- Но какова цель? - спросил репортер. - Ведь такие данные нельзя, как мне известно, использовать в суде.
      - А мне и не требуется предъявлять их в каком-либо суде Калифорнии, ответил Мейсон. - Пусть обвинение обосновывает свое дело в суде и доказывает вину Сельмы Ансон, чтобы ни у кого не осталось и тени сомнения. А я заранее докажу общественности, что она не виновна ни в каких преступлениях.
      Сельма Ансон с удивлением посмотрела на Мейсона.
      - Иными словами, вы решаетесь поставить на карту все? - спросил журналист.
      - Я давно научился разбираться в картах, - заверил Мейсон. - Не сомневайтесь, что я безошибочно определяю невиновность клиента, когда он ко мне обращается.
      - Так вы воспользуетесь полиграфом? - переспросил репортер.
      - Конечно, - подтвердил Мейсон. - Шансы миссис Ансон обмануть ученого следователя, использующего современные средства психологии и техники, практически равны нулю.
      - С полицией это не пройдет! - заметил репортер.
      - А я и не стремлюсь, чтобы прошло, - улыбнулся Мейсон. - Мне важно, чтобы об этом прочитали люди и разобрались в случившемся. Поэтому я и сообщаю вам сведения, чтобы вы написали убедительную и достоверную статью.
      - Мы никогда не отказываемся от хорошего материала, - сказал репортер, - но, надо сказать, что в редакции существует предубеждение против "детектора лжи".
      - Господи, при чем здесь "детектор лжи"? - вздохнул Мейсон. - Я же сказал вам, что мы не стараемся обнаружить ложь, мы стараемся доказать невиновность. Человеческое тело реагирует на внешние раздражители. Вы когда-нибудь бывали на представлении, где хороший артист показывает что-нибудь смешное?
      Репортер недоуменно посмотрел на Мейсона.
      - Бывал, конечно, но я не усматриваю связи...
      - Что делала аудитория? - спросил Мейсон.
      - Смеялась.
      - Видели ли вы хотя бы одного человека, который оставался серьезным?
      - Я на них не смотрел, - сказал репортер. - Я сам смеялся до колик в животе.
      - С вами кто-нибудь был тогда?
      - Моя жена.
      - Она что делала?
      - Тоже смеялась.
      - Что такое смех? - спросил Мейсон. - Это внешний показатель определенной эмоции. Ты открываешь рот. Произносишь "ха-ха-ха". У тебя сотрясается диафрагма. Зубы обнажены, губы оттянуты. Плечи тоже сотрясаются.
      - Но какая связь между всем этим и установлением обмана? - спросил репортер.
      - Все очень просто. Люди созданы одинаково. Когда их что-то радует они улыбаются. Когда что-то огорчает - они плачут. Люди хохочут на комедиях и рыдают на похоронах. Все мы человеческие существа и наделены человеческими эмоциями. Одни люди проявляют свои чувства более явно, другие менее, но совершенно бесчувственных людей нет. Когда человек лжет, он испытывает совершенно определенные эмоции. Опытный обманщик может их скрыть, подавить, так что они не видны собеседнику. Но утаить эмоциональные сдвиги от опытного ученого невозможно. К тому же требуется умственное напряжение, чтобы произнести ложь, а чтобы сказать правду его не нужно.
      - Судьи хмурятся, когда в печати появляются описания тестов "детектора лжи" и полученные таким образом признания, - заметил репортер.
      - Разумеется, - согласился Мейсон, - они против использования полиграфа для установления вины человека, и мне бы хотелось, чтобы вы перестали его называть "детектором лжи". Нам предстоит присутствовать при научном исследовании по установлению невиновности. Если же вас не устраивает такой материал, так и скажите. Я уверен, что найдутся другие...
      - Чтобы такой материал не устраивал? - воскликнул репортер. Господи! Да это же сенсация, новость, которая будет напечатана у нас до того, как она появится в других газетах... Я просто хочу убедиться, что сам во всем правильно разбираюсь. Отсюда мои вопросы про полиграф и про то, насколько вы уверены в достоверности подобных исследований. Я не хочу что-либо упустить в своем очерке.
      - Никакого расследования полиграфом не будет, - сказал Мейсон, - это чисто научное обследование, проверка, во время которой исследователь применяет полиграф. В свое время о подобных исследованиях было слишком много всяких кривотолков. Полиция прибегает к ним для установления виновности подозреваемого. Какой-то остроумный репортер окрестил аппарат "детектором лжи", и название прижилось. В действительности никакого "детектора лжи" не существует. Полиграф весьма чувствительный прибор, который реагирует на малейшие колебания: сопротивление кожи человека, амплитуду ударов сердца, кровяное давление, дыхание. Короче говоря, эмоциональные показатели. Моя цель - подтвердить невиновность Сельмы Ансон. Я хочу это сделать таким образом, чтобы она впредь могла высоко держать голову в любом обществе и больше не обращать внимание на грязные намеки, которые ей пришлось выслушать.
      - Допустим, тесты дадут положительный результат? - спросил репортер.
      - В таком случае у вас будет еще более увлекательный материал, ответил Мейсон.
      - Нет, вы ошибаетесь, - сказал репортер. - Я же вам говорил, судьи хмуро смотрят на публикации о признаниях с помощью "детектора лжи". Впрочем, вы могли бы тут поступить весьма умно...
      - О чем вы говорите? - спросил Мейсон.
      - Если тесты покажут невиновность Сельмы Ансон, вы, понятно, окажетесь победителем. Если же они покажут ее виновность, а мы опубликуем статью, то у вас будут все основания требовать изменить округ, в котором должно слушаться дело, ссылаясь на предвзятость, необъективность и так далее...
      - Я уверен в невиновности своей клиентки, - ответил Мейсон. - Она откровенно ответит на все вопросы исследователя, а потом, если кто-то усомнится в объективности и достоверности результатов, я предложу этому человеку самому выступить в роли исследуемого, чтобы мистер Монроу проверил, насколько искренна его вера в выдвигаемые им обвинения.
      - Разумно, - согласился репортер и спросил после паузы: - Когда мы начнем?
      - Прямо сейчас, - ответил Мейсон.
      Репортер повернулся к фотографу:
      - Пленки хватит?
      - Вполне. У меня камера Строба, пленка рассчитана на сто кадров.
      - Она нам понадобится вся, - заметил репортер. - Перри Мейсон умеет ставить подобные спектакли.
      13
      В офисе Дункана Харриса Монроу Мейсон, представив всех друг другу, сказал:
      - Сельма Ансон была замужем за Вильямом Харпером Ансоном, который умер в прошлом году, оставив ей страховой полис. Кое-какие люди принялись высказывать злобные предположения и необоснованные обвинения в ее адрес, а страховая компания "The Double Indemnity Accident and Life" предприняла расследование. Был получен ордер на эксгумацию тела. Как я полагаю, имеются доказательства причины смерти мистера Ансона от мышьякового отравления. Во всяком случае, именно это намерена заявить полиция, ну, и несомненно, заявит страховая компания. Сам я не сторонник использования полиграфа как орудия доказательства виновности испытуемого. Однако испытываю к нему глубокое уважение, как к орудию установления невиновности подозреваемого. Повторяю, что считаю свою клиентку невиновной, и хочу, чтобы вы это проверили.
      Пока Мейсон говорил, фотограф не жалел пленки на снимки.
      - Почему вы обратились ко мне? - спросил Монроу.
      - Потому что вы член Американской Ассоциации Специалистов по полиграфу. Вы закончили аспирантуру и имеете ученую степень по психологии. У вас десятилетний опыт научных исследований в этой области, среди представителей своей профессии вы пользуетесь большим авторитетом. Согласны ли вы взяться за дело или нет?
      Монроу на минуту задумался.
      - Широкой огласки не избежать, - произнес он с колебанием.
      - Вы правы, - кивнул Мейсон. - Материалы исследования будут опубликованы независимо от того, каков окажется результат.
      - И вы желаете подобной публикации?
      - Этот журналист будет находиться здесь от начала и до конца тестирования, - ответил Мейсон, - а когда вы придете к определенным выводам и сообщите их, он все запишет.
      - У меня должна быть полная свобода действий, - заявил Монроу. Никаких ограничений или подсказок.
      - Вам она предоставляется в полной мере, - заверил Мейсон.
      - Это все очень необычно, - заметил Монроу.
      - А кто вам сказал, что мы должны все делать в обычной манере? спросил Мейсон. - У этой женщины погублена жизнь злобными инсинуациями и публикациями клеветнических намеков. Мы примем меры, чтобы стала известна правда.
      - Допустим, тестирование покажет, что она скрывает правду?
      - Тогда вы так и скажете, - ответил Мейсон. - Если вы принимаете близко к сердцу интересы своей профессии, то согласитесь со мной, что исследование полиграфом наиболее ценно именно для установления невиновности. В качестве примера можно вспомнить хотя бы нашумевшее в свое время дело Сэма Шеппарда. Кругом ходили слухи, будто члены его семьи не вполне откровенны, что они оказались на месте преступления задолго до приезда полиции и ухитрились стереть отпечатки пальцев, хотя я не представляю себе, зачем им понадобилось это делать - Сэм Шеппард имел полное право оставить отпечатки пальцев в своем доме... Так или иначе, но разговоры не умолкали, и вскоре родственники Сэма Шеппарда опасались встречать не только знакомых, но и совершенно посторонних людей. Тогда они договорились, что обоих братьев доктора Сэма Шеппарда и их жен допросит группа самых опытных, известных и уважаемых научных исследователей страны, работающих с полиграфами. Шансы допрашиваемых обмануть хотя бы одного из четырех экспертов, были ничтожно малы. Ну, а возможность допрашиваемых провести группу таких специалистов вообще исключалась. Исследования показали, что вся четверка действовала честно, что они на самом деле никогда не слышали, чтобы доктор Шеппард хотя бы намекнул на свою виновность. Эти результаты были опубликованы, и члены семьи снова могли держать высоко головы. Как раз этого я и добиваюсь в данном деле. Прошу вас самым тщательным образом допросить Сельму Ансон и сообщить нам, к каким выводам вы пришли. Если она лжет, я хочу, чтобы вы об этом заявили. Если говорит правду, я хочу, чтобы вы так же заявили об этом.
      Монроу повернулся к миссис Ансон.
      - Вы подтверждаете свое согласие подвергнуться обследованию, миссис Ансон? - спросил он.
      - Ну, я... все это явилось для меня полнейшей неожиданностью, но я... Да. Я даю свое согласие.
      - Миссис Ансон, - сказал Монроу, - я должен вас предупредить, что используемые мною аппараты исключительно чувствительны. Если вы чего-то не договариваете или пытаетесь утаить, как профессионал я советую вам немедленно покинуть кабинет и не подвергаться никаким проверкам.
      - Вы пытаетесь меня запугать? - спросила она.
      - Я просто предупреждаю вас.
      - _Я_ хочу сказать _в_а_м_ правду, - ответила она. - Приступайте к своим тестам.
      - Вас, господа, прошу пока присесть, - сказал Монроу. - Я хочу поговорить с миссис Ансон наедине, а потом, когда выясню достаточно подробностей о деле и установлю взаимопонимание, тогда приступим непосредственно к тестам. Садитесь вон туда, устраивайтесь поудобнее, отдыхайте.
      Вновь засверкали вспышки фотографа.
      Репортер подошел к телефону, соединился с редакцией и принялся что-то диктовать дежурному стенографисту.
      Мейсон, почувствовав на себе взгляд Деллы, незаметно подмигнул ей.
      - Ты, действительно, начал контрнаступление, - сказала она.
      - Откровенно говоря, одна вещь тревожит меня, - прошептал Мейсон.
      - Что именно? - спросила Делла Стрит.
      - Если полиция узнает, чем мы занимаемся, - сказал Мейсон, - они арестуют Сельму Ансон прежде, чем газета успеет опубликовать результаты тестирования. К тому же, добьются постановления Суда, в котором газете будет запрещено публиковать данный материал.
      - А они имеют право?
      - Это вопрос, - произнес Мейсон. - Ведь мы вступили в совершенно новую область, кто может сказать, что подлежит широкой огласке, а что нет? Несомненно, если тесты покажут, что она лжет и действительно причастна к смерти своего мужа, то ей проще отказаться от моих услуг и нанять другого адвоката. Тот сразу же заговорит о невозместимом ущербе, нанесенном его клиентке опубликованием статьи и на этом основании попытается добиться либо изменения места слушания дела, либо смягчения меры наказания, либо еще каких-то льгот для своей подзащитной. Как минимум, он мог бы попытаться убедить судью в необходимости поместить в газете опровержение результатов теста.
      - А если она невиновна?
      - Какое право имеет Суд запрещать гражданину доказывать свою невиновность любыми доступными средствами? Особенно, когда столько сделано для ее обвинения?
      Делла Стрит задумалась.
      Мейсон подошел к репортеру, который закончил свой телефонный разговор.
      - Хотите выяснить еще какие-нибудь подробности? - спросил Мейсон.
      - Бог мой, да, выкладывайте все, - попросил репортер. - Это же должен быть прекрасный материал... Знаете, чем больше я задумываюсь об этой истории, тем сенсационней она мне кажется.
      - Моя клиентка в своих действиях не вышла за пределы законных прав, сказал Мейсон.
      - А вы сами, служитель закона, вы не...
      - Нет, я стараюсь помочь своей клиентке доказать непричастность к совершенному преступлению, - сказал Мейсон. - Вы не находите, что это является моей обязанностью, ведь я адвокат? Никто не имеет права помешать мне делать все для своих подзащитных.
      - Но, - сказал репортер, - здесь находятся представители прессы!
      - Хотите уйти? - спросил Мейсон.
      Репортер осклабился, придвинул поближе к Мейсону свой стул и сказал:
      - Дайте мне еще деталей.
      Мейсон объективно изложил суть дела, ни словом не упомянув о конфиденциальных фактах, сообщенных ему клиенткой.
      - Вы ничего от меня не утаили? - спросил репортер.
      - Разумеется, кое-что утаил, - улыбнулся Мейсон. - Я сообщаю вам только достоверные факты, которыми вы сможете спокойно оперировать. Зачем бы я стал делиться своими соображениями и создавать у вас предвзятое мнение?
      - Мне бы хотелось раздобыть побольше внутренней информации, - заметил журналист.
      - Я и так преподнес вам сенсационный материал на серебряном блюдечке, - сказал Мейсон.
      - Что ж, огромное спасибо! - нервно улыбнулся репортер.
      Отворилась дверь из кабинета и появился Монроу.
      - Господа, - сказал он, - я готов начать исследование. У меня состоялся очень интересный разговор с миссис Ансон. Мне кажется, что я понимаю ее позицию. У меня есть основание предполагать, что она окажется прекрасным объектом для научного обследования. Здесь находится специальный кабинет, точнее лаборатория, оснащенная электрическими приборами. Вы сможете прекрасно все слышать, и наблюдать за происходящим через одностороннее стекло. Я предупредил миссис Ансон про особенности кабинета. Сказал о своем желании, чтобы за ходом опыта наблюдал ее адвокат, и спросил, разрешит ли она присутствовать мисс Стрит и двум другим джентльменам тоже. Миссис Ансон подписала письменное заявление и охотно дала согласие. Если вы сейчас пройдете через эту дверь направо, вы увидите помещение с комфортабельными креслами перед односторонним стеклом. Повторяю, я бы очень хотел, чтобы вы все внимательно следили за ходом исследования. Остается только добавить, что если вы, мистер Мейсон, посчитаете, что могут пострадать интересы вашей клиентки, то сразу же нажмите на стоп-кнопку, которая находится справа в стене у того кресла, где вы будете сидеть. И в то же мгновение опыт будет прекращен.
      - Очень хорошо, - сказал Мейсон.
      Они прошли в кабинет для наблюдающих, Монроу указал им места и закрыл дверь.
      Через одностороннее стекло было прекрасно видно соседнее помещение. Сельма Ансон сидела в спокойной позе, к ее рукам, голове и туловищу были присоединены разноцветные провода полиграфа, который должен быть записывать на ленте данные о ее дыхании, кровяном давлении, частоте пульса и гальваническом сопротивлении кожи во время допроса.
      Монроу уселся напротив.
      - Вы готовы отвечать, миссис Ансон? Прошу вас, не поворачивайте головы, не шевелитесь, сидите спокойно, расслабьтесь и не волнуйтесь.
      - Я готова отвечать на любые вопросы.
      Голос Монроу звучал ровно, монотонно, не выделялись никакие слова, да и сам он не делал ничего такого, что могло бы отвлечь внимание объекта его исследований.
      - Вас зовут Сельма Ансон? - начал он.
      - Да.
      - Вы любите слушать радио?
      - Да.
      - Вы намереваетесь мне лгать, отвечая на вопросы, касающиеся смерти вашего мужа?
      - Нет.
      - Вы прилетели сюда из Эль-Пасо сегодня утром?
      - Да.
      - Вы знаете кто повинен в смерти вашего мужа?
      - Нет.
      - Вы рассказали своему адвокату всю правду?
      - Да.
      - Вы когда-нибудь давали яд своему мужу?
      - Нет.
      - Вы ничего не утаивали от своего адвоката?
      - Нет.
      - Вы давали яд своему мужу?
      - Нет.
      - Вы часто смотрите телевизор?
      - Да.
      - Находился ли когда-нибудь в ваших руках яд, который был дан вашему мужу?
      - Нет.
      - Были ли вы вчера вечером в Эль-Пасо?
      - Да.
      - Солгали ли вы хотя бы раз, отвечая на вопросы данного теста о смерти вашего мужа?
      - Нет.
      Монроу тем же монотонным голосом сказал:
      - Я дам вам возможность передохнуть в течение нескольких минут, миссис Ансон, затем снова задам аналогичные вопросы. Расслабьтесь, пожалуйста, но постарайтесь не делать лишних движений.
      Процедура повторилась трижды. Под конец Монроу спросил:
      - Солгали ли вы мне, отвечая на заданные вопросы?
      - Нет, - ответила она.
      - Сделали ли что-нибудь, чтобы исказить значение тестов?
      - Нет.
      - Была ли в ваших ответах хотя бы полуправда?
      - Нет.
      - На этом, - объявил Монроу, - обследование закончено. - Он вышел из-за стола, вытащил из полиграфа длинную ленту, оторвал ее от вращающегося вала, освободил миссис Ансон от проводов и сказал: - Будьте добры, пройдите в соседнее помещение, где находятся ваши спутники, миссис Ансон. Я приду туда через несколько минут.
      Мейсон кивнул присутствующим. Они одновременно с миссис Ансон вышли в приемную.
      - Как я держалась? - спросила миссис Ансон у Мейсона.
      - Внешне хорошо, - ответил Мейсон. - Голос звучал ровно, руки не дрожали, вы не бледнели и не краснели.
      - Значит, если результаты будут хорошими, - спросила она, - доктор подтвердит, что я говорила правду?
      Мейсон кивнул.
      Репортер повернулся к фотографу, явно собираясь ему что-то сказать, но в этот момент отворилась дверь и в офис вошел Монроу, держа в руке сложенную ленту.
      Фотограф запечатлел его на пленке.
      - Ну? - спросил Мейсон.
      - По-моему мнению, - сказал Монроу, - эта женщина говорит правду.
      Репортер бросился к дверям, фотограф последовал за ним.
      Мейсон пожал руку Монроу, заплатил за тестирование и сказал своей клиентке:
      - Поезжайте домой и постарайтесь обо всем забыть, миссис Ансон. Не отвечайте ни на какие вопросы, от кого бы они не исходили. Пойдем, Делла, я думаю, что наступило время для завтрака.
      14
      Делла Стрит положила газету на стол Мейсона как раз в ту минуту, когда он вошел в кабинет.
      Крупные заголовки на первой странице сообщали: "Вдова оправдана". Шрифтом мельче внизу было напечатано: "Клиентка Мейсона согласилась подвергнуться тестированию на детекторе лжи".
      - Как все это представил наш репортер, Делла?
      - Господи, да как он мог это представить? - усмехнулась Делла Стрит. - Ты преподнес ему готовый материал. Он его приукрасил историй полиграфа, когда он изобретен и для чего, рассказал о покойном Леонарде Кейлере, об Американской Ассоциации Специалистов по полиграфу и о беседе с ее президентом... Весьма солидная статья.
      - Есть реакция? - поинтересовался Мейсон.
      - Нет, - ответила Делла Стрит. - Еще рано. Я...
      Зазвонил телефон. Делла Стрит подняла трубку и спросила:
      - Да, Герти? - Она улыбнулась Мейсону: - Окружной прокурор Гамильтон Бергер желает лично поговорить с тобой.
      - Пусть Герти соединяет, - сказал Мейсон и поднял трубку своего аппарата. - Да, мистер Бергер. Доброе утро. Как дела?
      - Чего вы предполагаете добиться, подняв такую шумиху вокруг дела Ансон? - спросил Бергер.
      - Противодействовать шумихе, поднятой полицией, будто бы Сельма Ансон уехала из города, чтобы ее не могли допросить.
      - Вы могли бы позволить полиции сделать это без вас.
      - Но пожелала бы полиция заявить в печати, что считает миссис Ансон невиновной?
      - Ни полиция, ни прокуратура не считают ее невиновной, сколько бы тестов детектором лжи вы ни предпринимали.
      - Одну минутку, мистер Бергер, - возразил Мейсон. - Не называйте аппарат "детектором лжи". Это не соответствует истине. На самом деле имеет место научный допрос, проводимый специалистом высокого класса с использованием полиграфа.
      - Хорошо, хорошо, - сказал Бергер. - Но я считаю необходимым обратить внимание на одно обстоятельство: Суд не одобряет подобное вмешательство прессы.
      - Какое именно?
      - Где обсуждаются результаты тестов "детектором лжи".
      - Я не знаю, чтобы кто-то до сих пор прибегал к помощи полиграфа для установления невиновности, - сказал Мейсон. - Если его и использовали в полиции, то для того, чтобы уличить человека во лжи и доказать его вину. Когда они не добиваются признания, они называют тест неубедительным и на этом успокаиваются. Я придумал принципиально новое применение. Когда возникают всякие слухи и кривотолки по поводу того или иного дела, я считаю целесообразным подвергнуть подозреваемого научному допросу с полиграфом и сообщить результаты в печати, какими бы они ни были. После этого все станет на свои места, а клеветники прикусят языки.
      - Суды не пойдут на это, - сказал Бергер.
      - Какой Суд осмелиться мне помешать? - спросил Мейсон.
      - Сами увидите. Считайте везением, если вас не обвинят в попытке оскорбить Суд.
      - Иными словами, - сказал Мейсон, - Суды пойдут на все, лишь бы не дать возможности человеку заявить во всеуслышание о своей невиновности?
      - Таким способом, да.
      - Почему?
      - Суды никогда не согласятся разрешить использовать тесты с полиграфом для доказательства вины подозреваемого.
      - Хорошо, - сказал Мейсон. - А как насчет добровольного признания? Они разрешают опубликовать его?
      - Ни в коем случае! - закричал Бергер. - После того, как подозреваемый сознался в содеянном, полиция не разрешит, чтобы его признание была опубликовано.
      - Что ж, - сказал Мейсон, - посмотрим на другую сторону картины. Предположим, что подозреваемый упорно твердит о своей непричастности к преступлению. Неужели Суд может запретить ему открыто заявить широкой публике о своей невиновности?
      - Конечно, нет.
      - Именно таково положение вещей в данном деле, - сказал Мейсон. - Суд мог бы запретить публикацию сообщения о тестировании полиграфом, показывающим вину человека, после его ареста. В нашем случае человек не был арестован, но его довели до такого состояния злословие и прямые инсинуации, что он добровольно идет на научное обследование с помощью полиграфа. Мы слишком долго раздумываем о правомерности применения этих научных тестов для доказательства вины и совсем не думаем об использовании их для установления невиновности. Человек, репутация которого запятнана косвенными уликами, а то и прямыми обвинениями, имеет право добиваться того, чтобы его репутация была восстановлена.
      - Вы не дослушали меня до конца, Мейсон, - взревел Бергер. - Я могу сказать, что в надлежащее время и в надлежащем месте _я_ намереваюсь просить Суд принять меры.
      - Какой Суд?
      - Который будет судить Сельму Ансон.
      - Вы собираетесь ее судить? - спросил Мейсон.
      - У нас имеются вещественные доказательства, которые в настоящее время мы оцениваем, - сообщил Бергер. - И мне кажется вполне вероятным, что миссис Ансон будут судить, невзирая на шумиху, которой вы рассчитывали запутать дело.
      - И вы намерены сделать это заявление в печати?
      - Я уже обрисовал прессе позицию прокуратуры в манере, приличествующей представителям закона.
      - Другими словами, вы пытаетесь противодействовать моей публикации, сказал Мейсон.
      - Ничего подобного. Меня попросили изложить позицию прокуратуры, и я это сделал.
      - Когда мы окажемся в суде, - сказал Мейсон, - я непременно взгляну на ваше достойное заявление и проверю, нет ли в нем чего-то такого, что предназначено для целенаправленного, отнюдь не объективного воздействия на общественное мнение.
      - Вам будет не до этого! - заметил Бергер. - Представляю, как вы будете выглядеть, когда потерпите поражение после такой публикации в газете.
      - Человек всегда считается невиновным до тех пор, - сказал Мейсон, пока его вина не будет доказана, мистер Бергер.
      - Благодарю вас, что вы предоставили мне возможность оживить в памяти основное юридическое правило, - с сарказмом ответил Бергер.
      - Не стоит благодарности, - весело сказал Мейсон. - Обращайтесь ко мне всякий раз, когда захотите вспомнить то, что исчезло у вас из памяти.
      Бергер резко повесил трубку.
      Мейсон улыбнулся Делле Стрит.
      - Окружной прокурор сказал, что сделал заявление в печати.
      - Оно уже опубликовано?
      - Появятся в вечернем выпуске, - сказал Мейсон.
      Снова раздался телефонный звонок.
      - Да, Герти? - сказала Делла Стрит и повернулась к Мейсону: - Джордж Финдли находится в приемной. Он выглядит разъяренным и требует немедленной встречи с тобой.
      - Требует? - переспросил Мейсон.
      - Так говорит Герти. Требует.
      - Пригласи его, - сказал Мейсон, - раз уж он требует. Послушаем, что он скажет.
      Делла Стрит с минуту колебалась, затеи нехотя подошла к двери в приемную и открыла ее.
      - Входите, мистер Финдли, - сказала она.
      Джордж Финдли, рослый и широкоплечий мужчина двадцати восьми лет, словно ураган ворвался в кабинет.
      - Какого черта вы пытаетесь делать? - спросил он у Мейсона.
      Мейсон внимательно посмотрел на посетителя.
      - В данный момент я пытаюсь выяснить, чего вы хотите, - сказал он. Я не принимаю посетителей без предварительной договоренности, а для вас сделал исключение только потому, что вы выглядите весьма расстроенным. Так что же вам угодно?
      - Вы вмешиваетесь в семейные дела! - обвинил Финдли.
      - Присаживайтесь, - предложил Мейсон. - И объясните мне, почему я не должен вмешиваться в семейные дела? Адвокатам очень часто приходится это делать.
      - Тут совсем другая ситуация, - заявил Финдли. - Эта женщина настоящая интриганка. Она уже отправила на тот свет своего мужа, а как только ей удастся заполучить дядю Ди, она отравит и его. Дядя Ди не протянет и двух лет.
      - Вы готовы это доказать? - спросил Мейсон.
      - Совершенно верно, я готов это доказать.
      - Тогда вам не следует попусту тратить время на разговоры со мной, заметил Мейсон. - Отправляйтесь к окружному прокурору.
      - Именно по этой причине, - сказал Финдли, - я и хотел поговорить с вами.
      - Вот как? - усмехнулся Мейсон. - Ну, раз вы уже здесь, выкладывайте, что у вас на уме.
      - Вы представляете Сельму Ансон, - сказал Финдли. - Мне глубоко безразлично ее прошлое, пусть она еще убьет десяток мужей, лишь бы не трогала дядю Ди. Он милейший и доверчивый человек, который совершенно не умеет разбираться в окружающих, а особенно в людях типа Сельмы Ансон. Он считает ее такой, какой она ему кажется, принимая все за чистую монету. Так вот, я предоставил Сельме Ансон возможность выйти сухой из воды. Как я понимаю, она ухватилась за нее, но тут в игру вмешались вы и все испортили.
      - Каким образом?
      - Своим проклятым тестированием на "детекторе лжи".
      - Это вовсе не было проклятым тестированием на "детекторе лжи", усмехнулся Мейсон, - а тест при помощи детектора правды. Я хотел установить точно, что моя клиентка говорит правду.
      - Не знаю, чего вы добиваетесь, - сказал Финдли, - и меня это ни не интересует. Показания "детектора лжи" не примут во внимание на суде.
      - Пожалуйста, - произнес Мейсон, - успокойтесь и внимательно выслушайте то, что я скажу. Я заставил свою клиентку подвергнуться допросу эксперта, а тот использовал при этом полиграф точно так, как врач мог бы использовать стетоскоп.
      - Вы же знаете, что такие тесты суд не принимает во внимание.
      - Я вовсе не добиваюсь того, чтобы суд их принял во внимание, сказал адвокат. - Моя клиентка не находится под судом.
      - Ну, этого ей не избежать.
      - Что вы имеете в виду?
      - Я пытаюсь добиться взаимопонимания с вашей клиенткой, мистер Мейсон, - сказал Финдли. - Я раскрою перед вами карты. Предупреждаю, если вы вздумаете в суде спросить меня о том, что я говорил, то покажу под присягой, что вы меня оболгали... А теперь попросите секретаршу выйти, мы потолкуем, как мужчина с мужчиной.
      - Говорите как мужчина мужчине все, что вам заблагорассудится, сказал Мейсон. - Если же вы намереваетесь рассказать факты, которые, по вашему мнению, не должны выходить за пределы этой комнаты, вам разумнее уйти отсюда, не раскрывая рта.
      - Одну минутку, - сказал Финдли. - Ведь если мы и дальше будем разговаривать в таком тоне, мы ни о чем не договоримся.
      - А мы должны договориться? - спросил Мейсон.
      - Я думаю, да.
      - Почему?
      - Потому что я состоянии помочь вашей клиентке.
      - Каким образом?
      - Я не могу полностью раскрывать карты, - заявил Финдли, - пока не выясню, какими козыри у вас на руках.
      - Моя позиция предельно проста, - сказал Мейсон. - Начались разговоры, будто миссис Ансон известны что-то о смерти ее мужа, что она утаивает. Затем кто-то подсказал полиции, что якобы она сама имеет отношение к его смерти... Иными словами, что именно она его отравила. Эти инсинуации, эти необоснованные намеки не что иное, как злобная клевета, которая привела к дискредитации личности. Когда я установлю, кто ее распускает, где, когда и кому это было сказано, я намереваюсь предпринять соответствующие шаги, чтобы наказать клеветника.