- Звонил мистер Нортон и...
      Мейсон уже начал вставать, но Клод Драмм опередил его, перебив свидетеля:
      - Секундочку, сержант. Я хочу предупредить вас, что вы находитесь под присягой и должны давать свидетельские показания только в отношении тех фактов, которые известны вам лично. Вы лично не знали, что поступил звонок от Эдварда Нортона. Вы знаете только, что вам кто-то позвонил.
      - Он _с_к_а_з_а_л_, что говорит Эдвард Нортон, - выпалил сержант.
      В зале послышался смех, за которым немедленно последовал удар молоточка судьи Маркхама, призывающий к тишине.
      - Просто сообщите нам, что вам сказали по телефону, - попросил Драмм, боковым зрением поглядывая в сторону Мейсона, ожидая, что со стороны защиты последует возражение.
      Мейсон сидел с безразличным видом.
      - Вы не хотите перефразировать вопрос, господин заместитель окружного прокурора? - спросил судья Маркхам.
      Драмм выглядел очень неуютно.
      - Никаких возражений со стороны защиты нет, Ваша Честь, - заявил Мейсон.
      - Хорошо, - сказал судья. - Отвечайте, сержант.
      - Он позвонил, и я зарегистрировал время звонка - одиннадцать четырнадцать вечера. Мужчина представился, как Эдвард Нортон и сообщил о краже автомобиля марки бьюик, заводской номер 6754093, номерной знак 12M-1834. Он хотел, чтобы мы нашли машину и арестовали водителя, кто бы он ни был. Насколько я помню, он сказал, что, даже если сидящий или сидящая за рулем - его родственники, он все равно хочет, что его или ее арестовали.
      - Вы можете проводить перекрестный допрос, - повернулся Клод Драмм к Мейсону.
      - Этот звонок состоялся единовременно? - спросил адвокат.
      - Что вы имеете в виду, сэр?
      - Просто проверяю, свежо ли событие у вас в памяти.
      - Конечно, единовременно, - ответил сержант.
      Мейсон достал из своего дипломата газету.
      - Вы сделали заявление журналистам, когда событие было еще свежо в вашей памяти, не так ли?
      - Да, я разговаривал с ними на следующее утро.
      - А разве вы не заявляли в то время, что звонок был прерван?
      - Вношу протест, - закричал заместитель окружного прокурора. - Вы своим вопросом обвиняете свидетеля.
      - Я просто пытаюсь освежить события в его памяти, - ответил Мейсон.
      Сержант Махоней старался жестами привлечь внимание Суда.
      Судья Маркхам улыбнулся и заявил:
      - Я вижу по свидетелю, что вы освежили его память, господин адвокат. Продолжайте, сержант.
      - Все правильно. Теперь я вспомнил. Я принял звонок, а в середине разговора нас разъединили - кажется, в первой части. Он представился, назвал свой адрес, выяснил, попал ли в полицейский участок, и заявил, что хочет сообщить об имевшем место преступлении. Затем нас разъединили. Я уже посмотрел в справочнике и нашел его телефонный номер, чтобы перезвонить, но он снова дозвонился сам и сказал, что нас разъединили.
      - Это все, - многозначительно объявил Мейсон.
      Клод Драмм выглядел удивленным.
      - Какое отношение это имеет к делу? - резким тоном спросил он.
      Судья постучал молоточком по столу.
      - Тихо! - крикнул он. - У вас есть еще вопросы к свидетелю, господин заместитель окружного прокурора?
      - Нет, - ответил Клод Драмм, он задумчиво смотрел на Мейсона.
      - Приглашайте следующего свидетеля, - приказал судья Маркхам.
      - Артур Кринстон, - объявил Клод Драм.
      Артур Кринстон поднялся со стула в зале суда, прошел вперед, принял присягу и сел в свидетельское кресло.
      - Вас зовут Артур Кринстон и вы являетесь здравствующим партнером фирмы "Кринстон и Нортон", которая состояла из вас и Эдварда Нортона?
      - Все правильно, сэр.
      - Эдвард Нортон мертв?
      - Да, сэр.
      - Вы видели труп Эдварда Нортона, мистер Кринстон?
      - Да, сэр. Двадцать третьего октября текущего года.
      - В какое время?
      - Я впервые увидел труп в одиннадцать тридцать пять или тридцать шесть вечера.
      - Где находился труп?
      - Лежал на письменном столе в кабинете Нортона с разбитой головой.
      - Что вы сделали?
      - Сообщил в полицию.
      - Вы в тот вечер виделись с обвиняемой Фрэнсис Челейн?
      - Да.
      - В какое время?
      - Примерно в полночь или около того.
      - Вы сказали ей о смерти ее дяди?
      - Да.
      - Вы упоминали о краже бьюика и о том, что ее дядя звонил в полицию?
      - Да.
      - Она в то время сказала вам что-нибудь о бьюике?
      - Отвечайте да или нет, - предупредил судья Маркхам. - Это предварительный вопрос.
      - Да, - кивнул Артур Кринстон.
      - В какое время?
      - Около полуночи.
      - Кто присутствовал при вашем разговоре?
      - Мисс Челейн, мистер Дон Грейвс и я.
      - Больше никого не было?
      - Нет, сэр.
      - Что она сказала?
      - Она сказала, что взяла бьюик примерно без четверти одиннадцать и поехала кататься, а вернулась примерно в четверть первого или что-то около полуночи.
      - Чем занимался мистер Нортон, когда вы в последний раз видели его живым, мистер Кринстон?
      - Стоял у окна своего кабинета и разговаривал со мной. Я находился внизу.
      - Что он сказал?
      - Он спросил, может ли Дон Грейвс поехать вместе со мной в город - то есть ко мне домой.
      - Что вы ответили?
      - Что мне требуется спросить разрешения у судьи Пурлея, потому что я на его машине.
      - Что произошло потом?
      - Я подошел к машине, спросил разрешения у судьи Пурлея и получил утвердительный ответ. Затем я вернулся под окно и сообщил об этом мистеру Нортону. Он находился в своем кабинете, но уже немного отошел от окна. Я крикнул ему, что все в порядке, а мистер Грейвс, который предвидел, что судья Пурлей согласится, уже спускался по ступенькам с крыльца, чтобы присоединиться к нам.
      - А затем?
      - Я сел на переднее сиденье рядом с судьей Пурлеем, а мистер Грейвс на заднее и мы поехали по петляющей дороге, которая показана на плане и карте, а потом в определенном месте мы повернули и поехали назад к дому. Насколько я понял, я не имею права пересказывать то, что говорилось в машине?
      - Нет, мистер Кринстон.
      - Ладно. Мы вернулись, снова вошли в дом и обнаружили тело мистера Нортона, которое я уже описывал, потом мы сообщили в полицию.
      - Вы можете проводить перекрестный допрос, - неожиданно объявил Клод Драмм, повернувшись к Мейсону.
      Адвокат в течение нескольких секунд с ничего не выражающим лицом разглядывал Артура Кринстона, а затем резким тоном спросил:
      - Вы тем вечером разговаривали с мистером Нортоном?
      - Да. У меня была назначена с ним встреча, я опоздал на несколько минут. Если я все правильно помню, я приехал в шесть минут двенадцатого.
      - О чем вы разговаривали с мистером Нортоном?
      Выражение лица Артура Кринстона слегка изменилось - он сделал гримасу и слегка покачал головой. Это, казалось, был предупредительный жест Мейсону.
      Клод Драмм, который уже вскочил на ноги, чтобы выступить с возражением против заданного вопроса, заметил жест Кринстона, внезапно улыбнулся и сел на место.
      Артур Кринстон посмотрел на судью Маркхама.
      - Отвечайте на вопрос, - потребовал Мейсон.
      - В_а_м_ это только навредит, - выпалил Кринстон.
      Судья Маркхам постучал молоточком по столу.
      - У вас есть возражения, господин заместитель окружного прокурора? спросил он.
      Клод Драмм, улыбаясь, покачал головой.
      - Никаких. Пусть свидетель отвечает на вопрос.
      - Отвечайте на вопрос, - приказал судья Маркхам.
      Кринстон заерзал в свидетельском кресле.
      - Ваша Честь, если я перескажу суть нашего разговора с мистером Нортоном, это пойдет совсем не на пользу обвиняемой Фрэнсис Челейн, и мистер Мейсон знает об этом. Я не понимаю, почему он задал такой вопрос, но...
      Судья Маркхам снова стукнул молоточком по столу.
      - Свидетель должен воздержаться от комментариев, - ледяным тоном заявил он, - и отвечать на задаваемые ему вопросы. Свидетель, конечно, осведомлен, что подобные заявления, сделанные во время слушания, особенно на судебном процессе такого рода, являются неуважением к Суду. Господам присяжным следует не обращать внимания на заявление свидетеля, а также ни на какие другие заявления свидетелей, кроме ответов на поставленные вопросы. Мистер Кринстон, вы должны ответить на вопрос адвоката защиты, в противном случае вы будете оштрафованы за неуважение к Суду.
      - Мы говорили о попытке шантажа мисс Челейн, - сказал Кринстон тихим голосом.
      На лице Клода Драмма появилось победное выражение.
      - О попытке шантажа экономкой, миссис Мейфилд? - спросил Мейсон.
      Улыбка сошла с лица Клода Драмма. Он вскочил на ноги.
      - Ваша Честь, я возражаю, - закричал он. - Это несущественно и не относится к делу, вопрос является наводящим. Мистер Мейсон прекрасно знает, что миссис Мейфилд является важным свидетелем со стороны обвинения в этом деле, и предпринимает попытку дискредитировать ее...
      - При перекрестном допросе разрешаются наводящие вопросы, - заметил судья Маркхам. - Вы не стали выступать с возражением, когда адвокат защиты спросил свидетеля о сути разговора, а поскольку это перекрестный допрос, я разрешаю вопрос.
      Клод Драмм медленно опустился на свой стул.
      Кринстон неуютно заерзал в свидетельском кресле.
      - Имя миссис Мейфилд не упоминалось, - наконец сказал он.
      - Вы уверены? - спросил Мейсон.
      - Ну, оно _м_о_г_л_о_ быть упомянуто, как одна из возможностей.
      - Значит, оно было упомянуто, как один из возможных вариантов? Я правильно вас понял?
      - Да, могло.
      Мейсон внезапно перевел направление атаки:
      - Днем двадцать третьего октября мистер Эдвард Нортон получил довольно крупную сумму в тысячедолларовых купюрах, не так ли, мистер Кринстон?
      - Насколько я знаю, да, - угрюмо ответил тот.
      - Вы обеспечили получение денег?
      - Нет, сэр.
      - В тот день вы ходили в один из банков, в котором у фирмы "Кринстон и Нортон" имелся счет?
      - Да.
      - В который?
      - "Вилерс Траст энд Сейвингс".
      - С кем вы там разговаривали?
      Внезапно Кринстон изменился в лице.
      - Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос.
      Клод Драмм вскочил с места.
      - Я возражаю, - закричал он. - Это несущественно и не относится к делу. Перекрестный допрос ведется неправильно.
      Мейсон лишь улыбнулся в ответ.
      - Ваша Честь, - обратился адвокат защиты к судье, - могу я выступить с короткой аргументацией?
      - Хорошо, - согласился судья Маркхам.
      - При допросе этого свидетеля выставившей стороной, он заявил, что является здравствующим партнером фирмы "Кринстон и Нортон". Я не стал выражать протест, когда был задан этот вопрос, хотя, возможно, для ответа на него требовался вывод свидетеля, но при перекрестном допросе у меня есть право выяснить у него, какой деятельностью он занимался, как один из партнеров, и причины, на которых основывались его выводы.
      - Но не за все время деятельности фирмы, - заметил судья Маркхам.
      - Нет, сэр, - ответил Мейсон. - Именно поэтому я ограничил вопрос временными рамками - двадцать третьим октября - днем смерти Нортона.
      Судья Маркхам посмотрел на адвоката тяжелым и осторожным взглядом. Мейсон не стал отводить глаз, которые прямо встретили взгляд судьи.
      Клод Драмм вскочил на ноги.
      - Дела фирмы, - заявил он, - не имеют никакого отношения к делу.
      - Но вы сами квалифицировали свидетеля, как члена фирмы, - заметил судья Маркхам.
      - Только для того, чтобы показать, что он был близко знаком с погибшим, Ваша Честь.
      Судья покачал головой.
      - Я не убежден в том, что перекрестный допрос ведется должным образом, но в деле такого рода я не хочу грешить против обвиняемых. Отвечайте на вопрос, свидетель.
      - Отвечайте на вопрос, мистер Кринстон, - повторил Мейсон. - С кем вы разговаривали?
      - С мистером Шерманом, президентом банка.
      - Что вы обсуждали?
      - Дела фирмы.
      - Вы говорили о погашении долга на примерно девятьсот тысяч долларов - долга фирмы перед банком, доказательством которого являются долговые расписки, если я все правильно понял, подписанные только вами, как частным лицом, не так ли?
      - Нет, сэр, не так. Это долговые расписки фирмы, подписанные "Кринстон и Нортон".
      - Подписанные именем фирмы "Кринстон и Нортон", но под ними стоит подпись только Артура Кринстона, не так ли?
      - Думаю, так, - ответил Кринстон. - В основном, делами фирмы, связанными с банковскими операциями, занимался я - то есть я подписывался подл долговыми расписками за фирму, хотя в большинстве случаев на чеках расписывались мы оба. Нет, я хотел бы изменить только что сделанное заявление. Мне кажется, что документы в "Вилерс Траст энд Сейвингс Банк" были подписаны моим именем от лица фирмы и таким же образом выписывались чеки.
      - Вы отправились в дом к мистеру Нортону, чтобы обсудить с ним наступление срока выплат по этим долговым обязательствам, не так ли?
      - Да.
      - Тогда почему вы стали обсуждать шантажирование Фрэнсис Челейн экономкой? Как так получилось?
      - Я не говорил, что экономкой, - закричал Кринстон. - Я сказал, что ее имя было упомянуто, как возможный вариант.
      - Понятно, - сказал Мейсон. - Я ошибся. Отвечайте.
      - Потому что деловые вопросы, относящиеся к этим долговым распискам, отняли всего несколько минут времени. Мистера Нортона очень волновало шантажирование его племянницы и он настоял на том, чтобы отложить обсуждение дел и спросить моего совета по этому поводу.
      - А почему ее шантажировали, как он считал? - поинтересовался Мейсон.
      - Он думал, что это происходит из-за чего-то, что она сделала.
      - Естественно. Он упомянул, что именно она сделала?
      - Нет, не думаю.
      - Он упомянул, что это могло быть?
      - Он упомянул, что у нее неуправляемый характер, - внезапно выпалил Кринстон и закусил губу. - Секундочку. Я не хотел этого говорить. Я снимаю свое заявление. Не думаю, что он сказал подобное. Это моя ошибка.
      - Ваша ошибка или вы пытаетесь защищать обвиняемую Фрэнсис Челейн? спросил Мейсон.
      Лицо Кринстона побагровело.
      - Я стараюсь ее защитить гораздо лучше, чем вы! - воскликнул он.
      Судья Маркхам постучал молотком по столу.
      - Мистер Кринстон, Суд уже один раз предупреждал вас. Теперь мы заявляем, что вы выразили неуважение к Суду и налагаем на вас штраф в размере ста долларов за выказанное неуважение.
      Раскрасневшийся Артур Кринстон склонил голову.
      - Продолжайте, - сказал судья.
      - Обсуждали ли вы с мистером Нортоном что-либо еще, кроме вопросов задолженности банку, дел фирмы и возможности шантажирования его племянницы?
      - Нет, сэр, - с явным облегчением сказал Артур Кринстон, потому что вопрос не касался шантажа.
      Мейсон вежливо улыбнулся.
      - Возможно, Ваша Честь, мне вы дальнейшем потребуется снова вызвать мистера Кринстона для продолжения перекрестного допроса, но в настоящий момент у меня больше вопросов нет, - объявил Мейсон.
      Судья Маркхам кивнул.
      - У вас есть вопросы к свидетелю? - обратился он к Клоду Драмму.
      - Сейчас нет, - ответил заместитель окружного прокурора, - но если адвокат защиты оставляет за собой право вызвать этого свидетеля для продолжения перекрестного допроса, я оставляю за собой право задать ему несколько вопросов после перекрестного допроса.
      - Вам будет предоставлено это право, - постановил судья Маркхам. Продолжайте.
      Клод Драмм драматично повысил голос:
      - Я хотел бы пригласить мистера Дона Грейвса, - объявил он.
      Дон Грейвс поднялся со своего места в зале суда и прошел вперед. Зрители оглядывались на него и перешептывались. Слушание дела об убийстве продвигалось очень быстро, что являлось необычным, а адвокат защиты, казалось, упускал много возможностей при перекрестных допросах. Однако, те, кто знал Мейсона, не сомневались в нем, потому что его техника защиты в Суде стала образцом среди адвокатов.
      Было очевидно, что судья Маркхам заинтригован также, как и зрители. Время от времени он переводил задумчивый взгляд на спокойное и безмятежное лицо Перри Мейсона.
      Дон Грейвс откашлялся и в ожидании посмотрел на Клода Драмма.
      - Вас зовут Дон Грейвс и вы работали двадцать третьего октября сего года и некоторое время до этого доверенным секретарем мистера Эдварда Нортона, не так ли?
      - Да, сэр.
      - Вы находились вместе с мистером Нортоном вечером двадцать третьего октября?
      - Да, сэр.
      - Когда вы в последний раз видели его в тот вечер?
      - Примерно в половине двенадцатого.
      - Вы видели его до этого?
      - О, да! Мистер Кринстон вышел из кабинета где-то в одиннадцать двадцать семь или двадцать восемь, и практически сразу же после ухода мистера Кринстона мистер Нортон вышел в приемную и заявил, что мне нужно съездить домой к мистеру Кринстону за какими-то документами.
      - Что произошло потом?
      - Мистер Кринстон спустился вниз, а мистер Нортон велел мне разбудить Питера Девоэ, шофера, чтобы тот отвез меня в дом Кринстона. Затем, как только я двинулся по направлению к лестнице, мистер Нортон крикнул: "Подожди! У меня появилась другая идея" или что-то в этом роде. Он подошел к окну и позвал мистера Кринстона, чтобы спросить, не могу ли я поехать вместе с ним. Мистер Кринстон ответил, что он приехал на машине судьи Пурлея и ему требуется спросить разрешения, а я, предполагая, что судья Пурлей не будет возражать и что дорога каждая минута, бросился вниз по лестнице и как раз открыл входную дверь, когда Кринстон кричал моему шефу, что судья Пурлей готов взять меня. Я подбежал к автомобилю судьи и сел на заднее сиденье, затем судья завел мотор и мы поехали по петляющей дороге, пока не доехали до того места, что судья Пурлей показывал на карте.
      - А дальше?
      - Там я повернулся и посмотрел назад, - с драматизмом в голосе сообщил Дон Грейвс, - и увидел в заднее стекло машины то, что происходило в кабинете Эдварда Нортона.
      - И что вы увидели?
      - Я увидел, как человек поднял трость и ударил мистера Нортона по голове.
      - Вы его могли узнать?
      - Думаю, да.
      - Кто это был, как вы решили?
      - Я возражаю, - заявил Мейсон. - Вопрос требует вывода свидетеля, и является наводящим. Этот свидетель заявил, что он _д_у_м_а_л_, что может произвести идентификацию.
      Судья Маркхам, видимо, ожидал от Мейсона долгих споров по критическому вопросу. Никаких аргументов не последовало. Маркхам посмотрел на Клода Драма. Заместитель окружного прокурора пожал плечами:
      - Свидетель заявил, что, по его мнению, он мог произвести идентификацию. Слово "думал" - просто разговорное выражение.
      - Пожалуйста, разберитесь с этим вопросом, - постановил судья Маркхам.
      - Хорошо, - кивнул Клод Драмм и повернулся к свидетелю: - Мистер Грейвс, вы сказали, что подумали, что сможете идентифицировать этого человека. Что вы имели в виду?
      - Я считаю, что понял, кто был этот мужчина. Я думаю, что узнал его. Я не мог четко разглядеть его лица, но я мог узнать его по манере держать голову, плечи и по общим очертаниям его фигуры.
      - Этого достаточно, - заявил Клод Драмм. - Человеку не требуется видеть черты лица, чтобы идентифицировать кого-то. Возражение защиты касалось весомости, а не допустимости доказательств.
      Судья Маркхам вы ожидании посмотрел на Мейсона. Адвокат молчал.
      - Я отклоняю возражение, - объявил судья. - Отвечайте на вопрос, свидетель.
      - Это был Роберт Глиасон, - сказал Дон Грейвс.
      - В комнате находился кто-либо еще? - спросил Клод Драмм.
      - Да, сэр.
      - Кто?
      - Женщина, сэр, одетая во что-то розовое.
      - Вы хорошо разглядели эту женщину?
      - Я видел часть ее плеча, какую-то часть волос и руку.
      - Вы могли узнать ту женщину, по тому, что видели?
      Судья Маркхам не дал свидетелю ответить.
      - Я думаю, мистер Драмм, что если я и разрешил первую идентификацию, поскольку возражение касалось весомости, а не допустимости доказательств, здесь свидетель видел лишь малую часть тела женщины на довольно большом расстоянии, как показывают план и карта. В данном случае, возражение должно касаться и весомости, и допустимости доказательств, поэтому я принимаю возражение, относящееся к идентификации женщины.
      - Ваша Честь, - обратился к судье Мейсон, - никаких возражений по идентификации женщины сделано не было.
      - Никаких возражений? - переспросил судья Маркхам.
      - Никаких, Ваша Честь.
      - Хорошо, но я приму возражение, если оно будет сделано, - заявил судья.
      - Возражений сделано не будет, - сообщил Мейсон.
      По залу суда прошел шум.
      - Хорошо, отвечайте на вопрос, - принял решение судья Маркхам с побагровевшим лицом.
      - Да, сэр, - сказал Дон Грейвс. - Я думаю, что это была Фрэнсис Челейн. В этом случае я не так уверен, как с Робертом Глиасоном, но считаю, что Фрэнсис Челейн. Она была одета, как Фрэнсис Челейн, цвет ее волос и манера держать плечи навели меня на мысль, что это Фрэнсис Челейн.
      - Вы давно знаете Фрэнсис Челейн? - спросил Клод Драмм.
      - Более трех лет.
      - Вы жили с ней в одном доме все это время?
      - Да, сэр.
      - А она, насколько вам известно, имела в то время, когда вы видели ее в кабинете Эдварда Нортона, какое-либо платье или другой предмет туалета того цвета, как одежда на женщине, которую вы видели в окне?
      - Да, сэр.
      - Что вы сделали, если вообще что-либо сделали?
      - Я сообщил спутникам, что увидел и попросил развернуть машину.
      - Я лично требую вычеркнуть этот ответ из протокола, - объявил судья Маркхам. - Это несущественно и не относится к делу. Вопрос касался того, что дальше сделал свидетель относительно того, что происходило в кабинете. Разговоры между сторонами, имевшие место вне присутствия обвиняемых и не являющиеся частью того, что совершил сам свидетель или лично видел, не допустимы.
      - Хорошо, - сказал Клод Драмм. - Что произошло потом? Что вы сделали относительно мистера Нортона?
      - Я вернулся в дом, поднялся по лестнице в кабинет и обнаружил тело, лежавшее на столе с разбитой головой, - ответил Дон Грейвс.
      - Вы можете проводить перекрестный допрос, - повернулся Клод Драмм к защитнику.
      Мейсон встал и уставился на Дона Грейвса. В зале суда сразу же почувствовалось напряжение. Зрители поняли, что это кульминационная часть всего процесса.
      - У вас хорошее зрение? - спросил Мейсон.
      - Да.
      - Вы считаете, что, сидя в движущемся на большой скорости автомобиле, в указанной точке, глядя в заднее стекло, вы моментально смогли узнать находившихся в кабинете?
      - Да, сэр, я знаю, что смог.
      - Откуда у вас такая уверенность?
      - Я тогда понял, кто это, а в дальнейшем, чтобы проверить свою способность сделать подобное, я провел соответствующие эксперименты.
      - Вычеркните последнюю часть ответа, - крикнул судья Маркхам.
      - У меня нет возражений касательно этой части, - заявил Мейсон. Если Суд не против, я хотел бы развить эту тему.
      - Хорошо, - согласился судья.
      - Вы утверждаете, что в дальнейшем проводили эксперименты?
      - Да, сэр.
      - В машине?
      - Да, сэр.
      - В кабинете находились люди?
      - Да, сэр.
      - Кто находился в кабинете?
      - Мистер Драмм, заместитель окружного прокурора, и еще два его подчиненных.
      - Вы смогли их узнать?
      - Да, сэр. Понимаете, сэр, в кабинете очень широкие окна и прекрасное освещение.
      - Машина, участвовавшая в эксперименте, ехала не на очень высокой скорости?
      - На той же скорости, что и машина, в которой я сидел в ночь убийства.
      - В том случае вы ехали на машине судьи Пурлея?
      - Да, сэр.
      - Но эксперименты проводились в другой машине, а не в машине судьи Пурлея?
      - В другой.
      - В таком случае эксперименты проводились не в тех же условиях - то есть не в той машине, а следовательно, заднее стекло было другим?
      - Но они идентичны! - воскликнул Дон Грейвс.
      Мейсон с укором посмотрел на свидетеля.
      - Эксперименты проводились _н_е_ в тех же условиях? - повторил он.
      - Нет, сэр.
      - А вы _о_с_м_е_л_и_т_е_с_ь_ провести эксперимент в тех же условиях?
      - Я возражаю на основании того, что это спорный вопрос, - рявкнул Клод Драмм.
      - Я считаю, что его, конечно, можно назвать спорным, но в данном случае, как мне кажется, вопрос показывает заинтересованность или пристрастность свидетеля. Вопрос был в том, _о_с_м_е_л_и_т_с_я_ ли свидетель провести эксперимент в тех же условиях, - заявил судья Маркхам.
      - Но подобный эксперимент не докажет ничего, кроме того, что уже было доказано, - ответил Драмм.
      - Вопрос в том, осмелится ли свидетель провести подобный эксперимент, - повторил судья Маркхам. - Я разрешаю его. Ответьте, мистер Грейвс.
      - Отвечайте на вопрос, - повернулся Мейсон к свидетелю.
      - Да, я готов участвовать в подобном эксперименте.
      - Если судья Пурлей предоставит свою машину, вы будете участвовать в эксперименте?
      Клод Драмм вскочил на ноги.
      - Теперь задан уже другой вопрос, Ваша Честь. Сейчас адвокат защиты спрашивает, не _о_с_м_е_л_и_т_с_я_ ли он, а _б_у_д_е_т_ ли участвовать в эксперименте.
      - Если вы протестуете, я принимаю ваше возражение, - постановил судья Маркхам.
      Мейсон повернулся к присяжным.
      - В таком случае у меня больше нет вопросов.
      - Больше нет вопросов? - переспросил Клод Драмм.
      - Нет. Факт говорит сам за себя, - ответил Мейсон. - Вы боитесь провести эксперимент в тех же условиях.
      Судья Маркхам постучал молоточком по столу.
      - Господин адвокат, я попросил быв вас не переходить на личности и обращаться к Суду, а не к противной стороне, - заметил судья Маркхам.
      - Простите, Ваша Честь, - сказал Мейсон, но в его голосе не слышалось ни доли смирения, в глазах поблескивали огоньки задора.
      Клод Драмм уставился на Мейсона, в задумчивости нахмурив лоб.
      - Ваша Честь, - обратился к судье Драмм, - могу ли я попросить Суд отложить слушание дела до десяти часов завтрашнего утра? Я несколько удивлен неожиданным поворотом, которое приняло дело.
      - Вы удивлены не больше, чем Суд, - сказал Маркхам. - Приятно удивлен, должен признаться. Обычно, слушания дел об убийстве растягиваются надолго, поэтому такое быстрое развитие событий стало для нас новостью. Ваша просьба будет удовлетворена, господин заместитель окружного прокурора. Заседание откладывается до завтрашнего утра, до десяти часов. Господа присяжные должны помнить, что они не имеют права обсуждать дело между собой или позволять кому-либо обсуждать его в своем присутствии.
      Судья стукнул молоточком по столу.
      Мейсон повернулся и посмотрел прямо в темные глаза Фрэнсис Челейн.
      Он ободряюще улыбнулся ей.
      Роб Глиасон, сидевший рядом со своей женой, казался измученным и изможденным, события последних дней явно сказывались на нем. Это был комок нервов, его глаза наполнял страх.
      Девушка же оставалась спокойной и собранной, ее взгляд ничего не выражал. Она высоко держала голову.
      Мейсон склонился к ней.
      - Пожалуйста, верьте в меня, - сказал он.
      И лишь только тогда она улыбнулась. В ней стали заметны перемены, происшедшие за время испытаний, выпавших на ее долю. В улыбке проглядывала грусть, а на лице - намек на появляющуюся способность терпеть, которой раньше в ней не наблюдалось. Она ничего не ответила, но ее улыбка сказала о многом.
      - Можно перекинуться с вами парой слов, сэр? - спросил Роб Глиасон. С глазу на глаз?
      К ним подошел помощник шерифа и дотронулся до плеча Фрэнсис Челейн. Мейсон повернулся к нему и попросил:
      - Подождите секундочку, пожалуйста. Мне надо переговорить с клиентом.
      Адвокат отвел Роба Глиасона в сторону.
      - Все черно, не так ли? - шепотом произнес молодой человек.
      Мейсон пожал плечами.
      - Если дело обернется против нас, я все возьму на себя.
      - Что вы хотите сказать?
      - Я во всем признаюсь и возьму вину на себя. Я хочу освободить Фрэн от какой-либо ответственности.
      Мейсон неотрывно и безжалостно смотрел в глаза Роба Глиасона.
      - До этого дело еще не дошло, - сказал адвокат. - И не дойдет. Держите язык за зубами.
      Мейсон дал сигнал охранникам, что разговор окончен.
      22
      Харри Неверс сидел за столом Мейсона напротив адвоката.
      Журналист постриг волосы, чисто побрился, надел только что отглаженный костюм. Он закинул ногу на ногу и оценивающим взглядом рассматривал Мейсона.
      - Естественно, я окажу тебе услугу, если это в моих силах, - сказал журналист. - Наши к тебе настроены благосклонно. Ты нам здорово помог с интервью с Фрэнсис Челейн.
      - Я хочу, чтобы ты сделал упор на том факте, что заместитель окружного прокурора секретно проводил эксперименты, с целью определения, говорит Дон Грейвс правду или нет.
      Неверс кивнул и зевнул.
      - Насколько я понял, мы должны намекнуть между строк, что заместитель окружного прокурора не стал бы проводить эти эксперименты, если б ему в голову не закрались сомнения об убедительности доказательств?
      Мейсон утвердительно кивнул.
      - Ну, это уже сделано, - свойственным ему бесстрастным, монотонным голосом сообщил Харри Неверс. - Эту услугу я оказал тебе заранее.
      - Прекрасно, но это еще не все. Я хочу, чтобы ты сделал упор на тех событиях, что имели место перед закрытием слушания - заместитель окружного прокурора отказался провести эксперимент в идентичных условиях.
      - Ладно. Что за этим стоит?
      - За чем? - спросил адвокат.
      - За экспериментами.
      - Сам посуди. Клод Драмм проводил эксперимент. Это показывает, что он сомневался в способности свидетеля рассмотреть тех, кто находился в кабинете. Более того, теперь Клод Драмм отказывается от эксперимента в точно таких же условиях, как в ночь убийства.