Глава 37

В это утро Майя проснулась рано. В восемь тридцать предстояло занятие по йоге. Зевнув, она потянулась, как кошка, встала, включила телевизор и пошла принимать душ.

«Показывает Лос-Анджелес. Передаем местные новости. Вчера вечером в своем особняке найдена убитой известная в Санта-Барбаре восьмидесятишестилетняя Шарлота Парриш. Убиты также ее экономка и собака…»

Майя развернулась и уставилась на телевизор.

"…Мария Новалес, возраст семьдесят лет. Полиция пока не сообщает никаких деталей. Миссис Парриш в течение многих десятилетий занималась общественной деятельностью, ее дом знаменит чудесным садом. Тело обнаружила внучка, Элли Парриш-Дювен. Полиция ее уже допросила.

А теперь прогноз погоды и ситуация на дорогах".

Майя на минуту была парализована. Затем сердце у нее бешено застучало, и она прыгнула к телефону.

Домашний номер у Элли не отвечал. Конечно, и не должен, она же в Санта-Барбаре. Но где? Не в особняке же «Приют странника», это определенно. Дрожащий палец Майи забегал по кнопкам, набирая номер телефона на ранчо «Быстрый конь».

«О Боже, Боже, бедная Элли, бедная Мисс Лотти, бедная Мария… О Боже, Боже…» — эти слова бесконечной чередой проносились у нее в голове.

— Si . Дом сеньора Кэссиди, — ответила Флорита.

— Элли у вас? — Пальцы Майи нервно забарабанили по столу.

— Memento .

Майя услышала, как Флорита зовет Дэна…

— Дэн Кэссиди слушает. — Она прерывисто вздохнула.

— Это Майя Моррис. Подруга Элли. Я только что узнала по телевизору… Не могу найти ее дома. Я так боюсь за нее…

— Она здесь, Майя. Я вчера привез ее.

— О, слава Богу… Спасибо. — Она чуть расслабилась. — С ней все в порядке? О нет, это дурацкий вопрос. Как же с ней может быть в порядке? Я должна ее увидеть. Прямо сейчас… Скажите, что для нее сделать. — Майя невнятно лепетала, путаясь в словах, будто спятила. Единственное, что она знала: Элли очень плохо и надо быть с ней.

— Она не в себе, Майя. Это действительно трудно пережить — что она увидела.

Майя вытерла слезы тыльной стороной руки.

— О, бедная, дорогая Мисс Лотти…

— Полагаю, Элли нужно будет переодеться. Не могли бы вы привезти ей одежду?

— Конечно. — У Майи были ключи от дома Элли, а Элли имела ключи от ее квартиры. Они решили, что так нужно, на всякий случай. До сих пор подобного случая не представлялось. До сегодняшнего дня.

Дэн рассказал, как проехать на ранчо, и добавил:

— Мы сейчас собираемся в Санта-Барбару. Полиция опять хочет поговорить с Элли. Думаю, вернемся как раз к вашему приезду.

— Я приеду как можно скорее, — быстро проговорила Майя и запнулась. — Дэн.

— Да.

— Скажите ей, что я ее люблю, ладно?

— Обязательно.

Голос у него был твердый, и, кладя трубку, Майя поблагодарила небеса за Дэна Кэссиди. С ним Элли все-таки в безопасности.

Глава 38

Новость уже передали все местные радиостанции и телевизионные каналы. Слушая их, Бак с улыбкой потягивал свой утренний кофе. На этот раз он определенно произвел сенсацию.

Обмакнув круассан в чашку, он откинулся на спинку кресла. Какое наслаждение!

Канал Санта-Барбары занялся убийцей основательно. На экране появились фотографии вначале особняка «Приют странника», затем Уолдо Стамфорда, рядом с президентом Рузвельтом на террасе. Были хорошо видны безукоризненный цветник и сад. Потом показали Мисс Лотти в подвенечном платье, а вот она с ребенком на руках. У дочери глаза Элли.

Бак подумал об Элли и помрачнел. Сделал большой глоток горячего кофе. Она ждет его, как роза в саду. Ничего, скоро дождется.

Он резко выпрямился, пролив кофе, когда экран заполнило лицо Рори Дювена. Ведущий рассказывал об автомобильной катастрофе. Появилась давняя семейная фотография.

Бак взирал на улыбающегося отца, ненавидя его и эту красивую женщину, которая была его женой, наследницу. Он коротко, лающе рассмеялся. Та еще наследница! Парочка уже давно убралась на тот свет. А Мисс Лотти недавно. И теперь «Приют странника» будет принадлежать ему. Он станет богатым. И свободным.

Пошли другие снимки. Мисс Лотти в особняке принимает гостей, Мисс Лотти присутствует на благотворительной акции. Наконец фотография Элли.

— Ее внучка — единственная оставшаяся в живых родственница, — сообщил голос за кадром. — Именно она и нашла тело.

Бак вспомнил вчерашний вечер, как он напрягся, ожидая, что она выйдет на балкон и обнаружит его. Вспомнил нож у себя в руке, необходимость ее убить. И улыбнулся — загадочно, холодно. Ничего, придет и ее очередь.

Он выписался из отеля и вернулся в Лос-Анджелес, решив временно залечь на дно и наблюдать за развитием событий.

Глава 39

Пятовски жил в кирпичном доме с тремя спальнями как раз напротив моста Джорджа Вашингтона, ведущего из Манхэттена в пригород Форт-Ли, Нью-Джерси.

Сейчас Пит сидел в своем рабочем кабинете. Это была приятная комнатушка с эркером. Окно выходило в небольшой садик. Пол покрывал ковер песочного цвета, на котором нельзя было различить следы грязной детской обуви. Потертый кожаный диван, пара кресел, обитых ситцем в цветочек, большой камин и большой телевизор, в данный момент включенный.

Со своего места Пит видел своего старшего сына, семилетнего Майкла, тот за столом на кухне делал уроки. Пятилетний Бен был наверху, его купала мать. Трехлетняя любимица Мэгги — сокращенно от Маргариты — свернулась у него на коленях, одна рука обвила шею папы, а другая блуждает во рту. Конечно, не вся, а только большой палец.

— Тебе скоро исполнится четыре года, — напомнил Пит. — Времени осталось чуть-чуть.

Мэгги, округлив карие глаза, посмотрела на него и продолжила занятие. От нее сладко пахло детским шампунем и чистой пижамой. Пит не удержался и счастливо вздохнул. Сахар и пряный аромат — вот из чего сделаны маленькие девочки. Вот так.

Он слегка сдвинулся и взглянул на часы. Еще полчаса, и пора на работу. Ему сегодня к шести. Это означало, что домой Пит попадет не раньше трех ночи или даже четырех, если будет много дел. Никакой радости для Анджелы, но такова жизнь. Она жена копа и к этому привыкла. А через пару дней она возьмет детей и отправится в гости к матери в Мэн, а он поедет порыбачить с Кэссиди. Пит заранее радовался встрече с другом. Интересно посмотреть, как этот паршивец живет в солнечном краю.

Мэгги чуть отяжелела. Пит бросил взгляд на дочь. Глаза закрыты, палец во рту замер. Он улыбнулся, уменьшил звук телевизора и начал переключать каналы, пока не нашел вечерние новости Эн-би-си.

В общем, ничего особенного. В Калифорнии еще одно убийство. Две престарелые дамы и собака. Жили одни в каком-то особняке рядом с Санта-Барбарой.

Услышав знакомое название, Пит насторожился и посмотрел на фотографию красивой хрупкой пожилой женщины на фоне дома. «Довольно живописно, — подумал он, — и, наверное, стоит немало». Диктор сообщал, что дом ограблен: взяты драгоценности… Мелькнула фотография симпатичной молодой женщины с широкой теплой улыбкой. «Элли Парриш-Дювен, внучка миссис Парриш и ее единственная наследница. Это она обнаружила мертвые тела».

Единственная наследница. Пятовски подумал о богатом особняке и деньгах, которые достанутся внучке. «А не дело ли это рук самой Элли Парриш-Дювен?»

Пит перенес доченьку наверх, уложил в постель. Поцеловал жену, мальчиков и убыл на ночное дежурство, распутывать очередные кошмары.

Глава 40

Элли и Дэн сидели на жестких стульях в унылой серой комнате в управлении полиции Санта-Барбары. На столе дымился нетронутый кофе в бумажник стаканчиках.

Элли не чувствовала ни боли, ни злости, ни страха. Будто умерла.

Йохансен глотнул кофе, откашлялся и бросил взгляд на напарника, детектива Рея Маллинза, высокого, худого, темноволосого, стоящего на заднем плане со сложенными руками за спиной. Наблюдающего.

— Мисс Дювен, нам бы хотелось, чтобы вы снова рассказали о ваших передвижениях прошлым вечером. С указанием точного времени, если сможете .припомнить.

Элли подняла погасшие глаза.

— Я находилась в машине на шоссе 101, ехала в Монтесито. Где-то около Камарильо появился туман. Я позвонила бабушке, чтобы сказать, что готовлю ей сюрприз. Никто не ответил…

Она устало рассказала все снова. И повторит тысячу раз, если нужно, если это поможет найти убийцу.

— И вы назначили встречу с мистером Кэссиди в доме? — Она кивнула:

— Да.

На ней были джинсы, черный свитер, под ним белая футболка, принадлежащая Дэну. На ногах ботинки. Она поежилась, словно замерзла.

— И с какой целью вы намеревались встретиться с мистером Кэссиди?

В ее глазах вспыхнуло удивление. Об этом ее пока не спрашивали. Какое значение для копов имеет их встреча?

— Он еще не был в особняке, и я собиралась его поводить по дому и участку. Потом мы собирались вместе поужинать…

— И где это должно было произойти? Вы заказали где-нибудь столик?

Она смутилась и отрицательно покачала головой:

— Нет… Это было у нас чем-то вроде импровизации.

— Мисс Дювен, как давно вы знакомы с мистером Кэссиди?

Она рассеянно пригладила рукой волосы.

— Наверное… несколько недель.

— Значит, старым другом вашей семьи он не был?

— Он видел Мисс Лотти однажды. Мы вместе пили чай. — Глаза Йохансена встретились с глазами Маллинза. Голос потерял мягкость, стал хриплым:

— Насколько я понимаю, вы единственная родственница миссис Парриш. Стало быть, унаследуете все ее имущество. Так?

Она озадаченно кивнула:

— Да, но…

— Не считаете ли вы, что это могло быть весьма веским мотивом для убийства?

Она вздрогнула, шокированная.

— Вы думаете, ее убила я? — взвизгнула Элли, согнулась пополам и затрясла головой. — Это надо же придумать такое, это надо же…

Маллинз достал из кармана пачку «Лаки страйк»:

— Сигарету, мисс Дювен? — Она его не услышала.

— Это отвратительно, ужасно, мерзко… Как вы могли подумать, что я на такое…

— Никто не думает, что вы что-то натворили, мисс Дювен. Просто такова логика допроса, которой мы должны следовать. — Впрочем, лично Йохансен как раз думал, что Элли причастна к убийству. Ограбление выглядело инсценировкой. Неясно почему, но некоторые ювелирные украшения преступники оставили. Впрочем, не слишком ценные. Как, наверное, и украденные. Для жестокой расправы с двумя старыми женщинами оснований явно недостаточно. Хотя поди залезь в шкуру преступника! В наши дни владельцам магазинчиков простреливают головы и за пару баксов.

— Мисс Дювен, — сказал Йохансен, — я был бы вам очень признателен, если бы вы сейчас вместе с нами посетили дом. Нужно проверить вещи Мисс Лотти и сказать, что пропало. Мы сделаем опись.

Элли в панике привстала со стула:

— Вы хотите, чтобы я снова вошла в эту комнату?

— Это может помочь расследованию преступления. — Элли вытерла слезы.

— Я согласна на все, лишь бы нашли убийцу. — Увидев, что Йохансен поднимается со стула, она быстро добавила: — Но я хочу, чтобы Дэн тоже был там.

— Конечно, если вам так хочется. — Детектив поджал губы. Парень был ему ни к чему. Он посмотрел на сидящих перед ним. Прекрасная парочка, они вполне могли действовать вместе. Эта версия, по его мнению, была самой перспективной.

Полицейская патрульная машина помчалась по бульвару Кабрильо. Элли крепко держала Дэна за руку. Ветерок шевелил верхушки пальм, в голубом небе сияло солнце. Все выглядело как обычно. Они проехали птичий заповедник слева, в котором любила бывать Мисс Лотти (она наблюдала в бинокль за новыми прибывшими питомцами), красивое кладбище, где мать и отец Элли покоились рядом с Уолдо Стамфордом и где вскоре к ним присоединится бабушка. Миновали въезд на скоростное шоссе, повернули налево. Вот и знакомый путь в гору.

Когда машина въехала в массивные ворота с грифонами, Дэн озабоченно посмотрел на Элли:

— Как ты, нормально?

Она кивнула, но рукой сильнее стиснула его руку. Полные губы утончились, прикушенные. Он знал, она держится буквально чудом. Предупреждал ведь, что это будет нелегко, предлагал отказаться, зачем поехала?..

Ворота охраняли двое полицейских, еще двое встретили их у парадной двери. Желтая лента была по-прежнему на месте, неподалеку стояли примерно с десяток машин, а в доме деловито суетились люди в штатском.

Йохансен и Маллинз ждали на лестнице.

— Сюда, мисс Дювен.

Маллинз указал на дверь, словно она не знала дороги. Он первым начал подниматься наверх. Она последовала за ним, и каждый шаг отдавался у нее в сердце погребальным звоном.

— Сюда, мисс Дювен. — Йохансен придержал дверь апартаментов Мисс Лотти.

«Я делаю это для тебя, Ба, — подумала Элли, входя в ужасную комнату. — Я помогу тебе, помогу найти тех, кто сделал это с тобой, обещаю, что помогу. Но помоги и ты мне, дай силы».

Коричневые пятна на ковре — ее кровь, она лежала там… А вот здесь потеряла тапочек… А вот место, где умер Бруно…

— Мисс Дювен, мы обнаружили сейф, дверца открыта, — отрывисто произнес Йохансен. — Вы знаете, у кого еще мог быть ключ, кроме как у вашей бабушки?

Она пожала плечами:

— Мисс Лотти никогда сейф не запирала. Говорила, у нее нечего красть. Действительно, кому придет в голову грабить старую женщину? — Ее голос дрогнул.

— Вы можете определить, что пропало? — Она заглянула в сейф.

— Жемчуга… Они были на нитке в восемнадцать дюймов. Двенадцатимиллиметровые жемчужины с южных морей…

Брови Йохансена приподнялись.

— Это целое состояние.

— Возможно, но они у Мисс Лотти так давно, с восемнадцати лет, и я не помню, чтобы она когда-нибудь задумывалась над их стоимостью. Вряд ли они были даже застрахованы. — Она потрогала пальцами жемчужины у себя на шее. — Эти почти такие же, и я тоже совершенно не представляю, сколько они стоят. Для меня это просто семейная реликвия, память о матери и больше ничего.

Йохансен кивнул, но по лицу было видно: он ей не поверил.

— Что еще?

— Нет бриллиантового кольца, оно было куплено по случаю помолвки, круглый солитер, тоже очень старое. Понятия не имею, сколько в нем карат и какова его стоимость. Это, наверное, знает адвокат бабушки. Еще отсутствуют два кольца, тоже с бриллиантами, но меньшего размера. И несколько с сапфирами. Две или три антикварные броши, жемчужные серьги, пара бриллиантовых подвесок. Пожалуй, все. Детали можете выяснить у мистера Мейджорза, фирма «Мейджорз, Флеминг и Антерманн» в Санта-Барбаре.

— Осмотрите комнаты, мисс Дювен, и скажите, пропало ли еще что-нибудь. Не обязательно ценное.

Избегая пятен крови, она осмотрела предметы, которые окружали бабушку столько времени, сколько Элли себя помнит. Вот пара малахитовых египетских фигурок на изящной позолоченной каминной полке, французские настенные часы из золоченой бронзы с тремя толстыми херувимами, Элли их очень любила, когда была маленькой. Даже дала им имена — Толстяк, Простофиля и Купидон. Серебряные и хрустальные безделушки, разные антикварные вещицы, старые фотографии. Взгляд задержался на ночном столике, где Мисс Лотти держала самую любимую фотографию, на которой была снята Элли после возвращения из Парижа с кучей кулинарных дипломов и приобретенным опытом. Ее глаза удивленно расширились.

— Исчезла фотография. — Йохансен поспешил вперед:

— Какая фотография?

— В серебряной рамке, на ней изображена я. Бабушка всегда держала ее рядом с постелью. Говорила, когда просыпается ночью, я всегда на месте и улыбаюсь ей…

— Что-то еще, мисс Дювен?

— Нет, больше ничего.

На нее навалилась усталость. Элли обвела комнату, которая значила для нее так много, последним долгим взглядом, повернулась и вышла вон. Больше она сюда никогда не придет.

По пути обратно, на ранчо «Быстрый коны», Элли все время молчала, откинув голову на спинку сиденья и прикрыв глаза. Только когда «эксплорер», сердито заворчав, начал на полном газу подниматься по неровной дороге к дому, она сказала, не открывая глаз:

— Прости.

Он бросил на нее косой взгляд:

— За что?

— За то, что ударила твой автомобиль. Опять.

— Чепуха. Даже не думай об этом. — У него в голове все время вертелась пропавшая фотография. В комнате было много более ценных вещей, так почему же убийце понадобилась фотография Элли? Не ради серебряной рамки, он был в этом уверен.

Дома на автоответчике Дэна ждала дюжина сообщений. От приятелей Элли, от адвокатов семьи Парриш и банковских служащих. От Чана, Терри и Джейка. От родственников Марии в Гвадалахаре. И от Пятовски.

— Не забыл, старый прохвост, что я приезжаю послезавтра? Давай начинай греть постель и готовить женщин. — Пит засмеялся. — Шучу, шучу, старина, просто шучу. Как ни жаль, но, похоже, придется у вас немного поработать. Кстати, рассчитываю на твою квалифицированную помощь. Слышал, там у вас опять совершено громкое убийство? Может, вместе поможем тамошним ребятам? Позвони мне.

Элли, сидя на диване, беспомощно взглянула на Дэна:

— Нужно позвонить родственникам Марии. И как насчет похорон? Что я должна делать?

— Я позабочусь обо всем.

— Ты?

— Если, конечно, доверяешь.

Элли протянула руку и коснулась его лица.

— Ты мой друг. Я доверяю тебе полностью. — Пригревало солнышко, но она выглядела озябшей. Дэн растопил камин, опустился на колени и снял с нее ботинки. Уложил Элли на диван, закутал в голубой плед и крикнул Флорите принести горячего чая.

Потом поцеловал пальцы и… У дома взвизгнули шины.

— Элли, Элли… — Майя взбежала по лестнице, пролетела через веранду и остановилась в холле, дико озираясь, прижимая к груди букет летних цветов. На ней было платье из черной лайкры. Дэн шагнул в сторону от дивана. — Ах, вот ты где! — Она пронеслась мимо Дэна и, уронив цветы на пол, обняла Элли. — О, милая, милая, я люблю тебя, я тебе так сочувствую…

Их слезы смешались. Дэн поднял букет и понес на кухню Флорите, чтобы она поставила цветы в вазу. Не забыть сказать кухарке, что у них сегодня вечером еще одна гостья, и пусть приготовит на ужин что-нибудь легкое и вкусное.

Глава 41

Пятовски толкал перед собой видавшую виды газонокосилку, обозревая дворик, пару высоких японских кленов, которые посадил два года назад, и драгоценные розы Анджелы. Неподалеку от них находился детский домик для игр, его Пит построил сам. Для этого пришлось совершить бессчетное количество поездок в универмаг «Все для дома». Славно потрудившись, Пит пришел к окончательному пониманию того, почему он стал копом, а не плотником.

Низкое небо угрожало дождем, с реки дул пронизывающий ветер. Пит выключил косилку.

Зазвонил сотовый телефон.

— Да?

— Пятовски, это Дэн.

Рот Пита расплылся в улыбке, от чего матерый манхэттенский детектив стал сразу похож на ребенка.

— Я только что подумал о тебе. Как там у вас на солнышке? Моя задница в Нью-Йорке совсем замерзает.

— Я рад, что ты приедешь.

Пит уловил в голосе Дэна печаль.

— Что-то случилось?

— Моя приятельница попала в беду. Вчера вечером убили ее бабушку. В Санта-Барбаре. По-моему, детективы подозревают внучку.

— Старая леди в Санта-Барбаре? Да, я слышал об этом. — Пятовски сделал паузу. — И насколько близка тебе эта приятельница?

— Ближе не бывает.

Он понял, Дэн имеет в виду любовь. Значит, надо действовать осторожно.

Пятовски откашлялся.

— Дэн, я сам вроде как об этом подумал. Единственная наследница богатой старой леди, больше никаких родственников нет. Вполне законная логика для копа.

— Об этом не может быть и речи, — мрачно отрезал Дэн. — Мы договорились встретиться. Понимаешь, я приехал сразу, как она их обнаружила. Она любила свою бабушку, по-настоящему, та была ей больше чем мать. И экономка была больше чем экономка. Кто-то обшарил сейф. Взял только ювелирные украшения, а в комнате все перевернул вверх дном. Ты был сегодня на работе? Нет? Тогда, значит, еще не слышал. Так вот, Пятовски, старую леди задушили. И мерзавец оставил автограф. Да-да, тот самый — крест, что и у проститутки с Таймс-сквер.

— Боже! — Пятовски был ошеломлен. — Но тут же ограбление… Наш клиент вроде по другому профилю. Грабеж же не его увлечение.

— Точно. Что же это значит, а? Может быть, мы имеем дело с имитатором?

Пятовски отрицательно покачал головой:

— Пока не знаю. У них есть улики?

— Насколько мне известно, никаких. Ребята ищут. Надеюсь, после вскрытия тел от Элли отстанут. Чтобы сделать такое, нужно обладать огромной физической силой. Кстати, экономку и собаку застрелили. Для меня ограбление выглядит подделкой. Для виду, понимаешь? Чтобы прикрыть что-то еще. Если бы поинтересовались моим мнением, я бы однозначно заявил: это преднамеренное, хорошо продуманное убийство. И в дом проник убийца только ради него, а не с целью грабежа. Это какой-то одержимый, маньяк. Вырезать на своих жертвах крест у него что-то вроде ритуала.

— Да, довольно странно, — сказал Пятовски. — На одном месте преступления два убийства, совершенных разными способами. Тут есть над чем подумать. Послушай, а что, если их было двое?

— Два убийцы? Что ж, версия имеет право на существование… — Дэн тяжело вздохнул. — Приезжай, Пятовски, ты будешь здесь очень полезен.

— Морально поддержу, это уж точно.

— Ты можешь гораздо больше. Дай Бог, вдвоем раскроем это преступление.

— Ладно, дружище, не потей. Я буду у вас завтра. Рейс в одиннадцать тридцать.

— Встречу тебя.

«Прощай, рыбалка, — подумал Пятовски, пряча в карман сотовый телефон, — и долгие ленивые вечера на веранде за кружкой пива. Прощай, отпуск, прощай, надежда отдохнуть от работы. Похоже, визит в Калифорнию пройдет несколько иначе, чем ожидалось».

Пит включил косилку, но тут разверзлись небеса и хлынул дождь. Толкая перед собой агрегат, Пит побежал к дому. Там, в Калифорнии, хотя бы будет светить солнце. И на том спасибо.

Глава 42

Флорита, накрывая ужин, суетилась вокруг длинного раздвижного обеденного стола. Взмахивала длинной красной юбкой, быстро передвигала полные ноги в красных шлепанцах. Завершающим движением водрузила посреди стола стеклянную вазу с оранжевыми бархотками, алыми маками, ярко-синими васильками и дикой морковью (это местные полевые цветы, желтоватые и белые, их еще называют «кружевами королевы Анны»). За Флоритой ползал Карлосито, хватая мать за ноги и пытаясь встать. Она с улыбкой наклонилась:

— Ay, nino , ты уже большой мальчик. Скоро начнешь ходить.

Взяв ребенка в охапку, она прошагала на кухню. Там варился суп из черной фасоли, на медленном огне жарились цыплята, а свежий зеленый салат был уже приготовлен, как и тортильи. Остро пахло чесноком и розмарином.

В заднюю дверь вошел Ортега, процокав по плиточному полу сапогами с серебряными нашлепками на мысках.

— Как она? — Усы тревожно ощетинились.

— Нехорошо. — Коса Флориты мотнулась из стороны в сторону. — Она умирает в душе, вот что я могу сказать. Pobrecita, ay, que horror, que tragedia! — Добрая женщина смахнула слезу и теснее прижала к себе сына.

— А сеньор?

— Он человек с головой на плечах.

Они переглянулись, Ортега чуть пожал плечами.

— Он крепкий и сможет выдержать, — пояснила Флорита. — Кроме того, он влюбленный человек, а, как говорят в Америке, любовь побеждает все. У нее сейчас подруга. Приехала помочь. — Флорита опустила Карлосито на пол, и тот быстро пополз к отцу. — Сегодня вечером она должна не много поесть. Потом поспать.

— Я поговорю с сеньором, может, тоже чем-нибудь помогу. — Посадив сына на плечи, Ортега сделал по кухне несколько танцевальных па. Карлосито завизжал от восторга.

Спускаясь вниз по лестнице, Элли услышала счастливый детский смех и задумалась. Она прошла через холл в гостиную. В камине потрескивали поленья, хотя на улице было тепло, и все окна открыты. Элли знала, Дэн развел огонь специально для нее. На обеденном столе стояли цветы, а на буфете в оцинкованном ведерке охлаждалась бутылка белого вина. Дэн сказал, что ведерко достал почти даром в магазине подержанных вещей в Санта-Барбаре.

Волосы Элли туго зачесала назад. На лице никакого макияжа. Скулы обострены. Глаза подернуты печалью. На лбу заметен неровный шрам.

Она подошла к высокому окну, облокотилась о подоконник, прислушалась к щебетанию птиц, вглядевшись в виноградник, спускающийся с холма. Все так мирно, так обычно. Жизнь продолжается. Несмотря ни на какие трагедии. Дети смеются, птицы поют, готовится ужин.

Она вздохнула и отвернулась как раз в тот момент, когда появилась Майя. Вроде Элли, в джинсах и чистой белой рубашке.

— Мы выглядим как участницы хорового ансамбля, — сказала Майя, пытаясь развеселить подругу. — Но это совсем даже неплохо. А что там в ведерке? Неужели вино?

— Оно самое. — Вошел Дэн в сопровождении Ортеги. — Могу я налить вам бокальчик? Это шардонне «Кейкбред», мое любимое.

— Наше будет лучше, — заметил Ортега, сбрасывая у камина охапку дров. — Хотя, признаю, это очень хорошее.

Майя улыбнулась, принимая бокал у Дэна:

— До чего вы объективны.

— Нет, сеньорита, я просто честен.

Все засмеялись. Кроме Элли. Дэн протянул ей бокал, затем налил Карлосу и себе.

— Только на пробу; — предупредил Карлос, принимая бокал.

— Почтим память Мисс Лотти. — Элли оглядела друзей. Своих лучших друзей.

Дэн удивленно посмотрел на нее, она казалась спокойной. Все подняли бокалы и выпили за бабушку.

— А теперь за Марию Новалес, мою няню, члена нашей семьи.

Выпили еще раз.

Майя бросила на подругу осторожный взгляд. Она знала Элли достаточно хорошо, чтобы заметить: та натянута как струна.

— И конечно, за дорогого Бруно, который подарил им так много лет счастья и в конце концов даже отдал за них жизнь.

В открытую переднюю дверь проскользнул Панчо, сопровождаемый Сесилом. Негромко гавкнул, принюхался к аппетитным запахам и, игнорируя собравшихся, устремился на кухню.

— У этого пса сердце в желудке, — сказала Элли, и Дэн улыбнулся. Первое нормальное замечание, которое она сделала после случившегося.

— Вино превосходное, — подхватила Майя, всеми сила ми стараясь разрядить обстановку.

— Очень хорошее, очень, — согласился Ортега, подняв бутылку, и полюбовался цветом вина. — Образец шардонне.

— Сеньоры, ужин готов, — крикнула Флорита из холла.

— Будешь есть? — Майя с надеждой взглянула на Элли.

— Должна. Чтобы найти убийц, нужны силы. — Прежде такой жесткой интонации Майя у Элли не слышала.

— Ты действительно нормально себя чувствуешь? — Майя легонько коснулась руки подруги.

— Мне нужно сосредоточиться. Попытаться вспомнить все до мельчайших деталей, чтобы потом рассказать Йохансену. Я должна сделать все, чтобы помочь…

Дэн поставил на проигрыватель компакт-диск, полились звуки скрипичного концерта Брамса. Глаза Майи беспокойно встретились с глазами Дэна.

— Забыла спросить, — сказала Элли, когда Флорита по ставила на стол терракотовое блюдо с горячими тортильями и начала разливать суп. — Как там Чан и кафе?

— Я говорила с ним, — быстро отозвалась Майя. — Кафе закрыто, до тех пор пока… Пока ты не почувствуешь себя лучше.

Элли благодарно кивнула. Ее донимал стук в голове. Причем такой сильный, что не помогали даже болеутоляющие таблетки «кэдвил», которые она принимала каждые несколько часов. Наверное, так положено. Она принялась за суп. Он показался ей безвкусным, но по крайней мере был горячим и размягчил комок в желудке.