- Если дело обстоит именно так, - начал Дрейк, - то как ты мог...
      - Подожди, Пол, - прервал его Мейсон, - разреши, пожалуйста мне самому разобраться во всем. Что же случилось после, мистер Бэлграйд?
      - К тому времени, когда я на катере вернулся к судну, там стали чинить трап, и нам пришлось остаться на катере. Ну, а через некоторое время прибыли полицейские и мы узнали, что на судне произошло убийство. Полицейские сказали, что нам придется вернуться на берег, поскольку никому не будет разрешено подняться на борт, и игры там тоже не будет. Это заставило меня призадуматься. Когда мы прибыли на берег, там уже толпились репортеры. Один из них знал меня, и знал, чем я зарабатываю на жизнь. Он начал меня расспрашивать и понял по моим ответам, что я мог бы ему рассказать немало, если бы захотел. Он захватил меня с собой и отправился к своему редактору, а тот послал еще одного человека, который должен был сменить на пристани моего знакомого. Редактор сделал мне предложение, которое так много значило для меня. И я не мог устоять против искушения, к тому же я не считал, что мой рассказ может создать кому-то из вас неприятности. Мне сказали, что мистер Мейсон на борту "Рога изобилия", что он арестован, и что все равно вся эта история выплывет наружу в течение следующих суток, а они просто хотят оказаться первыми. Они сказали, что если я стану держать язык за зубами, то ровным счетом ничего не получу за это, а если все выложу им, то заработаю кучу денег. Потом редактор сообразил, что ему лучше растянуть всю эту историю на два выпуска и потому решил спрятать меня где-нибудь в укромном местечке. Но кто-то из репортеров видел, как все произошло, и уж не знаю, каким образом, но окружному прокурору стало известно, где я нахожусь. Вот мне и вручили повестку, а как стало известно, что я должен буду публично давать показания, газета меня тут же выкинула, поскольку им не было больше от меня пользы. За мой первый рассказ мне уплатили немного наличными, на том все и кончилось.
      - Насколько точным был ваш рассказ по телефону? - спросил Дрейк.
      Бэлграйд вспыхнул:
      - Вы не имеете права сомневаться в моей добросовестности только из-за того, что мне представилась возможность заработать немного денег. Я сообщил вам истинную правду.
      - Вы сопровождали Сильвию Оксман на корабль? - спросил Мейсон.
      - Да.
      - Сколько времени она была в зале, прежде чем отправились в кабинет Грэйба?
      - Очень недолго. Не могу сказать с точностью до минуты, но она прошла в бар, выпила немного, потом сдала пальто в гардероб и прошла в кабинет Грэйба.
      - Через сколько времени после этого приехал я?
      - Минут через восемь-десять, но ведь вы помните, мистер Мейсон, еще до вашего появления там уже был Фрэнк Оксман.
      - А откуда тебе это известно? - начал было Дрейк, но Мейсон бросил на него предостерегающий взгляд, и он замолк.
      - Потом, когда Фрэнк Оксман уехал, появился я? - спросил Мейсон.
      - Вскоре после вашего появления Оксман покинул корабль. Потом появился Дункан с судебным исполнителем. Минут десять спустя судебный исполнитель вместе с вами вышел из коридора, ведущего к приемной, и вы были в наручниках.
      - Миссис Оксман к этому времени уже ушла из кабинета?
      - Да.
      - Но и после ее выхода из этого коридора вы все еще продолжали наблюдать за ним? Ведь вашей задачей было следить за Сильвией, а не за коридором?
      - Мне удалось совместить это, мистер Мейсон. Миссис Оксман села за один из игорных столов. Я стоял в таком месте, откуда мне был виден вход в коридор и сама миссис Оксман.
      - Хорошо, что произошло потом?
      - Появился Дункан, и миссис Оксман ушла на палубу.
      - Через сколько времени после моего ухода из коридора вышел Дункан?
      - Минуты через три-четыре, не больше.
      - И миссис Оксман сразу же ушла на палубу?
      - Да.
      - Потом?
      - Это все. Я проследил за миссис Оксман на палубе и проводим ее до берега.
      - Вы уверены, что рассказали нам абсолютно все?
      - Уверен.
      - Разве вы ничего не сказали Сильвии?
      - Ах, да, - лицо Бэлграйда выразило удивление. - Я в самом деле сказал ей, чтобы она торопилась, потому что на судне ее муж.
      - Понятно. И для чего вы это сделали?
      - Видите ли, я почувствовал что-то неладное. Я не знал, что именно, но я видел, что на вас были наручники, а ведь вы - известный адвокат, на которого не наденут браслеты без серьезной на то причины. Я подумал, что вы, наверное, стараетесь от чего-то оградить миссис Оксман и хотите, чтобы она покинула корабль, но я не знал, как этому помочь. Вот тогда мне и пришла в голову мысль чуть высунуться из-за двери, предупредить ее о муже, а потом уже выйти и проводить ее на посадку в катер. Я решил сесть в первый же катер, в уверенности, что и она поступит так же. А если бы она передумала, то ведь я мог бы выйти и остаться на корабле.
      - Теперь я хотел бы задать вам вопрос, мистер Бэлграйд, - попросил Мейсон. - Скажите, откуда вы знаете Фрэнка Оксмана?
      Бэлграйд неловко поерзал на стуле, перевел взгляд на жену, потом уставился на носки своих туфель.
      - Я предпочел бы не отвечать бы на этот вопрос, мистер Мейсон. Иначе я обману доверие человека, который положился на меня.
      Дрейк язвительно рассмеялся.
      - До сих пор ты был в этом вопросе не так щепетилен.
      - Помолчи, Пол, - спокойно перебил его Мейсон. - Так в чем же дело, мистер Бэлграйд?
      - Я работал на Фрэнка Оксмана, - пробормотал оперативник.
      - Когда?
      - С месяц назад.
      - Сколько времени?
      - Недели две.
      - Как это получилось?
      - Мистер Оксман обратился в агентство, где я иногда выполнял поручения. Он искал опытного оперативника. Агентство поручило это мне. Понимаете, мистер Мейсон, ведь мы, детективы, не имеем постоянной работы. Мы работаем по найму. Например, когда вы даете задание Дрейку, то он нанимает десять-пятнадцать человек, которые у него зарегистрированы. Поэтому мы вынуждены регистрироваться в нескольких агентствах. Таким образом нам удается обеспечить себя более или менее постоянными заработками, а агентствам не приходится выплачивать нам постоянную зарплату.
      - Ясно. Значит, Фрэнк Оксман хотел, чтобы вы следили за его женой?
      - Да.
      - И сколько времени длилась эта работа?
      - Шестнадцать дней, по-моему.
      - Что же вы узнали?
      - Узнал достаточно, чтобы посочувствовать ей, - ответил Бэлграйд, опустив глаза. - Но ведь мои симпатии и антипатии не играют никакой роли в моей работе, денег они не приносят. Она - леди с головы до ног, но очень импульсивна и любит развлечения. Пару раз в "Роге изобилия" с ней заигрывали мужчины, ну, и она отвечала им тем же, но не было ничего серьезного.
      - Вы сообщили об этом Фрэнку Оксману?
      - Да.
      - Почему же ты мне об этом не рассказал? - спросил Дрейк.
      - Просто не представилось случая. Вы ведь только сказали мне, что выполняете работу для мистера Мейсона. Назвали адрес и велели следить за девушкой, которая там работает, и дали мне ее описание. Я знал, что вас интересует только горничная. И лишь когда я по телефону сообщил, что девушка вышла из дома с меховым пальто, вы велели мне последовать за ней и переключиться на миссис Оксман, если девушка с ней встретится. Но даже тогда я решил, что мистер Мейсон работает на Фрэнка Оксмана, подготавливает для него бракоразводный процесс или еще что-то в этом роде. Но когда мы приехали на судно и я увидел там мистера Мейсона, то понял, что он работает не для Оксмана, и что здесь игра идет посерьезнее.
      - Миленькое объяснение, - скептически усмехнулся Дрейк.
      - Это чистая правда, - настаивал Бэлграйд.
      - Насколько это будет зависеть от меня, Бэлграйд, - сказал Дрейк, то твоя карьера детектива закончена.
      - Я очень сожалею, мистер Дрейк. Я старался сделать, как лучше.
      - Ничего не нужно для него делать, Джордж, - голос миссис Бэлграйд звучал резко. - Он платит тебе, чтобы ты за это отдал душу.
      - Замолчи, Фло, - в голосе Бэлграйда не было никакого выражения.
      - Не замолчу. По-моему, это наглость. Ты работаешь день и ночь, таскаешься в любую погоду, и что получаешь взамен? Первый раз в жизни...
      - Не вмешивайся, Фло, - на этот раз Бэлграйд повысил голос. - Разве ты не понимаешь, что Дрейк может устроить, чтобы другие агентства не нанимали меня?
      - Ну и что из этого? Как будто нет другого способа зарабатывать на жизнь, как только у этих изуверов, которые не в состоянии ценить истинной честности?
      - Вы видели, как миссис Оксман выбросила за борт пистолет? - спросил Мейсон.
      - Нет, сэр.
      - Но она могла это сделать так, чтобы вы не заметили?
      - Наверно, да. Понимаете, я ведь раньше оказался на катере, потому что боялся, что если пойду за ней по пятам, то она меня заметит. Я сделал все, чтобы этого не произошло.
      Мейсон кивнул Дрейку и сказал:
      - Думаю, что это все, мистер Бэлграйд. Пошли, Пол, пусть Бэлграйд приведет себя в порядок.
      - Вам прислали повестку? - спросил Бэлграйд у Мейсона.
      - Вам следует произвести хорошее впечатление на Большое Жюри, мистер Бэлграйд, - сказал Мейсон, сделав вид, что не расслышал вопроса. - Мы потолкуем с мистером Дрейком. Чем больше я думаю о происшедшем, тем яснее понимаю, что вы и в самом деле оказались в очень щекотливом положении. Такое случается с детективами раз в десять лет.
      Дрейк сжал запястье Мейсона.
      - Пошли, Перри, - сказал он.
      - Вы отличный человек, мистер Мейсон, - сказал Бэлграйд. - А вы прощаете меня, мистер Дрейк?
      - Не будем сейчас говорить об этом, - дружелюбно улыбнулся Мейсон. Мы с ним обо всем договоримся, а потом он сообщит вам ответ.
      Когда они очутились на улице, Мейсон сказал Дрейку:
      - Мы не можем сейчас позволить себе преследовать его. Он, наверное, один из самых важных свидетелей Большого Жюри, и поэтому намного лучше, если он будет настроен к нам дружелюбно, Пол. Он ведь уже получил деньги от газетчиков. Сам-то лично я вовсе не так уж его виню, прекрасно его понимая. Он ведь работает только за зарплату, и вдруг у него появилась возможность заработать сразу приличную сумму, рассказав газетчикам кое-что, что по его мнению, вовсе не должно было никому повредить.
      - Я чертовски хотел бы понять, почему ты так заступаешься за Бэлграйда?
      - Потому что я зарабатываю себе на жизнь тем, что имею дело с разными людьми. Я понимаю, что все эти люди обладают определенными человеческими слабостями. Вспомни, если бы Бэлграйд не был слабым человеком, то ты не смог бы добиться, чтобы он работал на тебя за восемь долларов в день. Конечно, он предал нас. Но деньги от газеты он уже получил, и теперь должен думать о своем будущем. А его будущее зависит от того, как ты к нему отнесешься. Если ты дашь ему понять, что собираешься навредить ему, то он обозлится и тоже постарается навредить нам. Если же ты пообещаешь ему забыть все, то он из кожи будет лезть, чтобы доказать тебе, что он вовсе не так плох. Это значит, что когда он явится на заседание Большого Жюри, то постарается говорить только то, что ты захочешь. По крайней мере в той степени, в которой это вяжется с тем, что он помнит.
      - Ладно, - ответил Дрейк, - я понял. Но по мне пусть убирается к чертовой бабушке.
      Они молча дошли до своих машин.
      - Ну хорошо, - сказал Мейсон. - Думаю, что мне лучше не задерживаться здесь.
      - Куда ты едешь?
      - По своим делам, - небрежно сказал Мейсон.
      - Надеюсь ты не собираешься навестить Фрэнка Оксмана в отеле "Кристи"? Боюсь, что хочешь сделать именно это. А ведь он очень опасный тип... Кстати, Перри, я выяснил, кто стоит за его спиной.
      - Говори, Пол, да побыстрее, - попросил Мейсон, озираясь по сторонам.
      - Мы все время следим за Оксманом, как ты и велел. Выяснилось, что он звонил человеку по имени Кастер Сквирс, отель "Пойндекстер". Сквирс главарь гангстерской банды, которая не брезгует любым игорным бизнесом. Негодяй, каких мало, в полиции на него довольно пухлое досье. И у него есть деньги, он финансирует самые гнусные предприятия и получает большую прибыль. Оксман разговаривал со Сквирсом по телефону. И очень при этом нервничал.
      - Разговор подслушать не удалось?
      - Нет. Но разговаривали они минут десять.
      - И это было после того, как он приехал в отель "Кристи"?
      - Да.
      - Так, - задумчиво сказал адвокат, прищурив глаза. - Прекрасно. Полагаю, что у меня есть теперь, что сказать мистеру Оксману. Неплохо играть, имея лишний козырь в рукаве. Посмотрим, какие карты на руках у мужа Сильвии.
      13
      Мейсон вошел в вестибюль отеля "Кристи", осмотрелся и удостоверился, что Сильвии Оксман не видно. Поднявшись на лифте на пятый этаж, он подошел к номеру пятьсот девятнадцать и постучал в дверь. Через какое-то за дверью послышались шаги, щелкнула задвижка и дверь распахнулась. Худощавый, франтоватого вида человек в двубортном костюме стоял на пороге, окидывая Мейсона враждебным взглядом.
      - Я хочу с вами поговорить, - просто произнес Мейсон.
      Оксман с минуту раздумывал, потом отступил, пропуская адвоката в номер. Заперев дверь на задвижку, Оксман показал наманикюренным пальцем на стул, и подождав, пока Мейсон усядется, удобно устроился на кровати, подоткнув себе под спину подушку. Волосы его, густо намазанные бриллиантином, были зачесаны назад, костюм блистал свежестью, туфли начищены до блеска, на пальце красовался перстень с бриллиантом.
      - Вы так внезапно скрылись из своего отеля, - сказал Мейсон.
      - Просто-напросто хотел избавиться от репортеров, - ответил Оксман после секундного замешательства.
      - А может быть от полиции?
      - Нет, - кисло улыбнулся Оксман. - От полиции я не скрываюсь.
      - Я - адвокат Перри Мейсон, - сказал Мейсон, глядя Оксману прямо в глаза.
      - Да, я знаю, кто вы, - спокойно ответил Оксман. - Вас, кажется, разыскивает полиция, поскольку вы неожиданно покинули свою квартиру. По обвинению в убийстве разыскивает, если не ошибаюсь. Вернее, в соучастии в убийстве. Серьезное обвинение.
      - Что ж, тем более мне повезло, что я вас отыскал. Дело в том, что из газет мне известно, что вы купили у Грэйба кое-какие долговые расписки.
      - И что если так?
      - И уплатили за них наличными. Теми самыми, которые были найдены в левом ящике стола Грэйба.
      - По-видимому, - согласился Оксман.
      Мейсон неторопливо и весьма выразительно достал из кармана три расписки, которые Сильвия подписала сегодня утром.
      - Взгляните сюда, мистер Оксман, - сказал адвокат.
      Оксман наклонился вперед и Мейсон издали показал ему расписки.
      - Ну и что? - сказал Оксман.
      - Если это, - сказал Мейсон, - настоящие расписки, то в каком же вы окажетесь положении?
      Оксман зевнул, похлопал ладонью по губам и сказал:
      - Честное слово, мистер Мейсон, я думал, что вы умнее.
      - А не приходило вам в голову, что если у меня в руках настоящие расписки, то ваши - фальшивка?
      - Не думаю, что Сэм Грэйб продал мне фальшивые, - усмехнулся Оксман. - Он не стал бы продавать подделки. Но если даже он так и поступил со мной, то мне решительно не о чем беспокоиться. Если они поддельные, а это еще требуется доказать, то я все-таки сумею получить свои семь с половиной тысяч долларов из доли наследства Сильвии. До тех пор, пока вы не докажите, что они - подделка, я могу получить за них деньги, как за настоящие. Если же вы все-таки докажите это, то на основании ваших же доказательств, я получу деньги из наследства Грэйба.
      - Как я погляжу, вы хорошо обдумали все заранее, на случай, если вам будут предъявлены подлинные расписки, - сказал Мейсон.
      - Эти ваши бумажки ровным счетом ничего не доказывают, мистер Мейсон, - презрительно заявил Мейсон.
      - Почему?
      - Вы ведь адвокат Сильвии и, безусловно, виделись с ней после того, как мое заявление попало в газеты. И ей ничего не стоило написать хоть сотню таких расписок. Напрасно вы надеетесь запугать меня, неожиданно появившись здесь и предъявив эти расписки. Я ведь далеко не дурак, и мне просто обидно, Мейсон, что вы могли так плохо обо мне подумать. Я ведь не младенец, которого можно с помощью таких дешевых уловок обвести вокруг пальца. Быть может, те расписки, которые у вас, и в самом деле подлинные, подписанные Сильвией, однако, это не значит, что мои не подписаны ею же. Она может хоть сотню их подписать, не так ли?
      - Ваш номер не пройдет, - сказал Мейсон.
      - Это вы так считаете, - саркастически рассмеялся Оксман. - Но ведь на самом деле это вам нужно беспокоиться о себе, а не мне. Вы представляете Сильвию, а она убила Грэйба.
      - Зачем?
      - Чтобы завладеть расписками.
      - Почему же тогда ей это не удалось?
      - Потому что я успел купить их. У Грэйба их уже не было.
      Мейсон уютно вытянул ноги и спокойно закурил.
      - Вы не умеете логически мыслить, Оксман.
      - Что ж, научите меня, я готов послушать.
      - Грэйб и Дункан все время ссорились, они были заинтересованы в получении наличных. Они дали вам понять, что за девять с половиной тысяч вы можете получить эти расписки, так как хотели две тысячи отступных. Вы собрали нужную сумму, отправились в "Рог изобилия" и там увидели в кабинете Грэйба свою жену. Грэйб был мертв. Вы сразу сообразили, что вам лучше ретироваться, но потом поразмыслили и решили, что неплохо было бы запутать в это дело Сильвию, обвинив ее в убийстве, и тем самым убрать ее со своего пути. Вчера утром вы из газет узнали, что полиция нашла в столе у Грэйба семь с половиной тысяч, и вам тут же захотелось смухлевать. Вы решили, что ваша жена скорее всего уничтожила оригиналы расписок. А вы как раз собирались сделать заявление, что заставили Грэйба отдать расписки, а Сильвию застали у тела Грэйба. Так почему не объявить, что это вы уплатили семь с половиной тысяч за эти расписки? Подделать их для вас не составило никакого труда, так как образцы подписи Сильвии у вас есть.
      - Ей Богу, мне скучно, Мейсон, - демонстративно зевнул Оксман. - Я думаю, что человек с вашей репутацией должен быть умнее.
      - Когда вы увидели свою жену, - спокойно продолжал адвокат, - она склонилась над столом, на который упал труп Грэйба. Вашим первым побуждением было выйти из приемной, и вы удалились оттуда незамеченным. Позже, когда вы узнали, что миссис Оксман не стала сообщать об убийстве в полицию, а предпочла скрыться, оставив, правда, отпечатки пальцев на стекле стола, вам пришла в голову мысль обвинить жену в убийстве, заявить, что вы уплатили семь с половиной тысяч за расписки, вернуть вашим сообщникам две тысячи вместе с подложными расписками и таким образом ловко устроиться. Если даже Сильвия уничтожила настоящие расписки, она не осмелится в этом признаться. А если кто-то еще оплатил эти расписки и забрал их, то и тот человек будет молчать из страха, что окажется последним, кто видел Грэйба живым...
      - Бред, - прервал его Оксман. - Вы, наверное, курите марихуану?
      - А может быть, - таким же ровным голосом продолжал Мейсон, - вы заметили на столе расписки и решили, что она уничтожит их. Во всяком случае, вы всегда можете заявить, что подделка не ваша, а Грэйба, и что тот подло обманул вас, продав вам подложные расписки.
      - Мистер Мейсон, - сказал Оксман, - с меня довольно. Давайте покончим с этим, или же я позвоню в полицию.
      Мейсон стряхнул пепел с сигареты и заметил:
      - А вы знаете, Оксман, я ведь могу доказать все, что сказал. Вчера за вами весь день следил детектив.
      - Боже, неужели вы и в самом деле доверяете частным детективам? Они все никуда не годны, а большинство еще и продажно, - он рассмеялся. - Да я и сам знал, что за мной следят. Плевал я на это. К тому же, никто из вас не мог проследить за мной на корабле. Я специально устроил все так, чтобы тот, кто следил за мной, не смог попасть в один катер со мной.
      - На корабле был другой оперативник, и он видел, как вы прошли в кабинет.
      - Этот другой - Бэлграйд, следил вовсе не за мной, а за Сильвией, снова рассмеялся Оксман. - И он не знает, куда я ходил. К тому же он продал вас газете... Боже, до чего же вы смешны, мистер Мейсон! Ладно, загляните ко мне когда-нибудь в другой раз, и я, пожалуй, поучу играть вас в покер, а то ваши потуги блефовать - просто детские шалости.
      - Когда вы вернулись на берег, мой человек проводил вас до отеля, продолжал Мейсон.
      - Боже, неужели вы думаете, что сообщили мне новость?
      - Да, вы его и в самом деле заметили, потому так и оглядывались по сторонам на пороге отеля, зато вы не заметили второго, который поджидал вас в вестибюле, и сразу же стал наблюдать за вами.
      Улыбка не исчезла с лица Оксмана, но стала менее надменной. Он закурил сигарету, потом вынул из кармана часы и положил около себя.
      - Ну, вот что, Мейсон, - сказал он. - Я вам даю еще три минуты на пустые разговоры, а потом вызову гостиничную охрану и попрошу выкинуть вас вон. Или, еще лучше, задержать до прибытия полиции.
      - Как раз теперь мы подходим к самой интересной части событий, - не обратив на угрозу ни малейшего внимания, продолжал Мейсон. - В отеле вы приложили все усилия, чтобы привлечь к себе внимание администратора, а именно к тому факту, что вы кладете в сейф на хранение девять с половиной тысяч долларов. Я считаю, что это были те самые деньги, которые вы собрали для выкупа расписок. Когда вы поняли, что Грэйб мертв, то страшно испугались, что будете заподозрены в убийстве, потому-то вы так и стремились обеспечить себе своего рода алиби, которое подтвердило бы, что вы не совершили с Грэйбом никакой сделки до его убийства. Только позже, прочитав газеты, вы сообразили, что вам представился шанс заработать семь с половиной тысяч.
      - Вы - лжец, - сказал Оксман, все еще сохраняя внешнее спокойствие, к тому же неумелый.
      - Я не лгу, я могу доказать все это с администратора вашего отеля, сказал Мейсон. - Если не считать моих детективов.
      - Да, - проговорил Оксман, задумчиво изучая кончик своей сигареты, вы, пожалуй, сможете доказать это. Только вы не учли, что вам придется доказать, что у меня было ровно девять с половиной тысяч долларов, когда я поднимался на борт корабля. Ведь на самом деле у меня было семнадцать тысяч долларов. После того, как я уплатил семь с половиной тысяч за эти расписки, у меня как раз осталось девять с половиной тысяч. Расписки достались мне, вопреки всем ожиданиям, меньше чем за половину приготовленной суммы.
      С минуту они молча курили. Постепенно улыбка на лице Оксмана превратилась в широкую ухмылку. Он с нескрываемым пренебрежением смотрел на Мейсона. Наконец адвокат затушил сигарету.
      - Вы, очевидно, не понимаете, что я имею в виду, мистер Оксман. Сейчас я уже не говорю о том, что собираюсь сообщить Суду. Речь идет о том, что я прямо отсюда поеду к Кастеру Сквирсу. Ведь это он финансировал вас. Вот я ему и расскажу, что мне известно. Когда он узнает, что вы пытались надуть его на семь с половиной тысяч долларов, ему это очень не понравится. А судя по тому, что я о нем слышал, с мистером Сквирсом шутки плохи... Что ж, назначенные три минуты прошли, звоните охране отеля.
      Оксман неподвижно сидел на постели, с ненавистью уставившись на Мейсона, улыбка сползла с его лица.
      - Хорошо, - сказал Мейсон. - В таком случае, я сам уйду.
      - Подождите, мистер Мейсон, давайте поговорим.
      - О чем? - удивленно спросил адвокат.
      - Все это сущая ерунда, но мне бы очень не хотелось, чтобы вы разговаривали с мистером Сквирсом.
      - Да?
      - Мне бы этого не хотелось, - пожал плечами Оксман. - Сквирс не может причинить мне никаких неприятностей, но одно время мы с ним были в дружеских отношениях, и я не хотел бы, чтобы из-за ваших глупостей между нами возникло недопонимание.
      Мейсон стоял теперь лицом к Оксману, широко расставив ноги и с презрением глядя на него. Вдруг он резким движением выхватил из кармана долговые расписки, разорвал их на кусочки и прошел в ванную. Вернувшись оттуда, он сказал:
      - Прекрасно, мистер Оксман. Будем считать, что ваши расписки настоящие.
      На лице Оксмана отразилось облегчение.
      - Это уже лучше, - сказал он. - Я знал, что вы человек разумный. Так чего же вы хотите?
      - Ничего. Вы, наверняка, прошли по коридору в кабинет Грэйба и там увидели Сильвию, склонившуюся над столом. И наверное, увидели настоящие расписки на столе. Во всяком случае никогда не осмелитесь утверждать этого вслух, потому что в таком случае, вся ваша история о том, что вы уплатили Грэйбу семь с половиной тысяч за эти расписки, летит к черту.
      - К чему вы клоните?
      - Все очень просто, - усмехнулся Мейсон. - Мне был нужен ответ на один важный вопрос, и я его получил. Теперь я точно знаю, что Кастер Сквирс и в самом деле дал вам только девять с половиной тысяч. Эту сумму он выдал, чтобы вы выкупили расписки. В вашем письменном заявлении вы объявили, что встретились с Грэйбом на корабле и выкупили у него эти расписки. Вы дали возможность газетчикам сфотографировать эти расписки, которые сейчас находятся в ваших руках. А вернулись вы с той же суммой денег, с которой отправились туда. Согласно вашим собственным заявлениям, вы были последним, кто видел Грэйба живым. Вы получили от него расписки на семь с половиной тысяч долларов и ничего не заплатили. И тут возникает вопрос: как же вы их получили? Ответ прост: вы поспорили с Грэйбом, выстрелили ему в голову и забрали эти расписки. На случай, если вас это заинтересует, мистер Оксман, то ваша жена предстанет перед Большим Жюри и без малейшего колебания признает эти расписки, как оригиналы - те самые, которые она выдала Грэйбу. Это обойдется ей в семь с половиной тысяч наличными, но ведь то, чтобы вас повесили, безусловно, стоит этой суммы.
      Мейсон подошел к двери и оттолкнул задвижку. На пороге он обернулся и бросил взгляд на Оксмана, у которого на лице застыл ужас.
      - О, Господи, Мейсон, вы не можете этого сделать... Сильвия так не поступит. Вы не станете...
      Мейсон вышел за дверь, потом приоткрыл ее и сказал:
      - Не думаю, чтобы я согласился играть с вами в покер. Потому что, если я выиграю ваш костюм, он мне все равно не пригодится. Ваши вещи чересчур тесны для настоящего мужчины. Прощайте!
      Захлопнув дверь, Мейсон прошел по коридору, спустился на два этажа и постучал в дверь номера Сильвии.
      - Миссис Оксман, - тихо сказал, - это я, Перри Мейсон.
      Она открыла дверь и уставилась на него встревоженным взглядом.
      - Можете больше не беспокоиться насчет вашего мужа, - сказал Мейсон, входя. - Он до смерти напуган. Думаю, сейчас он укладывает вещи, чтобы сбежать.
      - Что же вы с ним сделали?
      - Объяснил ему, что по его собственной теории, он последний, кто видел Грэйба в живых. Так что теперь он попался в собственные сети. Кстати, он ведь прячется в этом же отеле.
      - Что? - она вздрогнула.
      - Да, да, только наверху, в номере пятьсот девятнадцать... Вы уже останавливались здесь вместе?
      - Да мы раньше приезжали сюда, когда хотели скрыться от знакомых... Господи, мне самой надо было догадаться, что он тоже может приехать сюда... Надеюсь, вы не сказали ему, что я здесь?
      - Нет, конечно. Но, возможно, он видел вас в вестибюле?
      - Нет, не думаю.
      - Во всяком случае, сидите тихо. Пусть ваша дверь все время будет заперта, а если кто-то постучит, не открывайте, пока не выясните, кто это.
      - Я здесь не останусь, - сказала она, опускаясь на кровать, словно силы покинули ее.
      - И не думайте даже уезжать. Учтите, ведь вас разыскивают. И теперь вы не сможете зарегистрироваться неопознанной ни в одном отеле. Думаю, Фрэнк отсюда выедет не позже, чем через час.
      Она с минуту молча глядела на него, потом внезапно спросила:
      - Мистер Мейсон, почему вы все это для меня делаете?
      - Из чувства справедливости. К тому же, вы вроде как моя клиентка.
      - Вы уже раньше что-то подобное говорили. И я хотела бы знать, почему вы так считаете. - Убедившись, что он не собирается отвечать, она продолжила: - Теперь, мне кажется, я понимаю, почему вы так странно вели себя тогда в "Роге изобилия". Вы пытались раздобыть эти самые расписки... И... Бабушка Матильда наняла вас для этого?
      - С чего вы взяли?
      - Вы спрашиваете только для того, чтобы не ответить на мой вопрос. Но, мистер Мейсон, вот что я хочу сказать. Если бабушка отправилась на корабль, предполагая, что ее могут ждать там неприятности, то у нее непременно был с собой пистолет. Он у нее уже лет десять, и об этом известно множеству людей. Так что не удивляйтесь, если...
      - Что это за пистолет?
      - Не знаю... Возможно, автоматический.
      - Хорошо, я позабочусь об этом. Теперь вот что. Есть один шанс из тысячи, что кому-нибудь станет известно ваше местонахождение, но этот шанс существует. Так что, на всякий случай, никому не открывайте дверь, кроме меня. Если я вам вдруг понадоблюсь, то в самом крайнем случае можете позвонить мне по телефону восемьсот семьдесят шесть девяносто два. Там я скрываюсь. Но звоните только в самом крайнем случае. - Видя, что она потянулась за карандашом, он предупредил: - Запишите таким образом восемьдесят семь - У - шесть девять два, это будет выглядеть, как номер автомобиля.
      Она записала, подошла к нему и положила руки на его плечи.
      - Я никогда не смогу отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали.
      - Лучше всего и не пытайтесь.
      - Скажите, могут Фрэнка осудить за убийство?
      - Очень похоже на то... если это и в самом деле не самоубийство...
      - Почему вы так думаете?
      - У меня есть свидетель, который считает, что Грэйб покончил собой.
      Она медленно покачала головой.
      - Нет. Грэйб никогда бы этого не сделал.
      - Но, может быть, полицию больше устроит самоубийство.
      Она медленно сказала:
      - Пожалуйста, не давайте в обиду бабушку Матильду. Она... Пусть они лучше считают виновным Фрэнка Оксмана.
      - Вам безразлично, что будет с Фрэнком?