Глава первая. ПРИКАЗ О ВЫСЫЛКЕ

В Сочельник 1960 года мы получили от властей приказ убрать Эльсу и львят из заповедника. Из-за того, что Эльса привыкла к нам, пояснялось в приказе, она может оказаться опасной для других людей.

Это нас удивило. Ведь власти сами же помогли нам выбрать для нее район и до сих пор считали, что Эльса приносит заповеднику пользу. Два с половиной года она прожила здесь и никого не обидела. Мы не меньше их заботились о том, чтобы не было несчастных случаев, и даже предложили платить аренду за участок Эльсы, тогда его можно будет закрыть для посетителей без ущерба для заповедника.

Теперь, когда мы получили это предписание, надо было поскорее найти для львов хорошее место и постараться перевезти их туда по возможности безболезненно.

Мы написали друзьям в Танганьику, Уганду, обе Родезии и Южную Африку, спрашивая, нельзя ли там подыскать подходящий уголок. Но прежде чем окончательно решиться увезти Эльсу и львят из Кении, Джордж хотел обследовать восточные берега озера Рудольф на севере Кении.

Меня этот план не радовал. Уж очень там неприютно, и может оказаться слишком мало дичи, так что львы будут зависеть от нас. К тому же места эти очень глухие, в случае беды трудно рассчитывать на помощь. Но, с другой стороны, удаленность имеет свои преимущества. При такой изолированности и суровости края львиное семейство по крайней мере не станет пешкой в какой-нибудь игре.

В ожидании ответа на наши письма мы на всякий случай подготовились к переезду на озеро Рудольф. Путь должен был занять двое-трое суток. Мы знали, что дороги туда скверные, придется пересекать песчаные русла, участки пустыни и каменистые откосы.

Когда мы в первый раз перевозили Эльсу, ей дали успокаивающее, которое оказалось слишком сильным для нее. Теперь Эльсе предстояло долгое путешествие вместе со львятами, и опять могло понадобиться лекарство. Я списалась с ветеринарами в Кении, Англии и США и попросила назвать средство, наиболее безопасное для львов. Лекарство надо будет подложить в пищу, во всяком случае львятам, ведь они не дадут сделать укола. Мы решили, не откладывая, приучить их есть в определенном месте. Это позволит нам проследить, сколько мяса съедают львята, и проверить, каждый ли получил свою дозу.

Для этого мы устроили наклонную насыпь, подогнали к ней грузовик, так чтобы кузов пришелся вровень с ее верхом, и оставляли в кузове обед для семейства. Когда львята привыкнут к новому месту, мы накроем кузов проволочным каркасом с дверцей, которую можно опускать во время кормления. Грузовик станет передвижной клеткой.

Насыпь устроили по соседству с «кабинетом». Я с грустью смотрела на львят, которые очень заинтересовались необычной деятельностью на их любимой площадке, нюхали разрытую почву, катались по земле — словом, явно считали, что все это затеяно для их увеселения.

28 декабря Джордж уехал в Исиоло, чтобы через несколько дней отправиться на разведку к озеру Рудольф. Под вечер я встретила семейство у реки. Эльса и Джеспэ ласково поздоровались, затем мы все спустились к воде. Львята вбежали в реку и затеяли там возню, ныряя и гоняясь друг за другом, а мы с Эльсой сидели на берегу. Мать важно следила за детенышами, но, едва они вышли из воды, она сама принялась играть с ними и помогала им искать место для новых проказ. Больше всего ей понравилось стоявшее неподалеку дерево. Львята полезли вверх по его стволу, но мать легко перегнала их. Я затаила дыхание, следя, как. Эльса поднималась все выше и выше, пока не добралась почти до макушки. Тонкие ветви угрожающе прогибались под нею. Интересно, что она затеяла? Учит детей, как лазить по деревьям, или просто хвастается? Убедившись, что дальше ветки могут ее не выдержать, Эльса с трудом повернулась и, осторожно пробуя каждую ветку, начала спускаться. Спуск прошел вполне благополучно, но приземление было далеко не изящным. И как будто желая показать, что она шлепнулась нарочно, Эльса принялась прыгать вокруг львят. Они тотчас бросились на нее, и всю дорогу домой шла игра в прятки, устраивались засады, жертвой которых чаще всего была я.

На следующий день Эльса еще раз показала мне, какая она отличная мать и хороший товарищ для своих львят. Семейство вышло на берег напротив «кабинета». Как только они приблизились, в реку скользнул здоровенный крокодил, и я не удивилась, когда увидела, что львята ходят взад и вперед по каменистому берегу, не решаясь прыгнуть в заводь.

Эльса лизнула каждого по очереди, вошла с ними в воду, и вместе они поплыли через реку. Переправившись, львята повеселели и, чтобы поскорее обсохнуть, затеяли беготню. Эльса стала бегать вместе с ними. Она поймала зубами Джеспэ за хвост и принялась вертеть его, явно забавляясь игрой не меньше, чем он. Потом Джеспэ уселся рядом со мной и подставил мне спину. Хочет, чтобы я его погладила, и понимает, что я опасаюсь, как бы он меня нечаянно не поцарапал. В отличие от матери, Джеспэ до сих пор не научился втягивать когти, играя с людьми.

Когда я собралась на вечернюю прогулку, вся четверка отправилась со мной. Меня очень устраивал этот новый обычай, он позволял мне изучать поведение львят и давал возможность подольше побыть с Эльсой. С тех пор как появились львята, почти все ее время принадлежало им. У Больших скал Гупа и Эльса-маленькая остановились. Я поманила их за собой, но они не послушались. А Эльса спокойно пошла дальше, видимо уверенная, что с ними ничего не случится. В последнее время она уже не так строго следила за львятами и, кажется, ее не пугала их самостоятельность. Зато Джеспэ очень волновался. Он бегал от нас к брату и сестре, не зная, с кем остаться, и наконец зашагал рядом с нами.

Мы прошли около трех километров. Когда дневной зной начал спадать, Эльса затеяла возню с Джеспэ. Они играли, словно котята, всячески стараясь перехитрить друг друга.

На обратном пути я снова увидела Гупу и Эльсу-маленькую. Они лежали на скале, вырисовываясь на фоне великолепного заката. Оба равнодушно проводили меня взглядом. Эльса и Джеспэ поднялись на вершину Больших скал и тихонько позвали их. Гупа и Эльса-маленькая потянулись, зевнули и наконец подошли к матери.

Я прождала их весь вечер, приготовив для них козью тушу, но никто не явился. А ночью подал голос отец, и я поняла, почему они не пришли. Утром мы с Нуру отправились к Большим скалам проверить, все ли в порядке, и у подножия увидели следы крупного льва.

Два дня Эльса и львята не показывались в лагере, и все это время издали доносилось рычание отца. На третий день Эльса явилась под вечер с сыновьями. Эльсы-маленькой не было, но мать это не беспокоило. Основательно закусив, все трое вернулись на скалы.

С раннего утра я отправилась по их следам и увидела на скале Гупу и Эльсу-маленькую. Опасаясь столкнуться с их отцом, я повернула обратно.

А вечером на дороге появилось все семейство. Гупа и Эльса-маленькая тяжело дышали. Они только что гонялись за шакалом, который тявкал где-то неподалеку. Когда Эльса подошла ко мне поздороваться, я попросила Нуру сходить в лагерь и зарезать козу. Но Джеспэ решил, что Нуру должен поиграть с ним в прятки, и не давал ему прохода, пока не вмешалась мать. Стараясь отвлечь внимание своих отпрысков, она стала играть с ними и держала их до тех пор, пока Нуру не ушел. Эльса очень часто поступала таким образом, и мы не могли не думать, что она помогает нам намеренно.

В лагере львята сразу набросились на еду. Но Эльса была чем-то обеспокоена, она несколько раз уходила на разведку в буш и наконец совсем исчезла.

1 января на душе у меня было неспокойно. Что принесет нам новый год? Джеспэ, словно желая подбодрить меня, подошел и занял «безопасную позицию» (лег ко мне спиной), приглашая поиграть с ним. Я стала гладить его, но он вдруг повернулся на спину, и я невольно отпрянула. Джеспэ удивленно посмотрел на меня и снова лег на живот. Он просто не мог понять, почему я боюсь его когтей, и настойчиво приглашал меня поиграть. Как объяснить ему, что, когда его мать была маленькой, я приучила ее убирать когти, потому и играю с нею без страха.

На другой день повторилось то же самое. Джеспэ хотел поиграть со мной, а я хотела поиграть с ним, но когти его меня отпугивали. Эльса следила за нами с крыши лендровера. Видя, как огорчился Джеспэ, она спустилась, обняла его и стала лизать, пока он опять не повеселел. Эльса-маленькая все это время боязливо ходила среди высокой травы, стараясь спрятаться от меня. Мать подошла к ней и, чтобы успокоить, затеяла возню. Когда в игру подключились Джеспэ и Гупа, Эльса возвратилась на крышу лендровера. Я хотела погладить ее, чтобы она не обижалась на мое внешне холодное отношение к Джеспэ, но Эльса стукнула меня лапой. Весь этот вечер она не хотела меня знать.

2 января приехали на грузовике Кен Смит и Питер Coy, инспекторы соседних округов. Департамент по охране диких животных разрешил им помочь перевезти Эльсу и львят. Кен предложил устроить такую насыпь, чтобы можно было использовать его служебный грузовик «бедфорд». Он вызвался также заказать клетку для львов, пригнанную к кузову «бедфорда». А пока можно использовать наш старый грузовик «темзу», чтобы, не теряя времени, приучать львят есть в кузове.

Кен участвовал в той самой охоте, после которой в нашу жизнь вошла Эльса. Потом он дважды навещал ее, но львят еще ни разу не видел. Как только он кончил измерять насыпь, мы вместе отправились искать семейство и нашли его в лагере рядом с «кабинетом». Однако при виде двух незнакомых людей львята убежали. Эльса встретила Кена как старого друга, а к Питеру отнеслась равнодушно. Она даже позволила сфотографировать себя, но когда наши гости подошли к ней вплотную, из кустов выглянул встревоженный Джеспэ, явно готовый, если понадобится, броситься на защиту матери. Наконец он вышел из укрытия, однако от Кена и Питера старался держаться в сторонке.

Чтобы не будоражить львят, мы вернулись домой и отвели грузовик на несколько сот метров от лагеря. Немного погодя пришла Эльса. Некоторое время она наблюдала за нами, потом решительно стиснула лапой ногу Кена: пора, мол, и честь знать. Питера она не замечала по-прежнему. Кен покорился, и они с Питером уехали. Тотчас же прибежали львята и затеяли игру. Мы лишний раз убедились, что они все более настороженно относятся к чужим. Хотя Джеспэ поборол недоверие ко мне и Джорджу, больше он никого не признавал.

Насколько он доверяет мне, Джеспэ показал на следующий день, когда позволил извлечь клеща у него из века и несколько личинок из-под кожи. В этом низменном краю полно таких паразитов. В сырых местах любит откладывать свой яички манговая мушка, и стоит животному покататься по земле или даже пройти, как они пристают к шерсти. Вылупившаяся личинка проникает под шкуру, тогда на этом месте получается вздутие величиной с орех. Когда личинка подрастет и достигнет сантиметра в длину, она выпадает через отверстие, которое пробуравила с самого начала, и превращается в куколку, потом в мушку. Под шкурой она живет дней десять, причиняя немалую боль, особенно под конец, и животное всячески старается избавиться от нее, чешется, облизывает болячку и обычно заносит через нее заразу. Своим шершавым языком Эльса часто срывала торчащую головку личинки, тело же оставалось под кожей и разлагалось, вызывая нагноение. Чтобы предотвратить это, я выдавливала личинку, как только показывалась ее голова. Это было не очень приятно для Эльсы, но все-таки лучше, чем болезненные нарывы. Такие паразиты поражают почти всех диких животных. Сами по себе они безвредны, но ослабляют сопротивляемость и открывают путь для разных заболеваний.

Джеспэ стоял неподвижно, а когда я удалила личинку, вылизал ранки и сел в «безопасную позицию», чтобы я его погладила. Впервые мне было позволено коснуться его шелковистого носа. Должно быть, он хотел показать, как благодарен за помощь.

Вечером Джеспэ зашел ко мне в палатку и сел, ожидая ласки. Его дружелюбие меня огорчало, ведь мы решили вырастить настоящих диких львов, а Джеспэ расстраивает все наши замыслы. И в то же время жаль было отказывать ему в ласке, хотя я и боялась его острых когтей. Хорошо еще, что Гупа и Эльса-маленькая оставались дикарями.

Джеспэ был вожаком тройки. Как-то я застала его в страшном смятении: вся семья переправилась через реку, а он остался на том берегу один и, боязливо глядя на воду, метался в разные стороны. Должно быть, учуял крокодила. Чтобы успокоить его, я принялась кидать в заводь, которую ему надо было пересечь, камни и палки, но Джеспэ продолжал скалить зубы на незримого врага. В конце концов, он собрался с духом, прыгнул в реку и поплыл, сильно колотя по воде лапами. Эльса стояла недалеко от меня и наблюдала, как я стараюсь отогнать крокодила. Когда Джеспэ благополучно добрался до нас, она нежно лизнула меня. Джеспэ тоже в этот день был особенно ласков.

Вечером, когда мы шли по тропе к палаткам, Гупа вдруг с сердитым рычанием бросился на меня из засады. Я не на шутку испугалась и не могла понять, откуда вдруг такая ярость, пока не увидела, что он устроился под кустом обедать.

На следующий день пришла «темза». Мы постарались почище вымыть ее и подогнали к насыпи. Однако запах бензина и масла отпугивал львят, и ничто не могло заставить их приблизиться к машине. Я подумала, что пример матери их ободрит, и попыталась заманить ее, но и Эльса не поддавалась ни на какие уговоры. Оставалось только ждать, пока семейство само не победит свои страхи. Я и так слишком много требуй от львят, а ведь они еще ни разу не бывали в машине.

Днем 8 января бабуины подняли страшный шум на берегу напротив «кабинета». Я уже привыкла к тому, что они дают знать о появлении львов, и немного погодя, захватив альбом для рисования, пошла к лагге. Эльса, Гупа и Джеспэ мирно дремали, так что мне выдался отличный случай нарисовать их. У Эльсы было несколько болячек от личинок, но, когда я попыталась выдавить их, она прижала уши и заворчала на меня. Пришлось оставить ее в покое.

Стемнело, а Эльсы-маленькой все не было. Уж не случилось ли чего? Но мать ничуть не беспокоилась, а я уже знала, что на ее инстинкт можно положиться, и решила не волноваться. Ведь если появлялась какая-то опасность, Эльса всегда чуяла это. И каким-то образом она умела сообщить львятам свою волю. Уж как внимательно мы за ними ни следили, пытаясь уловить хоть какой-нибудь сигнал, никогда ничего не замечали и не слышали. Эльса могла заставить львят замереть вдруг на месте, угадывала, где под водой скрывается крокодил, и чувствовала, когда поблизости таились опасные для львят животные. Она узнавала о нашем прибытии в лагерь, как бы далеко сама ни находилась и как бы долго мы ни отсутствовали. Эльса всегда безошибочно определяла, нравится она человеку или нет, даже если тот скрывал свои чувства.

Как объяснить все это? Какими же свойствами обладают дикие животные? Мне кажется, тут дело в своего рода телепатии. Возможно, она была свойственна и людям, пока они не научились говорить.

Когда я кончила рисовать, мы пошли в лагерь, и львы получили свой обед. Вдруг Эльса настороженно прислушалась и медленно пошла к реке. Я отправилась следом. Уже смеркалось. Вскоре я заметила на противоположном берегу Эльсу-маленькую. Она бегала взад и вперед, не решаясь войти в реку. В этом месте было глубоко, и я не раз видела здесь большого крокодила. Эльса ласково мяукнула и, пристально глядя на Эльсу-маленькую, затрусила вдоль берега. Та последовала, ее примеру. Когда они дошли до мелкого места, Эльса остановилась и позвала уже другим голосом. Наконец дочь решилась и переплыла на наш берег.

Стало совсем темно. Чтобы не тревожить Эльсу-маленькую, я направилась в лагерь. Выбравшись из кустов, я увидела Джеспэ и Гупу, которые явно ждали мать и сестру. Не желая им мешать, я пошла по другой тропе. Позднее Эльса заглянула в палатку и ласково потерлась об меня, делясь своей радостью: все в сборе, наши тревоги кончились.

Уже неделя, как мы подогнали грузовик к насыпи, а львята, насколько я могла судить по следам, даже близко к нему не подходили. Я поднялась в кузов и позвала Эльсу. Помешкав, она послушалась, но стала поперек входа, так что я не могла выйти, а Джеспэ, который пошел за нею, не мог войти. Наконец она вернулась к палаткам и вскочила на лендровер. Львята принялись за еду. Я начала играть с Эльсой и увидела, что у нее загноились две болячки. Хотела выдавить личинки, но Эльса всякий раз отодвигалась. На следующий день повторилось то же самое.

Я всегда носила с собой сульфаниламид, дезинфицируя им ссадины и укусы насекомых. Однако Джордж считал, что, как ни хороши такие средства для людей, лучше не применять их к животным, пока не убедишься, что естественной сопротивляемости организма недостаточно. И я не стала давать ей сульфаниламид, пусть сама залижет свои болячки, как это бывало до сих пор.

Эльса по-прежнему умела отвлечь внимание львят от коз. Без ее помощи нам вряд ли удалось бы сохранить мир. Вот и сегодня она очень тактично и справедливо вмешалась, когда львята стали бросаться на меня из засады. Ничего страшного, обыкновенная игра, но уж очень у них острые когти. Эльса задала детям трепку, стукнула слегка и меня — словом, позаботилась о том, чтобы недоумение львят — почему я не хочу играть с ними — не перешло во враждебность.

Несомненно, она всячески старается обеспечить добрые отношения. На следующий день я снова в этом убедилась. Вместе с Нуру мы выследили семейство на гряде Ворчун. Эльса тотчас пришла на мой зов и ласково меня приветствовала. Да, она стремилась предельно использовать редкие минуты, когда нас не видят львята. Стоило появиться Джеспэ, как она сразу стала сдержаннее. Я понимала, что Эльса не хочет вызывать ревности львят. Это проявлялось в присутствии Джеспэ, но еще больше — при Гупе и Эльсе-маленькой. Эти двое были еще ревнивее, так что тут уж не могло быть и речи о каких-либо нежностях между Эльсой и мной.

Сквозь буш мы спустились к реке. Джеспэ донимал Нуру, поминутно выскакивал на него из кустов, пытаясь отнять ружье. Если бы не Эльса, Джеспэ не дал бы нам шагу ступить.

Когда мы вышли на берег, я попросила Нуру кратчайшим путем отправиться в лагерь и приготовить львам обед. Он хотел улизнуть потихоньку, но Джеспэ еще не наскучила игра, и никакие мои «нельзя» не могли обуздать его, он отправился следом. Я решила, что Нуру как-нибудь выкрутится, ведь он всегда умел ладить с животными, не обижая их. Сколько раз я видела, как он придумывал новые и новые забавы, чтобы отвлечь львят от озорства без насилия и наказания. За много лет повседневного общения с нашими воспитанниками он не получил даже малейшей царапины, потому что искренне любил их. Нельзя было пожелать лучшей «няньки» для львят.

Я повела Эльсу и львят вдоль реки. Когда мы подошли к лагге возле «кабинета», прибежал Джеспэ. По его счастливым прыжкам было видно, что он всласть помучил бедного Нуру. В лагере львята набросились на мясо, а Эльса не спеша поднялась на лендровер. Было заметно, что нарывы причиняют ей сильную боль. Тем не менее она не позволила мне даже прикоснуться к ним.

Глава вторая. ЭЛЬСА БОЛЬНА

Вот уже две недели, как Джордж уехал на разведку к озеру Рудольф. Вместе с ним отправился Кен Смит и инспектор того округа, куда мы собирались перевезти Эльсу. Я ждала их со дня на день и прислушивалась, не гудит ли машина, а самой страшно было услышать ее шум, ведь он означал конец счастливой жизни Эльсы. Что ждет ее на новом месте? Сколько соперниц надо победить, прежде чем участок станет безопасным для львят? Здесь ей хорошо, она сумела отстоять свои права. А теперь надо все забыть и осваиваться на новом месте. Даже человек, разумное существо, и тот частенько не может прижиться в изгнании, как же можно ждать, чтобы дикие животные, куда более консервативные и зависимые от привычного окружения, приноровились к совершенно незнакомым условиям?

Семейство собралось в любимом логове — в лагге за «кабинетом», окруженной кустарником и высокими деревьями. Здесь хорошо спрятаться от жгучего солнца, подремать на мягком песке, когда с реки тянет свежим ветерком. Они пришли туда еще утром, а после чая и я спустилась к ним, захватив альбом. Рисовала, слушала пение птиц, усыпляющее журчание реки. Мир и покой, и у всех хорошо на душе…

В этот вечер, когда мы уже вернулись в лагерь, я впервые заметила проявление полового инстинкта у Гупы во время игры с Эльсой и Джеспэ. Конечно, это было лишь очень смутное влечение, смысла которого он сам не понимал. Удивительно, ведь львятам только что исполнился год, у них еще молочные зубы!

Всю ночь было слышно, как семейство бродит по лагерю, и только после завтрака они затрусили к поваленным пальмам.

Здесь Эльса остановилась, разглядывая грузовик. Потом осторожно поднялась на кабину и села. Десять дней я ждала этого, а теперь мне было грустно видеть, как доверчиво Эльса сидит на машине, которая должна увезти ее в чужие края.

Я подошла к ней и попыталась извлечь личинки, но Эльса не далась. Она вылизывала болячки, которых всего было семь штук. В общем-то ничего особенного, у нее их бывало и по полтора десятка.

Немного погодя львята скрылись в буше, Эльса пустилась вслед за ними. Под вечер семейство возвратилось и затеяло игру на бревнах. Львята не давали Эльсе покоя, пока она не ушла от них на кабину грузовика. Они без труда могли бы добраться до нее, но машина им не нравилась, они всегда ее обходили.

Рано утром в палатку донеслось обращенное к львятам ласковое мяуканье Эльсы. «Мхн-мхн-мхн». Такой мирный, уютный звук, у меня от него всегда подымалось настроение.

Вскоре семейство отправилось к лагге. Днем и я пошла туда, захватив альбом. Эльса встретила меня ласково, и даже Гупа милостиво кивнул. Мы чудесно провели время. Львята играли, я рисовала, в общем, полное счастье, если бы не грустные мысли о предстоящем отъезде, который только чудо могло отвратить. Я старалась, чтобы Эльса не заметила, как я расстроена, ей ведь и без того худо от болячек.

Когда, по ее мнению, настала пора идти домой, она лизнула каждого из нас по очереди. Интересно, сколько еще времени сможет она поддерживать дружбу между всеми нами? Долго ли львята будут признавать меня? Если мы сумеем вырастить их дикарями, нашим дружеским отношениям рано или поздно придет конец. Ведь наше тесное общение тянулось так долго лишь потому, что мы были вынуждены жить здесь, охраняя семейство от браконьеров. Однако, если отвезти львят к озеру Рудольф, их приобщение к дикой жизни может затянуться, а то и вовсе сорваться! Но как бы то ни было, я не вправе преграждать им путь к вольной жизни.

Эльса непрестанно лизала свои болячки. Я надеялась, что от этого они быстрее заживут. Прошлую ночь Эльса снова провела возле моей палатки и от еды отказалась. Я сидела неподалеку от нее, когда ко мяса подошел Гула, приглашая поиграть. Это было так необычно, что мне не хотелось ему отказывать, но Гупа, как и Джеспэ, не научился убирать когти, и пришлось скрепя сердце разочаровать его. Я присела на корточки и ласково заговорила с ним, глядя ему в глаза. Хоть бы он понял, что я люблю его, если даже и отказалась поиграть с ним. Джеспэ вывел меня из затруднения, затеяв потасовку с братом. За последнее время у них заметно отросли гривы, у Гупы потемнее и почти вдвое длиннее, чем у Джеспэ. И голос у него был более грубый, порой даже грозный. Словом, молодой сильный лев.

На следующий день я снова нашла все семейство в лагге. Альбом был со мной, но я не стала рисовать, а села рядом с Эльсой и погладила ее по голове. Она лежала тихо, но стоило мне коснуться ее спины или приблизить руку к болячкам, как Эльса начинала ворчать. Нос у нее был холодный и влажный: верный признак болезни. Из двух болячек сочился гной. Я надеялась, что они сами очистятся, и по-прежнему не давала Эльсе сульфаниламида, чтобы не ослаблять ее естественной сопротивляемости. Я была уверена, что во всем виноваты личинки, и мне не приходило в голову взять у нее кровь для анализа.

Когда стемнело, Эльса выбралась из лагги и залегла со львятами в буше неподалеку. Ночью они в лагерь не пришли. Это случалось и прежде, но теперь я волновалась из-за болезни Эльсы и, как только рассвело, поспешила к гряде. Увидев все семейство на скале, я вздохнула с облегчением. На мой голос Эльса подняла голову. Львята не пошевельнулись.

Потом мы вместе с Нуру еще раз ходили к гряде. Эльса вышла нам навстречу из зарослей у подножия, с нею был Джеспэ. Она ласково приветствовала нас, но я сразу заметила, что она тяжело дышит и передвигается с трудом. Джеспэ выступал в роли телохранителя, он не давал мне погладить Эльсу. Я посидела рядом с нею, потом, когда Гупа и Эльса-маленькая спустились со скалы, мы все вместе направились в лагерь. Львята раздражали Эльсу, особенно чувствительна она была к прикосновениям. Стоило кому-нибудь из них задеть ее, как она прижимала уши и рычала. Львица разрешила мне идти рядом и отгонять мух, но, когда кто-то из львят хотел затеять с нею возню, она рассердилась. Я никогда еще не видела, чтобы Эльса так вела себя. Пока мы шли через буш к дороге, она много раз садилась отдыхать. В лагере Эльса сразу отправилась к лендроверу и улеглась на крыше с большой осторожностью, чтобы не придавить болячки. Она пролежала там весь вечер. Я принесла ее любимый костный мозг, но Эльса только поглядела на лакомство и отвернулась. Когда я попробовала погладить ее лапы, она убрала их.

Утром меня разбудила беготня львов вокруг палаток, Эльсы слышно не было. Я ждала, когда прозвучит знакомое мяуканье, но уловила только звонкое «цяннь» Джеспэ. Он заглядывал через калитку ко мне в бому. Я вышла и увидела на берегу реки Гупу, который собирался переправиться. Заметив меня, он испуганно тявкнул и прыгнул в воду. На том берегу его приветствовали остальные члены семейства.

Скоро будет месяц, как мы получили предписание вывезти львов. Три недели назад Джордж отправился на разведку к озеру Рудольф. Мы собирались тронуться в путь 20 января. Сегодня уже 19-е, а львята еще ни разу не поднимались в кузов «темзы». «Бедфорд» не прибыл, Эльса больна, новое место для львов не найдено, и неизвестно, как их перевезти. Ясно, что в намеченные сроки мы не уложимся.

Глава третья. ПОИСКИ НОВОГО ПРИСТАНИЩА ДЛЯ ЛЬВОВ

Вечером приехал Джордж и привез дурные вести. На двух лендроверах и грузовике он и Кен Смит сперва добрались до залива Алиа, к северу от гряды Лонгендоти. (Мы побывали там вместе с Эльсой во время сафари, описанного мной в книге «Рожденная свободной».) Обращенный к озеру Рудольф склон гряды расчленен речными долинами. Здесь Джордж надеялся найти подходящее место для Эльсы и львят. Никто еще не добирался на автомобиле до этих уединенных долин, и первым делом нужно было найти сносную дорогу. Они разбили лагерь и вдруг с удивлением заметили огромные стада коров, которые паслись на берегу и даже поедали камыш в озере, где их подстерегали крокодилы. Причиной этого необычного скопления скота была сильная засуха, вынудившая пастухов из племен самбуру и рендилл забраться севернее обычного в поисках пастбищ.

На следующее утро Джордж и Кен обошли восточное предгорье, надеясь найти проход, но склоны там были крутые, изрезанные ущельями. Нужно обладать большим искусством, чтобы проложить по ним дорогу для «бедфорда». Волей-неволей пришлось отказаться от мысли пробиться к долинам этим путем.

Покрыв около тридцати километров по сильнопересеченной местности, они очутились на ровном песчаном речном берегу. Джордж знал, что эта река впадает в озеро у южной оконечности грады. Песок был плотный, и, включив первую скорость, они на полном газу уверенно продвигались вперед. Лишь иногда машина застревала в дюне или они останавливались сами, чтобы дать остыть мотору. Было около сорока градусов жары, и дул сильный попутный ветер. Машины и пассажиры изнывали от зноя.

Только у самого берега реки можно было немного укрыться от солнца в тени деревьев, дальше простиралась раскаленная пустыня. Стада антилоп Бейза, зебр Греви, жирафов, газелей Гранта и жирафовых антилоп искали под деревьями спасения от яростного солнца. Прежде чем обратиться в бегство, они некоторое время с удивлением глядели на людей и машины.

Джордж проехал то самое место, где Эльса когда-то на привале после тяжелого перехода атаковала ослов. Вечером они достигли дельты реки Мойте. Огромные стада газелей Гранта щипали редкую, жесткую траву. И тут же рядом пасся скот турканов, которые обычно в этот район не заходили.

Вернувшись к озеру, Джордж и Кен сбросили одежду и с разбегу бросились в воду. Они смыли с себя песок, а потом еще целый час плескались в воде.

На следующий день они как следует осмотрели окрестности дельты. К северу от дельты простирались густые заросли, обитель бегемотов. Львам здесь тоже будет хорошо. И для лагеря достаточно тени. А у подножия горы Мойте бьет небольшой родник; если его расчистить, питьевой воды будет вдоволь. Дичи для Эльсы и львят тут вполне достаточно, и к тому же здесь водятся львы, которые могли бы стать их товарищами. В таком глухом, безлюдном крае не должно быть недоразумений и осложнений.

Однако есть тут и недостатки.

Вся местность вокруг Мойте мрачна необычайно. Песок и застывшая лава, непрестанные ветры, яростное солнце. В общем, если бы не озеро, жить там было бы невозможно. Браконьеров-турканов, может быть, еще удастся обуздать, но как убедить рендиллов, чтобы они не гоняли сюда скот? А ведь это большой соблазн для львов.

Все-таки мы рассчитывали снять здесь подходящий участок, поэтому Джордж решил проверить, возможно ли провезти тут Эльсу и львят. Дорога, по которой они проникли сюда с Кеном, для тяжелого грузовика не годилась, тогда они двинулись на восток вдоль широкого гребня, где мог бы даже приземлиться самолет. Если бы военные летчики взялись перевезти львов, все было бы очень просто. К сожалению, уже через несколько километров гребень сузился, его сменил хаос лавовых глыб, так что Джорджу и Кену пришлось снова искать пути в лаггах. Однако все они уводили в сторону. Перебираясь через гребни из лагги в лаггу, Джордж и Кен прошли целых пятьдесят километров, пока не вернулись на дорогу, ведущую к заливу Алиа.

Потом они решили разведать местность к северу от залива. Преодолев заболоченную низину, они достигли полосы относительно твердой почвы и в нескольких метрах от воды разбили лагерь. Койки Джорджа и Кена стояли радом, объездчики устроились метрах в двадцати от них.