- Ваша Честь, - заявил Мейсон, - я прошу выяснить, как свидетель оказалась у этой дренажной трубы, где она встретила обвиняемого.
      - Она уже объясняла это, - ответил за Веронику Гамильтон Бергер.
      - Но ее рассказ пока ничем не подтверждается. Она почему-то не записала номер машины, на которой добралась до места, - сказал Мейсон.
      - Но ведь мы уже слышали эту версию, и не раз, - заметил судья Китли.
      - Все же я хочу задать еще несколько вопросов, - сказал Мейсон. - Я хочу остановиться на номерах, идущих до номера машины Эдисона. Номер машины Эдисона значится в списке последним. Наверное, это так, потому что он был последним, кто подвез мисс Дейл в тот день?
      - Да, - ответила Вероника.
      - И вы утверждаете, что вы не записывали номер машины, на которой вы ехали до того, как пересели в автомобиль Эдисона?
      - Нет, не записала.
      - Перед номером машины Эдисона указан номер четыреста пятьдесят пять тридцать три. Что вы можете сказать об этой машине?
      - Ничего... не могу ничего припомнить.
      Неожиданно Эдисон подпрыгнул на своем месте.
      - Сидите спокойно, - одернул его Мейсон.
      Но Эдисон не мог сидеть спокойно.
      - Это же номер машины Эдгара Фэррела! - задыхаясь от волнения, выкрикнул он.
      - Что? - не мог скрыть своего изумления Мейсон.
      - Этого не может быть. Это какая-то ошибка, - заявил Гамильтон Бергер.
      - Ошибка? - переспросил Мейсон. - Посмотрите-ка лучше на свидетеля. А лучше всего - снимите отпечатки пальцев у мисс Дейл и сверьте с отпечатками пальцев той таинственной женщины, чьи отпечатки были обнаружены в доме Фэррела.
      Мейсон замолчал, а публика загудела.
      - Прошу соблюдать тишину! Прошу соблюдать тишину! - стучал молотком судья Китли. - Иначе я вынужден буду очистить зал.
      - Ваша Честь! Я прошу сделать перерыв в заседании Суда, - обратился Бергер к судье.
      - Нет! Суд продолжит работу! Прошу соблюдать тишину! - выкрикнул судья, стуча молотком.
      Наконец гул в зале стих.
      - Продолжайте, мистер Мейсон, - сказал Китли.
      - Ваша Честь, - заявил Мейсон, - прежде чем продолжить допрос, мне хотелось бы проверить отпечатки пальцев мисс Дейл.
      - Вы не имеет права этого требовать! Это нарушение! - загремел Гамильтон Бергер. - Мы не можем здесь снять их!
      - Это очень просто, - сказал Мейсон. - Отпечатки ее пальцев остались на стакане, из которого она пила. Кроме того, здесь присутствует свидетель, снявший отпечатки пальцев в доме Фэррела, и эти отпечатки переданы Суду. Он специалист, он может установить истину.
      - Да, - согласился с Мейсоном судья Китли. - Где этот свидетель? Прошу его выполнить просьбу господина адвоката!
      Джордж Малден вышел из зала суда, держа небольшую коробочку с составом для снятия отпечатков.
      Вероника Дейл протянула ему свою руку. Ее лицо ничего не выражало. Или, скорее, было на нем навсегда заданное выражение восковой куклы выражение детской невинности. Малден положил только что снятые отпечатки на стол прокурора и открыл альбом с отпечатками, снятыми в доме, где произошло убийство.
      После некоторого молчания Гамильтон Бергер откашлялся, встал и сказал:
      - Ваша Честь... они совпадают.
      - Теперь, мисс Дейл, - сказал Мейсон, - вы должны ответить Суду, что вы делали в доме, где было совершено убийство. Только что мы установили тот факт, что вы находились там примерно в то время, когда совершилось преступление.
      - Говорите в микрофон, мисс Дейл, - предупредил судья Китли.
      - Я была там лишь несколько минут, - заявила Вероника, полностью владея собой.
      - Кто пригласил вас туда?
      - Мистер Фэррел.
      - Это уже лучше. А теперь скажите, как вы встретили мистера Фэррела?
      - Я... я зарабатывала этим на жизнь, когда ездила на попутках.
      - То есть?
      - Я выходила на дорогу и просила подбросить меня. Я выбирала немолодых мужчин в хороших автомобилях. Я рассказывала им, как мне плохо дома, говорила, что я хочу попытать счастья. Говорила всегда, что мне восемнадцать лет.
      - И что же?
      - Обычно это были добрые вежливые люди. Я выбирала дорогие машины. Они спрашивали, сколько у меня денег. Я отвечала, что у меня всего лишь несколько центов. Они почти всегда давали мне денег. Чаще всего не меньше пяти долларов, иногда до пятидесяти.
      - Теперь понятно. Но что вы можете сказать о вашей поездке с мистером Фэррелом?
      - Я ехала с одним очень приятным джентльменом, он дал мне десять долларов, и я поняла, что это все. Я рассказала ему, что выйду у станции техобслуживания, надо, мол, привести себя в порядок перед тем как появиться в городе. Он не хотел отпускать меня, но я настаивала.
      - Вы ехали по направлению к городу?
      - Да.
      - Так, дальше?
      - Когда я сошла на станции техобслуживания, к ней подъехал мистер Фэррел. Он ехал в другую сторону из города, понимаете, но для меня это было неважно, я просто хотела познакомиться с ним.
      - Поэтому вы, если можно так выразиться, привлекли его внимание?
      - Да, я приняла вид несчастной, обиженной, растерянной девушки.
      - И что?
      - Мистер Фэррел спросил, не надо ли меня подвезти. Спросил, куда я направляюсь.
      - И что дальше?
      - Я поехала с ним. Сев к нему в машину, я увидела, что она загружена для дальней поездки. Я разговорилась с ним, рассказала мистеру Фэррелу о своих затруднениях.
      - Он предложил вам деньги?
      - Я надеялась, что он предложит деньги. Он сказал, что должен заехать в свой загородный дом, ему там надо кое с кем встретиться, а потом он собирается вернуться ненадолго в город, и, если я поеду с ним, он найдет мне место, где переночевать, жилье и работу.
      - Что было затем?
      - Я подъехала вместе с ним к дому. Он говорил, что с ним я в полной безопасности и мне не о чем волноваться. Он остановил машину и спросил, не хочу ли я зайти в дом. Я согласилась, потону что в машине было холодно. Я вышла, обошла автомобиль и, как всегда, записала номер. Я сказала, что мне нужно кое-что в сумочке, раскрыла ее, вытащила блокнот и записала. Потом вместе с ним я вошла в дом.
      - И что затем?
      - Он зажег керосиновую лампу, потом затопил дровами печку. Он извинился за беспорядок, сказал, что этот дом служит ему убежищем, тем более что работа у него такая засекреченная, что и спрашивать его не стоит. Потом он вдруг как-то смутился и начал говорить, что когда к нему приедут гости, то мне лучше не показываться, потому что ему не хочется, чтобы начались толки и пересуды.
      - Что было после этого?
      - Потом к дому подъехала машина. Мистер Фэррел сказал: "Вот и мои гости. Не подождете ли на кухне? Там довольно уютно. Я не задержусь, потом сразу же поедем в город, а там будет и крыша над головой и работа".
      - И что вы сделали?
      - Пошла на кухню. Мистер Фэррел выглянул из окна, посмотрел на машину, потом вдруг побледнел и выскочил следом за мной на кухню.
      - Продолжайте.
      - Он сказал: "Боже, это же моя жена. Я и не думал, что ей известно это место. Спрячьтесь куда-нибудь. Уходите через черный ход, лишь бы она вас не увидела. Быстрее!"
      - И что было потом?
      - Я не знала, что делать, Он открыл заднюю дверь и почти вытолкнул меня.
      - И что вы тогда сделали?
      - Я побежала. Дом был между мною и автомобилем, было темно, я спотыкалась, запиналась обо что-то, потом я наконец взяла себя в руки, немного успокоилась и пошла шагом. И тут я вспомнила о моем саквояже. Обычно я ношу его с собой, но тогда оставила его в машине мистера Фэррела. Я испугалась, что жена мистера Фэррела может увидеть его там.
      - Вы боялись, что это причинит неприятности мистеру Фэррелу? спросил Мейсон.
      - Я боялась, что это причинит неприятности мне. У меня там были все мои вещи. Я научилась так все укладывать, что все умещалось в небольшом саквояже.
      - И что же вы предприняли?
      - Подождала немного и, когда она вошла в дом, вернулась к машине мистера Фэррела, спокойно открыла дверь и взяла свой багаж. Он лежал поверх всякого походного снаряжения.
      - Понятно. Вы взяли саквояж. Что было потом?
      - Потом я пошла прочь от дома. Я вовсе не хотела вмешиваться в семейные распри и тем более фигурировать в деле о разводе.
      - В каком направлении вы шли?
      - Этого я сама не помню, - вымученно улыбнулась она. - Я шла по каким-то тропкам, потом наткнулась на ограду из железной проволоки. Я сумела подлезть под ней, потом, помню, продиралась сквозь какие-то заросли, мне почудилось даже, что я совсем заблудилась.
      - И что же?
      - Я испугалась. Кажется, я куда-то бежала, не помню куда, совершенно выдохлась, потом наконец взяла себя в руки, мне надо было разобраться в обстановке. Я решила, что, когда по шоссе пойдет машина, я услышу ее звук и выйду на дорогу.
      - Я вы услышали звук машины?
      - Да, я ждала, наверное, минут пять, потом услышала, как по шоссе идет машина. Мне показалось, что звук доносится совсем не оттуда, где должна быть дорога. Я думала, что шоссе где-то передо мной, а шум доносился слева и сзади. Но, судя по звуку, машина ехала именно по шоссе, и я пошла в этом направления.
      - И что потом?
      - Я поняла, что до этого где-то сбилась с пути, поэтому стала идти более осторожно и снова попала в заросли кустарника. Предыдущей ночью прошел дождь, и земля была влажной, вязкой. Не хотелось месить грязь, поэтому я решила искать места повыше. Каждый раз, когда по шоссе проходила машина, я проверяла по звуку, правильно ли иду. Наконец я приблизилась к шоссе и тут сообразила, что, наверное, вся перепачкалась. Я выбралась на возвышение, где поменьше грязи, сняла юбку, достала из саквояжа щетку и очистила одежду, как сумела, потом другой щеткой вычистила туфли. Чулки были в ужасном состоянии, я достала из саквояжа другую пару и в темноте сменила их. Потом привела в порядок лицо, подкрасила губы и решила, что вид у меня стал достаточно презентабельный.
      - Что потом?
      - Потом очень осторожно, так, чтобы не порвать чулки и не испачкаться, я вышла на шоссе и остановилась там. Я сидела там лишь несколько минут, когда где-то неподалеку завелся двигатель. Я сначала подумала, что какой-то фермер отъезжает от дома. Я совсем не предполагала, что нахожусь так близко от дома, где остался мистер Фэррел. Должно быть, я сделала большой крюк. Теперь я понимаю, что это мистер Эдисон заводит автомобиль рядом с домом Фэррела, но тогда это мне и в голову не пришло.
      - А что там с хлопками-выстрелами?
      - Честно говоря, когда я услышала их, подумала, что это двигатель грузовика или выхлопная труба.
      - Когда вы услышали их?
      - Ну, не знаю, наверное, минут за десять до того, как вышла на шоссе.
      - Вы говорите - до того, как вышли на шоссе?
      - Да, так.
      - Примерно минут за десять?
      - Пожалуй.
      - До этого вы говорили несколько иное.
      - Да. Я пыталась оградить себя насколько могла. Хотела обеспечить себе полное алиби. Конечно же я вовсе не хотела, чтобы кто-то мог подумать, что я могла быть близко к дому, когда прозвучали выстрелы, поэтому я немного сдвинула события во времени.
      - Совсем немного?
      - Да, конечно... пожалуй.
      - Вы не знаете, сколько времени машина мистера Эдисона была у мистера Фэррела до того, как вы услышали, как ее заводят?
      - Не знаю.
      - А когда вы услышали, как она переезжает через деревянный мостик, как она взбирается по нему на шоссе, вы подумали, что она едет совсем от другого дома?
      - Мистер Мейсон, честное слово, я не лгу. Я думала, что ушла от дома мистера Фэррела не меньше, чем за милю.
      - По сути дела, - сказал Мейсон, - в течение всего этого эпизода вы полностью и целиком думали лишь о себе. Не так ли?
      - Конечно. Как же иначе? И о чем же еще мне было думать?
      - А рассказ о гнусном типе в "линкольне" вы полностью выдумали?
      - Да.
      - Что ж, вы ведь записали номера всех машин, на которых ехали в тот день? Если это так, то мы можем связаться с водителями и все проверить.
      - Да, - согласилась она, - разумеется. Они, наверное, запомнили меня.
      - Сколько же вы заработали в тот день?
      - Около восьмидесяти долларов.
      - Это ваш обычный дневной заработок?
      - Примерно.
      - У меня больше нет вопросов, - сказал Мейсон.
      - У меня тоже, - заявил Гамильтон Бергер.
      - В таком случае, - заявил судья Китли, - Суд прерывает слушание дела до десяти утра завтрашнего дня. За это время мне хотелось бы проверить правдивость показаний этой молодой женщины. Я полагаю, что окружная прокуратура и полиция проведут дополнительные расследования с целью установления действительного хода событий. Я считаю, что свидетельница, несомненно, виновна в даче ложных показаний.
      - Да, Ваша Честь - вынужден был согласиться удрученный Гамильтон Бергер.
      - Заседание Суда закончилось, - объявил судья Китли.
      Делла Стрит взяла Мейсона под руку:
      - Ну, шеф, это было превосходно. Просто чудесно.
      - Отлично, Перри, молодец, - протиснулся к ним Пол Дрейк.
      - Да, удачное начало, - согласился Мейсон. - И все благодаря тому, что у меня был козырь - рассказ ее матери. Именно поэтому я смог задавать вопросы, которые выглядели вполне обычными, невинными, но на которые она не знала как ответить. Если бы я сразу начал с главного, тогда все, включая судью, не дали бы мне выяснить правду.
      - Что теперь собираешься делать, Перри?
      - Как раз теперь-то, Пол, мы и приступим к работе. Начнем с того, что ты возьмешь список всех номеров машин из записной книжки Вероники. Твои люди должны найти всех владельцев этих машин и выяснять, кто из них подвергался шантажу со стороны Эрика Хэнсела.
      18
      Заложив большие пальцы в проймы жилета, Мейсон расхаживал по своему кабинету. Дрейк развалился в черном кожаном кресле для посетителей в своей излюбленной позе - оперся спиной об один подлокотник и свесив ноги через другой. Делла сидела за своим столом.
      - Во всем этом деле полно странностей и неувязок, - сказал Мейсон. Посмотрите, что получается - кто-то с улицы стреляет через окно в Эдгара Фэррела, убивает его первой же пулей, потом уходит, разряжает оружие, стреляя в воздух, потом вынимает из барабана гильзы и выбрасывает револьвер. Полная бессмыслица!
      - Почему? - отозвался Дрейк. - Ведь он уже убил Фэррела.
      - А откуда убийце это знать?
      - Он хорошенько прицелился, выстрелил в голову и увидел, как тот упал.
      - Нет, Пол, не получается. Нужно быть невероятно метким стрелком, чтобы, стреляя с улицы через окно, быть абсолютно уверенным, что сразил противника насмерть, попав ему в голову. А потом надо было еще войти в дом, подняться наверх и потушить лампу, выйти из дома и уехать. Нет, убийца бы так не сделал.
      - Но почему?
      - Потому что, выстрелив в Эдгара Фэррела, он, входя в дом, должен держать револьвер наготове на тот случай, если Фэррел вдруг еще жив и может оказать сопротивление.
      - А почему ты думаешь, что было иначе?
      - Да потому, что согласно свидетельским показаниям вся обойма была расстреляна в течение нескольких секунд после первого выстрела.
      - Но, если стрелял действительно мастер, то и одним выстрелом... начал Дрейк.
      - И этим мастером мог быть только Джон Эдисон. Так? - спросил Мейсон.
      - Да, - смутясь, ответил Дрейк. - Ерунда какая-то... А может быть, он и в самом деле виновен?
      Несколько секунд Мейсон молча продолжал вышагивать из угла в угол. Потом остановился и твердо сказал:
      - Мы с самого начала совершили грубейшую, непростительную ошибку.
      - Какую же, шеф? - удивилась Делла Стрит.
      - Мы начали смотреть на дело с точки зрения обвинения. Обвинение пытается воссоздать весь ход преступления, и мы идем по тому же пути. Вот в чем дело, Делла. Дайте-ка еще разок взглянуть на те фотографии, которые были представлены Суду.
      Делла Стрит достала фотографии и протянула ему.
      - А теперь, Делла, сходи в библиотеку и принеси мне "Расследование убийств" Снайдера Ле Мойна, "Судебную медицину" и "Токсикологию" Гонзалеса, Вэнса и Хелперна и "Современную методику расследования преступлений" Зодермана и О'Коннела.
      Через минуту указанные книги лежали на столе Мейсона, и он начал молча листать их, время от времени барабаня пальцем по крышке стола.
      - Я так и думал, - наконец сказал он после долгих минут молчания.
      - Что? - спросил Дрейк.
      - Да то пулевое отверстие в стекле! Именно с него и надо было начинать. То есть с самого начала, а не с того места, которое нам подсовывают полиция и прокуратура.
      - То есть? - не понял Дрейк.
      - С чего мы взяли, что стреляли оттуда, где нашли следы автомобиля, и что именно этот выстрел оборвал жизнь Эдгара Фэррела?
      - Как это с чего? - удивился Дрейк. - Все на это указывает. Если от уровня головы убитого через отверстие в стекле провести прямую, то она безошибочно упрется в то место, где стоял стрелявший.
      - Правильно, Пол, именно так считает полиция. Но это еще не доказательство.
      - Почему же нет?
      - А вот почему. Вот здесь у Зодермана и О'Коннела на двести семнадцатой страниц дана диаграмма образования пулевого отверстия в стекле с указанием направления полета пули. Помнишь, я спросил тогда на Суде, помечено ли, какая сторона на стекле была наружная, какая нет. Мне ответили, что таких пометок не сделано, но это и не важно. А это важно, это имеет решающее значение. Вот по этой фотографии, сделанной из комнаты, можно узнать, какая же сторона стекла была наружной, а какая внутренней. Это можно легко сделать по трещинам на стекле - если стороны поменять местами, поменяется и направление трещин. Понятно?
      Дрейк молча кивнул.
      - Ну, а теперь, - продолжал Мейсон, - сравни рисунок трещин на фотографиях отверстия с диаграммой, приведенной Зодерманом и О'Коннелом. Из сравнения четко видно, что пуля, оставившая дырку в стекле, летела из комнаты. Выстрел был сделан в комнате, пуля пробила стекло и попала куда-то, где стоял автомобиль.
      - Дай-ка взглянуть, - поднялся со своего места Дрейк. После внимательного изучения снимков и диаграммы, Дрейк протяжно присвистнул.
      Делла Стрит, также склонившаяся над столом Мейсона, сказала:
      - Все ясно, как божий день. Стрелять могли лишь изнутри. Ты полностью доказал это, шеф.
      Мейсон взглянул на своих друзей, медленно поднялся из-за стола и вновь начал вышагать из угла в угол.
      - Итак, мы установили, что стекло было прострелено со стороны комнаты, - сказал он. - Если мы теперь предположим, что это стрелял Фэррел, то вновь получается ерунда.
      - Почему же ерунда? - спросил Дрейк. - Фэррел был в комнате, выглянул в окно и увидел, что рядом с автомобилем стоит человек, которого он смертельно боятся. Он выстрелил в него.
      - Нет, Пол. Посмотри, обвинение утверждает, что Фэррел стоял в освещенной комнате, держа лампу. Его было отлично видно, и поэтому убийца решил спустить курок. Снаружи убийца мог видеть, что делается в доме, но из дома не было видно, что делается на улице. Для того чтобы отверстие в окне осталось после выстрела Фэррела, нужно, чтобы он видел, что происходит за окном, а для этого он должен был погасить лампу.
      - Что ж, - сказал Дрейк, - выходит, что он сам погасил лампу.
      - И что же дальше?
      - Дальше он увидел человека за окном и выстрелил в него.
      - А потом этот человек вошел в дом и убил Эдгара Фэррела из револьвера самого Фэррела, а вслед за этим через несколько секунд расстрелял всю обойму. Так получается?
      - Ну... не знаю, - смутился Дрейк.
      - Ответ должен быть! - воскликнул Мейсон. - И мне необходимо знать его до того, как завтра откроется заседание Суда.
      19
      Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк с трудом пробивались сквозь толпу, заполнившую здание суда. Репортеры, окружившие их, просили прокомментировать ход дела, но Мейсон, улыбаясь, упрямо твердил:
      - Подождите, господа, подождите до Суда.
      Один из журналистов, протиснувшись к Мейсону, низким голосом спросил:
      - Вы знаете новость, мистер Мейсон? Гамильтон Бергер собирается просить об отсрочке слушания дела.
      - Благодарю, - отозвался Мейсон.
      - Ты согласишься дать им отсрочку, Перри? - спросил Дрейк.
      - Этого я не могу сделать, Пол. Я схватил зверя за хвост, и мне не хочется выпускать его.
      В зале все рассаживались по своим местам. Гамильтон Бергер подошел к столу адвоката и спросил:
      - Мистер Мейсон, вы не против того, чтобы устроить перерыв в слушании?
      - Категорически против, - твердо ответил Мейсон.
      Бергер явно не ожидал столь решительного ответа, он помялся немного и сказал:
      - Что ж... Пожалуй, Суд все же может решить, что требуется более тщательное расследование.
      В зал вошел судья Китли. Все встали. Бейлиф объявил заседание открытым, и помощник шерифа ввел в зал суда подсудимого Джона Эдисона.
      Гамильтон Бергер сразу же обратился к судье:
      - Ваша Честь, обвинение желает быть предельно объективным, чтобы быть максимально справедливым. Я полагаю, что было бы непростительно с моей стороны не привлечь внимание Суда к тому факту, что для полиции и обвинения необходимо произвести переоценку известных фактов и свидетельских показаний. Этого требует справедливость по отношению к обвиняемому.
      - Вы просите отсрочки? - спросил судья Китли.
      - Да, Ваша Честь.
      - Надолго?
      - По меньшей мере на неделю.
      Судья Китли взглянул на Мейсона.
      - Ваша Честь, защита против, - сказал, улыбнувшись, Мейсон. - Время слушания, в том числе время дачи показаний со стороны обвиняемого, было заранее установлено. Если у господина окружного прокурора есть достаточно оснований для предъявления обвинений и содержания обвиняемого под стражей, то уже никакие новые обстоятельства не могут изменить этого. Если же свидетельства подрывают позиции обвинения, то тогда обвиняемый должен быть оправдан. Я хочу привлечь внимание Суда к тому разделу процессуального кодекса, где говорится, что отсрочка должна быть обстоятельнейшим образом мотивирована и не может превышать двух дней на каждое заседание Суда и шести дней в сумме, если только с этим не согласится защита. Однако, если мне будет предоставлена возможность вновь допросить одного или двух свидетелей обвинения, защита не будет возражать против недельной отсрочки.
      - Что же, - согласился судья Китли, - это справедливое условие. Кого же вы хотели допросить?
      - Для начала, - сказал Мейсон, - свидетеля Эрика Хэнсела, Ваша Честь.
      - Кого? Меня? - удивился Хэнсел.
      - Да, вас, - подтвердил Мейсон.
      Хэнсел медленно прошел к свидетельскому креслу.
      - Мистер Хэнсел, попрошу вас подробно рассказать Суду о методах шантажа, которые вы применяли. Я имею в виду тот факт, что у вас была помощница, выдававшая себя в рассматриваемом случае за мать Вероники Дейл, женщина, которая помогала вам заниматься вымогательством.
      - Чушь! - запротестовал Хэнсел. - Женщина, которая выдавала себя за Лауру Мэй Дейл - глупые выдумки.
      - Мистер Хэнсел, предварительная проверка списка номеров машин, занесенных в записную книжку Вероники Дейл, показала, что владельцы этих машин не только подвозили Веронику, но и давали ей деньги.
      - А я-то тут при чем? - огрызнулся Хэнсел. - Чем я виноват в том, что старые козлы испытывали нежные чувства и ради этой девчонки раскрывали бумажники?
      - В определенных случаях Вероника могла поставить владельцев этих машин в неловкое положение. Некоторые из них подвергались шантажу и платили деньги человеку, описание которого соответствует внешности Эрика Хэнсела. Что вы на это скажете?
      - Ваша Честь! - вскочил с места Гамильтон Бергер. - Я протестую! Это недозволенный прием... Допрос свидетеля должен происходить...
      - Протест отклонен, - оборвал его судья Китли. - Должен заметить, что от обвинений в этих актах шантажа свидетель уже не уйдет. На сей раз прокуратура не сможет дать ему никаких гарантий. Суд считает необходимым привлечь свидетеля к ответственности. Мистер Хэнсел, отвечайте на вопрос.
      Хэнсел заерзал за стойкой.
      - Мне нужно посоветоваться с адвокатом, - сказал он.
      - Отвечайте на вопрос.
      - Нет, не буду.
      - На каком основании вы отказываетесь отвечать? - спросил судья Китли.
      - На том основании, что показания нанесут мне ущерб.
      - Как вам нравится этот ответ? - с сарказмом спросил судья Китли Гамильтона Бергера. - При ведении этого дела вы, господин окружной прокурор, в некоторых случаях проявляли невероятные усилия. Хотелось бы верить, что вы дадите указания полиции с равным усердием расследовать дело о шантаже.
      - Да, Ваша Честь, - послушно сказал Гамильтон Бергер.
      - Мистер Хэнсел, вы работали совместно с Вероникой Дейл? - спросил Мейсон.
      - Я отказываюсь отвечать.
      - Вероника позволила себя арестовать по обвинению в бродяжничестве именно ради того, чтобы адвокат мистера Эдисона вынужден был спасать ее, и тогда появлялась возможность шантажировать мистера Эдисона?
      - Я отказываюсь отвечать на вопросы. На том основании, что ответы могут быть использованы против меня.
      - В разборе этого дела прокуратура гарантировала вам неприкосновенность. Любое ваше показание по этому делу не может быть вам инкриминировано, но никто не гарантирует вам неприкосновенности по актам шантажа помимо случая с Эдисоном, и тут требовать вам нечего. Никто ваших требований не удовлетворит. Но если вы проявите добрую волю, то это может быть учтено в будущем. Я советовал бы вам отвечать на вопросы, - объяснил ему ситуацию Мейсон.
      - Что ж, так оно и было.
      - А потом вы подключили женщину, которая выдала себя за мать Вероники?
      - Нет, мистер Мейсон, мне ничего не известно о женщине, которая выдавала себя за мать Вероники. В этом деле двух вполне достаточно, мы с Вероникой вполне управлялись. Никакого помощника нам... Простите... я, кажется... Наверное, я сказал лишнее.
      - Возможно, что и лишнее, - сухо заметил Мейсон.
      На мгновение в зале воцарилась полная тишина. Хэнсел не знал, что говорить.
      После некоторого раздумья Мейсон заявил:
      - Что же, у меня больше нет вопросов. Ваша Честь, защита согласна на недельный перерыв, предложенный обвинением.
      Судья Китли взглянул на Гамильтона Бергера.
      - У вас есть вопросы к свидетелю?
      - Нет, Ваша Честь, - ответил прокурор.
      - В таком случае следующее заседание Суда состоится через неделю, объявил судья и ударом молотка оповестил об окончании заседания.
      Мейсон в сопровождении Пола Дрейка и Деллы Стрит вышел из зала суда.
      - Перри, ты заставил Хэнсела призадуматься, - усмехнулся Дрейк.
      Мейсон молча кивнул.
      - Думаешь, это он убил? - спросил Дрейк.
      - Вряд ли, - ответил Мейсон. - С моей стороны это был отвлекающий маневр. Я не хотел, чтобы прокурор знал, что у меня на уме.
      - А что у тебя на уме?
      - Мы поговорим об этом позже.
      Сидя за рулем машины и направляясь к здания, где располагались их с Мейсоном конторы, Дрейк говорил:
      - Благодаря тебе, Перри, Гамильтон Бергер может сойти с ума. Он пришел с железными доказательствами, думал, что подтвердить их будет проще простого, и вдруг все рассыпалось прямо на глазах, и он уже не знает, что делать. Вряд ли он сможет вскорости найти, кого еще можно обвинить в убийстве Фэррела. Он теперь не знает, на кого и подумать.
      - Мне кажется, Пол, я знаю, на кого подумать, - сказал Мейсон.
      - На кого?
      - Взгляни на факты, Фэррел купил дом. Для чего? Вот вопрос.
      - Чтобы свить любовное гнездышко, - ответил Дрейк. - Вспомни эту рыженькую продавщицу авторучек.
      - Подожди с продавщицей. Из-за нее можно упустить более важные детали.
      - Какие например?
      - Фэррел отбыл в отпуск. Своему компаньону он заявил, что едет на север ловить форель, а этой рыженькой продавщице сказал, что собирается заняться бизнесом и хочет собрать совещание своих сторонников в загородном доме...
      - Так, - согласился Дрейк. - И что из этого?
      - Но некоторые обстоятельства значительно усложнили дело, и лишь теперь я начинаю в этом разбираться.
      - В чем?
      - В ночь, когда произошло убийство, там оказалась Лоррейн Фэррел. Она, должно быть, вошла в дом, обнаружила следы пребывания в ней Вероники Дейл и поссорилась с мужем.
      - А ее отпечатки пальцев?
      - Полиция нашла их предостаточно, так же как и отпечатки Эдисона. Как-никак они вместе вошли в дом, когда был обнаружен труп...
      - Я как-то упустил это, - сказал Дрейк.
      - Естественно, полиция не в состоянии определить, когда отпечатки были оставлены - в день, когда был обнаружен труп, или в день убийства.
      Дрейк кивнул, не отрывая глаз от дороги.
      - А теперь еще одна интересная деталь. В квартире Деллы Стрит мы нашли шесть стреляных гильз от оружия, которым был убит Эдгар Фэррел. По какой-то причине убийца убрал их с места преступления. Я сначала подумал, что это провокация полиции, но это оказалось вовсе не так. Патроны подбросила не полиция.
      - А кто?
      - Подозрение падает только на двоих. В квартире была Вероника Дейл, и туда же заходила Лоррейн Фэррел. Надо сказать, что у Вероники было больше возможностей незаметно оставить их.
      - Значит, кто-то из них, - сказал Дрейк. - Скорее всего, миссис Фэррел.
      - Миссис Фэррел, - продолжал Мейсон, - сначала заявила, что жаждет повидаться со мной, но потом вдруг изменила намерение. Я думаю, что, может быть, она хотела признаться мне, что была в доме, когда произошло убийство, но потом, видимо, передумала. Но все равно, это ее заявление, что она якобы видела машину своего мужа в городе после того, как тот уже уехал - чистейшая ерунда. Она знала, что он купил загородный дом. Она серьезно поссорилась с ним. Она просто хотела, чтобы Эдисон выследил ее мужа, узнал, что тот делает и сказал ей.