Немного подумав, Мэл вынула контактные линзы, спрятала их, а вместо них надела небольшие очки в позолоченной тонкой оправе. После этого она подошла к зеркалу и даже рассмеялась от увиденного. Никогда в жизни она не выглядела столь нелепо и неряшливо, как сейчас. Ну и черт с ним. В конце концов она сейчас находится в заброшенной хижине высоко в горах и ей плевать на то, что подумает о ней хозяин дома. Во всяком случае, не будет приставать,

А из кухни доносились приятные и невероятно возбуждающие аппетит запахи. Она вышла из спальни и медленно спустилась вниз. Была слышна негромкая музыка. Мэл сразу же узнала песню Нэта Кинг-Коула «Когда я влюбился в тебя». На столе стояла откупоренная бутылка вина и два сверкающих чистотой бокала, в камине ярко горел огонь, отбрасывая на стены причудливые тени.

Войдя в гостиную, Мэллори уселась на диван неподалеку от камина и стала ждать Гарри. Тот появился через минуту в белоснежной рубашке и в фартуке поверх брюк.

— А, ты уже здесь! — радостно воскликнул он и, бросив на стул полотенце, налил вина. — Надеюсь, тебе сейчас лучше?

— Да, спасибо, но все еще никак не могу отогреться после этой прогулки под дождем.

Он сочувственно посмотрел на нее:

— Ничего, здесь все раны заживают очень быстро. А виной всему твои совершенно ненормальные туристские ботинки. Если бы обувь у тебя была нормальной, ты смогла бы пройти еще миль десять, если не больше,

— А сколько мы с тобой прошли?

Он пожал плечами: — Пять или шесть, не больше.

— Да, но это не простые мили, а вертикальные, — поправила она его.

— Не преувеличивай, Мэл, — усмехнулся Гарри, — Подъем был не такой уж и крутой.

— Не крутой! — негодующе воскликнула она. — Ничего себе!

— Послушай, Мэл, — повернулся к ней Гарри, — ты могла остановить меня в любую минуту, но почему-то не сделала этого. Откуда я мог знать, что там у тебя с ногами"? Я расцениваю твое поведение как самое настоящее упрямство.

Она знала, что он прав и что виной всему ее собственное упрямство.

— Мы опять начинаем ссориться, — уныло заметила она.

— Да, ты права, да и вино слишком хорошее, чтобы пить его во время бессмысленных споров.

Она немного пригубила и посмотрела на Гарри.

— Ужин будет таким же хорошим, как это вино?

— Ужин! — всплеснул он руками и опрометью бросился на кухню, а она весело рассмеялась.

Самое странное, что все неприятности недавнего похода в горы остались позади и сейчас она наслаждалась жизнью, сидя у камина, а за окном яростно хлестал дождь и ревел ветер. Мэллори облегченно вздохнула, почувствовав прилив того самого ощущения, которое вполне можно назвать счастьем. Ради этого стоило немного помучиться на крутой горной тропинке.

— Ужин готов! — торжественно объявил Гарри, неся поднос с едой. Сейчас он напоминал вышколенного элегантного французского официанта. Поднос он нес легко на высоко поднятой руке, а через другую было перекинуто ослепительно белое полотенце. — Фриттованный омлет. Единственное блюдо, которым я могу похвастаться.

Он поставил поднос на стол, взял тарелку и отрезал большой кусок омлета.

— Это омлет Ван Гога! — восхищенно воскликнула она. — Ты помнишь, это почти то же самое, что и сандвич Матисса, — продолжала хвалить его Мэл.

— Не помню, — откровенно признался Гарри. — Но сейчас мне не до этого. Я вот стою тут и думаю, как ты красива в этом чудном наряде. Самое удивительное, что цвет твоего свитера удивительным образом гармонирует с твоими голубовато-сапфировыми глазами. И к тому же ты мне очень нравишься в очках.

— Да, ты узнал об мне еще одну неприятную деталь. Раньше я носила очки, а в последнее время стала пользоваться контактными линзами. — Она взглянула на него и подумала, что он почему-то всегда смотрит на нее так, словно знает о ней больше, чем она сама.

— Ну ладно, ешь омлет, а то он быстро остынет. Мэллори положила в рот кусочек и мечтательно закрыла глаза.

— Очень вкусно. Интересно, что ты туда положил?

— Ничего особенного, — охотно пояснил Гарри. — Спаржа, картофель, цыпленок и все прочее, что обычно берут с собой в дорогу. Плюс, конечно, яйца, немного лука и чуточку чеснока.

— Боже мой, никогда бы не подумала, что ты умеешь готовить! — воскликнула Мэл, одобрительно кивая головой. — Просто поразительно!

— Да, но, как я уже сказал, это единственное блюдо, на котором и заканчиваются все мои кулинарные способности. Обычно я обхожусь готовой пиццей, которую разогреваю в микроволновой печи.

— А я отдаю предпочтение кукурузным хлопьям и чипсам, — сказала она смеясь. — Но у меня это с детства, так как мне никто никогда ничего вкусного не готовил, чего не скажешь о тебе.

— Мэл, — Гарри стал серьезным и пристально посмотрел ей в глаза, — расскажи мне еще о своем детстве.

Она сделала глоток вина и отвернулась к окну, за которым все еще шелестел дождь.

— Ты опять за свое, — проворчала она. — Мы же договорились, что больше не будем терзать друг друга лишними расспросами. Я рассказала тебе о своем детстве, ты — о своем, и достаточно. Зачем ворошить прошлое, тем более когда это не доставляет никакого удовольствия. Давай будем придерживаться достигнутого ранее соглашения и не вторгаться в чужое прошлое.

При этом Мэллори подумала, что так сократила свою жизненную историю, что даже сама поверила в то, что больше ничего в ее жизни не было. Она понуро опустила голову и ощутила внезапный прилив крови к щекам. Это все потому, что Гарри уставился на нее и не сводит глаз. Что ему еще нужно от нее?

А Нэт Кинг-Коул тем временем закончил свою зажигательную песенку, и в доме воцарилась полная тишина. Гарри подошел к полке, долго искал, что поставить, и наконец вернулся к столу. Через секунду комната наполнилась мелодичным голосом Фрэнка Синатры, призывающим: «Улетай со мной, улетай… давай улетим куда-нибудь…»

Мэл вдруг показалось, что они действительно куда-то летят в этой хижине высоко в горах и под проливным дождем.

— Я часто приезжаю сюда, — тихо произнес Гарри, не сводя с нее глаз. — После многочасовой прогулки пешком или на велосипеде я сажусь здесь у камина, открываю бутылку вина, ставлю пластинку…

— И выключаешь верхний свет, — догадалась Мэл.

— Да, выключаю верхний свет и долго сижу, глядя на огонь. А за окном шумит лес и ярко светит луна.

— Должна заметить, что сегодня луны нет, — уточнила она.

— Не важно, я же говорю о том, что бывает вообще, а не только сегодня.

Мэллори посмотрела на него сквозь бокал с вином и невольно подумала, сколько же женщин побывало здесь. Трудно представить, что такой красивый мужчина приезжает сюда без спутницы. Почувствовав неожиданный прилив ревности, она отбросила дурные мысли, успокоив себя тем, что вообще-то это не ее дело. Впрочем, не совсем так. Ведь что ни говори, а ей все-таки хочется протянуть руку и прикоснуться к его волосам, хочется сидеть на мягком диване и безотрывно смотреть на него.

Первым не выдержал Гарри. Он посмотрел на ее покрасневшее от вина лицо и подался вперед. Мэл медленно встала, подошла к камину, а потом вернулась к нему.

— Гарри, — сказала она тихо, — а зачем мы, собственно говоря, решили связать себя этим идиотским контрактом?

— Ну, это своеобразная политика взаимной независимости и защита от всяких неожиданностей, — уклончиво ответил он, поглаживая ее руку. Потом он подсел поближе и обнял ее за плечи. Мэл вздрогнула и съежилась. Ей показалось, что ее кости вот-вот расплавятся от его жаркого прикосновения. — Тем более, — продолжал меж тем Гарри, — что мы всегда можем внести нужные нам поправки, учитывающие особые обстоятельства.

Он протянул руку, снял с нее очки и осторожно положил на стол. Она близоруко уставилась на него. Он провел пальцем по ее губам, и это было настолько приятно, что она закрыла глаза. Гарри поцеловал ее ресницы, а потом провел по ним кончиком языка.

— Это так приятно, Мэл, — прошептал он, — так сладко! Интересно, какое ощущение возникает у женщины, когда по ее ресницам проводят языком? — Не дожидаясь ответа, он поцеловал ее в кончик носа, а потом провел языком по ее губам. Мэл задрожала всем телом и невольно откинулась на спинку кресла, словно приглашая его. Гарри навалился на нее всем телом и крепко поцеловал в губы, не оставляя ей никакой возможности для уклонения. Впрочем, она и не собиралась этого делать. Ей было так приятно, что она и думать ни о чем не могла.

А когда он оторвался от нее, она инстинктивно подалась вслед за ним, не открывая глаз. Гарри посмотрел на нее, улыбнулся, а потом подхватил на руки и понес на диван.

— Я могу ходить, — едва слышно прошептала она, не оказывая никакого сопротивления.

— Не забывай о своих стертых ногах, — напомнил он ей и осторожно положил на диван.

Мэллори открыла глаза и посмотрела на него таким странным взглядом, что он даже растерялся. В ее сапфировых глазах была какая-то причудливая смесь чувств, из которых он мог выделить только два совершенно противоположных — «пожалуйста, продолжай» и «пожалуйста, не надо». И это был взгляд не какой-то там простушки, а умудренной жизнью женщины, которая не раз уже обжигалась и очень опасается ошибиться вновь.

— По-моему, ты чем-то обеспокоена, Мэл, — сказал он, поглаживая ее ногу.

Мэл отвернулась в сторону и промолчала.

— Ты не ответила мне, — напомнил он, массируя ступни ее ног.

— Ерунда, — наконец-то ответила она, — мне не о чем беспокоиться. — Гарри продолжал массировать ее ступни, а она потянулась и удовлетворенно закрыла глаза. — Хорошо, как замечательно, Гарри, еще немного. — Потом она Неожиданно открыла глаза и пристально Посмотрела на него. — Гарри, когда ты собираешься еще раз поцеловать меня?

— Да в любой момент, — сказал он, обхватив ее лицо руками, и прижался к ее губам. Поцелуй был настолько долгим, что она чуть не задохнулась. При этом она совершенно потеряла контроль над собой и, просунув руку под его рубашку, стала нежно поглаживать его по спине, ощущая крепкие мускулы.

Гарри проник под ее пижаму и провел пальцем вокруг ее груди. Мэл томно застонала и опустилась на диван. Гарри продолжал гладить ее, прикоснулся к соскам, отчего она глухо застонала и откинула назад голову, а потом расстегнул пуговицы на пижаме и взял в рот ее сосок. Ее тело было удивительно мягким, кожа шелковистой, а соски набухли до такой степени, что казалось, вот-вот лопнут от напряжения.

Мэл выгнулась дугой, поощряя его на более смелые ласки. Гарри, нежно поглаживая ее, все ниже и ниже опускал руку. Мэл задрожала всем телом и так резко дернулась, что его рука невольно оказалась ниже того места, на которое он мог рассчитывать даже в своих самых смелых мечтах. Она так подалась вперед, что практически села на его руку. Его пальцы зарылись в жестких курчавых волосах. Мэл громко вскрикнула, а потом, затихнув, выдохнула:

— О Гарри…

А он уже лихорадочно стаскивал с себя одежду и через несколько секунд был рядом с ней на диване. Они слились в одном порыве и вскоре сползли с дивана на пол, на толстый ковер. Мэл, полностью отдавшись желанию, раздвинула ноги и впустила его в себя. Он, осыпая поцелуями все ее тело, ритмично двигался вверх и вниз, вызывая у нее ответную реакцию. Мэл, запустив пальцы в его волосы, изгибалась всем телом.

— Подожди, Мэл, — шепнул он ей на ухо, — подожди.

Но она совершенно потеряла голову и не слышала его. Тело ее двигалось все быстрее и резче, пока она наконец не затихла, а он, издав громкий возглас облегчения, навалился на нее всем телом и замер.

Они лежали несколько долгих минут. Ноги Мэл по-прежнему были на его спине, а он уткнулся лицом ей в грудь и учащенно дышал.

— Я не раздавил тебя? — тихо спросил он, когда она, постанывая, повторяла его имя.

Она ничего не ответила. Уже много лет она не испытывала такого наслаждения. Ее предыдущий опыт не принес ничего хорошего. Это было просто совокупление, рассчитанное на удовлетворение самых низменных чувств, не более того. А с Гарри все получилось по-иному. Она впервые почувствовала, что является по-настоящему любимой, а не просто объектом сексуального удовольствия.

Через несколько минут Мэллори поднялась, поджала ноги и положила подбородок на колени. Гарри с удивлением заметил слезы в ее глазах. Не говоря ни слова, он наклонился и поцеловал ее израненные ноги. А она с удивлением подумала, что самый обыкновенный полицейский оказался вдруг неистовым и очень нежным любовником.

Гарри протянул руку, взял со стола ее бокал с вином и предложил выпить. Мэл сделала несколько глотков.

Дрова в камине почти полностью догорели. Пластинка закончилась и издавала слабый шипящий звук, будто напоминая о том, что всему есть свой конец. Гарри посмотрел на недопитое вино, на догоревшие дрова в камине и на шипящую пластинку. Мысль о том, что всему приходит конец, ему явно не понравилась. Он обнял Мэл, прильнул губами к ее груди и стал так страстно целовать, что через какое-то время они снова забылись в любовной истоме, опровергая ненавистную мысль о бренности всего сущего.

— Тебе удобно? — спросил он, просовывая руку под ее спину, когда они покончили с любовными играми.

— Да, — шепнула она, не открывая глаз, и сразу же погрузилась в глубокий приятный сон.

Сквиз разбудил их рано утром своим настоятельным требованием выпустить его во двор. Гарри с трудом оторвался от теплой и сонной Мэл и встал с дивана.

— Не уходи, — приглушенно произнесла Мэл, слегка приоткрыв глаза.

— Не волнуйся, я сейчас вернусь, — успокоил ее он. — Только выпущу собаку.

Закрыв за Сквизом дверь, он подбросил дров в камин, а потом посмотрел на укрывшуюся толстым одеялом Мэл. Убедившись, что она спит, он пошел босиком на кухню, чтобы выпить чего-нибудь холодненького.

— Ты даже сейчас чертовски занят, детектив Джордан, — вяло пробормотала из-под одеяла Мэл, укрываясь с головой.

— А ты по-прежнему верна своей привычке ворчать по каждому поводу, — шутливо отозвался Гарри из кухни.

Мэл снова закуталась в одеяло и прислушалась к утренним звукам: пению птиц, лаю собак. И на фоне всего этого тихий голос Гарри, напевающий какую-то странную песенку на испанском языке. У нее даже возникло ощущение, что он не только напевал, но и пританцовывал на кухне.

— Кофе подан, мадам.

Она подняла голову и натянула одеяло до подбородка, тщательно прикрывая грудь.

— Кофе? Уже готов? Господи, как это мило с твоей стороны!

— Да, и не только кофе, но и чрезвычайно вкусное варенье.

Она удивленно посмотрела на него:

— Варенье?

— Да, это моя единственная слабость

— Единственная? — еще больше удивилась Мэл. — А мне казалось, что у тебя есть еще некоторые слабости. Кстати сказать, одну из них я испытала на себе прошлой ночью.

— Правда? — шутливо изобразил он удивление. — Значит, ты все-таки заметила мои подвиги?

Мэл рассмеялась, а он, быстро наклонившись, поцеловал ее в губы.

— У тебя волосы растрепались, — сказал он, вдыхая их ночной запах.

— Хм, в таком случае я, должно быть, похожа на тебя, — парировала она.

Гарри провел рукой по ее голове:

— Пей кофе, Мэл, и перестань жаловаться.

— Наконец-то ты запомнил мое имя, — сказала она, поедая бутерброд с вареньем. — М-м, как вкусно!

— Ты права, — согласился с ней Гарри. — А что ты скажешь насчет кофе?

— Выше всяких похвал.

— Что еще нужно женщине для полного счастья? — хитро улыбнулся Гарри.

— Ничего, — ответила она и прильнула к нему, положив голову на плечо. — То есть не так уж много, если быть точной. — При этом она натянула одеяло повыше, пытаясь прикрыть обнажившуюся грудь.

— Слишком поздно, — тут же заметил Гарри. — Я видел не только твою прекрасную грудь, но и еще кое-что.

Мэл, густо покраснев, бросила на него укоризненный взгляд.

— Мэл, ну когда же ты перестанешь стесняться меня? — спросил он. — Неужели ты забыла, что я тот самый Гарри, с которым ты всю ночь занималась любовью?

Она кивнула и покраснела еще больше.

— Который пригласил меня на свидание и сделал своей любовницей.

— Нет, сначала я пригласил тебя на день рождения своей матери, — уточнил он и снова поцеловал "е. — А уж потом ты позволила мне залезть тебе под платье.

— А вот это уже поклеп, — быстро отреагировала она. — К сожалению, мы далеко не в том возрасте, чтобы обниматься и целоваться на заднем сиденье лимузина. — Она доела бутерброд с вареньем и надела очки. — Спасибо, Гарри, все было очень вкусно. А сейчас я приму душ. — Она мило улыбнулась, бросила взгляд на его волосатую грудь, к которой так крепко прижималась прошлой ночью, и направилась в ванную, слегка прикрывая свою наготу покрывалом. У самой двери Мэл оглянулась и поправила очки.

— Ты выглядишь как сливки на клубнике, — рассеянно произнес Гарри, не сводя с нее глаз.

Она весело рассмеялась и скрылась за дверью ванной. А он еще какое-то время прислушивался к шуму воды, а потом улыбнулся и обхватил обеими руками голову.