Русская классика XX века - Изгнание владыки (Часть 4)

Уже не больше полукилометра отделяло бегущих от гряды торосов. Люди, пробиравшиеся среди льдов справа, были еще ближе. - Назад! - скомандовал майор. - К скафандрам! Скрытно, не обнаруживая себя! Когда, усталые и запыхавшиеся, они прибежали к разводью, на торосах, только что покинутых ими, появились фигуры людей. Трое, бежавшие с востока, тоже приблизились: очевидно, с геликоптера им велели изменить направление и бежать наперерез отступающему отряду. - Пожалуй, успеем, - сказал Иван Павлович, помогая Диме надеть скафандр. Майор тем временем сшивал электроиглой скафандр на Плутоне, который, по приказанию Димы, сразу, без обычных проволочек, влез туда. Раздалось несколько выстрелов. Пули взрыли лед, его осколки звякнули о скафандр Димы. Вокруг возникло несколько струек дыма. Гонимые ветерком, вырастая и ширясь, они неслись на майора и его друзей. В воздухе разлился сладкий запах, глаза заслезились. - Скорее в скафандр, Иван Павлович! - приказал майор. - Газовые пули! Сам он, окончив работу над скафандром Плутона и выхватив из кобуры световой пистолет, выбежал за газовую полосу, припал на колено за глыбой льда и прицелился. - Надо немного умерить их пыл... - говорил он, нажимая кнопку на рукоятке пистолета. Послышался резкий свист. Один человек из ближайшей группы упал и исчез среди нагромождения торосов. - Ото! - воскликнул Иван Павлович, скрепляя на себе иглой стальные, брюки и обувь. - Недурно для дистанции в триста метров! Дима, подтащи Плутона к разводью и сам будь готов. Послышался новый свист пистолета. Люди моментально скрылись, словно провалившись. Над дальними торосами, где была первая группа, взвилось и заискрилось в лучах солнца облачко снежной пыли. Сверху послышались тихое жужжание и одновременно несколько выстрелов. Дымок на льду сгустился. Майор поднял голову. На высоте пятисот метров в воздухе висел геликоптер. - Кончайте одеваться, Иван Павлович, - сказал майор, не повышая голоса. Что же вы стоите, голубчик, как на параде? Недолго и пулю получить или отравиться. Не забывайте, что нам еще в поселок надо попасть... Иван Павлович поспешно заканчивал одевание. Все же время от времени он успевал посылать выстрелы то в одну, то в другую сторону. - Готово! - откликнулся через минуту бравый моряк и закашлялся. Но кашель резко оборвался под шлемом, который в это мгновение он надел на голову. - Дима, стреляй в белый свет, - сказал майор. - Попадешь не попадешь лишь бы головы не поднимали или ползком ползли. Иван Павлович, поддерживайте огонь! Я одеваться буду. Он выпустил еще несколько пуль по геликоптеру. Дима и Иван Павлович продолжали стрельбу. Очевидно, одна из пуль майора попала в самолет, так как тот резко взмыл кверху, посылая вниз выстрел за выстрелом. С торосов тоже усилилась стрельба, хотя людей не было видно. Вокруг маленького отряда и лед и вода в разводье словно кипели, но усилившийся ветер быстро разгонял ядовитые дымки. Осколки льда летели со всех сторон. Пули свистели: две ударили в Диму, стоявшего на виду, одна угодила в скафандр Плутона, но все отскочили, не причинив никому вреда. Пригнувшись и не дыша, майор бросился сквозь сизый дымок, закрывавший разводье, вытащил свой скафандр и вновь скрылся за торосом. Под неумолчный свист пистолетов Ивана Павловича и Димы он, по своей обычной манере, не торопясь оделся и отдал команду: - Дима с Плутоном - в воду! Иван Павлович - в воду. Я буду прикрывать отступление. Он возобновил стрельбу, теперь уже почти не скрываясь. Несколько пуль защелкало по его скафандру, прозрачные струйки дыма окружили его. - Живей, Иван Павлович! - повторил майор, заметив какое-то движение среди нападающих. - Сейчас бросятся в атаку... - Пошли в воду, - ответил голос Ивана Павловича, прерываемый легким кашлем. Послышались звон и хруст молодого ледка и три сильных всплеска воды. Одновременно донеслись громкие крики со стороны торосов. Метрах в двухстах от разводья во весь рост поднялись люди. Крича и стреляя, оступаясь и падая, они начали быстро скатываться с торосов. Две пули одновременно щелкнули о скафандр майора. Майор покачнулся от этого двойного удара, но, выпрямившись, послал ответные две пули и успел заметить, как еще один человек, схватившись за грудь, упал на снег. Майор повернулся к разводью и вдруг остановился, окаменев: в стороне, метрах в пятнадцати, полускрытая ропаками и мелкими торосами, медленно и тяжело вылезала из воды на лед фигура в скафандре, точь-в-точь таком же, как на майоре и его друзьях. Крики атакующих приближались, и долго думать не приходилось. Было ясно: кто-то из шахты номер шесть приплыл сюда за каким-то делом, не зная, что здесь враги. И, не медля ни минуты, со всей быстротой, какую допускал скафандр, майор заковылял к неожиданному гостю. Он уже почти вплотную приблизился к неизвестному, когда тот наконец встал на ноги у самого края льда и выпрямился. В то же мгновение, схватив незнакомца в свои стальные объятия, майор бросился в воду, увлекая его за собой. - Что случилось? - встревоженно воскликнул Иван Павлович, запуская винт и бросаясь к месту, где в зеленоватой тьме, сплетаясь и вертясь, опускались все ниже два скафандра. - Вяжите ему ноги... - услышал Иван Павлович хриплый, задыхающийся голос Комарова. Ошеломленный, ничего не понимая, но привыкший в экстренных случаях, не раздумывая, выполнять распоряжения своего командира, Иван Павлович сорвал с пояса веревку и... остановился: в темноте он не мог разобрать, на какую пару из четырех энергично работающих ног накинуть петлю. Привычным движением он зажег фонарь на своем шлеме. Яркий луч скользнул по синеватым скафандрам, по прозрачному шлему, сквозь который виднелось побагровевшее от напряжения лицо майора, и задержался на знакомом смуглом лице с горбатым носом и небольшим розовым шрамом на лбу. - Коновалов! - вскрикнул Иван Павлович. Даже когда его ноги были крепко стянуты веревкой, Коновалов продолжал биться и извиваться, пытаясь вырваться из объятий майора. - Вы не имеете права... - хрипел он, отбиваясь ногами. - Вы ответите... Пустите... Я со срочным поручением Лаврова на лед... Отпустите сейчас же... Я опоздаю туда... Вы ответите... - Спокойно... спокойно... - уговаривал его Комаров, выворачивая руки Коновалова за спину. - Ваши друзья на льду подождут... Вяжите, Иван Павлович... Я придержу... Дима, подай веревку... Еще через минуту Коновалов со связанными руками и ногами беспомощно висел в воде между майором и Иваном Павловичем. - Это вам не пройдет, - продолжал хрипеть Коновалов. - Вы за это ответите... - Ответим, ответим! - подхватил уже пришедший в себя Иван Павлович. Ответим и за появление иностранного самолета на территории Союза и за стрельбу в советских граждан... Будьте спокойны... Он уже закончил приготовление двух больших петель на концах веревки, связывавшей Коновалова, и надевая одну из них себе через плечо, обратился к майору: - Ну-с, Дмитрий Александрович, начнем буксировать этот мертвый груз к поселку? Надевайте вторую петлю... - К поселку... - хрипло засмеялся вдруг Коновалов. - К поселку?! Плывем, плывем... Если вы его еще найдете... - Там посмотрим, - после минуты молчания сдавленным голосом отозвался майор, запуская одновременно с Иваном Павловичем винт. - И горе вам... Горло его что-то перехватило, и слова оборвались... В полном молчании отряд понесся на запад, увлекая за собой Коновалова. Море было пустынно. Лишь тени каких-то неразличимых рыб изредка мелькали по сторонам да одинокие тюлени появлялись и тут же исчезали, взмывая к поверхности. Через десять минут стремительного и молчаливого плавания далеко впереди показалось слабое сияние, похожее на пятнышко светящегося тумана. - Поселок впереди по правому борту! - радостно закричал Иван Павлович. Это прозвучало так неожиданно, что в первое мгновение ни майор, ни Дима не смогли проронить ни звука. Неужели конец всем лишениям, тревогам и опасностям? Звонкий, радостный голос Димы переплелся со сдержанным густым голосом майора: - Где? Где? - А вон направо чуть виднеется светлое пятнышко... Оно медленно росло, светлело, это пятнышко, постепенно распространяясь все шире и выше по темному подводному горизонту. И вдруг посреди этого туманного сияния сверкнула ослепительная молния, вспыхнуло огромное багровое зарево, сейчас же потухшее, раздался громовой удар. Грохочущее эхо, многократно отраженное дном океана и льдами на поверхности, прокатилось и заглохло. Что-то мягкое, но непреодолимо мощное толкнуло оглушенных и ослепленных людей, потащило их назад, несмотря на работу винтов. Спокойное туманное сияние, заполнившее было почти четверть подводного неба, исчезло, и перед глазами ослепших на мгновение людей опустилась тьма, еще более черная и непроницаемая, чем обычная ночь морских глубин. - Что это? Что случилось? - спрашивал Дима. - Катастрофа... - дрогнувшим голосом произнес майор. - Катастрофа в шахте... - Гибель!.. Гибель поселка!.. - не своим голосом закричал Иван Павлович. - Вперед! Вперед! Там люди гибнут... - раздалась команда майора. - Горе вам, Коновалов... Не докончив, он выхватил из ножен кортик, одним ударом рассек веревку, связывавшую Диму с аварийным ящиком, и устремился вперед на все десять десятых хода, увлекая за собой Коновалова и Диму с Плутоном. Теперь, без груза, двигаться было легче. Вновь из тьмы, далеко-далеко впереди, начало возникать широкое туманное сияние. Первым его заметил Иван Павлович. Робко, едва слышно он прошептал: - Поселок, кажется, живет... Живет... Живет, Дмитрий Александрович! Последние слова он уже кричал уверенно и радостно. Но голос его вдруг смешался с каким-то гулом, непонятным шумом, сквозь которые прорывались едва различимые голоса и крики. Тревога опять возвратилась в сердце майора и Ивана Павловича. - Что там такое? - бормотал Иван Павлович. - Что делается в поселке? Дима плыл позади, прижимая к себе Плутона, не имея сил собрать мысли, подумать, представить себе ясно, в какой вихрь событий он попал. Он чувствовал себя жалкой соломинкой в яростной толчее каких-то могучих волн. Сияние вдруг как-то сразу выросло, охватило половину горизонта, сделалось ярким и сильным. И под все шлемы ворвались звонки, уханье подводных клаксонов1, зазвучали ясные, возбужденные, перебивающие друг друга голоса: - Листы подавай!.. - Цемент! Цемент сюда! - Дорогу! Дорогу!.. Световое пятно росло и ширилось, превращаясь в светящееся желтое облако, отсветы которого ложились солнечными бликами на шлемы и скафандры мчащегося вперед отряда. - Ура! Поселок живет! - неистово закричал Иван Павлович. - Мы слышим их! - Осторожней, Арсеньев! - переплетаясь с голосом Ивана Павловича, ясно прозвучал чей-то тревожный голос. - Подальше! Подальше от края... - Лавров! Лавров! - словно безумный, закричал вдруг Дима. - Сергей Петрович! Милый... родной... Это я! Это Дима! Сергей Петрович!.. Сергей Петрович! Голос его затерялся в отчаянном многоголосом крике: - Держи! Держи! Арсеньев! Арсеньев!..
      ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ ДОЛГОЖДАННЫЕ ВСТРЕЧИ (Продолжение)
      Вот что произошло в поселке после гибели Грабина. Двери всех секторов были раскрыты, и клубы пара неслись из них, заполняя весь тоннель едва проницаемым для глаз туманом. Если бы не эскалаторы, добраться до щита было бы трудной задачей. Кундин догнал Лаврова недалеко от входа в тоннель, и они вместе, став на движущуюся ленту эскалатора, понеслись к щиту. - Туман стал как будто реже, Григорий Семенович, - сказал Лавров. - Вы не замечаете? - Определенно реже, - ответил Кундин. - Еще рано утром, когда я после совещания спустился сюда, в двух шагах ничего нельзя было разобрать... - Кажется, дело идет к концу. Могло быть хуже. Это будет для нас хорошим уроком. Какая бы ни была на пути горная порода, надо проходить ее обязательно с глубокой разведкой. Все равно, встретится ли мягкая осадочная порода или интрузивная. - Да, Сергей Петрович... - согласился Кундин, и его голос сразу потускнел. - Это все упущение... Моя вина. И я дорого заплатил за этот урок... Человеческой жизнью заплатил... В нарастающем гуле воды работающих вентиляторов и насосов оба замолчали. - Где тело Грабина? - спросил через некоторое время Лавров. - В его комнате... - Врачи уже дали заключение? - Да. Он умер от удара о щит во время падения с этой огромной высоты. - Скафандр был цел? - Да. Тело совершенно не пострадало от высокой температуры. Эскалатор то всползал на крыши галерей, то спускался с них на дно тоннеля. На встречной ленте показывались время от времени расплывчатые силуэты людей, ящиков, машин. Сквозь туман стало понемногу пробиваться оранжевое пятно. - Цвет лавы изменился, - заметил Лавров. - Да, да! - встрепенулся Кундин. - Влияние холодильных машин сказывается. - А мощность потока лавы? - Сильно уменьшилась. Вязкость увеличилась. Выход газов почти прекратился. Внутреннее давление упало на три четверти. - Хорошо. Думаю, ничего ужасного не будет, - говорил Лавров. - Вероятно, дня через два все будет ликвидировано, и мы сможем возобновить проходку. Вы слушали статью Герасимова? Перед сном я пропустил тонленту с этой статьей через аппарат. И эта авария и гибель Грабина произвели тяжелое впечатление на некоторых участников строительства. - Ничего, - сказал Кундин. - Строительство будет доведено до конца. Никакое великое дело не проходит без потерь. У самого щита, где было множество мощных вентиляторов, туман стал реже и прозрачнее. Лава лилась откуда-то сверху, из облаков пара, несколькими тягучими струями красноватого цвета и расползалась внизу, за щитом. Количество брандспойтов здесь было увеличено, вода растворяла лаву, а насосы выкачивали горячую пульпу из-за щита и выбрасывали наверх. Людей почти не было видно. Под шлемами скафандров лишь изредка звучали человеческие голоса. Было незаметно, что здесь происходит напряженная борьба с могучей стихией, идет поединок между волей человека и взбунтовавшимися силами природы. Люди спокойно, без суеты работали у своих аппаратов и механизмов. За щитом сквозь пелену оранжево-красного тумана едва видна была стена породы, усеянная мерцающими основаниями проникших в нее сверл. К ним сквозь двери в щите тянулись черные змеи переплетавшихся шлангов. Еще выше темнело несколько выдвинутых площадок, откуда со свистом и жужжанием входили в породу новые сверла, ведя наступление на магмовую жилу. Средний горизонтальный эскалатор высоко вверху переносил Лаврова и Кундина из бокового сектора щита на его центральную площадку, к одинокой фигуре гидромониторщика у пульта, когда какой-то мощный глухой гул мягко ворвался в тоннель и проник под шлемы людей. Лавров почувствовал, как внезапно дрогнул под его ногами гигантский щит. На одно мгновение ему показалось, будто щит качнулся вперед, потом назад, готовый рухнуть вместе с людьми и сотнями машин. Сердце Лаврова замерло, он схватился рукой за бегущие перила эскалатора. И в тот же миг все необъятное пространство тоннеля наполнил ужасный, леденящий душу вой сирены, и среди множества ламп и прожекторов, звездным роем освещавших тоннель, внезапно засветились, как раскаленные метеоры, огромные кроваво-красные шары. И сирена и шары, казалось, кричали и звали на помощь: "Все наверх!.. Смертельная опасность!.. Спасайтесь!.." Зловещие сигналы были понятны без слов. И внезапно отовсюду показались тени бегущих людей - из галерей, с площадок щита, со дна тоннеля. Все спешили к центральному эскалатору. Меньше минуты длились вопли сирены, потом они сразу оборвались, и гул продолжавших работу брандспойтов и машин показался людям сладостной тишиной. Но кровавые круглые глаза ламп продолжали изливать свой тревожный свет, окрашивая туман в зловещий оттенок. В наступившей тишине под всеми шлемами прозвучал твердый голос: - Молчание! Говорит дежурный диспетчер шахты. Ищу Лаврова и Кундина. - Я и Кундин в тоннеле, - ответил Лавров, подбегая вместе с Кундиным к центральному эскалатору. - Что случилось? - Огромной силы взрыв, - отчетливо докладывал диспетчер, - разрушил нижнюю часть поселкового свода возле главного склада материалов. Механизм заградительного щита на своде не действует. Предполагаю, что сотрясение от взрыва повредило его. Предохранительный слой выдержал удар, но парабола быстро приближается к острому углу склада. Грозят осложнения. Необходимо присутствие Кундина на месте аварии. - Я перехожу в скоростной лифт... - срывающимся голосом ответил Кундин. Скоро будем на месте... - Ваши распоряжения, товарищ Кундин? - настойчиво требовал диспетчер. - Нужно вызвать людей... принимайте скорее меры... Сейчас буду... Кровь ударила Лаврову в голову, и, резко отодвинув Кундина в сторону, словно от невидимого микрофона, он почти прокричал: - Товарищ диспетчер, говорит Лавров! С этого момента слушать только меня! - Есть, товарищ Лавров! - с живостью, словно обрадованный, ответил диспетчер. - Всем из поселка перейти в порт-тоннель и одеться в подводные скафандры. Ворота порт-тоннеля закрыть, оставив лишь калитку. Вышлите на дно к пролому аварийную команду с ремонтными материалами и механизмами... - Курилин не отзывается, - сказал диспетчер. - Не могу найти его. Прикажу взломать склад. - Курилин исчез? - воскликнул Лавров. Страшная догадка, смутное подозрение мелькнуло в его мозгу, но останавливаться на нем не было времени. - Взламывайте склад! Сейчас буду у пролома. Прекращаю разговор. Не дожидаясь приближения кабины лифта к остановке и не обращая внимания на Кундина, Лавров лихорадочно стаскивал с себя подземный скафандр. - Откуда взрыв? - бормотал Кундин, дрожащими руками снимая свой скафандр. - Нас затопит... Мы погибнем... - Замолчите! - возмущенно крикнул Лавров. - Сейчас же из кабины вы отправитесь со всеми детьми и свободными людьми в порт-тоннель! Слышите? И не выходите оттуда! - Сергей Петрович... - продолжал бормотать Кундин, словно не слыша Лаврова. - Мне нужно в порт-тоннель... Там мой подводный скафандр... Я сбегаю за ним, Сергей Петрович... Лавров ничего не ответил. Он презирал, он ненавидел сейчас этого человека. Едва кабина лифта остановилась, Лавров, не оглядываясь, выскочил из нее и устремился из башни в поселок. Поселок напоминал встревоженный жужжащий улей. Люди бежали в разных направлениях: одни - к закрытым воротам порт-тоннеля, другие - в противоположную сторону, к главному складу. Голос диспетчера громко и внятно разносился под сводом поселка: - Распоряжения заместителя министра Лаврова обязательны для всех... У разбитых ворот склада несколько человек при помощи выдвижной стрелы электрокрана быстро и почти безмолвно нагружали большие электрокары пластинами прозрачного металла, мешками из черного непромокаемого материала, пузатыми баллонами с какой то зеленоватой жидкостью разными аппаратами и механизмами. Лавров заметил знакомое полное лицо под высоким "философским" лбом. "Арсеньев... - подумал на бегу Лавров. - В аварийной команде... Хорошо... " Молодая женщина в спортивном костюме неслась впереди Лаврова большими легкими прыжками. Ее черные подстриженные волосы развевались на бегу. Она оглянулась показала на мгновение смуглое лицо с горящими черными глазами, и Лавров машинально отметил про себя: "Сеславина... Молодец..." Из-за здания склада стремительно выбежал человек и резко остановился перед Лавровым Это был Садухин. -Товарищ Лавров! - запыхавшись, произнесен. - Хорошо, что пришли... Парабола своей вершиной уже уткнулась в угол склада... Деформируется под огромным давлением воды... Лавров молча кивнул головой и быстро обогнул здание. Необычная картина, до сих пор знакомая ему только по лабораторным опытам, предстала его глазам. Огромная рваная пробоина зияла в своде, начинаясь от его подножия. От краев пробоины выпячивалась внутрь поселка прозрачная парабола, закругленная вершина которой достигла задней стены склада и упиралась в его острый угол. Тревога диспетчера и Садухина сразу стала понятной Лаврову и передалась ему. Вся чудовищная сила взрыва израсходовалась на разрушение мощного материала свода. Свод был разрешен, но его внутренний предохранительный слой из искусственного прозрачного каучука, как податливый пластырь, принял на себя огромное давление наружной воды и, медленно уступая ему, стягивая к себе на помощь прозрачный каучук с соседних, не пострадавших участков свода, выпячивался огромным тупым конусом внутрь поселка. Но растяжимость каучукового пластыря, по-видимому, уже достигла предела. Аварийная команда должна была сейчас же после взрыва поставить на пути параболы горизонтальный домкрат с раздвижной параболической "шапкой" для встречного давления на параболу, пока другая аварийная команда снаружи заделает пробоину свода. Это не было сделано. Парабола, выдерживая огромное наружное давление, растянулась уже в длину по шести метров и, очевидно, скоро должна была лопнуть. Угрозу усиливало и то обстоятельство, что парабола, соприкасаясь своей закругленной вершиной с углом склада, начала деформироваться. В то же время здание склада под огромным давлением начало подозрительно скрипеть. Человек десять аварийной команды, очевидно плохо инструктированных Кундиным, беспомощно топтались на месте, не зная, что делать. Надо было поскорее принять меры, чтобы предотвратить катастрофу. Домкрат с параболической "шапкой" был уже бесполезен. - Садухин, - приказал Лавров, - возьмите несколько человек и разрушьте, чем можете, угол склада! - Егоров и Анохин, за мной! - крикнул Садухин. - В склад за ломами и кирками! По микротелефону Лавров на всякий случай приказал диспетчеру открыть восточный котлован под поселком, наглухо закрыть шахту, выключить все ее механизмы, кроме света, и уйти с поста. Но едва он успел закончить приказ, как здание склада со скрипом, похожим на стон, пошатнулось и стало крениться набок. Одна сторона вершины параболы расползалась по стене склада, другая выпятилась за его углом. Разрыв был неизбежен... - Садухин, вон из склада! - закричал во весь голос Лавров. - Все в порт-тоннель! В то же мгновение раздался грохот, покрывший последние слова Лаврова. Угол склада отделился и полетел вниз, словно пушинка, подхваченная ветром. Верхняя часть стены обвалилась и рассыпалась градом пустотелых кирпичей. Мощная струя воды, толщиной больше метра, с воем ударила в стену здания, окружив его облаком водяной пыли и брызг. Здание рухнуло, словно карточный домик. Грохот падающих стен, шум воды, крики людей смешались. Лавров и все находившиеся возле него бросились вправо, по улице поселка. Выбежав из-за склада, Лавров успел заметить, как перед воротами здания, позади бегущих людей, медленно раскрывалось стекло мостовой, обнаруживая черную пустоту. Садухин последним успел перескочить через длинную расходящуюся трещину, в которую, пенясь и бурля, уже падал нарастающий поток воды. Еще дальше, ближе к порт-тоннелю, катилась вереница нагруженных электрокаров, сопровождаемая бригадой Арсеньева. Уже почти достигнув раскрывшихся перед электрокарами ворот порт-тоннеля, Лавров остановился. Внезапная мысль, словно обухом, ударила его. Он побледнел и, выхватив из кармана свой микротелефон, крикнул: - Диспетчер! Диспетчер! - Диспетчер слушает, - прозвучал спокойный ответ. Ярость охватила Лаврова. - Что же вы там торчите? - закричал он вне себя. - Я приказал уходить! Вон из башни немедленно! - Прошу прощения, товарищ Лавров, - ответил с некоторым смущением диспетчер. - Гидромониторщик Георгиевский упал с эскалатора, получил сильный ушиб и задержался. Теперь поднимается в лифте. Жду его, кабина подходит. - Простите... - пробормотал Лавров. - Вы управитесь с ним? Я пошлю на помощь... - Спасибо, товарищ Лавров. Не беспокойтесь. Он свободно передвигается. Кабина подошла. Выключаю лифт... Задраиваю шахту... Прекращаю разговор... Лавров оглянулся. Вдали, между центральной башней поселка и развалинами склада, зиял огромный квадратный котлован. Гигантская, уже во всю ширь пролома, струя воды, с ревом проносясь над грудой развалин, почти достигла краев котлована. Мощный, белый от пены водопад с грохотом низвергался в его черную пустоту. "Наполнится минут через восемь... - быстро подумал Лавров. - Успею... Что за чудесный народ!.. А я орал на диспетчера". Через маленькую калитку Лавров вошел в уже закрытый порт-тоннель. Все население поселка, человек сто вместе с детьми, собралось здесь. Люди разместились на причалах для подводных лодок, на грудах нераспакованного груза, на штабелях ящиков, тюков, мешков. Мужские, женские и детские голоса тревожно перекликались, слышался детский плач. Большинство людей было уже в подводных скафандрах, но пока без шлемов, остальные поспешно заканчивали одевание. Возле ворот порт-тоннеля несколько человек в обычной одежде быстро нагружали электрокары, пользуясь малыми электрокранами. Бригада Садухина в полном подводном снаряжении, с нагруженными электрокарами стояла у наглухо запертых дверей выходной камеры. Из камеры доносился глухой гул наполняющей ее воды. - Сюда, сюда, товарищ Лавров! - послышался знакомый голос из гардеробной. - Здесь скафандры... Это был Садухин. - Вызовите ко мне портового коменданта, товарищ Садухин, - проговорил Лавров, надевая скафандр. - Вызываю коменданта, - ответил Садухин, нажимая на стене одну из кнопок, и произнес в невидимый микрофон, скрытый в стене: - Коменданта порт-тоннеля к заместителю министра товарищу Лаврову в гардеробную! Слова его прокатились под сводом тоннеля, покрывая разноголосый шум. - Где бригада Арсеньева? - сшивая брюки электроиглой, спросил Лавров. - В выходной камере, - быстро ответил Садухин. - Отправилась к пролому. - Передайте главному автоматчику шахты Егорову, - продолжал Лавров, обращаясь к Садухину, - чтобы он немедленно по выходе из поселка всплыл над сводом и принялся за исправление механизмов аварийного щита. И скажите своей бригаде, товарищ Садухин, чтобы захватила с собой несколько малых электрокранов... В гардеробную донесся шум насосов: бригада Арсеньева вышла на дно, камера освобождалась от воды. - Есть захватить с собой малые электрокраны! - ответил Садухин. - Иду к бригаде... - В гардеробную вбежал комендант порт-тоннеля. - По вашему вызову, товарищ Лавров... - Лично следите за калиткой в воротах порт-тоннеля, - прервал его Лавров, поднимая шлем над головой. - В центральной башне задержались диспетчер и гидромониторщик. Если через три минуты они не появятся, вызовите охотников для оказания им помощи... Завинчивая на ходу воротник шлема, Лавров вслед за комендантом поспешно заковылял из гардеробной. Дверь в опустевшую выходную камеру была уже открыта. В камеру входила бригада Садухина с гружеными электрокарами и электрокранами. Лавров присоединился к ней. - Всем настроить телефоны на общую волну, - сказал он. - Готово! Настроены! - послышались под шлемом Лаврова разноголосые ответы, перепутавшиеся с другими возникшими откуда-то голосами и шумом. Вода уже заливала пол камеры. - Товарищ Арсеньев! - вызвал Лавров. - Здесь! - ответил знакомый голос. - Что делаете на дне? - Подходим к пролому. Ил очень вязкий, электрокары идут с трудом... - Листы с вами? - Со мной. - Они значительно меньше пролома. Начинайте закладывать и приваривать их снизу на рваных углах. Постепенно наращивайте листы к центру, с противоположных сторон пролома. - Будет сделано, товарищ Лавров... Пришли... - Будьте осторожны... Держитесь в стороне от пролома... Струя захватит... - Не беспокойтесь... - Товарищ Садухин! - Здесь... - Ту же работу ваша бригада будет делать в верхней части пролома... - Есть, товарищ Лавров! - Товарищ Егоров! - Здесь! - отозвался густой рокочущий бас. - Вам к механизмам заграждения на вершине свода... - Знаю, товарищ Лавров... Вода заполнила камеру. Лавров нажал кнопку у выходных дверей, двери медленно вползли в стены. Все устремились на дно. Одна человеческая фигура тотчас взвилась и через минуту исчезла где-то над сводом поселка. У пролома в облаке взмученного ила суетились люди Арсеньева, с треском и шипением горели синеватые огни, гудели электрокраны, поднимая с электрических тележек и подавая к пролому большие толстые листы прозрачного металла. Люди, стараясь держаться подальше от пролома, подхватывали висевшие над дном пластины, подтягивали их к своду и накладывали на рваные края пролома, уже залитые горящей цементирующей жидкостью. Иногда приподнятая над дном тяжелая плита вдруг взлетала, словно лист бумаги, подхваченный бурей, и, вертясь в воде, рвалась на тросе к пролому, притягиваемая к нему силой потока. Крановщик с трудом отводил подпрыгивающий тяжелый кран в сторону, и успокоенный лист ложился в разлившееся пламя на другой лист, высунувшись за его край к центру пролома. Бригада Садухина приступила к установке своих электрокранов. Два человека поднялись над дном, держа в руках баллоны с вязким полужидким цементом и пытаясь приблизиться к верхнему краю пролома. Но мощная струя чуть не увлекла их с собой. Они едва успели вырваться, быстро переведя винты на полную мощность. - Засасывает, товарищ Лавров! - послышался крик. - Обвязаться металлическим тросом! - приказал Лавров. - Свободный конец приварить к своду! Товарищ Садухин, без этого не допускать людей к работе! Работа внизу, в бригаде Арсеньева, уже наладилась. - Листы подавай! - крикнул Арсеньев замешкавшемуся крановщику. - Цемент! Цемент сюда!.. - Дорогу! Дорогу! - кричал крановщик. В глухом гуле рвущейся сквозь пролом воды, в шуме перекликающихся голосов, гудения электрокаров и кранов, шипения и треска горящего цемента под всеми шлемами вдруг прозвучал чей-то крик: - Ура! Поселок живет! "Кто это? - подумал Лавров. - Слишком рано..." И вдруг громко с внезапной тревогой закричал: - Осторожней, Арсеньев! Подальше! Подальше от края!.. Но Арсеньев как-то странно подпрыгнул вверх и в сторону и неуловимо быстро, вертясь с раскинутыми руками, понесся прямо в пролом. Раздались полные отчаяния крики: - Держи! Держи! Арсеньев! Арсеньев! Арсеньев мелькнул в последний раз и пропал в зеленоватой струе воды за проломом. На мгновение все застыли от ужаса. А в ушах у всех звенел детский ликующий голос: - ...Это я! Это Дима! Сергей Петрович!.. "Я с ума сошел... - пронеслось в голове Лаврова. - Откуда Дима?" И тут же, перекрывая шум и гул, сверху донесся мощный бас Егорова: - Все прочь от свода! Пускаю аварийный щит! Все прочь от свода!.. Щит пошел!.. Все отхлынули в сторону. Сверху, по прозрачному своду, с нарастающей быстротой скользнула широкая прозрачная тень. Сорвав только что приваренные листы и взметнув облако ила, щит врезался в дно. Закрыв пролом, он только прилип к своду под огромным давлением океана. И сразу, словно отрезанный ударом ножа, оборвался страшный рев воды и наступила тишина. За проломом, сквозь прозрачное вещество спасительного щита, среди груды залитых водой развалин склада, в спокойном свете солнечных фонарей виднелась сверкающая синеватой сталью фигура Арсеньева с раскинутыми в сторону руками... - Люди!.. Люди!.. - раздался чей-то радостный голос. Все растерянно оглянулись, словно пробуждаясь от сна. Из тьмы глубин к поселку стремительно неслась странная процессия в скафандрах: два человека влекли за собой третьего, связанного по рукам и ногам, за ним следовали еще две тесно прижавшиеся друг к другу фигуры... - Сергей Петрович! - звенел детский голос. - Где вы? Это я! Дима... - Дима! - закричал Лавров, запуская винт и стрелой летя навстречу. Дима!.. Голубчик!..