Перри Мейсон зажег сигарету.
      - Извините, - сказал Бергер, - я приглашу доктора Джейсона и позвоню Тому Глассмену, моему старшему следователю, вызову его прямо сейчас.
      Когда закрылась дверь за прокурором, Пол Дрейк повернул к Мейсону свое лицо, выражавшее обычный для него бесхитростный юмор.
      - Я заметил, что ты ничего не сказал ему о том, как внезапно разбогател твой клиент Чарльз Эштон.
      - Я старался обратить внимание на факты, которые имеют отношение к убийству, - объяснил Мейсон.
      Дрейк снова принялся созерцать свои ботинки.
      - Если бы я был на месте окружного прокурора, - сказал он, - то не стал бы тебе подыгрывать, Перри.
      - Когда человек играет со мной в мяч, он получает честную подачу, отпарировал Мейсон.
      - Но Бог ему в помощь, если он попытается опередить тебя хоть на секунду, - сказал Дрейк мрачно.
      Дверь отворилась, и с порога на них уставился доктор Джейсон высокий полный человек с темными глазами.
      - Добрый вечер, мистер Мейсон, - поздоровался он. - Кажется, я не знаком с мистером Дрейком.
      Дрейк не спеша соединил колени, поднялся и вяло протянул руку.
      - Рад познакомиться, доктор, - сказал он. - Я столько о вас слышал от Перри Мейсона. Я часто вспоминаю, что он сказал, когда вы свидетельствовали душевную вменяемость его клиента.
      - И что же? - спросил доктор Джейсон.
      - Мейсон сказал, что вы, когда вцепитесь в мозг человека, напоминаете пиявку.
      - Я бы хотел, чтобы он заявил это публично, - засмеялся доктор. - Это было бы для меня лучшей рекламой.
      Прокурор Бергер указал на стулья и нервно затянулся сигарным дымом.
      - Доктор, - сказал он. - Вот задача. Дом горит, найдено человеческое тело. Очевидно, человек сгорел в своей постели. Не было никаких подозрений по поводу его кончины. Затем появляются свидетели того, что человек, получающий материальную выгоду от его смерти, был в гараже и протягивал гибкий шланг от выхлопной трубы своей машины к отверстию в отопительной трубе, ведущей в спальню того человека. Пожар тоже мог произойти в результате поджога. Возможно ли, чтобы в комнату попало достаточно моноокиси углерода, чтобы вызвать смерть человека?
      - Вполне возможно, - допустил доктор Джейсон, глаза его перебегали с Дрейка на Мейсона.
      - Человек умер бы во сне?
      - Вероятно. Угарный газ - очень коварный яд. Известно много случаев, когда люди задыхались от угарного газа, работая в запертых гаражах с включенным мотором. Они не могли выскочить на свежий воздух.
      - Как определить, что человек умер от отравления угарным газом?
      - Есть несколько способов. Самый простой - обратить внимание на цвет его крови. Кровь должна быть ярко-алой.
      - Ну, а если человек сгорел во время пожара, могли бы вы определить присутствие угарного газа?
      - Минуточку, - сказал доктор Джейсон. - Вы что-то путаете. Если человек сгорел, мы вполне можем ожидать что в его легких окажется угарный газ. Ведь не исключено, что человек задохнулся от моноокиси углерода во время пожара.
      - В таком случае, доктор, возможно ли определить путем обследования тела, не убит ли этот человек вышеописанным способом до того, как загорелся дом?
      - Задолго ли до пожара был отправлен в комнату газ? - Доктор посмотрел на Мейсона блестящими глазами.
      - Часа за два-три.
      - Я думаю, - медленно сказал доктор Джейсон Гамильтону Бергеру, можно определить это, если осмотреть тело. Конечно, результат в какой-то степени будет зависеть от условий, в каких находилось тело после пожара. Но определить это вполне возможно. Волдыри, образующиеся от ожогов на живой ткани, сильно отличаются от тех, которые получатся, если огонь действует после смерти.
      - Другими словами, будем осматривать тело? - спросил Бергер.
      Доктор Джейсон кивнул. Бергер стремительно вскочил, как бы намереваясь преодолеть некое препятствие.
      - Хорошо, - сказал он. - Раз уж мы в это дело ввязываемся, так сделаем его как следует. Приготовлю приказ, разрешающий нам эксгумацию тела.
      7
      Дождь тихо сыпал с полуночного неба, грустно стучал по мерцающим листьям деревьев; капли с шипением ударялись о колпаки газовых фонарей, освещавших пейзаж. Травянистый склон, усеянный мраморными надгробиями, из ярко освещенного круга уходил в таинственную темноту. Ветра не было. На широкие плечи Гамильтона Бергера было накинуто пальто с поднятым широким воротником. Прокурор проявлял признаки нетерпения.
      - Вы что, побыстрей не можете? - спросил он.
      Один из могильщиков бросил на него возмущенный взгляд:
      - На высшей скорости работаем. А больше людей не привлечь - места нет. Да уже почти достали.
      Он вытер мокрым рукавом пот со лба и снова принялся быстро копать. Минуту спустя одна из лопат, судя по характерному звуку, наткнулась на твердое.
      - Полегче, - предостерег второй могильщик. - Не позволяй подгонять тебя. Нам еще грязь надо счистить, а уж после поднимать. Веревки в ручки проденем - и тогда хватит им стоять да бездельничать, пусть с нами поработают, разомнутся.
      Бергер проигнорировал это саркастическое замечание. Он наклонился и заглянул в яму. Перри Мейсон зажег сигарету и переступил промокшими ногами. Пол Дрейк бочком подобрался к нему и спросил:
      - И ты не покраснеешь, если медик скажет, что тот тип и в самом деле сгорел заживо?
      Мейсон в нетерпении потряс головой:
      - Я только заявил о фактах. Думаю, они сами во всем разберутся. Если бы им поговорить с Эдит де Во, а потом привлечь к допросу Сэма Лекстера, у них было бы больше шансов что-то узнать.
      - Да, - сказал Дрейк, - но тогда Бергеру пришлось бы начать расследование обстоятельств смерти Питера Лекстера. Он боится, что ты как раз этого и добиваешься, и будет увиливать, пока не увидит, что перед ним дело - только тогда он начнет действовать открыто. Он уже вступал в игру с тобой. И теперь, вроде обжегшегося ребенка, боится огня.
      - Все-таки, - с презрением сказал Мейсон, - он слишком осторожен. Это дело ускользнет у него из рук, если он станет осторожничать. Он может бояться огня, но не может же он без огня испечь пирог. И даже после того не может он съесть пирог и одновременно сохранить его.
      Том Глассмен, старший следователь, повел носом.
      - Как бы уберечься от простуды в такую погодку, а, доктор? - спросил он.
      - Лежать в теплой постели, - неприязненно ответил доктор Джейсон. Надо же было выбрать такую дождливую ночь! Сколько дней прошло после похорон, и никто не интересовался трупом, пока не пошел дождь.
      - Сколько времени вам потребуется, чтобы осмотреть тело?
      - Не так много. Будет зависеть от того, как поработал огонь.
      - Давайте веревку, - скомандовал человек из могилы, - и приготовьтесь поднимать.
      Через несколько секунд гроб резко подался вверх - все тянули за веревки. Вот он вышел на поверхность. Под него подставили доски. Гроб скользил по грязным мокрым доскам, пока не оказался на твердой почве. Один из рабочих обтер тряпкой грязь с крышки. Появилась отвертка. Через минуту крышка гроба была откинута назад и чей-то голос произнес:
      - Вот, доктор, теперь оно ваше.
      Доктор Джейсон выступил вперед, издал неопределенное восклицание, достал из кармана фонарик. Все столпились в кружок, но никто не поднес ближе газовый фонарь, так что гроб остался в тени.
      - Каков ваш вывод, доктор? - спросил прокурор.
      Карманный фонарик доктора Джейсона осветил внутренность гроба. Пальцы его дотронулись до обугленного тела.
      - Трудно сказать. Он обгорел так, что вот-вот рассыплется. Придется поискать такой участок, где кожа была защищена одеждой.
      - А как насчет угарного газа?
      - Нет нужды проверять. Он все равно есть.
      - Ладно, можете вы приступить к осмотру?
      - Прямо сейчас? Здесь?
      - Да.
      - Это будет трудно, и заключение не будет окончательным.
      - Разве вы не можете высказать догадку?
      Доктор Джейсон покорно вздохнул.
      - Отвечу через несколько минут, - сказал он.
      Один из рабочих подошел с фонарем. Доктор выражал негодование по поводу погоды и неодобрение по поводу всей процедуры.
      - Свет сюда... нет, не так близко... тень не должна падать внутрь... Так, стойте там, - распоряжался доктор.
      Он покопался в гробу, потом достал из кармана нож; четко раздался звук проходящего сквозь ткань лезвия. Через минуту он выпрямился и кивнул Гамильтону Бергеру:
      - Вы хотели догадку?
      - Да, именно.
      Доктор Джейсон, сдвигая крышку на прежнее место, сказал:
      - Начинайте расследование.
      Гамильтон Бергер постоял, уставившись на гроб в задумчивости, потом кивнул и повернулся на каблуках.
      - Отлично, - сказал он. - Начнем. Поедете с нами, мистер Мейсон. Дрейк отправится следом в вашей машине. Вы, доктор, останьтесь.
      Мейсон пошел за Бергером к прокурорской машине. За руль сел Том Глассмен. Все хмуро молчали. Дворники монотонно ходили по лобовому стеклу, их звук перекрывал шум мотора и шуршание шин.
      - Мы едем к Лекстеру? - спросил наконец Мейсон.
      - Да, - сказал Бергер, - в городской дом. Я хочу задать ему несколько вопросов.
      - Собираетесь предъявить обвинение?
      - Задам несколько прямых вопросов. Не думаю, что сразу предъявлю обвинение. Нужно сначала подготовиться. Я не буду пока спрашивать о шланге. Думаю, что вам, Мейсон, и вашему детективу лучше не присутствовать, когда мы будем задавать эти вопросы.
      - Хорошо, - сказал Мейсон. - Мы сделали все, что могли. И я знаю, где есть теплая мягкая постель, горячий пунш и...
      - Еще нет, - перебил Бергер. - Вы это дело начали, и вам надо быть в курсе.
      Мейсон вздохнул и откинулся на подушки. Машина промчалась по пустым улицам и кривым переулком взобралась на холм.
      - Где-то здесь, - объявил Бергер. - Участок большой. Старайся не включать фары без надобности, Том. Я хотел бы взглянуть на гараж, прежде чем мы кого-нибудь потревожим.
      У поворота Глассмен сбавил скорость, остановил машину и выключил мотор. Не слышно было ни звука, лишь стук дождевых капель по крыше машины.
      - Пока все нормально, - сказал Глассмен.
      - Отмычки есть? - спросил Бергер.
      - Конечно. Хотите, чтобы я открыл гараж?
      - Да, я хотел бы взглянуть на машины.
      Глассмен направил фары на висячий замок, которым запирался гараж, открыл дверцу и выбрался под дождь. Он достал из кармана связку ключей, через минуту кивнул Бергеру и отодвинул дверь.
      - Осторожней, - предупредил Бергер. - Не захлопни двери. Нельзя поднимать тревогу раньше времени.
      В гараже стояли три машины. Фонарик Глассмена по очереди осветил каждую. Глаза Мейсона сузились при взгляде на новенький паккард-седан. Заметив выражение его лица, Бергер спросил:
      - Что-то обнаружили, Мейсон?
      Перри Мейсон отрицательно покачал головой. Фонарик Глассмена обследовал номера машин.
      - Вот эта зарегистрирована на имя Сэмюэля К. Лекстера. - Он указал на двухместный автомобиль с несколькими запасными камерами, подвешенными с разных сторон. Это была мощная машина с низкой посадкой, блестевшая эмалью и хромированной сталью.
      - Модель скоростная, - шепнул Бергер. - Поверни-ка фонарик сюда, к глушителю, Том.
      Глассмен повернул луч света к выхлопной трубе, а Бергер наклонился рассмотреть ее.
      - Что-то сюда присоединяли, - заметил он.
      - Что ж, пошли, поговорим с Сэмюэлем Лекстером и поглядим, что он скажет, - предложил Глассмен.
      Перри Мейсон, с безразличным видом прислонившись к стене гаража, разминал пальцами сигарету.
      - Я, конечно, не хочу вмешиваться, но вы могли бы найти шланг. Если бы как следует поискали.
      - Где? - спросил Бергер.
      - Где-нибудь в машине.
      - Что заставляет вас думать, что он там?
      - Пожар, - пояснил Мейсон, - начался в спальне Лекстера или рядом. Гараж от нее далеко. Машины, которые стояли в гараже, спасли от огня. Кусок шланга - улика, и Лекстер, разумеется, не оставил бы его там, где его мощно найти. Возможно, конечно, что он его припрятал в другом месте, но есть шанс, что он в машине.
      Глассмен без особого энтузиазма потянул за ручку, при помощи которой поднималось откидное сиденье, забрался в машину и посветил фонариком. Он поднял переднее сиденье, открыл щиток, обшарил заднюю часть машины.
      - Вот какое-то запертое отделение, - подсказал Бергер.
      - Это под клюшки для гольфа, - объяснил Глассмен.
      - Посмотри, не подойдет ли сюда какой-то из ключей?
      Глассмен попробовал ключи один за другим и покачал головой.
      - Посмотри, нельзя ли отодвинуть ту штуку на переднем сиденье и заглянуть туда?
      Рессоры закачались под тяжелым телом Глассмена. Он глухо сказал:
      - Тут что-то есть. Похоже на гибкий шланг.
      - Отмычку, - возбужденно скомандовал Бергер. - Надо взглянуть.
      Глассмен отомкнул замок со словами:
      - Не очень аккуратно получилось. Будет жуткий скандал, если мы не правы.
      - Начинаю думать, что мы правы, - мрачно заметил Бергер.
      Глассмен протянул руку и достал футов двенадцать шланга. На одном конце к нему болтами были привинчены два ремешка. С другого конца резина была растянута в виде гриба.
      - Ну, - сказал Бергер, - сейчас поднимем Лекстера.
      - Хотите, чтобы мы подождали здесь? - спросил Мейсон.
      - Нет, можете подняться в дом и посидеть в гостиной. Долго ждать не придется. Он, наверное, сознается, если вытащить его прямо из постели.
      Дом стоял на холме. Гараж находился на небольшом расстоянии от дома. Каменные ступени вели к усыпанной гравием дорожке. Асфальтированная дорога от гаража обходила вокруг дома, являясь одновременно подъездом к парадной двери и дорогой для подвоза к заднему ходу продуктов и прочего. Двигаясь молча, мужчины поднялись по ступенькам. Наверху Бергер остановился:
      - Послушайте! Что это?
      Из туманной тьмы исходил металлический звук, сопровождаемый характерным поскребываньем.
      - Кто-то копает, - тихо сказал Мейсон. - Лопата ударяется о камни.
      - Клянусь богом, Мейсон, - шепнул Бергер, - вы правы. Том, тебе лучше приготовить фонарик, а в карман положи пистолет - на всякий случай.
      Бергер пошел впереди. Все четверо старались шагать как можно тише, но гравий дорожки скрипел под ногами. Глассмен шепнул:
      - Лучше идти по траве, - и сошел с тропинки. Остальные последовали за ним. Трава была мокрая, почва сырая, и дальше они двигались в полной тишине.
      В доме горели огни, освещая под окнами отдельные участки. Человек, который копал, держался от них в стороне.
      - Там, за ползучим растением, - сказал Глассмен.
      Он мог этого и не говорить, направление и так было ясно. Стебли растения дрожали от тяжести воды. Капли дождя каскадом стекали с листьев и попадали в поток света из застекленной двери. Снова застучала лопата.
      - Яму закапывает, - заметил Мейсон.
      Луч фонарика Глассмена пронзил темноту. Какая-то фигура отскочила и заметалась в тени растения, которое при свете фонаря оказалось розовым кустом. Глассмен скомандовал:
      - Выходите, именем закона! Руки!
      - Что вы тут делаете? - спросил приглушенный голос.
      - Выходите! - повторил Глассмен.
      В темноте, на фоне светящихся листьев, показалась фигура. Мокрая поверхность листвы отражала свет фонаря, и Мейсон рассмотрел лицо человека.
      - Это франк Оуфли, - сказал он Бергеру.
      - Кто вы такой? - шагнул вперед Бергер.
      - Я Оуфли, Фрэнк Оуфли. Один из владельцев этого дома. А кто вы и что вы тут делаете?
      - Проводим небольшое расследование, - отвечал Бергер. - Я - окружной прокурор. Это Том Глассмен, мой следователь. Зачем вы тут копаете?
      Оуфли тихо выругался, вытащил из кармана телеграмму и протянул ее прокурору. Луч фонаря осветил телеграмму, разорванный рукав, исцарапанные руки, покрытые грязью.
      - Напугали вы меня своим фонариком, - сказал он. - Я прыгнул в самые колючки. Ну, все равно, я и так весь исцарапался. Хороший же у меня вид!
      Он оглядел свой костюм, рассмеялся, как бы извиняясь. Но четверо мужчин не обратили внимания на его вид. Они изучали телеграмму:
      "КОЛТСДОРФСКИЕ БРИЛЛИАНТЫ СПРЯТАНЫ В КОСТЫЛЕ ЭШТОНА ТЧК БОЛЬШЕ ПОЛОВИНЫ ДЕДОВСКИХ ДЕНЕГ ЗАРЫТЫ ПОД ОКНОМ БИБЛИОТЕКИ ГДЕ РОЗОВЫЙ КУСТ ВЬЕТСЯ ПО РЕШЕТКЕ ТЧК МЕСТО ОТМЕЧЕНО ПАЛОЧКОЙ ВОТКНУТОЙ В ЗЕМЛЮ ТЧК ОНИ НЕ ГЛУБОКО ТЧК НЕ ДАЛЬШЕ НЕСКОЛЬКИХ ДЮЙМОВ".
      Телеграмма была подписана "ДРУГ".
      - Вроде телеграмма настоящая, - тихо сказал Глассмен. - Прошла через телеграф.
      - Что же вы нашли? - спросил Бергер.
      Оуфли шагнул вперед и тут впервые заметил Мейсона. Он мгновенно напрягся и спросил:
      - А этот человек что тут делает?
      - Он здесь по моей просьбе, - сказал Бергер. - Он адвокат Чарльза Эштона, привратника. У меня к Эштону несколько вопросов, и я хотел бы, чтобы Мейсон присутствовал. Так вы нашли что-нибудь там, где копали?
      - Я нашел палочку, - Оуфли вытащил ее из кармана. - Она была в земле. Я прокопал суглинок и гравий. Там ничего нет.
      - Кто послал телеграмму?
      - Вы могли бы это определить.
      Бергер тихо сказал Глассмену:
      - Том, перепиши номер, съезди на телеграф и попроси найти эту телеграмму. Разузнай все, что сможете. Достань адрес отправителя.
      - Вы что, приехали из-за телеграммы? - спросил Оуфли. - Будь проклята эта ночь. Не стоило мне вылезать и копать тут, но вы понимаете, что я почувствовал после такого совета.
      - Мы приехали в связи с другим делом, - объяснил Бергер. - Где Сэм Лекстер?
      Оуфли вдруг заволновался:
      - Нет его. А зачем он вам? - С минуту Оуфли колебался, затем спросил: - Вы разговаривали с Эдит де Во?
      - Нет, - сказал Бергер, - я не разговаривал.
      - Я с ней говорил. - Мейсон внимательно посмотрел на Оуфли.
      - Я так и знал, - сказал Оуфли. - Просто удивительно, до чего вы любите совать нос в чужие дела.
      - Хватит, - остановил его Бергер. - Идемте в дом. А что там насчет бриллиантов, спрятанных в костыле Эштона?
      - Вам об этом известно столько же, сколько и мне, - мрачно огрызнулся Оуфли.
      - Сэма нет дома?
      - Нет.
      - А где он?
      - Не знаю. На свидании, наверное.
      - Ладно, - сказал Бергер. - Пойдемте.
      Они поднялись на крыльцо. Оуфли достал связку ключей, открыл дверь и сказал:
      - Извините, я на минутку, отмоюсь и переоденусь.
      - Стой-ка, парень, - остановил его Глассмен, - тут ведь речь о полумиллионе монет. Мы, конечно, тебе верим, но не лучше ли проверить твои карманы и убедиться...
      - Глассмен, - предостерег Бергер, - с мистером Оуфли не надо так обращаться. - Он повернулся к Оуфли: - Извините мистера Глассмена за слишком резкие слова, но мне в голову пришла та же самая мысль, да и вам, без сомнении, тоже. Речь идет об огромной сумме. А если автор телеграммы поклянется под присягой, что вы откопали хотя бы часть этих денег?
      - Я же ничего не нашел. А если и нашел бы, так они все равно мои, половина, во всяком случае...
      - Не думаете ли вы, что вам лучше запастись свидетелями?
      - А как это сделать?
      - Подвергнуться добровольному обыску.
      - Валяйте. - Лицо Оуфли помрачнело. - Обыскивайте.
      Его обыскали. Бергер удовлетворенно кивнул:
      - Может быть, позже вы будете рады сотрудничеству с нами.
      - Не буду. Теперь можно пойти переодеться?
      - Лучше не надо, - покачал головой Бергер. - Сядьте. Вы быстро обсохнете.
      - Хорошо, - вздохнул Оуфли. - Выпьем по рюмочке. Вы, кажется, тоже побывали под дождем. Бурбон, ржаное или шотландское?
      - Что ни выберешь, - заметил Мейсон, - все равно - виски.
      Оуфли метнул на него подозрительный взгляд и позвонил. В дверях появился мужчина с синевато-багровым шрамом на правой щеке, придававшим ему выражение злобного торжества, и спросил:
      - Вы звонили?
      - Да, - сказал Оуфли. - Принесите виски, Джим. Бурбон, шотландское. И содовую.
      Человек кивнул и удалился.
      - Джим Брэндон, - объяснил Оуфли. - Он и за шофера, и за дворецкого.
      - Каким образом он был ранен? - поинтересовался Бергер.
      - Автомобильная авария, кажется... Это вы мистер Бергер, окружной прокурор?
      - Да.
      - Сожалею, что Эдит де Во сказала то, что сказала.
      - Почему?
      - Потому что пожар начался вовсе не от выхлопных газов. Это вообще невозможно.
      - Где у вас телефон? - спросил Глассмен.
      - В холле. Я покажу... или Джим покажет.
      - Неважно, - следователь встал. - Я сам найду.
      - Вы слышали об отравлениях угарным газом, мистер Оуфли? - спросил Бергер.
      - Конечно.
      - Вам известно, что угарный газ образуется в автомобиле, когда работает мотор?
      - Причем тут угарный газ? Он же не воспламеняющийся...
      - Зато он отравляющий.
      Что-то в голосе Бергера заставило выгнуться брови Оуфли.
      - Господи боже! - воскликнул он. - Не хотите же вы сказать... Нет, это невероятно! И я не могу поверить...
      - Неважно, во что вы можете и во что не можете поверить, мистер Оуфли. Мы заходили в гараж и обыскали машину Сэма Лекстера. Мы нашли длинный шланг.
      - Да, - сказал Оуфли, не удивляясь. - Эдит видела его.
      - Так где же сейчас Сэм Лекстер?
      - Не знаю. Уехал.
      - Каким образом? Его машина в гараже.
      - Да, - согласился Оуфли. - Шофер увез его в город на паккарде, потом пригнал машину назад. Не знаю уж, как Сэм вернется, разве что шевроле где-то там.
      - Шевроле?
      - Да. Служебная машина. Обычно на ней ездит Эштон. Она у нас для подвозки грузов и для всяких поручений.
      - А у вас есть машина? - спросил Бергер.
      - Есть. Бьюик, который стоит в гараже.
      - А большой паккард?
      - Его дед купил незадолго до смерти.
      - Когда сгорел дом, машины спасли?
      - Да, гараж был на углу. С краю.
      - То есть пожар начался далеко от гаража?
      - Да, похоже, он начался возле дедовой спальни.
      - У вас есть соображения, как начался пожар?
      - И не одно... Слушайте, мистер Бергер, я бы предпочел, чтобы вы поговорили об этом с Сэмом. Мое положение достаточно щекотливо... В конце концов, Сэм мне родственник. Говоря откровенно, я уже слышал рассказ Эдит де Во, но не придал ему значения. Угарный газ для меня, конечно, новость. Я просто поверить не могу, что такое возможно. Должно быть какое-то объяснение.
      Вошел Глассмен с телеграммой в левой руке.
      - Телеграмма подлинная, - доложил он с порога. - Была отправлена по телефону, подпись "Друг", а номер телефона отправителя: шестьсот двадцать три девяносто восемь. Телефон зарегистрирован на заведение "Вафли Уинни".
      - Чушь! - Мейсон вскочил.
      - Хватит, Мейсон, - сказал Бергер. - Не вмешивайтесь.
      - Какого дьявола! - взорвался Мейсон. - Вы мне не указ, мистер Бергер. Уинифред Лекстер не посылала этой телеграммы.
      - Не стала бы Уинни посылать такую телеграмму, - подтвердил Оуфли, глядя на Глассмена. - Тут какая-то ошибка.
      - Но она ее послала, - настаивал Глассмен.
      - Черта лысого! - рявкнул Мейсон. - По телефону ее мог послать кто угодно.
      - Да уж, - заметил Глассмен, - у ваших клиентов вечно какая-то конспирация...
      - Вовсе она не моя клиентка, - сказал Мейсон.
      - А кто же ваш клиент?
      - Думаю, что кот, - ухмыльнулся Мейсон.
      С минуту длилась тишина. Затем послышался шум автомобильного мотора. На мгновение за окном сверкнули передние фары, затем повелительно взвыл сигнал. Джим Брэндон вошел в комнату с подносом, на котором стояли бутылки, стаканы и два сифона. Он поспешил поставить поднос и заторопился к двери, потому что сигнал взвыл снова.
      - Это мистер Сэм Лекстер, - сказал он.
      Бергер поймал его за рукав, когда Джим проходил мимо.
      - Не надо так спешить, - предложил он.
      Глассмен прошел по коридору и открыл парадную дверь, сигнал раздался снова.
      - Выходите, Джим, - сказал он. - Посмотрите, что там нужно.
      Джим Брэндон зажег свет на крыльце и вышел.
      - Джим, - позвал его Сэм Лекстер, - я в аварию попал. Идите, поставьте машину.
      Бергер отодвинул портьеру. Яркий свет с крыльца падал на несколько старомодный шевроле с поломанными дворниками, вдавленным крылом и смятым бампером. Сэм Лекстер выбирался с водительского места. Лицо его было поцарапано, правая рука перевязана окровавленным платком. Бергер пошел к двери. Прежде чем он добрался до нее, фары вновь высветили моросящий дождь. Подъехал большой седан с мягко гудящим мотором, он развернулся и остановился. Оттуда выпрыгнул на дорожку человек, повернулся и помчался прямо к дому, затем, заметив Сэма Лекстера, внезапно остановился.
      Перри Мейсон хмыкнул и объяснил Бергеру:
      - Перед нами никто иной, как наш выдающийся современник Нат Шастер. В течение следующего получаса вы будете иметь возможность установить, последовал ли он за Сэмом Лекстером потому, что знал о вашем присутствии здесь, или появился случайно.
      Бормоча проклятия, Бергер устремился к крыльцу.
      Шастер позвал резким и взволнованным голосом:
      - Слыхали вы об этом? Нет, вы слыхали? Знаете, что они вытворяют? Знаете, что произошло? У них приказ - вырыть тело вашего дедушки. И они выкопали его!
      На залитом кровью лице Сэма Лекстера проступило удивление. Фрэнк Оуфли, стоящий возле Бергера, спросил:
      - Это еще что за чертовщина?
      - Спокойно! - предупредил Глассмен.
      - Я только что узнал! Хотите ли вы, чтобы я предпринял законные шаги... - он умолк, увидев на крыльце фигуру Бергера.
      - Входите, мистер Шастер, - предложил прокурор. - Если будете там стоять, вы совсем промокнете.
      На лице Сэма Лекстера блестели капли дождя. Рана на его щеке кровоточила. Губы в волнении дергались.
      - Что происходит? - спросил он.
      - Я провожу расследование, - объяснил Бергер, - и хочу задать вам несколько вопросов. Не возражаете?
      - Нет, конечно, - ответил Лекстер, - но меня удивляет то, как это делается. Откуда взялась нелепая идея выкапывать...
      - Никаких вопросов! Никаких! - закричал Шастер. - И отвечать, только если я разрешу!
      - Да ну вас, Шастер, - отмахнулся Сэм. - Я смогу ответить на любой вопрос прокурора.
      - Не дурите, - простонал Шастер. - Вовсе это не расследование окружного прокурора, это все дело рук выскочки Мейсона! Все вокруг этого чертова кота. Не отвечайте им. Ничего не отвечайте. Прежде всего вас одурачат, а потом? Вы лишитесь наследства, Мейсон восторжествует, все получит Уинифред, даже кот будет смеяться...
      - Замолчите, мистер Шастер, - приказал Бергер. - Я собираюсь говорить с Сэмом Лекстером и так, чтобы вы меня не перебивали. Заходите в дом, мистер Лекстер. Вам нужен доктор - осмотреть раны?
      - Не думаю, - сказал Лекстер. - Меня занесло на телефонный столб. Сильно тряхнуло, ушиб правую руку, но, наверное, достаточно промыть антисептиком и нормально перевязать. Не мешало бы, конечно, чтобы врач посмотрел, но я не хочу вас задерживать.
      - Пожалуйста! - подбежал к нему Шастер. - Я вас умоляю! Прошу вас! Не делайте этого!
      - Замолчите, - повторил Бергер и взял Сэма под руку.
      Лекстер с Бергером вошли в дом, сразу за ними - Глассмен. Шастер медленно поднимался по ступенькам, точно старик, каждый шаг для которого тяжелая работа. Мейсон наблюдал, как трое мужчин пересекли гостиную и скрылись за дверью. Он уселся в гостиной. Дрейк достал из кармана сигарету, устроился на пуфике, скрестив ноги, и произнес:
      - Ну, так-то.
      Джим Брэндон, стоя в дверях, сказал Шастеру:
      - Не знаю уж, надо ли вам входить.
      - Не дурите, - сказал Шастер и понизил голос так, чтобы Мейсон и Дрейк ничего не услышали. Брэндон тоже понизил голос. Они продолжили разговор шепотом.
      Зазвонил телефон. Через несколько минут толстая женщина с заспанными глазами прошла по коридору, застегивая халат. Она сняла трубку, сказала "алло" сонным и неприветливым голосом. Лице ее выразило удивление, и она произнесла:
      - Да, мисс Уинифред... Конечно, я могу его позвать. Он, конечно, спит. Сказать ему, чтобы он попросил мистера Мейсона позвонить вам и...
      Перри Мейсон бросился к телефону.
      - Если кто-то спрашивает мистера Мейсона, - вмешался адвокат, - то я здесь.
      - Это мисс Уинифред Лекстер. - Женщина подала ему трубку.
      - Алло, - сказал Мейсон и услышал голос Уинифред, взволнованный, почти истеричный:
      - Слава Богу, смогла вам дозвониться. Я не знала, где вас искать, так что хотела передать через Эштона... Случилось нечто ужасное! Вам надо немедленно приехать.
      - Вообще-то я пока занят, - спокойно ответил Мейсон. - Вы можете в общих чертах объяснить, что случилось?
      - Не знаю, но у Дугласа что-то серьезное. Вы помните Дугласа? Дуглас Кин.
      - Что же с ним случилось?
      - Не знаю, но я должна вас видеть.
      - Я выйду отсюда минут через десять, - обещал ей Мейсон. - Это все, что я могу сделать. Здесь еще одно дело, в котором я заинтересован. Где вас искать?
      - У меня в заведении. Витрины не горят, просто открывайте дверь и входите.
      - Хорошо, я выхожу через десять минут, - твердо сказал Мейсон.
      Он повесил трубку, а Шастер, оставив Брэндона у двери, пересек холл быстрыми нервными шагами и схватил Мейсона за полу пиджака.
      - Вы этого не сделаете! - объявил он. - Вы не можете так уйти! Это чудовищно! Я буду жаловаться! Это шантаж!
      Мейсон оттолкнул его рукой и сказал:
      - Вернитесь лучше к своим лекциям, Шастер. Никто не может обвинить вас в их излишней сухости.
      Мейсон достал из кармана платок и вытер лицо. Шастер возбужденно подпрыгнул, точно терьер, лающий на быка:
      - Вы же знали, что нельзя нарушать завещание, завещание так же верно, как золото! Что вы натворили? Пытаетесь пришить моим клиентам дело об убийстве? Ничего не получится! Вы с вашим привратником наживете кучу неприятностей! Кучу! Вы слышите? Вы...
      Его прервал окружной прокурор Бергер, вошедший в сопровождении Глассмена. Лицо Бергера выражало недоумение.
      - Мейсон, - сказка он, - вы что-нибудь знаете о бриллиантах, которые находятся у вашего клиента Эштона?