Поляну оглашал звон, треск, слышалось тяжелое дыхание бойцов. Великан, не смотря на рану, был полон свежих сил, а Радивой, истратив всю свою нечеловеческую выносливость на изнурительный путь через лес и прорыв преграды, находился на последнем издыхании. Он истекал кровь, хлеставшей из носа, брызгавшей изо рта с каждым вздохом. Но даже сейчас он не уступал исполину в силе и быстроте. Удары его обрушивались на противника с невиданной мощью, тот содрогался под безудержным напором воина, защищался, с трудом успевая выбрать момент для ответного удара.
      Словно что-то вселилось в Радивоя, придавая новые и новые силы, хотя жизнь уходила из него с каждой каплей крови, с каждым нанесенным им ударом. Великан отступал к краю поляны, пытался уйти в сторону, но всюду натыкался на булат длинного меча. Рукоять секиры покрылась глубокими щербинами, будто неумелый лесоруб пытался срубить столетнюю сосну. В глазах исполина появилось затравленное выражение, он отбивался, пятясь к стене деревьев на краю поляны, взмахи его стали короче, удары неувереннее. Радивой наседал, вкладывая в богатырские удары последние капли жизни.
      Великан сделал еще шаг назад, уперся спиной в ствол могучего дуба. Радивой замахнулся, обрушил сверху прямой, сокрушительный удар. Исполин вновь закрылся, раздался треск и рукоять секиры распалась надвое, успев, однако, ослабить удар, пришедшийся в середину лба.
      Великан отскочил в сторону, пытаясь утереть залившую глаза кровь, споткнулся, и шумно рухнул в кусты. Радивой мгновенно оказался рядом, занося меч для последнего удара...
      С темного неба, сквозь переплетение ветвей в середину поляны ударила белая молния.
      Глава 19
      Всплеск светлого пламени на миг поглотил все вокруг, затем медленно померк, рассыпавшись искрами. Ударил раскат грома, от которого содрогнулось небо, а у людей затрещали, лопаясь, барабанные перепонки. Земля в середине поляны вспыхнула алым пламенем, застонала от нестерпимого жара. Огненные сполохи озарили колеблющимся светом стену деревьев, ветви которых гнулись и трепетали, будто под порывами сильного ветра.
      И из середины пламени шагнула темная фигура.
      Высокий и широкоплечий, вновь прибывший хоть и уступал ростом поверженному исполину, но, казалось, разом занял собой всю поляну. От него волнами исходила великая мощь, заставившая людей в ужасе вжаться в землю, закрыв головы руками. Он был одет в звериные шкуры, на плече возлежала огромная суковатая палица. Заросшее темной бородой лицо чем-то неуловимо напоминало сокрушенного Радивоем великана, но казалось гораздо старше. В темных глазах пришедшего бушевало небесное пламя, земля вздрагивала под тяжкими шагами.
      Лишь один Радивой не дрогнул при его появлении, и теперь стоял повернувшись навстречу, гордо выпрямившись, побелевшими пальцами сжимая рукоять меча. Он был страшен: пламя играло на залитых его собственной кровью доспехах, бледная кожа туго обтянула череп, на висках вздулись, часто пульсируя, синие жилы. Радивой сейчас казался чудовищным порождением подземного царства, каким-то образом вырвавшимся из темных глубин в этот мир.
      Тот, кто явился в пламени, остановился в трех шагах от замершего воина. Их взгляды скрестились, и все, бывшие там ощутили, как со страшной силой столкнулись две могучие воли.
      - Смертный! - грозно молвил явившийся, и голосом его, казалось, говорила сама Вечность. - Как ты посмел? Как отважился поднять руку на чадо мое? Что тебе нужно там, куда нет пути?
      Радивой бесстрастно выслушал речи пришедшего, выдержал паузу, а затем ответил, и несмотря на бульканье и хрипы в надорванных легких, голос его прозвучал неожиданно сильно и гордо:
      - С дороги, Бог! Здесь проходит граница твоей власти, слово твое не имеет силы там, где бьется Сердце!
      - Дерзость твоя не знает пердела! - казалось, мир содрогнулся от яростного крика явившегося. - Тебе слишком много позволялось до сего времени! Но сегодня ты преступил все мыслимые границы, твоей безнаказанности пора положить конец!
      - С дороги, Велес! - все так же холодно ответил Радивой, и рука его с такой силой сдавила рукоять меча, что, казалось, сам металл увлажнился, истекая холодными слезами боли.
      Велес простер длань к неподвижно замершему воину. Казалось, сейчас небесный огонь обрушится на дерзкого, не оставив даже пепла... но что-то произошло. Бог отступил на шаг, опуская руку, на лице его отразилась досада.
      - Ты не властен здесь, - молвил Радивой.
      Лицо Велеса потемнело от ярости, черное пламя в глазах заметалось угрожающе, он обеими руками подхватил исполинскую палицу, сделал шаг к неподвижному воину.
      - Не властен, говоришь? - прогремел он. - Ты забыл, что помимо силы бога во мне есть сила и попроще. Чтож, посмотрим, из какого теста нынче смертные!
      Несколько мгновений Бог и человек смотрели друг на друга пылающими разгорающейся яростью взорами, а затем одновременно, будто по неслышной команде, сорвались с места. Они сшиблись с оглушительным лязгом и скрежетом, будто столкнулись две каменные глыбы. И вновь на поляне закипел бой, но никто уже не решался поднять глаза на сражающихся, хотя зреть подобное давно уж не выпадало никому из смертных. Ибо происходящее не поддавалось осмыслению, это было невозможно... но в то же время это было. Умирающий от изнеможения человек на равных бился с древним Богом, имя которого во все времена произносилось с неизменным трепетом и почтением, и уже одно то, что кто-то отважился бросить вызов самому Велесу, казалось выходящим за грань возможного.
      Движения единоборцев были стремительны и точны, и когда булат Радивоева меча сталкивался с крепким деревом палицы Велеса, страшный звон и оглушительный грохот оглашал лес, на землю сыпались искры. Долго продолжался бой, казалось само время замерло, наблюдая за поединком Бога и Человека.
      И вот на лице Велеса проступила, казалось, тень сомнения. В движениях Бога было все меньше уверенности, все чаще он переходил к глухой защите, тогда как меч Радивоя обрушивался на него со всевозрастающей яростью.
      И Бог сделал шаг назад. Тут же вдогонку сверкнул булат... и на траву, взвиваясь язычками пламени упали алые капли божественной крови, брызнувшей из рассеченного плеча. Велес вскрикнул так, что вековые деревья с треском пригнулись к земле, многие переломились, как сухие камышинки. Бог отскочил назад, и воздев к небу окровавленную руку издал еще один крик, потрясший мир от подземнего царства Ящера до светлых чертогов вирыя.
      Небо откликнулось гулким грохотом, и вновь в середину поляны ударила ослепительная молния. Языки чудовищного пламени взвились выше, вскрикнула в страшной муке земля... и из огня на поляну широкими шагами вышел высокий седовласый старец в сияющей броне. За правым плечом виднелась рукоять огромного меча, за левым на широком ремне покоились простые яровчатые гусли.
      Старец окинул поле боя хмурым взглядом серых глаз, в которых, казалось, отражались огни пожаров всех войн от начала времен. Узрев кровь, горячим потоком хлеставшую из раны Велеса, нахмурился еще больше, сказал голосом, в равной мере пригодным и отдавать приказы на поле боя, и славить в пенснях деяния героев:
      - Зачем позвал меня? Али сам не в силах совладать с простым смертным?
      - Перун... - в голосе Велеса звучал... страх? - Это не простой смертный! Взгляни на дело рук своих! Что ты натворил?!!
      - Я? - удивился Бог Войны, затем речь его потекла медленнее, задумчивее, серые глаза впились в Радивоя, вновь замершего при его появлении. - Если бы эта сила проистекала от моей, не было бы ничего проще, чем взять ее обратно. Но нет, здесь нечто другое. Это не мое творение.
      - Тогда откуда?..
      - Кто ведает? Не зря в жилах каждого смертного есть капля крови самого Великого Рода.
      - Но что бы это ни было... с этим надо покончить! Уже пал барьер, мой сын повержен! Что дальше? Что будет, если он прорвется к Сердцу? Можешь ты это предсказать?
      - Не могу. - Перун осторожно снял с плеча гусли, положил в стороне под деревом. - Сердце не в нашей власти, ибо оно древнее нас.
      Быстрым движением он обнажил меч, клинок запылал золотым пламенем, рассыпая багровые искры.
      - Пой свою последнюю песню, воин, - молвил Перун, отсалютовав Радивою. Пришла пора.
      Радивой отсалютовал в ответ, и бойцы двинулись по широкому кругу, постепенно сближаясь, выбирая наилучшую позицию для удара. Сверкнули клинки, раздался звон. Вспышка чистейшего белого света, и вот уже вновь Бог и человек кружат по поляне, пожирая друг друга глазами. Свист булата, звон, вспышка, звон, вспышка... все чаще и чаще, и вот уже не видно сражающихся в нестерпимом блеске, нет в мире больше звука, кроме чистого звона сталкивающихся с невообразимой скоростью клинков. И так долго, бесконечно долго. Нет времени, есть только зачаровывающая, жестокая красота поединка двух сильнейших...
      Но нет предела мощи Бога, тогда как тело человека - лишь хрупая оболочка, и сколь бы ни был могуч заключенный в ней дух, рано или наступает момент, когда все силы вычерпаны до дна, когда лопается последняя жилка, питающая тело жизнью...
      Свет померк в глазах Радивоя, что-то со страшной болью надорвалось внутри, и под очередным ударом Бога витязь рухнул на колено, застыл в последней отчаянной попытке подняться. Торжеством озарилось лицо Перуна. Высоко над головой взлетел пламенеющий небесным огнем меч, готовый оборвать и без того вычерпанную до дна жизнь дерзкого, бросившего вызов Богам... и Радивой страшным усилием поднял голову, взглянув прямо в нечеловеческие глаза бессмертного...
      Молния, гром, взметнувшееся еще выше пламя, и голос, звонкий и чистый, огласивший истоптанную поляну:
      - Остановись!
      Перун замер при звуке этого голоса, затем опустил меч, оглянулся. Велес, тяжело опиравшийся на палицу изумленно смотрел в огонь, откуда легким шагом вышел златоволосый голубоглазый юноша, одетый, как простой весянин. Но от него исходила чистая, светлая сила, озарившая поляну будто бы солнечным светом яркого полдня.
      - Остановись, Перун! - повторил юноша.
      Он стремительно пересек поляну, и схватил Бога Войны за рукав.
      Велес наконец смог раскрыть рот, и удивление наполняло его могучий голос:
      - В чем дело? - спросил он. - Сварог, ты очумел?
      - Я тут не причем, - молвил юноша, ловко оттащив остолбеневшего Перуна шагов на десять от Радивоя.
      - Тогда объяснись! - очнулся Бог Войны, освобождаясь от хватки Сварога. Ты же видишь, что здесь происходит! Ведь вся работа насмарку!
      - Вижу, чай не слепой, - пожал плечами золотоволосый Бог. - Да только это не моя идея.
      - Тогда почему... - начал Велес, и вдруг осекся на полуслове, словно вдруг понял, о чем идет речь.
      - Приказ. - Молвил Сварог, и до Богов вдруг дошло, что он удивлен не меньше их. - С самого верха.
      - Неужели... - прошептал Перун, отшатнувшись, как от удара. - Неужели сам Старик вмешался?.. Да быть того не может!
      - Отважишься не поверить? Перун, ты же воин, и лучше меня знаешь, что приказы не обсуждаются.
      Перун промолчал.
      - Ничего не понимаю... - пробормотал Велес, стряхивая с руки кровь. Его рана на глазах затягивалась, исчезала.
      - Честно сказать, я сам обалдел, - молвил Сварог. - Но приказ был отдан самый что ни на есть недвусмысленный.
      - Чем так ценен для Рода этот наглец, который ни разу в жизни ни одному Богу не поклонился? - воскликнул Перун, возбужденно взмахнув рукой. - Чем так важна его жизнь, которую он и сам-то не ценит?
      - Кабы я знал! - златоволосый Бог развел руками. - Вы сейчас удивитесь еще больше, потому как велено не просто оставить его в живых...
      - Что?!! - в один голос воскликнули Перун и Велес, вскинувшись в едином порыве негодования.
      - Вот именно! - Сварог сокрушенно закусил губу. - Приказано пропустить.
      На некоторое время повисла мертвая тишина. Затем Велес судорожно вздохнул, смачно шарахнул кулаком по рукояти упертой в землю палицы.
      - И стоило тогда вообще огород городить? - в сердцах воскликнул он. Полный лес ловушек, барьер, Страж... Кстати, насчет барьера: кто-нибудь понимает, как он ухитрился его проломить?
      - Если бы! - горько отозвался Перун. - По идее, это вообще невозможно. Но вот, пожалуйте, взгляните...
      Сварог задумчиво глядел на коленопреклоненного Радивоя.
      - Может быть... - он на мгновение осекся, а затем сказал жестко, чеканя слова. - Может быть, мы слишком глубоко увязли в своем бессмертии, а? В своем могуществе? И уже позабыли некоторые совсем-совсем простые вещи? Как человек становится Богом? Кто-нибудь еще помнит, как это происходит? А может быть, богами не становятся? Что, если каждый ребенок на земле, где бы он ни родился - в княжьих ли палатах, в землянке ли смерда - появляется на свет УЖЕ с искоркой божественного дара, и достаточно только не загасить этот огонек?
      Он замолчал, махнул рукой, и твердым шагом направился к Радивою, что все так же стоял, преклонив одно колено и опершись на меч в отчаянном усилии подняться. Рука Бога коснулась головы воина, под пальцами пробежали крохотные искорки. Перун и Велес наблюдали молча, с постными лицами.
      - В нем почти не осталось жизни... - удивленно пробормотал Сварог. - Все его силы сейчас уходят только на то, чтобы не умереть... и не упасть. Невероятно! Такой могучий дух! Наверное, даже разрубленный на части, он бы все равно пытался остаться на ногах...
      Под его рукой зародилось белое свечение, разрослось, окутало тело Радивоя, и те, кто был на то способен, почувствовали, как бурным потоком хлынула в истощенное тело сила, дающая жизнь... Пожелтевшее от изнеможения лицо воина, искаженное судорожной гримасой постепенно расслаблялось, приобретало здоровый цвет. Веки широко раскрытых глаз затрепетали, опустились... Сварог быстро убрал руку, свечение погасло, а Радивой вдруг обмяк, будто из него разом выдернули все кости, бесформенной грудой осел на траву.
      - Вот так вот... - пробормотал золотоволосый Бог. - К утречку очухается. Это ж надо так над собой измываться! Нет, я решительно отвык от людской жизни...
      - И что теперь? - спросил Велес.
      - Ничего, - пожал плечами Сварог. - Пошли домой, что ли...
      - Я все равно не понимаю! - воскликнул Перун, со злостью швырнув меч в ножны. - Ладно, для меня этот герой с дырой еще может представлять какой-то интерес. Но при чем тут Старик? Что нужно Роду от... от...
      - Как будто ты его не знаешь! - усмехнулся Сварог. - В кои это веки от Старика можно было дождаться вразумительного объяснения? Разумеется, он не обязан нам все разжевывать, он, если быть уж совсем точным, вообще никому ничем не обязан, но можно ж было хоть разок снизойти до нас, серых!
      - Это точно, - буркнул Велес, взваливая на плечо палицу. - И все же, хоть как-то он объяснил свое решение? Или просто отдал приказ?
      - Ну, как сказать... - пожал плечами золотолосый Бог. - Объяснил, как всегда, в своем духе. Честно сказать, я ничего не понял. Но это, скорее, по части Перуна, он у нас, так сказать, по обороне...
      - При чем тут я? - удивился Бог Войны, поднимая с земли гусли.
      - Я точно не уверен, - медленно произнес Сварог, - но смысл такой, что настанет момент... не в наше время, не в эту эпоху... в годы, когда, быть может, даже мы исчезнем из памяти сметных...
      - Ну? - воскликнул Велес. - Телись давай!
      - В общем, настанет момент, когда на эту землю, которую храним, бережем, придет Враг, и против него окажется бессильной вся наша мощь. И вот тогда-то и понадобится Радивой... и такие, как он. Но сейчас он должен пройти нечто вроде... нет это не испытание в обычном смысле, а что именно имел в виду Род мне неведомо.
      Перун недоверчиво хмыкнул, перекинул ремень с гуслями через плечо.
      - Что ж, - молвил он. - Как говорят смертные, поживем - увидим.
      Он повернулся, шагнул в пламя, без следа поглотившее его.
      - И в самом деле, в духе Рода, - пожал плечами Велес. - Ну, ладно, я пошел. Ты как, следом?
      - Сейчас, - отозвался Сварог, окидывая взглядом поляну, распростертые тела людей. - Надо кое-что поправить, нельзя же барьер оставлять в таком виде. За сыном твоим надо присмотреть...
      - Ничего страшного, оглушило его только, - махнул рукой Скотий Бог. - Я неженок никогда не растил, хоть уж и сам не упомню, сколько у меня таких вот обалдуев... А коли получил по лбу - так сам виноват, нечего подставлять. Но все же... присмотри, ладно?
      Сварог кивнул, и Велес шагнул в пламя вслед за Перуном. Златоволосый Бог некоторое время стоял, размышляя, потом принялся за работу. Вновь посреди поляны пролег барьер, отгородив неподвижно лежащего Радивоя от его людей.
      - Подождут его здесь, - пробормотал Сварог, свободно проходя сквозь невидимую стену, и наклонившись, ухватил за ноги неподвижно лежащего велета. Приказ Рода касался только Радивоя. Ух, Крушило, ну и теленок из тебя вымахал! Ладно, лежи так, вроде бы попристойнее смотришься...
      Закончив с исполином, он повернулся, направился к огненному столбу. Проходя мимо Радивоя, остановился.
      - Была б моя воля... - прошептал Сварог, - ты перестал бы существовать еще задолго до того, как в твою башку пришла мысль направиться к Сердцу. Если б не один безмозглый Бог, который с мечом, ты бы у меня захлебнулся пролитой тобою невинной кровью. Но Род считает, что от тебя еще будет польза... когда-нибудь. Что ж, да будет так...
      Он шагнул в пламя, взвился к небу легким светлым дымком. Огонь полыхнул, встрепенулся... и угас, не оставив даже выжженого пятна на траве. Поляна, усеянная неподвижно лежащими телами погрузилась во тьму.
      *******************
      И что было дальше? - тихо спросил витязь, глядя в пустоту. Картины былого, которые хранило это странное место все еще мелькали перед затуманенным взором.
      - Не знаю... - ответил велет тяжело. - Наутро все было как прежде. Будто бы ничего и не произошло. Ну, да оно и не диво - тропа к Сердцу, она ведь только в одну сторону. По ней не возвращаются, идут только вперед, и либо исчезают навек, либо выходят из леса, но не там, где в него вошли. Нельзя сделать шаг назад на тропе, ведущей к Сердцу.
      Велигой опустил голову. Он узнал многое... но задача его стала от этого отнюдь не легче. Следа не было, как не было ни одной зацепки, чтобы угадать путь Радивоя. Все его следы обрывались на том холме на берегу Волги, а дальше - только неясные слухи.
      - Что же мне делать? - молвил он, ни к кому не обращаясь. - Тлько Сердце ответит... надо идти.
      - Нет, - твердо молвил Крушило. - Не ответит Сердце. С тем же успехом можно вопрошать самого Рода. Нет тебе смысла идти дальше. Поверь мне, ибо я прожил долго, очень долго, и значительную часть жизни я провел рядом с Сердцем: ты должен рассчитывать только на собственные силы. Не пытайся облегчить себе путь. Это кажется странным, но чем больше препятствий ты встретишь - тем вернее достигнешь цели.
      Велигой подавлено молчал. Дорога, двигаясь по которой он рассчитывал достичь этой самой цели, привела его в тупик. Но витязь чувствовал, что велет прав. И тяжесть от осознания этого обрушилась на него сильнее, чем давящая мощь Сердца. Он поднялся на ноги, велет сделал тоже самое.
      - Благодарень, Крушило Велетич, - Велигой поклонился великану в пояс. - За повествование твое, за совет.
      - Прямо сейчас и пойдешь? - изумился великан. - Ночь же скоро, подожди до завтрашнего утра! Побалакаем, у меня тут, между прочим, неподалеку бочка за-а-аамечательнейшего пива. Ты такого отродясь не ппробовал - батька мне из вирыя прислал, чтоб не так скучно было тут куковать...
      - Благодарень, - улыбнулся витязь. - Я бы и в самом деле рад... но не могу. Обещание мое дурацкое как добрый пинок вперед гонит, роздыху не дает. А с клубочком до ночи успею, не заплутаю.
      - Что ж, - вздохнул велет. - Прощай тогда, Велигой Волчий Дух.
      - Прощай... - откликнулся витязь, поклонившись еще раз.
      Он подобрал с земли клубочек, погладил мягкую теплую шерсть.
      - Ну, - молвил Велигой, выпуская живой комочек из рук, - Выводи назад, к белу свету...
      *******************
      Ранние звезды озаряли землю бледным светом. Было тихо, только изредка еле слышно вздыхал богатырский конь, замерший на страже над доспехами хозяина, да печально чивиркала в лесу одинокая птица.
      Дрогнули, насторожились чуткие уши волка, уловив в глубине леса шум знакомых шагов. Зверь молча поднялся на лапы, и без шума скрылся из виду, растворившись в сумраке ранней ночи. А вскоре и конь услыхал хруст веток и шуршание травы под сапогами, заржал звонко и радостно, взвился на дыбы, замолотил по воздуху копытами, как резвый жеребенок.
      И, услышав, увидав радость верного коня, блеснули в свете звезд слезы облегчения в больших голубых глазах, наблюдавших за опушкой леса из густого переплетения стеблей высокой травы у подножия Радивоева холма...
      Конец первой части.