1

      — Итак, вы знаете, — сказал Споропозороразор, делая неуверенную и поверхностную попытку немного обуздать устрашающий беспорядок в студии. Он взял лист бумаги с верхушки стопы, но не сумел придумать, куда его положить, поэтому пристроил лист наверх той же стопы, которая сразу с готовностью упала, — Глубокий Замысел спроектировал Землю, мы ее построили, а вы на ней жили.
      — А потом явились вогоны и разрушили ее за пять минут до завершения работы программы, — не без горечи продолжил Артур.
      Да, — подтвердил старик, безнадежно оглядывая комнату. — Десять миллионов лет планирования и труда пропали. Десять миллионов лет, землянин… Вы можете вообразить себе такой промежуток времени? Да за такое время из простых червей пять раз могла развиться галактическая цивилизация. Все пропало.
      — Но что вам до наших бюрократических проблем? — добавил он.
      — Знаете, — задумчиво сказал Артур, — становится понятным множество вещей. Всю свою жизнь я испытывал странное безотчетное чувство, будто в мире происходит нечто значительное, даже зловещее, но никто не в силах объяснить мне, что это такое.
      — Нет, — ответил старик, — это всего лишь обыкновенная паранойя. Она есть у каждого во Вселенной.
      — У каждого? — переспросил Артур. — Ну, если у каждого, то это что-нибудь да значит! Может быть, где-то вовне известной нам Вселенной…
      — Может быть. Кому какое дело? — прервал его Споропозороразор, пока Артур не слишком разволновался. — Возможно, я слишком старый и усталый, но я всегда считал, что шансы выяснить действительную суть происходящего, так абсурдно малы, что остается сказать «Да пропади он, этот смысл!» и подыскать себе занятие. Взгляните на меня: я строю побережья. За Норвегию я получил приз.
      Он покопался в куче хлама и вытащил большой прямоугольный кусок стеклопластика со своим именем и вплавленной внутрь моделью Норвегии.
      — Есть ли в этом смысл? — спросил он. — Никакого, который я мог бы найти. Я делал фьорды всю свою жизнь. Однажды они вдруг вошли в моду и я выиграл главный приз.
      Старик повертел награду в руках и, пожав плечами, отбросил ее, но не так небрежно, чтобы она не приземлилась на что-нибудь мягкое.
      — На этой второй Земле, которую мы строим, мне дали Африку. И, конечно, я опять делаю ее с фьордами: так уж получилось, что они мне нравятся. И я был достаточно старомоден, чтобы решить, будто они хотят придать континенту прелестный барочный стиль, а мне сказали, что это недостаточно экваториально. Экваториально! — старик невесело рассмеялся. Конечно, наука сделала чудесные открытия, но от этого я вовсе не стану счастливее, чем в любой другой день.
      — А вы счастливы?
      — Конечно, нет. Все идет наперекосяк.
      — Жаль, — сочувственно сказал Артур, — Если бы не это, можно было бы решить, что ваша жизнь хорошо устроена.
      На стене замигал белый огонек.
      — Идемте, — позвал Споропозороразор, — вы должны встретиться с мышами. Насколько я могу судить, ваше появление на планете, как третье по невероятности событие в истории Вселенной, вызвало сильнейшее волнение.
      — А каковы были два первых?
      — О, наверное, это были всего лишь совпадения, — беззаботно ответил Споропозороразор, открыв дверь и ожидая, чтобы Артур последовал за ним.
      Артур еще раз оглядел старика, посмотрел на себя, на пропотевшую мятую одежду, в которой лежал в грязи утром четверга.
      — Кажется, у меня громадные трудности с устройством моей жизни, пробормотал он про себя.
      — Прошу прощения? — мягко осведомился старик.
      — О, ничего, — ответил Артур. — Просто шучу.

1

      Без сомнения, всем хорошо известно, что цена неосторожному слову жизнь, однако вселенская универсальность этой истины не всегда оценивается по достоинству.
      Например, в тот самый момент, когда Артур произнес «Кажется, у меня громадные трудности с устройством моей жизни», по капризу природы в ткани пространства-времени образовалась червоточина, через которую его слова проникли глубоко в прошлое, через почти бесконечно протяженное пространство, до отдаленной галактики, где странные воинственные существа балансировали на грани ужасающей межзвездной битвы.
      Противостоящие лидеры встречались в последний раз.
      Над столом совещаний повисла тишина. Командир вл'харгов, разряженный в черные боевые шорты, украшенные драгоценными камнями, спокойно рассматривал предводителя г'гугванттов, сидевшего напротив него на корточках, укутавшись облаком сладко пахнущего зеленого пара. Миллион отполированных, кошмарно вооруженных звездных крейсеров вл'харгов готовился спустить с цепи электрическую смерть по единому слову команды, брошенной, чтобы подлое создание взяло обратно свои слова о чужой маме.
      Создание зашевелилось в своем тошнотворном горячем паре, и в этот самый миг над столом совещаний разнеслись слова «Кажется, у меня громадные трудности с устройством моей жизни».
      К сожалению, на языке вл'харгов это звучало самым ужасным оскорблением, которое только можно себе вообразить, и в ответ оставалось только развязать ужасную войну на многие столетия.
      Конечно, в конце концов, после того, как вл'харги в течение нескольких тысячелетий наказывали свою галактику, казня каждого десятого, выяснилось, что произошла досадная ошибка. Поэтому противостоявшие боевые флоты уладили несколько еще остававшихся между ними разногласий, чтобы начать совместную атаку на нашу Галактику, положительно определенную, как источник оскорбительного замечания.
      Еще тысячи лет могучие корабли мчались через пустые прорехи в пространстве и, наконец, с ревом нырнули к первой же попавшейся на их пути планете, которой оказалась Земля, где по причине непоправимой ошибки в расчетах масштаба грозный флот, к своему несчастью, был проглочен маленькой собачкой.
      Те, кто занимается изучением сложной игры причин и следствий в истории Вселенной, скажут, что подобные вещи происходят все время, но мы бессильны их предотвратить.
      — Такова жизнь, — скажут они.

2

      Короткий перелет привел Артура и пожилого магратейца к дверному проему. Они оставили машину и прошли через дверь в приемную со множеством стеклянных столиков и призов из стеклопластика. Почти в тот же момент замигал огонек над дверью в противоположной стене комнаты, и они прошли туда.
      — Артур! С тобой все в порядке!
      — Разве? — спросил вздрогнувший от внезапного крика Артур. — Это хорошо.
      Смятение улеглось, на что ушло около секунды, и он разглядел Форда, Триллиан и Зафода, сидевших вокруг большого стола, чудесно уставленного экзотическими тарелками, странными сладостями и причудливыми фруктами. Все набивали рты.
      — Что с вами случилось? — потребовал отчета Артур.
      — Ну, — ответил Зафод, атакуя жареный мускул на косточке, — здесь наши гости обдали нас газом, одурманили нам головы и, будучи непостижимыми, дали нам недурную еду, чтобы окончательно доконать. Вот.
      Он резко ткнул в сторону комка дьявольски смердящего мяса в чаше.
      — Отведай веганской рхино котлеты. Это деликатес, если уж довелось любить такое.
      — Хозяева? — спросил Артур. — Какие хозяева? Не вижу никаких…
      — Добро пожаловать на обед, земное создание, — произнес тонкий голос.
      Артур огляделся и внезапно воскликнул.
      — Ух ты! На столе мыши!
      Наступила неловкая тишина и все укоризненно посмотрели на Артура.
      А он неотрывно разглядывал двух белых мышей, сидящих на столе в том, что выглядело стаканами для виски. Услыхав тишину, он оглянулся на остальных и вдруг все понял.
      — О! О, простите, я был совершенно не готов, чтобы…
      — Разреши тебя представить, — вмешалась Триллиан. — Артур, это мышь Бенджи.
      — Привет, — сказала одна из мышей, чьи усики черкнули по чему-то наподобие сенсорной панели внутри стаканного устройства, и оно слегка подвинулось вперед.
      — А это мышь Фрэнки.
      — Рада знакомству, — сказала вторая мышь и сделала то же, что и первая.
      Артур разинул рот.
      — Но разве они не…
      — Да, — ответила Триллиан, — они те самые мыши, которых я взяла с собой с Земли.
      Она посмотрела Артуру прямо в глаза, и тому показалось, что он заметил едва уловимое беспомощное пожатие плечами.
      — Не мог бы ты передать мне ту чашу с жареным арктурским мегаослом? попросила она.
      Споропозороразор вежливо кашлянул.
      — Э, прошу прощения…
      — Да, спасибо, Споропозороразор, — резко сказала мышь Бенджи. Можете идти.
      — Что? А… э… очень хорошо, — промямлил несколько ошарашенный старик. — Я тогда пойду, займусь своими фьордами.
      — Ах, на деле это может и не понадобиться, — сказала мышь Фрэнки, закатывая розовые глазки. — Очень похоже на то, что нам больше не понадобится новая Земля. Теперь, когда мы нашли коренных жителей планеты, присутствовавших на ней за считанные секунды до уничтожения.
      — Как? Так нельзя! У меня наготове тысяча ледников, готовых покрыть Африку! — в ужасе вскричал Споропозороразор.
      — Ну, может быть, вы успеете устроить коротенький лыжный праздник перед тем, как их разобрать, — ядовито ответила Фрэнки.
      — Лыжный праздник! — возопил старик. — Эти ледники произведения искусства! Элегантно вылепленные контуры, парящие ледяные шпили, величественные глубокие расселины! Это святотатство, кататься на лыжах по высокому искусству!
      — Спасибо, Споропозороразор, на этом и закончим, — твердо произнесла Бенджи.
      — Да, сэр. Большое спасибо, — холодно ответил старик и добавил, обращаясь к Артуру. — Ну, прощайте, землянин. Надеюсь, ваша жизнь обустроится.
      Артур проводил его взглядом, не зная, что сказать.
      — Теперь к делу, — произнесла мышь Бенджи.
      Форд с Зафодом чокнулись стаканами.
      — К делу! — провозгласили они.
      — Прошу прощения? — осведомилась Бенджи.
      Форд огляделся.
      — Извините, я решил, что вы предложили тост.
      Мыши нетерпеливо засуетились в своих стеклянных экипажах. Наконец, они взяли себя в руки, и Бенджи поехала по направлению к Артуру.
      — Земное создание, в настоящее время мы находимся в следующем положении. Как вы знаете, мы в течение последних десяти миллионов лет в большей или меньшей степени управляли вашей планетой, чтобы найти эту мерзкую вещь, называемую Великим Вопросом.
      — Зачем? — едко спросил Артур.
      — Нет, мы уже думали об этом вопросе, — вмешалась Фрэнки, — но он не подходит к ответу. «Зачем — сорок два»… Видите, не получается.
      — Нет, — сказал Артур, — я имею в виду вопрос, зачем вы это делали?
      — О, понимаю, — ответила Фрэнки. — Ну, я считаю, что, в конечном счете, просто из привычки, если уж быть до конца честными. И в этом более или менее дело: задача в целом нам не по зубам, а перспектива все начинать снова, принимая во внимание этих…вогонов, просто вызывает у меня припадки. Понимаете, о чем я? По счастливейшей случайности мы с Бенджи пораньше закончили работу и уехали с планеты на выходные, а потом вынуждены были организовать дорогу на Магратею, воспользовавшись услугами ваших друзей.
      — Магратея служит проходом в наше собственное измерение, — вставила Бенджи.
      — И когда, — неуклонно продолжала ее товарка, — нам предложили просто ненормально выгодный контракт на ведение пятимерного шоу и лекционное турне в своей родной многомерной шкуре, мы были очень склонны принять предложение.
      — Я готов, а ты, Форд? — с готовностью отозвался Зафод.
      — Да, ныряем, как из пушки, — подтвердил Форд.
      Артур глядел на них, недоумевая, чем все это закончится.
      — Но, видите ли, у нас должен быть товар, — продолжала Фрэнки, — то есть Великий Вопрос в той или иной форме.
      Зафод подался к Артуру.
      — Понимаешь, если они будут просто лениво сидеть в студии и, знаешь ли, всего только упомянут, будто им посчастливилось узнать Ответ о Жизни, Вселенной и Всем-всем, а потом вынуждены будут наконец признаться, что на деле этот ответ «Сорок два», то шоу, наверное, получится совсем коротким. Понимаешь, без продолжения.
      — Нам нужно что-нибудь, что звучало бы хорошо, — сказала Бенджи.
      — Что-нибудь, что звучало бы хорошо? — вскричал Артур. — Великий Вопрос, звучащий хорошо? Когда его произносит пара мышей?
      Мыши рассвирепели, и Фрэнки заговорила.
      — Ну, я так понимаю: идеализму — да, духу чистой науки — да, поискам истины во всех ее формах — да. Но, боюсь, всегда приходит момент, когда начинаешь подозревать: если настоящая истина существует, то она почти наверняка в том, что всей многомерной бесконечностью заправляет сборище маньяков. И если есть выбор: провести еще десять миллионов лет в исканиях, или, с другой стороны, взять деньги и дать ходу, то я предпочту размять ноги.
      — Но… — без особой надежды попытался было возразить Артур, как вмешался Зафод.
      — Эй, да пойми же, землянин. Ты являешься последним поколением того, что породила компьютерная матрица, верно? И ты был там в тот самый миг, когда твоей планете показали кукиш, а?
      — Э…
      — Так что твой мозг был неотъемлемой частью предпоследнего состояния компьютерной программы, — яснее ясного, как ему казалось, объяснил Форд.
      — Правильно? — потребовал Зафод.
      — Ну, — с сомнением сказал Артур. Он был уверен, что никогда не чувствовал себя неотъемлемой частью чего-нибудь. И всегда считал это своей бедой.
      — Иными словами, — заговорила Бенджи, снуя в своем забавном экипажике прямо возле Артура, — есть неплохие шансы, что вопрос зашифрован в структуре вашего мозга, поэтому мы хотим его купить.
      — Что, вопрос? — спросил Артур.
      — Да, — ответили Форд с Триллиан.
      — За кучу денег, — сказал Зафод.
      — Нет-нет, — сказала Фрэнки, — мы хотим купить мозг.
      — Как!
      — Мне казалось, будто вы сказали, что можете просто прочитать его мозг электроникой, — запротестовал Форд.
      — О да, но сначала его нужно достать. Он должен быть подготовлен, объяснила Фрэнки.
      — Обработан, — сказала Бенджи.
      — Нарезан ломтиками.
      — Нет, спасибо! — в ужасе закричал Артур, отскакивая от стола, опрокинув стул.
      — Его всегда можно заменить, если вам это представляется важным рассудительно произнесла Бенджи.
      — Да, электронным мозгом. Хватит и простого, — поддержала ее Фрэнки.
      — Простого! — застонал Артур.
      — Ага, — подтвердил Зафод с неожиданной чертовской ухмылкой, только придется запрограммировать его, чтобы говорил «Что?», и «Не понимаю», и «Где же чай?», чтобы никто не заметил разницы.
      — Что? — вскрикнул Артур, пятясь еще дальше от стола.
      — Понятно, что я имел в виду? — спросил Зафод и взвыл от боли, потому что Триллиан ему что-то сделала.
      — Я замечу разницу, — сказал Артур.
      — Не заметите, — ответила Фрэнки, — вас запрограммируют не замечать.
      Форд собрался уходить.
      — Послушайте, мне жаль, мыши-приятели, но не думаю, что сделка состоится.
      — А я все-таки думаю, что мы сделаем дело, — хором ответили мыши. Из их игрушечных голосков мгновенно исчез весь шарм. С негромким подвыванием и визгом их стаканные экипажи приподнялись над столом и качнулись по воздуху к Артуру, в высшей степени беспомощному и несоображающему, который все дальше забивался в угол, откуда не было выхода.
      Триллиан отчаянно схватила его за руку и пыталась оттащить к дверям, с которыми, пытаясь их открыть, боролись Форд с Зафодом. Но Артур был мертвым грузом, казалось, его загипнотизировал воздушный десант нападающих грызунов.
      Девушка пронзительно визжала на него, но он лишь хлопал глазами.
      Еще один рывок, и Форду с Зафодом удалось распахнуть дверь. По другую ее сторону стояла небольшая группа угрожающего вида мужчин. Единственное, что можно было о них подумать — то, что это отъявленные магратейские злодеи. Скверно выглядели не только они, медицинское оборудование при них тоже было далеко не милым. Бандиты атаковали.
      Итак, Артуру собирались вскрыть голову, Триллиан выла, не в силах ему помочь, а Форд с Зафодом готовились схватиться с головорезами, бывшими куда тяжелее и вооруженнее их самих.
      В этот миг чрезвычайно удачным оказалось то, что каждый сигнал тревоги на планете разразился ушераздирающим звоном.

1

      — Опасность! Опасность! — затрубили по всей Магратее клаксоны. — На планету приземлился враждебный корабль. Вооруженные нарушители в секции 8А. Посты защиты, посты защиты!
      Двое мышей раздраженно фыркали над осколками своих стеклянных экипажей, лежавших разбитыми на полу.
      — Проклятие, такой переполох ради двух фунтов мозгов землянина, ворчала мышь Фрэнки, Она сновала взад и вперед, розовые глазки сверкали, нежная белая шубка яростно искрилась статическим электричеством.
      — Единственное, что нам теперь осталось, это напрячься и подделать вопрос, изобрести такое, что может правдоподобно прозвучать, — сказала Бенджи, задумчиво поводя усами.
      — Тяжело, — ответила Фрэнки и задумалась. — Как насчет «Что такое: желтое и опасное?»
      Бенджи мгновенно оценила вариант.
      — Нет, нехорошо. Не подходит к ответу.
      На несколько секунд товарки погрузились в раздумья.
      — Порядок, — сказала Бенджи. — «Что получится, если умножить шесть на семь?»
      — Нет-нет, это слишком буквально, слишком очевидно. Не удастся поддержать азарт и интерес.
      Мыши снова задумались. Фрэнки предложила очередной вариант.
      — Есть мысль: «Сколько дорог должен пройти человек?»
      — А! Ага, вот это звучит многообещающе! — Бенджи немного поиграла с фразой. — Да! Это великолепно! Звучит очень многозначительно, но в действительности не предполагает никакого ответа. «Сколько дорог должен пройти человек? Сорок две». Великолепно, чудесно, это их обманет. Фрэнки, малышка, дело у нас в кармане!
      Разволновавшись, мыши сплясали сумасшедший танец.
      На полу, неподалеку от них, лежало несколько мужчин угрожающего вида, стукнутых по головам призами, что потяжелее.
      В полумиле от них четыре человека пробирались по коридору, отыскивая выход. Люди вышли в просторный открытый компьютерный зал и дико огляделись.
      — Какой путь предпочтешь, Зафод? — спросил Форд.
      — Если наугад, то туда, — ответил тот и бросился бегом направо, в проход между стеной и блоками компьютера. Остальные поспешили следом. Вдруг Зафода слегка приподняло разрядом Прибе-Убей энергии, прошедшим в нескольких дюймах впереди и выжегшим небольшой участок стены.
      Голос из громкоговорителя произнес: «Так, Библброкс, ты попался. Мы тебя накрыли».
      — Полиция! — прошипел Зафод и, пригнувшись, завертелся по сторонам. — Ну что, Форд, попробуешь?
      — Хорошо, давайте туда, — ответил Форд и все четверо побежали в проход между дисководами.
      В конце прохода возникла фигура одетого в космический скафандр тяжеловооруженного полицейского, поводившего ужасным Прибе-Убей ружьем.
      — Мы не хотим тебя убивать, Библброкс! — прокричала фигура.
      — Это мне отлично подходит! — крикнул Зафод в ответ и нырнул в широкую щель между двумя блоками процессора.
      Остальные сделали то же самое.
      — Их там двое, — сказала Триллиан. — Мы окружены.
      Они втиснулись в угол между стеной и большим блоком памяти.
      Они затаили дыхание и ждали.
      Внезапно воздух взорвался разрядами энергии: это оба полицейских одновременно открыли огонь.
      — Эй, да они стреляют в нас, — сказал Артур, сворачиваясь в тугой шар. — А мне казалось, будто они говорили, что не хотят этого.
      — Ага, мне тоже так показалось, — согласился Форд.
      Зафод рискнул на миг высунуть голову.
      — Эй, мне казалось, что вы сказали, будто не хотите нас подстрелить! — выкрикнул он и снова пригнулся.
      Они ждали. Секундой позже раздался ответ.
      — Нелегко быть полицейским!
      — Что он сказал? — удивленно прошептал Форд.
      — Он сказал, что нелегко быть полицейским.
      — Ну так это только его личное дело, правда?
      — Я тоже так подумал.
      Форд закричал в ответ.
      — Эй, послушай! По-моему, у нас довольно собственных хлопот с твоей стрельбой! Так что, если сможешь не наваливать на нас еще и твои заботы, то нам станет легче!
      Наступила еще одна пауза, потом снова зазвучал громкоговоритель.
      — Теперь послушайте меня, парни. Вы имеете дело не с какими-нибудь тупыми, жмущими на курок копеечными низколобыми безмолвными идиотами с поросячьими глазками! Мы — умные думающие ребята, и, наверное, очень бы вам понравились, встреть вы нас поприветливее. Я не расхаживаю, расстреливая людей направо и налево, и не заливаю потом это в злачных барах космических рэйнджеров, как некоторые, кого бы я мог назвать! Я расстреливаю людей направо и налево, а потом переживаю это, часами изливая душу своей девушке.
      — А я пишу романы, — вступил в разговор другой полицейский. Правда, ни один из них еще не опубликовали, так что должен предупредить, настроение у меня неваааажное!
      У Форда глаза наполовину вылезли из орбит.
      — Кто эти парни?
      — Не знаю. По-моему, лучше бы они стреляли, — ответил Зафод.
      — Так вы намерены спокойно выйти, или нам вас выкуривать? — снова закричали полицейские.
      — А чего бы вам самим хотелось? — прокричал Форд.
      Миллисекундой позже воздух вокруг них опять закипел от Прибе-Убей разрядов, осыпавших компьютерный блок, за которым они прятались.
      В течение нескольких секунд пальба продолжалась с невыносимой интенсивностью.
      Когда она прекратилась, стало почти тихо, только затихало эхо выстрелов.
      — Вы еще там? — позвал один из полицейских.
      — Да, — отозвались они.
      — Это вовсе не доставило нам удовольствия, — прокричал другой полицейский.
      — Мы бы сказали то же самое, — отозвался Форд.
      — А теперь, Библброкс, послушай, и лучше бы тебе слушать, как следует!
      — Почему? — крикнул Зафод.
      — Потому, — закричал полицейский, — что это будет очень интеллигентно, весьма занимательно и гуманно! Либо вы все сейчас сдадитесь, и дадите себя немного поколотить, правда, не очень сильно, конечно, поскольку мы твердые противники бессмысленного насилия, либо мы взорвем всю планету и, может быть, еще одну или две, которые заметим на обратном пути!
      — Но это сумасшествие! — выкрикнула Триллиан. — Вы этого не сделаете!
      — О нет, сделаем! Правда? — полицейский обратился к напарнику.
      — О да, нам придется, о чем речь, — отозвался тот.
      — Но почему? — потребовала ответа Триллиан.
      — Потому, что существуют вещи, которые должно делать, даже если ты просвещенный, либеральный полицейский, знающий все о сентиментальности и тому подобном!
      — Я просто не верю этим ребятам, — пробормотал Форд, качая головой.
      — Ну что, пострелять в них еще немного? — крикнул один полицейский другому.
      — Давай, отчего же нет?
      И они выпустили еще один огневой вал.
      Жара и грохот стояли просто фантастические. Потихоньку компьютерный блок начал сдавать. Передняя часть его почти вся расплавилась, и густые ручейки расплавленного металла стали подбираться к месту, где пряталась компания. Товарищи забились еще глубже, и стали ждать конца.

1

      Но конец так и не наступил, по крайней мере, в тот момент.
      Совершенно неожиданно стрельба прекратилась, а внезапную тишину прервали странные булькающие звуки и шум падения.
      Четверо спутников переглянулись.
      — Что случилось? — спросил Артур.