- В течение нескольких ближайших дней? - переспросил Мейсон. Значит, он чего-то опасался?
      - Нет, нет, ничего подобного. Похоже, что он просто собирался встретиться со мной и оформить должным образом свое завещание, вот это собственноручно написанное им завещание, подписать его, как полагается, в присутствии свидетелей. Он хотел иметь это собственноручно написанное им завещание как своего рода временную меру на всякий случай, и если с ним что-нибудь произойдет, то старое его завещание не будет иметь силы.
      Мейсон кивнул:
      - И в ту ночь вы поехали к нему, чтобы составить новое завещание?
      - Верно. Но он, однако, был слишком взбудоражен и не стал со мной разговаривать. В тот момент я не мог понять, в чем дело. Но в свете последующих событий могу составить теперь полную картину. Вы поколебали его самоуверенность, мистер Мейсон. А я уверяю вас, что задеть его было трудно, очень трудно; такой уж это был человек. И вот теперь, я, возможно, не имею права этого делать, но я собираюсь прочесть вам часть собственноручно написанного мистером Эддиксом завещания - завещания, которое я собираюсь представить на официальное утверждение. Я думаю, что некоторые упомянутые в нем моменты могут иметь огромное значение для вас, господа, и в особенности для вашего клиента.
      - Мы вас слушаем, - сказал Мейсон и взглядом дал понять Делле Стрит, что она должна стенографировать ту часть завещания, которая будет прочитана.
      Хардвик развернул бумагу и принялся читать:
      "Я, Бенджамин Эддикс, выражая свою последнюю волю, пишу это завещание собственноручно, в состоянии смиренного раскаяния. Я вел себя деспотично. Я был невероятно самодоволен. Я слишком был склонен к тому, чтобы осуждать окружающих меня людей. В особенности я сожалею о тех обстоятельствах, которые привели меня к разрыву с моим братом Германом.
      Сегодня вечером я испытал величайшее эмоциональное потрясение. Миссис Джозефина Кемптон, моя бывшая служащая, которую я более или менее прямо обвинил в воровстве, абсолютно невиновна. Ценные предметы, которые, как я полагал, она украла, были обнаружены при обстоятельствах, исключающих всякие сомнения в том, что они были украдены расшалившейся обезьяной, и я один несу ответственность за действия этой обезьяны.
      Таким образом, я, выражая свою последнюю волю, завещаю следующее. Джозефине Кемптон, моей бывшей экономке, я приношу мои чистосердечные извинения и завещаю ей сумму в пятьдесят тысяч долларов. Мортимеру Херши, моему менеджеру, услуги которого, кстати, и без того хорошо оплачивались, я завещаю десять тысяч долларов. Натану Фэллону, которому, полагаю, я переплатил много лишнего и который иногда действовал полностью вопреки моим интересам, я завещаю один доллар и ценный совет: самое главное, что должно быть присуще служащему, - это абсолютная, непоколебимая верность. Я верю, что этот совет окажется ему полезным, где бы и на каком посту он в будущем ни работал.
      Я назначаю свой банк "Сиборд микэникс нэшнл траст компани" исполнителем моей последней воли и требую, чтобы все установленные законом действия, связанные с распоряжением завещанным мной имуществом, производились Сиднеем Хардвиком, работающим в фирме "Хардвик, Карсон и Реддинг".
      Хардвик оторвался от бумаги и произнес:
      - Вот так, господа. Завещание датировано вечером вторника, оно полностью написано рукой Бенджамина Эддикса и подписано им.
      - Это, вне всякого сомнения, - сказал Мейсон, - позволяет по-новому взглянуть на ситуацию. Я обратил внимание, вы сказали, что прочитаете часть завещания.
      Хардвик улыбнулся:
      - Совершенно верно. Здесь есть еще несколько распоряжений, касающихся его бывших работников, и заключительный пункт, в котором все остальное имущество завещается его брату.
      - Фамилия его брата токе Эддикс? - Спросил Мейсон.
      - Нет.
      - А могу я узнать ее?
      - Позднее.
      - А как он распорядился своим состоянием в прошлом завещании?
      Хардвик улыбнулся, но ничего не ответил.
      - Ну хорошо, я спрошу по-другому, - сказал Мейсон, - была ли в том завещании упомянута миссис Кемптон?
      - Нет. Определенно не была.
      - То есть таким образом Эддикс, вероятно, пытался искупить свою вину, - предположил Мейсон.
      - Я решил, что вы должны об этом знать, - сказал Хардвик. - Это укрепляет позиции вашего клиента, к тому же информация может оказаться весьма ценной для вас, господа, при заключении договора о размере вашего гонорара. Другими словами, я решил, что вы были бы разочарованы, установив размер гонорара за ваши услуги, а затем обнаружив неожиданно, что у вашей клиентки имеется пятьдесят тысяч долларов, о которых вы ничего не знали.
      - Благодарю вас, - сказал Мейсон, - а что нужно вам?
      - Я хотел бы побеседовать с вашей клиенткой, Джозефиной Кемптон, сказал Хардвик. - Я хотел бы побеседовать с ней наедине. Я хотел бы обсудить с ней один абсолютно конфиденциальный вопрос.
      - То есть, как я понимаю, - удивился Мейсон, - вы не хотите, чтобы мы при этом присутствовали?
      - Я хотел бы побеседовать с ней абсолютно конфиденциально.
      Мейсон взглянул на Джеймса Этну.
      - Что касается меня, то я не возражаю, - сказал Этна, - я, разумеется, очень вам благодарен и...
      - А я возражаю, - сказал Мейсон.
      - То есть как? - воскликнул Хардвик.
      Мейсон усмехнулся:
      - Я не настолько вам благодарен.
      - Я же предоставил вам информацию...
      - Разумеется, - сказал Мейсон, - вы предоставили нам информацию, которая поможет нам определить размер гонорара. Мы вам благодарны за это. Я готов для вас сделать все что угодно - я лично. Но наша клиентка находится в несколько ином положении. Я не собираюсь раздавать авансы за счет моей клиентки, пока не буду точно знать, что вам нужно.
      - Могу заверить вас, мистер Мейсон, что речь идет о вопросе, не имеющем ни малейшего отношения к тому делу, по которому в настоящий момент проходит ваша клиентка. Это должно оставаться в высшей степени конфиденциальным. Фактически миссис Кемптон и сама не будет знать, что именно я пытаюсь выяснить.
      Мейсон покачал головой:
      - Я хочу знать, на какую именно дичь вы охотитесь, до того, как позволю моей клиентке войти в зону обстрела.
      - Это не нанесет ей никакого ущерба.
      - Ситуация как раз такова, - сказал Мейсон, - что она имеет право воспользоваться советом юриста - советом юриста, который исключительно и полностью действует в ее интересах.
      - Боюсь, мистер Мейсон, что вы запрашиваете слишком высокую цену за ваши услуги.
      Мейсон улыбнулся:
      - А вы довольно высоко оценили зачитанные вами пункты завещания.
      - Ну хорошо, - сказал Хардвик, - предположим, что вы все равно узнали бы о содержании завещания после того, как его зарегистрировали бы для официального утверждения. Но, зная его заранее, вы можете для себя лично, господа, выиграть несколько тысяч долларов.
      - Мы вам благодарны, - сказал Мейсон, - но мы помогаем клиентам во имя _и_х_ интересов, а не наших личных.
      - Я не думаю, что запрошенная мной цена непомерно высока, - сказал Хардвик.
      - О чем вы собираетесь говорить с миссис Кемптон?
      - Я не вправе вам сообщить.
      - Хорошо, - сказал Мейсон, - в таком случае, я скажу вам, и мы посмотрим, насколько точно я угадал.
      - Вы скажете мне? - воскликнул в изумлении Хардвик.
      - Совершенно верно, - сказал Мейсон. - Вы собираетесь расспросить Джозефину Кемптон об убийстве Элен Кэдмас.
      - Убийстве Элен Кэдмас? - переспросил Хардвик.
      - Совершенно верно, об убийстве. У вас есть основания полагать, что кто-то сбросил Элен Кэдмас за борт яхты. Вы располагаете информацией, которой у нас нет. Вас также беспокоят некоторые проблемы в связи с наследством. Когда я узнаю больше о том, что вас интересует, я смогу ответить вам подробнее.
      Хардвик громко откашлялся, снял очки, тщательно протер их и нацепил обратно на нос.
      - Ну, насколько я прав? - спросил Мейсон.
      - Это все только ваши догадки, - сказал Хардвик.
      - Конечно, догадки, но мои догадки довольно близки к истине, не правда ли?
      - Ну, предположим, только для того, чтобы поддержать разговор, что это так. И что дальше?
      - Вот именно это мне и нужно выяснить.
      - Честно говоря, меня тревожит нечто, что может оказать серьезное влияние на судьбу вашей клиентки.
      - Вы, разумеется, не собираетесь всерьез выдвигать теорию о том, что Джозефина Кемптон убила Элен Кэдмас?
      - Я не высказывал подобных обвинений.
      - Вы не сказали этого прямо, - возразил Мейсон, - но это именно то, чем вы хотите нас напугать - так некоторые вытаскивают чертика на ниточке и трясут им перед носом у ребенка.
      - Я просто хотел, чтобы вы осознали - вашей клиентке необходимо со мной сотрудничать.
      - Разумеется, - сказал Мейсон, - мы не намерены стоять в стороне, в то время как вы пытаетесь повесить убийство на нашу клиентку.
      - Я не собираюсь вешать на нее убийство, если она будет со мной сотрудничать. Я обещаю вам, господа, что никогда ни единого слова не передам полиции, что бы мне ни стало известно. В конце концов, - продолжал Хардвик, - нам совершенно незачем занимать антагонистические позиции. Мне нужно узнать всего лишь две вещи и...
      - Две вещи? - перебил его Мейсон.
      - Совершенно верно.
      - Мне показалось, что речь шла всего об одной.
      - Но вы ведь не дождались, пока я закончу. Мне нужно поговорить наедине с вашим клиентом, и мне нужны те самые дневники Элен Кэдмас.
      Мейсон покачал головой.
      - В обмен на которые, - продолжал Хардвик, - вы можете рассчитывать на мое полное сотрудничество с вами на всех стадиях процесса.
      - К черту всю эту вашу сладкоречивую дипломатию, - сказал Мейсон. Если говорить прямо, то вы пришли нас шантажировать. Вам нужны дневники Кэдмас, и вам нужно, чтобы миссис Кемптон таскала для вас орешки из огня. А если она откажется это делать, вы собираетесь повесить на нее убийство Кэдмас.
      - Мистер Мейсон!
      - Но, - продолжал Мейсон, - вы не на тех напали.
      - Мистер Мейсон, я всего лишь сказал, что вы можете сделать две вещи, которые принесут вашей клиентке огромную пользу. В конце концов, вы знаете, что я могу добиться того, что мне нужно, гораздо проще - мне достаточно пойти в полицию. Но тогда все это появится в прессе.
      - Это верно, - сказал Мейсон, - полиция может добиваться любых сведений, черт возьми, и в газетах они могут публиковать все, что им взбредет в голову. Ну а мы можем посоветовать нашей клиентке не отвечать ни на какие вопросы.
      Хардвик встал.
      - Теперь я должен еще кое-что сообщить вам, джентльмены, - сказал он, - я получил телеграмму из Австралии от брата Бенджамина Эддикса.
      - Прекрасно.
      - Я отправил телеграмму по единственному адресу, который мне был известен, сразу, как только мне сообщили о смерти Бенджамина, и в ответ пришла телеграмма с соболезнованиями. Затем, как только я узнал о завещании, я телеграфировал ему, кратко изложив в общих чертах волю покойного.
      - И вы получили от него ответ, - сказал Мейсон, - с требованием оспорить выплату любых денег Джозефине Кемптон, поскольку она виновна в убийстве и, следовательно, по закону ей ничего из наследства достаться не может, какие бы распоряжения ни содержались в завещании?
      - Таких телеграмм я пока еще не получал. Я получил телеграмму, в которой содержится указание зарегистрировать завещание для официального утверждения и представлять его интересы, используя весь мой опыт.
      - Ну ничего, вы еще получите такую телеграмму, - сказал Мейсон, - и даже в том случае, если вы ее не получите, то как юрист, озабоченный защитой интересов своего клиента, вы обратите его внимание на это положение закона и объясните ему, что если Джозефина Кемптон будет осуждена за убийство, то он выгадает сумму в пятьдесят тысяч долларов.
      - По некоторым соображениям мой клиент, возможно, пожелает воздержаться от предъявления таких требований.
      - Вы ему объясните, что он имеет право использовать этот факт?
      - А что бы вы сделали, если бы вы были на моем месте? - спросил Хардвик.
      - Я бы, конечно, объяснил ему, - сказал Мейсон. - Ну а теперь я вам задам один вопрос. Как бы поступили вы, если бы были адвокатом, представляющим Джозефину Кемптон и некий другой адвокат, явно заинтересованный в ее осуждении за убийство Бенджамина Эддикса, хотел бы порасспросить ее наедине, чтобы посмотреть, не найдется ли удобный повод повесить на нее еще одно убийство?
      - Если бы я был уверен наверняка в правоте своих рассуждений, сказал Хардвик, - а вы не уверены, то сумел бы решить, что именно пойдет ей на пользу, и дал бы в соответствии с этим ей рекомендации.
      - Или выкладывайте все карты на стол, - потребовал Мейсон, - или идите к черту.
      - Вы упорствуете там, где это совершенно не нужно, - холодно сказал Хардвик. - Я-то к черту не пойду, а вот ваша клиентка отправится к чертям в преисподнюю, и довольно скоро.
      И он с гордым видом вышел из комнаты.
      - Боже мой, - воскликнул Этна, - вы же его фактически оскорбили, мистер Мейсон!
      Глаза Мейсона сузились:
      - Он рассказал нам кое-что полезное, и он подозревает что-то такое, о чем мы даже не имеем пока представления.
      - Разумеется, - сказал Этна, - ему известна вся подноготная - та информация, которой мы не располагаем, и это дает ему огромное преимущество.
      - Отлично, - сказал Мейсон, - вот пусть он и попытается сохранить ее в тайне. Начались гонки. Мы неважно стартовали, но у нас выше скорость. Он повернулся к Делле Стрит: - Соедини меня с Полом Дрейком, Делла.
      Когда Делла Стрит кивнула, Мейсон взял трубку и сказал:
      - Пол, я участвую в крысиных бегах. Мне нужно действовать очень быстро. Элен Кэдмас знала о Бенджамине Эддиксе больше, чем кто-либо другой, если не считать личного юриста Эддикса. Ей было известно что-то такое, что беспокоит этого юриста. Я должен знать, что именно. Бенджамин Эддикс был холостяком. Пожилым, но крепким, энергичным, мужественным на вид мужчиной. Нужно найти женщину... Ну черт побери, откуда я знаю, какую женщину? Ту самую женщину. И когда ты получишь все номера, по которым он разговаривал с яхтой, проверь эти номера, и, если там есть номера-телефонов отелей или кемпингов, немедленно посылай туда сыщиков с фотографиями, и выясни, не развлекался ли он там с какой-нибудь красоткой.
      Мейсон со стуком швырнул телефонную трубку.
      - А вам не кажется, - сказал Джеймс Этна, - что вы делаете слишком поспешные выводы, Мейсон? Все уверяют, что в жизни Эддикса не было никаких женщин.
      13
      Герти закрыла и заперла на ключ вход в приемную ровно в пять часов. В половине шестого Делла сложила исходящую переписку в кучу, и Герти помогла ей проштемпелевать конверты. После этого Герти ушла домой.
      Делла Стрит прошла в личный кабинет Мейсона.
      - Устала, Делла?
      - Не слишком. А ты как?
      Мейсон улыбнулся:
      - Да вот, сижу читаю дневники. У меня уже голова от них кружится. Ты еще в состоянии немного поработать?
      - Да. А что нужно делать?
      - Мы должны выдоить все, что только можно, из этих дневников Кэдмас.
      - Мы ведь уже это сделали.
      - Отнюдь нет. Мы просто прочитали строчки. А теперь нам нужно посмотреть, что написано между строчек.
      В наружную дверь приемной постучали - стук был громкий и решительный.
      - Я взгляну, кто там? - спросила она.
      Мейсон покачал головой:
      - Не надо, Делла. Хватит с нас уже всяких срочных дел и сверхурочной работы.
      Она села на свое место секретарши. Мейсон подошел и, присев на край стола, дотронулся до ее руки.
      - Как славно, что ты рядом со мной, - сказал он.
      - Как славно быть рядом с тобой, - ответила она с улыбкой.
      Стук в наружную дверь перешел в непрерывный грохот.
      - Кто бы это ни пытался проникнуть в нашу приемную, - сказал Мейсон, - он, похоже, совершенно уверен, что кто-то здесь есть, Делла. Это настойчивый, даже назойливый стук. Посмотри-ка лучше, кто там.
      Делла Стрит поспешила в приемную, открыла дверь. Мейсон слышал, как она обменялась с кем-то несколькими словами, затем вернулась со свежим номером вечерней газеты. На газете было написано: "Мистеру Мейсону. Поклон вам от Сиднея Хардвика. Хочу вас убедить, что я умею действовать быстро".
      Делла Стрит снова уселась за свой стол. Мейсон склонился у нее над плечом, пока она разворачивала газету на столе. Кричащие заголовки на самом верху страницы гласили:
      "ПОЛИЦИЯ НАМЕКАЕТ НА ВОЗМОЖНОСТЬ ВТОРОГО УБИЙСТВА.
      Власти допрашивают особу, подозреваемую в убийстве Эддикса, в связи с исчезновением его очаровательной секретарши."
      - Какая наглость с его стороны! - воскликнула Делла Стрит. - Это просто...
      - Я ничего другого и не ожидал, - сказал Мейсон. - Давай лучше посмотрим, Делла, насколько далеко он зашел.
      Они вместе прочитали заметку - в ней говорилось о том, что полиция сейчас допрашивает миссис Джозефину Кемптон в связи с таинственной смертью Элен Кэдмас, очаровательной секретарши, которая, как полагали, несколько месяцев назад в штормовую погоду прыгнула за борт роскошной личной яхты Бенджамина Эддикса.
      Власти сочли эту смерть, как указывала газета, самоубийством или несчастным случаем, но в связи с убийством Бенджамина Эддикса было вновь возбуждено дело о гибели Элен Кэдмас.
      Далее в заметке говорилось:
      "Прокурор округа обратил внимание на то, что упомянутая Джозефина Кемптон, находящаяся в данный момент под арестом по обвинению в убийстве Бенджамина Эддикса, проживала на яхте Эддикса в каюте, соединявшейся с каютой очаровательной секретарши. Элен Кэдмас загадочным образом исчезла ночью во время сильного шторма недалеко от побережья острова Каталина. Миссис Кемптон показала под присягой, что, приняв лекарство от морской болезни, оказавшее на нее снотворное действие, она легла в постель и заснула.
      Хотя тогда ее заявление не вызвало никаких сомнений, прокурор округа заявил, что в свете недавних событий расследование в связи со смертью Элен Кэдмас возобновлено.
      "Мы, - сказал он, - не предъявляем в настоящее время никаких обвинений, поскольку пока не имеем для этого достаточных оснований. Мы просто констатируем, что смерть Элен Кэдмас, которую в свое время сочли трагическим несчастным случаем во время шторма, может иметь более зловещий смысл. Могу только сказать, что мы, проводя расследование, допрашивали миссис Кемптон о событиях той ночи, когда пропала Элен Кэдмас, и что миссис Кемптон отказалась поведать нам что-либо новое. Это все, что я хотел бы сообщить".
      Мейсон плотно стиснул зубы, взгляд у него стал ледяным.
      - Ну что ж, - сказала Делла Стрит, - Хардвик честно держит свое слово.
      - Да уж куда честнее, - сказал Мейсон. - Отлично, Делла. Подожди здесь минутку. Схожу загляну к Полу Дрейку. Нам объявили войну, и я надеюсь, что у него есть для нас кое-какие боеприпасы.
      - Мне позвонить ему? - спросила Делла Стрит.
      - Нет, - сказал Мейсон. - Я схожу к нему в офис и сам посмотрю, что там у него варится. А ты тем временем, Делла, обзвони газеты и скажи им, что, если они пришлют своих представителей сюда, я сделаю заявление в связи с делом об убийстве Эддикса.
      - Мне подождать, пока ты поговоришь с Полом, перед тем как?..
      Мейсон отрицательно покачал головой.
      - Ты хочешь сказать, что, даже если у Пола ничего для тебя нет, ты все равно выступишь с прямым опровержением и...
      - Прямое опровержение, Делла, - сказал Мейсон, - в данной ситуации ничего нам не даст. Мы должны заставить Хардвика и его компанию перейти к обороне. Мне нужно нечто эффектное. Если Пол Дрейк приготовил для нас боеприпасы, я пущу их в ход. Если нет, то буду стрелять холостыми, но эти холостые наделают такого шума, что противная сторона вынуждена будет поспешить в убежище. Ты дозванивайся в редакции, Делла, и держи оборону крепости. Я вернусь сразу, как только поговорю с Полом.
      Мейсон вышел в коридор через дверь своего кабинета, прошел в офис "Детективного агентства Дрейка", распахнул дверь, поймал взгляд телефонистки, сидевшей у коммутатора, и спросил:
      - Пол у себя?
      Она улыбнулась:
      - Он уверяет, что он уже навсегда у себя.
      - Это чудесно, - рассеянно сказал Мейсон, посмотрев на сидевшую в приемной блондинку. - Передайте ему, что я уже иду.
      Мейсон вошел через дверцу в длинный коридор, ведущий к кабинету Пола Дрейка, и застал Дрейка с телефонной трубкой, прижатой к уху. Детектив раскладывал какие-то бумаги, продолжая разговаривать с одним из своих агентов.
      Дрейк жестом пригласил Мейсона садиться и через мгновение сказал в телефонную трубку:
      - Отлично. Заставь ее расписаться на обороте фотографий - не должно быть никаких сомнений, что она их опознала. Письменные показания под присягой она сейчас, вероятно, давать не захочет, но нужно ее повязать, чтобы она не смогла потом отпереться. Удостоверься, что она действительно опознала фотографии. - Дрейк повесил трубку, устало улыбнулся Мейсону и сказал: - Твоя догадка подтвердилась, Перри.
      - Какая именно?
      - Узнать телефонные номера, откуда Эддикс звонил на яхту и...
      - Ты хочешь сказать, вам удалось разнюхать, что он был с женщиной?
      - Точно.
      - С женщиной или с женщинами?
      - Похоже, в обоих случаях была одна и та же женщина - Элен Кэдмас.
      Мейсон присвистнул.
      - Вот почти все, что удалось разузнать по этому поводу. Несколько раз, когда яхта приходила в порт часов в девять-десять вечера, Эддикс уезжал с причала, но домой не приезжал до следующего утра. Если Эддикс не брал с собой Натана Фэллона, Мортимера Херши или Джозефину Кемптон, некому было связаться по телефону с яхтой или домом и выяснить, когда яхта пришвартовалась. Я проверял по вахтенному журналу. Пару раз, когда Эддикс отплывал на яхте, а потом высаживался на Каталине и отправлял яхту в дальнейшее плавание, он звонил капитану, чтобы дать ему распоряжения. Телефонные звонки были как раз из этих двух мотелей. Я еще не проверил пока все даты, но нет никаких сомнений, откуда он звонил, и в одном из мотелей хозяйка опознала их совершенно категорично. Она указала на фотографии Бенджамина Эддикса и Элен Кэдмас.
      - Как он регистрировался? - спросил Мейсон.
      - Он, разумеется, использовал вымышленное имя.
      - Они обычно записывают номера машин, - сказал Мейсон, - он...
      - Да, он дал им номер своего "кадиллака".
      Мейсон задумался. Глаза у него сузились.
      - Ты, когда входил, заметил в приемной блондинку? - спросил Дрейк.
      - Да, и кто она такая?
      - Я как раз собирался тебя вызвать и попросил ее подождать несколько минут. Это миссис Блевинс, жена того самого психолога-дрессировщика. Я попросил ее прийти в мой офис, поскольку...
      - Зови ее скорей, - сказал Мейсон. - Мне нужно поговорить с ней. А теперь послушай, Пол: я категорически предупреждаю - мне не нужны никакие промашки в этом деле. Твои ребята должны крепко-накрепко связать все ниточки. Под каким именем скрывался Эддикс?
      - В обоих случаях под одним и тем же - Барнуэлл. Он зарегистрировался как Б.Ф.Барнуэлл.
      - Ты не помнишь второе имя Бенджамина Эддикса, Пол?
      - Нет, не помню.
      Мейсон щелкнул пальцами и сказал:
      - Готов спорить на десять центов, что Франклин. Бенджамин Франклин Эддикс.
      - Ну и? - спросил Дрейк.
      - Наверняка окажется, что он обычно регистрировался как Б.Ф.Барнуэлл. Он сохранил свои первые инициалы - Б.Ф. Теперь вот что, Пол, у Эддикса было много дел, связанных с шахтами. Он часто бывал в Неваде. Мне нужно знать, не останавливался и где-нибудь в мотелях Б.Ф.Барнуэлл. И поскольку ты все равно этим занялся, так, просто ради интереса, сравни данные. Но о Барнуэлле нужно узнать все, что только можно.
      - Тебе придется, - сказал Дрейк, - черт побери, оплатить счет на сумасшедшую сумму, Перри. Мои люди...
      - Не имеет значения, - перебил его Мейсон, - у меня сейчас самый разгар боя, а за этим скрывается что-то очень серьезное. Я не знаю, что именно. Может быть, в этих дневниках Элен Кэдмас ничего и нет, но тем не менее каждый, кто хоть как-то связан с Эддиксом, пытается заполучить эти дневники любой ценой. Я могу делать выводы только из того факта, что я сам ничего в этик дневниках не нахожу, хотя и прочитал их. Все остальные их не читали и потому полагают, что в них содержится нечто очень важное, потому что нечто очень важное должно в них быть... Ладно, Пол, зови сюда миссис Блевинс.
      Дрейк снял телефонную трубку:
      - Попросите ко мне миссис Блевинс. - Он откинулся назад, потер глаза костяшками пальцев, зевнул и добавил: - Черт возьми, Перри, я уже отдаю концы. Я сижу здесь у этого телефона днем и ночью...
      - Мы уже приближаемся к финалу, Пол, - успокоил Мейсон. - Мы напали на богатую жилу.
      - Не знаю, какая польза нам будет от всей этой ерунды, - возразил ему Дрейк. - Парень развлекался со своей секретаршей - в этом нет абсолютно ничего оригинального. Ты же знаешь, это обычное дело. Признай, что она была чертовски смазливой девчонкой...
      - Знаю, знаю, - перебил его Мейсон, - но мы наткнулись на ниточку, которая может нас кое-куда вывести.
      - Ну ладно, поскорей бы только, - сказал Дрейк, - а то я сейчас свалюсь мордой вперед и...
      Распахнулась дверь, и на пороге возникла миссис Блевинс, двадцатисемилетняя блондинка с огромными голубыми глазами. Одежда отнюдь не скрывала достоинств ее фигуры. У миссис Блевинс была великолепная фигура, и она, видимо, прекрасно об этом знала.
      - Добрый день, - обратилась она к адвокату. - Вы - мистер Мейсон. Я видела, как вы входили. Я вам улыбнулась, но вы, похоже, меня не заметили. Я Ферн Блевинс, бывшая жена Алана Блевинса. А вы - мистер Дрейк?
      Мейсон с улыбкой поклонился ей, и миссис Блевинс направилась к нему, протягивая руку.
      Дрейк обратился к Мейсону:
      - Ты будешь с ней говорить или я?
      - Я сам, - сказал Мейсон. - Пожалуйста, присаживайтесь, миссис Блевинс. Мы будем ужасно назойливы в своем любопытстве.
      Выражение ее голубых глаз мгновенно изменилось, и она сказала:
      - А если я не захочу отвечать?
      - Ну, едва ли, - сказал ей Мейсон, - нас интересует ваш развод.
      - Ах, это! - воскликнула она с явным облегчением в голосе. - А я испугалась, что вы на самом деле собираетесь копаться в моей личной жизни.
      - Прежде всего мы заинтересованы в том, - сказал с улыбкой Мейсон, чтобы выяснить все, что происходило в доме Эддикса.
      - Вы имеете в виду Стоунхендж?
      - Да.
      - Думаю, там много чего происходило.
      - Приходилось ли вам когда-нибудь ночевать там с вашим мужем?
      - Слава Богу, нет. Да и он там не ночевал. Он там работал, и больше ничего, хотя иногда возвращался домой довольно поздно ночью.
      - Я обратил внимание, что в вашем заявлении о разводе вы ссылались на духовное насилие, - сказал Мейсон.
      - Да, формулировка получилась очень удачной.
      - Не можете ли вы сообщить нам какие-нибудь подробности, что-нибудь такое, о чем вы не упомянули в заявлении?
      - Алан был намного старше меня, - сказала она.
      - Вы были его второй женой?
      - Да.
      - Продолжайте.
      - Он... ну, мне кажется, мы устали друг от друга, и... мне надоело быть подопытным кроликом.
      Мейсон бросил многозначительный взгляд на Пола Дрейка и спросил:
      - Вы хотите сказать, что он гипнотизировал вас, миссис Блевинс?
      - Да, пожалуй, гипнотизировал. Я думаю, что только под влиянием своего рода гипнотического воздействия я вышла за него замуж.
      - Многим так кажется, - заметил Мейсон. - Можете ли вы сообщить какие-нибудь подробности?
      - Я работала тогда секретаршей, - сказала она, - и помогала ему иногда - он что-то там такое писал в то время. Ну, конечно, вы ведь и сами знаете - гипноз вызывает у людей интерес. Я очень заинтересовалась и расспрашивала его о гипнозе, и он... Тогда он казался мне очень милым. Ну, в то время, когда он за мной ухаживал. Что бы он ни делал, все казалось замечательным.
      - Продолжайте, - попросил Мейсон.
      - Я не знаю, как вам это описать. Глаза у тебя сияют, и каждая минута, проведенная с мужчиной, полна неземного блаженства. Потом ты выходишь за него замуж и, вместо того чтобы чувствовать себя счастливой, вдруг обнаруживаешь, что сыта всем этим по горло. Чары рассеиваются, и видишь, что этот мужчина самая обычная посредственность. Более того, это ревнивый, с собственническими замашками тип, который пытается разнюхать твои секреты и пристает со всякими дурацкими обвинениями.
      - Вы продолжали работать после того, как вышли замуж?
      - Да.
      - С вашим мужем?
      - Нет. У меня ведь была постоянная работа. Я не стала ее бросать.
      - Не можете ли вы рассказать нам подробнее о том, как он использовал вас в качестве подопытного кролика?
      - Ну, когда он рассказывал мне о гипнозе, он спросил, не хочу ли я, чтобы он попробовал меня загипнотизировать. Он смотрел прямо на меня, и я испытывала восхитительное чувство полной покорности. Я чувствовала, что готова на все ради него. Я хотела показать, насколько ему доверяю, и ответила, что очень хочу.
      - И что потом?
      - Я не помню, - сказала она.
      - То есть как?
      - Это как раз одна из тех штучек, которые может сделать гипнотизер. Он может вас загипнотизировать и приказать после пробуждения забыть все, что вы делали под влиянием гипноза. Я видела, как Алан десятки раз так делал с разными людьми. Он может заставить их делать самые дурацкие вещи и говорить полную ерунду, а затем прикажет им проснуться и забыть все, что они делали, и забыть даже о том, что их вообще гипнотизировали.
      - Что-то подобное было и с вами?