Эрл Стенли ГАРДНЕР
      ПОКАЗАНИЯ ОДНОГЛАЗОЙ СВИДЕТЕЛЬНИЦЫ
      1
      Ночное небо было затянуто тяжелыми, низко нависшими облаками. Мелкий холодный дождик смочил мостовые и тротуары, окружил сиянием уличные фонари. По мокрой мостовой с шипением проносились автомобили.
      Большинство зданий по соседству с торговым центром были уже темными, и только ярко светились окна аптеки на углу. На той же стороне улицы, примерно в середине квартала, излучало гостеприимный свет ночное кафе. В кинотеатре напротив него уже погасили большую часть ламп в фойе. Второй фильм последнего сеанса подходил к концу. Минут пять спустя двери кинотеатра распахнутся, чтобы выпустить зрителей.
      В ожидании этого продавец рецептурного отдела что-то записывал в книгу. За пока еще свободной стойкой бара усталая девушка перетирала стаканы, готовясь к новому наплыву посетителей. Через семь минут все стулья у стойки будут заняты, а за ними люди выстроятся еще в три ряда. Тогда помогать девушке придут продавец рецептурного отдела и кассирша.
      Пока же здесь царило полное затишье, короткая передышка перед еще одним, последним потоком посетителей.
      По Ванс-авеню торопливо шла женщина. Дойдя до бульвара Крамер, она остановилась, встревоженно оглянулась и свернула за угол. Свет в окне аптеки выхватил из темноты ее лицо с решительно сжатыми губами и испуганными глазами.
      Она открыла дверь аптеки и вошла.
      Углубившаяся в какой-то роман кассирша продолжала чтение. Девушка у автомата с содовой водой подняла вопросительный взгляд. Продавец рецептурного отдела отложил карандаш и привстал.
      Однако посетительница сразу направилась к двум телефонным кабинам у дальней стены.
      Позже, восстанавливая в памяти ее внешность, все свидетели сошлись на том, что это была женщина лет тридцати, с хорошей фигурой, которую не могло скрыть даже широкое темное пальто с меховым воротником. Кассирша заметила, что она держала в руках коричневую сумочку из крокодиловой кожи.
      Они, может быть, запомнили бы больше, но в этот момент двери кинотеатра распахнулись и толпа зрителей повалила наружу, сразу заполнив весь тротуар.
      Кассирша со вздохом захлопнула книгу. Продавец рецептурного отдела выставил на край прилавка рекламу поливитаминов и слегка пододвинул вперед коробку с бритвенными лезвиями. Девушка у содового автомата вытерла руки полотенцем и стала смешивать в миксере шоколад и солодовое молоко. Она знала, что через минуту-две кто-нибудь закажет этот напиток.
      Женщина вошла в кабинку, открыла сумочку и достала кошелек для мелочи. Озабоченно нахмурившись, она порылась в кошельке, затем почти бегом кинулась к кассирше.
      - У вас есть пятицентовики? Разменяйте мне. Только быстрее. Пожалуйста, побыстрее!
      Уж теперь-то, когда женщина оказалась так близко, кассирша могла бы ее как следует рассмотреть, но именно в этот момент открылась дверь аптеки и ввалилась шумная бесцеремонная толпа студентов, которые, обмениваясь между собой громкими шутками, сразу начали требовать мороженое, банановый крем, сбитые сливки, шоколадный сироп и лущеные орешки.
      Кассирша протянула женщине пять монет, затем, измерив взглядом толпу вновь прибывших, поспешила на помощь к девушке за прилавком. Минут десять касса может подождать.
      Женщина скрылась в телефонной кабинке. С этого момента ее никто не видел, а верней, не замечал.
      Она положила на полочку возле телефона клочок бумаги, потом поставила на бумагу столбик монет, взяла верхнюю, опустила в щель и набрала номер.
      Рука, державшая трубку, чуть дрожала. Женщина все время всматривалась сквозь стекло в лица новых посетителей.
      Она с нетерпением и тревогой прислушивалась к гудкам на том конце линии, потом трубку подняли, и приглушенный звуками танцевальной музыки слащавый голос произнес:
      - Алло. Я слушаю.
      - Пожалуйста... я очень вас прошу. Мне нужно поговорить с Перри Мейсоном, адвокатом. Попросите его к телефону... только быстрее.
      - Перри Мейсон? Боюсь...
      - Тогда попросите сюда Питера, метрдотеля. Мистер Мейсон сидит за столиком с молодой женщиной...
      - Но Питер очень занят. Вам придется подождать. Если вы так спешите...
      - Подойдите к Питеру. Попросите его показать вам мистера Мейсона. Потом скажите мистеру Мейсону, чтобы он подошел к телефону. Это очень важно. Пусть сразу же подойдет. Вы поняли?
      - Ладно. Не вешайте трубку.
      Прошло минуты две. Женщина нетерпеливо взглянула на свои часы, в оправе которых поблескивали бриллиантики, нахмурилась и сказала то ли в трубку, то ли просто так:
      - Скорей, скорей! Ну, скорей же!
      Казалось, прошла вечность, прежде чем раздался несколько раздраженный голос адвоката:
      - Алло. Говорит Мейсон.
      Женщина заговорила отрывисто и торопливо.
      - Это очень важно, - сказала она. - Слушайте меня внимательно. Вы должны сразу же понять меня и сделать то, что я скажу. Больше я уже не смогу...
      - Кто это говорит? - перебил адвокат.
      - Я послала вам пакет, - сказала женщина. - Ради Бога, выслушайте меня. У вас есть карандаш?
      - Да.
      - Запишите, пожалуйста, имя и адрес.
      - Но почему...
      - Прошу вас, мистер Мейсон. Я все объясню вам. Каждая секунда дорога. Я прошу вас, умоляю, запишите имя и адрес!
      - Говорите.
      - Медфорд Д.Карлин, шестьдесят девять двадцать, Западная Лорендо-стрит. Записали?
      - Подождите, - сказал Мейсон. - Карлин, К-а-р-л-и-н? Так?
      - Да. Инициалы - М.Д. Его адрес - шестьдесят девять двадцать, Западная Лорендо-стрит.
      - Есть. Записал.
      - Деньги вы уже получили?
      - Какие деньги?
      - О, мистер Мейсон, неужели вы не получили их? Тот пакет... я о нем говорила... Как же так? Его не принесли?..
      Ее голос осекся.
      - Не будете ли вы столь любезны, - с раздражением сказал Мейсон, назвать мне свое имя и прямо объяснить суть дела? Что за пакет и деньги, и кто вы, наконец, такая?
      - Я не могу назвать вам свое имя. Да оно вам и ни к чему. В конверте были деньги, пятьсот семьдесят долларов... Мистер Мейсон, я умоляю вас, повидайтесь с мистером Карлином, покажите ему вырезку, которая лежит в том пакете с деньгами, и...
      - Но я уже сказал вам, что не получал пакета.
      - Вы его получите. Его принесут. Скажите мистеру Карлину, что ему придется искать другого компаньона. Мистер Мейсон, я не могу вам передать, как все это важно. Это вопрос жизни и смерти. Не теряйте ни минуты... О-о!..
      Ее голос замер, темные глаза, настороженно следившие за входной дверью аптеки, с ужасом глядели на высокого мужчину лет тридцати с небольшим.
      Крупными легкими шагами человека, всегда отличавшегося великолепным здоровьем, он вошел в аптеку и остановился, чуть насмешливо рассматривая лица посетителей.
      Женщина не колебалась ни секунды. Трубка тотчас же выпала из ее руки и закачалась на проводе, несколько раз стукнувшись о стенку кабинки.
      Выскользнув из кабинки, женщина протиснулась к стенду с журналами и, повернувшись спиной к стойке, принялась их рассматривать, казалось, полностью углубившись в это занятие.
      Ей даже удалось изобразить удивление, когда рука мужчины сжала ее локоть. С возмущением обернувшись, она тут же улыбнулась, нежно и заискивающе.
      - О, - сказала она. - Это ты!
      - Я искал тебя.
      - Я... Ты уже все закончил?
      - Да. Это потребовало меньше времени, чем я предполагал.
      - Надеюсь, я не заставила себя ждать. Я только хотела купить зубную пасту и засмотрелась на журналы. Я тут всего минутку.
      Он положил ей на талию крепкую мускулистую руку и слегка подтолкнул к прилавку.
      - Покупай свою пасту, и пошли отсюда.
      2
      Перри Мейсон стоял у телефона, держа трубку в левой руке и затыкая ухо указательным пальцем правой, чтобы не слышать звуков музыки.
      Оставшаяся за столиком Делла Стрит, его секретарша, заметила торопливый кивок шефа и поспешила к нему.
      - Что случилось? - спросила она.
      - Да что-то странное, - сказал Мейсон. - Подойди к другому телефону и, если на контрольном пункте сегодня работает кто-то из твоих приятельниц, справься у них, нельзя ли проследить, откуда мне сейчас звонили. Пусть поторопятся. Звонила женщина. По-моему, она смертельно перепугана.
      Делла вытащила записную книжку, наклонилась, чтобы рассмотреть целлулоидный кружок на телефонном аппарате, и записала номер. Затем она поспешила к телефону, находившемуся в женской туалетной комнате.
      Когда она вернулась, Мейсон все еще держал трубку в руке.
      - Звонили из телефона-автомата, шеф, в аптеке на углу Ванс-авеню и бульвара Крамер. Телефон занят, очевидно, трубка не повешена.
      Мейсон положил свою трубку на место.
      - Что это за звонок? - спросила Делла.
      Мейсон сунул в карман записную книжку.
      - Меня просили немедленно повидать некоего М.Д.Карлина. Его адрес: шестьдесят девять двадцать, Западная Лорендо-стрит. Поищи-ка его в справочнике, ладно, Делла?
      Делла принялась торопливо листать телефонную книгу и вскоре сказала:
      - Да, он здесь есть. М.Д.Карлин, шестьдесят девять двадцать, Западная Лорендо-стрит. Телефон - Ривервью три двадцать три двадцать два.
      - Запиши номер, - сказал Мейсон.
      - Ты будешь ему звонить?
      - Не сейчас. Попозже. Я хочу побольше разузнать, прежде чем начну действовать. У этой женщины определенно что-то случилось. Жаль, что ты не слышала, как она говорила.
      - Она была расстроена?
      - Я бы сказал, не расстроена, а в панике.
      - Чего она от тебя хотела?
      - Просила сказать этому Карлину, что он должен искать себе другого компаньона.
      - Вместо нее?
      - Не знаю. Она передала мне свою просьбу и сказала, что мне скоро принесут деньги. Обычно я отказываюсь от поручений анонимных клиентов, но в голосе этой женщины звучал такой ужас, что мне стало жаль ее. Перед тем как бросить трубку, она вскрикнула так, словно что-то испугало ее до смерти. Трубка стукнулась о стенку, а потом ударилась еще несколько раз, наверное, качаясь на шнуре. Может быть, женщина упала в обморок.
      - Что же нам теперь делать? - спросила Делла Стрит.
      - Некоторое время подождем и поглядим, придет ли тот пакет с деньгами, о котором говорила женщина.
      - А пока?
      Мейсон повел Деллу к столику.
      - А пока мы допьем кофе, может быть, немного потанцуем и вообще будем вести себя так, будто ничего не случилось.
      - Не оборачивайся, шеф, - сказала Делла, - кажется, твой телефонный разговор уже привлек к себе внимание.
      - В чем дело?
      - Насколько я могу понять, в том углу нас с тобой очень оживленно обсуждают.
      - Кто именно?
      - Гардеробщица, девушка, которая делает мгновенные фотоснимки, и продавщица сигарет. Подожди минутку, девушка с сигаретами уже направляется к нам.
      Мейсон глотнул кофе.
      Девушка, продававшая сигареты, предложила свой товар сидящим за соседним столиком, затем повернулась к Перри Мейсону.
      - Сигары, сигареты? - спросила она вкрадчиво, чуть протяжно.
      Мейсон улыбнулся и отрицательно покачал головой.
      Делла Стрит слегка подтолкнула его под столом.
      - Ну хорошо, дайте мне пачку "Релейф", - сказал Мейсон.
      Девушка взяла пачку, надорвала уголок, легонько постучав по пачке, вытолкнула сигарету и протянула ее Мейсону, наклонившись, чтобы дать ему прикурить.
      У девушки был оливковый цвет лица, немного широковатые скулы и ладная фигурка. Короткое, сильно декольтированное платье открывало округлые плечи, стройные ноги обтягивали нейлоновые чулки.
      Мейсон протянул ей доллар. Она начала отсчитывать сдачу.
      - Не нужно, - мягко улыбнулся Мейсон.
      - О, вы... так щедры.
      - Не стоит благодарности.
      - Вы так добры... Такая сумма...
      - В чем дело? - перебил Мейсон и внимательно поглядел на нее. - Вам ведь всегда дают чаевые.
      - Десять, пятнадцать центов, самое большее двадцать пять, - сказала девушка, и ее глаза вдруг наполнились слезами.
      - Э, подождите-ка минутку, - сказал Мейсон. - Что это вы?
      - Простите меня. Я так расстроена, так истерзалась, а вы были так добры со мной, и я... Я уж и сама не знаю, что делаю...
      - Да вы присядьте, - сказала Делла Стрит.
      - Нет, нет, меня уволят. Я не имею права сидеть с покупателями. Я...
      Мейсон увидел, что ее лицо подергивается от волнения и слезы тоненькими струйками стекают по щекам, оставляя полоски на гриме.
      - Ну, вот что, - сказал он. - Садитесь.
      Он поднялся, подал стул девушке, и, чуть поколебавшись, она пододвинула стул так, чтобы можно было присесть на него, держа поднос на коленях.
      - А теперь, - сказал Мейсон, - вам нужно выпить рюмку бренди и...
      - Нет, нет, пожалуйста. Я не могу. Пить с покупателями нам не разрешают.
      - Да что у вас случилось? - спросил Мейсон. - Неприятности на работе?
      - Нет, нет. С работой все в порядке. Это чисто личное, и вообще давнишняя история. Но временами вдруг подступит к сердцу... - Она запнулась и, повернувшись к Делле, с надрывом заговорила: - Ваш муж не поймет, зато вы сможете понять. Вы женщина, и вам знакомо чувство матери к ребенку.
      - А что с вашим ребенком? - спросил Мейсон.
      Она покачала головой.
      - Как глупо, что я навязываюсь к вам со своими делами. Будьте добры, сделайте вид, будто что-то выбираете на моем подносе. Наш шеф может рассердиться.
      Делла Стрит начала перебирать уложенные на подносе мелкие сувениры и безделушки.
      - Продолжайте, - сказал Мейсон.
      - Вообще-то нечего рассказывать. В конце концов, все не так уж плохо. Наверное, мой ребенок в хороших руках. Мне только хотелось бы знать. Ой, как хотелось бы...
      - Что знать? - спросил Мейсон.
      - Где моя дочка. Видите ли, все это очень сложно и запутанно. Я... во мне есть примесь японской крови.
      - Да что вы?
      - Правда. Вы, может, не заметили этого, но если внимательно поглядеть, видите, какие у меня глаза и скулы.
      Мейсон пристально всмотрелся в ее лицо, потом кивнул и сказал:
      - Да, вижу. Я сразу подумал, что в вас есть что-то экзотическое. Теперь я понял, в чем дело. У вас явно восточный тип лица.
      - У меня ведь только небольшая примесь японской крови, - сказала девушка. - А вообще-то я американка. Такая же, как и все остальные. Но люди, знаете, как относятся к этому? Для большинства я - японка, и весь разговор. Отверженная, чужая...
      - Ну, а что с вашим ребенком? - спросил Мейсон.
      - У меня есть дочка.
      - Вы замужем?
      - Нет.
      - Продолжайте.
      - Ну вот. У меня есть ребенок, а отец ребенка украл у меня мою дочь. Он продал ее. Когда я узнала, что какие-то чужие люди хотят удочерить мою девочку, я была вне себя. Чего я только ни делала, стараясь выяснить, что же это происходит и как мне быть, но ничего не смогла сделать.
      - А тот человек, который похитил вашу дочь, и в самом деле ее отец? спросил Мейсон.
      Девушка на мгновение замялась, опустила глаза, потом подняла их и взглянула прямо к лицо Мейсону.
      - Нет, - призналась она. - Ее отец умер.
      - Почему же вы не пытаетесь разыскать вашу дочь? - спросила Делла Стрит.
      - А что я могу сделать? Разве станет кто помогать японке, да еще если у нее денег ни гроша? А у меня ничего нет. Я даже не знаю, где моя девочка, но я уверена, кто-то ее удочерил. Тот человек, который выдал себя за отца и подписал все бумаги, исчез.
      - Сколько лет вашей девочке? - спросил Мейсон.
      - Сейчас ей бы исполнилось четыре года. Она была совсем крошкой, когда...
      Питер, метрдотель, оглядывая зал, вдруг заметил девушку с сигаретами.
      - Продавщица сигарет, пройдите-ка сюда! - крикнул он. - Сию же минуту!
      - Ох, - сказала девушка, - зря я разговорилась с вами. Питер сердится.
      Из треугольного выреза платья она вытащила носовой платок, такой крошечный, что, казалось, им нельзя прикрыть даже почтовую марку, поспешно вытерла глаза и припудрила лицо.
      - Продавщица сигарет! - вторично позвал Питер. Его голос звучал резко и нетерпеливо.
      Несмело улыбнувшись Делле Стрит, девушка дотронулась до руки Мейсона и, слегка сжав ее, сказала:
      - Мне сейчас здорово влетит.
      - А вы не позволяйте, - сказала Делла Стрит. - Какое он имеет...
      - Продавщица сигарет, немедленно сюда! - еще раз крикнул метрдотель.
      - Спасибо вам большое, я хоть душу отвела.
      И девушка ушла.
      - Бедняжка, - сказала Делла.
      Мейсон кивнул.
      - Грудного ребенка продать, наверно, не так трудно, - адумчиво проговорила Делла. - Если тот тип выдал себя за отца и сказал, что мать девочки умерла или сбежала, то он наверняка нашел людей, желающих усыновить ребенка, и получил от них пятьсот, а то и тысячу долларов.
      - За японского ребенка?
      - А кто знает, что он японец? - возразила Делла. - Ты и то не догадался, что она японка, до тех пор, пока она сама не сказала. Чуть раскосые глаза и что-то в очертаниях лица... Она гораздо больше американка, чем японка.
      Мейсон снова кивнул.
      - Все это, кажется, ни капли тебя не тронуло, - с раздражением сказала Делла Стрит. - Почему бы тебе ей не помочь? Уж кто-кто, а ты мог бы это сделать, шеф. Разыщи девочку, сделай доброе дело.
      - Для кого?
      - Для матери и для девочки.
      - А кто тебе сказал, что для девочки это такое уж доброе дело? Она, может быть, сейчас в хороших руках. А мамаша, которая работает в ночном клубе и щеголяет в столь открытом платье, что еще чуть-чуть и ее арестуют за непристойный вид...
      - При чем тут платье? Она любит ребенка.
      - Может быть, и любит, - сказал Мейсон, - но едва ли так уж сильно.
      - Не поняла тебя.
      - Со времени исчезновения ребенка прошло, наверное, не менее трех лет, - сухо напомнил Мейсон. - И вдруг ни с того ни с сего она подходит к двум совершенно незнакомым людям, посетителям ночного клуба, где она работает, и, рискуя быть уволенной, подсаживается к ним и начинает плакаться на свои беды.
      - Все это так, конечно, - согласилась Делла Стрит. - Но ведь можно посмотреть на дело и с другой точки зрения... У нее это вышло случайно. Такое впечатление, что она держала свое горе при себе, пока могла, а сейчас ее прорвало.
      - Небезынтересно, что случилось это после совещания в углу, состоявшегося сразу вслед за моим разговором по телефону.
      - Да, верно. Она знает, стало быть, кто ты такой.
      Мейсон кивнул.
      - Знает, и поэтому пыталась заручиться твоей помощью. Но вид у нее был очень искренний, и... слезы были настоящие.
      Мейсон взглянул на часы и сказал:
      - Ну, если это еще не конец, мне бы хотелось, чтобы события развивались быстрей. В противном случае я просто не успею что-либо сделать сегодня. Я все вспоминаю голос этой женщины, такой испуганный, взволнованный. Хотел бы я знать, что там случилось, когда она так внезапно бросила трубку.
      - К нам идет метрдотель, - сказала Делла Стрит.
      Метрдотель, невысокий, полный, средних лет мужчина, учтиво поклонился и сказал:
      - Прошу прощения.
      - Да? - отозвался Мейсон.
      - Вы Перри Мейсон, адвокат?
      Мейсон кивнул.
      - К сожалению, я не узнал вас, когда вы входили, но потом мне показали вас. Я неоднократно видел ваши фотографии в газетах, но... - он выразительно развел руками, - вы много моложе, чем я ожидал.
      - Пусть это вас не тревожит, - с легким раздражением ответил Мейсон. - Кормят у вас отлично, обслуживание безупречное. Так что, пожалуйста, не извиняйтесь, что вы не узнали меня, и никому, кстати, не говорите, что я здесь.
      Метрдотель бросил беглый взгляд на Деллу Стрит и заговорщицки улыбнулся.
      - Ну, разумеется, - сказал он. - Мы здесь никогда таких вещей не делаем. Зачем лезть в чужие дела? Я позволил себе подойти к вам, только чтобы передать пакет, присланный на ваше имя. Меня непременно просили вручить его вам лично.
      Сделав легкое, неуловимое движение рукой, он извлек откуда-то конверт, как фокусник достает маленького кролика из потайного кармана фрака.
      Мейсон не сразу вскрыл конверт. Он положил его на стол и некоторое время изучал его. Конверт был длинный, из грубой бумаги, с надписью "мистеру Мейсону", сделанной явно второпях. Потом он холодно и твердо взглянул на учтиво улыбающегося метрдотеля.
      - Где вы это взяли? - спросил он.
      - Пакет был передан швейцару посыльным.
      - Кто этот посыльный?
      - Право, не знаю. Может быть, знает швейцар. Хотите, я его пришлю к вам?
      - Да, пришлите.
      На мгновение их взгляды встретились, глаза адвоката пристально смотрели в улыбающиеся, чуть насмешливые глаза Питера. Потом метрдотель отвел взгляд.
      - Я его пришлю немедленно и надеюсь, что вы выясните все, что вас интересует.
      Он поклонился и направился к дверям.
      - Хотелось бы мне знать, - заметил Мейсон, глядя ему в спину, - каким образом наша загадочная клиентка обнаружила наше местопребывание.
      - О, так это он и есть, - сказала Делла, увидев деньги и вырезку из газеты. - Тот самый пакет, что тебе должны были прислать.
      Мейсон просматривал содержимое.
      - Занятно... в основном мелкие купюры, по доллару, и покрупней, а две - по пятьдесят.
      Он поднес деньги к носу, затем протянул пачку Делле.
      Она понюхала и сказала:
      - Довольно сильный запах. Это хорошие духи. Знаешь что, шеф, наверно, эта женщина собирала деньги по доллару, по два, иногда откладывала пять, а если повезет, случалось, даже пятьдесят. Она прятала их где-то в ящике комода вместе с носовыми платками, приберегая на крайний случай.
      Мейсон кивнул, его лицо стало задумчивым.
      - Могло быть и так, - сказал он, - накопив достаточно мелких денег, она обменивала их в банке, и таким образом здесь оказалось две купюры по пятьдесят. Крупные купюры прятать удобнее, и... сюда идут метрдотель и швейцар. Вложи деньги в конверт.
      - Здесь нет твоего имени? - спросила она.
      - Ни имени, ни записки, - ответил он. - Только деньги и вырезка из газеты. Поэтому она и звонила: хотела объяснить, что от меня требуется. Написать записку она, наверно, не успела. Просто сунула деньги в конверт и...
      Он запнулся на полуслове - к столику подошли метрдотель и швейцар.
      - Вот этот швейцар, мистер Мейсон.
      Питер продолжал стоять, явно чего-то ожидая.
      Мейсон протянул ему десятидолларовую бумажку.
      - У вас отличное обслуживание, - сказал он.
      Ловкие пальцы взяли бумажку, и она как бы растворилась в воздухе. В глазах метрдотеля теперь уже не было насмешки. Он держался почтительно.
      - Счастлив служить вам, мистер Мейсон. В любое время, когда бы вы ни захотели прийти сюда, только спросите Питера, и столик будет вас ждать.
      Швейцар, огромный мужчина в украшенной шитьем униформе, казалось, думал лишь о том, чтоб поскорей вернуться на свой пост, но его зоркие глаза явно успели заметить, какого достоинства купюра была вручена Питеру, и щедрость клиента, казалось, произвела на него должное впечатление.
      - Ну, - сказал Мейсон, - расскажите-ка мне о посыльном.
      - А что о нем рассказывать? - ответил швейцар. - Автомобильчик - так себе. Не слишком новый. Я подошел к машине, открыл дверцу и увидел, что там один человек и сидит он с таким видом, будто это не его машина. Я сразу увидел, что он не будет выходить, и подумал: наверно, хочет узнать дорогу. Что ж, ответить я могу, я не прочь, только ты хотя бы опусти стекло и крикни, что тебе там надо. Зло меня на таких разбирает. Ведь чаевых от них не дождешься. Открыв дверцу, он сунул мне в руку конверт и говорит: "Передайте это Перри Мейсону. Он в ресторане". Я помню, как вы ставили машину, - продолжал швейцар, - но я не узнал вас тогда, мистер Мейсон. Хотя имя ваше часто слышу, но... вы ведь впервые у нас? Верно?
      Мейсон кивнул.
      - Продолжайте. Что же сделал этот человек с конвертом?
      - Да больше ничего. Я вытаращился на него, а он сказал: "Иди. Что, у тебя ноги не работают? Отнеси пакет вашему старшему и скажи, что пакет, мол, очень важный, пусть его немедленно передадут мистеру Мейсону". Вот я и отдал его Питеру.
      - А что сделал тот человек?
      - Захлопнул дверцу и укатил.
      - Вы не запомнили номер машины или какие-то приметы?
      - Ничего я не запомнил, - ответил швейцар. - Вроде бы "шевроле", выпущенный этак лет пять-шесть тому назад. Темного цвета седан с четырьмя дверцами. Вот и все, что я могу сказать.
      - Смогли б вы описать того мужчину?
      - Ну, на нем был такой сероватый костюм. Ворот у рубашки мятый. Он лет так на шесть, на восемь старше меня, а мне... постойте-ка... уже пятьдесят три... Не похож на нашего клиента.
      - Похож на рабочего?
      - Ну, не совсем на рабочего. У него, может, какая лавчонка или маленькая мастерская. Обтрепанный такой, но, видно, малый ушлый. У него-то, может, и деньжата водятся, но он их не тратит на одежду или машину и не транжирит в...
      - Ночных клубах, - подсказала Делла Стрит.
      Швейцар ухмыльнулся.
      Мейсон вытащил банкноту в десять долларов.
      - Попытайтесь вспомнить что-нибудь еще, - сказал он. - И не думайте о чаевых, которые вы упускаете из-за того, что ушли от дверей. Вы свое наверстаете. А сейчас послушайте: это моя секретарша мисс Стрит. Вы можете завтра позвонить в мою контору, попросить ее к телефону и сообщить ей все, что вы вспомните.
      В отличие от Питера швейцар, взяв купюру, сперва поглядел на нее, потом кивнул и одобрительно ухмыльнулся.
      - Я же говорю, - сказал он, - чаевые подождут. А если чего нужно...
      - Вы пока подумайте, - сказал Мейсон. - И вызовите мою машину. Она...
      - Я помню вашу машину, - живо отозвался швейцар. - И вас теперь запомню, мистер Мейсон. Если вам что потребуется...
      - Очень хорошо, - прервал его Мейсон. - В настоящее время мне требуется как можно больше узнать о человеке, который привез конверт.
      - Подумаю. Если что припомню, я вам завтра днем позвоню. Я нынче дежурю до двух часов ночи и не встану завтра раньше двенадцати. Может, и вспомню что.
      Мейсон повернулся к Делле Стрит:
      - А теперь, Делла, мы позвоним Карлину.
      - Он разозлится, если мы его разбудим, - сказала Делла.
      - Знаю. Но все же попробуем.
      - Нельзя ли подождать с этим хотя бы до завтрашнего утра?
      - Ты бы так не говорила, если бы слышала голос той женщины. Я не знаю, что у нее стряслось, но откладывать нельзя. Нужно немедленно действовать.
      Мейсон повел Деллу к телефону. Она опустила монетку, набрала номер и вопросительно взглянула на Мейсона:
      - Ты будешь говорить?
      - Нет, - ответил Мейсон, усмехнувшись, - не я, а ты. Попробуй воздействовать на него своими чарами. Пусти в ход свой самый нежный голосок.
      - Сказать ему, кто мы и зачем звоним?
      - Кто - скажи, а зачем - не нужно. Тебе...
      Делла приложила руку ко рту и сказала:
      - Алло. Это мистер Карлин? - Выслушав ответ, она кокетливо улыбнулась и проговорила: - Мистер Карлин, я надеюсь, вы извините, что мы тревожим вас в такое позднее время. Это говорит мисс Стрит. Я доверенный секретарь мистера Мейсона. Нам совершенно необходимо повидать вас как можно скорее. Надеюсь, вы еще не ложились... О, прекрасно... Да, если можно... Да, конечно... простите... Передаю трубку мистеру Мейсону. - Она прикрыла рукой микрофон и сказала: - Он еще не ложился. Отвечает вежливо. Я думаю, все будет хорошо.
      Мейсон кивнул, взяв у нее трубку, и сказал:
      - Алло. Говорит Перри Мейсон, мистер Карлин. Я очень сожалею, что пришлось побеспокоить вас в такое позднее время.
      - Ваша секретарша уже это говорила, - ответил мужской голос. - Пусть это не волнует вас. Я почти никогда не ложусь раньше двух часов ночи. Часто читаю допоздна, да и вообще ложиться рано не привык.
      - Я хотел бы с вами встретиться по поводу одного дела чрезвычайной важности.
      - Сегодня?
      - Да.
      - Сколько времени уйдет у вас на дорогу?
      - Я звоню из "Золотого гуся", - сказал Мейсон. - Мне предстоит еще одно небольшое дело, и... словом, я, наверно, буду у вас минут через тридцать-сорок.
      - Я буду ждать вас, мистер Мейсон. Постойте, вы ведь мистер Перри Мейсон, адвокат?
      - Верно.
      - Я о вас слышал, мистер Мейсон. Буду рад познакомиться. Я сварю к вашему приходу кофе.
      - Прекрасно, - сказал Мейсон, - простите мою назойливость, я даже не знаю, как вас благодарить...
      - Что вы, пустяки. Я холостяк, скучаю в одиночестве и очень рад гостям. Ваша секретарша тоже приедет?
      - Да.
      - Великолепно, - сказал Карлин. - Итак, я жду вас, мистер Мейсон, примерно через полчаса.
      - Совершенно верно, - ответил Мейсон. - Благодарю вас.
      Он повесил трубку.
      - Разговаривает Карлин приветливо, - заметила Делла Стрит.
      - Вполне.
      - Ты успел посмотреть газетную вырезку?
      - Только мельком, - сказал Мейсон. - Всего несколько строк, должно быть, из какой-то нью-йоркской газеты. Упоминается, что некая Элен Хемптон была признана виновной в шантаже и заключена в тюрьму на восемнадцать месяцев. Кажется, она и ее сообщник, имя которого не названо, занимались вымогательством, а каким именно - нельзя понять. Она признала себя виновной, и судья при вынесении приговора коротко отметил, что система вымогательства была так ловко придумана, что он не рискует сделать ее достоянием широкой гласности из опасения, что и другие смогут прибегнуть к ней.
      - И это все?
      - Все, - сказал Мейсон.
      - А какая дата на вырезке?
      - Даты нет, - сказал Мейсон. - Просто вырезан кусочек текста. Бумага слегка начала желтеть, так что или статья давнишняя, или она лежала на солнце.
      - Ну что ж, - сказала Делла Стрит, - может, мы что-нибудь и узнаем от Карлина. А что это за дело, о котором ты говорил ему, шеф?
      - Я хочу съездить к тому телефону-автомату, - пояснил Мейсон. Думаю, что аптека открыта всю ночь. Попробую у них что-нибудь выяснить о женщине, которая звонила мне.
      - А ты заметил, - сказала Делла Стрит, - что Карлин держится вполне непринужденно. Он мне даже понравился.