Мейсон покачал головой. Она упрямо сжала губы.
      - Я слышала сигнал.
      - Минуточку, - сказал Мейсон. - Может быть, кто-то прятался в приемной?
      - Это исключено.
      - Вы уверены?
      - Да.
      - Ладно, оставим пока этот вопрос открытым. Вы говорите, что у вас в сумочке был пистолет.
      - Да. Поэтому я вам и не дала до нее дотронуться.
      - А потом вы вышли на палубу и выбросили его?
      - Да.
      - Но вы не убивали Грэйба?
      - Конечно, нет.
      - Тогда зачем вы выбросили пистолет?
      - Я ведь была в той комнате, а Грэйба кто-то застрелил. Я не хотела, чтобы кто-то подумал, что это я застрелила его, поэтому я и решила избавиться от оружия.
      - И теперь хотите, чтобы я доказал, что вы не убивали Грэйба?
      - Но ведь людям вовсе не обязательно знать, что у меня был пистолет.
      - Сколько времени он у вас находился?
      - Совсем недолго. Поскольку я часто проводила вечера за игрой, у меня иногда бывали некоторые суммы наличных денег, и мне хотелось на всякий случай быть вооруженной.
      Какое-то время Мейсон задумчиво курил, сказал сказал:
      - В вашей истории слишком много уязвимых мест. Ни один Суд Присяжных не поверит в нее. Но у меня есть все-таки опыт и умение разбираться в людях. Глядя на вас во время вашего рассказа, я почувствовал, что вы говорите правду. Я буду защищать вас, миссис Оксман, но дай Бог, чтобы вам никогда не пришлось ничего подобного рассказывать присяжным.
      - Но мне и не придется... Ведь никто не знает, что я там была... кроме вас.
      - Не говоря уж о предательстве Бэлграйда, - покачал головой Мейсон, вы оставили там отпечатки пальцев на письменном столе. Когда вы наклонились над столом, чтобы разглядеть расписки, вы оперлись о стекло левой рукой и оставили на нем отпечатки ладони и пальцев.
      - Нельзя ли заявить, что это было сделано раньше? - спросила она нахмурившись.
      - Нет. В полиции сидят не дураки. Поверх этого отпечатка не было никаких других. И он даже не смазан.
      - Хорошо, - сказала она. - Придется мне испить всю чашу. Но только не думайте, что сумеете уговорить меня дать ложные показания. Я все равно скажу всю правду, даже если из-за этого погибну.
      - Вполне вероятно, что так оно и случится, - мрачно сказал Мейсон. Почему вы все-таки убежали от меня?
      - Я ведь уже сказала. Какой-то мужчина сообщил мне, что мой муж на борту.
      - Вы видели раньше этого мужчину?
      - Нет, но вчера вечером я заметила его, он мне раза два попадался на глаза. Мне... мне кажется, что он вообще преследовал меня.
      - Что же он вам сказал?
      - "Берегитесь, Сильвия, ваш муж на борту" или что-то в этом роде...
      - Не могли бы вы его описать?
      - На нем был черный шелковый костюм, черные туфли на толстой подошве, галстук в черно-синюю полоску и булавка с опалом. Ему лет пятьдесят, густые черные волосы, пышные черные усы. Не очень высокий, но плотного сложения.
      - Вы с ним разговаривали в тот вечер?
      - Нет.
      - Но вам кажется, что он вас преследовал?
      - Знаете, как это бывает, когда в игорном зале появляется женщина без спутника. Иногда ко мне просто приставали.
      - Так вы думаете, что и он преследовал такие же цели?
      - Сама не знаю.
      - По-видимому, он знает вашего мужа?
      Сильвия кивнула.
      - И по какой-то причине предупредил вас, что ваш муж на корабле?
      Она снова кивнула.
      - Вы сами видели мужа?
      - Нет.
      Мейсон аккуратно загасил в пепельнице сигарету, облокотился о колени, оперся на руки подбородком и задумчиво уставился на ковер.
      - Не думал я, что все будет так сложно, миссис Оксман. Теперь же все стало просто опасным, дела идут все хуже и хуже.
      - Что же мне делать? Я вам рассказала всю правду...
      Мимо прошел рассыльный, неся кипу свежих газет, и Сильвия вдруг замолкла на полуслове.
      - В чем дело? - спросил Мейсон.
      - Заголовки... заголовки в газетах, которые пронес мальчик...
      Мейсон быстро поднялся, пересек вестибюль и подошел к газетному киоску, на стойку которого рассыльный только что свалил всю кипу. Купив два экземпляра, он развернул газету и на первой странице прочел:
      "Фрэнк Оксман обвиняет в убийстве на "Роге изобилия" собственную жену".
      Сунув газету под мышку, Мейсон вернулся к Сильвии, и сказал, усаживаясь рядом с ней:
      - Плохо дело, миссис Оксман. Думаю, что этот удар в спину вы должны встретить мужественно. И, пожалуйста, не проявляйте никаких эмоций, может быть, за нами наблюдают.
      Ее холодные пальцы коснулись его руки, когда она взяла у него газету. Мейсон развернул свою и тоже начал читать:
      "В своем заявлении, сделанном сегодня полиции, Фрэнк Оксман, известный биржевик, сообщил факты, которые, как считает полиция, полностью разрешают загадку убийства Сэма Грэйба, владельца игорного заведения, расположенного на корабле "Рог изобилия". До того как Оксман сделал свое заявление, это событие представлялось загадочным и трудноразрешимым. Прежде всего, в этом деле немалую роль играет вопрос юрисдикции, так как судно в момент убийства находилось за пределами двенадцатимильной зоны. Поэтому в разборе этого дела принимают участие одновременно и местные полицейские и служба шерифа, в сотрудничестве с федеральными властями. Федеральные власти, по обыкновению, отказываются давать прессе какие бы то ни было сведения, кроме того, что дело продвигается успешно.
      В высших полицейских кругах теперь уже известно, что загадка разрешена полностью, остается лишь несколько частностей, и среди других неясность в вопросе о том, какую роль в событиях играл известный адвокат по уголовным делам Перри Мейсон. Власти терялись в догадках по поводу самого таинственного убийства этого года, когда последовало заявление Фрэнка Оксмана, сделанное им через своих адвокатов Уоршема и Уивера, и подействовавшее на полицию, словно разорвавшаяся бомба. Последствия этого признания, несомненно, отразятся на судьбе известного адвоката и, безусловно, приведут седовласую леди в руки закона. Одно время предполагалось, что она покончила с собой. Но в свете заявления Оксмана, полиция склонна теперь, отказаться от этого мнения.
      Хотя признание биржевика передано его адвокатом полиции в секрете, никто не сомневается, что в скором времени полиция сделает публичное заявление. Пока что, однако, Уоршем и Уивер отказываются с кем бы то ни было обсуждать вопрос об этом заявлении, хотя они и признали, что это заявление было подготовлено в их конторе и ими же передано федеральным властям. Адвокаты отказались сообщить о местонахождении своего клиента, но одному из репортеров удалось напасть на след Фрэнка Оксмана, который и признал при встрече с журналистом, что он сообщил полиции некоторые факты, которые послужат обвинением в убийстве его жены. Видимо, под влиянием сильного волнения он сообщил, что уже несколько недель назад они с женой расстались, однако их общая любовь к единственному ребенку помешала им немедленно расторгнуть брак. Фрэнк Оксман поведал нашему репортеру драматическую историю, равную которой бесполезно искать в анналах судебной хроники.
      "Мы с женой, - заявил он, - разошлись уже несколько недель тому назад. Мне неизвестно, начала ли она оформление развода, но, вероятно, начала. Я хотел, чтобы первый шаг сделала она сама. Потом я вдруг совершенно случайно узнал, что она не только лишилась всех своих наличных средств, но еще и выдала долговые расписки хозяевам казино "Рог изобилия".
      Разумеется мне было известно, что она постоянно ездит в Лас Вегас, я знал, что она обожает игру, но всегда полагал, что она это делает из жажды развлечения. Мне и в голову не приходило, что она способна поставить на карту свое будущее, равно как и будущее нашего ребенка, забывая обо всем на свете за игорным столом. Сразу же, как только мне стало известно о долговых расписках, я безуспешно пытался связаться с женой.
      В тот день хозяева казино несколько раз предупреждали меня, что если до полуночи я не выкуплю эти расписки, то они будут предоставлены в распоряжение судебного исполнителя с тем, чтобы их оплатили законным путем. У меня не было никаких причин погашать карточные долги жены, но я не хотел, чтобы имя моей дочери получило огласку, а ведь это было неизбежно, если бы начался процесс. Поэтому я собрал необходимую сумму наличными и отправился с этими деньгами в "Рог изобилия". У меня было как раз семь с половиной тысяч долларов.
      Не могу точно сказать время, когда я поднялся на борт корабля, но уже был поздно. Я попросил одного из служителей проводить меня в кабинет Грэйба, но он мне указал на коридор, который вел в приемную и велел мне постучать в тяжелую деревянную дверь, Я так и сделал. В двери открылся глазок и чей-то голос спросил, что мне надо. В тот момент я не знал, что это мистер Грэйб, так как раньше никогда не встречался с ним. Я представился, он сказал, что он - Грэйб, и впустил меня.
      Держался мистер Грэйб любезно, но очень по-деловому. Он объяснил мне, что моя жена выдала расписки, заверив, что они будут выкуплены в течение сорока восьми часов. С тех пор прошло гораздо больше времени, и ему, Грэйбу, не нравится, когда его дурачат. Поэтому, если долговые расписки не будут выкуплены немедленно, то он решил передать дело в Суд. Я ему сказал, что ни один Суд не станет рассматривать расписки, выданные в казино. На это он мне ответил, что в любом случае огласка неизбежна, и это его главное оружие, так как он понимает, что я скорее соглашусь выкупить расписки, чем терпеть позор, если все это всплывет в газетах. Он понимал, что мне придется уплатить.
      Я передал ему семь с половиной тысяч долларов наличными и взамен получил три долговых расписки, написанные рукой Сильвии. Само собой, что я предполагал позднее получить эту сумму с моей жены. У меня вполне солидное предприятие, но я не богат, мои доходы ничтожны по сравнению с тем богатством, которое должна через несколько месяцев получить моя жена. Я только хотел избавить нашего ребенка от позора, но я не собирался оплачивать карточные долги моей супруги. Я положил расписки в карман и хотел покинуть судно, ответив отказом на любезное приглашение мистера Грэйба осмотреть корабль.
      Выйдя из кабинета, я правда, зашел сначала в бар, чтобы немного выпить, а потом в ресторан, где съел пару сэндвичей. Я уже собирался домой, как вдруг вспомнил, что не получил от Грэйба никакого письменного подтверждения, что это именно те расписки, о которых все время шла речь. А при таких отношениях с моей женой оно могло мне понадобиться, ведь мне еще предстоял развод с ней.
      Я вернулся в коридор, который вел к двери кабинета и, с минуту помедлив перед дверью в приемную, достал из кармана расписки. Потом толкнул дверь и вошел. Я сразу же заметил, что дверь, ведущая в сам кабинет, широко распахнута. Это меня очень удивило, потому что мистер Грэйб объяснил мне, что она всегда заперта и закрыта на задвижки, поскольку им приходится держать в кабинете значительные суммы денег. Я на цыпочках пересек приемную, опасаюсь, что, может быть, нарушаю какое-нибудь деловое совещание.
      То, что я увидел, буквально лишило меня дара речи: в кабинете стояла моя жена, держа в правой руке пистолет. Грэйб полулежал, распростершись на письменном столе, уронив на него голову и плечи. В левом виске у него зияло огромное отверстие, из раны струилась кровь.
      С минуту я стоял в полной растерянности. Я боялся, что жена обратит оружие против меня. Поэтому я осторожно вышел обратно в приемную и быстро прошел по коридору, надеясь подождать выхода Сильвии и спросить ее, зачем она это сделала. Я хотел потребовать, чтобы она отдалась в руки полиции. То, что я увидел, потрясло меня до глубины души.
      Когда я стоял у входа в коридор, в дальнем конце зала показался высокий, хорошо сложенный мужчина, сначала я не узнал его, но потом понял, что это Перри Мейсон, знаменитый адвокат. Мне его однажды показывали на каком-то банкете, а таких, как он, обычно не забывают. Он вошел в коридор и я понял, что он непременно увидит сцену, которая меня так поразила, но, тем не менее, я обрадовался возможности переложить все на плечи адвоката.
      Я тот час же вышел на палубу и сел в катер. По дороге в город я только и думал о том, что мои показания в Суде против жены не будут приняты во внимание в соответствии с законом. С другой стороны, если бы я попытался скрыть, что видел, меня могут посчитать соучастником убийства. И потому я решил повидаться с адвокатом.
      Единственный адвокат, которому я полностью доверяю, является мистер Уоршем, он ведет все мои дела и хорошо знает меня и Сильвию. Я попытался связаться с ним по телефону, но сумел поговорить с ним только сегодня утром. Я рассказал ему все, что видел, и он настоял на том, чтобы я сделал письменное заявление, предназначенное для полицейских властей. Я так и поступил.
      Мне неизвестно, что произошло после того, как Перри Мейсон вошел в приемную, но я твердо знаю, что когда он шел по коридору к кабинету, моя жена была еще там. С тек пор я не видел ни своей жены, ни Перри Мейсона. Я не стал дожидаться, когда они выйдут из коридора. Я сразу же пошел на палубу и постоял там несколько минут, пытаясь прийти в себя. Сколько времени я там пробыл, затрудняюсь сказать. Я был слишком взволнован, чтобы смотреть на часы".
      Мистер Оксман отказался сообщить, сохранил ли он у себя копию сделанного им и переданного властям письменного заявления. Расписки же, как он сказал, находились в его руках, он любезно показал их репортеру. Нам стало известно, что полиция должным образом приняла заявление мистера Оксмана, поскольку оно подтверждается неоспоримыми фактами. Мистер Оксман был допрошен и отпущен. Он заверил, что по первому требованию готов предстать перед Большим Жюри в качестве свидетеля. Заседание Большого Жюри состоится сегодня днем".
      Мейсон перевернул страницу и увидел факсимиле трех расписок с подписью Сильвии Оксман. Были здесь еще и фотографии корабля, Сильвии Оксман и Фрэнка Оксмана. Несколько статеек поменьше перепевали эту же самую историю на все лады, в одной из них высказывалось предположение, что, возможно, Матильда Бейсон узнала о преступлении своей внучки и в отчаянии покончила с собой. Не исключено, что она быть соучастницей убийства и поэтому предпочла скрыться, как и Сильвия Оксман. Рядом было напечатано заявление какого-то свидетеля, который видел Матильду Бейсон и Перри Мейсона, беседующими в баре. Свидетель уверен, что это было после убийства, поскольку за несколько минут до этого он хотел уехать в город, но ему не удалось, поскольку администрация судна для отвода глаз затеяла ремонт сходней, чтобы задержать гостей до появления полиции.
      Мейсон поглядел на Сильвию.
      - Фрэнк меня не видел, - заявила молодая женщина. - Он лжет.
      - Значит он не видел вас с пистолетом в руке?
      - Конечно, нет. В этом весь Фрэнк Оксман. Ему нельзя доверять ни на секунду. Он не задумываясь воткнет вам нож в спину. Фрэнк хотел развестись со мной, но, естественно, отправить меня в тюрьму по обвинению в убийстве намного удобнее.
      Мейсон показал ей факсимиле расписок.
      - Откуда это у него, миссис Оксман?
      - Как откуда? Наверное, он взял их со стола Грэйба... Если только не получил их от вас.
      Мейсон вынул из портсигара очередную сигарету.
      - Миссис Оксман, я оплатил эти расписки и забрал их.
      - Что вы сделали?
      - Выкупил расписки.
      - Но ведь вы же не могли этого сделать... Они же были там, когда...
      - Я знаю. Но я сжег их еще до того, как вошел Дункан.
      - Но разве это законно?
      - Конечно. Я ведь действовал как поверенный в делах. Я нашел эти расписки и оплатил их. Так что вам стоит повнимательнее приглядеться к распискам в газете, миссис Оксман.
      Она посмотрела на факсимиле более внимательно, потом наклонилась вперед и стала смотреть прищурив глаза.
      - Послушайте, - сказала она, - да ведь это же подделка.
      - Но расписки похожи на настоящие?
      - Да, подпись точь-в-точь, как моя. Но я знаю, что это подделка, потому что в тот раз у меня не было с собой авторучки, когда я подписывала первую из этих расписок. Пришлось воспользоваться ручкой Грэйба, которая писала неважно, рука у меня дрогнула и на бумаге оказалась клякса. Я сказала, что могу написать новую расписку, но Грэйб ответил, что все в порядке. Я это помню очень хорошо, потому что вчера вечером еще раз видела эту кляксу.
      - Теперь и я припоминаю, - сказал Мейсон. - Я тоже ее заметил.
      Несколько минут Мейсон задумчиво курил. Сильвия свернула газету и негодующе сказала:
      - Меня просто тошнит от всего этого! От его бессовестной лжи...
      - Подождите, миссис Оксман, - прервал ее Мейсон, - думаю, что я могу сказать вам, как все произошло. Вполне возможно, что Фрэнк и в самом деле мог видеть вас в кабинете.
      - Но ведь я вам говорю, что это ложь!
      - Не торопитесь. Человек, который следил за вами, утверждает, что вы были еще в кабинете, когда Фрэнк Оксман прошел по коридору. Он отсутствовал минуту или две и тут же снова появился в зале. Когда он шел по коридору, в кабинете раздался сигнал, но вы были еще в приемной и сигнала могли не слышать. Возможно, он подошел к двери приемной как раз в тот момент, когда вы толкнули дверь кабинета. Он ведь говорит, что некоторое время помедлил перед приемной, доставая расписки. Так что он вполне мог отворить дверь приемной и войти в нее в то мгновение, когда вы были уже в кабинете и наклонились над столом. Сначала он испугался, увидев вас, а потом сообразил, что вот сейчас-то вы и окажетесь полностью в его руках, ведь он может взвалить убийство на вас. Он понял, конечно, что вы возьмете расписки, лежащие на столе, и уничтожите их. Но все равно вы оказались в его власти. Поэтому он тихонько вышел обратно в коридор, и на этот раз вы уже слышали сигнал, поскольку вы находились в кабинете. Вы решили, что кто-то идет, потому и вышли обратно в приемную. А несколько минут спустя появился я, и опять вы не могли слышать сигнала, поскольку вы снова были в приемной. Таким образом, все сходится.
      Сильвия в отчаянии посмотрела на адвоката.
      - В вашем изложении все звучит дьявольски логично, - сказала она. - Я почти ненавижу вас за это.
      - Успокойтесь, - сказал Мейсон, - и постарайтесь не плакать.
      - Я и не плачу, - ответила она напряженно.
      - Я думаю, что нашел выход, - сказал Мейсон, стряхивая пепел с сигареты. - Мне пришлось уничтожить расписки, потому что я не хотел, чтобы их нашли при мне. Но только вы одна знаете, что я их уничтожил. Так вот, я раздобуду точно такие же бланки, которыми пользовались Грэйб и Дункан, это несложно. А потом, пользуясь этими факсимиле, мы изготовим точно такие же копии, соответствующим образом подписанные и датированные.
      - А этим я не суну сама голову в петлю?
      - Сунете, если об этом станет известно. Но подумайте, каким идиотом будет выглядеть Фрэнк Оксман, когда узнает, что в руки окружного прокурора попали настоящие расписки. Этим самым его фальшивые расписки будут поставлены под удар, а заодно и все остальное. И тогда станет ясно, что все его заявления - заведомая ложь.
      - Я верю вам, - кивнула Сильвия. - Привезите эти бланки и мы сделаем такие расписки, что их подлинность подтвердит даже Чарли Дункан.
      12
      Мейсон заехал в небольшой ресторанчик и позвонил в агентство Дрейка. Детектив был на месте.
      - Привет, Пол, - тихо сказал адвокат. - Что нового?
      - Газеты видел?
      - Да.
      - И что ты думаешь по этому поводу?
      - Ничего не думаю. Где Фрэнк Оксман?
      - Он подписал свое письменное заявление, его отпустили, и он отправился к себе домой. Там его поджидала парочка репортеров, которые все из него вытянули. После этого он выскользнул через черный ход и отправился в отель "Кристи" в Голливуде. Зарегистрировался под именем Сиднея Френча.
      Мейсон присвистнул.
      - Он знал, что его жена там?
      - Не думаю.
      - Тогда зачем же он приехал туда?
      - Полагаю, он пытался скрыться от репортеров.
      - Мне все это не нравится, Пол.
      - В конце концов, это очень приличный отель, Перри. Возможно, то, что они оба там - простое совпадение.
      С минуту Мейсон молчал, потом сказал:
      - Вряд ли это совпадение, Пол, но очень может быть, что у них обоих этот отель с чем-то связан, может, они и раньше когда-то скрывались там, чтобы уединиться... Скажи-ка, Пол, что слышно о Бэлграйде?
      - Если бы я мог произнести вслух то, что я о нем думаю, телефонные провода расплавились бы, - злобно сказал Дрейк. - Но мне не известно, чем он сейчас занимается. Знаю только, что ему вручили повестку о явке сегодня днем на заседание Большого Жюри. Мне тоже прислали такую повестку и сейчас из кожи лезут, чтобы и ты получил такую же.
      - Где Бэлграйд провел ночь?
      - Черт возьми, да откуда мне знать? Кому какое дело до этого?
      - Мне есть дело.
      - Не понимаю.
      - Пол, ему непременно потребуется сменить белье, принять душ, побриться. А если он готовится предстать перед Большим Жюри, то его наверняка будут фотографировать, и ему, конечно, захочется надеть свой лучший костюм. Так что, я думаю, если мы отправимся к нему домой, то, вероятно, застанем его там.
      - Но, Перри, если мы у него появимся, то он немедленно свяжется с полицией и сообщит, где они могут тебя найти. Я не испытываю к нему ни малейшей симпатии, но...
      - Да подожди ты, прошу тебя, - прервал его Мейсон, - я совсем о другом думаю. Как он выглядит?
      - Ты имеешь в виду описание внешности?
      - Да.
      - Ему лет пятьдесят, вес примерно сто девяносто фунтов, носит усы, на мочке правого уха небольшой шрам и...
      - Какой костюм он обычно носит?
      - Когда на работе - черный шелковый костюм. Считает, что таким образом вызывает меньше подозрения и неразличим в темноте.
      - Тебе известен его адрес?
      - Он живет в маленьком бунгало неподалеку от бульвара Вашингтона на Пятой авеню. Довольно далеко.
      - Слушай, Пол. Забирайся в машину и подожди меня на углу Пятой авеню и бульваре Вашингтона. Мы подъедем туда одновременно. Я прошу тебя, не возражай, и поторопись, у нас не так много времени. - Мейсон повесил трубку, не дав Дрейку разразиться негодующей тирадой.
      Мейсон приехал в условленное место минут на пять раньше детектива. Наконец подъехал Дрейк, припарковал машину, подошел к адвокату и возобновил свои протесты:
      - Я не думаю, что из этого будет какой-нибудь толк, Перри, - сказал он.
      - Ладно, подожди ворчать, - ответил адвокат. - Я хотел бы, чтобы ты разузнал о Бэлграйде побольше. Он - единственный из твоих людей, кто был на корабле во время убийства. Особенно, меня интересует, насколько точен тот отчет, который он тебе представил.
      - Мерзавец он, вот кто, - с горечью сказал Дрейк. - Уж я позабочусь, чтобы он больше не получил работу ни в одном детективном агентстве.
      - Не бери в голову, - сказал Перри. - В конце концов, искушение было уж слишком велико, а в остальном он, может быть, вовсе и неплохой человек.
      Они молча прошли целый квартал, потом Дрейк указал рукой:
      - Вот тот дом.
      - Его жена тебя знает?
      - Да.
      - А меня?
      - Не думаю. Разве что видела твою фотографию в газете.
      - Пол, мне нужно непременно попасть к нему домой. Так что ничего не объясняй, когда нам откроют, просто входи и все. Ты понял?
      - Не удивлюсь, если нас обоих выкинут из дома.
      - Что за человек его жена?
      - Блондинка с этакими невинными глазами, знаешь, из тех, что умеют напустить на себя вид ребенка, а на самом деле тверже камня. Ей лет тридцать.
      - Что ж, рискнем.
      Они прошли по асфальтированной дорожке и поднялись по ступеням. Дрейк шел первым и нажал на звонок. Несколько минут спустя молодая женщина в цветастом домашнем платье открыла им дверь и сказала с преувеличенной любезностью в голосе:
      - О, да это мистер Дрейк! Доброе утро, мистер Дрейк! Как поживаете? Хотите видеть Джорджа?
      - Да, - сказал Дрейк и шагнул вперед.
      На секунду голубые глаза женщины застыли, словно ледышки, но красные губы по-прежнему улыбались.
      - Его нет.
      - Я должен с ним встретиться именно здесь, - заявил детектив.
      - Ну, хорошо, - ответила она и отступила от двери.
      Мейсон быстро прошел мимо нее.
      - Может быть, вы пройдете в дом и присядете? Когда вы должны встретиться с Джорджем?
      Мейсон удобно расселся в кресле, перехватил тревожный взгляд Дрейка и спросил:
      - Когда вы его в последний раз видели, миссис Бэлграйд?
      Она повернулась к Мейсону, лицо ее ничего не выражало.
      - Вы - мистер Мейсон, не так ли?
      - Да. Так когда вы видели в последний раз супруга?
      - Почему вы спрашиваете?
      - Просто интересуюсь.
      - Со вчерашнего вечера его нет дома. Его задержали.
      - Как он был одет, когда вы его видели?
      - Почему это вас интересует?
      - В конце концов, он ведь работает у мистера Дрейка, - сказал адвокат, указывая на детектива. - У него было задание. Мы хотели поговорить с ним.
      - Вы хотите сказать - обратилась она к Полу Дрейку, - что он все еще работает у вас?
      - Конечно.
      - Он думает, что вы на него рассердились за то, что прочли в газетах.
      - Естественно, я зол как черт, но в конце концов, он все еще работает на меня.
      - Так как же он был одет, миссис Бэлграйд? - снова спросил Мейсон.
      - На нем был его обычный черный костюм из черного шелка.
      - Мы все получили повестки и должны явиться на заседание Большого Жюри, - преувеличено небрежным тоном сказал Мейсон. - Вот я и подумал, что неплохо было бы поговорить нам втроем, прежде чем отвечать на вопросы.
      Миссис Бэлграйд облегченно вздохнула.
      - Вот как вы на это смотрите, господа! Я очень рада. Джорджу представился шанс заработать большие деньги, если он продаст свой рассказ газетчикам. Он был бы дураком, если бы отказался. Конечно, я понимаю ваши чувства, но и вы должны понять человека, который живет только на зарплату. Вы оба неплохо зарабатываете, а Джордж - нет. Нам часто приходится очень туго. - Она перевела дух. - Но теперь газеты больше не заинтересованы в Джордже. Ведь он получил повестку в Суд, и теперь они считают, что все, что ему известно, и так станет достоянием общественности.
      - Вы совершенно правы, - кивнул Мейсон и бросил взгляд на часы. - Так когда же вы его ждете?
      - Он звонил около часа назад и сказал, что через час будет дома. Я жду его с минуты на минуту. Он хотел переодеться.
      Дрейк поглядел на часы и бросил взгляд на Мейсона.
      Из окна донесся визг шин тормозящей перед домом машины.
      - Похоже на то, что он подъехал, - сказала миссис Бэлграйд и выглянула в окно. - Да, это он.
      Мейсон кивнул и подошел к двери. За дверью раздались шаги. Мейсон распахнул ее и произнес:
      - Добро пожаловать, мистер Бэлграйд, присоединяйтесь к нам.
      Оперативник словно окаменел. Позади Мейсона появился Дрейк.
      - И я бы себя чувствовал не лучше на твоем месте, если бы предал своего клиента, как это сделал ты.
      - Прекрати, Пол, - остановил его Мейсон.
      Бэлграйд, пряча от них глаза, вошел в дом. Жена подбежала к нему, крепко обняла и прижалась всем телом. Они оторвались друг от друга только, когда Дрейк кашлянул.
      - Мне понятны ваши чувства, мистер Мейсон. Не сомневаюсь, что вы считаете меня последним негодяем и подлецом.
      - Давайте-ка лучше сядем и поговорим, - предложил Мейсон. - Я достаточно долго занимаюсь адвокатской практикой, чтобы не понять, что люди всего лишь люди.
      Бэлграйд посмотрел на свою жену.
      - Ты приготовила мне вещи, Фло?
      Она кивнула.
      - Может быть, ты приготовишь нам чего-нибудь выпить? Возможно господа захотят...
      - Господа не захотят ничего лучшего, чем то, чтобы миссис Бэлграйд осталась в этой комнате, - усмехнулся Мейсон и добавил в ответ на недоумевающий взгляд Бэлграйда: - А то ей еще вздумается позвонить какому-нибудь приятелю...
      - А-а! - понял Бэлграйд.
      Когда они уселись, Бэлграйд пристально посмотрел на Дрейка:
      - Так значит, меня вышвырнули из детективного агентства?
      - Это зависит от вас, - живо ответил Мейсон, не давая Дрейку возразить. - Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали, как вышло так, что вы нас предали, Может быть, все выглядит не так уж плохо.
      - Вы и в самом деле воспринимаете это совсем иначе, чем я думал, сказал Бэлграйд адвокату. - И от этого еще больше чувствую себя отвратительным фискалом. Мне и правда хотелось бы как-то объяснить вам свое положение, господа. Я ведь ведь не всегда имел постоянную работу, а у меня - жена, которую я должен содержать, дом, который нужно поддерживать в приличном состоянии, и всякие расходы. Так вот, когда я отправился на "Рог изобилия", то попал прямо в гущу дела об убийстве. Первый раз в жизни я столкнулся с тем, что у меня появилась возможность действовать в качестве оперативника. Как вы помните, я преследовал Сильвию до набережной, потом сопровождал ее на корабль, а затем вернулся вместе с ней на берег, где увидел Стейплза, который передал мне, что у него ваше распоряжение сменить меня. Я позвонил по телефону, сделал доклад, и мистер Дрейк сказал, что он работает для вас, мистер Мейсон. Я знал, что вы на корабле, вот я и подумал, что мог бы вернуться обратно, чтобы в случае чего быть вам полезен.
      - Минуточку, Бэлграйд, - сказал Дрейк, - правильно ли я понял, что ты вернулся обратно на "Рог изобилия"?
      - Да, - кивнул Бэлграйд.
      - Какого черта ты не отправился домой? Ведь я же сказал, что ты не потребуешься мне больше в этот вечер.
      Бэлграйд неловко заерзал на своем стуле.
      - Видите ли, мистер Дрейк, вы ведь меня ставили не слишком высоко. Поручали мне не очень сложные дела, все интересное доставалось другим. Вы помните, что поручили мне следить за горничной Сильвии Оксман, и единственная причина, по которой я оказался замешанным во всех этих событиях, это то, что девушка отправилась на встречу с госпожой. А как только я добрался до миссис Оксман, вы сразу же приказали мне передать ее Стейплзу. Я знал, что в основном вы работаете на Мейсона, вот я и решил, что если я сумею произвести хорошее впечатление на мистера Мейсона, то он замолвит словечко за меня перед вами, и вы тогда будете постоянно давать мне работу. И тогда у меня появятся действительно интересные и важные поручения.