Глубокое Молчание сделало многозначительную паузу.
      - Ну!!!
      Пауза затягивалась.
      - Ну!!!!!!!
      - Сорок два, - закончило Глубокое Раздумье с бесконечным величием и спокойствием.
      28.
      Долгое время никто не произносил ни слова.
      Краем глаза Фухг видел море напряженно ждущих людей на площади за окном.
      - Нас линчуют на месте... - прошептал он.
      - На вас была возложена нелегкая обязанность, - подтвердило Глубокое Раздумье.
      - Сорок два? - воскликнул Лункуилл. - И это все, до чего ты додумалось за семь с половиной миллионов лет?
      - Я тщательнейшим образом проверило ответ, и окончательно уверено в этом ответе. Я думаю, между нами говоря, что проблема заключается в том, что вы никогда, в сущности, не знали, в чем заключается вопрос.
      - Ну, как же! Величайший Вопрос! Самый Главный Вопрос Жизни, Вселенной и Вообще! - закричал Лункуилл.
      - Верно, верно, - согласилось Глубокое Раздумье голосом человека, который легко переносит глупость окружающих, - но что это за вопрос?
      С раскрытыми ртами ученые долго смотрели то на компьютер, то друг на друга.
      - Ну... это... Все... Вообще Все. Все вообще... - пробормотал Фухг.
      - Вот-вот, - сказало Глубокое Раздумье. - Поэтому, как только вы узнаете, в чем состоит вопрос, вы сразу поймете, что означает ответ.
      - Какой кошмар! - пробормотал Фухг, отшвырнув свою записную книжку и смахивая невольную слезу.
      - Ну, допустим, допустим, - сказал Лункуилл. - Так ты знаешь этот Вопрос?
      - Самый Главный Вопрос?
      - Да.
      - Жизни, Вселенной и Вообще?
      - Именно.
      Глубокое Раздумье помолчало с минуту.
      - Непросто, - сказало оно.
      - Но ведь ты это можешь? - с надеждой спросил Лункуилл.
      Снова повисла многозначительная пауза.
      Наконец, Глубокое Раздумье твердо сказало:
      - Нет.
      Оба ученых рухнули в кресла в отчаянии.
      - Но я скажу вам, кто может, - продолжило Глубокое Раздумье.
      - Кто? Говори! - вскинулись ученые.
      Артур внезапно почувствовал, как волосы на его как бы несуществующей голове встали дыбом: его вдруг медленно, но верно понесло вперед, к консоли компьютера; но он тотчас же понял, что это лишь операторский наезд, сделанный по замыслу неведомого режиссера фильма.
      - Я имею в виду тот самый компьютер, что придет за мной, - промолвило Глубокое Раздумье, придав своему голосу привычный торжественно возвышенный тон. - Компьютер, самые характеристики которого я недостойно рассчитывать, и который мне все же суждено разработать. Компьютер, который может вычислить Вопрос на Самый Главный Ответ, компьютер столь бесконечно сложный и мощный, что сама органическая жизнь станет частью его операционной матрицы. И вы, вы сами примете новые обличья и отправитесь в тот компьютер, дабы осуществлять его десятимиллионолетнюю программу! Воистину, я разработаю вам этот компьютер! И я же назову вам его имя. Имя же ему будет... Земля!
      Фухг, раскрыв рот, глядел на Глубокое Раздумье.
      - Ну и имечко... - сказал он, и тело его разорвала трещина. Лункуилл тоже внезапно покрылся морщинами и язвами, консоль компьютера вспучилась и треснула, стены рассыпались, и комната обрушилась на потолок.
      x x x
      Перед Артуром стоял Старпердуппель, держа в руках два проводка.
      - Конец фильма, - объяснил он.
      29.
      - Зафод! Очнись!
      - М-м-м-м...?
      - Давай, просыпайся!
      - Дай мне делать то, что у меня получается, а? - пробормотал Зафод, перевернулся на другой бок и попытался снова заснуть.
      - Ты хочешь, чтобы я тебя растолкал? - спросил Форд.
      - Тебе это доставит большое удовольствие? - поинтересовался Зафод мрачно.
      - Никакого.
      - Вот и мне тоже. Так что - чего ради? Кончай меня доставать. - И Зафод свернулся в клубок.
      - Он получил двойную дозу газа, - сказала Триллиан, глядя на лежащего Зафода. - Четыре ноздри.
      - И помолчите, пожалуйста, - добавил Зафод. - И так я еле уснул. Что случилось с полом? Он такой холодный и жесткий.
      - Он золотой, - сказал Форд.
      Одним невероятным балетным скачком Зафод взлетел на ноги и оглядел окрестность до самого горизонта - потому что именно дотуда простиралась во все стороны холодная и жесткая поверхность, совершенно гладкая и твердая. Она сверкала, как... Невозможно описать, как что именно она сверкала, потому что ничто во всей Вселенной не сверкает так, как сверкает целая планета из золота 586-ой пробы.
      - Откуда это все здесь? - завопил Зафод, выпучив глаза.
      - Не раскатывай губу, - ответил Форд. - Это всего лишь каталог.
      - Кто это?
      - Каталог, - сказала Триллиан. - Иллюзия.
      - Да быть того не может! - заорал Зафод, упав на четвереньки и вглядываясь в почву. Он потыкал в нее и поковырял ногтем. Она была очень тяжелой и мягкой - ее можно было поцарапать ногтем. Она была очень желтой, очень блестящей, и если подышать на нее, дыхание испарялось с нее очень медленно и неохотно - так, как может испаряться дыхание только с чистого золота.
      - Мы с Триллиан очнулись уже давно, - рассказал Форд. - Мы орали, пока к нам не пришли, а потом орали дальше, пока они нас не накормили и не поставили нам свой каталог планет, чтобы мы не скучали, пока они решат, что с нами делать. Это все сенсОпленка.
      Зафод посмотрел на него с ненавистью.
      - Зараза, - сказал он. - Вытащил меня из моего чудесного сна, чтобы показать мне чей-то чужой.
      Он грузно сел на пол.
      - Что там за долины, - спросил он, махнув рукой.
      - Клеймо изготовителя, - ответил Форд. - Мы уже смотрели.
      - Мы тебя долго не будили, - заметила Триллиан. - На прошлой планете было по колено рыбы.
      - Рыбы?
      - Некоторые любят престранные вещи.
      - А на позапрошлой, - подхватил Форд - была платина. Скучновато. Но мы решили, что эта тебе понравится.
      Повсюду, куда ни глянь, все сверкало могучим мягким и тяжелым блеском.
      - Красиво, етить, - сказал Зафод.
      В небе появился огромный зеленый номер по каталогу. Он помигал и переменился, а когда все трое опустили глаза с неба на землю, переменилась и земля.
      В один голос все трое сказали: "Йоу!"
      Море было пурпурным. Пляж, на котором они сидели, состоял из желтых и зеленых кругляшей - вероятно, жутко драгоценного камня. Далекие горы казались мягкими и покачивали багровыми вершинами. Поблизости стоял пляжный столик чистого серебра с атласным зонтиком и серебряными бусинами на бахроме.
      Номер, красовавшийся в небе, сменился надписью, которая гласила: "Каковы бы ни были ваши желания, Магратея исполнит их. Мы не гордые".
      И пятьсот совершенно обнаженных женщин полетели с неба на парашютах.
      Через миг все исчезло, и троица очутилась на весеннем лугу, полном коров.
      - Ох, - простонал Зафод. - Мозги мои!..
      - Хочешь поговорить об этом? - спросил Форд.
      - Давай, - согласился Зафод, и все трое сели, не обращая никакого внимания на пейзажи, разворачивавшиеся и сворачивавшиеся вокруг них.
      - Я вот что думаю, - начал Зафод. - Все, что сделано с моим мозгом, сделал сам. И сделал я это так, чтобы никакие тесты правительства этого не обнаружили. И сам я не должен был ничего знать. Шиза, верно?
      Оба слушателя кивнули, соглашаясь.
      - Вот я и думаю: что же это было - такое секретное, что никому нельзя было об этом знать, ни Галактическому правительству, ни мне самому? А ответ простой: не знаю. Логично? Но я сопоставил кое-что и могу попробовать догадаться. Когда я решил избираться в Президенты? Почти сразу после смерти президента Йудена Вранкса. Ты помнишь Йудена, Форд?
      - Еще как, - отозвался Форд. - Тот самый, с которым мы познакомились еще тогда! Арктурианский капитан! Да, это был человечище. Он угощал нас каштанами, когда ты пробрался на его мегагруз. И сказал, что ты самый прикольный пацан, которого он видел.
      - О чем это вы? - спросила Триллиан.
      - Это старинная история, - ответил Форд. - Мы были еще совсем пионерами дома, на Бетельгейзе. Почти вся торговля между Центром Галактики и периферией совершалась на арктурианских мегагрузах. Торговые разведчики с Бетельгейзе находили новые рынки, а арктуриане поставляли на них товар. Космические пираты создавали массу проблем - это было еще до Дорделлических войн - поэтому мегагрузы оснащались самыми крутыми оборонными системами, какие только были известны галактической науке. Это были очень суровые корабли. И огромные. На орбите какой-нибудь планеты они могли сделать солнечное затмение.
      И однажды вот этот вот Зафод - ну, тогда он был помоложе - решил захватить один из них. На трехмоторном скутере для работ в стратосфере -молокосос! Это было полное идиотство. Я отправился с ним, потому что поставил немаленькие деньги на то, что он этого не сделает, и не хотел, чтобы меня надули. Ну, так вот. Мы забираемся в трехмоторку, которую он перефигачил полностью, за несколько недель делаем три парсека, вламываемся на мегагруз - как, я до сих пор не понимаю - заходим на мостик, размахивая игрушечными пистолетами, и требуем каштанов! Ничего более сумасшедшего я не видел. И это стоило мне целого года карманных денег. Поел каштанов!
      - Капитан, Йуден Вранкс, был действительно удивительный человек, -сказал Зафод. - Он накормил нас, угостил как следует, подогрел всякими штуками из разных диковинных мест в Галактике. Каштаны, само собой. Мы офигительно потусовались. А потом он телепортировал нас обратно - в колонию самого строгого режима на Бетельгейзе. Это был настоящий мужик. Потом он стал президентом Галактики.
      Зафод умолк.
      Окружающий пейзаж погрузился в сумерки. Вокруг завыли темные ветра, и слоноподобные тени зашевелились во мраке. Время от времени воздух раздирали голоса иллюзорных существ, убивающих других иллюзорных существ. Очевидно, и такие вещи пользовались достаточным спросом, чтобы внести их в каталог.
      - Форд, - произнес Зафод тихо.
      - Чего?
      - Перед самой смертью Йуден приезжал ко мне.
      - Да ну? Ты мне никогда об этом не рассказывал.
      - Не рассказывал.
      - Что он сказал? Зачем он приезжал?
      - Он рассказал мне о "Золотом Сердце". Это была его идея - что я должен его угнать.
      - Его идея?
      - Его, - кивнул Зафод. - И единственная возможность его угнать, сказал он - это церемония открытия.
      Форд некоторое время смотрел на Зафода, открыв рот, а потом повалился от хохота:
      - То есть, ты хочешь сказать, - выговорил он, - что ты заставил их сделать тебя президентом Галактики только для того, чтобы угнать этот корабль?
      - Ага, - подтвердил Зафод и улыбнулся улыбкой, которая привела бы большинство людей в комнату с войлочными обоями и дверью без ручки.
      - Но зачем? - воскликнул Форд. - Что такого ценного в этом корабле?
      - Фиг его знает, - ответил Зафод. - Я так думаю, что если бы я знал, почему мне так нужен этот корабль и что в нем такого ценного, то это проявилось бы на мозговом сканировании, и я в жизни бы не прошел тесты. Должно быть, Йуден рассказал мне много таких вещей, которые я до сих пор держу закрытыми.
      - Так ты решил поковыряться в своих мозгах после разговора с Йуденом?
      - Он умел уговаривать.
      - Ну, старик... ты бы все-таки приглядывал за собой.
      Зафод пожал плечами.
      - То есть, я хочу сказать... Ты ни малейшего понятия не имеешь, зачем ты это сделал? - спросил Форд.
      Зафод задумался, и по лицам его поползли тени сомнений.
      - Нет, - сказал он наконец. - Похоже, что я не пускаю себя в свои тайники. Однако, - добавил он, поразмыслив, - я могу себя понять. На моем месте я бы не доверял себе ни на дохлую крысу.
      В это мгновение последняя планета в каталоге исчезла из-под их ног, и вернулся подлинный мир.
      Теперь они сидели в обитой бархатом приемной, уставленной стеклянными столиками, на которых стояли призы и кубки.
      Перед ними стоял высокий магратеянин.
      - Мыши готовы вас принять, - сказал он.
      30.
      - Ну, вот, теперь ты знаешь все, - промолвил Старпердуппель, мимоходом машинально пытаясь прибрать хоть что-то в феноменальном беспорядке своего кабинета. Он поднял из кучи лист бумаги, не придумал, куда убрать его и опустил обратно в кучу, которая немедленно развалилась и разъехалась по полу. - Глубокое Раздумье спроектировало Землю, мы построили ее, ты жил на ней.
      - И вогоны уничтожили ее за пять минут до окончания работы программы, закончил Артур не без злорадства в голосе.
      - Именно так, - подтвердил старец, оторвавшись от печального созерцания комнаты. - Десять миллионов лет планирования и трудов уничтожены в один миг. Десять миллионов лет, землянин! Ты можешь представить себе это время? Цивилизация галактического масштаба могла бы пять раз развиться из одного червяка!
      Старпердуппель помолчал.
      - Вот она, сила бюрократии! - добавил он.
      - Вы знаете, - задумчиво проговорил Артур, - а ведь это многое объясняет. Всю жизнь меня преследовало странное чувство, что в нашем мире что-то неправильно. Что-то очень большое и нехорошее. И никто не мог сказать мне, что именно это было.
      - О, нет, - махнул рукой старец, - это совершенно нормальная паранойя. Это чувство известно всей Вселеной.
      - Всей Вселенной? - переспросил Артур. - Но если оно известно всей Вселенной, это что-то да значит! Может быть, где-нибудь за пределами известной нам Вселенной...
      - Может. Что с того? - Старпердуппель не дал Артуру разогнаться. -Должно быть, я уже стар, - продолжил он, - но я считаю, что шансы узнать, что происходит на самом деле, столь абсурдно малы, что нам остается только, я бы сказал, не задумываться об этом и делать свое дело. Взять, к примеру, меня. Я - дизайнер береговых линий. Получил приз за Норвегию.
      Старпердуппель пошарил в куче мусора и вытащил оттуда большой прозрачный куб со своим именем на нем и объемной моделью Норвегии внутри.
      - Какой во всем этом смысл? - промолвил он. - Не то, чтобы я смог понять. Всю свою жизнь я занимался фиордами. В какой-то момент они вошли в моду, и я получил главный приз.
      Старпердуппель повертел куб в руках и, пожав плечами, бросил в сторону, небрежно, но так, чтобы тот приземлился на что-нибудь мягкое.
      - В этой новой Земле, которую мы сейчас строим, мне дали Африку. И я, конечно же, делаю ее со всеми фиордами, потому что я люблю их и я настолько старомоден, что позволяю себе считать, что они придают материку очень милый стиль, барокко, если хотите, или рококо. А мне говорят, что это недостаточно экваториально. Недостаточно экваториально! - Старпердуппель горестно рассмеялся. - Какая разница? Наука, конечно, далеко шагнула вперед, но я предпочитаю быть счастливым, чем делать все, как надо.
      - И вам это удается?
      - Нет. На этом-то все и стопорится.
      - Жаль, - сказал Артур сочувственно. - Ваш образ жизни выглядел весьма симпатично.
      Где-то в стене замигала маленькая белая лампочка.
      - Идем, - сказал Старпердуппель. - Тебе предстоит встретиться с мышами. Твое появление на этой планете вызвало немалый интерес. Его уже назвали, как я слышал, третьим самым невероятным событием в истории Вселенной.
      - Какие была первые два?
      - О, скорее всего, чисто случайные совпадения, - ответил Старпердуппель. Он открыл дверь и пропустил Артура в нее.
      Артур оглядел его, потом себя и поношенный халат, в котором он лежал в грязи утром в четверг.
      - Похоже, и у меня серьезные проблемы с образом жизни, - пробормотал он про себя.
      - Прошу прощения? - переспросил старец.
      - Нет-нет, ничего, - ответил Артур. - Я пошутил.
      31.
      Всем прекрасно известно, что легкомысленные слова могут стоить жизни, но мало кто понимает всю серьезность этой проблемы.
      К примеру, в ту самую секунду, когда Артур произнес "у меня серьезные проблемы с образом жизни", в ткани временно-пространственного континуума образовалась причудливой формы дыра, по которой его слова перенеслись далеко-далеко назад во времени и на почти бесконечное расстояние в пространстве, в далекую галактику, где неведомые воинственные существа стояли наготове, собираясь начать ужасную межзвездную битву.
      Предводители воюющих сторон встретились в последний раз.
      Жуткое молчание царило над столом переговоров. Полководец в-л-хургов, великолепный в своих черных усыпанных алмазами боевых шортах, грозно глядя на военачальника г'гугвунтов, колышущегося перед ним в облаке зеленого удушливо-сладкого пара, и, чувствуя за своей спиной поддержку миллиона стремительных и вооруженных до зубов звездных крейсеров, ждущих одного лишь его слова, чтобы выпустить электрическую смерть из всех своих стволов, потребовал от мерзкого создания взять назад то, что оно сказало о его матушке.
      Существо пошевелилось и забулькало, и в этот самый миг слова "у меня серьезные проблемы с образом жизни" вывалились из дыры на стол переговоров.
      К несчастью, на языке в-л-хургов эти слова означают самое ужасное ругательство, какое только можно придумать, и тем ничего не оставалось, как только начать ужасную войну, длившуюся долгие века.
      Разумеется, по здравом размышлении и по прошествии нескольких тысяч лет бойни и резни, выяснилось, что все это была лишь ужасная ошибка, и враждующие армии, уладив немногие остававшиеся у них разногласия, объединились в походе на нашу собственную галактику - из которой, как было выяснено со всей определенностью, прибыли обидные слова.
      Еще несколько тысяч лет могучие боевые корабли бороздили просторы космоса и, наконец, с ревом и грохотом вошли в атмосферу первой встретившейся им планеты - по чистой случайности ею оказалась наша Земля -на которой из-за чудовищной ошибки в масштабе всю флотилию случайно проглотила поселковая дворняга.
      Люди, изучающие запутанные игры причин и следствий в истории Вселенной, говорят, что такие истории случаются практически непрерывно, и мы не в силах их предотвратить.
      - Такова жизнь, - говорят они.
      x x x
      После недолгой поездки авиетка с Артуром и престарелым магратеянином встала возле двери. Они вышли из машины и вошли в приемную, уставленную стеклянными столиками с кубками и призами. Почти тотчас же загорелась лампочка над дверью напротив, и открылась дверь в кабинет.
      - Артур! Ты в порядке? - раздался тут голос.
      - Кто, я? - переспросил Артур. - Ну, как сказать...
      Света было маловато, и Артур не сразу разглядел Форда, Триллиан и Зафода за большим столом, великолепно уставленным экзотическими блюдами, незнакомыми яствами и причудливыми фруктами. Все трое с большим аппетитом закусывали.
      - Как вы сюда попали? - строго спросил Артур.
      - Да очень просто, - ответил Зафод, набрасываясь на кость с куском жареного мяса. - Наши хозяева сперва обработали нас газом, потом стерли память - в общем, вели себя непринужденно - а потом решили скомпенсировать это неплохим обедом. Вот, угощайся, - и Зафод выудил из супницы шмат дурно пахнущего мяса. - Это котлеты из веганского носорога. Тонкая штука, на любителя.
      - Хозяева? - переспросил Артур. - Какие хозяева? Я не вижу тут никого...
      Тоненький голосок произнес:
      - Приятного аппетита, землянин.
      Артур посмотрел по сторонам и вскрикнул от неожиданности:
      - Фу! Тут мыши на столе!
      Повисло неловкое молчание. Все укоризненно посмотрели на Артура.
      Он же уставился на двух белых мышей на столе, сидевших в чем-то вроде бокалов для виски. Тишина заставила его оглядеть присутствующих.
      - А! - вдруг понял он. - О! Прошу прощения. Я совсем не ожидал...
      - Знакомьтесь, - сказала Триллиан. - Артур, это мышонок Бенджи.
      - Привет! - сказал один из мышат. Усами он коснулся чего-то, похожего на сенсорную панель внутри своего бокала, и тот чуть подвинулся вперед.
      - А это мышонок Фрэнки.
      - Очень приятно, - сказал второй мышонок, и его бокалоподобный прибор сделал такое же движение.
      Артур раскрыл рот.
      - Но ведь это же те самые...
      - Да, - подтвердила Триллиан, - это те самые мыши, которых я взяла с собой с Земли. - Она посмотрела ему в глаза со значением, и Артуру показалось, что он заметил легкое движение плечами. - Передайте-ка мне, пожалуйста, вон ту тарелку с копченым арктурианским мегаослом.
      Старпердуппель вежливо кашлянул.
      - Э-э, прошу прощения, - начал было он.
      - Спасибо, Старпердуппель, - прервал его мышонок Бенджи, - вы свободны.
      - Что? А... ну, что ж, - промолвил старец, несколько разочарованно, пожалуй, я вернусь к своим фиордам.
      - Вы знаете, я думаю, это не нужно, - сказал мышонок Фрэнки. -Вполне возможно, что новая Земля нам не понадобится. - Он прищурил свои маленькие красные глазки. - Ведь у нас есть уроженец планеты, который был там за секунды до ее уничтожения.
      - Что? - воскликнул Старпердуппель в ужасе. - Да вы с ума сошли! У меня же заготовлена тысяча ледников, готовых наползти на Африку!
      - Ну, что ж, в следующий выходной хорошенько покатайтесь на лыжах, прежде чем демонтируете их, - ответил язвительно Фрэнки.
      - На лыжах?! - вскричал старец. - Эти ледники - произведение искусства! Элегантно очерченные контуры, головокружительные ледяные пики, глубокие величественные пропасти! Кататься на лыжах по высокому искусству -это святотатство!
      - Спасибо, Старпердуппель, - закончил Бенджи, - это все.
      - Благодарю, сэр, - холодно сказал старик, - покорнейше благодарю. Прощай, землянин, - обратился он к Артуру. - Надеюсь, твой образ жизни выправится.
      Коротко кивнув остальной компании, он повернулся и печально вышел из комнаты.
      Артур глядел ему вслед, не зная, что сказать.
      - Итак, - сказал наконец мышонок Бенджи, - за дело.
      Форд и Зафод чокнулись бокалами:
      - За дело! - воскликнули они.
      - Пардон? - спросил Бенджи.
      Форд обернулся:
      - Мне показалось, это тост, - объяснил он.
      Мыши нетерпеливо заерзали в своих стеклянных приборах. Наконец, они устроились, и Бенджи, выдвинувшись вперед, обратился к Артуру:
      - Итак, землянин, - сказал он, - дело обстоит следующим образом. Как тебе известно, мы, некоторым образом, работали на твоей планете на протяжении последних десяти миллионов лет с целью найти этот злополучный Самый Главный Вопрос.
      - Зачем? - спросил Артур.
      - Нет, это мы уже пробовали, - вмешался Фрэнки, - это не стыкуется с ответом. Зачем? - Сорок два? Сам видишь - не то.
      - Да нет, - объяснил Артур, - я хотел спросить, зачем вы все это делали?
      - А, ты вот о чем, - сказал Фрэнки. - Я думаю, дело, в сущности, исключительно в нашей привычке быть честными до конца. До самого конца. А проблема в том, что вся эта история и так давно уже сидит у нас в печенках, а от перспективы начинать все с начала из-за каких-то безмозглых вогонов у меня, честно говоря, начинаются колики. Понимаешь? По чистой счастливой случайности мы с Бенджи закончили нашу работу и отправились с планеты в короткий отпуск, а потом добрались до Магратеи при любезном содействии, оказанном нам твоими друзьями.
      - Магратея - это шлюз в наше измерение, - вставил Бенджи.
      - Недавно, - продолжил его коллега-грызун, - нам предложили весьма и весьма солидный контракт на 5Dвизионное ток-шоу и гастроли с лекциями по золотому кольцу нашего многомерья, и мы очень не прочь согласиться.
      - Я бы согласился, а ты, Форд? - спросил Зафод.
      - Да ясное дело, - согласился Форд. - Верняк. Подписывайте, ребята.
      Артур посмотрел на них, недоумевая, к чему все клонится.
      - Но мы же должны что-то предъявить, ты же понимаешь, - сказал Фрэнки. - То есть, в идеале нам по-прежнему нужен Самый Главный Вопрос в том или ином виде.
      Зафод нагнулся к Артуру:
      - Ну, сам посуди, - сказал он, - если в студии, под юпитерами, при ведущей и всех делах, эти парни скажут, что они знают ответ на вопрос Жизни, Вселенной и Вообще, а потом выложат, что, в сущности, это Сорок Два -ток-шоу выйдет слишком коротким. Нет интриги. Второй раз их уже не пригласят.
      - Нам нужно что-то, что можно было бы подать эффектно, - сказал Бенджи.
      - Эффектно? - воскликнул Артур. - Главный Вопрос, который можно было бы подать эффектно? Который две мыши могли бы эффектно подать? Я ничего не понимаю.
      Мыши нахмурились.
      - А что тут понимать? - сказал Фрэнки. - Идеалы, величие науки, чистота эксперимента, поиск истины во всех ее формах - это все хорошо и прекрасно. Но наступает такой момент, когда ты начинаешь подозревать, что еслии существует в самом деле какая-то истина, так это та, что вся мультимерная бесконечность Вселенной практически наверняка управляется компанией маньяков и идиотов. И если перед тобой стоит выбор - провести еще десять миллионов лет, чтобы выяснить это наверняка, или просто взять деньги и слинять, то мне кажется, что лично я справился бы с этой задачей.
      - Но ведь... - начал Артур без особой надежды.
      - Да пойми же ты, землянин, - перебил его Зафод. - Ты - деталь последнего поколения этой компьютерной матрицы, так? И ты был там до самой минуты, когда твоя планета накрылась медным тазом, так?
      - Ну?..
      - Поэтому твой мозг был органичной составляющей предпоследнего состояния программы, - пояснил Форд, как ему казалось, весьма доступно.
      - Так? - спросил Зафод.
      - Возможно, - Артур не был уверен. Он не помнил, чтобы когда-нибудь был органичной составляющей чего бы то ни было. Это он как раз считал одной из своих главных проблем.
      - Другими словами, - сказал Бенджи, придвигая свое причудливое транспортное средство вплотную к локтю Артура, - есть немалый шанс на то, что структура Вопроса закодирована в структуре твоего мозга. И мы хотим купить его у тебя.
      - Что, Вопрос? - оторопело спросил Артур.
      - Именно! - в голос ответили Форд и Триллиан.
      - За хорошие бабули, - дополнил Зафод.
      - Нет-нет! - возразил Фрэнки. - Мы покупаем мозг.
      - Что?
      - Минуточку, но разве вы не говорили, что вы можете прочитать его электроникой? - запротестовал Форд.
      - Ну, конечно, - подтвердил Фрэнки. - Но для этого нам придется его вынуть. Его нужно подготовить.
      - Препарировать, - объяснил Бенджи.
      - Нарезать.
      - Нет, спасибо! - сказал Артур, оттолкнув свой стул и отодвинувшись в ужасе от стола.
      - Если для тебя это важно, - предложил Бенджи, - его всегда можно заменить.
      - Ну, да, электронным мозгом, - подхватил Фрэнки. - Можно обойтись очень дешевым.
      - Дешевым?! - вскричал Артур.
      - Ага, - Зафод внезапно ехидно усмехнулся. - Достаточно запрограммировать его говорить "Что?", "Ничего не понимаю" и "Где мой чай?" - разницы никто не заметит.
      - Что? - воскликнул Артур, отодвигаясь еще дальше.
      - Что я говорил! Никто не заметит! - рассмеялся Зафод и тут же взвыл от резкой боли со стороны Триллиан.
      - Я замечу! - возразил Артур.
      - Не заметишь, - ответил мышонок Фрэнки. - Тебя запрограммируют не замечать.
      Форд встал и направился к двери.
      - Дорогие микки-маусы, - сказал он, - мне кажется, мы не договоримся.
      - А мне кажется, что нам придется договориться! - возразили мыши хором, и голоса их вдруг стали пронзительными и жуткими. С негромким свистом их бокалы взмыли над столом и полетели по воздуху к Артуру, который только отступал назад, в угол, категорически неспособный что-либо сделать или придумать.
      Триллиан в отчаянии схватила его за руку и потянула к двери, которую Зафод и Форд изо всех сил пытались открыть, но Артур был недвижим. Зрелище летящих к нему по воздуху грызунов парализовало его.
      Она закричала ему, но он не слышал.
      Крякнув несколько раз, Форд и Зафод открыли дверь. По ту сторону ее стоял отряд весьма несимпатичных людей - по всем признакам, магратеянский ОМОН. Сами они были весьма несимпатичны, но еще менее симпатично выглядели медицинские инструменты в их руках. Отряд приготовился к бою.
      Таким образом: Артуру предстояла трепанация черепа; Триллиан ничем не могла ему помочь; а Форду с Зафодом предстояло помериться силами с ребятами намного более фигуристыми и хорошо вооруженными, чем они сами.
      Поэтому большой удачей оказалось то, что в этот миг все сигнализации планеты подняли раздирающий уши вой.
      32.
      - Тревога! Тревога! - гремело по всей Магратее. - Высадка вражеского десанта! Вооруженное вторжение в секторе 8A! Внимание всем постам! Внимание всем постам!
      Два мышонка в раздражении бегали среди осколков своих стеклянных транспортов, лежащих на полу.
      - Проклятие! - выругался мышонок Фрэнки. - Столько возни из-за пары фунтов землянских мозгов!
      Его красные глазки сверкали, а чудесная белая шерстка топорщилась от статического электричества.
      - Все, что нам теперь остается, - сказал Бенджи, присаживаясь и поглаживая задумчиво усы, - это изобрести вопрос самим. Придумать такой вопрос, который звучал бы убедительно.
      - Задачка, - сказал Фрэнки. Он подумал. - Как насчет "что такое -желтое и страшное"?
      Бенджи поразмыслил секунду.
      - Нет, не годится, - сказал он наконец. - Не стыкуется с ответом.
      Они помолчали еще некоторое время.
      - Ну, ладно, - сказал Бенджи. - Сколько будет шестью семь?
      - Нет-нет. Слишком буквально. Слишком на поверхности, - сказал Фрэнки. - Этого у нас не купят.
      Они снова задумались.
      Наконец, Фрэнки сказал:
      - Есть идея. "Сколько дорог должен мальчик пройти?"1
      - О! - воскликнул Бенджи. - Это уже что-то! - Он попробовал эту фразу так и сяк. - Да! Отличная мысль! Звучит очень значительно и не привязывает ни к какому конкретному смыслу. Сколько дорог должен мальчик пройти? Сорок две. Отлично, блестяще! Этим мы их сделаем. Фрэнки, старина, дело в шляпе!
      От радости мыши сплясали качучу.
      Возле них на полу лежали несколько весьма несимпатичных мужчин, получивших удары по голове весьма тяжелыми кубками и призами.
      В полумиле от них четверо человек неслись по коридору в поисках выхода. Они вбежали в большой машинный зал вычислительного центра и затравленно огляделись.
      - Куда, Зафод? - спросил Форд.
      - Что-то мне подсказывает, что - сюда, - крикнул Зафод, сворачивая между вычислительным шкафом и стеной. Едва все остальные свернули за ним, как его остановил разряд из смертОлета, просвистевший в нескольких сантиметрах перед его лицом и обугливший стену.