Волны оглушительной легкой до невесомости музыки наполняли рубку Золотого Сердца. Зафод сидел у суб-эф-приемника и ловил последние новости о себе. Управляться с таким приемником – дело непростое. Долгие годы подобными устройствами пользовались, нажимая кнопки и поворачивая ручки. Потом, когда техника стала более сложной, перешли на сенсорное управление – простым прикосновением пальца. Теперь же было достаточно только махнуть рукой в сторону приемника, и надеяться, что вам повезет. С одной стороны, это вроде бы избавляло от лишних движений, но с другой означало, что приходилось сидеть раздражающе неподвижно, чтобы ненароком не сбить настройку.
      Зафод взмахнул рукой, и снова зазвучала та же невесомая музыка, но на этот раз она служила фоном для последних новостей. Текст новостей всегда самым безжалостным образом подгонялся под ритм аккомпанемента.
      … Привет, ребята, где бы не были вы в этот час – врубайте свой приемник и выслушайте нас. Разумным формам жизни в Галактике во всей полезно познакомиться с программой новостей. И вот, друзья, мы снова с вами. На этот вот момент, конечно главная из новостей – пройдоха Президент, – тараторил диктор. – Украден самый-самый из самых кораблей, напоминаем – это программа новостей. А кто украл, попробуйте с трех раз вы отгадать. И нечего тут думать, и нечего гадать. Его украл, представьте, Галакти-Президент! Да, вот такой случился неприятный инцидент. Мы вкратце вам сейчас расскажем, кто такой ЗБ, чтоб вы имели представленье о его судьбе. Он очень любит выпить, и он придумал сам Всегалактический Коктейль, так хорошо известный вам. О нем сказал Зекидония Галлумтитс в двух словах: «С того Большого Траха – он самый лучший Трах!» Совсем уж спятил Библброкс, а может быть, и нет? Нам наблюдающий психи-атыр дает такой ответ…
      Всплеск музыки, затем она снова стала тише, и приемник заговорил другим голосом, предположительно голосом Гэга Хэлфрунта, личного мозгопатолога Зафода Библброкса. Он сказал: – Та, понимаете, Пиплрокс такой… – Продолжить ему не удалось, потому что из другого конца рубки прилетел электрокарандаш и пересек включально-выключальную зону приемника. Зафод обернулся и уставился на Триллиан. Карандаш бросила она.
      – Эй, – сказал он. – Ты чего? Это зачем?
      Триллиан задумчиво барабанила по экрану, полному цифр.
      – Мне кое-что пришло в голову, – сказала она.
      – Да? А ради этого стоило выключать новости обо мне?
      – Ты и так предостаточно о себе слышишь?
      – Я в большой опасности. И мы это знаем.
      – Ты можешь на минуту забыть о своем «я»? Это очень важно.
      – Если здесь есть что-то более важное, чем мое «я» – поймать и расстрелять. – Зафод ожидающе глянул на Триллиан, затем рассмеялся.
      – Слушай, – сказала она, – мы подцепили этих парней…
      – Каких парней?
      – Тех, которых мы подцепили.
      – А, ну да, – сказал Зафод, – этих парней.
      – Мы подцепили их в секторе ZZ9 Плюс Z Альфа.
      – Что? – сказал Зафод и моргнул.
      Триллиан спокойно спросила: – Это что-то тебе говорит?
      – М-м-м-м, – сказал Зафод. – ZZ9 Плюс Z Альфа. ZZ9 Плюс Z Альфа?
      – Ну? – произнесла Триллиан.
      – Э-э-э… что означает Z? – спросил Зафод.
      – Которое?
      – Любое.
      Особенно трудно для Триллиан в отношениях с Зафодом было различать, когда он притворяется тупым, просто, чтобы застать людей врасплох; когда он притворяется тупым, чтобы не затрудняться подумать самому, а подождать, пока это сделает кто-нибудь другой; когда он притворяется вопиюще тупым, чтобы скрыть, что он действительно не понимает, что происходит; и когда он не притворяется тупым, а оказывается туп на самом деле. О Зафоде шла слава, что он потрясающе умен, и, очевидно, так оно и было – но не все время; это его раздражало, и поэтому он порой и притворялся. Он предпочитал, чтобы люди смотрели на него озадаченно, а не презрительно. Вот это в первую очередь и казалось Триллиан действительной тупостью, но спорить об этом ей уже совсем не хотелось.
      Она тяжело вздохнула, и нажала несколько клавиш. На экране появилась звездная карта. Так будет яснее, каковы ни были причины его очередного приступа тупости.
      – Здесь, – указала она. – Вот здесь.
      – Слушай-ка… ага! – сказал Зафод.
      – Ну?
      – Что ну?
      Триллиан показалось, что внутри ее головы дерется двадцать семь диких кошек. Она очень спокойно сказала: – Это тот самый сектор, где ты меня встретил.
      Зафод поглядел на нее, а потом снова на экран.
      – Слушай, точно, – сказал он. – Но это же абсурд. Это мы должны были влезть в самую середку Конской Головы – ну, этой туманности. Как мы тут очутились? В смысле, это же все равно, что нигде.
      Триллиан не обратила на его слова ни малейшего внимания.
      – Невероятностный полет, – терпеливо объяснила она. – Ты сам мне рассказывал. Мы проходим через любую точку Вселенной.
      – Угу, но это же дичайшее совпадение, правда?
      – Да.
      – Встретить тут кого-нибудь? Из всей Вселенной – только это место? Ну слишком уж… Это надо просчитать. Компьютер!
      Бортовой компьютер (производства Сириус Кибернетикс) наблюдал за каждой частичкой корабля. Услышав команду, он включил систему отвечания.
      – Всем привет! – жизнерадостно сказал он, и одновременно выплюнул кусочек бумажной ленты, на которой было напечатано Всем привет! – так, на всякий случай.
      – О господи! – сказал Зафод. Он работал с этим компьютером всего ничего, но уже научился с трудом переносить его разухабистые манеры.
      Компьютер продолжал, нахально и весело, как ярмарочный зазывала:
      – Вы должны знать: я здесь, чтобы помочь вам справиться с любой проблемой.
      – Конечно, конечно, – сказал Зафод. – Впрочем, я лучше столбиком посчитаю.
      – Разумеется, – отозвался компьютер, в то же время отпечатав это слово на бумажной ленте и выплюнув его в специальную корзину. – Я вас понимаю. И если вам когда-нибудь понадобится…
      – Заткнись! – отрезал Зафод, и, схватив карандаш, уселся у пульта рядом с Триллиан.
      – Ладно-ладно, – обиженно заявил компьютер, и отключился.
      Зафод и Триллиан в поте лица трудились над цифрами, которые выдавал на экране невероятностный киберштурман.
      – Мы можем вычислить, – спросил Зафод, – какой, с их точки зрения, была невероятность их спасения?
      – Это постоянная, – ответила Триллиан. – Один к двум в степени двести семьдесят шесть тысяч семьсот девять.
      – Круто. Им очень-очень повезло.
      – Да.
      – Но по сравнению с тем, чем занимались мы, когда корабль их подцепил…
      Триллиан нажала несколько клавиш. На экране вспыхнуло: один к двум в степени бесконечность минус единица (иррациональное число, которое имеет смысл только в невероятностной физике).
      – … не так уж и круто, – продолжил Зафод, слегка присвистнув.
      – Да, – согласилась Триллиан, и взглянула на него, словно ожидала мгновенного решения всех проблем. – Невероятность замоталась в один большой клубок. В этом все дело. Что-то жутко невероятное просто должно было случиться, чтобы получилось такое число.
      Зафод нацарапал на бумаге несколько чисел, перечеркнул их и выбросил карандаш.
      – Великий Зарквон, ничего не получается!
      – Ну, и дальше что?
      Лбы Зафода раздраженно стукнулись один о другой так, что зубы клацнули.
      – Ладно, – сказал он. – Компьютер!
      Компьютер вернулся к жизни.
      – Вот я и говорю – всем привет! – бодро заявил он (кусочек ленты упал в корзину). – Все, что мне нужно – это делать вашу жизнь легче и легче и легче…
      – Тогда заткнись, и кое-что подсчитай.
      – Ну конечно, – продолжал компьютер, – вам нужен вероятностный прогноз на основе…
      – Именно, на основе невероятностных данных.
      – Так вот. Интересная штучка получается. Вам никогда не приходило в голову, что жизнью нашей управляют телефонные номера?
      Гримаса боли проползла по одному лицу Зафода и медленно перебралась на другой.
      – Ты спятил? – спросил он.
      – Нет – это вы спятите, когда я вам скажу, что…
      У Триллиан захватило дух. Она схватилась за пульт невероятностного киберштурмана.
      – Телефонный номер? Эта железяка сказала – телефонный номер?
      На экране вспыхнули цифры.
      Компьютер вежливо умолк, но потом снова продолжил:
      – Я хотел сказать, что…
      – Не утруждайся, – отозвалась Триллиан.
      – Это что? – спросил Зафод.
      – Не знаю, – ответила Триллиан. – Эти… пришельцы – они сейчас идут в рубку. С этим несчастным роботом. Можешь ты их показать на мониторе?

      Марвин топал по коридору, все еще стеная.
      – А еще у меня боль в диодах. И левый локоть ноет…
      – Да? – угрюмо буркнул Артур, шагая рядом. – Неужели?
      – Конечно, – ответил Марвин. – Я им говорю, что их пора заменить, но меня вообще никто не слушает.
      – Могу представить.
      Странное бормотание слышалось со стороны Форда.
      – Ну-ну-ну… – повторял он. – Зафод Библброкс…
      Марвин вдруг остановился и поднял руку.
      – Вы, конечно, знаете, что случилось?
      – Нет, а что? – спросил Артур, хотя ему не особенно хотелось знать.
      – Еще одна дверь. Из этих.
      Они стояли перед дверью, почти сливающейся со стеной коридора. Марвин подозрительно глядел на нее.
      – Ну так что? – нетерпеливо спросил Форд. – Мы в нее войдем?
      – Войдем ли мы в нее? – с иронической гримасой повторил Марвин. – Да. Это вход в рубку. Мне сказали – привести вас в рубке. Это, конечно, все, на что я способен – с моими возможностями.
      Медленно, брезгливо, он сделал шаг к двери, бесшумно, словно преследуя добычу. Неожиданно дверь скрылась в стене.
      – Благодарю вас, – сказала она, – за то, что вы доставили такую радость простой двери.
      Глубоко в глотке Марвина зловеще зажужжали моторчики.
      – Смешно, – похоронным тоном заметил он. – Почему как только подумаешь, что хуже жизнь стать не может, она сразу же становится хуже?
      Он протиснулся в дверь. Форд и Артур остались снаружи, переглянулись и пожали плечами. Они снова услышали голос Марвина.
      – Вы, наверное, хотите увидеть наших пассажиров, – сказал он. – Как вы предпочитаете – мне сидеть в углу и покрываться ржавчиной, или развалиться прямо здесь?
      – Ладно, просто проводи их сюда, хорошо? – ответил ему другой голос.
      Артур взглянул на Форда и очень удивился, увидев, что тот смеется.
      – В чем…
      – Шшш, – сказал Форд. – Давай заходи!
      Он вошел в рубку.
      Артур шагнул за ним. Его била нервная дрожь. То, что он увидел, не придало ему уверенности. Он увидел человека, откинувшегося на спинку кресла, задрав ноги на главную контрольную панель. Этот человек ковырял в зубах своей правой головы левой рукой. Правая голова казалась полностью погруженной в это занятие. Левая же сияла широкой, свободной, беспардонной улыбкой. Во многое из того, что он видел, Артур поверить не мог. В очень многое. Он почувствовал, как его нижняя челюсть больно стукнулась о грудь.
      Человек столь необычного вида лениво махнул рукой Форду и, раздражающе подчеркивая свою беспардонность, сказал:
      – Привет, Форд! Как дела? Рад, что ты смог заскочить.
      Форд был не менее спокоен.
      – Зафод, – протянул он, – рад тебя видеть. Отлично выглядишь, лишняя рука тебе идет. Ты стащил отличный корабль.
      Артуру удалось подтянуть на место челюсть, но теперь глаза полезли из орбит.
      – Ты что, знаешь этого типа? – вопросил он, трясущимся пальцем указывая на Зафода.
      – Знаешь! – воскликнул Форд, – это же… – Он остановился и решил начать знакомство с другого конца. – Зафод, это мой друг, Артур Дент, – сказал он. – Я спас его, когда его планета взорвалась.
      – Ну конечно, – ответил Зафод, – привет, Артур, рад, что и ты заглянул. – Его правая голова глянула на Форда, сказала: – Привет! – и снова подставила зубы левой руке.
      Форд продолжал. – Артур, а это мой сводный двоюродный брат Зафод Биб…
      – Мы знакомы, – резко сказал Артур.
      Представьте, что вы едете в новой машине по отличному шоссе, на большой скорости, и легко обгоняете всех бывалых водителей, и весьма собой довольны, а затем вдруг переключаетесь с четвертой скорости сразу на первую (вместо третьей), и видите, как ваш мотор элегантно выпрыгивает, и скачками уносится в кювет – и тогда с вами будет то же самое, что случилось с Фордом, когда слова Артура выбили его из седла.
      – Э-э… что? – промямлил он.
      – Я сказал – мы знакомы.
      Зафод странно дернулся, на его лицах появилось удивление.
      – Э… м-м… неужели? Э… м-м…
      Форд обернулся к Артуру. В глазах его бился сердитый огонек. Теперь, оказавшись снова в привычной обстановке, он вдруг начал сожалеть о том, что связался с этим невежественным туземцем, который знал о Галактике меньше, чем шотландский комар знает о жизни в Пекине.
      – В каком смысле – вы встречались? Это, знаешь ли, Зафод Библброкс с Бетельгейзе Пять, а не какой-нибудь Джон Смит из Крайдона.
      – Ни капли не волнует, – холодно заявил Артур. – Мы встречались, не так ли, Зафод Библброкс – или, вернее… Фил?
      – Что?! – крикнул Форд.
      – Тебе придется напомнить, – сказал Зафод. – У меня ужасная память на породы туземцев.
      – Это было на вечеринке, – настаивал Артур.
      – Вообще говоря, довольно сомнительно, – проговорил Зафод.
      – Оставь, Артур, будь добр! – потребовал Форд. Но остановить Артура было нелегко.
      – Вечеринка полгода назад. На Земле… В Англии…
      Зафод, плотно сжав губы, покачал головой.
      – Лондон, – непреклонно продолжал Артур. – Район Айлингтон.
      – А, – виновато вздрогнул Зафод. – ТА вечеринка.
      Для Форда это был удар ниже пояса. Он беспомощно переводил взгляд с Артура на Зафода и обратно.
      – Что? – сказал он жалобно. – Уж не хочешь ли ты сказать, что тоже был на этой несчастной планете?
      – Да нет, конечно, – вздохнул Зафод. – Ну, может, заглянул на минутку, знаешь, так, по пути…
      – Но я застрял там на пятнадцать лет!
      – Я же не знал, правда?
      – Что же ты там делал?
      – Ну так, осматривался.
      – Он вломился на вечеринку, – заявил Артур, дрожа от гнева, – на маскарад…
      – Конечно, на маскарад, это же один раз взглянуть… – заметил Форд.
      – На этой вечеринке, – Артур не успокаивался, – была еще девушка… впрочем, это сейчас не имеет значения. Все равно все уже полетело в тартарары…
      – Слушай, прекрати ты дуться насчет этой чертовой планеты, – сказал Форд. – Кто же был твоим предметом?
      – Не важно. Впрочем, я не имел особого успеха. Хотя старался весь вечер. Было в ней что-то такое… Красивая, но не заносчивая, жутко умная; мне, наконец, удалось отвести ее в сторонку, и мы весело болтали, и вдруг является этот твой приятель и заявляет: «Эй, куколка, ты с этим типом не скучаешь? Поговори лучше со мной. Я с другой планеты.» И больше я ее никогда не видел.
      – Зафод? – вопросил Форд.
      – Да, – ответил Артур, стараясь выглядеть не слишком глупо. – У него было только две руки и одна голова, и он назвал себя Филом, но…
      – Но ты должен признать, что он действительно оказался с другой планеты, – сказала Триллиан, появляясь в другом конце рубки. Она наградила Артура приятной улыбкой, которая обрушилась на него, словно тонна кирпичей, и снова повернулась к панелям управления.
      На несколько секунд воцарилась тишина. Затем из кошмарного клубка, в который превратились мысли Артура, выпуталось несколько слов.
      – Триция МакМиллан? – слабо сказал он. – Ты что здесь делаешь?
      – То же, что и ты, – ответила она. – Меня подвезли. В конце концов, со степенью по математике и еще одной по астрономии, что мне еще оставалось делать? Или это, или очередь за пособием по безработице в понедельник.
      – Бесконечность минус единица, – ожил компьютер. – Полная сумма невероятности.
      Зафод оглянулся, посмотрел на Форда, на Артура, затем на Триллиан.
      – Триллиан, – спросил он, – такие вещи – что, они будут случаться всякий раз, когда мы будем включать невероятностный полет?
      – Очень вероятно, да, – ответила Триллиан.
 

      Космический корабльЗолотое Сердце продолжал свой полет в безмолвии вечной космической ночи. Теперь он летел на обычном фотонном ходу. Четыре члена его экипажа, чувствовали себя не в своей тарелке – они понимали, что вместе их свело не собственное желание или простое совпадение, но некое малопонятное извращение физических законов – словно отношения между людьми подчинялись тем же законам, которые управляют отношениями между атомами и молекулами.
      Когда на корабль опустилась искусственная ночь, они с облегчением удалились в отдельные каюты и попробовали привести в порядок свои мысли.
      Триллиан не спалось. Она уселась в постели, и принялась разглядывать маленькую клетку, в которой находилась ее единственная и последняя связь с Землей: две белых мыши. Она настояла, чтобы Зафод позволил ей взять их с собой. Она никогда не собиралась возвращаться, но сейчас ее беспокоило собственное равнодушие к ужасной судьбе родной планеты. Триллиан попыталась думать о Земле, но ей в голову не приходило ровным счетом ничего. Она смотрела, как мыши мечутся по клетке, и яростно вертятся в своих пластиковых колесиках, и постепенно они завладели всем ее вниманием. Вдруг она вскочила, и пошла в рубку взглянуть на мигание огоньков и цифр на экранах. Хотелось бы ей знать, о чем же она старалась не думать.
      Зафоду не спалось. Ему тоже хотелось бы знать, о чем он пытался заставить себя не думать. Как бы далеко он не заглядывал в свои воспоминания, оказывалось, что он всегда мучился каким-то неясным чувством, будто часть его постоянно отсутствует. Почти всегда ему удавалось задвинуть эту мысль куда-нибудь подальше и не беспокоиться о ней, но сейчас она снова попалась ему на глаза – благодаря неожиданному и необъяснимому появлению Форда Префекта и Артура Дента. Каким-то образом все это укладывалось в систему, ему непонятную.
      Форду не спалось. Он снова в пути, и этим очень взволнован. Пятнадцать лет задержки, практически – заточения, кончились как раз тогда, когда он уже начал отчаиваться. Прошвырнуться по Вселенной с Зафодом – это, конечно, здорово, хотя было в этом его дальнем родственнике что-то такое чуть слишком странное, чего Форд никак не мог взять в толк. То, что он стал Президентом Галактики, честно говоря, ошарашивало, так же как и обстоятельства его ухода с этого поста. Была ли за этим определенная причина? Смысла спрашивать об этом Зафода точно не было никакого – похоже, он вообще все свои поступки совершал без всякой причины: он превратил оригинальничание в высокое искусство. Ко всему в жизни он приступал, вооружась смесью ухищренной гениальности и наивной беспомощности, и зачастую трудно было сказать, что есть что.
      Артур спал: он неимоверно устал.
      Кто-то постучал в дверь Зафода. Она открылась.
      – Зафод?
      – Чего?
      В овале света появился силуэт Триллиан.
      – Кажется, мы нашли то, что ты собирался здесь искать.
      – Да ну?
      Форд отказался от попытки заснуть. В углу каюты был небольшой экран и панель управления компьютером. Он сел к ней, и попробовал составить дополнение для Путеводителя на предмет вогенов, но ему в голову не пришло ничего, что уже не упоминалось бы, так что он отказался и от этой мысли, завернулся в халат, и отправился в рубку.
      Войдя в рубку, он остановился в удивлении – над приборами склонились двое, издавая восторженные возгласы.
      – Видишь? Корабль выходит на орбиту, – говорила Триллиан. – Там есть планета. В той самой точке, координаты которой ты указал.
      Зафод услышал, что кто-то вошел, и поднял глаза.
      – Форд! Иди сюда и взгляни! (Каким-то образом эту фразу ему удалось громко прошипеть.) Форд подошел и взглянул. На экране мерцали длинные ряды цифр.
      – Узнаешь эти координаты?
      – Нет.
      – Я тебе подскажу. Компьютер!
      – Привет, ребята! – В рубку ворвался веселый голос компьютера. – Все познакомились и подружились, да?
      – Заткнись, – сказал Зафод, – и открой экраны.
      Свет в рубке погас. Точки света заиграли на пультах и отразились в четырех парах глаз, которые уставились на экраны внешнего обзора.
      На них абсолютно ничего не было.
      – Узнаешь? – прошептал Зафод.
      Форд нахмурился.
      – Э-э… нет.
      – Что ты видишь?
      – Ничего.
      – Узнаешь?
      – Да ты о чем?
      – Мы внутри туманности Конская Голова. Большое, жутко большое темное облако.
      – Предполагается, что я узнаю это, глядя на пустой экран?
      – Во всей Галактике только внутри этой туманности ты увидишь пустой экран.
      – Прекрасно.
      Зафод рассмеялся. Было ясно, что он чему-то очень рад, просто как ребенок.
      – Слушай, это же здорово, это же просто ух ты как здорово!
      – Что же хорошего – завязнуть в пылевом облаке? – спросил Форд.
      – Как ты думаешь, что здесь можно найти? – допытывался Зафод.
      – Ничего.
      – Ни звезд? Ни планет?
      – Разумеется.
      – Компьютер! – выкрикнул Зафод. – Поверни экран на сто восемьдесят градусов, и не рассуждай!
      Секунду, казалось, ничего не происходило, затем у края огромного экрана расплылось свечение. Красная звезда размером с чайное блюдце проплыла по экрану, а за ней следовала другая – система двойной звезды. Затем на экран снизу выплыл огромный полумесяц – красное сияние, исчезающее в глубокой темноте ночной стороны планеты.
      – Я нашел ее! – кричал Зафод, и бил кулаками по пульту. – Я нашел ее!
      Форд изумленно смотрел на экран.
      – Что это? – спросил он.
      – Это, – отозвался Зафод, – самая невероятная планета во всей истории Вселенной.
 

       Из Галактического Путеводителя, страница 634784, раздел 5а, статья: Магратея.Давным-давно, в туманах древних времен, в великие и славные дни прежней Галактической Империи, жизнь была дикой, богатой, и большей частью свободной от обложения налогами.
      Могучие звездолеты бороздили пустоту, достигая самых далеких звезд в поисках приключений и добычи под чужими солнцами. В те дни души были смелыми, ставки – высокими, мужчины были настоящими мужчинами, женщины – настоящими женщинами, и мохнатые зверюшки с Альфы Центавра – настоящими мохнатыми зверюшками с Альфа Центавра. И все пускались навстречу неизвестности, навстречу ужасным опасностям, великим свершениям, и определению неопределенных форм глагола, чего никогда доселе не делали. Так и была создана Империя.