- Дьяволенок ты, - сказал Мейсон, как только закрылась дверь. - Что это за суматоха с рисом? А башмак зачем?
      Глаза ее были абсолютно невинны.
      - Я думала, ты хочешь, чтобы все выглядело убедительно, - сказала она. - Надо же было что-то сделать. Ты-то не больно похож на жениха никакой любви ко мне не продемонстрировал.
      - Женихи не целуют невест в вестибюлях отелей, - возразил он. - А ты что, в самом деле плакала? Было очень похоже.
      Делла Стрит проигнорировала его вопрос.
      - Видишь ли, я ведь ни разу не была замужем. Я знаю лишь то, что читала и что рассказывали мне подруги. Что мы теперь будем делать? Пойдем под ручку любоваться закатом?
      Мейсон схватил ее за плечи и слегка встряхнул:
      - Хватит тебе, дьяволенок! Перестань дурачиться. Ты помнишь свою роль?
      - Конечно.
      Мейсон открыл чемодан, достал луковицу. Он с серьезным видом разрезал ее пополам, протянул половинку Делле и сказал:
      - Понюхай.
      Она скорчила гримасу отвращения, но провела луковицей перед глазами и под носом. Мейсон, стоя у телефона, наблюдал за действием луковицы. Делла Стрит бросила ее и достала платок. Мейсон снял трубку и попросил:
      - Дайте клерка-администратора.
      Делла подошла и уткнулась ему в плечо. Слышны были ее всхлипывания. Мейсон сказал, услышав голос клерка:
      - Говорит Уотсон Кламмерт. Мне нужно немедленно в аэропорт. Вы можете устроить, чтобы меня доставили туда?
      - Хорошо, - сказал клерк. - Мистер Кламмерт, вы случайно забыли у меня на стойке свою телеграмму. Я велю коридорному ее принести.
      - Хорошо, - согласился Мейсон. - Он заодно захватит вниз мой багаж. Я хочу выехать через десять минут. Это можно?
      - Постараюсь, - пообещал клерк.
      Делла Стрит терла покрасневшие глаза.
      - Кончился медовый месяц, - всхлипывала она. - Я так и знала, что ты поедешь. Не лю-у-убишь ты меня-а-а!..
      - Прибереги слезы для вестибюля, - улыбнулся ей Мейсон.
      - Да-а, а откуда ты знаешь, что я не всерьез? - спросила она.
      Он выглядел ошеломленным. Подошел ближе, постоял, глядя на стройную плачущую девушку.
      - Дьяволенок, - сказал он, отнимая ее руки от лица.
      Она смотрела на него с улыбкой, но по щекам текли слезы.
      Взгляд Мейсона выражал полнейшее недоумение.
      - Луковые слезы, - усмехнулась она.
      В дверь постучали. Мейсон кинулся открывать. Мальчик вручил ему сложенную телеграмму и спросил:
      - У вас багаж будет?
      Мейсон указал на чемоданы. Мальчик взял их. Мейсон и Делла пошли следом за ним в вестибюль. Делле Стрит удавалось производить впечатление молодой женщины, которая только что плакала, которая сильно обижена и рассержена и которой наплевать на публику. С высокомерным видом посмотрела она на клерка. Клерк отвел глаза от ее зареванного лица. Она повернулась к мальчику, и его легкая улыбка увяла.
      - Дорогая, помни о машине, - сказал Перри Мейсон. - Ты любишь гнать. Но это новая машина. Не езди слишком быстро.
      - Да, дорогой, - сказала Делла Стрит.
      - И помни - если кто-нибудь позвонит, не говори, что меня нет. Скажи, что я не могу подойти к телефону, что у меня грипп, что я играю в поло все что угодно, только не говори, что я уехал.
      - Да, дорогой.
      - А я вернусь как только смогу. Мне не придется быть в Нью-йорке больше двух часов.
      Делла отвернулась и промолчала. Вошел шофер такси. Клерк кивнул Перри Мейсону:
      - Все устроено, мистер Кламмерт.
      - Вот это обслуживание! - откликнулся адвокат.
      Мейсон кивнул мальчику, пошел к двери, неловко обернулся и сказал Делле Стрит:
      - До свидания, дорогая.
      Она кинулась к Мейсону с распростертыми объятиями, обхватила за шею, нагнула его голову и неистово прижалась к нему, губы ее нашли его губы и приникли к ним в долгом поцелуе. Когда девушка отпустила его, лицо Перри Мейсона выражало растерянность. Он быстро придвинулся к ней.
      - Делла, - сказал он, - ты...
      Она оттолкнула его со словами:
      - Поспеши, Уотсон, чтобы успеть на этот самолет. Ты же знаешь, как важно попасть в Нью-Йорк.
      С минуту Мейсон стоял в нерешительности, затем повернулся и пошел через гостиничный вестибюль. Делла Стрит прижала к глазам платок и нетвердой походкой отправилась к лифту.
      Клерк пожал плечами. В конце концов, это его не касается. Он здесь на службе. Клиент заказал билет на самолет, а клерк проследил, чтобы все было устроено.
      17
      Делла Стрит вбежала в вестибюль отеля.
      - Ой! - кричала она. - Ой-ой-ой!
      Клерк взглянул на нее, вышел из-за стойки:
      - Что случилось, миссис Кламмерт? Не самолет? Быть не может, чтобы что-то с самолетом!
      Она прижала кулаки к губам, покачала головой, глаза ее расширились. Дважды она пыталась заговорить, и оба раза только глубоко вздыхала.
      - Машина! - наконец произнесла она.
      - Машина?
      - Да. Новый бьюик Уотсона. Он так дорог ему!
      - Да, я видел, - сказал клерк. - Очень красивая машина. Что же с ней случилось?
      - Ее украли.
      - Украли? Отсюда, с площадки? Невозможно!
      - Да не с площадки! Я проехала немного по дороге, поставила машину и пошла посидеть на берегу. Я, наверное, ключи в ней забыла. Вернулась - а ее нет.
      - Ну, мы ее найдем, - убежденно сказал клерк. - Какой номер?
      Делла Стрит беспомощно покачала головой. Потом, охваченная внезапным озарением, сказала:
      - Ой, знаю! Позвоните в автомобильное страховое агентство - за мой счет. Мы застраховали машину несколько дней назад. Они найдут документы. У моего мужа есть полис, но я не знаю, где он. Но вы им можете объяснить, что машина украдена, и они вам дадут номер - и номер двигателя тоже, все, что вам требуется.
      Клерк уже действовал. Он сказал телефонистке:
      - Дайте мне автомобильное страховое агентство по междугородной и вызовите шерифа. Сначала лучше агентство.
      Пальцы телефонистки ловко заработали.
      - Я доставляю вам столько беспокойства... - сказала Делла Стрит.
      - Ничуть, миссис Кламмерт. Просто жаль, что ваше пребывание здесь омрачено происшествием.
      Через несколько минут клерк уже держал в руке клочок бумаги, где карандашом был записан номер.
      - Теперь шерифа, - попросил он телефонистку.
      Поговорив с шерифом, он сказал Делле Стрит:
      - Можете быть уверены - машину вам вернут, миссис Кламмерт.
      - Спасибо большое. Ой, я так расстроена. Наверное, я соберу вещи и уеду в Лос-Анджелес, а потом вернусь, когда мой муж приедет. Не хочу я тут быть без него.
      - Нам очень жаль вас потерять, - сказал клерк, - но я понимаю ваши чувства, миссис Кламмерт.
      - Да, - решительно заявила Делла Стрит, - поеду-ка я в Лос-Анджелес!
      - Куда вам сообщить насчет машины?
      Она нахмурилась, потом сказала:
      - Известите страховое агентство, и адвокаты моего мужа сообщат ему. Я думаю - это не так уж и серьезно. Ведь они должны снабдить нас новой машиной?
      - Ну, вы получите назад свою, миссис Кламмерт. Возможно, кто-то просто взял ее, чтобы проехать несколько миль по дороге. Кончится бензин и он ее оставит на обочине или его задержит патруль.
      - Ладно, - сказала Делла. - Надеюсь, страховое агентство позаботится обо всем. Вы все тут такие славные! Мне жаль, что я не могу остаться еще, но вы ведь понимаете...
      Клерк заверил ее, что понимает, приготовил счет и проследил, чтобы багаж отправили на вокзал.
      Перри Мейсон сидел у себя в конторе и читал почту, когда дверь отворилась и на пороге появилась Делла Стрит с шляпной картонкой в руке.
      - А, Делла, - сказал он, - ну как там разочарованная невеста?
      - Все в порядке, шеф, - холодно сказала она. - Машину ищут.
      - Да, - сказал Мейсон, - я слышал донесения полиции.
      - Клерк принял такое участие, - сообщила она. - Он помнит этот новый бьюик, такой красивый, и надеется, что его найдут. Объясни мне, зачем мы устроили всю эту суматоху - неужели только ради того, чтобы полиция считала машину украденной? Разве нельзя было просто по телефону...
      Он улыбнулся и перебил ее:
      - Ты не лишишь меня медового месяца, Делла?
      - Ты его сам у себя отнял, - резко сказала она. - И потом, ты не ответил на мой вопрос.
      - Я хотел, чтобы Уотсона Кламмерта арестовали, - объяснил он. - Я хотел так устроить арест, чтобы он выглядел профессиональным угонщиком машин. Я не мог этого добиться обычным способом, я же не могу допустить, чтобы обвинение было выдвинуто против меня самого... и не осмелился бы подписать жалобу фальшивым именем. Моя теория может оказаться неверной тогда я не должен оставлять след для полиции или для Кламмерта. Нам нужен был человек, который вызвал бы у полиции сочувствие и готовность помочь, не подписывая заявлений и не оставляя следов. Отель много значит для Санта-Барбары, и шериф Санта-Барбары пойдет на любое сотрудничество. Но отель Билтмор вряд ли стал бы действовать как кошачья лапа, достающая из огня каштаны, если бы мы не устроили так, что нельзя проверить наши личности. Лучший способ возбудить человеческий интерес - предоставить клерку место в партере и дать ему полюбоваться вашим прерванным романом и посочувствовать вам.
      - Не объяснишь ли ты мне, что за каштаны хочешь достать из огня? спросила она.
      - Не теперь. Ты приехала на поезде?
      - Нет, мой багаж доставили из отеля на станцию, а там я наняла машину, которая довезла меня до дому.
      - Хвостов не было?
      - Нет.
      - Умница! Они спешат с Дугласом Кином. Дело начинается сегодня в два.
      Она даже вздрогнула.
      - То есть ты хочешь сказать, что сегодня в два начинается предварительное слушание дела? Но уже без двадцати два.
      - Я как раз собирался туда ехать, - кивнул он. - Хочешь со мной?
      - Конечно, хочу.
      - Оставь свою шляпку и поехали. Я все расскажу в такси.
      - Но зачем им спешить? Ты не можешь их задержать?
      - Думаю, - улыбнулся он, - все идет как надо. Пусть спешат.
      - Зачем?
      - Мне это нужно отчасти для того, чтобы добиться отсрочки приговора, а отчасти - чтобы свести счеты с сержантом Холкомбом.
      - Каким образом?
      - Если тайну раскроет сержант Холкомб, - улыбнулся Перри Мейсон, тем больше ему чести. Если ее раскрою я - тем больше чести мне.
      - Думаешь, сержант Холкомб может что-то разъяснить?
      - Думаю, это сделают за него. То есть машина, вероятно, приведена в движение. Осталось уже немного до того, чтобы ситуация прояснилась сама собой, но я хочу опередить всех. Ты меня знаешь - обожаю эффекты.
      Глаза ее были гораздо выразительнее голоса, но и голос приобрел ту особую вибрирующую интонацию, которая возникала, когда девушка бывала охвачена волнением:
      - Ты - справедливейший человек в мире! - И добавила с улыбкой: - И самый негодный жених. Ты даже не представляешь, как сочувствовал мне клерк!
      18
      Зрители с шумом проталкивались в зал суда, заполняя его до отказа. Дик Траслов, одни из самых надежных помощников Гамильтона Бергера, улыбнулся через стол Перри Мейсону.
      - Шастер собирается объединиться с вами в этом деле? - спросил он.
      - Он постарается выплевать побольше слюны до того, как мы закончим, сказал Мейсон. - Я видел его дня два назад: было яркое солнце - так у него вокруг рта прямо радуга светилась.
      Траслов рассмеялся, потом понизил голос:
      - Вот бы вы на Гамильтона Бергера поглядели - это было зрелище!
      - А в чем дело?
      - Конечно, - подмигнул ему Траслов, - я не хочу сплетничать, но шеф из себя выходит из-за вашего дурацкого спора, что у нас любой может послать телеграмму под чужим именем, если только знает адрес и телефон того лица, от которого действует.
      Мейсону удалось изобразить невинность.
      - Так что кто-то, - хмыкнул Траслов, - послал телеграмму экономке-вдове из дома Лекстеров и подписался именем Бергера.
      - И что там было? - спросил Мейсон, глядя ему в глаза.
      - Не оглядывайтесь, - предупредил Траслов, - она смотрит сюда. Минутку... Ну вот, взгляните через левое плечо. Вон она стоит с телеграммой. Видите, как она жеманно улыбается? Она-то не сомневается, что это ничто иное, как предложение руки и сердца.
      - А как считает окружной прокурор? - спросил Мейсон.
      - Не могу вам сказать - разве что вы уши ватой заткнете.
      - А не изменило ли это вашего убеждения относительно подлинности той телеграммы от Уинифред Лекстер? - улыбнулся Мейсон.
      - Ну, у меня не было инструкций делать выводы, но боюсь, что на этот раз я вас поймал, Перри. Слишком много косвенных улик. Вы же не собираетесь ограничивать обвинение?
      - Думаю, да, - ответил Мейсон.
      - Десять против одного, что вы ничего не достигнете. Вы могли бы одурачить присяжных, но вам не удастся пройти через предварительное слушание.
      Мейсон закурил, но тотчас бросил сигарету в плевательницу, потому что в зал суда вошел судья Пеннимейкер и занял свое место.
      - Ваша Честь, предварительное прослушивание имеет целью определить, поднялся Дик Траслов, после того как всех призвали к порядку, - имеются ли основания для обвинения Дугласа Кина в убийстве, а именно в убийстве некоей Эдит де Во. Но для того чтобы найти мотив этого убийства, нам необходимо представить следственные материалы касательно убийства некоего Чарльза Эштона. Однако следует учесть, что любое доказательство, связанное со смертью Эштона, должно быть ограничено тем, чтобы сосредоточить внимание на мотивах убийства Эдит де Во, и мы не будем прибегать к этому расследованию для других целей.
      - Есть возражения к такому порядку заседания? - спросил судья Пеннимейкер.
      - Мы выскажем свои возражения в надлежащее время, - заметил Мейсон, по мере поступления вопросов.
      - Я не собираюсь ограничивать обсуждение, - сказал Траслов. - Я только хочу объяснить Суду нашу позицию. Я считаю, что мог бы предупредить некоторые возражения защиты этим объяснением.
      - Перейдем к делу, - заявил Пеннимейкер. - Обвиняемый в Суде?
      - Сейчас его приведут, Ваша Честь, - сказал Траслов.
      Бейлиф ввел в зал суда Дугласа Кина. Он выглядел бледным, но вошел, откинув голову назад и подняв подбородок. Мейсон прошел к нему через зал, пожал ему руку и одобрительно сказал:
      - Садитесь, и держите хвост трубой. Недолго осталось ждать, чтобы все выяснилось.
      - Первый свидетель обвинения, - объявил Траслов, - Том Глассмен.
      Том Глассмен выступил вперед, принес присягу и дал показания, что он, помощник окружного прокурора, вечером двадцать третьего числа приехал в квартиру Эдит де Во, что в этой квартире на полу лежала женщина и на голове у нее были раны, а рядом лежала дубинка и на этой дубинке были пятна крови.
      - Вот фотография, - сказал Траслов. - Узнаете ли вы на ней ту молодую женщину, которую видели тогда лежащей на полу?
      - Да.
      - Потом мы опять предъявим эту фотографию, - пояснил Траслов. Сейчас она нам служит только для опознания.
      Он задал несколько предварительных вопросов, потом предложил Перри Мейсону:
      - Можете начинать перекрестный допрос.
      - Были ли отпечатки пальцев на той дубинке, которую вы обнаружили возле тела женщины? - спросил Мейсон. - Или их не было?
      - Отпечаток был.
      - Вы его сфотографировали?
      - Да.
      - Вы взяли отпечатки пальцев обвиняемого?
      - Да.
      - Был ли тот отпечаток оставлен обвиняемым?
      - Нет.
      - Был ли это отпечаток Сэма Лекстера, Фрэнка Оуфли или кого-то из слуг дома Лекстеров?
      - Нет.
      - Вы пытались опознать этот отпечаток?
      - Естественно.
      - И вы не смогли этого сделать?
      - Совершенно верно.
      - Раньше, в тот же вечер, вы были у Лекстеров, не так ли?
      - Да, был.
      - Вы там обнаружили тело Чарльза Эштона, привратника?
      - Да.
      - Тело лежало на постели в комнате Эштона?
      - Да.
      - Эштон был мертв, так? И смерть произошла в результате удушения веревкой, наброшенной ему на шею и крепко стянутой?
      - Совершенно верно.
      - И на кровати были видны кошачьи следы?
      - Да, сэр.
      - Попытались ли вы установить, оставлены эти следы до или после смерти Чарльза Эштона?
      - Да.
      - Когда же они были оставлены - до или после?
      На лице Траслова появилось выражение удивления.
      - После, - ответил Том Глассмен.
      - Я думал, - сказал Траслов с нервным смешком, - у нас тут чуть ли не драка будет, но теперь вижу, что все в порядке. Строго говоря, это не совсем перекрестный допрос, но у меня, конечно, нет возражений.
      - Я хочу собрать все факты, - сказал Перри Мейсон. Он повернулся к свидетелю: - Когда вы приехали в дом Лекстеров, Сэмюэля Лекстера там не было?
      - Не было.
      - Он появился позже?
      - Совершенно верно.
      - Его машина была повреждена, а правая рука ранена?
      - Правильно.
      - Но Фрэнк Оуфли был дома?
      - Да, сэр.
      - Где он находился, когда вы подъехали?
      - Я не знаю, где он был тогда, потому что мы подъехали к гаражу, чтобы осмотреть машины. Но когда мы подъехали к основной террасе, на которой расположен дом, мы увидели, что какой-то человек копается в земле возле угла дома. Мы осветили его фонариками, и это оказался мистер Оуфли.
      - Я закончил перекрестный допрос, - объявил Мейсон.
      - Думаю, мы окончательно установим "Корпус Деликти" [Corpus delicti (лат.) - совокупность признаков, характеризующих преступление; вещественное доказательство преступления], Ваша Честь. - Траслов выглядел несколько сбитым с толку.
      Мейсон откинулся на стуле с видом человека, которого совершенно не интересует дальнейшая процедура. Он не задавал вопросов, когда Траслов вызвал патологоанатома, а потом допросил свидетелей, которые опознали убитую и подтвердили, что они убеждены: предъявленная Трасловом дубинка часть костыля Эштона или, по крайней мере, отпилена от точно такого же костыля. Траслов вызвал Бэбсона, краснодеревщика, который определенно опознал кусок костыля по нескольким царапинам и показал, что Эштон просил его проделать в костыле отверстие и обить замшей. Потом, через других свидетелей, Траслов выяснил ценность колтсдорфских бриллиантов и тот факт, что Питер Лекстер очень любил их и никогда с ними не расставался.
      - Вызовите Сэмюэля Лекстера, - объявил наконец Траслов.
      Свидетельское место занял Сэм Лекстер.
      - Ваше имя Сэмюэль Лекстер, вы проживаете в резиденции Лекстеров?
      - Совершенно верно.
      - Вы внук покойного Питера Лекстера? Вы жили в загородном доме несколько месяцев до того, как он сгорел, а после того переехали в городской дом?
      - Да, это так.
      - Вы были знакомы с Эдит де Во?
      - Да, сэр.
      - Вы видели ее тело в морге?
      - Да, сэр.
      - Это тело было то же самое, которое сфотографировано на снимке номер один?
      - Да.
      - И это была Эдит де Во?
      - Совершенно верно.
      - Где вы были вечером двадцать третьего числа от девяти до одиннадцати?
      - Я отказываюсь отвечать.
      - Вы не можете отказаться отвечать, - улыбнулся Траслов, - иначе вы или виновны, или не уважаете Суд. Версия насчет какой-то таинственной женщины тут не пройдет, Лекстер. Вы находитесь в Суде - и вы обязаны отвечать.
      Вперед пробился Нат Шастер.
      - С позволения Суда, - сказал он, - это выглядит как попытка оклеветать данного свидетеля путем посторонних вопросов. Он не обвиняется в убийстве, а потому никакой разницы не составляет, где он был, поскольку его не было на месте преступления.
      - Вы представляете интересы мистера Лекстера? - спросил судья.
      - Да, Ваша Честь.
      - Я против этого вопроса не возражаю, - заметил Мейсон.
      - Я настаиваю, чтобы свидетель ответил на данный вопрос, - сказал судья Пеннимейкер.
      - Я отказываюсь отвечать...
      Лицо судьи Пеннимейкера омрачилось.
      - Дальше, - склонился Шастер, - скажите остальное.
      - ...На том основании, что ответ может послужить к тому, чтобы обвинить меня, - Сэм сказал это так, словно вытвердил наизусть.
      Шастер улыбнулся и повернулся к судье.
      - Я хочу, чтобы Суд понял, - сказал он, - что ответ вовсе не послужит к обвинению его в данном преступлении, но имеется одно постановление муниципалитета, которое, возможно, нарушил данный свидетель, а потому я проинструктировал своего клиента, как защитить репутацию молодой женщины, вовлеченной в дело.
      - Все это чепуха! - заявил Перри Мейсон.
      Судья Пеннимейкер стукнул по столу молотком.
      - Достаточно, господин адвокат! - предостерег он. - Вы не имеете права делать подобные заявления.
      - Верно, Ваша Честь, - кивнул Перри Мейсон. - Но, с другой стороны, и адвокат мистера Лекстера не имеет права делать подобные заявления, раз они могут попасть в печать.
      Шастер замахал руками:
      - Ваша Честь, я отклоняю это обвинение!
      Голос Траслова прервал начало истерики адвоката:
      - Ваша Честь, я согласен с мистером Мейсоном. Однако все это несущественно. Предлагаю освободить данного свидетеля от ответственности за любое преступление, кроме убийства, и снова повторяю вопрос.
      - Я снова отказываюсь, - упрямо повторил Лекстер, - на том основании, что ответ послужит поводом для моего обвинения.
      - Вы не были в доме Лекстеров в то время, когда был убит Чарльз Эштон? - спросил Траслов.
      - Нет, не был.
      - Где вы были?
      - Я был в конторе Натэниэла Шастера. Я пришел туда незадолго до десяти, а ушел после одиннадцати.
      - Кто-нибудь был там с вами?
      - Натэниэл Шастер.
      - Еще кто?
      - Джим Брэндон.
      - Кто такой Джим Брэндон?
      - Он работает шофером и дворецким.
      - Принимал ли он участие в вашем разговоре с Шастером?
      - Нет, он сидел в приемной.
      - Когда он ушел?
      - Без десяти одиннадцать. Я сказал, что он может ехать домой. Ему больше незачем было ждать.
      - Что вы делали потом?
      - Я оставался в конторе Шастера еще несколько минут.
      - Куда вы потом отправились?
      - Отказываюсь отвечать на том же основании - ответ послужит поводом для моего обвинения.
      - Каким образом? И в каком преступлении?
      - Я отказываюсь отвечать.
      - Думаю, это все, - сказал Траслов неприязненно. - Я буду просить Высокий Суд расследовать это дело.
      Лекстер уже повернулся, чтобы покинуть свидетельское место. Победоносная улыбка Ната Шастера обнажала все его зубы.
      - Минутку, - сказал Перри Мейсон. - У меня, кажется, есть право задать вопросы этому свидетелю.
      - Но это ни к чему не приведет, - возразил Шастер.
      - Сядьте, адвокат Шастер, - приказал судья Пеннимейкер. - Защитник Мейсон имеет право уточнить любое показание, данное свидетелем.
      Мейсон повернулся к Сэму Лекстеру:
      - Вы приехали в контору Шастера с Джимом Брэндоном?
      - Так и есть. Да, сэр.
      - И вы ехали в зеленом паккарде?
      - Точно так.
      - Вы знаете, где живет Дуглас Кин?
      - Да.
      - И вы знали об этом вечером двадцать третьего?
      - Не припомню... Может, и знал.
      - Разве вы к нему не приезжали до двадцать третьего?
      - Наверное... возможно... да.
      - После того, как вы уехали из конторы Шастера, вы не отправились к Эдит де Во?
      - Я отказываюсь отвечать.
      - А не стоял ли в то время шевроле, в котором обычно ездил привратник Чарльз Эштон, возле дома, где жила Эдит де Во?
      Шастер беспокойно дернулся и как будто собрался что-то сказать.
      - Я отказываюсь отвечать, - монотонно повторил Лекстер.
      - Тогда скажите, - настаивал Мейсон, - вошли ли вы в квартиру Эдит де Во? Разве вы не обнаружили ее лежащей на полу без сознания? Разве вы не знали, что она недавно сделала заявление, из-за которого вас могли обвинить в убийстве вашего деда? Разве не по этой причине вы выскочили из комнаты, тле она лежала, сели в шевроле, помчались к дому Кина, позвонили Шастеру, объяснили ему, что случилось и что вы боитесь, как бы вас не обвинили в убийстве? Разве не для того, чтобы объяснить ранение руки, вы наехали на фонарный столб по пути домой?
      Шастер вскочил, размахивая руками.
      - Ложь, Ваша Честь! - закричал он. - Нагромождение лжи! Попытка очернить моего клиента!
      Мейсон продолжал созерцать побледневшее лицо свидетеля.
      - Если ответ на этот вопрос может послужить основанием для обвинения, так и скажите.
      Напряженная тишина повисла над залом. Капельки пота выступили на лбу Лекстера. Он дважды прочистил горло и пробормотал:
      - Я отказываюсь отвечать.
      - На каком основании? - взревел Перри Мейсон громовым голосом.
      - На том основании, что ответ может послужить причиной моего привлечения к обвинению.
      - Достаточно, - Мейсон сделал резкое движение рукой.
      Траслов наклонился к нему и шепнул:
      - Ради всего святого, Мейсон, есть какая-то вероятность, что парень натворил то, что вы говорите, или вы просто хотите расположить Суд в пользу вашего клиента?
      - Продолжайте вести дело, Траслов, - улыбнулся ему Мейсон. - Думаю, скоро истина восторжествует.
      - Вызовите Фрэнка Оуфли, - сказал Траслов.
      Оуфли занял свидетельское место, поспешно подтвердил свое имя, место жительства и отношение к покойному Питеру Лекстеру.
      - Вечером двадцать третьего, - спросил Траслов, - вы копались в саду дома Лекстеров?
      - Да.
      - С какой целью? - спросил Мейсон.
      - Протестую! - выкрикнул Шастер.
      Перри Мейсон любезно улыбнулся и сказал:
      - Ваша Честь, я представляю в этом деле обвиняемого. Мистер Шастер в Суде представительства не имеет. Если я своим вопросом не противоречу вопросу обвинения, свидетель обязан на этот вопрос ответить.
      - Это так, - согласился судья Пеннимейкер. - Отвечайте на вопрос.
      - Я искал большую сумму денег, которой не хватало после смерти моего деда, искал и другую собственность.
      - Почему же вы искали?
      - Потому что я получил телеграмму.
      - Представляем эту телеграмму в качестве вещественного доказательства, - сказал Траслов, глядя на Перри Мейсона с таким видом, словно ждал, что тот будет возражать.
      - Возражений нет, - сказал Мейсон. - Представьте ее в качестве вещественного доказательства.
      Траслов развернул телеграмму и прочел вслух:
      "КОЛТСДОРФСКИЕ БРИЛЛИАНТЫ СПРЯТАНЫ В КОСТЫЛЕ ЭШТОНА ТЧК БОЛЬШЕ ПОЛОВИНЫ ДЕДОВСКИХ ДЕНЕГ ЗАРЫТЫ ПОД ОКНОМ БИБЛИОТЕКИ ГДЕ РОЗОВЫЙ КУСТ ВЬЕТСЯ ПО РЕШЕТКЕ ТЧК МЕСТО ОТМЕЧЕНО ПАЛОЧКОЙ ВОТКНУТОЙ В ЗЕМЛЮ ТЧК ОНИ НЕ ГЛУБОКО ТЧК НЕ ДАЛЬШЕ НЕСКОЛЬКИХ ДЮЙМОВ".
      - Нужно выяснить, - сказал Траслов, - была ли эта телеграмма отправлена по телефону и был ли это телефон Уинифред Лекстер, невесты обвиняемого.
      Мейсон промолчал.
      - Вы рыли в том самом месте? - спросил Траслов.
      - Да.
      - Вы были знакомы с Эдит де Во?
      - Был.
      - В каких отношениях вы были с ней, когда она умерла?
      - Она была моей женой, - с усилием произнес свидетель.
      - А теперь спросите его, - сказал Мейсон Траслову, - что говорила ему Эдит де Во насчет смерти его деда.
      Траслов удивился, но сразу повернулся к свидетелю.
      - Эдит де Во говорила вам о чем-нибудь, связанном со смертью вашего деда, о каких-то подозрительных обстоятельствах, которые она заметила в вечер пожара?
      - Ваша Честь! - вскочил Нат Шастер. - Ваша Честь! Ваша Честь! Вопрос отводится! Это основано на слухах! Лишено основания...
      Судья Пеннимейкер стукнул своим молотком.
      - Сядьте, господин адвокат, - приказал он. - Вы нарушаете порядок: вы не имеете в этом деле представительства, разве только вы выступите защитником Сэма Лекстера.
      - Я отвожу вопрос как раз в интересах Сэма Лекстера.
      - Сэмюэль Лекстер не является какой-либо из сторон в этом деле. Адвокат Мейсон и только он имеет право отводить вопросы. Я уже сообщал вам об этом.
      - Но это грубое нарушение! Моего клиента обвиняют в убийстве, не давая ему возможности защищаться! Ну и ловчат эти два юриста! Начинают с того, что привлекают за убийство совсем другого человека, а потом обвиняют моего клиента, а я ничего не могу поделать, потому что они не отводят вопросы!
      Судья Пеннимейкер помимо воли улыбнулся.
      - Ситуация ироническая, господин адвокат, - сказал он, - но бесспорно в рамках законности. Сядьте и воздержитесь от того, чтобы прерывать ведение цела.
      - Но он не должен отвечать. Иначе у него будут неприятности. Я ему советую не...
      На этот раз судья не улыбался.
      - Сядьте, - сказал он, - и успокойтесь, иначе вас выведут из зала и оштрафуют за неуважение к Суду. Ну?
      Нат Шастер медленно сел.
      - Сидите и молчите, - приказал судья Пеннимейкер. Потом повернулся к свидетелю: - Отвечайте на вопрос. Разумеется, если нет возражений со стороны защиты. Если есть возражения, я подержу мнение о том, что данное свидетельство основано на одних слухах.
      - Вопрос ни в коем случае не отводится, - изысканно вежливо заявил Мейсон.
      Шастер приподнялся, потом снова сел с неприятной гримасой.
      Фрэнк Оуфли медленно сказал:
      - Моя жена мне говорила, что вечером того дня, когда был пожар, она шла мимо гаража. Она видела, что Сэм Лекстер сидел в машине, выхлопная труба была соединена с радиатором отопления при помощи шланга - через радиатор нагревалась спальня моего деда.
      - Мотор работал? - спросил Траслов.
      - Она говорила, что работал.
      - Она вам говорила, кому еще она об этом рассказывала?
      - Да.
      - Кому же?
      - Перри Мейсону, адвокату, и Дугласу Кину, обвиняемому.
      - Достаточно, - сказал Траслов. - Спрашивайте вы, господин защитник.
      Перри Мейсон почти светским тоном заметил:
      - Мистер Оуфли, вы, кажется, были с Эдит де Во перед тем, как она обнаружила Сэмюэля Лекстера в машине в ночь пожара?