Звякнул дверной звонок. Люк вдруг обнаружил, что волнуется. Ему было важно понравиться Марии. Он при первой же встрече почувствовал, что между ними установилась душевная связь какого-то особого свойства, хотя объяснить этого не мог.
      Люк открыл дверь, перед ним стояла Мария с крошечной сумочкой в руках.
      Он улыбнулся, чтобы успокоить заметно нервничающую гостью:
      – Добро пожаловать. Проходите, пожалуйста.
      За Марией стояла Белла. На ней было простое платье без рукавов цвета шалфейного листа. Оно доходило ей как раз до колен, и он еще раз отметил, какая она высокая и стройная. Ноги почти бесконечные. Они вдохновили его на мысли, совершенно неуместные в присутствии тетушки.
      Белла заглянула в глаза Лючино и приказала себе не забываться. Иначе она рискует опять в него влюбиться. При этой мысли Белла гордо вздернула голову. Ни за что!
      – Добрый вечер, Люч… Люк, – Мария удивится, если она будет называть своего близкого друга полным именем, да еще демонстрировать при этом холодность. – Вот и мы. Как… договорились.
      – Арабелла, ты, как всегда, восхитительна! – Он взял ее за руку и расцеловал в обе щеки.
      Он улыбался ей, а в глазах плясали чертики. Все он, хитрый, понимает!
      А потом Люк наклонился и поцеловал ее в губы. У Беллы поплыла земля из-под ног.
      Поглядев на него, она заподозрила, что он тоже… ошеломлен их поцелуем.
      Люк поцеловал тетю в обе щеки и отступил в сторону, чтобы гостьи могли наконец войти.
      Странно, но, оказавшись в доме Люка, Белла почувствовала себя так, словно тут и родилась, такое все было уютное и родное.
      – Рада помочь тебе, Люк, ближе познакомиться с тетей.
      Белла взглядом напомнила Люку, что между ними сугубо деловые отношения. Он сначала вспыхнул, но тут же невозмутимо кивнул. Он согласился с ней. Поцелуй – демонстрация для Марии. Отлично!
      А Люк уже повернулся к тете:
      – Ужин через несколько минут. Пойдемте, я познакомлю вас с Хизер. Она у нас и няня, и домоправительница.
      Дом был большой, но уютный. Хорошая, дорогая мебель. На полах яркие ковры. Все очень красиво и удобно.
      Огромная ваза с очень странно подобранными цветами стояла на обеденном столе. Белла постаралась улыбнуться:
      – Цветы из собственного сада?
      На какое-то мгновение лицо Люка смягчилось:
      – Да. Хизер с Грейс собрали их и вот так украсили стол.
      – Прекрасные цветы. – По голосу Марии чувствовалось, что она нервничает.
      Войдя на кухню, они увидели сидевшую на высоком стуле Грейс. Болтая ножками, она старательно вырезала из теста фигурку кенгуру. Мукой был засыпан весь стол, весь пол и фартучек, надетый поверх нарядного платьица. Женщина, которую Белла уже видела с Грейс, что-то помешивала на плите.
      Девочка испуганно бросила нож и заерзала, пытаясь сползти со стула:
      – Я уберу. Хизер сказала, что я могу поиграть…
      – Все в порядке. – Люк пересек кухню и спустил ребенка со стула. – Скоро будем обедать, маленькая, так что тебе, наверное, лучше вымыть руки прямо сейчас. А кенгуру дорежешь потом, если захочешь. Ничего, что мука просыпалась.
      Малышка вздохнула и вроде бы успокоилась:
      – Я сейчас.
      – Молодец! – Когда дочка выбежала из кухни, Люк представил Хизер Марию и Беллу.
      Белла что-то пробормотала, хотя мысли ее все еще были заняты отношениями между отцом и дочерью.
      Пока Хизер ловко накрывала на стол, Люк разливал вино. Еда была великолепной. Прозрачный овощной суп для начала, потом куриные грудки, фаршированные ветчиной и творогом, завернутые в тесто и прекрасно запеченные, салат из свежих помидоров и зелени.
      Люк изо всех сил развлекал Марию. Он рассказывал такие смешные анекдоты, что даже Белла смеялась и ее отношение к нему потихоньку менялось к лучшему: Но Мария все равно держалась скованно и больше интересовалась тихо сидевшей рядом с Люком Грейс.
      На десерт были поданы маленькие, начиненные лимоном и залитые банановой глазурью меренги. Неожиданно Мария покачала головой:
      – Прекрасный вечер, но-о… боюсь, у меня начинается мигрень.
      – Я провожу вас до дома, – поднялась Белла.
      Люк встал тоже.
      – Позвольте отвезти вас обеих. Что-нибудь не так, тетя? Я хотел, чтобы ты чувствовала себя как дома. – Он озабоченно смотрел на Марию.
      – Нет, нет, ты хороший мальчик, и я никогда не думала, что… – Она запнулась и подняла руку к виску. Похоже было, что она вот-вот ударится в слезы. Но, вероятно, это просто головная боль. – Извини, нужно было связаться с тобой, как только ты приехал в Мельбурн. Слабость с моей стороны – избегать…
      – Ничего страшного, – заторопился Люк успокоить ее, но на морщинистом лице Марии отразилось страдание.
      Белла догадалась, что это душевная, а не головная боль.
      – Обещай, что мы скоро снова увидимся, – почти умоляюще сказал Люк.
      – Хотела бы я участвовать в твоей жизни, – с трудом выговорила Мария. Потом повернулась к Белле и устремила на нее смущенный взгляд. – Так приятно было видеть… Лючино и мою… Грейс, но мне все же надо идти. Если можно, вызови такси…
      – Я поняла. – Белла ничего не понимала, но, раз Марии хочется побыть одной…
      – Я вызову такси. – Люк вышел из комнаты.
      Мария проводила его взглядом, потом обратила измученные глаза на Беллу:
      – Так много всяких тайн. И слишком поздно… – пробормотала она.
      – Что вы имеете в виду?
      Доверься мне, Мария. Помоги понять, почему ты страдаешь, хотелось ей воскликнуть, но она все-таки не решилась.
      Грейс вернулась на кухню, к Хизер. Люк сообщил, что такси будет через несколько минут, и предложил Марии таблетку парацетамола.
      – Да, пожалуйста, – голос Марии дрожал.
      Люк отправился за таблетками. А Мария опять замкнулась, и Белла поняла, что больше из нее ничего не удастся вытянуть. Звук клаксона подъехавшего такси обе услышали почти с облегчением. Мария торопливо поблагодарила Люка за вечер:
      – Пожалуйста, прости, что ухожу. Я просто… это слишком…
      – Извиняться не за что. Надеюсь, тебе стало лучше. Эта встреча была первой, из многих, да, тетя?
      – Я тоже хочу на это надеяться. Прости, что испортила вечер. Но ты все понимаешь.
      Почему-то при этих словах на глазах у Марии заблестели слезы. Она повернулась и поспешно вышла.
      Люк проводил старую даму до такси и ласково пожал ей руку. Белла стояла рядом и с беспокойством смотрела на Марию.
      – Не нравится мне все это, – вздохнул Люк, вернувшись в дом.
      Он зашел в кухню за десертом.
      – Вообще-то я сыта.
      С уходом Марии Белла поняла, что ей опасно оставаться наедине с Люком. Она никак не могла справиться со своими нервами.
      Лучше всего было бы уйти немедленно, но она увидела, что ни няни, ни Грейс на кухне уже нет, и не удержалась от вопроса:
      – Что случилось в прошлом Марии? Почему спустя много лет ей так неуютно рядом с членом своей семьи?
      Люка тоже тревожило состояние Марии:
      – Не знаю, хотя в детстве слышал кое-какие шепотки. Я многого не понимаю, но это было что-то, связанное с мужчиной. Наверное, какая-нибудь расторгнутая помолвка. Она вдруг просто уехала из страны и никогда не возвращалась.
      Люк легко мог бы получить все сведения об этом, но почему-то Белла была уверена, что он ничего не узнавал.
      – Тогда мир был другим. Если она отказалась вступить в брак или что-нибудь в этом роде, то семья могла и отречься от нее.
      – Возможно. Надеюсь, тетя сама мне все расскажет.
      – Совершенно ясно одно: ваша встреча пробудила в ней неприятные воспоминания. Но со временем это пройдет. – Белла сделала паузу и все-таки решилась: – Если б ты сказал ей правду, она хотя бы о деньгах не беспокоилась.
      Он покачал головой:
      – Если бы я сказал ей правду, она посчитала бы, что в долгу у меня, и ей стало бы еще труднее.
      Белла поняла: он прав.
      Сверху послышался слабый плеск. Наверное, готовят ванну для малышки перед сном.
      Белле тоже пора домой, в кровать. И давно пора прекратить думать о Лючино. Но сначала надо поговорить о деле:
      – Я сегодня приняла заказы от двух дам, которые были на том, первом, приеме. Одна из них купила платье из коллекции.
      Она еле сдержала торжествующую улыбку.
      – Кроме того, мы продали пять платьев постоянным клиенткам, и еще несколько женщин с прогулки по Ярре договорись со мной, что зайдут завтра посмотреть коллекцию.
      – Приятно слышать!
      Люк сделал шаг по направлению к ней.
      Он что, собирается ее поцеловать? И хотя в глубине души Белла ждала этого, она все же нашла в себе силы отступить.
      На подгибающихся ногах она вышла из кухни и направилась к входной двери. Главное, чтобы Люк не догадался, как он действует на нее, особенно когда ей грозит поцелуй!
      – Я пойду. Уже поздно, а мне еще ехать до дома.
      – Да нет, еще рано. – Он оглядел ее с ног до головы.
      На лестнице послышались шаги, кто-то спускался. Белла с облегчением повернулась на звук. Это была Грейс в ночной рубашке, с порозовевшими после ванны щечками. Девочка была такой очаровательной и трогательной, что сердце Беллы опять болезненно сжалось.
      Грейс неуверенно остановилась, а потом подошла к отцу и обняла его за ногу, но тут же отпустила.
      Он улыбнулся:
      – Пора в постель? Почитать тебе сказку перед сном?
      – Если можно, – обрадовался ребенок.
      Стало понятно, что это бережно поддерживаемый в их доме ритуал.
      Белла сказала, как ей показалось, веселым тоном:
      – Чтение сказок – хорошее дело. – Ей-то самой никто их не читал, да и других радостей тоже было маловато. Белла вздохнула: – Я сейчас ухожу, Грейс, так что папа скоро к тебе поднимется и почитает.
      Девчушка подняла глаза на Беллу:
      – Вы можете остаться и тоже послушать сказку. – Она перевела взгляд на отца. – Ведь тебе нравится Белла, правда? Пусть она станет моей новой мамочкой, раз другая мама меня не хочет?
      Воцарилась звенящая тишина. Белла вспомнила, как пять лет назад Лорин говорила, что сначала Люк сражался за опеку, а потом бросил ребенка на няню.
      А что он сказал дочери? Что мама ее не захотела? То есть мать даже не участвует в жизни своего ребенка? Белле стоило бы подумать об этом раньше. На той короткой встрече Белле не понравилась Натали, но это еще ничего не значит. А если Натали сейчас тоскует по дочери? Тем более что дочь явно скучает без матери!
      Белла с упреком посмотрела на Люка. Как можно так обращаться с маленькой девочкой. Или все-таки мать бросила Грейс?
      Но об этом она спросит позже, чтобы лишний раз не травмировать ребенка.
      Люк ее взгляда не заметил. Он смотрел только на дочь. Потом поднял ее на руки и поцеловал в макушку.
      – Я хочу жить с тобой. Всегда-всегда.
      Грейс кивнула:
      – Да, папа.
      – И мы прекрасно обойдемся без мамы. Ты на следующий год пойдешь в школу и будешь очень занята.
      Грейс опять кивнула, потом высвободилась из рук отца и подошла к Белле:
      – Вам не нужно быть моей мамочкой. Может быть, хотите меренгу? Я взяла одну перед ванной.
      Белла прерывисто вздохнула. Возможно, малышка чувствовала неловкость за неосторожно высказанную просьбу. Белле было ее очень жалко.
      – Я иногда ем меренги, но сегодня не брала. Вот моей сестре, Крисси, они понравились бы. Она ждет ребенка, и ей часто хочется чего-нибудь кисленького.
      Грейс задумалась, потом повернулась к отцу и быстро заговорила по-итальянски.
      Люк нежно глядел на дочь, и Белла признала, что он не похож на равнодушного монстра. Ох, не знаешь, что и думать!
      – Хорошо, Грейс, но, пожалуйста, в следующий раз говори по-английски, если мы не одни.
      – Папа даст вам меренги. Если сами не хотите, может быть, они понравятся вашей сестре.
      – Хорошо, сейчас принесу. Я быстро, – произнес Люк.
      Кажется, ему не хотелось уходить.
      Белла подумала, что ей тоже можно было бы уйти:
      – Спасибо. Как хорошо, что ты даешь мне гостинец.
      Грейс кивнула и вдруг выпалила:
      – Мне няня в Милане говорила, что моя мамочка очень красивая и носит очень красивые платья. Вы тоже красивая и красиво одеты.
      – Моя дорогая… Мне жаль. – Белле хотелось обнять девочку с грустными глазами, которой так хочется, чтобы у нее была мама!
      Но это дочь Лючино. И она не имеет права привязывать ее к себе.
      У Грейс задрожали губы:
      – Мамочка оставила меня, когда я была совсем маленькая. Потом я жила с папой, но он тоже уехал. Я осталась с няней, а когда он приезжал в гости, то сразу делался грустным. И ему было плохо со мной. Теперь он не отпускает меня, потому что я убегала. Когда-нибудь он снова уйдет.
      Белла похолодела от ужаса:
      – Нет-нет… не уйдет, Грейс. Сколько… сколько тебе было, когда ты убегала?
      Грейс дернула плечиком:
      – Наверное, пять лет, но теперь я уже большая девочка, мне шесть.
      Белла невольно улыбнулась, но желание улыбаться быстро прошло. Если Грейс было пять, значит, отец забрал ее совсем недавно. Не этим ли объясняется его неуверенность?
      – Не пора ли тебе в постель?
      Дрожащей рукой Белла заложила за детское ушко шелковистую прядь. И в тот же миг поняла, что не должна касаться Грейс. Но было уже поздно. Боже милостивый, как больно!
      – Вы обе такие серьезные. О чем говорили?
      Люк стоял в небрежной позе и, прищурившись, смотрел на них. В руках у него была пластиковая коробка.
      Грейс бросила на Беллу умоляющий взгляд, и Белла, испугавшись, что девочка заплачет, заторопилась:
      – Мы говорили… о меренгах.
      Люк положил руку на плечо дочери:
      – Надо сказать, меренги очень вкусные. А теперь беги наверх и прыгай в постель. Я приду через минуту и почитаю тебе сказку.
      Грейс пробежала уже пол-лестницы, но вдруг остановилась и указала пальцем на коробку в руке Люка:
      – Ты их много туда положил?
      Дождавшись, когда отец утвердительно кивнул, она развернулась и убежала.
      Белла повернулась к Люку. Несмотря на гнев, она старалась выбирать слова:
      – Я этого никак не ждала, Лючино, но твоя дочь кое-что доверила мне, когда ты уходил на кухню.
      – И что она сказала? – Он насторожился.
      – Грейс сказала, что ты оставил ее с няней. Что она хотела сделать тебя счастливым и пыталась убежать, потому что тебе было неприятно ее видеть.
      – О нет…
      Он выглядел так, словно его ударили, но Белла не позволила себе остановиться. Лючино причинил дочери не меньшую боль, чем выпала ей и ее сестрам, а Грейс такая маленькая и беззащитная.
      – Ты вырвал бедное дитя из рук матери, потом бросил на долгие годы и признал лишь тогда, когда она попыталась убежать. Это ты убедил девочку, что мама ее не захотела?
      Лицо Люка потемнело:
      – Мать Грейс действительно не хотела ее. Грейс никогда этого не узнала бы, но ей все рассказала итальянская нянька.
      – А остальное?
      Он прищурился:
      – Откуда вдруг в тебе проснулась такая совестливость, Арабелла? В Милане тебя подобные вещи не волновали, когда от меня ты направилась прямиком в постель менеджера, решив, наверное, что для твоей карьеры лучше иметь дело с ним. Бросила меня, дурака, и рванула к нему в объятия.
      – О чем ты?
      Кровь отхлынула от ее лица. Никто не знал о том ужасном происшествии с администратором показа мод в номере отеля. Но Люк, похоже, не только знал, а и поторопился с выводами.
      – Я видел, как ты вечером выходила из его комнаты, растрепанная, с пылающими щеками.
      А там произошло сражение за собственную невинность, и Беллу привело в ярость, что Люк поверил в подобную мерзость:
      – Что за чушь! Менеджер заманил меня в свой номер якобы на вечеринку. Я не хотела идти, но он сказал, что будут все манекенщицы, вот я и поверила.
      Люк смутился:
      – Что ты сказала?
      – Что слышал. – Белла не собиралась ни в чем его убеждать.
      – Тогда почему ты так выглядела?
      Но, кажется, он сам догадался, каков будет ответ, потому что побледнел и стиснул кулаки:
      – Он тебя обидел?
      – Нет. Я убежала, но не без… борьбы.
      Люк растерялся:
      – Ох, извини, а я тогда всю ночь промучился.
      Так вот почему он так плохо к ней относился? Теперь все стало на свои места. Однако Беллу мало утешили его извинения.
      – Ну что ж, теперь я точно знаю, что ты обо мне думал все это время. – Она сделала паузу. – Меня интересовало, не испытала ли твоя дочь душевную травму, когда ты ее бросил. Теперь я знаю ответ. То, что ты сделал, непростительно. Если у меня и раньше были причины для неприязни, то…
      Он перебил ее:
      – Грейс – это мое дело, Арабелла, не твое. Меня удивило твое признание, но…
      – И как долго ты будешь держать ее при себе, прежде чем снова бросишь? Вот сообщу о твоем поведении в органы опеки!
      Белла думала только о ребенке, в душе ее переплелось собственное прошлое с прошлым и настоящим Грейс. И с недоверием к Лючино. Люк вскипел от ярости:
      – Я бы на твоем месте остановился. Пока не поздно.
      Но Беллу уже было не удержать:
      – Твоя дочь сбежала, потому что ты сделал ее несчастной. Будешь отрицать?
      – Сейчас она со мной и в полной безопасности.
      Но он ничего не отрицал, хоте Белле очень хотелось услышать от него опровержение.
      Она хотела, чтобы он объяснил и как-нибудь исправил положение. Неужели в ее душе по-прежнему живет ребенок, которого бросили родители?
      – Но Грейс глубоко несчастна…
      В темных глазах мелькнуло раздражение:
      – Да, и я все делаю, чтобы это изменить. Но знай: я люблю свою дочь, никогда больше не причиню ей боли и сотру в порошок любого, кто попытается ее у меня отобрать. Понятно? И надеюсь, после этого тебе не захочется воевать со мной.
      Очень решительно сказано, но чего стоит эта любовь по сравнению с уже совершенным злом?
      Сердитая, но все же немного смущенная Белла отвернулась:
      – Если так, то тебе нужно с ней поговорить. Она должна поверить, что ты больше никогда ее не бросишь.
      – А ты? Что сделать, чтобы ты мне поверила? – Он бросил это так, будто ему, в общем-то, все равно, но блеск в глазах выдал его с головой.
      Белла набрала в грудь побольше воздуха и протараторила на одном дыхании:
      – Если ты любишь своего ребенка, я очень рада. А еще я знаю, что должна иметь с тобой дело до тех пор, пока не продам одежды столько, чтобы ты оставил меня в покое. Но после этого знать тебя не хочу.

      – Ты явно расстроена, – полушепотом сказала Крисси, когда они вышли из кабинета Лючино и направились к входу в демонстрационный зал его магазина. – Тебе удается иногда это скрывать, но я-то вижу. Что-нибудь случилось? А то, смотри, Нейт готов тебя выкупить из рабства. Без вопросов. Одного твое слово – и ты на свободе.
      – И на многие годы привесить мне этот денежный хвост? – Белле и самой хотелось со всем покончить, но она не могла принять такую помощь. Да и гордость не позволяла отступить. – Спасибо, но я должна сама все уладить.
      – Ничего ты не должна. И не надо никому ничего доказывать. Делай так, как считаешь нужным.
      – Я никогда ни о чем не жалела, – слова вырвались из самой глубины души Беллы. – Вы с Софией спасли меня… – Она замолчала и с трудом проглотила комок в горле.
      Крисси растроганно заморгала:
      – Тогда скажи мне, что произошло. София беспокоится за тебя и жалуется, что ты ничего не рассказываешь.
      – Мы с Лючино поругались.
      Неужели прошло всего несколько дней? Они с Лючино с тех пор и до сегодняшнего вечера не виделись, но каждое мгновение того неприятного события снова и снова прокручивалось в ее голове.
      – Понимаешь, я грозилась сообщить о нем в органы опеки. А еще я узнала… – Тут она понизила голос, – оказывается, он считал, будто я в ту ночь спала с нашим менеджером.
      – Сам обижает Грейс, а еще смеет так думать о тебе?! – В глазах Крисси вспыхнул гнев.
      – Вполне вероятно, что вмешательство органов опеки повредит ребенку еще больше, – продолжала рассуждать Белла. – Нет, он не обижает Грейс, но та боится, что он опять от нее откажется. Когда я сказала ему об этом, он был потрясен. Как и моим рассказом о той ночи в Милане.
      – Ничего, он заслужил потрясения! – Крисси помолчала. – И как, по-твоему, он опять бросит дочь?
      – Н-не знаю. – Сердце Беллы говорило, что Люк девочку больше не бросит, однако рассудок сомневался: почему бы и нет? Ведь уже бросал. – Я так запуталась, Крисси, что даже не знаю, что и подумать.
      Крисси прижалась к ней плечом:
      – Ты не одна. София и мы с Нейтом, все с тобой. Если этот макаронник посмеет тебя обидеть, ему придется иметь дело со всеми нами.
      На губах Беллы появилась легкая улыбка:
      – София забьет его до смерти щеткой для волос? Такой сценарий уже однажды проигрывался. Но все равно я рада, что вы со мной.
 
      В этот вечер Люк придумал выступить в роли хозяина («Наряды от Беллы и украшения от Люка», вход только по приглашениям). Вот Белла и пригласила свою семью, сообщив Люку, что сестры будут одеты в ее платья. Это, по мнению Беллы, должно было многократно усилить впечатление. Но не из трусости ли она окружила себя семейством?
      – София пошла вперед проверить, сколько собралось народу, а Нейт до сих пор еще в кабинете у Люка. – Крисси расправила складку на платье. – Я думаю, нам тоже лучше пойти в магазин.
      – Можно. Чем скорее все кончится, тем лучше, – Белла коснулась нитки жемчугов и алмазов на шее. – Надеюсь, замки надежные, не хочется что-нибудь потерять.
      Крисси проверила драгоценности на своей шее и тихо рассмеялась:
      – Я думала, Нейт взорвется, когда Люк уговаривал меня заменить мое ожерелье этим колье.
      – Он успокоился, когда Люк объяснил, что это поможет успеху вечера.
      Сзади хлопнула дверь. Значит, вышли и мужчины.
      Крисси взглянула на Беллу:
      – Помни: мы здесь. Держимся вместе.
      Белла невольно улыбнулась, но с приближением мужчин улыбка исчезла с ее лица.
      Чем больше она думала об этом, тем сложнее ей было понять: как мог Люк покинуть дочку? Такую маленькую, такую беззащитную… Или он не понимал, что делает? Вот София до сих пор не простила родителей, а Крисси, оказывается, думала, что родители бросили их из-за нее!
      Чувства Беллы раздваивались, но она точно знала: для собственного спокойствия ей необходимо держаться подальше от Люка.
      Нейт обнял жену за талию и ткнулся ей головой в ухо.
      Лючино встретился взглядом с Беллой, и этот взгляд напомнил ей о последней встрече. Но не затевать же разговор прямо здесь и сейчас? Да и не хочется опять говорить об этом.
      Белла только улыбнулась и махнула головой в сторону дверей:
      – Самое время пойти поразить всех драгоценностями от Монтичелли и нарядами от Беллы.
      Все что угодно, только бы не эта напряженность между ними! Белла спешила навстречу спасительной толпе:
      – Чем больше народу мы сегодня заставим раскошелиться, тем лучше.
      – Да, как раз время, но войдем мы вместе.
      Люк просто взял Беллу под руку, но ее опять охватило знакомое волнение от ощущения его близости.
      – Я уж начинала доверять тебе, – проговорила Белла, решив, что не будет держать камень за пазухой, – пока не услышала от твоей дочери, как ей больно.
      Белла сказала это очень тихо. Его действия непростительны, и трактовать их как-то иначе значило бы умалять раны, нанесенные Грейс. Белла и ее сестры знали это по собственному опыту.
      – Отныне доверять не буду.
      – Почему это для тебя такая проблема? Она ведь не твой ребенок. Полно женщин, которых это… совершенно не волнует. – Люк хрипло кашлянул.
      – Меня, по твоему мнению, тоже волнует лишь собственная карьера да деньги, не так ли? – спросила с обидой в голосе Белла.
      Да, что греха таить, она, конечно, раньше много думала о деньгах и самых разных способах их добычи, чтобы ей с сестрами было на что жить. Теперь она в них больше так не нуждалась, но хорошо помнила, каково это – еле сводить концы с концами.
      – Тогда, в Милане, я неверно истолковал твое поведение. – В глазах Люка мелькнуло и тут же исчезло сожаление, лицо быстро обрело обычную невозмутимость. – Но то, как ты использовала Марию, доказывает… твое корыстолюбие. Теперь я намерен заставить тебя восстановить справедливость по отношению к тете, и учитывается только это. Ну, начнем демонстрацию, дорогая?
      – Все что угодно, лишь бы скорее разошлись наши пути-дороги.
 
      Выступление прошло как нельзя лучше!
      Но Белла не радовалась успеху, а невольно высматривала маленькое личико, обрамленное темными кудряшками.
      – Смотришь, как бы сбежать? – вкрадчиво бросил Люк прямо ей в ухо, как раз когда они подходили к очередной группе людей.
      – Это трудно. – Ей бы и хотелось удрать от него, но в такой толкучке это вряд ли удалось бы, он бы сразу заметил, как она, расталкивая толпу, протискивается к выходу. – Как я могу убежать, если я должна сделать свою работу.
      И Белла устремилась к следующей группе людей. Она с ослепительной улыбкой пробиралась через толпу и всем хвалилась, что ее наряды украшены оригинальными изделиями ювелирного дома Монтичелли.