- Нет, - возразил Мейсон. - Они думают, что она прямо направляется из клиники в окружную прокуратуру. И, в любом случае, ты ведь слышал наш разговор. Это поможет избежать неоднозначного толкования.
      Мейсон открыл ящик письменного стола, достал бутылку пшеничной водки и стакан. Репортер отодвинул стакан обратно к адвокату и поднес бутылку к губам. Изрядно отхлебнув, он улыбнулся Мейсону:
      - Моя первая жена терпеть не могла мыть посуду, так что я отучился ее пачкать. Понимаешь, Мейсон, у меня было тяжелое утро, уже несколько ночей подряд я не могу как следует выспаться. Если я положу ее в карман, то это поможет мне не заснуть на ходу.
      Адвокат протянул руку и взял бутылку у Неверса.
      - А если она останется у меня в столе, я точно буду знать, что ты не переборщишь.
      - В таком случае мне следует отправляться вниз за фотографом, заявил Неверс, встал с кресла и пошел к двери.
      Он вернулся через пять минут вместе с фотографом, который в одной руке нес фотоаппарат, а в другой - треножник. Фотограф, не теряя времени, профессионально осмотрел кабинет, определяя, в каком углу лучше освещение.
      - Какой у нее цвет лица? - поинтересовался он.
      - Золотистые волосы, темные глаза, высокие скулы, хорошая фигура, сказал Мейсон. - Насчет позирования у вас с ней проблем не будет. Она прекрасно знает, как лучше подать себя.
      - Я хочу, чтобы она села вот в это кожаное кресло, - пришел к выводу фотограф.
      - Значит, сюда и сядет, - согласился Мейсон.
      Фотограф поднял шторы, установил треножник, настроил и сфокусировал фотоаппарат большого размера и приготовил вспышку.
      - Почему вы не пользуетесь электрическими лампочками? поинтересовался Мейсон, наблюдая, как фотограф засыпает порошок. Насколько мне известно, с ними получаются лучшие результаты, а комната не наполняется дымом.
      - Попробуйте сказать нашему редактору, как проводить ревизию счетов, - ответил фотограф. - К тому же, это _в_а_ш_ кабинет, а меня дым не беспокоит.
      Неверс улыбнулся Мейсону:
      - Как видишь, мы работаем в "Старе" в атмосфере взаимопонимания и сотрудничества.
      Мейсон посмотрел в потолок и пробормотал:
      - Я думаю, мне придется на полчаса прекратить работу только потому, что вы экономите на вспышке.
      - Дай ему глотнуть из той бутылочки, - предложил Неверс, - и тогда, не исключено, дыма будет поменьше.
      Мейсон достал бутылку из стола и протянул фотографу.
      - Мне почему-то кажется, - снова заговорил Неверс, обращаясь к адвокату, - что ты опять приготовил кролика, которого вытащишь из шляпы.
      - Приготовил, - кивнул Мейсон.
      - Ладно, Билл, - повернулся Неверс к фотографу, - сделай фотографию адвоката за столом. Надо бы разложить несколько справочников и бумаг. И бутылку-то уберите, ради Бога.
      - Не тратьте зря пленку, - заявил Мейсон. - Они все равно напечатают только фотографии в зале суда или в паре с Фрэнсис Челейн.
      Харри Неверс задумчиво посмотрел на него и ответил своим усталым голосом:
      - Не будь так уверен. Все зависит от того, что ты там приготовил. Последнее время ты неоднократно всех удивлял, и я приберегу эти снимки на случай, если они нам вдруг понадобятся. Работая с тобой, никогда не знаешь, что ты выкинешь в следующее мгновение.
      Мейсон внимательно посмотрел на журналиста.
      - А не хочешь ли ты случайно сказать, что идут разговоры о том, что меня могут арестовать, как соучастника после события преступления?
      Неверс усмехнулся.
      - У тебя прекрасно работает голова, но своеобразная манера ведения дел и представления клиентов. Раз уж ты это упомянул, я вспомнил, что поговаривают о том, что ты получил украденные деньги в качестве гонорара и не сдал их полиции.
      Мейсон с укором посмотрел на него.
      - Если бы я получил деньги, подумай, в каком положении оказалась бы моя клиентка, если бы я пришел к окружному прокурору, положил их ему на стол и заявил: "Вот они".
      - А ты получал от своей клиентки тысячедолларовые купюры? - спросил Харри Неверс таким тоном, словно и не рассчитывал услышать ответ.
      Мейсон махнул рукой.
      - Если бы и да, то деньги были бы у меня или при себе, или где-то в конторе. А в конторе все обыскали сверху до низу.
      - Сегодня утром?
      - Ночью, - сообщил ему Мейсон.
      Неверс повернулся к фотографу.
      - Сделай три снимка, Билл: за столом, стоя и лицо крупным планом.
      16
      Фрэн Челейн сидела в большом кожаном кресле и смотрела на фотоаппарат, установленный на треножнике. Потом она повернулась к Мейсону и улыбнулась измученной, трогательной улыбкой.
      - Вот так и улыбайтесь, - сказал фотограф.
      - Секундочку. Можно вас попросить немного показать ножку?
      Фрэн Челейн продолжала устало улыбаться. Она опустила руку на дюйм или два и приподняла юбку.
      - Смотрите в объектив, - снова подал голос фотограф.
      - Еще рано! - закричал Неверс. - Не совсем то, что требуется. Еще чуть-чуть приподнимите.
      Она перестала улыбаться, в ее темных глазах сверкнул огонек, она начинала злиться. Девушка резким движением подняла юбку выше колена.
      - Это слишком, мисс Челейн, - заметил фотограф.
      - Черт побери, то вам мало, то вам много. Хотели ножку - получайте! заорала Фрэн.
      - Поймите, мисс Челейн, - спокойным голосом начал объяснять Мейсон, эти мужчины на нашей стороне. Они постараются, чтобы о нас благоприятно отозвались в прессе, но для этого у них должна получиться фотография, которая привлечет читательский интерес. Для вас самой будет очень неплохо, если вы изобразите на лице именно ту улыбку, что требуется, и в то же время покажете ножку именно так, чтобы это привлекло мужское внимание.
      Постепенно гнев в ее глазах потух, она поправила юбку и снова измученно, трогательно улыбнулась.
      - Нормально, - сказал Неверс.
      - Не шевелитесь. Не мигайте, - приказал фотограф.
      Вверх поднялся гриб белого дыма от вспышки.
      - Так, сделано, - сказал фотограф. - Теперь попробуем другую позу. Носовой платок в левую руку, как будто только что плакали, страдальческое выражение лица. Чуть-чуть опустить уголки рта. Ножку показывать не надо.
      - Я вам что, актриса или манекенщица? - опять взорвалась Фрэн Челейн.
      - Успокойтесь, - вновь обратился к ней Мейсон. - Вам еще очень много предстоит пережить, мисс Челейн, и я хочу предупредить вас, что вам следует научиться сдерживаться. Если вы станете срываться и показывать характер, то газетчики представят вас читателям, как тигрицу, а это совсем не пойдет вам на пользу. Я хочу, чтобы дело как можно скорее передали в Суд. Вам надо сотрудничать с этими людьми, а то вас ждут неприятные сюрпризы.
      Она посмотрела на адвоката, вздохнула и приняла предложенную позу.
      - Подбородок немного опустить, голову налево. Глаза прикрыть, но не полностью, - давал указания фотограф. - Плечо отвести от камеры. Вот, то, что надо. Не двигайтесь.
      Он щелкнул фотоаппаратом, и облако белого дыма еще раз поднялось к потолку.
      - По-моему, все прекрасно получилось, - сказал фотограф.
      Мейсон направился к телефону.
      - Делла, еще раз свяжись с Клодом Драммом, - попросил он.
      Когда Драмм ответил, Мейсон сказал:
      - Мне очень жаль, мистер Драмм, но мисс Челейн в плохом состоянии. У нее был нервный срыв, и врач отправил ее в клинику. Она ушла оттуда, чтобы сдаться полиции, когда узнала, что ее разыскивают. Она сейчас у меня в кабинете и очень нервничает. Не могли бы вы забрать ее отсюда?
      - Мне показалось, что вы сказали, что она ушла от вас, когда вы звонили в первый раз, - с раздражением в голосе заметил Драмм.
      - Нет, вы меня неправильно поняли. Я сказал, что она направляется к вам. Я также говорил, что не знаю, собирается она где-либо останавливаться по пути. Она очень нервничала и хотела, чтобы я поехал вместе с ней.
      - Хорошо, полиция будет у вас, - зарычал Драмм и повесил трубку.
      Мейсон улыбнулся Неверсу.
      - Если бы я сказал им, что мисс Челейн направляется сюда, чтобы сдаться властям, они бы здесь выставили своих людей и она бы до меня никогда не добралась.
      - Каждый ведет свою игру, - философски заметил Неверс. - Слушай, я бы не отказался еще от глоточка твоего напитка.
      - И я тоже, - вставила Фрэн Челейн.
      Мейсон покачал головой.
      - Нам с вами скоро в бой, мисс Челейн, и я не хочу, чтобы от вас попахивало спиртным. Не забывайте, что каждый ваш жест попытаются сфотографировать, а каждое слово донести до общественности. Помните, что ни при каких обстоятельствах вы не должны говорить о деле или выходить из себя. Это две вещи, о которых ни в коем случае нельзя забывать. Рассуждайте о чем угодно, дайте репортерам любой материал. Расскажите им о вашем тайном романе с Робом Глиасоном, закончившимся свадьбой, как вы восхищались Робом, какой он прекрасный человек. Вспомните свое детство, что ваши родители умерли, а дядя стал одновременно и отцом, и матерью. Вы - бедная маленькая девочка, без мамы, без папы, но купающаяся в деньгах. Пусть пишут слезливые отчеты. Вы должны им дать для этого материал. Но, стоим им начать задавать вопросы о деле или о том, что произошло в тот вечер, немедленно замолкайте. Извиняйтесь, признавайте, что вы сами бы с удовольствием порассуждали на эту тему, вы не видите причин, почему бы и нет, но ваш адвокат категорически приказал вам ничего не говорить об этом. Он все сам скажет. Это глупо, вы не понимаете, почему так решил адвокат, вам нечего скрывать, вы с радостью рассказали бы все, как помните, но вы дали обещание адвокату, а вы всегда держите слово. Они пойдут на всевозможные уловки, возможно, сообщат, что Роб Глиасон полностью во всем сознался: сказал полиции, что считает, что именно вы совершили убийство, и сделали несколько заявлений ему, из которых можно заключить, что вы виновны. Или они могут сказать вам, что он пришел к заключению, что вы виновны, и сам признался во всем, чтобы спасти вас. Они все испробуют. Просто смотрите на них с ничего не выражающим лицом и молчите. И, ради Бога, не выходите из себя. Возможно, они предпримут что-то, что вызовет у вас желание убить всех, но если вы, как обычно, покажете свой характер, то об этом будет написано на первых полосах всех газет. Они покажут, что вы неуправляемы, и охарактеризует вас, как тигрицу.
      - Я поняла, - сказала она.
      За окном прозвучали полицейская сирена.
      Фрэнсис Челейн вздрогнула.
      - Так, Билл, - обратился Неверс к фотографу, - снова заряжай свою камеру, потому что эти ребята явно захотят, что ты их сфотографировал в деле: арестовывают подозреваемую. Возможно, появится лично Карл Сивард из Отдела по раскрытию убийств. Он большой любитель выставлять свое пузо перед камерой, положив руку на плечо арестованного. Мечтает увидеть свое изображение на первой странице с подписью: "Карл Сивард, бесстрашный следователь из отдела по раскрытию убийств, берет подозреваемую под стражу и заканчивает разбирательство по делу, которое поставило на ноги все Управление полиции".
      Затем Неверс, улыбаясь, встал в позу перед фотоаппаратом.
      - Может, и мне сфотографироваться? Волосы у меня хорошо лежат? Потом сделаем подпись: "Репортер "Стара", который помог полиции найти подозреваемую".
      Фрэнсис Челейн посмотрела на него оценивающим взглядом.
      - Ножку покажите, - сказала она.
      17
      Пол Дрейк сидел на краешке письменного стола Мейсона и вытряхивал табак из тряпочного мешочка в коричневатую бумагу, которую держал в пожелтевших от никотина пальцах.
      - Итак, моя сотрудница вышла на контакт с миссис Мейфилд, но пока мы ничего не выяснили. Какое-то время миссис Мейфилд держали в полиции, как важную свидетельницу.
      - А слежку в открытую ты уже провел? - поинтересовался адвокат.
      - Пока нет. Готовимся. С твоей миссис Мейфилд работает женщина, представившаяся ей бывшей гувернанткой, которая долго находилась за границей, а теперь осталась без работы. Мы проверили прошлое миссис Мейфилд, попытались выйти на ее знакомых, с одной подругой молодости удалось поговорить. Мы выяснили имена кое-каких приятельниц, чем она занималась и все в таком роде.
      - А как идут дела у твоей оперативницы?
      - Неплохо. Миссис Мейфилд уже делится с ней своими проблемами, ругает мужа, ну и так далее.
      - Но об убийстве она пока ничего не говорила? - спросил Мейсон.
      - Даже не пискнула. Она, конечно, упоминала, что ее вызывали к окружному прокурору и какое-то время держали под охраной, как важную свидетельницу, - пока не получили от нее письменного заявления. Но в детали она не вдается. Просто пересказывает то, что уже напечатали в газетах.
      - А что с Доном Грейвсом? - поинтересовался адвокат. - С ним как идут дела?
      Дрейк последний раз затянулся сигаретой.
      - Вот здесь все отлично. С ним познакомилась молодая, симпатичная оперативница, и Грейвс, похоже, на нее клюнул. Рассказывает все, что знает.
      - О деле?
      - Обо всем. Просто выворачивается наизнанку.
      - Сотрудница, должно быть, у тебя неплохая.
      - Да, Перри, - с энтузиазмом кивнул Дрейк. - Есть на что посмотреть. Она знает, как подойти к мужчине. У нее огромные, доверчивые глаза и она прекрасно умеет слушать. Ты просто горишь желанием поделиться с ней своими проблемами. Ты представить себе не можешь, но когда _я_ приглашаю ее поужинать, то вдруг сам начинаю жаловаться ей на свою жизнь: на первую девчонку, которая меня бросила, и поэтому я так и не женился, и все тому подобное. Ты видел в стельку пьяных мужиков, которые готовы на плече у абсолютно незнакомого человека выплакивать свои беды? Именно так и работает эта девушка. Почему-то хочется выдать ей всю подноготную.
      - Прекрасно. Что ей удалось узнать?
      - Пока только то, что тебе не очень захочется услышать, - ответил детектив. - Это совсем не поможет твоей клиентке.
      - Тем не менее, выкладывай и, пожалуйста, ничего не приукрашивай. Мне нужны только факты.
      - Дело в том, - начал отчет Дрейк, - что на твоей клиентке в ночь убийства был розовый пеньюар. Эдвард Нортон послал Дона Грейвса в машине судьи Пурлея в дом Артура Кринстона за документами. Грейвс почему-то решил посмотреть назад, когда машина делала очередной поворот. С той точки можно было увидеть, что делается в кабинете Эдварда Нортона. Грейвс заметил, как кто-то стоит за спиной Нортона, сидевшего за письменным столом. Более того, он утверждает, что видел, как мужчина опустил трость на голову Эдварда Нортона, и тот рухнул на стол. Грейвс также говорит, что заметил руку, плечо и голову женщины. Он практически уверен в том, кто были эти мужчина и женщина. На женщине был розовый пеньюар.
      - Он это заявил окружному прокурору? - спросил Мейсон.
      - Да. Подписал заявление и дал клятву, что сказанное им - чистая правда.
      - Это отличается от того, что он говорил полиции в ночь убийства, заметил Мейсон. - Когда они только прибыли на место, Грейвс утверждал, что видел, как мужчина наносил удар, но ничего не упоминал ни про какую женщину.
      - Тебе это не поможет, - ответил Дрейк. - Ты это не докажешь.
      - Но они стенографировали то, что он говорил, - сказал Мейсон.
      Дрейк расхохотался в ответ.
      - Ты что, не знаешь, как работает полиция? Те бумаги куда-то потерялись. Я попросил одного своего приятеля - газетного репортера встретиться со стенографисткой, которая тогда работала с полицейскими. Выяснилось, что никто не знает, куда делся ее блокнот. Просто исчез.
      Дрейк улыбнулся адвокату. Мейсон уставился на свой стол, нахмурив брови.
      - Проходимцы чертовы, - наконец выдавил он из себя. - Окружной прокурор всегда вопит, что адвокаты, защищающие обвиняемых, манипулируют доказательствами и фактами дела. Но стоит только кому-то из людей окружного прокурора найти доказательства в пользу обвиняемой, как с ними обязательно что-то случается.
      Детектив пожал плечами.
      - Окружной прокурор хочет добиться обвинения, - заметил он.
      - Пол, а твоя оперативница может оказаться в комнате миссис Мейфилд в доме Нортона? - спросил Мейсон.
      - Конечно. Нет проблем.
      - Отлично. Я хочу, чтобы она просмотрела все платья, какие только есть у миссис Мейфилд. Другими словами, я хочу выяснить, нет ли у нее розового пеньюара, халатика или чего-то подобного.
      Дрейк многозначительно взглянул на адвоката.
      - В общем-то несложно и положить туда, что требуется, - сказал детектив.
      - Нет, - категорично заявил Мейсон. - Я веду честную игру.
      - Какой в этом смысл? Они-то поступают с тобой по-свински.
      - Ничего не могу поделать. Я думаю, что выиграю это дело.
      - Послушай, - сказал Дрейк, закидывая ногу на ногу, - я очень сомневаюсь, что тебе удастся его выиграть. Обвинение против твоей клиентки уже практически готово. Сам посмотри, что у них имеется. Именно она должна получить огромную сумму после смерти Нортона. Фактически, тайно выйдя замуж, ей нужно было либо прикончить его, либо потерять имущество на сумму более миллиона. Возможно, этот парень, Глиасон, женился на ней по любви, но не исключено, что и из-за денег. Окружной прокурор разработал теорию, что когда Глиасон узнал об условиях учреждения траст-фонда, они с мисс Челейн пытались по-хорошему поговорить с Нортоном. Но тот отказался слушать их доводы и Глиасон решил его прикончить. Они здорово поругались. Глиасон бы уже тогда убил его, но тут приехал Кринстон, которому была назначена встреча. Глиасон подождал, пока Кринстон не закончит свои дела с Нортоном, открыл одно из окон внизу, оставил следы на траве, чтобы представить, словно в дом проникли грабители, а затем разбил Нортону голову. Не исключено, тогда он и не помышлял о краже, просто хотел обставить все так, будто в доме побывали воры, и для этого вывернул карманы Нортона. Он нашел в бумажнике такое количество наличных, что решил оставить их себе. Затем он услышал, что Кринстон возвращается. Требовалось что-то очень быстро предпринять. Он знал, что шофер в стельку пьян, бросился вниз, подложил ему столько улик, сколько успел, а затем смотался. Фрэнсис Челейн находилась вместе с Глиасоном, когда совершалось преступление. Если ее завести, она дико выходит из себя. Возможно, она была тогда в ярости. Глиасон женился на ней из-за денег. Это было преднамеренное преступление с его стороны. Возможно, он придумал воров-взломщиков, когда Кринстон разговаривал с Нортоном. Услышав шум приближающейся машины, он понял, что его, должно быть, видели или что-то пошло не так, и он подставил шофера, как запасной вариант.
      Мейсон посмотрел на детектива холодным, тяжелым взглядом.
      - Пол, если они в Суде попытаются представить эту теорию, я разнесу ее в пух и прах, - заявил адвокат.
      - Ничего подобного, Перри. У них масса косвенных улик. Они несколько раз ловили твою клиентку на лжи. Зачем она утверждала, что ездила на бьюике, когда его даже никто не выводил из гаража? Полицейские могут доказать, что машина все время оставалась на месте. От миссис Мейфилд они получили полную информацию, она тут постаралась, да и дворецкий, который живет над гаражом, клянется, что в тот вечер никто никуда не ездил. К тому же окружной прокурор может доказать, что трость, которой убили Нортона, принадлежит Глиасону, что у твоей клиентки были деньги Нортона...
      Мейсон резко встрепенулся.
      - Они могут доказать, что у моей клиентки были эти деньги? - спросил он.
      - Ага, - кивнул детектив.
      - Каким образом?
      - Точно не могу сказать, но знаю, что это часть подготовленного ими обвинения. Они это как-то проработали. По-моему, опять миссис Мейфилд постаралась.
      - Ну, ничего, выясним. Я заставлю их немедленно передать дело в Суд.
      - Немедленно в Суд?! - воскликнул Дрейк. - Но мне казалось, что ты пытаешься получить отсрочку. По крайней мере, так утверждают газеты.
      Мейсон улыбнулся Дрейку.
      - Именно таким образом я пытаюсь их поторопить. Я требую отсрочек, прошу дополнительного времени. Они, естественно, возражают. Через какое-то время я признаю, что проиграл, и позволю им передать дело в Суд.
      Дрейк покачал головой.
      - Они не клюнут на это. Слишком старая уловка.
      - Я по-новому ее преподнесу, - усмехнулся Мейсон. - Теперь я хочу, чтобы ты провел слежку в открытую за миссис Мейфилд, а также за Доном Грейвсом. Может, они испугаются и выдадут какие-то факты. Ни один из них не говорит правды - по крайней мере, пока. И еще мне требуется поподробнее узнать об этих деньгах. У окружного прокурора есть доказательства, или только подозрения?
      - Ты попытаешься представить, что убийство совершили миссис Мейфилд с мужем? - спросил Дрейк.
      - Я собираюсь представлять свою клиентку так, как только могу, заявил Мейсон. - Я приложу все силы, чтобы вытащить ее.
      - Слышал я эту песню. Но что конкретно ты собираешься делать?
      Мейсон стряхнул пепел с сигары.
      - Чтобы добраться до сути любого убийства, надо выбрать относящийся к данному вопросу факт, который еще не объяснен, и найти его реальное объяснение.
      - Опять общие слова. Спустись на грешную землю. О чем ты говоришь?
      - О причине, по которой Нортон заявил, что бьюик украден, - ответил адвокат.
      - А какое это имеет отношение к делу?
      - Огромное. Это необъясненный факт и, пока мы не найдем ему объяснения, убийства нам не раскрыть.
      - Очень интересная теория для представления присяжным, прокомментировал Дрейк. - Но ты сам знаешь, что все никогда не удается объяснить. Причем в любом деле.
      - Если мы не объясним этот звонок, то теория получается не полной, продолжал Мейсон. - Вспомни, окружной прокурор строит свою версию только на косвенных уликах. Чтобы добиться обвинения на основании косвенных улик, требуется исключить все разумные гипотезы, кроме виновности.
      Детектив махнул рукой.
      - Обычные рассуждения адвоката. И, кстати, я считаю, что приговор твоей клиентке, в общем-то, будут выносить газеты.
      - В самое ближайшее время газеты сообщат, что бьюик - самый важный факт во всем деле, - ответил Мейсон.
      - Но он не был украден! Он даже не покидал гаража!
      - Так утверждает дворецкий.
      Внезапно Дрейк замолчал. На лице его появилось задумчивое выражение.
      - Ты хочешь сказать, что дворецкий врет?
      - В настоящий момент я не готов делать каких-либо заявлений, - сказал Мейсон.
      Дрейк заговорил монотонным голосом, словно думал вслух:
      - Конечно, если дворецкий сам брал машину, чтобы куда-то съездить, потом отвел спидометр назад, а Нортон позвонил в полицию с тем, чтобы водителя арестовали, независимо от того, кто он, а затем дворецкий вернулся и узнал про звонок...
      Дрейк замолчал. Он, ни слова ни говоря, сидел несколько минут, а затем грустно покачал головой.
      - Нет, Перри, это не пойдет.
      - Я не спрашиваю тебя, что пойдет, а что не пойдет, - улыбнулся Мейсон. - Я хочу получить от тебя факты. И, вообще, слезь с моего стола, мне надо работать. Начинай слежку в открытую, причем как можно скорее. Я должен знать, в чем они признаются.
      - Ты представляешь и Глиасона и девчонку?
      - Да, теперь да. Фрэнсис Челейн не отступится от своего мужа. Она попросила меня его представлять.
      - Понятно. Теперь я хочу узнать у тебя еще кое-что. Меня об этом уже спросила дюжина людей и я надеюсь, что ты не обидишься, я делаю это для твоего же блага, все в городе говорят об этом. Люди интересуются, почему адвокат защиты не настаивает на отдельных судебных процессах над мужчиной и женщиной? В таком случае, вначале состоится процесс над мужем, и у тебя появится возможность выяснить, какие у них имеются доказательства, а также допросить всех их свидетелей перед тем, как начнется судебный процесс над Фрэнсис Челейн.
      - Это невозможно, Пол. Суд не позволит проводить отдельные процессы, - ответил Мейсон.
      - Но ты можешь попытаться, - возразил детектив.
      - Нет, - улыбнулся адвокат. - Я вполне доволен тем, как складывается ситуация сейчас. Пусть будет один процесс над обоими.
      - Тебе решать, - сказал Дрейк. - Я сейчас же обеспечу слежку в открытую.
      18
      Перри Мейсон появился у входа в комнату для свиданий в огромном здании тюрьмы.
      - Я пришел к Роберту Глиасону, - сообщил он ответственному надзирателю.
      - Вы его адвокат?
      - Да.
      - Когда его арестовали, вы не были его адвокатом.
      Мейсон нахмурился.
      - А теперь я его представляю. Вы собираетесь привести его, или мне обратиться в Суд и заявить, что надзиратели отказали мне в возможности поговорить с клиентом?
      Надзиратель посмотрел на адвоката, пожал плечами, ни слова не говоря повернулся и исчез. Через пять минут он вернулся и проводил Мейсона в комнату для свиданий.
      Во всю ее длину стоял стол. В центре стола на пять футов вверх поднимался тяжелый металлический экран из мелкой сетки, отделяющий заключенных от адвокатов. Роберт Глиасон выбрал место где-то в середине стола. Увидев Мейсона, он встал и радостно улыбнулся. Адвокат дождался, пока надзиратель не удалится за пределы слышимости, затем опустился на стул и внимательно посмотрел на обвиняемого в убийстве мужчину.
      - Когда будете отвечать на вопросы, говорите тихим голосом, предупредил адвокат. - Говорите правду, независимо ни от чего и ни от кого, как бы неприятна она ни была.
      - Хорошо, сэр, - кивнул Глиасон.
      Мейсон нахмурился.
      - Вы делали заявление окружному прокурору? - спросил адвокат.
      Глиасон кивнул.
      - В письменном виде?
      - То, что я говорил, стенографировалось. Потом это расшифровали, отпечатали на машинке и дали мне подписать.
      - Вы уже подписали?
      - Пока нет.
      - Где сейчас находится заявление?
      - У меня в камере. Они дали мне его прочитать.
      - Странно, - заметил Мейсон. - Обычно они делают все возможное, чтобы обвиняемый как можно скорее подписал заявление.
      - Я знаю, - сказал Глиасон. - Они и меня пытались заставить, но я им заявил, что еще должен подумать и сразу подписывать ничего не собираюсь.
      - Это вам не поможет, - устало сообщил ему адвокат. - Если вы говорили в присутствии судебной стенографистки, то она имеет право дать показания в Суде, исходя из своих записей.
      - Именно это мне сказали и люди окружного прокурора. Но я все равно пока ничего подписывать не собираюсь.
      - Почему?
      - Потому что я думаю отказаться от своих слов, - тихо ответил Глиасон.
      - Вы не можете этого сделать. Зачем вы тогда вообще рот открывали?
      - Я могу сделать все таким образом, как задумал, - возразил Глиасон.
      - Сделать что?
      - Отказаться от заявления.
      - И каким образом?
      - Я возьму на себя всю ответственность за убийство.
      Мейсон уставился на обвиняемого сквозь разделявший их тяжелый экран.
      - Это вы убили Эдварда Нортона?
      Глиасон закусил губу и отвел глаза.
      - Отвечайте, - приказал адвокат. - Выкладывайте все начистоту. Посмотрите мне в глаза. Так вы убили Нортона?
      Глиасон неуютно заерзал на стуле.
      - Я бы пока предпочел не отвечать на этот вопрос, - сказал он.
      - Вы должны на него ответить.
      Глиасон нервно провел языком по губам, затем наклонился вперед так, что его лицо почти коснулось холодного металла.
      - Я могу задать вам несколько вопросов перед тем, как отвечу на ваш?
      - Да, - кивнул Мейсон. - Спрашивайте, что угодно, но до моего ухода отсюда я должен знать, вы убили Нортона или нет. Если вы хотите, чтобы я представлял вас, я обязан выяснить, что произошло на самом деле.
      - Люди окружного прокурора сообщили мне, что Фрэнсис поймали с частью тех денег, что были при Нортоне, когда его убили, - начал Глиасон.
      - Не верьте всему, что говорят вам люди окружного прокурора! воскликнул Мейсон.
      - Я и не верю. Но проблема-то в том, были у нее деньги или нет?
      - Я отвечу вопросом на вопрос. Миссис Мейфилд делала какие-либо заявления окружному прокурору о том, что у нее находятся деньги, полученные ею от Фрэнсис Челейн?
      - Не знаю, - ответил Глиасон.
      - Если у окружного прокурора и имеются какие-либо доказательства того, что в собственности Фрэнсис Челейн были деньги Нортона, то они получены у миссис Мейфилд. Другими словами, полиция обнаружила деньги у экономки, а она свалила всю вину на мисс Челейн. В таком случае, есть столько же поводов считать, что во время убийства в кабинете находилась миссис Мейфилд, и что она забрала деньги с тела убитого, как и верить тому, что их передала ей Фрэн Челейн.
      - А они _у_в_е_р_е_н_ы_ в том, что во время совершения преступления в комнате находилась женщина? - продолжал задавать вопросы Глиасон.
      - Это утверждает Дон Грейвс.
      - В первый вечер он не сказал ничего подобного.
      - Мы не можем доказать, что он говорил в первый вечер, потому что полиция порвала те листы, на которых было застенографировано его заявление.
      - А теперь он утверждает, что видел женщину?
      - Да, причем на ней был розовый пеньюар.
      - Он ее достаточно хорошо рассмотрел, чтобы идентифицировать?
      - Он видел ее руку, плечо и часть головы, возможно, затылок.
      - Значит, миссис Мейфилд пытается переложить вину на Фрэн?
      - Я этого не говорил. Я просто излагаю факты. Если у окружного прокурора и есть какие-то доказательства, то он мог получить их только от миссис Мейфилд.
      - Какие у Фрэн шансы, чтобы отвертеться?
      - Никто никогда не знает, как поведут себя присяжные. Она молода и красива. Если на не станет показывать свой характер и не сделает никаких дискредитирующих признаний, то, в общем-то, шансы неплохие.
      Глиасон помолчал пару минут, пристально глядя на адвоката сквозь разделявший их экран.
      - Хорошо. Я не красив. У меня нет ни одного из плюсов, которые есть у Фрэн. Каковы мои шансы?
      - Все зависит от благоприятных возможностей, которые могут мне открыться, и от того, что вы заявили окружному прокурору, - ответил Мейсон. - Я хочу, чтобы вы сделали следующее. Отправляйтесь обратно в камеру и попросите дать вам бумаги. Скажите, что своим почерком хотите написать, что тогда произошло. Напишите какую-нибудь чушь на нескольких страницах, а потом порвите их. Пусть думают, что вы использовали всю бумагу, но на самом деле вы должны на оставшейся паре листов переписать то заявление, которое дал вам на подпись прокурор и передать мне при следующей встрече. В таком случае я буду точно знать, что вы сказали, а чего не говорили.