Продавец тела Христова оказался весьма немолодым человеком странноватой наружности. На плохо выбритом круглом лице были очки в платиновой оправе. Холеные пальцы никогда не знавших физического труда слабеньких рук были украшены несколькими перстнями. Расстегнутая на заплывшей жирком безволосой груди батистовая сорочка явно не отличалась свежестью, но открывала сразу две подвески из безвкусной смеси драгоценных металлов и камней.
      Ночную встречу с Ильей в своем кабинете Алекс (так представился продавец) начал с монолога. Он сообщил, что ознакомился по Интернету с информацией об Илье, считает его реальным покупателем и поэтому предлагает сразу подписать соглашение о неразглашении любой информации о сделке. Определив стоимость конфиденциальности еще в 200 миллионов долларов, продавец с удовлетворением убрал подписанное Ильей обязательство в сейф и перешел к делу.
      Алекс коротко и цинично объяснил Илье происхождение предмета продажи. Когда шотландские ученые взволновали мир сообщением о клонировании овечки Долли, они вовсе не были первыми. В континентальной Европе их опередили минимум на двадцать пять лет.
      Еще в семидесятых годах прошлого столетия на него случайно вышел некий профессор-эмбриолог. Профессору оказались нужны девушки, но не для интимных услуг, а для вынашивания человеческих эмбрионов. Алекс почувствовал возможную наживу и стал обеспечивать профессора живым товаром в кредит. Профессору понравилось, и он предложил Алексу финансировать все исследования, также в долг.
      Постепенно профессор и вся его лаборатория оказались в руках Алекса. Но профессору важнее была наука. Алекс не сразу понял, что реально делает профессор. Но когда понял, то моментально сообразил, какое клонирование может быть самым громким, а, значит, самым выгодным.
      Алекс был тогда молод, но сколотил уже неплохой капитал и был неплохо образован. История погребальных пелен Христа, хранящихся ныне в Ватикане, была ему известна. Следы крови на полотнище, наверняка, могли быть источником клеток для клонирования, на этом можно было сделать бизнес. Алекс действовал решительно. Вскоре расклейщики объявлений в Риме обклеивали все подступы к Ватикану текстом:

      «Коллекционер купит за хорошие деньги ниточку с Туринской плащаницы.»

      Алекс снял номер в гостинице в Риме сразу на два месяца, лично беседовал с каждым обратившимся по объявлению. Он понимал, что ищет иголку в стоге сена, но был уверен – рано или поздно на приманку клюнет, обязательно клюнет кто-нибудь из тех, кто имеет реальный доступ к плащанице.
      Через месяц Алекс уже знал достоверно, что подобраться к плащанице не получится. После нескольких попыток украсть или повредить реликвию, ее охраняли лучше, чем корону Британской Империи. Он уже почти отказался от идеи, когда очередной гость вдруг сразу перешел к обсуждению цены. Сын бывшего сотрудника Ватиканской библиотеки был готов продать образцы нитей с плащаницы.
      Отдел библиотеки, содержавший давнюю историю сорокалетнего раскола в католической церкви, был редко посещаем. Все альтернативные Папы (антипапы) уже более 500 лет назад были осуждены как самозванцы. Напыщенное руководство библиотеки хранению, а тем более изучению архивов антипап не придавало никакого серьезного внимания. Поэтому дотошный тихий библиограф, откопавший в 1954 году в переписке антипапы Климента VII письмо с образцами нитей плащаницы, считал полным своим правом присвоить его себе по уходу на заслуженный отдых. – У меня это сохранится лучше, – такая простая логика оправдывала библиографа в своих глазах.
      До своей кончины он успел рассказать сыну о том, что за сокровище хранится в семейном алтаре. Сын его, по правде говоря, никогда не был набожным, он понятия не имел о возможном применении каких-то старых волосков. Представившаяся возможность заработать на продаже никчемного старья показалась ему манной небесной. Алекс был готов выложить миллионы долларов за нити со следами крови. Поэтому двадцать тысяч долларов – предел мечтаний недалекого наследника старого библиографа – были выплачены наличными на следующий же день в обмен на старинное письмо и прикрепленные к нему драгоценные бумажные пакетики.
 
      Пока Алекс прервал свой рассказ, отдавая какие-то распоряжения по телефону, Илья осматривал кабинет. На одной из стен были застекленные высокие шкафы с драгоценностями. Хозяин кабинета явно был к ним очень неравнодушен. Подставки в виде растопыривших пальцы манекенных рук были обильно заполнены разнообразными кольцами и цепочками. Пальцы самой большой руки-подставки в центральном шкафу были сложены в непристойный жест. На оттопыренном центральном пальце Илья с брезгливостью и недоумением увидел цепочки с подвесками – символами разных религий. Там висели на одной цепочке крест, на другой – полумесяц, висели здесь и звезда Давида и так далее.
      Огромная плазменная телевизионная панель занимала середину другой стены. Над панелью на нескольких рядах полок, протянувшихся на всю длину стены, стояли видеокассеты и диски. Почему-то, даже издалека было понятно, что эта видеоколлекция явно непристойного содержания. Однако Илье трудно было догадаться, что это не просто коллекция, а ретроспектива. Это было полное собрание всего того, чем заработал свои деньги хозяин дома.
      А заработал он их следующим образом. Алекс начал свой бизнес еще в школе, с фотосъемки своих собственных интимных встреч с ничего не подозревающими одноклассницами. Фотографии на удивление хорошо продавались. Потом Алекс перешел на видеосъемку, организовал маленькую студию, перестал сам участвовать в съемках.
      Освоив всю технологическую цепочку, от подбора «материала» для съемки до сбыта, Алекс постепенно стал во главе разветвленной сети создания и распространения порнопродукции. Одновременно он не брезговал и содержанием домов терпимости. Через проституцию проходили практически все его «актеры» и «актрисы». Алекс это называл «повышением эффективности использования рабочей силы».
      Последние лет пятнадцать он специализировался в основном на детской порнографии и детской проституции. Сам Алекс уже давно не пользовался ничьими сексуальными услугами. Но, тем не менее, он не без удовольствия лично просматривал все новое, создаваемое и распространяемое его невидимой гадкой империей.
 
      Схема сделки по продаже тела Христа, предлагаемая Алексом, была четко продумана. Он официально продавал Илье обычную недвижимость. Предметом сделки был кусок земли в некоторой стране Европы со всеми строениями. Как следовало из перечня, на продаваемой земле находились большой хозяйский дом, двухэтажный флигель для прислуги и медицинская лаборатория.
      Лаборатория, имеющая официальный статус санатория-пансионата с медицинскими услугами, продавалась одновременно с землей, вместе со всем содержимым. При этом покупатель уведомлялся, что в лаборатории, в предположительно коматозном состоянии, находятся несколько пациентов. Пациенты поступили в лечебницу в порядке благотворительности, их личности были неизвестны. Соответствующие заявления были в свое время поданы в полицию, родственников у пациентов не выявлено.
      Покупатель принимал на себя обязательства сохранить рабочие места сотрудников лаборатории на срок не менее одного года. Также покупатель обязался принять все разумные меры для не ухудшения состояния пациентов лаборатории, чьи тела находятся в состоянии искусственного поддержания жизнедеятельности.
      Алекс вовсе не собирался подпадать под какие-либо будущие судебные разбирательства, поэтому схему продажи он давно отработал с адвокатами. Сделка была предварительно согласована с нотариальной конторой в одном из городов Европы, где и должна была, по плану Алекса, заключаться сделка.
      На вопрос Ильи о том, чьи еще тела находятся в лаборатории, Алекс кратко пояснил. Сначала профессор и его ученики были без ума от восторга. Еще бы – иметь возможность за чужой счет поэкспериментировать с клонированием человека. Стоит учесть, что никто из специалистов не знал настоящий источник, откуда появились донорские клетки для главного пациента. Алекс всем объяснял, что это кровь с одежды его отца, погибшего в автокатастрофе. Наивные ученые были убеждены, что занимаются вполне благородным делом. После двух лет экспериментов был получен здоровый эмбрион.
      Далее работа ученых стала все более и более скучной – нужно было только обеспечивать функционирование растущего тела. С использованием опыта ухода за коматозными больными, процесс был поставлен наилучшим образом, и ученые стали скучать. Никаких продуктивных идей по поводу того, а что делать дальше с растущим телом у ученых не появлялось. После примерно 15 лет тихой работы по поддержанию тела, выращенного из клеток крови с плащаницы, профессор уговорил Алекса поставить новый научный эксперимент, раз уж все необходимое оборудование и персонал все равно имеются в наличии для основного проекта. Ученого крайне интересовало, возможны ли индивидуальные особенности при развитии клонов, взятых от одного донора. Объект для клонирования был выбран случайно – в это время скончался несовершеннолетний сын служанки Алекса. Она не до конца понимала, что ей предложили подписать, но вскоре в лаборатории появились еще 12 идентичных «близнецов», как называли этих пациентов лаборатории между собой сотрудники.
      Алекс не стал углубляться в эту тему, поскольку и у него со временем стало нарастать разочарование в проекте. Он потратил огромные деньги на оснащение лаборатории, постоянные затраты на поддержание проекта были тоже немалыми, а что дальше делать с телом Христа было совершенно непонятно. Он все откладывал решение до момента, когда «пациенту» должно было исполниться 33 года. Лишь примерно полгода назад в его изощренном мозгу сформировалась паскудная идея о снятии скандального фильма. Для очистки совести он решил выставить тело на продажу, всего на месяц.
      Алекс не особенно верил, что за такой короткий срок появится некто такой сердобольный и такой богатый. Однако ему казалось, что, если он сначала предложит тело на продажу и никто не купит, то у него появляется моральное право делать с этим телом действительно все, что угодно.
      На скандале мирового уровня Алекс хотел не только покрыть издержки, но и крупно заработать. Поэтому цену продажи тела он вычислил просто. Он прикинул, сколько в самом лучшем случае сможет высосать из будущего фильма, и всего прочего, что будет вокруг скандала. Потом он умножил полученное число на два и вывесил объявление о продаже в Интернете. И вот неожиданно живой, реальный клиент был здесь. Везучий русский бизнесмен действительно имел эти деньги и был готов их отдать. Правило Алекса было простое: если ты сам назвал цену, которая тебя устраивает, и есть клиент, то быстро доводи дело до конца, пока тот не передумал. Деньги от скандального фильма – это еще «курочка в гнезде», а тут раз, два – и миллиард баксов, абсолютно легально, на счете.
 
      Алекс предложил Илье позавтракать и отправиться в лабораторию, сразу предупредив его, что это не менее двух часов езды.
      Поездка в лабораторию была для Ильи, как в тумане. Было раннее утро после бессонной ночи, нервы были напряжены. Общение с продавцом было весьма неприятно. Чем дальше, тем больше Илья понимал всю серьезность происходящего. Все-таки ранее он не до конца верил в истинность предложения и теперь был в сильном внутреннем волнении. Почему-то он не усомнился в правдивости рассказа Алекса. Хотя у него и оставался вопрос – а как проверить, что это клонирован действительно не папаша Алекса или кто-нибудь еще?
      Лаборатория находилась, как выяснилось, на территории огороженного высоким нескончаемым забором поместья. Их ждали, ворота распахнулись после первого же сигнала. Машина въехала во двор.
      Всю территорию поместья охватить глазом было невозможно. Ближе к воротам располагался хозяйский дом. Сбоку от него, вдоль забора тянулся довольно длинный двухэтажный флигель. Алекс сразу повел Илью вглубь территории, мимо жилых строений. В отдалении от жилой зоны находился вход в лабораторию.
      Лаборатория оказалась практически под землей. Один пологий пролет лестницы, небольшой тамбур – и за ним открылся освещенный коридор.
      В лаборатории все было, как говорится, по – взрослому. Стерильная зона, персонал в одноразовых халатах, бахилах, шапочках и даже масках.
      Илья с Алексом не пошли в стерильную зону, а оказались в комнате для наблюдений. Одна из стен этого помещения была полностью застеклена. Отсюда открывался полный обзор зала, в котором находился основной объект лаборатории.
      Алекс предложил Илье внимательнее посмотреть на происходящее за стеклом. Илья долго не мог отвести взгляд от лица человека, лежавшего с закрытыми глазами в центре зала на легком столе в окружении многочисленных аппаратов. На глазах гостей один из лаборантов взял из вены неподвижного тела несколько кубиков крови и передал через маленький прозрачный шлюз прямо в руки Ильи. Ощутив теплоту крови в пробирке, Илья почувствовал себя если не преступником, то вампиром. Он не смог сразу понять, зачем ему эта кровь, но Алекс тут же пояснил.
      Как только в Интернете появилось объявление о продаже тела Христа, Ватикан опубликовал опровержение, утверждая, что получить образцы с плащаницы для клонирования невозможно. При этом пресс-служба Ватикана прозрачно намекнула на имеющуюся возможность вывести любого авантюриста на чистую воду. Действительно, всегда есть возможность провести сравнение ДНК неизвестного тела, выставленного на продажу, с результатами анализа ДНК клеток крови с плащаницы.
 
      Алекс предложил Илье подписать прямо сейчас в присутствии его адвоката предварительный договор о сделке. Затем Илья отправится в Ватикан и объяснит суть проблемы. Если он получает отрицательный результат – стороны свободны от обязательств. Если же ДНК совпадает – сделка в течение десяти дней становится обязательной, или Илья платит 150 миллионов отступных. Если отказывается от продажи Алекс – он платит отступные такого же размера.
      Условия были вполне разумны, и еще через час Илья опять ехал в изрядно надоевшем ему лимузине. Путь лежал обратно в аэропорт Мюнхена. Алекс уже успел заказать ему билет оттуда на ближайший рейс до Рима.
      Дорога от лаборатории до аэропорта заняла около двух часов. Ориентироваться по-прежнему было довольно сложно. Помогли временные знаки, выставленные на протяжении ремонтируемого участка дороги. Илья уверенно определил, что они изначально ехали по стране с преобладанием немецкого языка. Лаборатория была или в Германии, или в Австрии.

      Утро субботнего дня на американском континенте вызвало переполох во всех крупных компаниях связи и в серьезных корпорациях, независимо от сферы экономики. Вирус непонятной природы распространялся по компьютерным сетям стремительно, нестандартно, мощно и неудержимо.
      К середине дня стал понятен общий механизм действия вируса. Он нападал в первую очередь не на компьютеры рядовых пользователей – абонентов, а на сетевое оборудование самих операторов связи (провайдеров). Непонятным образом вирус вычислял в сети каждого оператора связи самые главные, основополагающие узлы, оборудование, составляющее спинной хребет сети. В этом оборудовании вирус сам перестраивал так называемые таблицы маршрутизации, фактически отбирая примерно одну десятую часть сетевых ресурсов, выводя эту часть из подчинения связистов. После этого вирус быстро спускался по сетям сверху вниз, продолжая захватывать примерно ту же десятую часть от памяти всех попадающих ему по пути компьютеров и такую же часть от всех обнаруживаемых каналов связи.
      К середине субботы спецгруппа аналитиков ЦРУ, в которую входил Влад Эрлих, констатировала: неизвестным вирусом создается выделенная сеть связи мирового уровня. Попытки побороться с вирусом и вернуть в подчинение отбираемые им ресурсы пока ни к чему хорошему не привели, оборудование горело, но вирус не уступал.
      Самым неприятным и необъяснимым обстоятельством для специалистов ЦРУ была та легкость, с которой вирус проникал в специальные сети связи: правительственные, оборонные, любые. Все хитроумные разработки лабораторий и институтов по информационной безопасности, так называемые «пожарные стены» и прочая дребедень, на которую были потраченные несметные деньги налогоплательщиков, оказались бесполезны. Вирус с одинаковой легкостью отъедал свою десятую часть и от памяти подключенного к Интернету карманного мобильного коммуникатора и от центрального компьютера Министерства Обороны, отделенного от публичных сетей глубокими программными окопами. При этом вирус вел себя как-то очень деликатно. Если свободного пространства размером в десятую часть памяти не было, он сам находил архивирующие программы, выбирал из хранящихся в памяти файлов наиболее редко используемые, и сворачивал их в компактный архив до тех пор, пока не мог занять «свое пространство».
      Только часам к четырем вечера, с восходом солнца нового дня над Японией и Сингапуром, спецгруппа аналитиков ЦРУ несколько успокоилась. Стало окончательно ясно, что проблема не носит антиамериканской направленности, это проблема мирового уровня. Доложить такое руководству было как-то легче. В работе группы был объявлен первый за день перерыв на час. Теперь Влад смог, наконец, спокойно поговорить со своим боссом и коллегой, шефом спецгруппы, Биллом Стефенсоном, и рассказать ему о необычном вечернем звонке.
      Они пошли в офис Билла, взяли по пути в автомате по огромному стакану кофе и развалились в хороших кожаных креслах у «стола для разговора на равных» в углу просторного кабинета. Шеф внимательно выслушал Влада и предложил поразмышлять вслух.
      В принципе, это могло быть и простое совпадение, но выяснять теперь такие детали по телефону уже не стоило. Проблема вирусной атаки была, без сомнений, в центре внимания учреждений государственной безопасности во всех развитых странах. Любой международный звонок в Москву на тему о непонятном вирусе наверняка заинтересовал бы спецслужбы, причем не факт, что только российские.
      С другой стороны, признаки были очень специфическими, время появления и, главное, эпицентр (это точно была Москва) совпадали. Если бы удалось найти первоисточник вируса, то появились бы шансы понять эту заразу, принципы ее построения. Влад и его шеф были опытные вирусологи, сами бывшие хакеры, и они знали твердо: понять принцип устройства вируса – это кратчайший путь к созданию противоядия.
      – Если ехать, то, получается, что немедленно, – подвел итог Стефенсон. – В ФСБ тоже не чайники работают. Если действительно твой мистер Ларин – первоисточник, его если не сегодня, то завтра точно вычислят. У тебя есть русская виза?
      Влад грустно улыбнулся:
      – У меня действующий загранпаспорт гражданина России, это здесь я еще на гринкарте, а там я по-прежнему гражданин.
      Билл не моргнул глазом, хотя понимал, что это в его огород камешек, именно в его силах было ускорить получение Владом американского гражданства. Он нажал кнопку на телефоне, отозвалась секретарша (точнее, персональная помощница) Линда. Она тоже ночью была вызвана на рабочее место и уже отсидела терпеливо на нем весь субботний день.
      – Линда, нам нужно срочно отправить мистера Эрлиха в Москву, дайте варианты, я не отключаюсь.
      Буквально через считанные секунды, в течение которых было слышно стремительное постукивание по клавишам компьютера, Линда ответила:
      – Итак. Через двадцать минут, в 18.40 из аэропорта Даллас взлетает прямой рейс Аэрофлота. Следующий вариант…
      – Нет у нас следующего варианта, – прервал ее шеф, – соедини меня со службой безопасности аэропорта.
      – Да, сэр, – ответила Линда, – вот уже первый гудок прошел, переключаю на ваш телефон.
      После второго гудка в телефонном аппарате, так и оставшемся в режиме «громкой связи», послышался четкий голос:
      – Джек Вильямс.
      – Джек, это Билл Стефенсон, здравствуй, дружище, у тебя сейчас взлетает рейс Аэрофлота на Москву. Мне (точнее, нам) нужно отправить одного пассажира, он будет через полтора часа, без багажа.
      После секундной паузы Джек ответил:
      – Ну, здравствуй, Билли, ты всегда с подарками ко мне. Жди на проводе, сейчас попробую.
      Было слышно, как он с другого аппарата вызывает начальника диспетчерской службы аэропорта, а тот транслирует указание командиру самолета Аэрофлота:
      – Руление на взлетно-посадочную полосу прекратить, вернуться на стоянку. Поступила информация, что в багаже одного из пассажиров заложено взрывное устройство. Пассажирам сообщить, что задержка примерно на два часа по техническим условиям, всех высадить, самолет будет досмотрен службой безопасности аэропорта.
      Все разговоры в аэропорту тоже шли по громкой связи и ответ командира самолета был слышен даже в кабинете Стефенсона.
      – ОК, понял, возвращаюсь на стоянку.
      – Спасибо Джек, с меня ужин, – сказал Билл и услышал в ответ.
      – Ладно, запишем. Дай твоему парню мой телефон. Я присмотрю, чтобы его втиснули без лишних вопросов со стороны экипажа, как опоздавшего. Если нет свободных мест, сниму кого-нибудь за неправильный цвет носок, ну пока.
      – Так, – сказал шеф, – теперь попробуй договориться со своим однокашником, только не упоминай слов типа вирус, атака, в общем, говори ни о чем и его прерывай, если тот начнет лезть в детали.
 
      Виктор схватил трубку телефона после первого же гудка, хотя времени в Москве было около двух ночи. Субботу он провел плохо. Купленные на рынке самые свежие антивирусные программы были как мертвому припарки. Теперь он никак не мог заснуть, все переживал. Совершенно неожиданный ответный звонок Влада был для него, как подарок судьбы.
      Влад врал ему весьма складно, да Ларин и не вдавался в детали. Главное, что он понял: Владу все равно надо в понедельник быть в Европе на конференции. И он решил полететь сейчас, на день пораньше. Если с билетами все будет нормально, окажется в Москве завтра. Давно не был в первопрестольной, заодно попробует старому приятелю помочь.
      Дальнейшее предложение Влада вообще показалось заманчивым. Чтобы не ковыряться, как он выразился, с «заболеванием» на бегу, тот предложил забрать целиком его железяку в свою коллекцию интересных случаев, естественно, не бесплатно. На прямой вопрос:
      – Сколько хочешь за свое чудо больное? – Виктор напрягся и сказал по максимуму: – 65 тысяч.
      Он недавно увидел за 60 тысяч рублей шикарный маленький ноутбук, а для Влада это точно не деньги. Влад не задумываясь ответил:
      – Жди, 65 тысяч баксов завтра к вечеру получишь, я еще перезвоню, – и дал отбой.
      Билл быстро обсудил с Владом некоторые детали его поездки, пообещав, что до вылета уже свяжет его с резидентом ЦРУ в Москве. Этого требовала не только корпоративная этика (предстояла работа на территории, закрепленной за конкретными людьми). Без местной поддержки можно было наделать глупостей, да и вообще их учили всегда подстраховываться, так, на всякий случай.
 
      Интуиция не подвела старого волка Билли. Запись разговора из его кабинета с мистером Лариным легла на стол прокуренного кабинета на Лубянской площади уже через пять минут. Штаб по расследованию вирусной атаки был сформирован здесь ненамного позднее, чем в Штатах, да и специалисты были не хуже. К тому же Закон о Связи в России предусматривал обязанность связистов любых компаний обеспечивать СОРМ – Следственные Оперативно-Розыскные Мероприятия.
      Поэтому к концу субботнего дня, а именно к полуночи, уже был вычислен первичный источник распространения вируса, электронный адрес, с которого вывалилось в Интернет это чудище. Телефон квартиры ведущего научного сотрудника Института Теплотехники Ларина стал под прослушивание буквально за несколько минут до звонка из США, пока принималось решение – брать сразу или подождать.
      Теперь, после звонка из Штатов, мнение было однозначное – дополнительно устанавливаем жучка на окно плюс наружное наблюдение за всеми членами семьи. Ждем гостей из-за бугра и будем брать с поличным.

      Субботний день еще не успел стать вечером, а Илья уже въезжал на такси из аэропорта в вечный город. Гостиница была выбрана организаторами его поездки, он не сопротивлялся и правильно сделал. Отель находился в непосредственной близости к Ватикану. Илья быстро зарегистрировался в гостинице, немного привел себя в порядок и пошел на официальный прием.
      Появление Ильи в Ватикане вызвало серьезную суету. Он вначале думал, что ему придется или ждать начала рабочей недели, или долго мыкаться среди не понимающих английского языка церковных клерков. Ничего подобного. Во-первых, все говорили и понимали по-английски не хуже его. Во-вторых, ощущение было такое, как будто его ждали.
      Несмотря на субботний день, с ним реально работали. Довольно быстро продвигаясь со своим вопросом по должностной лестнице церковных чиновников, Илья ощущал на каждом новом уровне ускорение и более серьезное, если не напряженное, отношение к делу.
      Через два часа он уже разговаривал с кардиналом, руководящим международным департаментом Ватикана. Ватикан, помимо всего прочего, оставался независимым государством. Поэтому церковные руководители в Ватикане естественным образом совмещали и государственные, и церковные посты. Как оказалось, тот же кардинал непосредственно отвечал в руководстве Ватикана за научные исследования, в том числе и за исследования Туринской плащаницы (по названию города, где она хранилась с XV века).
      Кардиналу было лет под пятьдесят. Несмотря на некоторую округлость форм, в нем не было никакой вялости, расслабленности. Напротив, в его движениях чувствовались и сила и быстрота реакций. Его проницательные глаза, казалось, проникали глубоко внутрь, в глубину собеседника. Но это не производило неприятного впечатления, поскольку при этом его взгляд излучал какую-то добрую симпатию.
      Несмотря на высоту своего должностного положения, кардинал оказался человеком неожиданно откровенным. Он признался Илье, что, несмотря на все публичные заверения, в Ватикане не могли исключить вероятность хищения частичек плащаницы, если не в последние годы, то сто-двести лет назад.
      Илья тоже не стал скрывать ничего. Рассказал немного о себе, подробнее о продавце и лаборатории. Потом Илья показал предварительный договор и пробирку с кровью в маленьком карманном холодильничке.
      Кардинал попросил обождать и удалился минут на сорок. Вернулся он не с пустыми руками. Несмотря на то, что действующий Папа был в отъезде, согласие на проведение анализов было получено. Илья понял, что такое развитие событий здесь считали вполне возможным, и позиция была отработана заранее. Анализы было обещано провести незамедлительно, Илье предложили придти за ответом завтра в 12 часов.
      По выходу из Ватикана Илья впервые за день нормально поел в небольшом ресторане. Теперь он шел в гостиницу как на автопилоте, борясь с наступающим сном. Пробираясь среди автомашин, столпившихся у подъезда гостиницы, он обходил молодых людей в каких-то элегантных униформах, которые что-то аккуратно выгружали с автомобилей. Добравшись до портье, Илья попросил ключ от номера и, получив его, быстро поднялся в номер и заснул, лишь только добрался до кровати.
 
      В это время в холл гостиницы стали заносить по одной инвалидные кровати, и было понятно, что кровати эти не пустые. Портье с удовольствием объяснял обитателям отеля, которые интересовались происходящим, что их отель выбран в качестве места проведения первой всемирной интеллектуальной олимпиады с участием высокоодаренных старшеклассников-инвалидов детства. На крыше отеля, громко рассказывал портье, есть специальный комплекс для небольших корпоративных встреч. Этот комплекс из большого зала для заседаний и нескольких вспомогательных помещений выбран сразу и как место проживания участников-инвалидов, и как шоу-комната для интеллектуального состязания юных гениев. Особенно хороша главная комната – просторная, с отличным естественным освещением, большие окна выходят на три стороны света и занимают около половины поверхности стен комнаты.
      Портье был хорошо осведомлен. Было видно, что работники отеля гордятся тем, что именно их отель выбран местом олимпиады. Рядом со стойкой регистрации была большая доска объявлений, на которой также было подробное сообщение – пресс-релиз отеля – о мероприятии.
      Оказывается, лучшие клиники города добивались права обслуживания этой встречи. Победившая клиника заказала у модельеров специальный тип одежды, чтобы не раздражать ребят обычными халатами белого цвета. Эта же клиника оказала содействие оргкомитету в разработке порядка проведения олимпиады.
      Поскольку ребята-инвалиды все равно постоянно лежачие, то их кровати решено было поставить в рядок в большой комнате. Прямо оттуда они и будут участвовать в соревновании, а в одной из служебных комнат будет постоянно находиться медперсонал.
      Из-за особенностей расположения участников-инвалидов в одной комнате, на эту, пробную олимпиаду, было решено пригласить только ребят. Их соперники, обычные здоровые юноши и девушки – победители национальных школьных интеллектуальных олимпиад – должны приехать послезавтра. Их планируют разместить в этом же отеле, но в обычных номерах.