Глава 31

Лори Мартин готовилась сменить личность.

Сейчас она жила в мотеле «Жар-птица» – шестом или седьмом по счету с тех пор, как покинула Лагуна-Нигель. В каждом Лори регистрировалась под другим именем. Ей осточертело переезжать из одного дешевого мотеля в другой. Однако Лори понимала, что с этим ничего не поделаешь, пока она не приобретет новое удостоверение личности. Поэтому ранним утром Лори поехала поездом в Лос-Анджелес.

С новыми документами она снимет квартиру. Конечно, не такую шикарную, как предыдущая, – денег у нее на это сейчас нет. И начнет новую жизнь. Новые документы можно добыть и в Сан-Франциско, но поскольку здесь она собирается жить, лучше сделать это где-нибудь подальше.

Лори села в поезд на станции Окленд. Большой серебристый «стратолайнер». Она сидела у окна, но не видела мелькающих пейзажей. В ней бушевала ярость при мысли о том, чего она лишилась. Роскошный «лексус» цвета золотой металлик, прекрасная квартира, шикарные тряпки… Все это пришлось оставить, чтобы версия о ее «убийстве» выглядела правдоподобной.

Однако жизненный опыт научил Лори предусмотрительности. Она сохранила часть денег – если быть точной, пятьдесят тысяч от хармоновского «наследства». Они лежали в морозильном отделении холодильника, спрятанные среди пакетов с продуктами. При такой жизни никогда не знаешь, в какой момент придется сняться с места и бежать.

Лори уже и так планировала переезд, после свадьбы с Джоном Макивером. Долго бы это не затянулось. Через пару недель после свадьбы его нашли бы мертвым в постели. Черт! Все казалось так просто. Старый олух ничего уже не соображал. Он доверил бы ей все свое имущество. Уже и так подарил двадцать тысяч, не глядя. И она видела его банковский счет и портфель ценных бумаг. Под предлогом того, что ей хотелось бы переехать в какое-нибудь жилье поменьше, которое легче содержать в порядке, например в какую-нибудь квартирку на побережье, Лори уже уговорила его оценить большой дом в стиле Тюдор. Вышла очень кругленькая сумма – 1,2 миллиона долларов. Макивер готовился переписать документы на ее имя. В общем и целом он оказался бы гораздо более прибыльной партией, чем старый Босс Хармон.

Глаза Лори сузились в щелочки, руки сжались в кулаки. Если бы не Джимми Виктор, все это уже сейчас перешло бы к ней. Она наконец стала бы миллионершей, к чему всегда стремилась. Теперь все придется начинать сначала.

Путешествие в поезде оказалось долгим и нудным. Прекрасные прибрежные пейзажи за окном не интересовали Лори. Она не замечала, что ярко светит солнце, что небо и море одинакового ярко-голубого цвета. И уж тем более ее не интересовали попутчики со своими газетами и книгами, со своими беспокойными шумными детьми. Хорошо, что у нее хоть этого нет. Ребенка ведь не оставишь на попечение уборщицы в мотеле. Ребенок стоил бы огромных денег, которые Лори предпочитала тратить на себя. На те пятьдесят тысяч она сумеет построить себе новую жизнь, из которой позже переберется на следующий уровень – «операционный уровень», как называла его Лори.

К тому моменту, когда поезд подошел к станции, она уже стояла у дверей и в голове у нее роились самые разнообразные идеи. Пора вплотную заняться делом.

Купив несколько местных газет в киоске, Лори зашла в ближайшее кафе. Заказала охлажденный капуччино. Потягивая кофе через соломинку, просматривала газеты. В основном некрологи и списки умерших. После тщательного анализа выписала две фамилии. Допила кофе, вышла, взяла такси, доехала до отдела, регистрации в Городском управлении. Там, насколько она знала, можно посмотреть удостоверения умерших. По опыту Лори было известно и то, что в удостоверениях обычно можно найти номер социального обеспечения. Без такого номера ей не открыть счет в банке, не получить водительские права, не снять квартиру, не получить ни телефон, ни работу.

Ей повезло. Мария Джозеф, сорока лет, из Глендэйла, скончалась пять дней назад. На удостоверении значился ее номер социального обеспечения. Лори аккуратно переписала его. Неспешной походкой вышла из отдела. Никто не обернулся ей вслед. Ничье внимание не привлекла невзрачная женщина с черными, коротко остриженными волосами, из-за которых она казалась особенно некрасивой и мужеподобной, как и из-за очков в тяжелой, громоздкой оправе. Темный костюм выглядел дешевым и неряшливым.

Лори преобразилась полностью. Не осталось и следа от привлекательной калифорнийской блондинки, какой она была несколько недель назад. С дрожью удовольствия Лори миновала полицейское управление, зная, что она та самая женщина, которую разыскивает полиция всего штата. Прошла мимо дежурных полицейских, даже не взглянувших на нее.

Вот так-то, умники! Она умнее их всех. Кроме, пожалуй, этого Эла Жиро и его красотки профессорши.

Марла, в своем «адвокатско-профессорском» виде – черный костюм, белая шелковая блуза, туфли на среднем каблуке, – вошла в здание Городского управления. Она договорилась о встрече с одним из чиновников, чтобы порекомендовать на работу своего студента. Именно сейчас Марла меньше всего думала о Жиро, о своей второй работе в качестве ассистента частного детектива или о Лори Мартин.

Поднимаясь по лестнице, Марла целиком сосредоточилась на том, что будет говорить о своем самом способном студенте, перед которым – она в этом не сомневалась – открывалось большое будущее юриста-криминалиста. Склад ума у него для этого самый подходящий – острый, цепкий, не упускающий ни одной мелочи, видящий далеко вперед и прекрасно формулирующий то, что видит. Он способен стать как первоклассным защитником, так и прокурором, смертельной стрелой разящим преступника. Лично ей он не слишком нравился, но Марла знала, что специалист он первоклассный.

Она прошла мимо черноволосой женщины, почти не обратив на нее внимания… если бы что-то в ней не показалось Марле смутно знакомым. Автоматически обернулась. Лори повернулась в тот же самый момент. Взгляды их встретились. Глаза Лори горели огнем за стеклами очков в темной оправе. Через мгновение она резко отвернулась и смешалась с толпой.

Марла приложила руку к бешено бьющемуся сердцу. Да нет, ей померещилось. Похоже, она сходит с ума… воображает бог знает что… Усилием воли Марла взяла себя в руки, стряхнула наваждение. Глаза убийцы просто запечатлелись у нее в мозгу, вот и все. А эта бедная женщина, наверное, до сих пор не может понять, с чего это Марла так уставилась на нее.

Жаль, что она с ней тогда не разделалась! Стив явился раньше, чем предполагалось. Жаль, что она не прикончила Вики! Вот эта самая Марла помешала. Лори тогда так хорошо все спланировала, а из-за этой Марлы все спуталось. Лори этого терпеть не могла. По опыту она знала, что такая путаница ничего, кроме неприятностей, не приносит. Взять хоть Джимми. Она не сомневалась, что в один прекрасный день Джимми явится по ее душу, и тем не менее, когда это случилось, он застал Лори врасплох.

Глава 32

Первый, самый сильный, шок потряс Лори десять лет назад, когда она стояла у обгоревшего трейлера и думала о Джимми, горящем там, внутри. Наверное, он сейчас похож на свое любимое блюдо – утку по-китайски. Она не выдержала и громко рассмеялась. В этот момент залаял Клайд. Лори обернулась и встретилась глазами с Джимми. Господи, как она тогда испугалась! Ее будто током пронзило, Сначала мелькнула мысль: а кто же, черт побери, горит там, в трейлере?.. Вторая мысль – теперь Джимми знает, что она пыталась убить его.

Раздался душераздирающий крик, выражавший такую адскую муку, от которой кровь застыла у нее в жилах.

Лори увидела на пороге трейлера горящего человека. Одежда, волосы, кожа – все было охвачено огнем. С пронзительными воплями он протягивал к ней горящие руки. Ее любовник… Наверное, зашел повидать ее – дверь трейлера никогда не запиралась; не застав Лори, должно быть, выпил и заснул. Жаль, подумала она тогда, но что поделать?

Лори снова обернулась к Джимми, но тот уже исчез в ночи при первых звуках пожарных машин и полицейской сирены. Она почувствовала боль в руках. Обожгла, когда поджигала трейлер и взорвался бак с пропаном.

Любовник ее обгоревшей кучей лежал у горящих ступеней. Быстро сообразив, что делать, Лори подбежала к нему. Так и застал ее шериф – на коленях, с обоженными руками. «Джимми, Джимми…» – безутешно выкрикивала она. Подняла на шерифа глаза, полные слез. Он помог ей подняться, накинул на плечи простыню, повел к врачам. «Я пыталась помочь… Пыталась спасти мужа… – повторяла Лори слабым голосом, протягивая к ним обожженные руки. – Очень горячо… больно… я не могла». Рыдающую, ее посадили в машину «скорой помощи». Маленькая черная собачка прыгнула вслед за Лори. Ее хотели прогнать, но Лори исступленно прижала собаку к себе. «Клайд поедет со мной! – заорала она совсем другим голосом, непохожим на прежний, и тут заметила изумление в глазах врачей. – Он единственное, что у меня осталось», – проговорила она со слезами, полным отчаяния шепотом и зарылась лицом в собачью шерсть. Ей позволили оставить собаку.

Похоже, Лори оказала тогда Джимми услугу. Его собирались привлечь к суду за изнасилование местной девушки, по собственному обвинению той. Врачи сказали, что руки слишком обгорели, отпечатки пальцев проверить невозможно, но Жена подтверждает, что это Джимми Виктор. Теперь он официально числился погибшим, и обвинение в изнасиловании потеряло смысл. Сам же Джимми исчез без следа.

Однако Лори хорошо знала его. Злобный, мстительный. Он, конечно, еще объявится. Чтобы убить ее.

Вот тогда-то Лори и пришла в голову мысль полностью изменить личность. Сменить документы, внешность, все-все. Начать жизнь сначала, где-нибудь в другом месте, за тысячу миль отсюда.

Уже во время похорон, стоя у могилы вместе с несколькими дружками Джимми, Лори планировала дальнейшие шаги. Она должна начать новую жизнь, стать совсем другой женщиной, возможно, с новым – богатым – мужем. Лучше, пожалуй, какой-нибудь старик – с ними меньше хлопот, чем с молодым жеребцом. Но прежде всего надо выбраться отсюда.

Она взяла с собой лишь несколько новых вещей, купленных на деньги, полученные по страховке. И конечно, Клайда. На следующее утро Лори уже катила по дороге в том самом «бьюике», распевая за рулем, время от времени останавливаясь, чтобы погладить Клайда, который с обожанием смотрел на нее. Нет, собаки – это хорошо. С ними никаких проблем, не то что с людьми. Лори все глаза выплакала, когда умер ее первый терьер, и не проронила ни слезинки, когда погибли мать и отец.

Но это уже другая история.

Глава 33

Как она ненавидела все это! Детство и юность Бонни Хойт, то, что ей выпало на долю жить в этом маленьком, грубо сколоченном доме, который прогрызали термиты, опаляло яркое, безжалостное солнце Флориды, от которого не мог защитить кондиционер, купленный на распродаже за полцены, и вентиляторы у самого потолка, установленные отцом. Вечерами Бонни лежала на кровати голая, обливаясь потом, смотрела маленький черно-белый телевизор, включенный на полную мощность, чтобы позлить родителей. Она проклинала их за то, что они небогаты, за то, что живут в этой дыре. Ее первый Клайд лежал рядом, бессильно распростершись на полу, мокрый, как тряпичная кукла. В такую жару Бонни даже красную ленточку ему не надевала.

Она, конечно, видела фильм «Бонни и Клайд». Преисполнившись восхищения и зависти к прекрасной и порочной, ни перед чем не останавливающейся Бонни, она переименовала своего первого терьера в Клайда и повязала ему на шею красную ленточку. Бонни воображала его своим сообщником. Она представляла себе, как они вместе грабили банки и натягивали нос сотрудникам ФБР. Ее дикие, необузданные фантазии совершенно не вязались с той смиренной Бонни, которой она прикидывалась, когда ее водили по воскресеньям в баптистскую церковь Эбенезера. Родители Бонни не пропускали ни одной церковной службы. Самой же Бонни казалось, что религию насильно заталкивают в нее с самого раннего детства. Ей это осточертело. Она уже узнала о Боге и о его деяниях все, что нужно. Но мысли о сатане почему-то всегда были приятнее Бонни. По крайней мере с ним веселее.

Поворотным моментом ее юности явилось одно событие, о котором она никому не рассказывала, даже Джимми.

Они сидели в школе за ленчем вместе с Дженнифер Вандерховен, голубоглазой блондинкой с толстой косой до талии. Дженнифер всегда хорошо одевалась. Бонни ненавидела Дженнифер – мягкую, податливую и бестолковую.

Однако Дженнифер беспрекословно подчинялась сильной и непреклонной Бонни, и та безжалостно этим пользовалась.

Стояла зима. На этой неделе в школе начали топить. Истопник как раз трудился над большой железной печью.

– Пойдем посмотрим печь, – небрежно предложила Бонни.

Ее с детства привлекал огонь. Дженнифер колебалась, боялась испачкаться. Но Бонни взяла ее под руку и повлекла в котельную. Она знала, что сейчас истопника там нет – у него тоже перерыв на ленч.

В котельной было жарко, пыльно и дымно. Бонни взяла большие железные щипцы, открыла дверцы печи. Оттуда вырвался страшный жар. Огонь еще не разгорелся. Бонни охватило странное возбуждение. Она стала уговаривать Дженнифер подойти поближе, чтобы почувствовать тепло. Когда же та нехотя приблизилась, Бонни втолкнула ее в печь, захлопнула дверцу и убежала.

Десять минут спустя, когда утихло бешеное биение сердца, она, прохаживаясь по школьному двору, расспрашивала, не видел ли кто-нибудь Дженнифер. После полудня, когда Дженнифер не вернулась в класс, все забеспокоились, начали искать ее. Потом вызвали полицию. Повсюду сновали детективы. В конце концов обгоревшие останки Дженнифер обнаружили в печи. Истопника-негра арестовали по обвинению в убийстве.

На суде Бонни выступала в качестве свидетеля, наслаждаясь каждой минутой допроса. Сказала, что они вместе сидели за ленчем, потом отправились погулять, потом она оставила Дженнифер на минутку и пошла в туалет. Больше она Дженнифер не видела. Тут Бонни разразилась громкими рыданиями. Ее увели из зала под сочувствующими взглядами присутствующих.

Истопника признали виновным и приговорили к смертной казни. Через пять лет, после того как все апелляции были отклонены, его казнили на электрическом стуле.

Бонни следила за новостями по своему черно-белому телевизору. Когда суд признал истопника виновным, она громко расхохоталась. Господи, какие все дураки! Полиция не видит дальше своего носа. Верят только тому, что очевидно. Это и стало ее жизненной философией. Отсюда – искусно подготовленное исчезновение Лори Мартин и обвинение Стива Малларда в ее убийстве.

Бонни никогда не считала себя злодейкой. Мысль о том, что она убила Дженнифер, давала ей ощущение собственного могущества, уверенности в себе, превосходства над другими. Она сильнее всех. Совершая убийство, Бонни испытывала почти сексуальное наслаждение, ощущала свою огромную власть над другими. Бонни сказала своим дуракам родителям в семнадцать лет, что никому не собирается подчиняться, когда уезжала из дома в Панама-Сити к Джимми Виктору. И добавила: «Вам не удастся удержать меня здесь».

Глава 34

Джимми разительно отличался от мальчиков-подростков, которых Бонни знала до этого. Более зрелый, сексуальный, он умел обращаться с женщинами. Он казался Бонни неотразимым. К своему величайшему сожалению, она очень скоро обнаружила, что так же думают и многие другие женщины.

Отец пытался остановить ее. Бонни предвидела это и заранее разработала план. Она нуждалась в деньгах – у Джимми их не было, – и к тому же Бонни хотела избавиться от родителей. Она уже придумала, что делать с тормозами. Авария получилась классная, во всех газетах об этом писали, печатали фотографии. Машина перелетела за среднюю линию и несколько раз перевернулась в воздухе. Разбилась вдребезги, расплющилась, так же как и мать с отцом.

На похороны пришла толпа народа – весь приход баптистской церкви, все соседи и друзья, которые знали родителей всю жизнь. Бонни кожей ощущала их враждебность, их гнев. Однако с этим она легко справилась. Забрала свое скромное наследство – дом, который тут же продала, плюс несколько тысяч долларов из банка.

Они с Джимми поехали на две недели на Багамы, накупили себе новой одежды, играли в казино, отлично проводили время. В Гейнсвилл Бонни больше не вернулась.

Джимми снял для них трейлер неподалеку от базы, однако он редко там бывал. Всегда ссылался на то, что он на вахте или на дежурстве, говорил, будто у него много работы. Они жили не в трейлерном парке, а сами по себе, на небольшой площадке в лесу, недалеко от дороги.

Бонни это не нравилось. Ей было одиноко, даже с Клайдом. Она скучала. Часто выезжала на «бьюике» на местный рынок, всегда с маленькой черной собачкой с красной ленточкой на шее. Люди останавливались, чтобы поздороваться, переброситься парой слов, но друзей у Бонни не было, кроме Джимми. А Джимми оказался не очень хорошим мужем.

В один прекрасный день она узнала правду. Остановилась в гриль-баре в Пенсаколе и разговорилась с женщиной примерно ее возраста по имени Верена Нобл.

– Я знаю всех в округе, а вас почему-то вижу в первый раз. Как так? – спросила Верена, подавая ей охлажденное пиво.

– Я здесь недавно живу.

Бонни настороженно разглядывала привлекательную сексуальную молодую женщину с великолепным телом, в тесно облегающем черном платье с глубоким вырезом.

– Вы знакомы с парнем по имени Джимми Виктор? – спросила Бонни после обмена любезностями.

Верена закатила глаза.

– Еще бы! Он приходит сюда почти каждый вечер – и каждую неделю с другой. Да, уж этот парень женщин любит!

Глаза Бонни широко раскрылись, дыхание с шипением вырвалось из груди.

– Эй, я что-нибудь не то сказала? – встревожилась Верена. – Он что, твой парень?

Бонни не слышала ее. Вышла из бара, купила себе такое же черное платье, с таким же глубоким вырезом, и отправилась на танцы. Ночь провела с парнем, которого сама выбрала, и обнаружила, что ей это понравилось. Как и во всем в жизни – едва узнаешь что к чему, сразу становится легче. После этого Бонни легко находила и меняла любовников. Мужчины все одинаковы, им только подавай. Гоняются за ней, как кобели в запале за сучками.

Сейчас, сидя в поезде, направлявшемся в Сан-Франциско, Бонни сама рассмеялась этому сравнению. Ее любовник очень напоминал кобеля в запале. Так он и погиб.

После похорон «Джимми» она погнала «бьюик» на запад, подальше от Флориды, пока хватило бензина. Добралась до небольшого городка где-то в Южной Каролине, остановилась у аптеки – купила краску для волос медного цвета, потом у «Макдоналдса» купила «биг-мак» для себя и еще один небольшой – для Клайда. Они ели, сидя на переднем сиденье машины. Потом направились в мотель. На следующее утро Бонни явилась миру преображенной – медно-рыжей – и продолжила путь на запад, без всякой цели, и тем не менее подсознательно держа курс на Калифорнию.

Глава 35

В Фэлкон-Сити, в Техасе, в дамской комнате местного кафе, Бонни наткнулась на женскую сумочку и обнаружила в ней карточку социального обеспечения. Она подавила искушение прикарманить семьдесят долларов, лежавшие в сумочке. Городок небольшой – рискованно. Вместо этого Бонни выписала номер карточки социального обеспечения, который мог пригодиться позднее, и отдала сумочку владелице.

Она продала «бьюик», потому что Джимми мог выследить ее по машине, после чего сделала очень мудрый ход: вступила в члены местного церковного прихода, где быстро выделила среди прочих прихожан людей состоятельных. Бонни немало позабавило открытие, что легче всего подцепить мужчину с деньгами именно в церкви. Господь Бог обеспечил ей легкую добычу. Однако она не сомневалась в том, что сатана тоже нашел бы все это забавным.

Босса Хармона возили в инвалидном кресле-каталке. Однако его не зря называли Боссом. В свое время он основал дилерскую фирму по продаже автомобилей, ту самую, куда она продала свой «бьюик». Дело сразу пошло очень успешно. Сейчас им руководил его сын.

Бонни нашла работу официантки в местном кафе, где торговали стейками. Босс Хармон оказывал кафе регулярную финансовую поддержку. Бонни, на высоких каблуках, в облегающем черном платье, как у Верены, пользовалась успехом. Регулярно посещала церковные собрания и воскресные службы, где выглядела гораздо скромнее. Постепенно, используя всевозможные уловки и ухищрения, она втерлась в доверие к Боссу Хармону. Бонни шумно восхищалась им, разговаривала с ним, любовно поглаживала его морщинистую руку и редкие седые волосы, зажигала для него сигарету и никогда не жаловалась на его ужасный кашель в отличие от сына и снохи. Даже промокала ему рот салфеткой за ужином, когда у Босса отвратительно текли слюни.

Он смиренно признался, что не может жить без нее. На что она, смеясь, ответила, что в таком случае им лучше пожениться, иначе ей вскоре придется снова отправиться в дорогу.

Через три недели после этого разговора они поженились. На венчании Бонни была в белом шелковом платье и белых туфлях на высоких каблуках-гвоздиках, купленных в дорогом магазине в Сан-Антонио. Она всю жизнь мечтала о белом подвенечном наряде. Под белой фатой ее рыжие волосы казались еще ярче. В руке Бонни держала букет медно-красных роз, почти такого же цвета, как волосы. Да, это был ее день, несмотря на отсутствие гостей, несмотря на то что жениха в старомодном смокинге, мешком висевшем на его исхудавшем старческом теле, вез в инвалидной коляске слуга Фрэнки Варгас – вскоре после медового месяца Бонни уволила его.

Медовый месяц… Господи, какой это был фарс! Они с Боссом и Фрэнки Варгасом жили в Новом Орлеане на масленицу в отеле «Виндзор-Корт». Босс желал одного: сидеть в своем роскошном номере и смотреть телевизор. Бонни могла бы прожить там всю жизнь, во всей этой роскоши, с этими «Доброе утро, мадам», «Чем могу служить, мадам?» Она обожала роскошь. Целыми днями ходила по магазинам, тратила деньги Босса на новые туалеты. Вечерами же, накормив старика его протертой пищей – стейки он теперь не мог себе позволить, – она ублажала его языком и руками. На большее он был не способен, и Бонни тоже. Временами ей казалось, что ее сейчас вырвет всеми съеденными деликатесами. Но по крайней мере и Босс тоже получал какое-то удовольствие. Не ее вина, что он так ни разу и не смог кончить. Видит Бог, она старалась.

Потом Фрэнки мыл старика и укладывал спать. А после этого они отправлялись в город. И уж там пускались во все тяжкие. Город раскалялся докрасна, как ее волосы, любил шутить Фрэнки. И очень смеялся, когда однажды, в постели, узнал, что на самом деле она вовсе не рыжеволосая. Конечно, потом его пришлось уволить. Сплетни ей совсем ни к чему. И так достаточно хлопот с Лореттой и Бо. Не стоило давать лишний повод для разговоров. Поэтому Бонни объявила, что теперь сама будет заботиться о муже.

– Ведь именно этого ждет Господь от хорошей жены, – торжественно заявила Бонни пастору на утренней воскресной службе.

Работу официантки она тем не менее не бросила.

– Вы не можете сказать, что я вышла за него из-за денег, – говорила она Бо и Лоретте.

Правда же заключалась в том, что Бонни собиралась использовать работу в качестве алиби. Ну а пока у нее появилось новое имя, новые документы. Она спаслась от Джимми. Теперь ему ни за что не найти ее.

Бросить горящую сигарету в постель Босса, когда он крепко спал, оказалось проще простого. После этого Бонни немедленно поехала в ресторан на его старом «кадиллаке», с его именем на номерном знаке.