- Нет, но мы можем его спросить, - предложил Мейсон.
      - Кажется, надо с ним поговорить. Очевидно, он тут замешан.
      Вмешался Шастер:
      - Нарушение закона! Все подтасовано! Это Мейсон состряпал, чтобы нарушить волю покойного.
      Мейсон вежливо улыбнулся:
      - Я вас предупреждал, мистер Шастер, что всегда бью неожиданно?
      - Вы хотите, чтобы я позвала привратника? - спросила пожилая женщина в халате.
      Тут в комнату шаркающей походкой вошел Оуфли в халате и домашних туфлях.
      - Вы кто? - спросил женщину Бергер.
      - Экономка, - вмешался Оуфли, - миссис Пиксли.
      - Лучше бы пойти допросить привратника, не предупреждая его специально, - предложил Бергер.
      - Послушайте, - сказал Мейсон, - не кажется ли вам, что в данных обстоятельствах я должен быть в курсе того, что вы узнаете?
      - Идемте, - пригласил Бергер. - Вы будете в курсе, но не перебивайте ни вопросами, ни советами.
      Шастер заметался вокруг стола.
      - Вы за ним хорошенько следите, - предупредил он. - Он все это дело из пальца высосал.
      - Замолчите, - бросил Том Глассмен через плечо.
      - Идемте, - сказал Бергер миссис Пиксли. - Покажите дорогу.
      Женщина пошла по коридору, задники ее туфель шлепали на ходу. Пол Дрейк пристроился рядом с Перри Мейсоном. Оуфли отстал, чтобы поговорить с Шастером. Бергер держал под руку Сэма Лекстера.
      - Странная женщина эта экономка, - тихо заметил Дрейк. - Все мягкое, кроме рта, а уж он такой жесткий! За счет остального.
      - Под этой мягкостью, - ответил Мейсон, оглядывая фигуру женщины, масса силы. Мускулы скрыты под жиром, но она очень сильна. Обратите внимание, как она держится.
      Женщина вела их по лестнице в подвальный этаж. Открыла дверь, прошлепала по цементному полу, остановилась перед следующей дверью и спросила:
      - Постучать?
      - Нет, только если заперто, - сказал ей Бергер.
      Она повернула ручку и распахнула дверь. Мейсон не мог разглядеть внутренность комнаты, но он видел лицо экономки. При свете, падающем из комнаты, он увидел, как ее полное лицо застыло в диком ужасе. Ее твердые губы раскрылись - и он услышал крик.
      Бергер выскочил вперед. Экономка покачнулась, воздела руки, колени ее задрожали и она начала оседать. Глассмен тоже устремился в комнату. Оуфли поддержал экономку под мышки.
      - Спокойно, - сказал он. - Что случилось?
      Мейсон протиснулся мимо них.
      Кровать Чарльза Эштона стояла под открытым окном. Окно располагалось на уровне земли. Оно было подперто палкой, отверстие составляло пять-шесть дюймов, как раз столько, чтобы мог пройти кот. Кровать стояла прямо под окном, а на белом покрывале была масса грязных кошачьих следов - и на подушке тоже. В постели лежал Чарльз Эштон с искаженным лицом. Достаточно было взглянуть на выпученные глаза и высунутый язык, чтобы опытные люди поняли, отчего от умер.
      Бергер повернулся к Глассмену:
      - Не пускайте сюда никого. Позвоните в отдел убийств. Не выпускайте Сэма Лекстера из поля зрения, пока все не выяснится. Я буду здесь и все осмотрю. Начинайте!
      Глассмен повернулся, задел плечом Мейсона и извинился. Мейсон вышел из комнаты. Глассмен захлопнул дверь:
      - Пропустите меня к телефону. Мистер Оуфли, не пытайтесь удрать.
      - Почему это я должен удирать? - обиделся Оуфли.
      - Не делайте никаких заявлений! Не делайте никаких заявлений! истерически умолял Шастер. - Молчите, говорить предоставьте мне! Неужели не понимаете? Ведь это убийство! Не разговаривайте с ними. Не подходите к ним. Не...
      - Закройте рот, - воинственно подступил к нему Глассмен, - или я сам заткну его!
      Шастер увильнул от него, точно белка, беспрерывно бормоча:
      - Никаких заявлений! Никаких заявлений! Разве вы не понимаете, что я ваш адвокат? Вы же не знаете, в чем вас хотят обвинить! Молчите! Дайте мне говорить вместе вас.
      - В таких разговорах нет необходимости, - заверил его Оуфли. - Я так же хочу знать истину, как эти должностные лица. У вас истерика. Помолчите и успокойтесь.
      Когда все поднимались по лестнице, Перри Мейсон, отстав, наклонился к Полу Дрейку.
      - Побудь здесь, Пол, - попросил он, - посмотри, что будет. Постарайся увидеть все, что сможешь. А не сможешь увидеть - пусть работают твои уши.
      - Смываешься? - спросил Дрейк.
      - Есть еще срочные дела, - ответил Мейсон.
      Поднявшись по ступеням, Глассмен поспешил к телефону. Мейсон повернул направо, прошел через кухню, спустился с крыльца и оказался в дождливой ночи.
      8
      Электровывеска, прославляющая "Вафли Уинни", не светилась. Над дверью горел ночник. Перри Мейсон повернул ручку - дверь отворилась. Мейсон закрыл ее за собой, прошел между стойкой и столиками и оказался перед еще одной открытой дверью. В комнате было темно. Он услышал, как всхлипывает женщина. Мейсон сказал "Хэлло!". Щелкнул выключатель. Комната осветилась мягким светом настольной лампы под розовым шелковым абажуром.
      У стены стояла односпальная кровать. Видны были два стула, стол и книжный шкаф - грубо сколоченные деревянные ящики из-под консервов. Самодельный шкаф был полон книг. Угол комнаты отгораживала портьера, за ней - через щель - Мейсон увидел душ, напоминавший гусиную шею. На стене висело несколько фотографий в рамках. Несмотря на скромную обстановку, в комнате царила атмосфера домашнего уюта. На столе - фотография Дугласа Кина в рамке.
      Уинифред Лекстер сидела на кровати. Глаза ее были красны от слез. Большой персидский кот свернулся у нее под боком, прижавшись к бедру девушки, и громко мурлыкал. Когда зажегся свет, кот грациозно повернулся и уставился на Мейсона ярко горящими глазами. Потом зажмурился, потянулся, зевнул и снова замурлыкал.
      - Что случилось? - спросил Мейсон.
      Девушка безнадежно указала на телефон, как бы желая все объяснить этим жестом.
      - А я-то думала, что посмеюсь над жизнью, - сказала она.
      Мейсон подвинул стул и сел рядом. Он видел, что девушка на грани истерики, и произнес с участием:
      - Славная киска.
      - Да, это Клинкер.
      Мейсон поднял брови.
      - Дуглас съездил и взял его.
      - Зачем?
      - Потому что боялся, что Сэм его отравит.
      - Когда?
      - Часов в десять. Я его послала.
      - Он говорил с Эштоном?
      - Нет, Эштона не было.
      - Не возражаете, если я закурю?
      - И я закурю. Вы, должно быть, считаете меня ужасным ребенком.
      Мейсон достал из кармана пачку сигарет, серьезно протянул ей и подал спичку.
      - Вовсе нет, - сказал он, зажигая сигарету для себя. - Здесь довольно одиноко, да?
      - Пока нет, но будет, - сказала она.
      - Расскажите мне, как только будете готовы, - предложил он.
      - Я еще не готова, - голос у нее стал тверже, но в нем все еще звучали нотки истерики. - Я слишком долго сидела здесь в темноте - и все думала, думала...
      - Хватит думать, - перебил он. - Давайте просто поговорим. В какое время Дуглас Кин уехал от Эштона?
      - Часов в одиннадцать, наверное. А что?
      - Он там был около часа?
      - Да.
      - А когда же начался дождь? До одиннадцати или после?
      - Ой, раньше - еще до девяти.
      - Вы можете точно сказать, когда именно Дуглас принес кота?
      - Нет, я вафли готовила. А почему вы спрашиваете?
      - Просто пытаюсь завязать разговор, - небрежно заметил Мейсон. - Я для вас слишком чужой человек, чтобы со мной откровенничать. Вот я и хочу, чтобы вы ко мне немного привыкли. Дугласа впустил кто-то из слуг?
      - В городской дом? Нет, я дала Дугу свой ключ. Я не хотела, чтобы Сэм знал, что я беру кота. Дедушка дал мне ключ от дома. Я его так и не вернула.
      - Почему вы не дали знать Эштону, что взяли кота? Ведь он будет беспокоиться?
      - Он знал, что Дуг едет за Клинкером.
      - Откуда?
      - Я ему звонила.
      - Когда?
      - Перед тем, как Дуг ушел.
      - А когда он ушел?
      - Не знаю, мы договорились по телефону, что лучше мне пока подержать Клинкера у себя. Он сказал, что будет дома, когда Дуг приедет, и велел дать Дугу мой ключ, чтобы Сэм ничего не знал.
      - Но Эштона не было, когда приехал Дуг?
      - Нет. Дуг целый час ждал. Потом взял кота и уехал.
      Мейсон, откинувшись на спинку стула, изучал клубящийся сигаретный дым.
      - Клинкер всегда спит на постели Эштона, да?
      - Да.
      - Еще какие-то кошки есть?
      - Вы имеете в виду - в доме?
      - Да.
      - Нет, наверное, нет. Клинкер любую кошку выжил бы. Он ужасно ревнивый, особенно дядю Чарльза ревнует.
      - Дядю Чарльза?
      - Я так иногда называю привратника.
      - Довольно странный он, да?
      - Странный, но хороший, если узнать его поближе.
      - Честный?
      - Конечно, честный.
      - Скуповат малость, а?
      - Был бы скуповат, если бы ему было что жалеть. Он долго служил у дедушки. Дедушка всегда не доверял банкам. Когда прошел тот бум с золотом, дед чуть не умер. Он ведь копил золото. Но тогда он пошел, сдал золото и получил бумажные деньги. Это был такой удар для дедушки. Он несколько недель не мог оправиться.
      - Чудак, должно быть, был.
      - Да, большой чудак - и такой славный: у него было чувство справедливости.
      - Судя по его завещанию, этого не скажешь.
      - Нет, - возразила она. - При данных обстоятельствах это было лучшее, что он мог сделать. Кажется, Гарри меня совсем загипнотизировал.
      - Гарри? - переспросил Мейсон.
      - Гарри Инмен. Он казался таким прямодушным, откровенным...
      - Но он таким не был?
      - Как только он понял, что я ничего не наследую по завещанию, он сразу взял назад все свои слова. Наверное, боялся, что я его женю на себе.
      - Есть у него деньги?
      - У него хорошее место. Он зарабатывает около шестисот долларов в год в какой-то страховой конторе.
      - Дуглас Кин привязан к вам, да? - Мейсон осторожно перевел разговор на молодого человека, чей портрет стоял на столе.
      - Да, привязан. Он молодец. Он самый прекрасный в мире. А я и не понимала до сих пор, сколько в нем хорошего - ведь слова ничего не значат, просто есть люди, которые умеют говорить лучше других.
      Мейсон кивнул, ожидая, что она скажет еще.
      - Я хотела вас видеть насчет Дугласа, - сказала она. - Случилось нечто ужасное, Дуглас боится, что меня втянут. Он сам как-то в этом замешан - не знаю, как именно.
      - Что же случилось? - спросил Мейсон.
      - Убийство. - И она зарыдала.
      Мейсон подошел к кровати, сел рядом с ней и обнял ее за плечи. Кот оценивающе посмотрел на него, прижал уши, потом успокоился, но больше не мурлыкал.
      - Ну, успокойтесь, - произнес Мейсон. - Скажите, что вы знаете.
      - Я знаю только, что Дуглас позвонил. Он был ужасно взволнован. Сказал, что кого-то убили и он не хочет, чтобы меня впутывали, поэтому он уедет и я его никогда не увижу. Он велел мне ничего не говорить и не упоминать его.
      - Кого же убили?
      - Он не сказал.
      - Почему же он думает, что вас могут впутать?
      - Наверное, потому, что я его знаю. Все так глупо. Я думаю, все это связано с дедушкиной смертью.
      - Когда он вам звонил?
      - Минут за пятнадцать до моего разговора с вами. Я пыталась дозвониться всюду - в вашу контору, на квартиру. Нигде никто не ответил, тогда я решила позвонить дяде Чарльзу. Он говорил, вы ему звонили - что-то насчет Сэма и окружного прокурора, вот я и решила, что он, возможно, еще будет с вами говорить.
      - Вы знали, - спросил Мейсон, - что ваш дед был убит?
      - Дедушка? - Глаза ее расширились. - Нет.
      - Вам не показалось, что дом сгорел как-то странно?
      - Почему? Огонь вспыхнул где-то возле дедушкиной спальни. Ночь была ветреная. Я подумала, что пожар начался из-за неисправной проводки.
      - Вернемся к коту, - сказал Мейсон. - Он у вас часов с одиннадцати?
      - Да, может быть, с начала двенадцатого.
      Мейсон кивнул и взял кота на руки.
      - Клинкер, - спросил он, - не хотел бы ты немного прокатиться?
      - Что вы хотите этим сказать? - не поняла Уинифред.
      Перри Мейсон, держа кота в руках и не спуская глаз с девушки, медленно произнес:
      - Сегодня вечером был убит Чарльз Эштон. Я еще не знаю точно, в какое время. Его задушили, вероятно, когда он лег спать. Все покрывало и подушка были в грязных кошачьих следах, эти следы вели к самому лбу Эштона.
      Она вскочила, глаза ее расширились, бескровные губы раскрылись, как будто она пыталась закричать. Но звука не было. Перри Мейсон бросил кота на кровать, обнял Уинифред, погладил по волосам.
      - Успокойтесь, - сказал он ей. - Я возьму кота с собой. Если кто-нибудь станет вас допрашивать, не отвечайте ни на какие вопросы.
      Она выскользнула из его объятий, села на кровать. Лицо ее выражало страдание.
      - Он этого не делал, - повторяла она. - Не мог он. Я его знаю. Он мухи не обидит.
      - Можете вы продержаться, - спросил он, - пока я избавлюсь от кота?
      - Что вы хотите с ним сделать?
      - Спрячу, пока все не уладится. Вы же понимаете, что значит - кошачьи следы на той кровати. Это значит, кот был там после убийства.
      - Невероятно, - сказала она.
      - Конечно, - ответил он, - но нам надо заставить других поверить, что это невозможно. Весь вопрос в том, сможете ли вы быть достаточно храброй, чтобы помочь мне.
      Она кивнула. Перри Мейсон взял кота и направился к выходу.
      - Послушайте, - сказала она, когда Мейсон взялся за ручку двери, понятно ли вам, что вы должны защищать Дугласа? Вот зачем я вам позвонила. Вы должны его найти и поговорить с ним. Дуглас не виноват. Вы должны это доказать, и нечего ему собой жертвовать. Вы меня поняли?
      - Понял, - сказал он серьезно.
      Она подошла к нему и положила руки ему на плечи.
      - Он умный, его не поймают, - сказала она. - Ну, не смотрите на меня так. Я вижу, вы думаете, его найдут, но вы не знаете, какой Дуглас умный. Полиция никогда его не схватит. Но это значит, что ему придется скрываться, пока вы все не выясните... И я знаю, что должно случиться из-за меня. Полиция вообразит, что он захочет связаться со мной. За моим заведением будут наблюдать, прослушивать телефон - сделают все, чтобы заманить Дугласа в ловушку.
      Мейсон кивнул и потрепал Уинифред по плечу свободной рукой.
      - У меня есть немного денег, - продолжала она. - Дело хорошее, но я его только начинаю. Я могу заработать на жизнь - и чуть больше. Я буду платить вам помесячно. Отдам вам все, что заработаю. Мне ничего не нужно, только прокормиться, вафли да кофе...
      - Потом поговорим, - прервал ее Мейсон. - Сначала разберемся, что к чему. Если Дуглас Кин виновен, ему лучше явиться с повинной.
      - Но он невиновен. Этого не может быть.
      - Ладно, но вам надо избавиться от кота. Иначе вы будете замешаны в этом убийстве. Понимаете?
      Девушка молча кивнула.
      - Мне нужна какая-нибудь коробка, чтобы нести кота.
      Она кинулась к кладовке и вытащила большую шляпную коробку. Пальцем проткнула в крышке дырочки для воздуха.
      - Я сама его посажу, - сказала она, - он тогда поймет... Клинкер, этот человек возьмет тебя с собой. Отправляйся с ним - и веди себя хорошо. Будь хорошей кисой.
      Она посадила кота в коробку, погладила его и накрыла крышкой. Перевязала веревочкой и вручила коробку Мейсону. Адвокат взял коробку за веревочку и обнадеживающе улыбнулся:
      - Будьте спокойны. Помните: не отвечайте на вопросы. Я дам о себе знать через некоторое время.
      Мейсон вышел из дома на ветер и дождь. Кот в коробке беспокойно вертелся. Мейсон положил коробку на сиденье машины, сел за руль и завел мотор. Кот слабо мяукнул в знак протеста. Мейсон ласково поговорил с котом, проехал несколько кварталов, потом завернул за угол к открытой всю ночь аптеке. Остановил машину, вышел, взяв с собой коробку, и вошел в аптеку, где клерк во все глаза уставился на него.
      Мейсон поставил коробку на пол телефонной будки и набрал номер Деллы Стрит. Через несколько минут он услышал ее сонный голос.
      - Привет, Делла, - сказал он. - Просыпайся. Вымой лицо холодной водой, накинь на себя что-нибудь и будь готова открыть мне, когда я позвоню в твою квартиру. Я выезжаю.
      - Который час?
      - Около часу.
      - Что случилось? - спросила она.
      - Не могу объяснить по телефону.
      По голосу было слышно, что она совершенно проснулась.
      - Господи, шеф, я думала, что ночами ты работаешь только расследуя убийства. У тебя же дело о кошке. В какие неприятности ты мог попасть с кошкой?
      - А вот попал, - он таинственно хмыкнул и повесил трубку.
      9
      Делла Стрит, в халате, накинутом поверх шелковой пижамы, сидела на краю постели и смотрела, как Перри Мейсон развязывает шляпную коробку.
      - Это ты в час ночи вытащил меня из постели, чтобы показать последнюю модель шляпки? - спросила она.
      Адвокат сказал, снимая веревочку с коробки:
      - Что он устроил мне в телефонной будке!
      Он снял крышку. Клинкер выпрямил лапы, выгнул спину, зевнул, фыркнул и прыгнул в кровать. Он с любопытством обнюхал Деллу Стрит и свернулся у нее под боком уютным меховым клубочком.
      - Если ты собираешься заняться коллекционированием, - сказала Делла, - лучше собирай почтовые марки - для них нужно меньше места. - Она почесала кота за ушами.
      - Я был бы польщен, - сказал Мейсон, - если бы он так признал меня, как тебя. Насколько мне известно, он любит немногих.
      - Хочешь, чтобы он составил компанию коту привратника? - спросила она.
      - Он и есть кот привратника.
      - Почему бы тогда не оставить его привратнику?
      - Когда я видел привратника в последний раз, он был мертв. Лицо его было ужасно. А по всей постели - грязные кошачьи следы.
      - Кто это сделал? - Она вся напряглась.
      - Не знаю.
      - А что думает полиция?
      - Не знаю. Не уверен, что им это уже известно.
      - А что они подумают, когда до этого доберутся?
      - В привратнике заинтересованы несколько лиц. Есть основания предполагать, что у него было около миллиона долларов наличными. Часть их, возможно, заперта в банковском сейфе. За миллион люди многое готовы сделать. И есть еще ценные бриллианты, которые тоже могут находится у Эштона. Я приметил зеленый паккард, который следил за Эштоном у нашей конторы. Он стоит в гараже городского дома Питера Лекстера.
      - Кого мы защищаем?
      - Юного друга девушки, которая владеет закусочной.
      - Контракт есть?
      - Ты любишь вафли? - ответил он вопросом на вопрос.
      - Слушай, шеф. - В глазах ее мелькнуло беспокойство. - Ты ведь не станешь без гонорара влезать в дело об убийстве?
      - Кажется, я уже сделал это.
      - Ну почему ты не сидишь в конторе и не ждешь, чтобы клиенты после ареста сами к тебе обращались, а потом ты защищал бы их в Суде. Вечно ты выскакиваешь... Откуда у тебя этот кот?
      - Мне его дали.
      - Кто?
      - Девушка, умеющая замечательно готовить вафли. Но об этом тебе полагается забыть.
      - Ты что - хочешь, чтобы я оставила кота здесь?
      - Вот именно.
      - Тайно?
      - По возможности. А если у тебя есть подруга, которая может его приютить, это было бы еще лучше. Полиция будет его искать. Полагаю, он будет фигурировать в деле.
      - Умоляю, шеф, - сказала она, - не рискуй своей профессиональной репутацией, не ввязывайся в это дело. Уедем. Уплывем на Восток. Когда будут арестованные, появляйся и защищай кого хочешь, но не ввязывайся в это дело.
      Глаза Перри Мейсона стали ласковыми, почти отцовскими. Он взял ее руку и погладил.
      - Делла, - сказал он, - хорошая ты девушка. Но мне не суждено то, чего ты хочешь. На этом лайнере я мог бы наслаждаться дня три, а потом с ума сошел бы от безделья. Я буду работать так, что освобожусь от этого дела гораздо быстрее, чем от путешествия на Восток.
      - Значит, собираешься заняться делом привратника?
      - Я уже им занимаюсь.
      - Думаешь, этого твоего подзащитного будут обвинять в убийстве?
      - Возможно.
      - Он тебе ничего не заплатил?
      - К черту деньги! - Мейсон нетерпеливо тряхнул головой. - Если в убийстве обвиняют богатого, я хочу получить с него жирный кусок. Если же хорошие люди попали в беду и их обвиняют в убийстве, которого они не совершали, я должен доказать ложность обвинения.
      - Откуда ты знаешь, что этот парнишка невиновен?
      - По впечатлению, которое он на меня произвел при встрече.
      - А если он виновен?
      - Тогда мы найдем смягчающие обстоятельства, или склоним его к признанию и добьемся смягчения приговора, или я плохой адвокат.
      - Ну что за парадоксы! - воскликнула она, но ни в глазах ее, ни в голосе не было упрека.
      - Зачем же быть ортодоксальным? - усмехнулся Мейсон.
      Она тоже усмехнулась и встала:
      - Ты меня беспокоишь, как своевольный ребенок беспокоит свою мать. Ты - смесь ребенка и великана. Мне кажется, ты скоро превратишься в кого-то ужасного. Так и хочется сказать: "Не пей водицы!"
      - Материнские чувства? - Мейсон улыбнулся еще шире. - Когда ты заполняла бланк, поступая на работу, я узнал, насколько ты моложе меня. Лет на пятнадцать, кажется.
      - Какая галантность! Изучая твои судебные протоколы, я могла бы выяснить, насколько ты мне льстишь.
      - Береги кота, - сказал он, подходя к двери. - Не потеряй его. Зовут его Клинкер. Как бы не улизнул на улицу... Он нам может пригодиться.
      - Неужели полиция станет искать его здесь?
      - Не думаю. Во всяком случае, не сразу. Пока еще все не накалилось... Пожелаешь мне не пить водицы?
      В ее улыбке были гордость и нежность, она сказала:
      - Ладно уж, испей, но не погружайся по самую макушку.
      - Да я еще и ног не замочил, - уверил он ее. - Хотя мне кажется, что это случится.
      Он тихо прикрыл вверь, вышел на улицу и поехал к Эдит де Во.
      Входная дверь была заперта. Мейсон нажал кнопку звонка в квартиру Эдит де Во и держал на нем палец несколько секунд. Ответа не было. Он вынул из кармана связку ключей, поколебался, попробовал позвонить еще раз. Снова безответно. Он подобрал ключ, замок щелкнул, он вошел в дом. Прошел по коридору к квартире Эдит де Во и тихо постучал. Ответа не было. Он постоял немного в хмуром раздумье, потом тронул ручку двери. Ручка повернулась, дверь отворилась, и он вошел в темную комнату.
      - Мисс де Во? - позвал он.
      Никто не ответил. Перри Мейсон зажег свет.
      Эдит де Во лежала на полу. Окно, выходившее в переулок, было закрыто неплотно, постель была нетронута, а убитая лежала в пижаме очень тонкого шелка. Возле тела Мейсон увидел деревянный брусок дюймов восемнадцати длиной. Один его конец был расщеплен, на другом краснело пятно, говорившее о многом.
      Тщательно закрыв за собой дверь, Мейсон наклонился над телом. На затылке была рана. Очевидно, деревянный брусок использовали как дубинку. Дерево было хорошо отполировано, в диаметре около полутора дюймов. На красном пятне в верхней части бруска отчетливо виднелись отпечатки пальцев. Нижний конец блестел от лака.
      Мейсон поспешно осмотрел квартиру. Заглянул в ванную. Она была пуста, но на умывальнике лежало окровавленное полотенце. Он подошел к камину. На решетке нашел золу, она была еще теплой. Мейсон взглянул на часы: час тридцать две. Дождь капал в неплотно притворенное окно. Подоконник блестел от влаги, вода стекала вниз по стене.
      Мейсон опустился на колени перед распростертой фигурой, пощупал пульс. Поднялся, подошел к телефону, перехватил трубку носовым платком, позвонил в полицейский участок. Поспешно произнес измененным голосом:
      - Женщина умирает от удара по голове. Пришлите скорую.
      Когда он убедился, что его поняли, он дал адрес и повесил трубку. Вытер дверную ручку платком - с обеих сторон, погасил свет, вышел в коридор, закрыл за собой входную дверь и пошел к парадной.
      Проходя мимо одной из квартир, Мейсон услышал смех, стук фишек и характерный звук тасуемых карт. Он двинулся дальше и попал в общий вестибюль. Тут по него донесся звук подъезжающей машины. С минуту он колебался, затем приоткрыл дверь и выглянул.
      На тротуар как раз вышел Гамильтон Бергер, стоя спиной к Перри Мейсону, он смотрел, как выходит из машины Том Глассмен. Мейсон отступил, тихонько закрыл дверь, повернулся и пошел по коридору. Остановился перед дверью, из-за которой доносились звуки игры в карты, и постучал.
      Мейсон услышал, как отодвигают стул, затем по ту сторону двери наступила полная тишина. Он снова постучал, через минуту дверь приоткрылась и его спросили:
      - Кто там?
      - Я из соседней квартиры, - дружелюбно улыбнулся Мейсон, - ваш покер не дает мне уснуть. Как бы мне все-таки поспать - или, если ставки не слишком высоки, я бы присоединился к игре, мне все равно.
      Мужчина с минуту колебался. Басовитый голос из комнаты сказал:
      - Впусти его. Нам не помешает еще один игрок.
      Дверь открылась, Мейсон вошел. Вокруг стола сидели трое. В комнате было душно.
      - Какие ставки? - спросил Мейсон, тщательно закрывая дверь.
      - Пятьдесят центов. Если до банка дойдет - доллар.
      Мейсон достал из бумажника двадцать долларов:
      - Можно мне, постороннему, внести двадцатку?
      - Можно ли? - засмеялся мужчина с басовитым голосом. - Да они нам тут вроде манны небесной! Извините, что помешали вам уснуть. Мы не знали, что нас слышно.
      - Ничего, чем спать, я лучше сыграю. Меня зовут Мейсон.
      - А меня Хаммонд, - представился тот, который впустил адвоката.
      Представились и остальные. Мейсон подвинул стул, взял фишки и услышал, что кто-то идет по коридору к квартире Эдит де Во. Минут через пятнадцать послышалась сирена скорой помощи. Игроки в растерянности переглянулись.
      - Давайте-ка рассчитаемся, - сказал Мейсон. - Не попасть бы в свидетели.
      - А вы случайно не сыщик? - подозрительно взглянул на него один из игроков.
      - Никоим образом, - рассмеялся Мейсон.
      Игроки прислушались. В коридоре послышались шаги. Хаммонд взял свой пиджак со спинки стула, надел и сказал:
      - Ладно, ребята. Отложим до следующей недели. Все равно пора закругляться.
      Сдавая фишки, Мейсон потянулся и зевнул, произнеся:
      - Поехать, что ли, выпить кофе с вафлями?
      - У меня машина. Может, вас подвезти?
      Мейсон кивнул, они вышли вместе. Перед подъездом стояли две полицейские машины и скорая помощь.
      - Интересно, что такое случилось, - заметил компаньон Мейсона. Ранили кого-то, что ли?
      - Надо отсюда выбираться, - предложил Мейсон - Я не прочь сыграть ночью в покер, но терпеть не могу убивать время, отвечая на дурацкие вопросы этих идиотов-полицейских.
      Его случайный попутчик кивнул:
      - Машина за углом. Поехали.
      10
      Перри Мейсон распахнул дверь своей конторы и зажег свет. Он взглянул на часы, бросился к телефону, набрал номер агентства Дрейка; ночной дежурный сообщил, что Пола Дрейка нет и что он не звонил. Мейсон попросил передать Дрейку, чтобы тот связался с ним, и повесил трубку. Он просунул большие пальцы в проймы жилета и начал шагать взад-вперед по комнате, погруженный в свои мысли.
      Через несколько минут кто-то тихо постучал. Перри Мейсон открыл, вошел Пол Дрейк и улыбнулся. Мейсон тщательно закрыл дверь, предложил сыщику сигарету, сам взял вторую и спросил:
      - Есть новости, Пол?
      - Масса.
      - Что произошло, когда я ушел?
      - Масса событий. Они спрашивали Шастера, но он так и не признался, кто ему настучал, что тело эксгумировали. Ну, я позвонил шастеровой секретарше, сказал, что меня обвиняют в убийстве и что мне немедленно нужен Шастер.
      - И вы что-то от нее узнали?
      - Она ждала, что Шастер позвонит в любую минуту. Сказала, что его кто-то срочно вызвал за час до моего звонка. Она точно не знает, по какому делу он уехал, но кажется, это убийство.
      - Значит, не по поводу того, что вырыли тело.
      - Очевидно, нет.
      - Но он об этом знал, когда приехал к дому.
      - Точно, знал, - согласился Дрейк.
      Держа большие пальцы под мышками жилета, Мейсон молча побарабанил по груди кончиками остальных и сказал:
      - То есть, Пол, ты хочешь сказать, что после того, как Шастер ответил на таинственный телефонный звонок, он вышел и встретился с кем-то, кто захотел, чтобы он помчался в дом Лекстера.
      - Почему бы и нет? - сказал Дрейк. - Случались вещи и более странные. Не появился же он из-за того, что хотел сообщить своим клиентам об эксгумации тела?
      - Вероятно, нет, - задумчиво сказал Мейсон.
      - Шастер хитер, - предостерег Дрейк. - Не надо его недооценивать.
      - Не буду, - пообещал Мейсон. - Что ты еще узнал, Пол?
      - Многое.
      - Стреляй!
      - Ты знал, что Фрэнк Оуфли и Эдит де Во были женаты?
      Перри Мейсон замер на месте. Взгляд его стал очень внимательным.
      - Четыре дня назад, - продолжал Дрейк, - они подали заявление на брачную лицензию. Они получили эту лицензию сегодня. Один из моих парней это усек. Мы ведем статистику браков, рождений, смертей и разводов, по алфавиту. Когда начинаем какое-то расследование, проверяем весь список.
      - Сегодня ты хорошо поработал, Пол, - медленно сказал Мейсон. - Как же они избежали огласки?
      - Дали фальшивые адреса. Оуфли снял на несколько дней квартиру в доме для холостяков и дал этот адрес для брачной лицензии.
      - Ты уверен, что это он?
      - Да, один из моих людей проверил по фотографии.
      - Откуда ты знаешь, что они женаты?
      - Абсолютной уверенности нет, но думаю, что это произошло сегодня ночью.
      - Что заставляет тебя так думать?
      - Оуфли звонил священнику и договорился о встрече. Это сообщила экономка - мне, не полиции.
      - Оуфли в этом уже признался?
      - Нет. Он сказал, что пошел встретиться с другом, и Бергер ему поверил.
      - Ты узнал имя священника?
      - Милтон. Я нашел номер его телефона. Можно узнать адрес в телефонной книге.
      Мейсон снова зашагал по комнате, задумался.
      - Неудобство Шастера, Пол, - заявил он, - в том, что он всегда хочет помочь полиции найти виновных. Если оставить Шастера в покое, виновными никогда не окажутся клиенты Шастера.