38

Ферди медленно ехал по улицам Монте-Карло, время от времени посматривая на красный диск солнца, медленно опускающегося в уже потемневшее море. Через несколько минут ярко-красное и золотистое сияние превратится в прозрачные средиземноморские сумерки.

Ферди целый месяц обдумывал письмо Леоноры и теперь принял решение. Не давая себе времени, чтобы передумать, он упаковал чемоданы, сел в машину и уехал из Парижа. В последнее время он думал только о себе и на этот раз, решив, что Леонора имеет право на его любовь и поддержку, ждать больше не мог.

Сейчас, когда он был почти на месте, он уже не так настойчиво нажимал на акселератор, и длинный «мерседес» не спеша ехал по дороге. Ферди возвращался в тот самый отель, и боялся этого. Он войдет в розовый мраморный зал, и там будет Лоис, лежащая в крови, а рядом с ней – Пич, которая кричит, и слова эти врезаются в душу: «Она умерла, Ферди! Крюгер убил ее…»

Ферди сильно нажал на педаль, неумолимым рывком посылая машину вперед. Откладывать больше нельзя.

Молодой человек в розовой униформе отеля «Ля Роз дю Кап» принял у него машину, и Ферди медленно поднялся по широким ступенькам. Все изменилось. Уже не было больших стеклянных вращающихся дверей, и навстречу теплой ночи были распахнуты резные деревянные. Регистрационную стойку передвинули, и на ее месте стоял изящный старинный столик со стульями. Молодая девушка с прекрасными бронзовыми волосами сидела к нему спиной, разговаривая с клерком. Больше никого не было. Ферди смотрел на огромный, ручной работы португальский ковер, который лежал в центре огромного холла, где когда-то упала Лоис, и мягкие краски ковра заслоняли воспоминания. В зале было спокойно и безмятежно, воздух насыщен запахом цветов, из бара доносился звук фортепьяно.

Все было так, словно ничего не случилось. Жизнь по-прежнему продолжалась для тех, кто остался в живых, мрачно подумал он.

Ожидая, как обычно, Лоис, Пич закончила разговор с клерком, повернулась и заметила мужчину, пересекавшего холл. Этого не может быть… невозможно… Она могла поклясться, что это был Ферди. И он шел в бар, чтобы встретиться с Лоис. О Боже! После всех этих долгих лет! Вскочив, она бросилась к двери. Она должна найти бабушку.

Войдя в зал, Ферди оказался все в той же атмосфере радости, смеха, негромкого гула голосов, как будто время замерло. Она сидела на высоком стульчике в баре, одетая в струящееся шелковое платье цвета морской волны, неукротимые светлые волосы отброшены назад, и смеялась чьему-то остроумному замечанию. Кто-то играл на фортепьяно, напевая любимую песню Лоис: «Я не пьянею от шампанского…»

Стоя у двери, на пороге бара, переполненного людьми, Ферди видел сои наяву. Голоса вокруг доносились до него, как из длинного пустого тоннеля.

– Леонора, – произнес он озадаченно. – Леонора?

Толпа расступилась, когда он торопливо шел к ней. Вздрогнув, как от электрического тока, Лоис смотрела на него, ощущая себя на грани яви и сна, погружаясь в воспоминания. Он пришел за ней. Наконец-то Ферди пришел за ней! Дрожа, она приняла его поцелуй.

– Леонора, – прошептал он.

Лоис смотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами, потемневшими от ужаса.

Слушая печальный рассказ об обмане Леоноры, Ферди мерил шагами террасу виллы Леони.

– Но ведь это вина не только Леоноры, Ферди, – спокойно сказала Леони, – ты не вернулся, чтобы разыскать Лоис, никогда не писал. Ты ничего не объяснил нам, членам ее семьи.

– Сначала я думал, что она умерла, – простонал он, – потом до меня дошли слухи… Я поехал в Париж, чтобы узнать правду. И когда Леонора сказала, что Лоис умерла, она только подтвердила то, во что я уже поверил. Я знал, что вы не совсем одобряли этот брак, потому что я – немец… Я думал, вы обвиняете меня, и вы были правы.

Леони вздохнула. Вся эта печальная история произошла оттого, что они не поняли друг друга.

– В этой трагедии не было вашей вины, – сказала она уже мягче. – Когда Лоис сказала мне, что любит вас, я дала свое благословение.

Ферди горестно смотрел куда-то вдаль.

– Вы действительно любите Леонору, Ферди? Это так?

– Леонора была очень добра ко мне. Я обязан достойно ответить на это браком.

– Вы и Леонора – оба – взяли друг от друга то, что хотели, или то, в чем нуждались, – ответила Леони. Тонкая, прекрасная рука ласкала маленького коричневого котенка, свернувшегося на коленях. – И как вы могли заметить, у Лоис сейчас другая жизнь. Она вряд ли будет благодарна вам за сострадание.

Ферди, застыв, смотрел на нее. Казалось, Леони читает его мысли, срывая с него маску и оставляя беззащитным.

– Я буду заботиться о Лоис, – мягко продолжила Леони, – как это делала всегда. Вы свободны, Ферди.

Ферди отвернулся.

– Простите меня. – Дойдя до тропинки, он обернулся. Леони смотрела в даль моря, ее силуэт четко вырисовывался в свете террасы. Было что-то неукротимое в стройной фигуре, та сила, которой Ферди завидовал. Резко повернувшись, он пошел дальше.

39

Никто ничего ей не говорит. Пич сердито ходила по дорожке вокруг мыса Сен-Хоспис в компании кошки Леони по кличке Шоколад и своим Зизи, который следовал за ней, как преданный пес. Леонора вместе с Жан-Полем уехала в Швейцарию до того, как Пич успела задать ей хоть какие-то вопросы: Жан-Поль собирался показать Леоноре деревушку, где будет строиться новый отель. А Лоис заперлась у себя, оставив при себе только Миц для связи с окружающим миром. Когда же Пич попыталась задать бабушке вопросы о Ферди, о том, что он сказал и что произошло, и дюжину других, которые всплывали в ее голове, как пузырьки в шампанском, она не получала удовлетворительных ответов. Просто: «Это была ошибка Ферди».

– Ну, а что Лоис? – вскричала Пич. – Ведь Ферди после стольких лет вернулся за ней!

– Я не знаю, почему он вернулся, – уклончиво отвечала Леони.

– Зато я знаю, – сказала Пич. – Я видела его в Женеве. Я сказала ему, что следовало бы вернуться, чтобы увидеть ее и объясниться… сказать, что ему жаль…

Леони в изумлении смотрела на нее.

– Ты сказала, что Ферди должен приехать сюда? О, Пич! Что ты наделала!

Слезы застилали глаза Пич, когда она взбиралась на гору, гневно отбрасывая ногой гальку, попадавшуюся на пути... Что произошло не так? Конечно, это был шок для Лоис, но Ферди же вернулся. Почему просто нельзя отбросить в сторону минувшие годы, чтобы все стало как прежде – так, как это происходило в романах, которые она читала в школе? Правда была для Пич ударом; Лоис не нужна Ферди, потому что не может ходить.

Пич не могла больше этого выносить. Она должна получить ответы на свои вопросы. Раз бабушка не ответила ей, надо расспросить Лоис.

Миц отказалась впустить ее.

– Лоис никого не хочет видеть, – сказала она. – Она в постели. Доктора говорят, что ей нужен отдых.

– Но мне необходимо видеть ее, – молила Пич. – Пожалуйста, Миц. Только меня. Она захочет видеть меня, я знаю.

– Не сегодня, Пич, – твердо сказала Миц, закрывая дверь.

Она попыталась на следующий день, и еще через день. Потом Лоис прислала записку с просьбой позвать бабушку Пич нетерпеливо караулила за дверью, ожидая ее.

– Что? – настойчиво спросила она, когда на пороге появилась Леони.

– Она хочет видеть тебя, – сказала Леони. – Я сообщила ей, что ты видела Ферди в Женеве. Теперь она поняла, почему он вернулся.

Но Пич чувствовала, что Леони что-то не договаривает.

Лоис сидела в постели в простой белой ночной сорочке, длинные волосы заплетены в две косички. Она была без косметики, и без обычной яркой помады губы казались бледными.

– Все в порядке, Пич, – произнесла она со слабой улыбкой, – это не твоя вина.

– О, Лоис! Я просто не понимаю, отчего он не приехал раньше.

– Он думал, что я умерла, – мягко сказала Лоис. – Все эти годы он думал, что меня нет в живых.

Пич смотрела на сестру пустым взглядом, в памяти всплыло… Лоис умирала, всюду была кровь, дымок от пистолета Крюгера все еще тянулся к ним… каждая деталь отпечаталась у нее в голове, как картина на стене галереи… «Она умерла, Ферди! – звучал ее собственный голос. – Крюгер убил ее… Лоис умерла…»

Ферди не вернулся разыскивать Лоис из-за нее.

– Ты не должна себя винить. – Голос Лоис был спокоен. – Теперь его жизнь будет продолжаться, так же, как и моя. Все тени прошлого исчезли.

Виновато глядя на сестру, Пич размышляла.

Лицо Лоис было бледно, того же оттенка, что и волосы. Она лежала в шезлонге в тенистом садике на крыше с открытой книгой, делая вид, что читает. Но когда бы Пич ни взглядывала на нее, Лоис с отсутствующим видом смотрела в сторону голубого горизонта, как будто была где-то далеко отсюда. Она избегала шумного отеля и не посещала по вечерам бар на террасе. Ела она у себя, только с Миц или в компании Пич.

Пич знала, что Леони и Джим очень беспокоились за Лоис.

– Я думаю, следует послать за Эмилией, – предложила Леони.

– Девочке нужна не мать, – отозвался Джим. – Она тоскует по Ферди.

Пич думала, что если все это – правда, то ей надо решиться и предпринять что-нибудь. Все это произошло из-за нее, и только она может помочь им выйти из этого положения. Если бы Леонора была здесь, она могла бы посоветоваться с ней. Пич никак не могла понять, почему она уехала в такой напряженный момент.

Ей потребовалось два дня, чтобы составить письмо Ферди, и когда она наконец-то отправила его, то немедленно захотела забрать его обратно. Она написала Ферди правду. Писала, что Лоис сама не своя, что тоскует по нему. Что сейчас, когда с прошлым покончено, не могли бы они хоть писать друг другу… И что Ферди не должен никому говорить, что получил от нее письмо.

Она приходила в отель каждое утро к семи тридцати, когда приносили почту, нетерпеливо просматривая почту для Лоис, чтобы знать, не пришло ли письмо от Ферди. Неделю спустя оно пришло, со штемпелем Парижа, подписанное его именем над словами: «Отель «Ритц». Пич добросовестно отнесла его наверх, и Лоис получила конверт вместе с завтраком.

– Для тебя письмо, – сказала Пич, кладя его на поднос перед Лоис. И, не в силах сдержать себя, добавила:

– От Ферди.

– Ферди? – Рука Лоис дрожала, когда она вскрывала конверт.

Пич заметила, что письмо было коротким, но Лоис читала его очень долго. Наконец сложила его и положила на столик у кровати.

– Ну? – нетерпеливо потребовала Пич.

Лоис улыбнулась ей – правда, очень слабо, но улыбка была обнадеживающей.

– Он сожалеет, что расстроил меня, но он был в шоке, когда увидел меня живой. Ферди хотел бы, чтобы я писала ему. Может быть, мы снова начнем узнавать друг друга и однажды, когда привыкнем к мысли, что мы опять вместе, сможем встретиться.

– О, – вздохнула Пич. – Лоис, ты ответишь ему?

– Посмотрю, – ответила она. – Я подумаю об этом.

Но когда Пич, выходя, оглянулась, то увидела, что Лоис снова перечитывает письмо.

С этого времени письма от Ферди приходили регулярно, и Пич приносила их Лоис вместе с завтраком. Она замечала, что часто на них был штемпель Кельна или Эссена, и это означало, что Ферди вернулся к своей работе на предприятиях Меркеров. Лоис не рассказывала ей, о чем пишет Ферди, хотя Пич умирала от любопытства. И Лоис все еще избегала посещений знаменитого бара на террасе и своих прежних друзей. Хотя она уже больше напоминала прежнюю Лоис в хорошеньких шелковых брючках и мягких рубашках, а коралловая помада делала бледное лицо несколько ярче.

За неделю до того, как Пич должна была ехать во Флориду, чтобы провести оставшиеся несколько недель летних каникул дома с родителями, они получила письмо из Парижа.

– Ферди хочет встретиться со мной, – сообщила Лоис, крепко сжимая плотный конверт. – Он в Париже. О, Пич, что мне делать?

В Париже было жаркое лето, город опустел, все покинули его, променяв на прохладу моря и пляжей. Лоис отказалась принять Ферди наедине, и Пич везла ее кресло по прохладным просторным залам отеля «Ритц», где они должны встретиться с Ферди за чашкой чая, чувствуя себя совершенно больной.

Лоис выглядела очень красивой, но совершенно другой. Волосы причесаны назад и схвачены бархатным бантом цвета морской волны, на ней был белый льняной пиджак от Шанель, брюки цвета морской волны и такого же цвета замшевые туфли. Но она все так же восхитительно благоухала духами Герлена «Голубой час», романтическое название которых символизировало тот час между закатом солнца и темнотой – голубой час, когда влюбленные, наконец, встречаются, а потом снова расстаются.

Ферди уже ждал за столом. Когда они появились, он встал и поцеловал руку Лоис.

– Лоис, – нежно сказал он, – спасибо, что ты пришла.

– Рада видеть тебя, Ферди.

Ее голос немного дрожал.

Они смотрели друг на друга, отмечая следы времени и перемен, а Пич нервно переступала с ноги на ногу, не желая мешать их разговору.

– Я пойду, – сказала она наконец. – Вернусь через полчаса, Лоис, – и поторопилась уйти, прежде чем они могли остановить ее.

Когда Пич обернулась, они сидели за круглым столом напротив друг друга. Лица Лоис она не видела – сестра сидела к ней спиной, но Ферди улыбался.

Пич вернулась через полчаса, торопливо направилась к ним через зал.

– Пич, – обратился к ней Ферди с улыбкой, – ты даже не дала возможности поздороваться с тобой!

Он действительно красавец, думала Пич, хотя и выглядел сейчас много старше.

– До свидания, Ферди, – попрощалась Лоис, протягивая руку.

Он поцеловал ее руку, а потом склонился и поцеловал в губы.

– Мы увидимся еще? – спросил Ферди.

Пич подумала, что ему явно не терпится увидеть Лоис еще, и как можно скорее.

Лицо Лоис, когда они прощались, было совершенно спокойно и вовсе не светилось от радости, как ожидала Пич.

– Но почему, Лоис, почему? – спрашивала Пич в машине на обратном пути в их дом на Иль-Сен-Луи. – Почему не встретиться с Ферди еще раз?

– Ты не понимаешь, – объяснила Лоис. – Ферди и я – мы никогда не будем прежними. Мы разные люди. Обоим нам нужно время, чтобы убедиться – то, что мы ищем друг в друге, действительно существует.

Но, по крайней мере, думала Пич, начало положено, и если Лоис и Ферди снова встретились, значит, она наконец-то свободна от своей вины.

ЧАСТЬ III