Глава 15

Ресторан «Конец Вселенной» — одно из самых потрясающих предприятий во всей истории общественного питания. Он был построен на разрозненных обломках… будет построен на разрозненных… то есть, будет иметься построенным к тому времени, и на самом деле был — Одной из главных проблем при путешествиях во времени является не возможность случайно стать собственным отцом или матерью. Возможность стать собственным отцом или матерью — на самом деле не та проблема, с которой не смогла бы справиться современная, прочная, и либерально настроенная семья. Изменение хода истории — тоже не проблема, потому что ход истории не так то просто изменить: отдельные исторические события подходят друг к другу точно, как частицы головоломки. Все действительно важные перемены уже произошли до тех событий, на которые они предположительно должны повлиять, и поэтому в конце концов все просто приходит к общему знаменателю.

Одной из главных проблем при путешествиях во времени является проблема грамматики. Главным справочником по этой проблеме является книга д-ра Дана Стритменшенера 1001 Временная Форма для Путешественника во Времени . Там, к примеру, объясняется, как сказать, что что-то вот-вот должно было с вами случиться в прошлом, прежде чем вы избежали этого, переместившись во времени на два дня вперед, чтобы этого избежать. Это событие будет описываться разными временными формами в зависимости от того, рассказываете ли вы об этом с точки зрения вашего положения во времени в настоящий момент, или в дальнейшем будущем, или в прошедшем прошлом, и формоупотребление еще более осложняется возможностью вести беседу непосредственно в момент перемещения из одного времени в другое с намерением стать собственным отцом или матерью.

Большинство читателей доходят только до Полуусловного Будущего Улучшенного, Обращенного в Досадительное Прошлое Условно-Сослагательное с оттенком намерения; поэтому в последних изданиях этого справочника остальные страницы просто оставлены пустыми в целях экономии краски.

Галактический Путеводитель для Путешествующих Автостопом запросто перемахивает через всю эту путаницу академических абстракций, и только мимоходом роняет замечание, что термин «Будущее Совершенное» отменен, поскольку оно таковым не является.

Короче:

Ресторан «Конец Вселенной» — одно из самых потрясающих предприятий во всей истории общественного питания.

Он построен на разрозненных обломках постепенно разрушившейся планеты, которую заключили (будут иметь заключенной) в огромный временной пузырь, и послали вперед сквозь время непосредственно к моменту Конца Вселенной.

Многие сказали бы, что это невозможно.

В этом ресторане гости занимают (будут иметь состояние занимания) свои места за столиками и поглощают (будут иметь состояние поглощения) великолепный ужин, одновременно наблюдая (будучи во временно присущем состоянии наблюдения) , как все сущее вокруг них летит в тартарары.

Многие сказали бы, что и это невозможно.

Вы можете посетить (иметь возможность пребывания в состоянии прибытия) Ресторан, не заказывая столик предварительно (по предшествовании прошествия) , потому что его можно заказать задним числом (по прошествии предшествования) , после того, как вы прибудете обратно в свое время (по обратном обращении прошествия предшествования предварительно впоследствии прибываючися домой) .

Многие уже настаивали бы, что это абсолютно невозможно.

В Ресторане вы можете встретиться и поужинать с (будете иметь бытие возможности предповстречать и предотужинать с) толпой неимоверно интересных созданий из любой точки времени и пространства.

Многие терпеливо объяснили бы, что это также невозможно.

Вы можете поужинать там сколько угодно раз (имеете неизбежность способности переприужинаться впоследствии… для дальнейшего согласования времен изучите книгу д-ра Стритменшенера), только постарайтесь никогда не встречаться с собой — это обычно вызывает нежелательное замешательство и довольно сильный стресс.

Вот уж это, даже если все остальное было правдой, а оно ей не было, абсолютно и решительно невозможно, говорят многие.

Все, что вам нужно сделать, это положить в банк в вашем времени один пенни, и, когда вы прибудете к Концу Вселенной (и, соответственно, к Концу Времени), набежавших процентов как раз хватит, чтобы оплатить ваш эпических размеров счет.

Многие говорят, что это не только просто невозможно, но и вообще лишено какого бы то ни было смысла. Именно поэтому рекламщики звездной системы Бастаблона выдвинули такой лозунг: Если сегодня с утра вы сделали полдюжины невероятных вещей, почему бы не поужинать в Маккосмиксе, Ресторане «Конец Вселенной» ?

Глава 16

У стойки бара Зафод быстро устал. Он устал вдрызг, головы его клевали носами, стукались одна о другую и улыбались не в такт. Он был непристойно счастлив.

— Зафод, — сказал Форд, — пока ты еще можешь говорить, объясни мне, что, кварк побери, случилось? Где ты был? Где мы были? Это, конечно, не очень важно, но все равно хочется выяснить…

Левой голове Зафода удалось приподняться, и мутным взором уставиться на Форда. Правая едва не угодила носом в закуску, прикрыла глаза и погрузилась еще глубже в алькогольное забытье.

— Угу, — сказал Зафод. — Маленькая прогулочка. Хотели, чтобы я нашел того, кто правит Вселенной, но мне не очень хочется с ним встречаться. Боюсь, он не умеет готовить.

Его правая голова приподнялась, внимательно выслушала все, что сказала левое, и изо всех сил кивнула.

— Точ-шно, — сказала она. — Выпьем.

Форд выпил еще один Всегалактический «Мозгобойный» — напиток, который обычно сравнивают с ограблением на улице: обходится дорого, и вызывает сильную головную боль. Что бы там ни случилось, в конце концов решил Форд, сейчас это меня нисколько не волнует.

— Слушай, Форд, — сказал Зафод. — Все круто схвачено.

— В том смысле, что ты контролируешь ситуацию?

— Нет, — сказал Зафод. — Не в том смысле, что я контролирую ситуацию. Тогда бы все не было круто схвачено. Если хочешь знать, давай скажем так: все это дело было у меня в кармане. Ладно?

Форд пожал плечами.

Зафод фыркнул в стакан. Всегалактический «Мозгобойный» выплеснулся через край и начал разъедать мрамор на стойке.

К ним подскочил загорелый космоцыган и принялся пиликать на скрипке, и продолжал действовать им на нервы до тех пор, пока Зафод не дал ему достаточно денег, чтобы он согласился уйти.

Космоцыган направился к Триллиан и Артуру, которые сидели у другого конца стойки.

— Ну и местечко, — сказал Артур. — просто в дрожь бросает.

— Выпей еще, — сказала Триллиан. — Наслаждайся жизнью.

— Что именно? Одно исключает другое.

— Бедный Артур, ты действительно не создан для такой жизни.

— Ты называешь это жизнью?

— А сейчас ты говоришь почти как Марвин.

— Марвин — самый здравомыслящий из всех моих знакомых. Как бы нам отвадить этого скрипача?

К ним подошел официант.

— Ваш столик готов, — сказал он.

Если смотреть на него снаружи, — а это в принципе невозможно — Ресторан похож на огромную сверкающую морскую звезду, разлегшуюся на холодном камне. В ее лучах находятся бары, кухни, генераторы силового поля, которое защищает весь Ресторан и останки планеты, на которой он находится, и Временные Турбины, которые медленно движут все строение вперед и назад вокруг главного момента.

В середине торчит гигантский золотой купол, почти шар, и именно в него сейчас вошли Зафод, Форд, Артур и Триллиан.

По меньшей мере пять тонн сусального золота оказалось там несколько раньше, и им покрыли все, что можно было покрыть золотом. Все, что нельзя было покрыть золотом, усыпали драгоценностями, редкими морскими ракушечками с Сантрагинуса V, подумали, и остальное украсили резьбой, мозаикой, кожей ящерок и мириадами других невообразимых украшений. Стекло сияло, золото блестело, драгоценности сверкали, Артур Дент стоял, открыв рот.

— Ух ты-ы! — сказал Зафод. — Ну дают…

— Вот это да! — выдохнул Артур, — Какие люди…! Какие штучки…!

— Штучки, — заметил Форд Префект, — тоже люди.

— Э-э… люди, — запнулся Артур, — и… еще люди…

— Люстры…! — сказала Триллиан.

— Столы…! — сказал Артур.

— Платья…! — сказала Триллиан.

Официанту пришла в голову мысль, что они похожи на пару поверенных, описывающих имущество новоиспеченного банкрота.

— «Конец Вселенной» очень популярен, — сказал Зафод, и, шатаясь, пошел, едва не сшибая столики, некоторые из мрамора, некоторые из редчайшего ультракрасного дерева, некоторые даже из платины, и за каждым сидели несколько экзотических созданий, которые весело болтали и изучали меню.

— Сюда любят приходить в лучшей одежде, — заметил Зафод.

— Чтобы чувствовалось, что это действительно событие.

Столики стояли, почти замыкая круг вокруг сцены в центре зала, на которой небольшой оркестр наигрывал что-то легкое. Их было по меньшей мере тысяча, а между ними шелестели листьями пальмы, звенели фонтаны, стояли ни на что непохожие скульптуры, короче говоря, все то, что присуще всем ресторанам, где решили потратить немного денег на то, чтобы казалось, что денег потрачено неслыханно много. Артур огляделся, почти ожидая, что на сцене кто-то рекламирует Америкэн Экспресс. Зафод споткнулся, и чуть не упал на Форда, который в ответ чуть не упал на Зафода.

— Ух ты, — сказал Зафод.

— Вот это да, — сказал Форд.

— Видно, прадедушка совсем запудрил мозги нашему компьютеру, — выговорил Зафод. — Я ему говорю — отвези нас в ближайшее место, где можно поесть, а он посылает нас в «Конец Вселенной». Напомните мне, чтобы я однажды сказал ему что-нибудь доброе.

Он помолчал.

— Все здесь. Здесь все, кто хоть кем-то был.

— Был? — спросил Артур.

— В «Конце Вселенной» придется часто говорить в прошедшем времени, — сказал Зафод, — потому что все уже случилось. — Привет, ребята, — он помахал сидевшей неподалеку группе игуаноподобных посетителей, — как шли дела?

— Это Зафод Библброкс? — спросила одна игуана другую игуану.

— Вроде бы, — сказала вторая игуана.

— Ну это уж вообще, — сказала первая.

— Смешная штука — жизнь, — сказала вторая.

— Это уж что ты сам с ней сделаешь, — отозвалась первая, и они снова погрузились в молчание. Они дожидались самого грандиозного шоу во Вселенной.

— Стой, Зафод, — вдруг сказал Форд, попытался ухватить Зафода за рукав, но, по причине третьего Всегалактического «Мозгобойного», промахнулся. Он попытался показать на что-то пальцем.

— Вон там мой старый друг, — сказал он. — Жармрак Дезиато! Видишь, у платинового столика, в платиновом костюме.

Зафод попытался повернуться туда, куда указывал Форд, но у него закружилась голова. Наконец, он увидел.

— Ну да, — сказал он. Секундой позже он узнал хозяина платинового костюма.

— Слушай-ка! — сказал он. — Да это же Жармрак Дезиато

— суперзвезда! Супергалактика! Суперее, чем любой супер! Кроме меня.

— Кто бы это мог быть? — спросила Триллиан.

— Ты не знаешь Жармрака Дезиато? — Зафод был сражен. — И «Зоны Бедствия» никогда не слышала?

— Нет, — сказала Триллиан, и это было правдой.

— Самая крутая, — объявил Форд, — самая громкая…

— …самая богатая… — подсказал Зафод.

— …рок-группа во всей истории… — Форд поискал верное слово.

— …самой истории, — закончил Зафод.

— Увы, — сказала Триллиан.

— Видишь, — сказал Зафод. — Мы уже в «Конце Вселенной», а ты еще даже и не начала жить. Много потеряла.

Он подвел ее к столику, около которого терпеливо дожидался официант. Артур последовал за ним, чувствуя себя неимоверно одиноким.

Форд протолкался сквозь толпу, и попытался возобновить старое знакомство.

— Мда… э-э… привет, Жармрак, — сказал он, — как дела? Жутко рад видеть тебя, все грохочешь? Выглядишь великолепно, очень-очень потолстел, обрюзг. Просто здорово.

Он хлопнул Жармрака по спине, и был слегка удивлен, не получив никакого ответа. Однако в нем ключом бурлили три Всегалактических «Мозгобойных», и понуждали его продолжать, не обращая на это внимания.

— Помнишь, как, бывало, гуляли, а? — Форд прикрыл глаза.

— Бистро «Нелегаль», помнишь? Киношку «Глубокое Горло»? Сексодром на Эротиконе Шесть? Веселое было времечко…

Жармрак Дезиато не высказал определенного мнения по поводу того, было ли то времечко веселым. Форда не проняло.

— А помнишь, когда хотелось есть, мы притворялись инспекторами экологического надзора? Ходили и конфисковали жратву и выпивку. А потом однажды отравились. А помнишь, как ночами сидели в вонючих комнатах над кафе «У Лу» в Гретхентауне, на Новом Бетеле? Ты-то всегда сидел в соседней комнате, и пытался писать песни, и тренькал на своем сигитаре. Как нам не нравились твои сочинения! А ты говорил, что тебе плевать, а мы говорили, что нам плевать, потому что они нам не нравились. — Глаза Форда заволокло счастливыми слезами.

— И ты всегда говорил, что не собираешься становиться звездой, — продолжал Форд, — потому что ненавидишь звездную систему. — Форд с головой погрузился в волны ностальгии. — А ты помнишь, мы тебе сказали тогда — Гадра, и Сулиджу, и я, что выбора тебе делать и не придется. А теперь? Ты можешь купить звездную систему!

Он повернулся и призвал сидящих за столиками обратить внимание на Дезиато.

Жармрак Дезиато снова не сделал попытки опровергнуть утверждение Форда.

— Похоже, тут кто-то вдрызг пьян, — пробурчало в свой бокал фиолетовое создание за соседним столиком, формой напоминавшее большой куст.

Форд с трудом удержал равновесие и рухнул на стул напротив Жармрака.

— А сейчас с кем выступаешь? — спросил он и схватился за бутылку для лучшей опоры, что было весьма неразумно, поскольку бутылка немедленно накренилась, и, прежде чем Форду удалось вернуть ее в прежнее положение, близстоящий бокал наполнился более, чем наполовину.

— А тот ваш номер! — продолжал Форд. — Вы все еще делаете его? Бумм! Бумм! Трах тарррарах! — и еще что-то, а на концертах кончается тем, что космический корабль на полном ходу сталкивается со звездой. Все еще обходитесь без голографии?

И Форд изо всех сил стукнул кулаком левой руки в ладонь правой, чтобы объяснить, как именно корабль сталкивается со звездой, и снова уронил бутылку.

— Корабль — жжж! Звезда — и бац в нее! — кричал он. — Какие там лазеры, голография и все такое! Вот где настоящее оформление — солнечные вспышка, и ровный загар девяноста пяти процентов кожи гарантируется. Ну, и музыка тоже ничего…

Его глаза следили за ручейком, струящимся из бутылки. С этим надо что-то сделать, подумал он.

— Хочешь выпить? — спросил он. До его почти полностью отключившегося сознания начинало доходить, что во встрече двух старых друзей чего-то не хватает, чего-то такого, что каким-то образом связано с тем, что тот, кто сидел напротив него в платиновом смокинге и серебряном котелке, еще не сказал «Привет, Форд!» или «Как я рад наконец тебя видеть!», или еще чего-нибудь. Не говоря уже о том, что за все это время он ни разу и глазом не моргнул.

— Жармрак? — сказал Форд.

На его плечо легла большая мясистая рука и оттолкнула его в сторону. Форд неизящно соскользнул со стула, и поднял глаза кверху, чтобы увидеть владельца этой непочтительной конечности. Не увидеть руковладельца не представлялось возможным, поскольку в нем было куда больше двух метров росту, и при этом он не был худ, как большинство высоких людей. Он был не только высок, но и широк — широк, как кожаный диван: блестящий, жесткий, и туго набитый. Костюм, набитый этим телом, выглядел так, словно был создан лишь затем, чтобы показать, с каким трудом он облегает эту груду мышц. Физиономия была шершавая, как апельсин, и ярко-красная, как яблоко; на этом сходство с какими бы то ни было сладостями кончалось.

— Пацан, — прозвучал его голос так, словно из груди, где он отбывал срок, его выпустили только под залог, и только на очень короткое время.

— Слушаю вас, — попытался завязать разговор Форд. Он, шатаясь, поднялся на ноги, и был очень разочарован тем, что его голова приходится слишком низко от пола по сравнению с головой собеседника.

— Отвали, — сказал незнакомец.

— Да? — спросил Форд, думая одновременно, не слишком ли он глуп, чтобы ввязываться в этот разговор. — А ты кто?

Незнакомец подумал над этим вопросом. Ему не часто приходилось отвечать на него. Тем не менее, через некоторое время Форд услышал ответ.

— Я — это тот, кто говорит «Отвали», а потом может и ввалить.

— Слушай, — Форд начинал нервничать. Он пожалел, что его рассудок не может перестать приплясывать и бормотать всякую несуразицу вместо того, чтобы встряхнуться и заняться делом. — Слушай, вот что… — продолжал он. — Мы с Жармраком очень старые друзья, а…

Он взглянул на Жармрака Дезиато, который все еще и пальцем не пошевелил.

— А… — снова сказал Форд, думая, что такое убедительное может следовать за буквой «А».

Великан выдал целое предложение, которое было достаточно убедительным, и начиналось с буквы «А».

— А я телохранитель мистера Дезиато, — сказал он, — и я отвечаю за его тело, а за твое нет, так что забери его отсюда, пока оно не попортилось.

— Нет, подожди, — сказал Форд.

— Чего нет? — взревел телохранитель. — Чего подожди? Мистер Дезиато никого не принимает.

— Ну ладно, но может быть, ты дашь и ему сказать, что он об этом думает?

— Он никого не принимает.

Форд бессильно взглянул на Жармрака и был вынужден признать, что телохранитель, увы, прав. Дезиато не проявил никаких признаков интереса к жизни, не говоря уже об остром интересе к благосостоянию Форда.

— Но почему? — спросил Форд. — Что с ним стряслось?

Телохранитель объяснил.

Глава 17

Галактический Путеводитель для Путешествующих Автостопом отмечает, что «Зона Бедствия», рок-группа из Рассудных Дней, что на Гагранаке, общепризнанно считается не только самой громкой рок-группой во всей Галактике, но и вообще просто самым громким шумом. Их поклонники едины во мнении, что наилучший аудиоэффект достигается при прослушивании концерта из большого железобетонного бункера, расположенного примерно в полусотне километров от сцены. Сами музыканты во время концертов играют на своих инструментах с помощью дистанционного управления с борта космического корабля, лежащего на орбите вокруг планеты — чаще, правда, вокруг совсем другой планеты.

Их песни в основном очень просты, и своядтся к очень традиционной схеме: мальчик встречает девочку под серебряной луной, а луна потом возьми да и взорвись ни с того ни с сего.

Многие планеты запретили их концерты, некоторые из соображений высокого искусства, а большинство — потому, что работа аудиосистем группы вступала в противоречие с местными договорами по ограничению стратегических вооружений.

Это, тем не менее, не снизило их доходов от дальнейшего расширения границ гиперматематики. Их главный бухгалтер-исследователь не так давно получил титул профессора неоматематики в Максимегалонском университете, в знак признания его заслуг по развитию как общей, так и специальной теорий налогообложения группы «Зоны Бедствия», в которых он доказывает, что ткань пространственно-временного континуума не только изрядно повытерлась, но и вообще лишена основы.

Форд, спотыкаясь, добрался до столика, за которым сидели Зафод, Артур и Триллиан в ожидании начала представления.

— Нужно закусить, — сказал он.

— Ну что, Форд, — сказал Зафод, — поговорил ты с оралой?

Форд странно покрутил головой.

— С Жармраком? Ну… да, вроде как поговорил.

— Что он сказал?

— В общем, немного… Он… того…

— Чего?

— Он умер на год, чтобы уладить проблемы с налогами. Дайте сесть.

Он уселся.

Подошел официант.

— Желаете меню? — спросил он. — Или познакомитесь с Фирменным Блюдом?

— А? — сказал Форд.

— А? — сказал Артур.

— А? — сказала Триллиан.

— Круто, — сказал Зафод. — Давай сюда свой деликатес. Деликатничать с ним мы не будем.

В маленькой комнате в одном из лучей Ресторана некто высокий, худой, и костлявый чуть отодвинул штору на окне и в лицо ему глянуло забвение.

Это лицо не было красивым, возможно, потому, что забвение столько раз глядело в него. Начать с того, что оно было слишком длинным, глаза и щеки слишком глубоко запали, губы были слишком тонкими, и когда они раздвигались, зубы между ними блестели, как только что начищенная каминная решетка. Руки, которые держали штору, тоже были длинные и тонкие. И холодные. Они едва касались складок шторы, и казалось, что если их владелец не будет следить за ними, словно коршун за куропатками, они сами по себе отползут в сторонку, и там сделают что-нибудь, о чем не принято говорить в приличном обществе.

Он опустил штору, и жуткий свет, игравший на его физиономии, отправился поиграть в каком-нибудь месте поздоровее. Он прошелся по своей комнате, словно хищник, вышедший облегчиться, и уселся на стул у столика на трех ножках. Он просмотрел несколько страниц свежих приколов.

Прозвенел звонок.

Он отбросил тонкую пачку листков и встал. Его руки прошлись по отдельным перышкам из миллиона разноцветных перышек, которыми был украшен его пиджак, и он вышел.

В зале Ресторана притушили огня, оркестр убыстрил темп, узкий луч света упал на проход из-за занавеса к сцене в центре зала.