- Вы не читали утренних газет?
      - Нет. Я и вечерней вчера не купила.
      - Вы уже завтракали?
      - Да.
      - Давно?
      - Около часа назад.
      - И вы не выходили, чтобы купить газету?
      - Нет.
      - Ваш друг был убит в этом же доме, а вы даже не купили газету, чтобы узнать подробности? - переспросил Мейсон. - Вы не пытались узнать, кто его убил?
      - Хелен Ридли убила его и полиция это знает.
      - Вы когда-нибудь видели Хелен Ридли?
      - Да.
      - Когда?
      - Я встретила ее один раз в лифте. Я поднималась на свой этаж, а она и та пожилая женщина, ее тетка или что в этом роде, вышли на третьем.
      - Тогда вы уже знали что Хелен Ридли ваша соперница?
      - Ну да.
      - Вы ничего ей не сказали?
      - А что я должна была ей сказать?
      - Вы внимательно к ней присмотрелись?
      - Естественно.
      Мейсон минуту помолчал, раздумывая, затем сказал тихо:
      - Хелен Ридли ничего не значила для Роберта Хайнса. Их связывали исключительно деловые отношения.
      - Что вы говорите?! У него был ключ от ее квартиры. Он...
      - Конечно, ключ у него был, но эта девушка в квартире не Хелен Ридли. Хелен наняла Хайнса, чтобы он нашел ей близнеца.
      - Что значит - близнеца?
      - Двойника, дублера - кого-то, кто мог бы занять ее место и делать вид, что это она. Хайнс поместил в газете объявление, при помощи которого искал брюнетку строго определенного типа.
      - Вы... Это правда? - глаза Карлотты Типтон округлились от удивления.
      Мейсон вынул бумажник и показал ей объявление. Она прочитала и отдала ему газетную вырезку. Губы у нее задрожали и в глазах появились слезы. Потом она внезапно закрыла лицо руками и начала рыдать.
      Мейсон позволил ей нарыдаться, потом мягко сказал:
      - Вы видите, мисс Типтон, ваши подозрения были совершенно беспочвенны. Вы убили его в приступе ревности, не имея никакого повода. Теперь вы, может быть, скажете, что произошло на самом деле?
      - Я уже сказала вам, - ответила она поднимая лицо, залитое слезами.
      - Нет, вы не сказали. Вы пошли к этой квартире и постучали в дверь. Он не хотел открывать, поэтому вы крикнули, что знаете, что он там. Тогда он открыл. Вы ворвались внутрь. Отступая от вас он вошел в спальню, пробовал объясниться. Вы увидели лежавший на комоде револьвер, в ярости схватили его и застрелили Хайнса!
      - К чему вы стремитесь? - спросила она. - Хотите свалить на меня вину за убийство?
      - Я хочу, чтобы вы сказали правду. Если это произошло иначе, то расскажите, как именно.
      - Почему я должна вам все рассказывать? Почему, черт возьми, я вообще должна вам что-то рассказывать? Кто вы такой? Вы из полиции?
      - Минуточку. Попробуем, по крайней мере, хоть что-то выяснить. Когда вы обнаружили, что Хайнс находится в той квартире, что вы сделали?
      - Поднялась к себе и начала собирать вещи.
      - Кто этот ваш приятель из Денвера?
      - Я не хотела бы называть его имя.
      - Но я хочу знать, кто он. Я должен знать, говорили ли вы с ним.
      - Но... я... говорила с ним по телефону вчера вечером.
      - Вы звонили из этой квартиры?
      - Нет, я вышла и позвонила из уличного автомата.
      - Как его зовут?
      - Вы не можете заставить меня назвать его.
      - Но вы с ним говорили?
      - Да.
      - И спросили, можете ли приехать к нему?
      - Да.
      - Во сколько это было?
      - Этого я вам не скажу.
      - Вы случайно не звонили ему сразу после двух часов?
      - Нет.
      - С какого телефона вы звонили?
      - Не собираюсь больше отвечать ни на какие вопросы. Мне кажется, что вы... Вы из полиции?
      - Послушайте, мисс Типтон, - быстро сказал Мейсон. - Мы ведем следствие по этому делу, выясняем все, что возможно. Вы хотите, чтобы убийца Роберта Хайнса попал в руки правосудия?
      - Вы из полиции?
      - Нет, я адвокат, а эти двое - детективы.
      - Детективы из полиции?
      - Какая разница? - спросил Мейсон. - Вы хотите утаить сведения?
      - Во всяком случае, я не хочу рассказывать всего любому, кто войдет сюда и станет задавать мне вопросы. Я думала, что вы из полиции.
      Наблюдая взглядом за карандашом Деллы, Мейсон сказал:
      - Не знаю, почему у вас возникло такое мнение. Ни одного раза мы не утверждали, что мы из полиции. Мы просто зашли, чтобы задать вам несколько вопросов. Я сказал вам, что меня зовут Мейсон. Перри Мейсон, я адвокат.
      - Ах, так вы Перри Мейсон?
      - Да.
      - Какое вам до всего этого дело?
      - Я же сказал вам, что пытаюсь выяснить, кто убил Роберта Хайнса.
      - Тогда вам нужно идти в полицию, - сказала она мрачно.
      - Думаю, что действительно пойду. Ваш рассказ очень интересен.
      - Я была глупой, что рассказала вам все. Вы... вы меня испугали.
      - Чего вы боялись?
      - Это не ваше дело.
      - Вы думали, что мы из полиции. Значит, вы боитесь полиции?
      Она отвернулась.
      - Молчание вам ничего не даст, - сказал Мейсон. - Вы нам уже достаточно сказали и теперь ничего не выиграете, замкнувшись словно устрица.
      - Я хотела бы, чтобы вы ушли отсюда, - сказала она. - Я хочу закончить сбор вещей. Кроме того, мне нечего больше вам сообщить.
      - Мисс Типтон, что было первым, что вы увидели, войдя вчера днем в квартиру Хелен Ридли?
      - Я не входила в квартиру. Говорю вам, что я шла за Бобом и... я не хочу больше ничего говорить. Вы можете задавать вопросы, пока у вас язык не отвалится, а я вам больше ничего не скажу.
      - Но вы видели Хайнса, когда он входил в квартиру?
      Она продолжала упрямо молчать.
      - И вы знали, что там, на комоде, лежал револьвер?
      Ответа снова не было. Карлотта Типтон сидела сжав губы в одну тонкую злую линию. Мейсон поймал взгляд Деллы Стрит и сказал:
      - Что ж, мне кажется, это все. Идемте отсюда.
      Они молча вышли друг за другом из квартиры, оставив Карлотту Типтон, мрачно смотревшую им вслед припухшими глазами. В коридоре Дрейк спросил:
      - Ну, Перри, и что ты об этом думаешь?
      - Ничего не думаю, - улыбнулся Мейсон. - Потому что это дело полиции.
      - Ты считаешь, что это она убила Хайнса?
      - Конечно она. Припомни детали, Пол. Роберт Хайнс дал Аделе Винтерс номер телефона Карлотты Типтон, по которому всегда можно было связаться с ним. Схема очевидна: если кто-то звонил Хелен Ридли, то Адела Винтерс должна была поднять трубку, ответить, что Хелен в ванне или что-нибудь в этом роде и что она через несколько минут перезвонит. Потом должна была передать сообщение Хайнсу. Он передавал сообщение Хелен. Та же могла позвонить этому человеку и тот не имел возможности проверить - из своей квартиры она звонит, или нет. А вот как должны были развиваться события вчера днем: согласно моему поручению, Адела Винтерс и Ева Мартелл покинули квартиру Хелен Ридли. Спустились в холл и Адела Винтерс подумала о том, что они должны сообщить Хайнсу о своем уходе. Я не советовал ей этого, но она сама решила, что так будет лучше. Сначала она позвонила мне, чтобы получить мое согласие. Мой телефон был занят, поэтому она минуту подождала и позвонила еще раз, но снова безрезультатно. Потом она позвонила по номеру, который дал ей Хайнс: никто не поднял трубку. Вы понимаете, что это означает? Карлотта не отвечала на телефон. То есть пока миссис Винтерс ожидала внизу, пять или десять минут, в квартире Карлотты Типтон никого не было, потому что Карлотта пошла за Хайнсом в квартиру Хелен Ридли. Она собственноручно провела небольшое расследование и обнаружила, что мужчина, которого она любила, имел ключи от другой квартиры в этом же доме, квартиры, которую снимала Хелен Ридли.
      - С такими доказательствами, которыми мы располагаем, - с сомнением сказал Дрейк, - ты чертовски намучаешься, чтобы доказать ее вину.
      - Это окружной прокурор будет чертовски мучатся, чтобы доказать, что не она его убила, - улыбнулся Мейсон. - Он должен будет представить железное обвинение Аделе Винтерс. Может быть я не смогу доказать, что Карлотта Типтон нажала на спусковой крючок, но наверняка смогу использовать ее для того, чтобы расшатать обвинение против Аделы Винтерс и Евы Мартелл.
      - Это ты сможешь наверняка, - согласился Дрейк.
      - А теперь, Пол, мы должны найти Хелен Ридли.
      - Вероятно, полиция уже искала ее, - сказал Дрейк. - Похоже на то, что они совершенно удовлетворены тем, что у них уже есть и они искали ее лишь для проформы.
      Фрэнк Холт, все еще жующий свою незажженную сигару, сказал совершенно обычным голосом:
      - Я немного осмотрелся, пока вы обрабатывали эту девицу, мистер Мейсон. У телефона была приколота карточка с номерами. Я стянул эту карточку - пожалуйста. Какой-нибудь из этих номеров может вам пригодиться.
      Мейсон осмотрел карточку с явным удовольствием.
      - Пол, - сказал он, - я почти уверен, что один из этих номеров принадлежит дереву, где свила свое гнездышко Хелен Ридли. Проработай эти номера как можно быстрее. Сколько тебе понадобится времени?
      - Сколько там номеров?
      - Около дюжины, - ответил Холт.
      - Это большая работа, Перри. Но я могу раздобыть сведения, скажем, если повезет, в полчаса.
      - Я буду у себя в кабинете, - сказал Мейсон. - Доставь мне туда сведения и пусть кто-нибудь из твоих людей присматривает за Карлоттой. Я не хотел бы, чтобы она внезапно испарилась.
      13
      Едва Мейсон успел усесться в свое кресло, как зазвонил телефон. В голосе Пола на этот раз не было характерной медлительности.
      - Мы проверили три из этих номеров, Перри.
      - И что?
      - Один из них - номер телефона в отеле Юкка Армс. Это скорее, пансионат, сдающий комнаты на длительный срок. Там под вымышленным именем живет Хелен Ридли.
      - Где ты сейчас находишься, Пол?
      - Звоню из аптеки на углу Десятой улицы и аллеи Вашингтона.
      - Как это далеко от отеля, в котором живет Хелен?
      - Восемь или десять перекрестков.
      - Подожди меня. Я сейчас там буду. - Мейсон положил трубку и взял шляпу.
      - Ты хотел, чтобы я позвонила Гарри Гуллингу, - заметила Делла Стрит.
      - Не сейчас, - бросил Мейсон, выходя из кабинета. - Я сам позвоню ему, когда вернусь.
      Мейсон заехал в аптеку, чтобы забрать Дрейка, и они вместе направились в отель Юкка Армс.
      - Под каким именем она зарегистрирована? - спросил адвокат.
      - Дженевьев Джордан.
      - Ты уверен, что это именно Хелен?
      - Кажется да. Полностью соответствует описанию. Она живет в номере пятьдесят-В. Нет смысла тратить время на разговоры с администратором. Делай вид, что идешь к себе домой.
      Они поднялись на лифте и Мейсон постучал в комнату пятьдесят-В.
      - Кто там? - спросил женский голос.
      - Мейсон.
      - Думаю... Мне кажется, что вы перепутали номер комнаты.
      - Нет.
      - Кто вы?
      - Перри Мейсон.
      - Я... Я не знаю вас.
      - Мы можем продолжать разговор через дверь, но будет лучше, если я войду внутрь. Что вы предпочитаете?
      - Делайте, что хотите, - сказала она. - Я вас не знаю и позвоню в полицию, если вы не уйдете.
      Мейсон повысил голос:
      - Когда ваш муж напустил на вас детективов и вы решили...
      Они услышали звук поспешно отодвигаемого засова. Двери резко распахнулись и Мейсон оказался под обстрелом полных возмущения глаз.
      - Вы самый отвратительный из всех людей... - она замолчала при виде Пола Дрейка.
      - Входи смелее, Пол, - предложил Мейсон.
      - Да, сердечно приглашаю, - язвительно сказала она. - Каждый знакомый мистера Мейсона приятен мне в любое время дня и ночи. Прошу войти. А может быть, вы останетесь на ужин?
      Мужчины прошли в комнату. Мейсон закрыл за собой дверь и начал:
      - Для нас всех будет лучше, если вы перестанете притворяться, миссис Ридли.
      - На самом деле?
      - Нет повода, по которому мы не могли бы быть друзьями, - продолжал Мейсон вежливо. - У вас неплохой темперамент и когда вы злитесь, то теряете чувство меры. Но я заметил одно: если вы замечаете, что почва уходит из-под ног, вы можете успокоиться и действовать совершенно иначе. Вы были бы хорошим адвокатом.
      - Правда? Вы даже не знаете, какую любезность вы мне оказали. А теперь, что вы хотите?
      - У нас нет времени на приятные светские разговоры, - сказал Мейсон. - Мы хотим полной информации.
      - От меня вы узнали все.
      - Позвольте мне представить Пола Дрейка, шефа "Детективного Агентства Дрейка". Я нанял его для расследования этого дела.
      - Как поживаете, мистер Дрейк? Приятно познакомиться. Я так много о вас слышала. Прошу чувствовать себя как дома. Вы хотите, наверное, увидеть мой дневник? И ознакомиться с полным списком моих знакомых? А может, несколько интимных фотографий?
      Игнорируя ее иронический тон, Мейсон сказал:
      - Конечно, мы могли бы устроить это совершенно другим способом, если бы это было так необходимо.
      - Это шантаж?
      - Можете понимать и так.
      - Не терплю шантажа.
      - И меня тоже, - спокойно сказал Мейсон. - Вы можете углубить это чувство. А сейчас вы, может быть, скажете, как выглядит наш счет?
      Она минуту внимательно смотрела на адвоката и неожиданно улыбнулась:
      - Люблю борцов.
      Мейсон молчал.
      - Я знаю, - продолжала она, - вы думаете, что это уловка. Еще одна уловка, о которых вы только что говорили. Что я пробую каким-то новым способом отрезать вам дорогу к чему-то, чего вы добиваетесь. Но это не так. Просто я решила принять вашу игру.
      - Тогда вы должны закатать рукава, - заметил Мейсон.
      - Вы виделись с моим мужем?
      - Да.
      - Вы умеете определять характер человека?
      - Я часто должен полагаться на это умение.
      - Значит, вы знаете Орвиля - неспокойный, кипящий, болезненно ревнивый и воинственный, вызывающий, гордый, навязывающий свою волю и достигающий успехов.
      - Довольно большой список прилагательных, - заметил Мейсон.
      - Это сложный человек. Он добивается успехов в делах, потому что мало кто может сопротивляться силе, с которой он бросается на дело, или постоянному натиску, с которым он действует позже. В нем нет спокойствия и потому люди, с которыми он имеет дело, тоже не могут быть спокойны.
      - Могу себе представить, что значит быть его женой.
      - Не так трудно быть его женой - по настоящему трудно перестать ею быть.
      - Продолжайте.
      - Этот человек очаровал меня - своей страстью, своим постоянным желанием быть первым во всем. До этого я никогда не встречала кого-либо подобного. Уже одно это было плохим признаком, потому что мне казалось, что я знаю все типы людей и могу классифицировать любого в течение пятнадцати минут.
      - Мистер Ридли не поддавался классификации? - спросил Мейсон.
      - Не в течение пятнадцати минут.
      - Но теперь вы его уже классифицировали?
      - Да.
      - И он вам уже надоел?
      - Это не совсем так. Мне кажется, что я никогда не любила его. Я была просто восхищена его личностью. Как каждый, кто с ним встречался, я была поражена силой его характера. Он пожелал меня с той самой минуты, как впервые увидел, а когда он чего-то хочет, то сразу же начинает убирать препятствия.
      - Результатом было то, что вы вышли за него замуж, - сказал Мейсон. Все эти ваши размышления появились после свадьбы.
      - Нет, это попытка объяснить то, что произошло позже.
      - А что произошло?
      - Приблизительно шесть месяцев назад я влюбилась. Влюбилась по-настоящему, впервые в жизни.
      - И что вы сделали?
      - Я совершила самую большую ошибку, которую может совершить женщина.
      - Но весьма распространенную, - заметил Мейсон.
      - Вы меня совершенно не поняли, - нетерпеливо встряхнула она головой. - Я не это имела в виду. Я пошла к Орвилю и сказала ему, что встретила человека, который мне нужен, что я хочу развода и что хотела бы все устроить по-доброму, без скандалов.
      - Это и была ваша ошибка?
      - Несомненно. Мне нужно было сказать Орвилю, что выходя за него замуж я не была уверена в том, что эта связь будет постоянной, что только сейчас я поняла, как он мне нужен и что я хочу остаться с ним до конца жизни - он сам бы постарался со мной расстаться. Конечно, я знала, что у него есть какие-то увлечения, трудно ожидать, что такой мужчина сможет долго удовлетворяться одной женщиной. Это не означает, что он не интересовался мной. Это была его страсть завоевателя, которая давала себя знать при виде каждой новой женщины. Если бы я действовала тогда разумно, сделав выводы из знания его характера, то была бы свободна.
      - Следовательно, вы пошли к мужу и рассказали ему чистую правду? И что произошло?
      - Если бы вы его знали, то сразу бы сказали, что нетрудно было предвидеть его реакцию. Я была его женой, его личной собственностью и он не намеревался от меня отказываться. Ведь он - великий Орвиль Ридли. Я должна была его любить. Я не могла любить никого, кроме него. Преступлением было думать, что пользуясь его вниманием можно было хотя бы заинтересоваться другим мужчиной. И произошло то, что и следовало произойти. Он стал вдруг относиться ко мне враждебно и так же враждебно он настроен к мужчине, который угрожает его собственности.
      - Ему известно, кто этот человек?
      Ее губы решительно сжались, она тряхнула головой.
      - Этого Орвиль никогда не узнает, - сказала она. - Не сможет узнать.
      - И однако, если вы просили его о разводе, - продолжал Мейсон, - и если вы ему откровенно сказали, что вы любите другого, то мне кажется, что он должен был знать, о чем идет речь.
      - Я не совсем глупа. Я совершила одну ошибку, но остереглась в совершении еще большей глупости, которой было бы сообщение имени этого человека. Любимого человека. Я хотела вести себя честно по отношению к Орвилю и поняла, что это именно то, чего с ним делать нельзя. Но я знала его слишком хорошо, чтобы догадываться насколько опасно было бы, если бы он узнал кто это человек.
      - Опасно? - переспросил Мейсон. - Вы имеете в виду физическую угрозу?
      - Не знаю... Вероятно нет. Понятия не имею какое бы оружие выбрал мой муж, физическое или... какое-нибудь другое. Человек, которого я люблю, уязвим с разных сторон. Он не Самсон, и при этом его финансовое положение не из самых лучших.
      - Но вы его любите?
      - Да. Я люблю его! Может быть потому, что чувствую себя необходимой ему, может, это материнский инстинкт. Значительную роль в моих чувствах играет желание помогать ему, потому что он слаб, а я сильная. Потому что, как я сказала, он не слишком крепок физически и я представляю себе, как легко было бы довести его до нервного срыва. Он очень впечатлителен - не только в мелочах, но и в столкновении, например, с несправедливостью. Всевозможные конфликты заставляют его отступать и каждый раз он тяжело все переживает. У него мечтательная натура, большое воображение, которое позволяет ему жить будущим. Сейчас его финансы в шатком положении, но я верю, что когда-нибудь он станет богатым человеком.
      - Короче говоря, - улыбнулся Мейсон, - вы его любите. И это его ваш муж пытался обнаружить с помощью детективов?
      - Он всевозможными способами старался узнать, кто это. В последнее время, решив использовать еще один шанс, он нанял детективов. В этот момент я была в отчаянии. Я не верила, что нам удастся долго сохранять тайну, когда частные детективы начнут систематическое наблюдение. Я решила, что есть только один выход.
      - Вы пригласили на свое место двойника?
      - Даже больше того. Я создала старательно разработанную мистификацию. Я знала, что мой муж слишком горд, чтобы лично приблизиться ко мне. Его план состоял, между прочим, в том, чтобы я прибежала к нему с плачем. Я должна была бы сделать это из-за отсутствия денег. Он считал, что деньги будут для меня важнее, чем чувство собственного достоинства. Но я скорее умру с голоду, чем вернусь к нему.
      - Вы не выглядите изголодавшейся, - снова улыбнулся Мейсон.
      Не обращая внимания на его замечание, она продолжала:
      - Когда я покидала мужа, у меня почти не было собственных денег и он прекрасно знал об этом. Но я решила не осторожничать, не обращать внимания на то, сколько у меня осталось денег, не тратить экономно, столько-то каждый месяц, глядя как мои деньги тают. Я начала...
      - Вы начали играть.
      - Да. Я играла.
      - Вы спекулировали, или это был просто азарт?
      - Самый обычный азарт. И я выиграла. А потом перестала рисковать. Я не перестала играть, но уже не делала большие ставки. Я выиграла достаточно, чтобы кое-что отложить. Поняла, как выгодно вкладывать деньги в недвижимость и стала... ну, у меня нет сейчас желания развивать эту тему, потому что я еще не чувствую себя достаточно крепко, понимаете? Если бы муж узнал о моих доходах и средствах их добывания...
      - Меня не интересуют ваши финансовые операции, но я хотел бы выяснить, каким образом вы узнали, что ваш муж собирается приставить к вам детективов.
      - Это просто, - улыбнулась молодая женщина. - Я сказала вам, что получила деньги благодаря игре - моя первая ставка была значительной, а потом я перестала играть на большие суммы. Тогда я приобрела дружбу и уважение того человека, с которым играла. Видите ли, многие пытаются сорвать банк, но очень немногим это удается.
      - Ваш муж играет? - спросил Мейсон.
      - Да, но не в тех же местах, что я. Он завзятый покерист и любит играть на крупные суммы в избранном обществе, часть из них профессиональные игроки - честные, но чрезвычайно хитрые и отличные психологи. Во время партии покера Орвиль спросил у одного из игроков об адресе хорошего детективного агентства, в которое он мог бы обратиться с уверенностью, что сыщиков не подкупит противная сторона. Этот игрок посоветовал ему "Калифорнийское Следственное Агентство". Этого было достаточно - только один вопрос. Но это случилось, когда мой приятель сидел за этим же игровым столом. Он пришел ко мне и сказал, что подозревает, что мой муж хочет приставить ко мне частных детективов.
      - А Хайнс? - спросил Мейсон. - Каким образом он оказался замешанным во все это?
      - Хайнс - игрок малого калибра. Он сам не ставил, но мог поставить за кого-нибудь. Я узнала его ближе, потому что его девушка жила в том же доме, где я сняла квартиру. Он все сделал бы за деньги и в определенном смысле был очень полезен.
      - И вы обратились к нему с предложением?
      - Да. Он, конечно, не знал всей подоплеки. Он бывал в доме, не будучи там официальным съемщиком, и оказался для меня идеальным помощником. Он заверил меня в том, что не составит никаких трудностей найти подходящую брюнетку, которая могла бы заменить меня. Если бы кто-то из знакомых пришел навестить, что было маловероятно, поскольку я предупредила всех, чтобы не навещали меня без предварительной договоренности по телефону, то ему бы сказали, что я вышла, а если бы кто позвонил, то услышал бы заверения, что я перезвоню через полчаса. Затем Хайнс сообщал мне, кому я должна позвонить.
      - Как долго вы собирались поддерживать такое положение?
      - До тех пор, пока мой муж не получил бы образ спокойной молодой женщины, живущей с опекуншей и ведущей безупречный образ жизни. Время от времени посещающей рестораны вместе с Хайнсом и подругой, но все очень сдержанно и скромно. Настоящий образ жены Цезаря!
      - Вы думали, что муж поверит в это?
      - Я была в этом уверена.
      - Почему?
      - Потому что знала насколько дотошно следят детективные агентства. Я сказала вам, что совершила ошибку, в оценке характера моего мужа и не хотела повторить ошибку. Я рассчитывала, когда мой муж убедится, что его жена живет одиноко и под хорошей опекой, сказать ему, что мне надоела жизнь без него и я хотела бы вернуться. Этого было бы достаточно, чтобы он возбудил дело о разводе в течение двадцати четырех часов.
      - Хайнс произвел на меня впечатление мелкого авантюриста.
      - Он таким и был.
      - И, вероятно, с не слишком высокой этикой, - продолжал Мейсон.
      - Что вы имеете в виду?
      - Не исключено, что он был не так прост, как это могло казаться.
      - Прошу выразиться точнее. Что вы подразумеваете?
      - Возможно, Хайнс работал на вас, и одновременно проводил частное расследование, чтобы выяснить чего вы добивались, делая подмену.
      На ее лице мелькнуло некое подобие страха, но голос был совершенно спокоен:
      - Не думаю, что я должна была чего-то опасаться с его стороны. Хайнс был довольно покорным до тех пор, пока получал деньги.
      - Вполне возможно, - сказал Мейсон голосом знатока, - что обнаружив всю правду, он не остановился бы перед шантажом. Вряд ли вам известно о всех его делах, а ведь у него в бумажнике была неплохая сумма, учитывая его довольно скромную деятельность.
      - Сколько там было? - спросила она.
      - Немногим более трех тысяч.
      - Чепуха! Я сказала вам, что Хайнс играл, а игрок должен в любую минуту иметь в своем распоряжении деньги. Я знаю таких, которые всегда носят при себе в десять раз больше.
      - Интересная мысль, - сказал Мейсон, словно не заметив ее протеста. Хайнс мог начать вынюхивать вокруг, собирая на вас компромат. Точно зная ваше местопребывание, он мог получить сведения, которые детективы добыть не могли. Тогда он мог бы продать информацию вашему мужу или пригрозить вам.
      - Я бы ни цента не заплатила шантажисту.
      - А что бы вы сделали?
      - Я бы... я...
      - Конечно, - сказал Мейсон. - Вы его скорее убили бы.
      - Мистер Мейсон, уж не хотите ли вы сказать, что я застрелила Роберта Хайнса? - выкрикнула она с возмущением.
      - Я просто рассматриваю различные возможности, - спокойно ответил адвокат.
      - Вот значит, какова ваша благодарность за откровенность.
      - Я как раз думаю над тем, чем вызвана ваша откровенность.
      - У меня нет сомнений, мистер Мейсон, что вы умеете правильно оценить характер человека и догадаться о его побуждениях. Моя откровенность была выражением признания вашей интеллигентности и умения преодолевать трудности и добиваться своего. Вы наверняка заметили, что я сражаюсь какое-то время, а затем уступаю - внезапно и до конца, решив избрать другую тактику.
      Мейсон кивнул в знак согласия.
      - У меня типично женский характер, а в вас есть что-то, что восхищало меня когда-то в моем муже. Вы сильная личность, вы так же как он преодолеваете препятствия и сопротивляетесь ударам судьбы. Я боролась какое-то время с мужем, потом сдалась. Я сдалась и вам, выложив на стол свои карты. Я была откровенна.
      - Шокирующе откровенны, - признал Мейсон. - У вас был в сумочке револьвер, когда вы пришли вчера в мой кабинет?
      - Не говорите глупостей.
      - Был?
      Она хотела что-то сказать, а потом посмотрела ему прямо в глаза.
      - Был.
      - Какого калибра?
      Она слегка заколебалась, но ответила:
      - Тридцать восьмого.
      Мейсон рассмеялся.
      - Вы мне не верите?
      - Мне кажется, что это был калибр тридцать два, - сказал он. - Что вы с ним сделали?
      - Я его выбросила.
      - Куда?
      - Туда, где его никто не найдет.
      - Почему?
      - По очевидным причинам. В моей квартире убит человек. Очень вероятно, что меня будет допрашивать полиция. Человеку с вашим умом я, наверное, не должна объяснять подробности.
      - Спасибо, - Мейсон отодвинул кресло и поднялся. - Спасибо за то, что вы ответили на мои вопросы. Мне неприятно, что ничего не могу предложить взамен. Впрочем, я мог бы сообщить кое-что любопытное для вас.
      - Что именно?
      - Вы были когда-нибудь в квартире своего мужа?
      - Нет.
      - Но вы знаете, где она находится?
      - Да.
      - Она обставлена с безупречным вкусом. Только человек с большим художественным вкусом или профессиональный декоратор мог бы это сделать.
      - К чему вы клоните?
      - На окнах квартиры жалюзи. Когда мы с Полом были у вашего мужа, он пережил из-за нас несколько неприятных минут. Вероятно, он почувствовал необходимость дружеского совета. Я заметил, что он подошел к одному из окон, выходящих во двор и сделал вид, что смотрит наружу, поставив жалюзи таким образом, чтобы кто-то, живущий на противоположной стороне, мог заглянуть внутрь. Через несколько минут зазвонил телефон и ваш муж провел загадочный для непосвященного разговор.
      В ее глазах появился интерес.
      - Я тогда заметил Полу, что у вашего мужа беспокойный характер, что он непрерывно ведет борьбу с самим собой. Было бы странно, если бы квартира, обставленная им, производило такое удивительно гармоничное впечатление.
      - Следовательно? - спросила она.
      - Вы прекрасно знаете, - пожал плечами Мейсон, - что игрок не всегда должен говорить ясно и определенно, иногда достаточно одного подмигивания.
      Мейсон кивнул Дрейку и направился к дверям. Хелен Ридли поднялась и пересекла комнату, чтобы подать ему руку.
      - Вы очень умный человек, мистер Мейсон, и боюсь, что очень опасный противник.
      - Почему вы относитесь ко мне как к противнику?
      Она хотела что-то сказать, но сдержалась и улыбнулась:
      - Я вовсе не хочу этого. Я говорила только о возможностях. Рада была видеть вас. До свидания. А ваш друг, мистер...
      - Дрейк, - подсказал Пол.
      - Вам я благодарна за сотрудничество, мистер Дрейк.
      - Сотрудничество? - удивился детектив.
      - За то, что не перебивали нас, - она снова улыбнулась. - До свидания.
      14
      Мейсон вошел в свой кабинет, бросил шляпу на стол и повернулся к Делле Стрит:
      - Соедини меня как можно скорее с Гарри Гуллингом. И скажи, что произошло новенького?
      - Пришла почта. - Делла уже крутила диска телефона. - Много писем. Два или три, те что сверху, посмотри прямо сейчас.
      - Хорошо. - Мейсон взял с пачки три верхних письма и просмотрел. - Я отвечу телеграммой.
      Наконец Делла соединилась с заместителем окружного прокурора. Мейсон взял трубку.
      - Алло, мистер Гуллинг?
      - Добрый день, мистер Мейсон, - в голосе Гарри Гуллинга было меньше тепла, чем в звуке кубиков льда, звенящих в замороженном бокале. - Мне неприятно, что вы не сдержали срок моего ультиматума.