- Действительно? - воскликнул Дрейк. - Да, тогда понятно... А что с револьвером?
      - Согласно показания Фолсома, она подняла крышку и заглянула внутрь. Но револьвер нашли под толстым слоем мусора. Предположим, что она лжет от начала до конца. Предположим, что она вовсе не забыла револьвер в квартире. Предположим, что револьвер был у кого-то другого. Предположим, что этот человек позвонил ей и сообщил, что она, или она, убили Хайнса и бросили револьвер в бак. А кто мог убить Хайнса и рассчитывать потом на помощь Аделы Винтерс?
      - Ева Мартелл, - быстро ответил Дрейк.
      Мейсон какое время размышлял.
      - В этом что-то должно быть, Пол. Но я более склонен думать, что... Когда там выбрасывали послеобеденный мусор?
      - Мы проверили это для тебя. В два часа десять минут помощник повара вышел с большим ведром отходов, которые он бросил в средний бак. Полиция проверила помощника, рассчитывая, очевидно, что он ошибся во времени. Но парень утверждал, что было точно десять минут третьего. Он уверен в этом, потому что все время смотрел на часы. Он договорился встретиться с девушкой в три часа и не хотел опаздывать на свидание. И еще одна странная деталь: он не может поклясться, но ему кажется, что когда он высыпал мусор из ведра, бак был наполнен на три четверти. Попробуй понять, что это означает?! Револьвер должен был быть там до четырнадцати десяти и последний слой мусора прикрыл бы его. Этот парень очень спешил, поэтому просто поднял крышку и высыпал туда мусор. И пять или десять минут спустя, когда Адела Винтерс заглянула внутрь, она не могла увидеть револьвер, потому что он был прикрыт мусором.
      - Пол, если бы мы могли доказать, что этот револьвер был в баке в два часа десять минут, - воскликнул Мейсон, - то мы имели бы алиби для Аделы Винтерс. Ведь она приехала в отель не ранее пятнадцати минут третьего. Каково точное время убийства? Что ты сумел узнать?
      - Врач, производивший вскрытие, говорит, что это случилось между часом и тремя. Более точно установить время смерти не удалось.
      - Ева Мартелл находилась в квартире до без пяти два. Из дома они вышли в четырнадцать одиннадцать. Это значит, что прошло пятнадцать минут с тех пор, как они покинули квартиру и до того времени, как вышли из здания.
      - Посмотрим с другой стороны, - взволнованно сказал Дрейк. - Кто из людей, о которых мы знаем, мог беспрепятственно войти в квартиру - войти спокойно, не возбуждая никаких подозрений? Прежде всего, Хелен Ридли - у нее были ключи. Затем Карлотта Типтон. Она могла постучать в двери и Хайнс открыл бы ей. Затем, очевидно, уборщица...
      - Я бы добавил к этому списку Артура Кловиса, - заметил Мейсон. - Мне кажется, у него все-таки был ключ. Каждый раз, когда в разговоре с ним я затрагивал эту тему, он впадал в панику. Но как это установить, Пол?
      - Можно, конечно, что-нибудь придумать, и обыскать его квартиру, но это опасно. К тому же, если у него и был ключ, то от от него уже избавился.
      - А что можно сказать о Хелен Ридли? Мы не знаем, где она была в момент убийства. Она заявила, что искала Хайнса в ресторане, не застала там и попробовала разыскать по телефону. Предположим, что она разговаривала с Карлоттой и та сказала ей, что Хайнс пошел на квартиру. Нет, Карлотта не сказала бы этого... Если задуматься, Пол, то очень много людей не могут точно сказать, что они делали между часом сорока пятью и двумя пятнадцатью.
      Дрейк согласно кивнул головой.
      - Это вовсе не облегчает моего положения. - Слова Мейсона прозвучали мрачно. - Слушай, Пол, отправь человека, подходящего по внешнему виду, в дом Кловиса. Пусть наденет рабочий комбинезон, возьмет сумку с инструментом и обойдет несколько квартир, громко объявляя, что работает в мастерской по изготовлению ключей и собирает для переделки старые ключи. Вели ему, чтобы он платил пять центов за штуку.
      - Но ведь нельзя сделать новый ключ из старого, Перри. Ты сам отлично знаешь об этом.
      - Ничего, - подмигнул Мейсон. - Кловис - мечтатель. И не слишком быстро соображает. Поставь себя на его место. Кто-то, кто выглядит как обычный слесарь, звонит в двери и говорит, что собирает старые ключи. У него открытая сумка, до половины набитая старыми ключами и он платит по пять центов за штуку. Предположим, что у Кловиса есть ключ, который прожигает у него дыру в кармане. Теперь есть шанс от этого ключа избавиться. Он не будет тратить время на расспросы этого человека. Бросит ключ в сумку, возьмет свои пять центов и решит, что ему удалось здорово решить проблему.
      - Что у моего парня должно быть в сумке? - спросил Дрейк. - Мне не удастся быстро собрать много ключей...
      - Положи в сумку немного гаек, - сказал Мейсон. - Или чего угодно, лишь бы грохотало в сумке.
      - Хорошо, Перри, я попробую. Может и удастся.
      - Тебе нужно будет заняться этим сразу же, - сказал Мейсон, посмотрев на часы. - Время летит чертовски быстро.
      - Могу устроить это за час...
      - Это очень долго, - сказал Мейсон. - Даю тебе полчаса.
      - Если бы я сказал, что мне нужно полчаса, ты потребовал бы, чтобы я управился за пятнадцать минут. Выпусти меня отсюда, Делла, я возьмусь за работу, пока он не придумал чего-нибудь нового.
      Дрейк закрыл за собой дверь. Мейсон посмотрел на секретаршу и сказал:
      - Ты можешь не ждать, Делла.
      - Я останусь с тобой, - улыбнулась она. - Может быть, у тебя появится какая-нибудь новая идея.
      - Хотелось бы, - невесело усмехнулся адвокат. - Есть в этом деле какой-то очень важный момент, который все время ускользает от меня.
      Мейсон вновь заходил по кабинету.
      - Шеф, я слышу звонок в приемной, послушать?
      - Если это клиент, скажи, что меня нет.
      Делла прошла в приемную и через минуту вернулась:
      - Это Кора Фельтон, шеф. Она говорит, что у должна обязательно побеседовать с тобой, это очень важно. Я переключила ее на твой аппарат.
      Мейсон поднял трубку.
      - Алло, Кора, что случилось?
      - Извините, мне так неприятно. Я...
      - Все в порядке. Я все равно сижу здесь и работаю над делом.
      - Нет, я не это имела в виду. Мне неприятно за то, что случилось.
      - Что именно?
      - Боюсь, я плохо поступила, попросив, чтобы вы защищали тетку Аделу. Я сказала вам, что ей не всегда можно верить, но не предполагала, что она может пойти на...
      - Говорите сразу, в чем дело, - попросил Мейсон. - Не надо оправдываться.
      - Даже не знаю, как вам сказать...
      - Просто - говорите.
      - Я только что была у тетки Аделы, мне выдали пропуск. Она сказала мне, что то, что она говорила вам раньше, было неправдой.
      - О чем?
      - О бумажнике Хайнса.
      - Вы что, хотите сказать, что она взяла бумажник у мертвого Хайнса, когда осматривала тело?
      - Я... я не знаю.
      - Что она сказала вам?
      - Что взяла бумажник позже, что все происходило так, как она вам говорила, но что бумажник она нашла тогда, когда вернулась в квартиру. Она плакала и сказала, что чувствует себя ужасно.
      - Где вы сейчас? - спросил Мейсон.
      - В магазине, приблизительно в двух перекрестках от Городской Ратуши.
      - Возьмите такси и приезжайте сюда, - потребовал Мейсон. - Вы успеете, если поторопитесь. Я должен поговорить с вами прежде, чем предстану перед Большим Жюри.
      Он положил трубку и повернулся к Делле:
      - Хорошенькие дела! Ты слышала наш разговор?
      - И даже застенографировала.
      - Молодец! Я... Делла, кто-то стучит в дверь. Открой, пожалуйста.
      Это была Мэй Бигли.
      - Знаете, - начала она с волнением, - я ни за что бы этого не сделала. Но мне... велели снова предстать перед Большим Жюри и со мной разговаривал мистер Гуллинг.
      - Садитесь пожалуйста, - предложил Мейсон. - И что вам сказал Гуллинг?
      - Что у него есть все необходимые доказательства, чтобы доказать, что вы поместили Еву Мартелл в моем пансионате. Он обещал не принимать в отношении меня никаких мер, если я скажу правду. Сказал, что в таком случае не отнимут у меня лицензию на пансионат и не обвинят меня в содействии преступнице. Они будут считать, что я действовала под вашим влиянием. Он сказал, что все будет в порядке, что они не обвинят меня в даче ложных показаний и ни в чем другом.
      - А что вы ему ответили? - спросил Мейсон.
      - Я посмотрела ему в глаза и сказала: я не понимаю, мистер Гуллинг, как вы можете предлагать нечто подобное. Вы должны знать, что женщина в моем положении не может позволить себе лгать. Если бы я когда-нибудь раньше видела Еву Мартелл, или мистер Мейсон приводил бы ее ко мне, то я сказала бы вам об этом.
      - Это его убедило?
      - Не знаю.
      - Мэй, что касается меня, то я советую вам воспользоваться этим предложением и сказать чистую правду.
      - Вы действительно так считаете?
      - Конечно.
      - Вы думаете, что я действительно должна рассказать им все, как было на самом деле?
      - Да, - повторил Мейсон, - рассказать все, что произошло. Прежде всего вы не должны были лгать, чтобы помочь мне. Вы только влезли в неприятности, а я отнюдь не хочу прятаться под вашим фартуком.
      - Но я вовсе не собиралась им ничего говорить. Я подумала только, что вы должны знать об этом.
      - Вы сейчас идете в суд?
      - Да.
      - Ну, тогда расскажите им все и не забудьте подчеркнуть, что так посоветовал вам я.
      - Но... ну что ж, спасибо. Боже мой, я не предполагала, что вы дадите мне такой совет.
      - Это мой совет, - усмехнулся Мейсон. - Прошу сказать правду. А сейчас вам нужно идти.
      - Спасибо. Я хочу только, чтобы вы знали, что я сейчас чувствую. Я сделала бы для вас все, пошла бы даже в тюрьму.
      - Благодарю. Пожалуй, мы там и встретимся. Это все прекрасно, но прошу говорить только правду и все уляжется само собой.
      Она пошла к двери. Кивнула головой Делле, тепло улыбнулась Мейсону и, прежде чем дверной замок защелкнулся, они услышали стук ее каблучков по коридору. Мейсон посмотрел на Деллу Стрит и пожал плечами.
      - Как адвокат, я не мог посоветовать ей ничего другого, как только то, чтобы она говорила правду.
      Делла кивнула головой и поднялась.
      - Мне нужно выйти в туалет. Ты еще побудешь здесь?
      - Да. Должна придти Кора Фельтон.
      Делла вышла из кабинета. Мейсон вздохнул, посмотрел на часы и вновь принялся задумчиво расхаживать по коридору.
      Делла Стрит побежала по коридору и догнала Мэй Бигли у самого лифта.
      - Мэй, - сказала она быстро, - вы действительно все поняли, правда?
      - Что такое?
      - Это был единственный совет, который мог вам дать мистер Мейсон. Если бы он порекомендовал вам ничего не говорить, то это было бы уговором дать ложные показания, если... если бы это когда-нибудь вышло наружу.
      - Вы не должны беспокоиться об этом, моя дорогая, - заверила ее Мэй Бигли. - Прошу сказать мистеру Мейсону, чтобы он делал то, что считает нужным и чтобы не беспокоился о моих показаниях. Гуллинг не вытянет из меня ни слова.
      Обе женщины посмотрели друг на друга и вдруг Мэй Бигли обняла Деллу.
      - Бедненькая! - выдохнула она. - Вы вся дрожите. Неужели так плохо?
      - Не знаю, - ответила Делла. - Но я очень боюсь.
      - Все будет хорошо! Идите к нему и поддержите его. Повторите ему, что я вам сказала.
      - Не могу повторить всего даже ему, - встряхнула головой Делла. - Это одна из таких вещей, о которых никогда и никому нельзя говорить. В такие минуты мы должны просто верить друг другу.
      Открылась кабина лифта. Мэй вошла внутрь и помахала Делле на прощанье.
      Делла медленно возвращалась в кабинет, когда остановился второй лифт и из него торопливо вышла Кора Фельтон.
      - Добрый день, - поздоровалась с ней Делла. - Шеф ждет вас. У нас осталось всего несколько минут. - И она повела Кору к дверям кабинета Мейсона.
      Адвокат, продолжая выхаживать по кабинету, посмотрел на вошедших.
      - Здравствуйте, - сказал он. - Прошу садиться. Рассказывайте, что случилось.
      - Но я действительно не знаю. Я совершенно потеряла доверие к тетке Аделе. Не могу понять, почему она сделала нечто подобное.
      - Что она говорит?
      - Что подняла бумажник и стала думать, почему Хайнс оставил его там. Потом прошла в спальню, увидела труп и тогда ей пришло в голову, что теперь никто не узнает, что этого бумажника вообще нет и что поэтому она может взять его себе. Она не знала, сколько там денег, но он был неплохо набит. Когда Ева звонила вам, тетка Адела заглянула внутрь и решила, что не расстанется с бумажником. Она всегда должна была бороться за свой кусок счастья и у нее не было легкой жизни. Она много натерпелась в жизни....
      - Оставим оправдания на потом, - перебил Мейсон. - Рассказывайте остальное.
      - Потом полиция схватила ее и спросила откуда и когда она взяла бумажник, а она напугалась и соврала, думая, что единственным спасением для нее будет сказать, что она взяла бумажник еще тогда, когда Хайнс был жив. Говорит, что тогда она еще не знала, что Хайнса застрелили из ее револьвера. Это значит, что его должны были убить в то время, когда она была внизу, в холле. Тогда она думала, что это произошло вскоре после их ухода из квартиры.
      - Есть какая-нибудь особая причина, по которой она все это вам рассказала? - спросил Мейсон.
      - Да. Полиция держала ее в камере вместе с другой женщиной. Та сидела по обвинению в убийстве мужа. Она была милой и сочувствовала тетке Аделе, поэтому они стали друг другу доверять. Она рассказала тетке Аделе о своем деле, а тетка Адела почувствовала себя свободно и тоже ей рассказала о своем деле. А когда тетку Аделу выводили из камеры на допрос, другая арестованная, подождав, пока надзирательница отошла в сторону, шепнула тетке Аделе, чтобы она набрала в рот воды, потому что к ним в камеру подсадили "ухо". Сперва тетка Адела не поняла в чем дела, а потом буквально впала в панику.
      - Ничего удивительного в том, что она перепугалась, - мрачно сказал Мейсон. - Что за чертова солянка!
      - Тебе пора собираться, шеф, - сказала Делла, которая все время смотрела на часы.
      Мейсон подтвердил кивком головы и взял портфель и шляпу.
      - Это существенно меняет дело? - спросила Кора Фельтон.
      - Меняет ли это дело? - грустно усмехнулся Мейсон. - Тетка Адела забила последний гвоздь в крышку собственного гроба.
      Зазвонил телефон, номер которого знали только Делла Стрит и Пол Дрейк. Мейсон быстро взял трубку.
      - Алло, Пол? Что нового?
      - Что нового? - голос детектива дрожал от волнения. - Слушай, Перри, ты опять как в воду глядел. Кловис клюнул. Мой парень с сумкой, полной гаек...
      - Неважно, - перебил Мейсон. - Говори о деле.
      - Кловис покопался в своих ящиках и продал пятнадцать ключей, и между прочими, один с гравировкой "Сиглет Мэнор Апартаментс".
      - Вы проверили, подходит ли он к дверям квартиры Хелен Ридли?
      - Еще нет, Перри. Смилуйся, ведь мой парень только что добыл ключ. Но он уже в пути.
      - Отлично. У меня словно камень упал с сердца. Похоже на то, что появился свет в туннеле. Можешь догадаться, как это было. Кловис повторил Хелен, что ему сказал Хайнс и она сразу же поняла, что речь идет о шантаже.... Прекрасно, Пол. Если узнаешь еще что-нибудь, то дай мне знать в секретариат суда, я устрою так, чтобы мне все передали. Нет, лучше Делла пусть там ждет твои новости и сразу передаст мне, если я сам не смогу подойти. Работай, Пол. Я выхожу.
      Мейсон положил трубку и кивнул Делле.
      Подавая ему шляпу, она сказала серьезным тоном:
      - Я встретила случайно Мэй Бигли в коридоре. Она очень мила, правда?
      Мейсон остановился и внимательно посмотрел на Деллу. Она глядела на него невинными, широко открытыми глазами.
      - Я хочу только сказать, что она хорошая женщина, - добавила Делла.
      Мейсон обнял ее и прижал к себе.
      - Ты тоже хороша.
      20
      Мейсон встретил Мэй Бигли в коридоре Дворца Правосудия. Он едва заметно кивнул головой в сторону бокового коридора. Она пошла в указанном адвокатом направлении.
      - Кто там? - спросил Мейсон.
      - Почти все.
      - Вы запомнили имена присутствующих?
      - Да, - улыбнулась она. - Поэтому я вышла и ждала вас. Я подумала, что вы захотите узнать это прежде, чем войдете туда.
      - Очень разумно!
      - Там есть неизвестный мне мужчина, некий Кловис, он работает в банке и должен давать показания по каким-то банкнотам.
      - Я его знаю.
      - Еще там Сэм Диксон и Том Фолсом - вы их тоже знаете. Женщина по имена Карлотта Типтон, которая, кажется, должна давать показания насчет каких-то телефонов. И еще Хелен и Орвиль Ридли - эти ведут себя как типичная супружеская пара, сидят в противоположных углах и смотрят друг на друга волком.
      - Хорошо. Теперь я хотел бы кое-что сказать, Мэй. Ты должна мне доверять и действовать так, как я говорю.
      - Я сделаю все, что вы мне скажете.
      - Когда Делла Стрит остановила тебя в коридоре и сказала, чтобы ты не принимала во внимание мой совет...
      - Делла Стрит?
      - Моя секретарша.
      - Но я не видела ее! Она, должно быть, пошла прямо в туалет. Я слышала, как от вас кто-то выходил, но...
      - Послушай, Мэй, - сказал Мейсон. - Ты не можешь обманывать меня...
      - Мне все равно, кто меня об этом спрашивает, - возмутилась молодая женщина. - Я готова поклясться, что Делла Стрит не сказала мне ни слова!
      - Ну хорошо, - усмехнулся адвокат. - Пусть будет так. Но если она это сделала, то прошу не обращать на ее слова внимания. А сейчас я скажу, как ты должна поступить, Мэй. Я хочу, чтобы ты подошла к Гуллингу и заявила ему, что изменила свое мнение и что скажешь ему правду, если получишь от него гарантию, что будешь освобождена от всех обвинений. Но потребуй гарантию в письменном виде и обязательно подписанную им собственноручно. Иди сразу к нему и постарайся получить документ.
      - А что я скажу, когда получу такую бумагу?
      - Тогда ты расскажешь чистую правду, дословно все. Ты понимаешь? Прошу ничего не скрывать. Конечно, ты не обязана вспоминать о каком-то разговоре, который ты вела за дверьми моего кабинета.
      - Не беспокойтесь, мистер Мейсон, о том разговоре я не вспомню, даже если меня об этом спросит святой Петр.
      - Очень хорошо. А теперь иди и лови Гуллинга.
      - Вы уверены, что так будет хорошо? Что вы хотите, чтобы я так поступила?
      - Прошу сказать им все точно, как было и желаю успеха.
      Мейсон подождал несколько минут и прошел в комнату для свидетелей. Мэй Бигли как раз что-то шептала Гуллингу. Спустя минуту она вышла вместе с заместителем окружного прокурора. Свидетели сидели среди враждебной тишины. Ожидание продолжалось около десяти минут. Потом Гуллинг, с выражением триумфа на лице, прошел в зал заседаний и почти сразу же снова появился в дверях.
      - Перри Мейсон, пожалуйста, - сказал он.
      Мейсон вошел в зал заседаний.
      - Вы вызваны, - начал Гуллинг, - в качестве свидетеля. Суд изучает некоторые вопросы, связанные с обстоятельствами убийства Роберта Хайнса. Я обязан предупредить вас, что вы можете быть обвинены в соучастии после события преступления или оказании помощи преступнику. Вы, конечно, знаете свои права. Вы не обязаны не отвечать на вопросы, которые могут быть для вас щекотливыми, но с другой стороны, каждый отказ отвечать на правильно поставленный вопрос будет расцениваться как признание.
      Мейсон сел в свидетельское кресло и холодно улыбнулся заместителю окружного прокурора.
      - Прошу вас, начинайте.
      - Мой вопрос не касается никаких ваших разговоров с клиентками. Я спрашиваю вас, спрятали ли вы, когда узнали об убийстве Хайнса, Еву Мартелл от полиции? Встретили ли вы ее на трамвайной остановке, недалеко от ее дома и отвезли ли вы ее в пансионат, принадлежащей Мэй Бигли?
      Мейсон закинул ногу на ногу и кивнул головой.
      - Все верно, а что?
      - Как?! - не сдержался Гуллинг.
      - Конечно, я сделал это, - пожал плечами Мейсон. - Только вы неправильно поняли мои мотивы. Я не прятал ее от полиции.
      - А от кого вы ее прятали?
      - От журналистов, - не колеблясь ответил Мейсон. - Вы же прекрасно знаете, как это бывает. У газетчиков свои способы вытягивания из людей интервью.
      - Но вы пошли с Евой Мартелл в пансионат Мэй Бигли и сказали, что она должна спрятать мисс Мартелл так, чтобы ее никто не мог найти?
      - Точно так, - ответил Мейсон.
      - Чтобы никто не мог ее найти?
      - Да.
      - Никто?
      - Именно так.
      - Неужели вы не понимаете, что это слово включает так же и полицию?
      - Полицейские уже закончили работать с ней к тому моменту, улыбнулся Мейсон. - Они выслушали ее показания и отпустили.
      - Но вскоре после этого она снова понадобилась.
      - Что ж, - сказал Мейсон. - Очевидно, трудно требовать, чтобы я отгадывал намерения полиции, я не умею читать мысли. Если я правильно понимаю, Большое Жюри выносит свой приговор в зависимости от моих намерений. Поэтому я поясняю, каковы были мои соображения. Если вы желаете отрицать это, то должны доказать обратное.
      - На следующий день вы узнали, что ее ищет полиция, потому что я сам сказал вам об этом.
      - Да, вы сказали, - ответил Мейсон. - Вы сказали так же, что она должна явиться в полицию до полудня. Я посоветовал ей, чтобы она обязательно появилась в полиции до двенадцати часов. И тут кончается моя ответственность, мистер Гуллинг.
      - Нет не кончается. Вы не привели ее до двенадцати часов.
      - Разве это не чистая формальность? Ее привезла патрульная машина, разъезжавшая по городу.
      - Ее _з_а_б_р_а_л_и_ из такси. Она утверждала, что ехала в полицию, но не смогла этого доказать.
      - Минутку, минутку, мистер Гуллинг, - улыбнулся Мейсон. - Вы все перепутали. Эту проблему вы должны были обсудить с Евой Мартелл. Моя единственная связь с этим делом в том, что я сказал ей, что нужно явиться в полицию до двенадцати часов. Даже если бы она не последовала моему совету и отправилась, скажем, в Африку, я все равно был бы чист перед законом.
      Гуллинг, поняв силу аргумента Мейсона, холодно сказал:
      - Отложим пока этот вопрос. Существует еще подозрение в том, что вы, совместно с обвиняемыми, участвовали в совершении убийства.
      - Ах так? - спросил Мейсон.
      - Именно так! - рявкнул Гуллинг.
      - Что ж, по делу об убийстве Роберта Хайнса проходит предварительное слушание под руководством судьи Линдейла. Но если вам действительно хочется узнать что-либо об убийстве, то вы можете задать несколько вопросов своему свидетелю, Артуру Кловису.
      - Кловис? - спросил председатель Большого Жюри. - Его должны допрашивать?
      - Только по делу о номерах банкнот, с целью их идентификации, ответил Гуллинг.
      - При случае вы можете спросить мистера Кловиса, - предложил Мейсон, - как случилось, что у него был ключ к дому Сиглет Мэнор, почему ему так нужно было избавиться от этого ключа и...
      Вошел бейлиф и сказал, обращаясь к Гуллингу:
      - Мне поручено немедленно передать сообщение для мистера Мейсона.
      - Нельзя прерывать показаний передачей сведений свидетелю, - явно раздраженно заявил Гуллинг. - Уж это-то вы должны знать.
      - Но мне говорили, что...
      - Меня не интересует, что там вам говорили. Большое Жюри допрашивает мистера Мейсона.
      Мейсон взял листок из руки бейлифа и сказал:
      - Так как допрос все равно прерван, я ознакомлюсь с сообщением.
      Он спокойно развернул бумажку, прежде чем Гуллинг успел запротестовать и прочитал, написанную рукой Деллы Стрит записку:
      "Звонил Пол Дрейк. С тем ключом произошла ошибка. Это ключ от Сиглет Мэнор, но не от квартиры Хелен Ридли, а от квартиры Карлотты Типтон. Артур Кловис жил до этого там. Когда он сошелся с Хелен Ридли, она пришла к выводу, что безопасней для него будет жить в другом месте. Когда Кловис выехал, квартиру заняла Карлотта Типтон. Мне страшно неприятно, Делла."
      Мейсон спрятал листок в карман.
      - Если вы уже можете отвечать на вопросы, - отозвался Гуллинг, - и захотите посвятить немного своего драгоценного времени...
      - Что вы хотите узнать? - спросил Мейсон.
      - Что вы хотели сказать об Артуре Кловисе?
      - Только то, что у него был ключ от квартиры в Сиглет Мэнор, потому что раньше он там жил, - объяснил Мейсон.
      - Разве это не совершенно естественно, что у него был ключ, который он не отдал, когда переезжал?
      - Я хотел только сообщить, что у него был ключ от дома, в котором было найдено тело.
      - Надеюсь, что вы не хотите внушить, что он имеет с этим что-то общее?
      - Боже мой! Нет конечно. Я только хотел ознакомить вас с этим фактом.
      - Не вижу связи этого факта с делом, - заметил Гуллинг. - Вы ведь не утверждаете, что это был ключ от той квартиры, где проживал Хайнс?
      - Нет, нет, - поспешно ответил Мейсон. - Ничего подобного. Это ключ от квартиры, которую занимает в настоящее время Карлотта Типтон. Вы можете это проверить.
      - Нам о ней известно, - сказал Гуллинг.
      - Это была подруга убитого, - спокойно добавил Мейсон. - Она была довольна ревнива. Следила за Хайнсом в тот момент, когда он спускался в квартиру на нижнем этаже, навстречу совей гибели.
      - Как это? - спросил председатель Большого Жюри.
      Мейсон удивленно посмотрел на Гуллинга.
      - Я думал, вы знаете об этом.
      - Вы утверждаете, что Карлотта Типтон пошла за Робертом Хайнсом в квартиру Хелен Ридли?
      - Да.
      - Но мне она сказала, что спала весь день.
      - Мне она в присутствии свидетелей говорила совсем другое, - ответил Мейсон.
      - Сколько было свидетелей?
      - Трое.
      - Незаинтересованные свидетели?
      - Моя секретарша и частный сыщик.
      - А третий?
      - Пол Дрейк.
      - Детектив?
      - Да.
      - И мы должны этому верить? - буркнул Гуллинг.
      - А вы не верите?
      - Нет.
      - Суд, который слушает дело моих клиенток, поверит, - усмехнулся Мейсон.
      - Вы можете выставлять эту приманку когда очутитесь перед Судом по делу об убийстве Хайнса, - гневно сказал Гуллинг, - но вам нельзя делать этого сейчас.
      - Это не приманка, - запротестовал Мейсон, оттягивая время. - Почему вы не спросите об этом у нее самой?
      Гуллинг явно неохотно уступил:
      - Подождите в той комнате, мистер Мейсон, и...
      - Почему бы ему не остаться здесь? - перебил его председатель. - Я хотел бы услышать, что скажет эта женщина при очной ставке с мистером Мейсоном.
      - Это противоречит закону, - заявил Гуллинг. - Согласно закону могут присутствовать только эксперты и лица, которых вызвали для консультации.
      - Я хочу, чтобы мистер Мейсон присутствовал. Он является свидетелем, - теряя терпение потребовал председатель Большого Жюри.
      - Но в этот момент он не будет давать показаний.
      - Раз так, он может быть экспертом.
      - Предупреждаю вас, что это противоречит закону.
      - Тогда сделаем перерыв и это будет неофициальный разговор. Прошу ее ввести.
      - Вы не можете привести ее к присяге, если это будет неофициальный разговор.
      - Все равно. Пусть войдет.
      - Прошу пригласить для дачи свидетельских показаний Карлотту Типтон, - сказал Гуллинг. Он снова был в ярости.
      Карлотта Типтон вошла, улыбнулась членам Большого Жюри, села и старательно приняла позу, чтобы обнажилась стройная нога, вызвавшая интерес у мужской части Большого Жюри.
      - Как утверждает мистер Мейсон, - начал Гуллинг, - он узнал от вас, что вы следили за Робертом Хайнсом, когда тот спускался в квартиру Хелен Ридли, где его позже нашли убитым.
      - Вы так сказали? - с выражением величайшего изумления на лице Карлотта Типтон повернулась к Мейсону.
      - Да.
      - Как вы могли сказать что-либо подобное! Я ведь ясно объяснила, что спала весь день, что Хайнс знал эту Хелен Ридли, у него были с ней какие-то чисто деловые отношения, но я понятия не имела кто это такая. И я была действительно удивлена, когда узнала, что эта женщина живет в моем доме.
      - Вы сказали все это мистеру Мейсону? - спросил Гуллинг.
      - Да.
      - Были при этом разговоре свидетели?
      - Да. Ворвалась целая группа его людей. Он сказал, что представляет каких-то женщин и должен очистить их от подозрений в убийстве, и что он был бы очень благодарен, если бы я помогла ему. Я объяснила ему, что не могу сказать или сделать что-либо, что могло бы помочь ему. А потом он добавил, что ему очень помогло бы, если бы я сказала, что ревновала Роберта. Но я не могла этого сказать, потому что отношения Роберта с Хелен Ридли были чисто деловые. И тогда он спросил, не могу ли я хоть немного изменить показания.
      - Мистер Мейсон просил изменить показания? - спросил Гуллинг.
      - Да, - ответила она решительно.
      - Мистер Мейсон, хотите ли вы задать какие-нибудь вопросы свидетельнице? - спросил председатель Большого Жюри.
      - Минутку, минутку, - запротестовал Гуллинг. - Это противоречит закону.
      - Меня не интересуют процессуальные тонкости, - заявил председатель. - Если вам хочется узнать мое мнение, то я считаю, что Перри Мейсон - один из самых лучших и уважаемых адвокатов. Может случится, что он придержит сведения о своем клиенте, но я не верю, чтобы он лгал. И если он заявил, что эта женщина сообщила ему о чем-то, то это должно быть правдой. И если у него есть три свидетеля для того, чтобы подтвердить его показания, то я хочу узнать об этом побольше. Я считаю, что заместитель окружного прокурора должен проявить больше заинтересованности в том, чтобы выяснить: не дает ли свидетельница Карлотта Типтон ложных показаний?
      - Тем не менее, Мейсону нельзя допрашивать свидетеля. Это нарушает процедуру и закон.
      - Хорошо, в таком случае мистер Мейсон будет говорить мне, о чем бы он хотел спросить свидетельницу, а вопросы буду задавать я, - сказал председатель с раздражением. - Какие вопросы вы хотели бы задать, мистер Мейсон?
      - Спросите ее, в какое время она легла спать?
      - Я не смотрю на часы каждый раз, когда ложусь спать, - злобно ответила Карлотта Типтон. - Это было сразу же после обеда.
      - Вы разделись и легли раньше, чем Хайнс ушел из квартиры? продолжил Мейсон. - Спросите ее об этом.