Судья Маркхэм стукнул молотком по столу и сказал:
      - Суд удаляется на перерыв, заседание возобновится завтра, в десять утра.
      Джон Лукас, не скрывая своего торжества, заметил Мейсону с едкой насмешкой в голосе:
      - Что-то вы сегодня выступили без присущего вам огонька, господин адвокат. Вам не удалось даже как следует допросить Крейндейллов в отношении дверного звонка.
      - Вы забываете, что я еще не закончил перекрестный допрос, - вежливо ответил Мейсон.
      Лукас издевательски рассмеялся ему в лицо, повернулся и ушел.
      Мейсон покинул зал суда, прошел к телефону и позвонил в отель, где остановился Филипп Монтейн.
      - Мистер Монтейн у себя? - спросил он.
      Ему ответили, что мистер Монтейн еще не возвращался.
      - Прошу передать ему от имени Перри Мейсона, что если завтра в семь тридцать вечера он придет ко мне в кабинет, то мы с ним сможем обсудить вопрос о разделе имущества по делу о разводе Роды Монтейн с его сыном. Вы не забудете?
      - Обязательно передадим, - заверили его.
      Следующий звонок был Делле Стрит.
      - Делла, я просил передать старшему Монтейну, чтобы он завтра пришел ко мне в контору в семь тридцать вечера для обсуждения условий раздела имущества между Карлом и Родой. Но я не уверен, что ему это будет передано. Так что позвони ему попозже и проверь.
      - Хорошо, шеф. Ты едешь в офис?
      - Нет, - ответил Мейсон. - До завтрашнего утра я решил исчезнуть.
      - Послушай, шеф, ты не забыл, что Карл Монтейн не сможет к тебе приехать, поскольку окружной прокурор держит его в тюрьме?
      - Я помню, Делла, - усмехнулся адвокат.
      - И все же ты настаиваешь, чтобы старший Монтейн приехал?
      - Конечно!
      - Хорошо, - ответила секретарша. - Я позабочусь, чтобы твое приглашение было ему передано.
      Этим вечером Алекс Босвик, главный редактор газеты "Кроникл", знакомый с методами работы Мейсона и знающий, что его кажущаяся безучастность всегда предшествует взрыву бомбы замедленного действия, неожиданному и точно рассчитанному по времени, был поражен своеобразным подходом Мейсона, когда он расспрашивал о дверном звонке. Он немедленно направил двух своих самых пронырливых репортеров к окружному прокурору, чтобы добиться от него разъяснения важности этого самого звонка. Но тут же переменил свое распоряжение - они должны были расспросить самого Перри Мейсона.
      Но адвокат словно испарился и появился лишь утром - свежевыбритый, элегантный, уверенный в себе и веселый. Он вошел в зал суда ровно за пять минут до начала заседания.
      Первой в свидетельскую ложу снова поднялась миссис Крейндейлл.
      Мейсон поднялся и обратился к Суду с просьбой позволить электрику установить сухие батареи, чтобы можно было проверить звонок, снятый с двери квартиры Мокси.
      - Обвинение не возражает, - самодовольно заявил Джон Лукас. - У защиты должны быть возможности проведения перекрестного допроса самым тщательным образом.
      - Очень хорошо! - сурово сказал судья Маркхэм, чтобы пресечь всякую попытку со стороны Лукаса заранее праздновать победу. - Приступаем к проверке дверного звонка.
      - Вызовите Сиднея Отиса, - распорядился Лукас.
      Толстяк поднялся на возвышение, кинул взгляд на Мейсона, тут же отвел глаза и больше уже не поднимал их.
      - Ваше имя? - спросил его Джон Лукас.
      - Сидней Отис.
      - Где вы проживаете?
      - Квартира "В" в Колмонт-апартментс, Норвалк Авеню, триста шестнадцать.
      - Чем вы занимаетесь?
      - Я электрик.
      - Возраст?
      - Сорок восемь лет.
      - Когда вы въехали в квартиру, которую занимаете в данное время?
      - Если не ошибаюсь, двадцатого июня.
      - Вам знакомо устройство вашего дверного звонка?
      - Да, сэр.
      - Как электрик вы должны разбираться в таких вещах?
      - Да, сэр.
      - Скажите, с того момента как вы переехали в эту квартиру, звонок не менялся? Или, может быть, ремонтировался?
      - Я его заменил.
      - Что?! - не смог сдержать удивления заместитель окружного прокурора.
      - Я сказал, что заменил его, - улыбнулся свидетель.
      - Заменили?!
      - Ну да, теперь там другой звонок.
      - Как это понять? - на лице Лукаса появились растерянность и злость.
      - Я же электрик, - просто ответил Сидней Отис. - Как только переехал в эту квартиру, поставил другой звонок. У меня есть небольшой запас...
      У Лукаса вырвался вздох облегчения.
      - Понятно, вы решили поставить привычный вам звонок, не так ли?
      - Конечно. Мой намного лучше.
      - Хорошо, - сказал пришедший в себя Лукас. - А тот, что вы сняли, у вас сохранился?
      - А как же! Только это был не звонок, а зуммер.
      В зале заседаний наступила напряженная, драматическая тишина. Взоры всех присутствующих были направлены на простодушную открытую физиономию Отиса.
      Джон Лукас поднялся с места. Теперь кровь залила даже его шею, а косточки пальцев, вцепившихся в край стола, побелели от напряжения.
      - Когда вы переехали в квартиру? - спросил он грозно.
      - Двадцатого или двадцать первого июня, я точно не помню.
      - И сразу же заменили зуммер на дверной звонок?
      - Да, сэр. Звонок-то лучше слышно.
      - Послушайте, вы ведь электрик?
      - Да, сэр.
      - Вам не приходилось бывать в остальных квартирах этого дома?
      - Нет, сэр.
      - Значит, вы не знаете, что в трех остальных квартирах стоят дверные звонки, и исключение составляет только квартира, в которую вы въехали?
      - Я не совсем понял, что вы хотите сказать... Но если думаете, что в остальных квартирах стоят звонки, то ошибаетесь. Там тоже стоят зуммеры. Во всяком случае, в нижней квартире, что под нами, точно стоит зуммер.
      - Откуда вам знать, если вы там никогда не бывали? Кто вам об этом сказал?
      - Дело в том, сэр, что когда я менял себе звонок, то надо было не перепутать проводку и я попробовал звонок у нижней квартиры. Там тоже зуммер. Про другие квартиры я ничего не могу сказать. Только, если уж здесь зуммеры, то и там, должно быть, они же.
      - Хорошо, мы проверим! - буркнул Лукас и тут же повернулся к полицейскому: - Сейчас же поезжайте туда и проверьте звонки во всех квартирах!
      Судья Маркхэм стукнул по столу молотком:
      - Господин заместитель окружного прокурора, до тех пор пока вы находитесь в стенах суда, вы должны с уважением относиться к показаниям свидетелей и уважать Суд!
      Лукас буквально места себе не находил от гнева, но ему пришлось покорно наклонить голову, соглашаясь с замечанием судьи. Повернувшись к Мейсону, он сказал дрогнувшим голосом:
      - Начинайте перекрестный допрос, господин адвокат.
      - У меня, собственно, нет никаких вопросов, - пожал плечами Мейсон. Честно признаться, я сам несколько растерялся, поскольку собирался провести следственный эксперимент, но звонок, оказывается, не тот, что стоял в квартире Мокси.
      Лукас посмотрел на свидетеля.
      - Это все, вы можете идти, мистер Отис... Если Высокий Суд разрешит, я вызову следующего свидетеля...
      - Вы забыли, что вчера я не успел до перерыва допросить миссис Крейндейлл, - улыбнулся Мейсон. - Таким образом, я хотел бы...
      - Хорошо, господин адвокат, - улыбнулся судья Маркхэм. - Можете сделать это сейчас.
      Миссис Крейндейлл снова стала перед трибуной свидетелей. Вид у нее был растерянный.
      - Хочу вернуться к вопросу о звонке, который вы слышали во время борьбы в квартире Мокси, - начал Мейсон. - Готовы ли вы присягнуть, что это был не телефонный звонок?
      - Да, я не думаю, что это был телефон, - ответила она.
      - Почему вы так считаете?
      - Потому что телефонный звонок звучит иначе. У него вызов равномерный, то есть короткие звонки перемежаются с равными промежутками тишины... Звучание чисто механическое, да и более пронзительное... А тут звук был какой-то вибрирующий...
      - Так вот, миссис Крейндейлл, если выяснится, что и в квартире рядом с Мокси был не звонок, а зуммер, то каким же образом вы могли его слышать? Это же совершенно невозможно.
      Лукас вскочил на ноги.
      - Я возражаю против поставленного вопроса, так как он несущественен, не допустим в качестве доказательства и не относится к делу.
      - Возможно, - сказал судья Маркхэм, - но я его разрешаю. В данном случае он совершенно уместен и допустим, хотя формулировка и кажется мне несколько неудачной. Возражение отклонено.
      - Я продолжаю считать, что это был звонок у двери, - настаивала на своем миссис Крейндейлл.
      - Теперь я должен обратить ваше внимание на фотографию будильника. Вы видите его на снимке? Так вот, не считаете ли вы, что тот звонок, который вы слышали одновременно со звуками борьбы, был звонком будильника?
      Лицо миссис Крейндейлл прояснилось.
      - Вполне может быть!.. Наверно, так оно и было! Наверняка!
      Мейсон обратился к судье Маркхэму.
      - Теперь, Ваша Честь, я попрошу свидетельницу прослушать звонок будильника, поскольку в данный момент обвинение не располагает дверным звонком.
      - У стороны обвинения есть возражения? - спросил Маркхэм у Лукаса.
      - Можете не сомневаться, возражений сколько угодно! - хмуро ответил заместитель окружного прокурора. - Мы будем вести процесс так, как нам кажется правильным. Мы не позволим нас запугивать...
      Судья дважды ударил молотком по столу.
      - Сядьте, господин обвинитель. Ваши комментарии неуместны ни в качестве аргументов, ни как утверждения. Я считаю, что требование защиты о проведении эксперимента со звонками вполне закономерно. Поэтому я приказываю немедленно доставить упомянутый будильник в суд и не задерживать работу судопроизводства... Кстати, почему до сих пор будильник не доставлен? Где он находится?
      - У бейлифа, Ваша Честь... - смутившись сказал Лукас. - Как вы не понимаете... Защита подстроила... организовала все таким образом, что...
      - Прекратите, господин обвинитель! - рявкнул судья Маркхэм.
      Очередной удар молотка восстановил тишину в зашумевшем зале. Однако отдельные всплески разговоров продолжали раздаваться в напряженной атмосфере. Шум не унимался, создавалось впечатление, что приближается гроза...
      Бейлиф наконец доставил в зал злополучный будильник. Мейсон посмотрел на него и повертел в руках.
      - На задней стенке будильника имеется наклейка, - сказал он, - на которой значится, что будильник взят из квартиры Греггори Мокси утром шестнадцатого июня этого года.
      Судья Маркхэм согласно кивнул.
      - Насколько я понимаю, я могу его использовать при перекрестном допросе свидетеля?
      - Можете. Если у стороны обвинения имеются какие-то возражения, то пусть выскажут их сейчас.
      Джон Лукас сидел неподвижно, словно не слышал слов судьи.
      - Продолжайте, господин адвокат, - предложил судья Маркхэм, видя, что никакой реакции обвинителя не последовало.
      Мейсон, держа будильник в руках, подошел к миссис Крейндейлл:
      - Вы видите, что звонок установлен на два часа, верно? В данный момент часы стоят. Я их заведу, а потом пущу, и свидетельница может услышать звонок будильника, чтобы решить: этот звон она слышала тогда ночью или нет.
      - Хорошо, - сказал судья Маркхэм, - только все это проделайте на глазах присяжных. Мистер Лукас, если вы хотите подняться на возвышение, чтобы лучше видеть, прошу вас.
      Лукас не пошевелился.
      - Я отказываюсь в этом участвовать, - мрачно заявил он. - Все это против правил! Это очередной трюк Мейсона!
      - Ваше замечание, господин обвинитель, - хмуро сказал судья, - очень напоминает оскорбление Суда. - Он кивнул Мейсону: - Заводите будильник, господин адвокат!
      Мейсон поклонился судье, дружелюбно улыбнулся присяжным и поднялся на возвышение. Он медленно завел будильник, так, чтобы всем были видны движения его рук. Когда стрелки часов подошли к цифре "два", механизм будильника сработал.
      Мейсон поставил его на стол судьи, а сам отошел немного в сторону.
      Будильник пронзительно зазвенел, запнулся и снова зазвенел. Так повторилось несколько раз. Надавив сверху на кнопку, Мейсон прекратил трезвон и тут же повернулся в сторону свидетельницы.
      - Итак, миссис Крейндейлл, поскольку звонок, как мы выяснили, не мог быть дверным, вместе с тем, как вы утверждаете, он не был и звонком телефонным, то не допускаете ли вы, что то был звонок этого вот будильника? Не он ли звонил, когда в квартире Мокси началась борьба?
      - Да! - кивнула головой свидетельница. - Я думаю, что так оно и было!
      - Вы уверены?
      - Да, все так и происходило.
      - Готовы ли вы подтвердить это под присягой?
      - Да, сэр.
      - Скажите, вы также уверены в том, что слышали звон будильника, как во все остальных своих показаниях?
      - Да, сэр.
      Судья Маркхэм взял в руки будильник и принялся рассматривать его, хмуря брови. Он несколько раз повернул ключик, которым заводился механизм боя, потом поставил часы на стол и кончиками пальцев забарабанил по столу, поглядывая на Мейсона.
      Мейсон поклонился в сторону Лукаса:
      - Перекрестный допрос закончен, - сказал он и опустился на стул.
      - У обвинения будут еще вопросы к свидетельницы? - спросил судья, посмотрев на Лукаса.
      Тот вскочил на ноги:
      - Значит, вы присягаете? - закричал он на свидетельницу. Присягаете, не взирая на свои прежние показания, утверждая теперь, что слышали звон будильника, а не дверной звонок?
      Миссис Крейндейлл, которая по всем признакам не принадлежала к числу застенчивых и покладистых женщин, моментально насторожилась.
      - Конечно, присягаю.
      Смех Мейсона был добродушным, покровительственным и потому особенно оскорбительным.
      - Ваша Честь, господин обвинитель забыл все на свете. Он, кажется, собирается подвергнуть перекрестному допросу свою собственную свидетельницу. Миссис Крейндейлл была вызвана не защитой, она - свидетель обвинения.
      - Возражение принято, - сказал судья.
      Лукас глубоко вздохнул, с трудом сохраняя самообладание.
      - Значит, вы слышали звон будильника? - спросил он более спокойно.
      - Да! - воинственно ответила свидетельница. По ее вздернутому подбородку и сердитому блеску глаз было видно, что теперь никто и ничто на свете не сможет ее переубедить.
      Джон Лукас тут же опустился на место.
      - У меня все!
      - Ваша Честь! - обратился Мейсон к судье Маркхэму. - Могу ли я вызвать мистера Крейндейлла для повторного допроса?
      - При данных обстоятельствах, Суд не возражает, - согласился судья Маркхэм.
      Тишина в зале заседаний была настолько впечатляющей, что у несчастного Бенджамина Крейндейлла буквально подкашивались ноги, когда он поднимался на место для дачи свидетельских показаний.
      - Вы слышали слова вашей супруги? - спросил Мейсон.
      - Да, сэр.
      - Слышали ли вы звон будильника?
      - Да, сэр.
      - Намерены ли вы опровергнуть заявление своей жены, утверждающей, что тогда ночью она слышала именно звонок этого будильника?
      - Протестую! - вскочил со своего места Лукас. - Вопрос поставлен с явной подсказкой ответа, и защитник это знает!
      - Протест поддерживаю, - кивнул судья Маркхэм. - Господин адвокат, ограничивайтесь вопросами в рамках закона. Подобная формулировка совершенно недопустима.
      Мейсон выслушал замечание с покорным видом, но с его лица не сходила улыбка.
      - Хорошо, Ваша Честь. - Он снова повернулся к свидетелю: - В таком случае, мистер Крейндейлл, скажите мне следующее. Как уже установлено Судом, вы не могли слышать той ночью звук дверного звонка в квартире мистера Мокси. В то же время вы утверждаете, что это был не телефонный звонок. Таким образом, не думаете ли вы, что это был звонок будильника?
      Мистер Крейндейлл тяжело вздохнул. Его глаза по многолетней привычке первым делом обратились за советом к супруге. Она ответила ему таким твердым взглядом, что каждому стало ясно, кто является главой в этой семье.
      - Ваша Честь, данный вопрос спорный, - снова возразил Лукас, но уже не таким уверенным голосом. - Он допускает двойное толкование. Защитник таким образом формулирует вопросы, что они до некоторой степени являются подсказанным ответом. Он упорно ставит на первое место заявление миссис Крейндейлл, так что ответ мужа как бы зависит от мнения жены. Так не допрашивают свидетелей. Почему он просто и ясно не спросит, без всяких преамбул, слышал ли он звук дверного звонка или дребезжание будильника?
      - А я считаю, Ваша Честь, мою манеру вести перекрестный допрос вполне законной, - твердо ответил Мейсон.
      Прежде чем судья Маркхэм успел принять решение по спорному вопросу, мистер Крейндейлл заявил на весь зал:
      - Если кто-то думает, что я стану возражать своей жене, то он просто ненормальный!
      Зал разразился хохотом, который долго не могли утихомирить ни требовательные окрики бейлифа, ни стук молотка судьи. После напряжения предыдущих минут зрители рады были возможности стряхнуть с себя эмоциональную нагрузку.
      Когда в зале все же было восстановлено подобие порядка при помощи угрозы освободить помещение, Джон Лукас сказал:
      - Вы сами видите, Ваша Честь, как искусно Мейсон вбил этому свидетелю в голову мысль о том, что он подведет свою жену, если не станет показывать то, что угодно защитнику.
      Эти слова произвели большое впечатление на мистера Крейндейлла, который сжав кулаки бросил на заместителя окружного прокурора сердитый взгляд, словно причислил его к своим личным врагам.
      Судья Маркхэм, прекрасно разбиравшийся в человеческой психологии, против воли улыбнулся.
      - Независимо от того, входило это в планы защиты или нет, но до свидетеля действительно дошла эта мысль. Тем не менее, я поддерживаю возражение обвинения. Господин адвокат, задавайте четкие и ясные вопросы, без всяких подсказывающих добавлений.
      - Хорошо, Ваша Честь, - поклонился Мейсон и повернулся к свидетелю. Итак, мистер Крейндейлл, вы слышали тогда звук дверного звонка или же будильника?
      - Будильника, - не задумываясь ответил мистер Крейндейлл.
      - У меня больше нет вопросов к свидетелю, Ваша Честь, - сказал Мейсон, садясь на свое место.
      Лукас шагнул к свидетелю, держа в левой руке будильник и так яростно им потрясая, что всем присутствующим было слышно, как внутри зазвенели металлические детали.
      - Значит, вы намерены заверить присяжных, что слышали тогда звон этого будильника?
      - Если в той комнате стоял этот будильник, - спокойно ответил мистер Крейндейлл, - значит, именно его я и слышал.
      - А вовсе не дверной звонок?
      - Я не мог бы его расслышать.
      Лукас посмотрел на своего свидетеля с таким негодованием, словно тот только что совершил какой-то неблаговидный поступок.
      - Что ж, у меня все, - сказал он.
      Мистер Крейндейлл покинул свидетельскую ложу.
      Джон Лукас, по-прежнему с будильником в руках, направился было в сторону Мейсона, но вдруг остановился, посмотрел на часы и раздраженно произнес:
      - Ваша Честь, цель данного эксперимента совершенно очевидна. Поскольку будильник был поставлен примерно на два часа ночи и зазвонил именно в тот момент, когда был убит Греггори Мокси, то обвиняемая Рода Монтейн не могла совершить преступления, так как свидетели обвинения показали, что в промежутке между без четверти двух и десяти минут третьего она находилась на территории авторемонтной станции. Таким образом, Ваша Честь, наиболее существенным моментом данного разбирательства, с точки зрения решения проблемы, является вопрос: а был ли в действительности будильник поставлен на два часа и звонил ли он в это время или находился на ограничителе? Защитник заявил, что он завел будильник заново, но это ничем не подтверждается, кроме его слов. Если будильник находился на ограничителе, то достаточно было одного поворота ключа и... все присутствующие услышали этот звонок. Поэтому я требую, чтобы данное вещественное доказательство было исключено из протокола и не принималось во внимание.
      Судья Маркхэм жестом остановил Мейсона, намеревавшегося возразить Лукасу, поднялся и с негодованием посмотрел на заместителя окружного прокурора.
      - С предъявленным доказательством защиты нельзя не считаться, сказал он громко, - поскольку супруги Крейндейлл совершенно определенно показали, что они слышали звон будильника. Независимо от тех средств, которыми их заставили дать эти показания, их утверждения являются законными и должны быть учтены при разбирательстве дела. Свидетели дали их под присягой и этим все сказано. Суд считает своим долгом упомянуть, что обвинению были предоставлены все возможности пресечь любые махинации со стороны защиты. Суд специально приглашал обвинение подняться на возвышение и проследить за тем, как мистер Мейсон заводил будильник. И поскольку обвинитель предпочел разыграть из себя обиженного, отказавшись от участия в эксперименте, то винить может только самого себя. Суд выносит представителю обвинения порицание за попытку дискредитировать представителя защиты и за небрежное отношение к своим обязанностям. Напоминаю, что все действия защиты контролировались Судом. Что касается оценки показаний свидетелей, то ее сделают господа присяжные.
      Джон Лукас продолжал стоять, вцепившись руками в край стола.
      - Ваша Честь, - сказал он чуть слышно, - дело приняло совершенно неожиданный оборот. По всей вероятности, я действительно заслужил порицание Суда. Однако, я убедительно прошу отложить окончание слушания дела до завтрашнего утра.
      - У зашиты есть возражения? - повернулся судья Маркхэм к Мейсону.
      - Защита никаких возражений не имеет, - улыбнулся адвокат. - Как накануне заметил представитель обвинения, обе стороны должны иметь все условия для сбора доказательств. Поэтому защита с удовольствием предоставляет обвинению дополнительное время.
      - Очень хорошо, - сказал судья Маркхэм с бесстрастным выражением на лице. - Слушание дела откладывается до десяти часов утра завтрашнего дня. Присяжные не должны формулировать или высказывать свое мнение по существу дела и не должны позволять, чтобы дело обсуждали в их присутствии. Обвиняемая остается под арестом.
      После этого он повернулся и вышел из зала суда, прилагая неимоверные усилия, чтобы сохранить серьезным выражение лица и сдержать насмешливую улыбку.
      20
      Солнечный свет, льющийся из огромных окон кабинета адвоката освещал неподвижное, словно маска, лицо Филиппа Монтейна и такие же неподвижные, словно высеченные из гранита, черты адвоката.
      Взволнованная происходящим Делла Стрит сидела за своим столом, держа перед собой раскрытый блокнот для стенографирования.
      - Вы виделись сегодня со своим сыном, мистер Монтейн? - спросил Мейсон.
      - Нет, - сохраняя собственное достоинство, усмехнулся миллионер. - Вы же знаете, господин адвокат, что мы не виделись. Окружной прокурор по-прежнему держит его в тюрьме, как основного свидетеля.
      - А не вы ли, - как бы между прочим, спросил Мейсон, - посоветовали принять такие меры предосторожности?
      - Конечно, нет.
      - Не кажется ли вам странным, - заметил Мейсон, - что хотя по закону муж не может выступать в качестве свидетеля против жены, Карла до сих пор не освободили из-под ареста и все еще продолжают называть "основным свидетелем"?
      - Я не задумывался над этим вопросом. Во всяком случае, я к этому делу не имею никакого отношения...
      - Видите ли, мистер Монтейн, я все время думаю, что может скрываться за этой историей. И постепенно пришел к выводу, что кто-то старается помешать мне подвергнуть Карла перекрестному допросу.
      Монтейн промолчал.
      - Известно ли вам, что я виделся с ним сегодня днем? - продолжал Мейсон.
      - Я знал, что вы намерены были получить от него показания под присягой по поводу возбуждения дела о разводе.
      - Мистер Монтейн, - пристально глядя в глаза собеседнику, сказал Мейсон, - я хочу попросить мисс Стрит прочесть вам стенограмму моего разговора с Карлом.
      Монтейн хотел было что-то возразить, но Мейсон сказал секретарше:
      - Начинай, Делла.
      - Мне прочитать то, что застенографировано у меня в блокноте с самого начала? - уточнила она.
      - Да.
      - И вопросы, и ответы?
      - Да, читай все.
      - Хорошо. Я начинаю:
      "МЕЙСОН: Ваше имя Карл Монтейн?
      МОНТЕЙН: Да.
      МЕЙСОН: Вы женаты на Роде Монтейн?
      МОНТЕЙН: Да.
      МЕЙСОН: Известно ли вам, что Рода Монтейн подала заявление о разводе, обвиняя вас в жестокости?
      МОНТЕЙН: Да.
      МЕЙСОН: Вы понимаете, что в понятие "жестокость" входит прежде всего то, что вы ложно обвинили ее в убийстве?
      МОНТЕЙН: Да.
      МЕЙСОН: Это обвинение было ложным?
      МОНТЕЙН: Нет.
      МЕЙСОН: Значит, вы настаиваете на своем обвинении?
      МОНТЕЙН: Да.
      МЕЙСОН: Какие у вас имеются для этого основания?
      МОНТЕЙН: Она пыталась добавить мне в шоколад несколько таблеток снотворного, желая усыпить меня, чтобы поехать на свидание к Мокси. Она тайком вывела из гаража машину, совершила убийство, возвратилась домой и забралась в постель, словно ничего не случилось...
      МЕЙСОН: Разве вы ничего не знали о Мокси до того, как она отправилась к нему в два часа ночи?
      МОНТЕЙН: Нет, не знал.
      МЕЙСОН: А разве вы не нанимали детектива для наблюдения за своей женой? Он однажды проводил ее до моего офиса, это было как раз накануне убийства. Этот же человек следил за ней и до квартиры Греггори Мокси.
      МОНТЕЙН: Вы ошибаетесь.
      МЕЙСОН: Отвечая на вопросы, не забывайте, что вы даете показания под присягой.
      МОНТЕЙН: Да, я нанял человека, чтобы он следил за Родой.
      МЕЙСОН: Когда ваша жена выезжала из гаража где-то в половине второго ночи, одна из камер на ее машине была спущена, не так ли?
      МОНТЕЙН: Да, так я понял.
      МЕЙСОН: Запасная камера тоже была проколота гвоздем, не так ли?
      МОНТЕЙН: Наверное...
      МЕЙСОН: Мистер Монтейн, объясните мне, каким образом это могло случиться? Уж не нарочно ли это было сделано?
      МОНТЕЙН: Я не знаю.
      МЕЙСОН: Правда ли, что когда ваша жена вернулась домой, то не сумела закрыть дверь гаража?
      МОНТЕЙН: Да.
      МЕЙСОН: Однако, когда она выезжала из гаража, то свободно открыла и закрыла дверь. Чем это объяснить?
      МОНТЕЙН: Не знаю.
      МЕЙСОН: Да нет, вы все прекрасно знаете. Вы ведь слышали, как она открывала и закрывала дверь?
      МОНТЕЙН: Да.
      МЕЙСОН: Когда она выезжала из гаража, дверь закрылась свободно, не так ли?
      МОНТЕЙН: Да.
      МЕЙСОН: Правда ли, что причиной того, что ваша жена, возвратившись, не смогла закрыть дверь, было то, что этому мешал бампер вашей машины, которая размещалась в том же гараже?
      МОНТЕЙН: Я так не думаю.
      МЕЙСОН: Не является ли фактом то, что вы заранее знали о том, что ваша жена около двух часов ночи собиралась выехать из дома?
      МОНТЕЙН: Нет.
      МЕЙСОН: Вы признаете, что заглянули в сумочку жены и нашли там телеграмму, подписанную "Греггори"?
      МОНТЕЙН: Да, но это было позднее.
      МЕЙСОН: И на этой телеграмме был написан адрес Мокси?
      МОНТЕЙН: Да.
      МЕЙСОН: Вы заявляете, что не знали, что ваша жена собирается на свидание к Мокси? Значит, вы не решили попасть в дом Мокси заблаговременно, чтобы своими глазами увидеть, что там происходит? Не из-за этого ли вы решили задержать приезд туда жены, проколов камеры колес ее машины? Таким образом, у вас получался запас времени, и вы имели возможность первым приехать на место встречи. Как только ваша жена выехала из гаража, вы сели в свою машину и помчались на квартиру Мокси, понимая, что Рода вынуждена будет заехать на авторемонтную станцию, чтобы сменить колеса. Разве это не правда? Разве не вы перебрались через перила портика в доме Мокси, проникли в его квартиру и потом услышали, как Мокси требовал деньги от вашей жены? Разве вы не слышали, как ваша жена заявляла, что намерена сначала позвонить мне? Разве это не вы, испугавшись, что ваше имя будет втянуто в такую некрасивую историю, и это может помешать финансовым операциям вашего отца, выключили рубильник на распределительном щите и оставили дом без света? Разве не вы после этого ворвались в комнату Мокси, услышав шум борьбы, а потом торопливые шаги вашей жены, выскочившей в коридор? Разве не вы зажигали спички, освещая себе дорогу? Разве не вы, с помощью все тех же спичек, пытались выяснить, что же произошло? Разве не вы, увидев поднимавшегося с пола Мокси, схватили топор с каминной стойки и раскроили им голову Греггори? Разве не вы через минуту встретились в коридоре с другим мужчиной, с тем самым, который трезвонил у входной двери и, не получив ответа, пробрался в квартиру тем же путем, что и вы? Этого человека зовут Оскаром Пейндэром из Сентервилла. Он пытался встретиться с Мокси и получить с него деньги, которые Греггори выманил в свое время у его сестры. Разве у вас с ним не состоялся доверительный разговор, в ходе которого вы объяснили Пейндэру, что оба попали в весьма щекотливое положение? Разве вы не убеждали его, что нашли Мокси уже мертвым, но полиция может этому не поверить? Разве вы после этого не принялись заметать следы? Не принялись тряпкой стирать отпечатки пальцев со всех предметов, к которым могли прикасаться, в том числе с рукоятки топора и дверных ручек? Разве перед уходом вам не пришло в голову, что ваша жена могла спрятаться в соседней квартире? Разве не с этой целью вы обследовали коридор при помощи все тех же спичек, а когда спички кончились, вы включили рубильник и вместе с Пейндэром поспешили убраться из дома? Вы погнали машину на предельной скорости и опередили жену на несколько минут. В спешке вы неудачно поставили свою машину в гараж, вот почему вашей жене не удалось полностью прикрыть дверь. Что вы на это скажете?
      МОНТЕЙН: Господи! Господи... мистер Мейсон...
      МЕЙСОН: Я жду ответа на свои вопросы.
      МОНТЕЙН: Да! Да! Я столько времени возился с этими проклятыми дверями, что чуть не сошел с ума! Только вы ошибаетесь в отношении убийства... Я выключил рубильник, чтобы дать Роде возможность убежать... Я слышал шум борьбы, а потом падение тела.