинг, в противоположность Русакову, усердно изучал новый мир и дорожил каждым случаем узнать что-нибудь новое из жизни марсиан, их наклонностей и стремлений.
      Путешествие на Марс доказало Лессингу, что натура человеческая везде одинакова, и что тщеславие, жадность, зависть, эгоизм и все другие человеческие недостатки зависят не столько от бульшей или меньшей испорченности человека, сколько от выгодно или невыгодно сложившихся для него обстоятельств. Марсиане сравнительно с жителями Земли обладали указанными недостатками в меньшей степени, но это зависело преимущественно оттого, что жизненный условия на Марсе были почти одинаковы для всех, что незачем было вести борьбу друг с другом, так как интересы одного не мешали интересам другого. По мере же развития на Марсе, насажденной Лессингом, земной цивилизации, нравы жителей стали заметно портиться.