- Прекрасно. Я просто добивался, чтобы между нами не осталось недопонимания, вот и все. Я хотел выяснить, опасаетесь ли вы, что Фрэн попадет в беду.
      - Конечно! - воскликнул Кринстон.
      - Вы имеете в виду ее личные дела?
      - Я все имею в виду. Пойдемте в дом.
      На крыльце стоял полицейский. Он спросил у Мейсона, кто он такой.
      - Это мой адвокат и личный адвокат Фрэнсис Челейн. Он также будет заниматься вопросами имущества, - объяснил Кринстон.
      - Хорошо, - сказал полицейский. - Вы, господа, конечно, можете входить и выходить из дома, но, пожалуйста, ни до чего не дотрагивайтесь в месте, где совершено убийство.
      - Конечно, - ответил Кринстон и вошел в дом.
      6
      Фрэнсис Челейн была одета в шорты и спортивный голубой с блестками джемпер, который прекрасно сочетался с ее шелковистыми, золотистыми волосами.
      Она сидела у себя в спальне, удобно расположившись в кресле, закинув ногу на ногу и смотрела в лицо адвокату. Она явно была настороже. Казалось, она к чему-то прислушивалась и ждала, что вот-вот что-то случится.
      Дом был полон разнородных звуков. Было ясно, что в здании находится много людей. По деревянным полам и лестницам постоянно сновали люди, открывались и закрывались двери, слышались голоса.
      Мейсон внимательно посмотрел на Фрэн Челейн.
      - Расскажите мне все, что случилось, - попросил он.
      Она начала говорить ничего не выражающим, тихим голосом, словно повторяя заученный монолог:
      - Я очень мало знаю о том, что произошло. После вашего ухода я поругалась с дядей Эдвардом. Он был просто невозможен. Он пытался обращаться со мной, как с вещью, и сломать мой дух. Я сказала ему, что отец хотел совсем не этого и он обманул его доверие.
      - Что вы имели в виду? - спросил Мейсон.
      - Отец составил завещание именно таким образом, потому что боялся, что обладание огромным богатством ударит мне в голову, но он не предполагал, что дядя Эдвард совсем лишит меня денег.
      - Ладно. Кто-то знал о вашей ссоре?
      - Наверное, - бесстрастно ответила она. - Дон Грейвс, да, не исключено, и другие слуги все слышали. Я очень разозлилась.
      - Что вы делаете, когда выходите из себя?
      - Все.
      - Вы повышали голос?
      - Как только могла.
      - Что-нибудь, не свойственное истинной леди? Ругались, например?
      - Конечно, ругалась, - ответила она так же бесстрастно. - Я уже сказала вам, что очень разозлилась.
      - Что произошло потом?
      - Затем я спустилась вниз и у меня возникло желание убежать от дяди Эдварда, его денег и всего остального. Я просто хотела уйти куда-нибудь из этого дома.
      - Именно тогда вы взяли машину?
      - Нет. Я еще дойду до этого. Я отправилась упаковывать вещи, но потом решила не уезжать. Я начала остывать. У меня отвратительный характер, но, успокоившись, я понимаю, когда допускаю ошибку. Я осознала, что в этом случае ошибкой будет уехать из дома насовсем, но мне требовался свежий воздух. Пешком ходить я не люблю, зато езду на машине обожаю. На этот раз мне захотелось быстрой езды.
      - Да, я прекрасно знаю, как вы можете отвлечься от проблем, включив высокую скорость, - сухо заметил Мейсон.
      - Но каким-то образом надо от них отключаться! - воскликнула она.
      - Хорошо, продолжайте.
      - Я отправилась в гараж. Мой паккард стоял за бьюиком, и мне все равно пришлось бы отгонять бьюик, так что, сев в него, я просто решила не пересаживаться.
      - Бьюик - машина вашего дяди?
      - Да.
      - Он не позволял вам ею пользоваться?
      - Он мне этого не запрещал, но я просто на ней никогда не ездила. Он с ней очень возился, записывал, сколько миль проехал, сколько ушло бензину и все в таком роде. В ней через определенное число миль прогона меняли масло. Я со своим паккардом так не нянчусь, просто езжу, пока что-то не сломается, а тогда уж ставлю на ремонт.
      - Так что вы взяли бьюик без разрешения дяди?
      - Да.
      - И куда вы направились?
      - Не знаю. Просто гоняла по округе.
      - На высокой скорости?
      - Конечно.
      - Как долго вы отсутствовали?
      - Не знаю. Я вернулась в дом незадолго до прибытия полиции. Наверное, минут через десять или пятнадцать после убийства.
      - А пока вы отсутствовали, ваш дядя обнаружил пропажу машины, не так ли?
      - Ему, наверное, сообщил об этом Девоэ.
      - А он откуда узнал?
      - Понятия не имею. Возможно, слышал, как я отъезжала, и пошел в гараж посмотреть, какую машину я взяла. Я его всегда недолюбливала. Это здоровенный, нескладный детина, у которого никогда нет собственного мнения. Он просто проживает свои дни, один за другим.
      - Это не имеет значения, - перебил ее Мейсон. - Почему вы считаете, что о пропаже машины вашему дяде сказал Девоэ?
      - Не знаю. Наверное, потому что дядя Эдвард позвонил в полицию, да, в общем-то, я всегда считала шофера фискалом.
      - В какое время ваш дядя позвонил в полицию?
      - Он сообщил о краже машины в четверть двенадцатого. Если не ошибаюсь, звонок зарегистрирован в участке в одиннадцать четырнадцать.
      - Когда вы уехали на машине? - спросил Мейсон.
      - Я думаю, где-то без четверти одиннадцать.
      - Значит, вы находились в машине около получаса до того, как ваш дядя позвонил в полицию?
      - Да, наверное.
      - Когда вы вернулись?
      - Примерно в четверть первого. Я отсутствовала где-то часа полтора.
      - Когда полиция прибыла в дом?
      - Полтора часа назад.
      - Нет, я имею в виду, сколько времени прошло после вашего возвращения до их приезда?
      - Минут десять-пятнадцать.
      - Что ваш дядя сказал полиции?
      - Я знаю только то, что они мне сообщили. Со мной говорил один следователь. Он спросил, не могу ли объяснить, почему мой дядя заявил, что машина украдена.
      - Так что же все-таки ваш дядя сказал полиции?
      - Судя по словам этого следователя, мой дядя позвонил в участок, представился, как Эдвард Нортон и заявил, что должен сообщить о совершении преступления. Потом что-то произошло - их разъединили. Дежурный на пульте постарался не занимать линию, дядя Эдвард снова до них дозвонился и сообщил о том, что у него украли автомобиль. Он описал свой бьюик, назвал номерной знак - 12M-1834 и заводской номер - 6754093.
      - Как я вижу, вы прекрасно запомнили цифры, - прокомментировал Мейсон.
      - Да. Они могут играть важную роль.
      - Почему?
      - Не знаю. Просто чувствую, что они должны иметь значение.
      - Вы признались следователю, что брали машину?
      - Да. Я рассказала ему все, как было: что я села в бьюик примерно без четверти одиннадцать, а вернулась в пятнадцать минут первого, и что я не спрашивала у дяди разрешения.
      - Полицейские приняли ваше объяснение?
      - О, да! Они больше не занимаются этим аспектом дела. Вначале они решили, что воры, возможно, воспользовались бьюиком, чтобы скрыться.
      - Насколько я понимаю, теперь они пришли к выводу, что никаких воров на самом деле не было?
      - Да, - согласилась она.
      Мейсон начал ходить по комнате из угла в угол. Внезапно он резко повернулся и уставился на девушку.
      - Вы не открыли мне всей правды, - сказал он.
      Она не показала ни малейшего негодования, а посмотрела на него задумчивым взглядом.
      - Что в моем рассказе не вяжется с остальными фактами? - спросила она бесстрастным тоном.
      - Я не это имел в виду. Вы просто скрыли от меня правду, когда в первый раз пришли в мой кабинет.
      - Что вы хотите сказать? - заинтересовалась Фрэн Челейн.
      - Вы рассуждали о том, что хотите выйти замуж и все в таком роде.
      - И что из этого?
      - Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Вы уже замужем.
      Она резко побледнела и уставилась на него круглыми от удивления глазами.
      - Откуда вы знаете? Вы разговаривали с кем-то из слуг?
      - А слуги в курсе дела? - ответил адвокат вопросом на вопрос.
      - Нет.
      - Тогда почему вы решили, что я разговаривал со слугами?
      - Не знаю.
      - Вы замужем? - резко спросил Мейсон.
      - Не ваше дело.
      - Конечно, это мое дело. Вы пришли ко мне с вашими проблемами. Вы ничего не добьетесь, если будете мне врать. Врачу и адвокату вы должны говорить только правду. Вы можете мне доверять. Я никому не передаю то, что открывают мне мои клиенты.
      Она поджала губы и уставилась на него.
      - Что вы хотите знать? - спросила она.
      - Правду.
      - Вы ее уже знаете.
      - Значит, вы замужем?
      - Да.
      - Почему вы мне раньше не сказали об этом?
      - Потому что мы пытались это от всех скрыть.
      - Но кто-то открыл ваш секрет. Кто-то ведь вас шантажирует.
      - С чего вы взяли?
      - Это не имеет значения. Отвечайте.
      Указательным пальцем она стала водить по ручке кресла, точно также, как делала это в кабинете Мейсона.
      - Теперь, после смерти дяди, не играет роли - замужем я или нет, не так ли?
      Он холодно посмотрел на нее.
      - Насколько я помню, ваш дядя, в соответствии с завещанием, мог, на свое усмотрение, передать деньги в благотворительные учреждения, если вы выйдете замуж до достижения вами двадцатипятилетнего возраста.
      - Но в случае его смерти управление имуществом, осуществляемое доверенным лицом, прекращается, не так ли?
      - Да, доверенное лицо больше им не управляет.
      - В таком случае, если он больше не может действовать на свое усмотрение, то замужем я или нет, роли не играет?
      - На первый взгляд, я бы именно так интерпретировал бы завещание, заявил Мейсон.
      Она с облегчением вздохнула.
      - Тогда не имеет значения, пытался меня кто-то шантажировать или нет.
      Глаза Мейсона впились в лицо девушки, словно пытались сорвать с нее маску и проникнуть вглубь ее души.
      - Я бы не стал делать никаких комментариев по этому вопросу, милая леди, - заметил Мейсон.
      - Почему?
      - Потому что если полиция вдруг откуда-то прослышит про подобную теорию, то они решат, что это идеальный мотив для убийства.
      - Вы хотите сказать, что это я его убила? - спросила Фрэн Челейн.
      - Я хочу сказать, - твердым голосом ответил ей адвокат, - что у вас был прекрасный мотив для убийства.
      - Его прикончил Пит Девоэ, - настаивала девушка.
      - В полиции могут прийти к выводу, что Девоэ был просто сообщником, заметил Мейсон.
      - Могут, - пожав плечами согласилась она.
      - Ладно, давайте спустимся на грешную землю, - с раздражением в голосе сказал Мейсон. - Не пора ли вам для разнообразия открыть мне всю правду?
      - Послушайте, - быстро заговорила она. - Я должна получить большую сумму денег. Мне нужен кто-то, кто бы защищал мои права. Я много слышала о вас и знаю, что у вас замечательный ум. Я вам прекрасно заплачу - за все. Вы понимаете?
      - Да. Что вы хотите от меня?
      - Я хочу, чтобы вы представляли мои интересы, причем только _м_о_и интересы. Ваш гонорар составит сорок тысяч долларов, а если вам придется работать с этим траст-фондом - выступать в суде или что-то там еще - то я заплачу вам еще больше.
      Он молча смотрел на нее пару минут, потом сказал:
      - Это очень большая сумма за защиту прав, если ничего не нужно делать.
      - Что вы имеете в виду?
      - Если вы просто без разрешения взяли машину вашего дяди и ездили по округе, вернули машину и обнаружили, что его убили, то нет необходимости платить адвокату сорок тысяч долларов за то, чтобы он защищал ваши права.
      Она скрестила пальцы и спросила:
      - Вы будете со мной спорить?
      - Нет. Я просто прокомментировал ваши слова. Я хочу, чтобы вы понимали все факты.
      - А вы понимаете, что я обещаю заплатить вам сорок тысяч долларов, если вы будете защищать _м_о_и_ права? - спросила она.
      - Да, - ответил Мейсон.
      Она встала с кресла, пересекла комнату быстрым шагом, опустилась на плетеный стул, стоявший перед письменным столом, взяла лист бумаги, написала на нем несколько строк и поставила внизу свою подпись.
      - Вот, - сказала она, протягивая лист адвокату. - Долговая расписка. Я обязуюсь уплатить вам сорок тысяч долларов, как только получу наследство, оставленное моим отцом. Я также упомянула, что если начнется судебный процесс, связанный с наследством, то я заплачу вам еще больше.
      Мейсон сложил расписку и опустил в карман.
      - Полиция подробно расспрашивала вас?
      - Нет, они меня, в общем-то, не беспокоят. Понимаете, то что я ездила на машине, когда убили дядю, дает мне алиби, то есть я не могу знать, что происходило в доме во время совершения преступления.
      - А когда произошло убийство?
      - Они точно знают время - одиннадцать часов и тридцать три или тридцать четыре минуты. Понимаете, мистер Кринстон приехал в машине судьи Пурлея. Судья очень торопился домой. Он отъехал от нашего дома ровно в одиннадцать тридцать. Он точно помнит время, потому что, заводя мотор, посмотрел на часы и сказал что-то о том, что провел здесь целых полчаса. Мне кажется, мистер Кринстон обещал судье Пурлею, что тот потеряет не больше получаса, если забросит его сюда. У мистера Кринстона была назначена встреча с дядей Эдвардом ровно на одиннадцать, а он опоздал на целых семь минут. Я думаю, вы успели составить представление о моем дяде, чтобы понять, что он скажет опоздавшему на семь минут. По пути сюда мистер Кринстон все время поторапливал судью Пурлея.
      - Я все равно не понимаю, как время убийства было определено с такой точностью, - заявил Мейсон.
      - Но Дон Грейвс видел, как оно совершалось! - объяснила она. - Машина отъехала от дома в половине двенадцатого. До того места, где Грейвс оглянулся и увидел, что происходит в кабинете дяди Эдварда, ехать минуты три. Он заметил, как дядю бьют тростью по голове.
      - Б_ь_ю_т_ - во множественном числе? - спросил адвокат.
      - Кто-то _б_ь_е_т_ - в единственном, - быстро поправилась она.
      - Понятно, - сухо заметил Мейсон.
      7
      Перри Мейсон столкнулся с Доном Грейвсом как раз, когда последнего отпустила полиция после подробного допроса.
      Грейвс вытер лоб и улыбнулся адвокату.
      - Ну и история, - вздохнул секретарь. - Рад, что меня здесь не было.
      - Что вы имеете в виду? - спросил Мейсон.
      - Полицейские бы, наверное, попытались тогда приписать убийство мне. Они же просто разбирают на части и подвергают сомнению каждое слово.
      - Не могли бы вы мне в общих чертах передать то, что рассказывали полиции? - спросил Мейсон.
      Грейвс устало вздохнул.
      - Я уже столько раз все повторял, что охрип.
      Мейсон взял молодого человека под руку и отвел в оранжерею, где вокруг плетеного столика стояло несколько кресел.
      - Вы курите? - спросил адвокат, протягивая пачку сигарет.
      Грейвс кивнул и нетерпеливо взял предложенную сигарету. Мейсон зажег спичку. Мужчины закурили.
      - Начинайте, - предложил адвокат.
      - В общем-то, особо мне рассказывать нечего. В этом вся проблема. Полицейские хотят слишком многого. Вначале, когда я закричал, что увидел, как совершается убийство, судья Пурлей решил, что я спятил, потому что он считал, что через заднее стекло движущейся машины я не мог разглядеть происходившее в кабинете, а теперь полиция меня донимает, потому что мне нечего больше сказать, а они думают, что я что-то утаиваю.
      - Вы видели, как совершается убийство?
      - Наверное, - устало ответил Грейвс. - Теперь я не могу утверждать с полной уверенностью, что я видел.
      Мейсон не стал ничего комментировать.
      - Итак, - продолжал свой рассказ Грейвс, выпуская дым из ноздрей, - у мистера Кринстона была назначена встреча с мистером Нортоном на одиннадцать часов. Мистер Нортон был очень раздражен. Его в тот вечер рассердило несколько вещей - например, ваш визит, а потом скандал с племянницей. Мистер Кринстон попросил меня не упоминать о ссоре с Фрэн Челейн, если меня о ней специально не спросят. Кринстон опоздал к назначенному времени, а вы, наверное, уже поняли, как мистер Нортон реагирует на опоздания. Он был просто в гневе. Когда мистер Нортон сердился, он всегда принимал хмурый вид и становился очень холоден. Я не знаю, о чем они говорили с Кринстоном, только слышал, что они спорят по какому-то вопросу. Если честно, я думаю, что Кринстон был доведен до белого каления, когда он решил уехать. Он сказал судье Пурлею, что выйдет не позднее половины двенадцатого, и как раз примерно в это время появился в приемной. Мистер Нортон хотел, чтобы Кринстон остался, но тот отказался. Он заявил, что обещал судье Пурлею уехать не позднее половины двенадцатого. Тогда мистер Нортон саркастически заметил, что Кринстон заставил его ждать целых семь минут и отнесся к этому, как к должному, а муниципального судью боится задержать даже на десять секунд. Он был просто в ярости.
      - И что дальше?
      - Кринстон пошел вниз, а где-то через минуту мистер Нортон снова вышел в приемную и сказал, что хочет, чтобы я съездил домой к мистеру Кринстону за какими-то бумагами. Речь шла о договорах, которые они только что обсуждали, и Кринстон обещал их прислать, но Нортон внезапно решил, что не намерен ждать, а желает получить их немедленно. Он велел мне разбудить Девоэ - это наш шофер - чтобы тот отвез меня в дом к Кринстону. Как раз в этот момент Кринстон и судья Пурлей готовились отъезжать. Насколько я понимаю, судья уже завел машину. Тогда мистер Нортон решил, что если я поеду вместе с ними, то выиграю несколько минут. Он намеревался послать Девоэ вслед за нами, чтобы привезти меня обратно. Мистеру Кринстону потребовалось бы какое-то время, чтобы подготовить документы, а шоферу надо было еще одеться и вывести машину. В общем-то, смысла во всем этом не было. Девоэ прекрасно мог бы доставить меня по назначению, но мистер Нортон был так разозлен, что не мог рассуждать логично. Он открыл окно в своем кабинете, позвал мистера Кринстона и попросил его обождать. Я точно не уверен, но, по-моему, Кринстон вышел из машины и встал прямо под окном, чтобы слышать, что говорит мистер Нортон. Я помню, как Нортон спросил, могу ли я поехать вместе с ними. Кринстон ответил, что он должен спросить разрешения у судьи Пурлея. Я был уверен, что судья не станет возражать и сбежал вниз. Я не хотел терять ни секунды, зная, в каком состоянии находится мистер Нортон.
      - Продолжайте, - подбодрил Мейсон.
      - Кринстон уже спросил разрешение у судьи Пурлея и стоял под окном, разговаривая с мистером Нортоном, когда я открыл входную дверь. Увидев меня, мистер Кринстон сказал: "Не мешкайте, Грейвс. Я обещал судье Пурлею, что мы отъедем не позднее половины двенадцатого. Он торопится домой". Я подбежал к машине и оказался на заднем сиденье даже раньше, чем Кринстон сел рядом с судьей. Или мы сели одновременно - я сейчас не могу точно сказать. Судья Пурлей уже завел мотор и, как только захлопнулись дверцы, тронулся с места. Я был сзади, а мистер Кринстон - на переднем сиденье, рядом с водительским. Вы знаете, как петляет дорога, по которой мы ехали. Не понимаю, почему я оглянулся. Может, просто из любопытства, может, какое-то подсознательное предчувствие сыграло роль. В общем, я посмотрел через заднее стекло на одном из поворотов и мог увидеть окна кабинета. Я заметил там людей и видел, как мужчина замахнулся тростью.
      - Сколько человек? - спросил Мейсон.
      Дон Грейвс не стал сразу же отвечать. Наконец он глубоко вздохнул и продолжил:
      - В одном я уверен - я видел, как один человек поднял руку и ударил другого человека.
      - Вы _у_в_е_р_е_н_ы_ в этом?
      - Да, сэр, уверен.
      - Но в кабинете _м_о_г_ находиться кто-то еще? - поинтересовался Мейсон.
      - Не думаю, сэр, что на вашем месте я стал бы настаивать на ответе на этот вопрос, - тихим голосом сказал Дон Грейвс.
      - Почему бы и нет? - спросил адвокат.
      - Я бы не хотел ничего утверждать, - заерзал Грейвс. - Но если вы станете спрашивать в этом направлении, то можете выяснить, что это пойдет совсем не на пользу ни вам, ни вашей клиентке.
      - Мне кажется, я понимаю вас, - мягко сказал Мейсон.
      Грейвс вздохнул с явным облегчением.
      - Вы, конечно, находились на удалении от места преступления? спросил Мейсон.
      - Да, я был достаточно далеко, - подтвердил секретарь.
      Мейсон внимательно посмотрел на него, но молодой человек отвел глаза.
      - Вы все хорошо видели? - не отставал адвокат.
      Грейвс глубоко вздохнул.
      - Я четко видел, как кто-то стоит над кем-то и наносит удар.
      - Вы видели, как этот второй человек упал?
      - Не думаю. Расстояние было достаточно большим. К тому же, машина шла на высокой скорости и быстро миновала поворот.
      - Вы можете поклясться, что в комнате находились только два человека?
      - Нет. Конечно, нет, потому что я не видел всю комнату.
      - Вы можете поклясться, что _в_и_д_е_л_и_ только двух людей в комнате?
      - Я именно это и сказал, - ответил Грейвс, а через минуту добавил: Полиции.
      - Я не хочу, чтобы между нами оставалось недопонимание, Грейвс, тихим голосом обратился к нему Мейсон. - Если вы видели что-то, что указывало в комнате на присутствие третьего лица, заметили ли вы что-то, что помогло бы вам идентифицировать того человека?
      - Если честно, мистер Мейсон, то нельзя полностью полагаться на свои впечатления от взгляда через стекло двигающегося автомобиля, да еще на таком расстоянии. Причем мимолетные впечатления. - Было очевидно, что Грейвс говорит с большой неохотой. - Это ведь не фотография, которую подержал в руках. Однако, у меня в голове отпечаталась одна вещь, о которой я ничего не сказал полиции. Я могу вам сообщить - строго конфиденциально, конечно, - что если я видел третье лицо в кабинете Нортона, то _э_т_о _б_ы_л_а _ж_е_н_щ_и_н_а_.
      Мейсон попытался взглянуть прямо в глаза Грейвсу, а потом спросил:
      - Вы можете опознать эту женщину?
      - Я никому не признавался, что видел женщину, - сообщил Грейвс, - и никого не хочу опознавать.
      - Но вы утверждали полицейским с полной уверенностью, что _н_е видели никакой женщины в кабинете Нортона?
      Грейвс встретился взглядом с адвокатом.
      - Я попытался говорить правду, мистер Мейсон. Когда мне задавали вопрос, я отвечал таким образом, чтобы направить расследование в другую сторону. Вы понимаете, что я намерен честно отвечать на вопросы, когда и если окажусь на свидетельском месте. Но вы также должны понимать, что я очень предан вашей клиентке.
      - Что вы имеете в виду? - спросил Мейсон.
      - Не что, а кого - мисс Челейн.
      - Я правильно вас понял: преданность приведет вас к тому, что вы станете защищать ее против обвинения в убийстве? - тихим, почти зловещим тоном спросил Мейсон.
      - Нет, - честно ответил Грейвс, - в такой степени, нет. Но моей преданности хватит, чтобы постараться не впутывать ее имя в расследование, которое, в любом случае, будет тщетным в отношении мисс Челейн.
      - А под этой фразой что вы имеете в виду? - настаивал Мейсон.
      - Я имею в виду, что, поскольку мисс Челейн не было в доме, когда совершалось преступление, она, естественно, не могла находиться в кабинете своего дяди.
      - Значит, вы не видели женщину в кабинете Нортона? - спросил Мейсон.
      - Я этого также не говорил, - ответил Грейвс. - Я же сказал: если я видел третье лицо в той комнате, то это была женщина.
      - Почему вы заявляете подобное?
      - У меня в памяти запечатлелись женские профиль и плечи, которые на какую-то секунду мелькнули в углу окна. Все перепуталось у меня в голове. Конечно, я не могу быть ни в чем уверен, да и внимание мое сконцентрировалось на мужчине с поднятой рукой.
      - Еще один вопрос, - обратился к нему Мейсон. - Полицейские стенографировали ваши ответы, когда спрашивали о том, что вы видели?
      - Да, - кивнул Грейвс.
      - Вы ничего не упомянули о женщине?
      - Нет.
      - Вы понимаете, что во всем этом есть нечто странное? И вы, и Кринстон намекнули мне, что моя клиентка находится в опасности, хотя, очевидно, ее не было даже рядом с домом, когда произошло убийство.
      - Да, ее здесь не было, - подтвердил Грейвс.
      - Так почему ей угрожает опасность? - спросил Мейсон.
      - Ей не угрожает опасность. Именно это я пытаюсь вам сказать. Я стараюсь защитить ее от каких-либо намеков, которые могут прозвучать, потому что, как вы прекрасно понимаете, у нее был повод для убийства мистера Нортона.
      - Очень благородно с вашей стороны, - сухо заметил Мейсон. - Я не хочу, чтобы вы шли на лжесвидетельство, Грейвс, но вы-то, несомненно, осознаете, что если вы рассказали версию происшедшего без упоминания женщины, ваши слова застенографированы и, вполне вероятно, будут напечатаны в газетах, а потом, когда вы станете давать показания в суде и вам зададут конкретный вопрос о женщине - видели ли вы какую-нибудь женщину в кабинете, сложилось ли у вас впечатление, что вы видели женщину в кабинете - ваш ответ, меняющий все предыдущие показания, навряд ли принесет вред моей клиентке. С другой стороны, вам самому он ни в коей мере не пойдет на пользу.
      - Я готов пойти на жертвы, чтобы защитить честное имя мисс Челейн, с достоинством ответил Грейвс.
      - А когда вы добавите в свой рассказ женщину, присутствовавшую в кабинете, я разорву вас на части, - зловещим тоном пообещал Мейсон.
      - Конечно, - с готовностью воскликнул Грейвс.
      - И когда я говорю, что разорву вас на части, я имею в виду, что так просто вы не уйдете с места дачи свидетельских показаний. Я вытащу из вас все, что вы знаете, - добавил Мейсон.
      В этот момент открылась дверь и в оранжерею заглянул следователь. Он уставился на Мейсона, потом перевел взгляд на Грейвса и поманил его.
      - Грейвс, мы хотим попросить вас еще раз подняться наверх, - сказал полицейский. - У нас есть еще пара вопросов. Когда вы делали заявление, вы уклонились от ответа на один из вопросов. То есть, шеф решил, что вы уклонились, после того, как он прочитал расшифровку вашего заявления, которое мы стенографировали.
      В глазах секретаря внезапно появился страх.
      - Вы не против того, чтобы ответить на дополнительные вопросы? обратился к Грейвсу следователь.
      - Конечно, нет, - ответил тот и вышел из оранжереи.
      Когда закрылась дверь, Мейсон достал из кармана сложенный лист бумаги, развернул его и начал внимательно изучать. Это была долговая расписка Фрэнсис Челейн, в которой она обязалась уплатить Мейсону сорок тысяч долларов.
      8
      В дверь оранжереи проскользнула женщина и уставилась на адвоката. Она следила за каждым его движением, когда он, по своей привычке, ходил из угла в угол.
      В ней чувствовалось напряжение, она вся сконцентрировалась, словно режиссер, пытающийся определить сильные и слабые стороны новой звезды экрана. Женщина была невысокого роста, коренастая, но не полная, с широкой костью, необычайно сильная, привычная к любой работе, уверенная в себе, в глазах горели жадность и жизненная сила. Черты лица казались довольно грубыми: круглый тяжелый подбородок, раздутые ноздри, большой рот, окруженный морщинами, губы, вытянутые в ровную линию, высокий лоб, все замечающие глаза, светившиеся словно огромные черные бусины.
      Перри Мейсон продолжал ходить из угла в угол еще несколько секунд, пока не почувствовал ее присутствия. Он повернулся и резко остановился, когда женская фигура попала в его поле зрения.
      Адвокат осмотрел ее с головы до пят спокойным, уверенным взглядом, не упускавшим ни одной детали.
      - Вы - адвокат, - заявила она.
      - Да, я - Перри Мейсон.
      - Я хочу кое-что с вами обсудить.
      - Кто вы?
      - Миссис Мейфилд.
      - Мне ваше имя ничего не говорит, миссис Мейфилд. Не могли бы вы представиться более подробно?
      - Я живу здесь.
      - В самом деле?
      - Да, сэр. Мой муж и я.
      Мейсон посмотрел на широкие плечи, сильные руки, черное облегающее платье.
      - Вы - экономка? - спросил он.
      - Да.
      - А ваш муж?
      - Садовник. Он также выполняет разные работы по дому.
      - Понятно, - без улыбки сказал адвокат. - А что вы хотите со мной обсудить?
      Она сделала три шага по направлению к нему и ответила почти шепотом:
      - Деньги.
      Что-то в тоне ее голоса заставило адвоката взглянуть через ее плечо на дверь, ведущую из оранжереи. Он взял миссис Мейфилд под руку и отвел в дальний угол помещения.
      - А какие конкретно деньги вы желаете со мною обсуждать?
      Женщина заговорила тихим голосом:
      - Вы - адвокат. Вы работаете не за спасибо. Вы представляете мисс Челейн. Ее ждет огромное наследство, а когда оно ей достанется, то и вам перепадет лакомый кусок. Я тоже собираюсь получить кое-какие деньги. Кое-что от вас и кое-что от нее.
      - А почему вы думаете, что получите их от нее и от меня?
      - Потому что, если их не получу я, то и вам ничего не достанется.
      - Что вы хотите сказать?
      - Именно то, что говорю. Если вы думаете меня обделить, то у вас ничего не выйдет.
      Мейсон засмеялся, но это был не живой, а чисто механический смех.
      - В самом деле, миссис Мейфилд, вам придется объясниться. Сегодня вечером произошло столько событий! Я здесь оказался по просьбе мисс Челейн. Я точно пока не знаю, в чем конкретно будут заключаться мои обязанности, но предполагаю, что займусь вопросами имущества. Я не могу с уверенностью сказать, оставил ли покойный завещание или нет.
      - Это не имеет значения, - прервала его женщина. - Я говорю не об имуществе Нортона. Меня интересуют деньги из траст-фонда.
      Мейсон притворился удивленным, но его глаза внимательно следили за миссис Мейфилд.
      - Но этот вопрос был закрыт, когда приняли решение о распределении имущества Карла Челейна. Мисс Челейн не требуется адвокат, чтобы получить те деньги. Они перейдут к ней по решению Суда в соответствии с условиями учреждения траст-фонда.
      - Вы меня так просто не обманете, - заявила миссис Мейфилд.
      - К чему вы клоните?
      - Я ставлю вас в известность о том, что если она не будет действовать осторожно, то вообще ничего не получит.