– Слава дракону! – пронзительный, дерущий уши вопль кликуши, был первым, что услышал легат Сулла, сойдя с корабля, – Люди, бойтесь гнева драконов! Ибо грядут дни Хаоса! И вестники погибели уже собирают кровавую дань!
      Как бы ни был противен голос юродивого, потрясавшего вонючими лохмотьями на лестнице, ведущей от причалов к городу, – по крайней мере, становилось ясно, что драконы действительно есть и сами местные от них не в восторге.
      – Бойтесь драконов! Они пришли, что бы взять! Бойтесь, люди!!! Они рождены, что бы убивать! Они пьют вашу кровь! Они глухи к мольбам, потому что им нечем внимать! Ибо у драконов нет сердца! Бойтесь, люди, – они пришли пожрать ваши!
      – Любопытно, – заметил трибун Клодий Север, – Наверняка очередная секта фанатиков.
      – Скорее всего, – кивнул Сулла, – Но консул был прав, посылая нас. Нельзя допустить ее распространения или паники в провинции.
      Дом проконсула оказался даже богаче, чем ожидалось, а сам проконсул Павел – еще дряхлее, чем можно было предположить. И гораздо – гораздо более испуганным, чем могла бы сделать проверка в лице двоих столичных магистратов.
      – Всадник Сулла Валерий Грецинн, – представился легат, – Полномочный представитель консула и Сената. До нобилей дошли вести о некой секте, которая имеет наглость посягать на устоявшийся порядок.
      В ответ проконсул рассыпался в заверениях, что никаких зловредных сект на территории его провинции не действует, и даже друиды на западе уважают власть консула и законы Республики.
      Сулла нахмурился и пояснил:
      – Я говорю о драконах.
      Павел заметно сбледнул с лица, кажется, уже смирившись с табличкой о горячей ванне.
      – Драконы? Но драконы это не секта… – только и нашелся сказать он.
      – Я вижу вам хорошо известно об их существовании, – сухо заметил легат, – Остается только догадываться, какая причина помешала вам сообщить об этом в Реммий. Просветите же нас с трибуном, что сие есть – драконы?
      – Драконы – это драконы… – старик выглядел жалким и растерянным.
      – Значит, вы утверждаете, что в Паннокии и впрямь объявились крылатые ящеры, покрытые чешуей, с когтями и клыками, пышущие огнем? – тон легата был уже более чем резким, – Откуда же? Из варварских сказок?
      А вот проконсул кажется успокоился, и даже сожалеющее покачал головой.
      – Когда и откуда именно появились драконы неизвестно, но они есть! Уже давно они приходят с территорий варваров, из степей Азии, встречаются среди пиратов… Они не пышут огнем! Обычно выглядят так же как и все люди… только гораздо более опасны. Они физически развиты и сильны, не расстаются с оружием, которым прекрасно владеют… Они приходят, когда и куда им вздумается, что бы взять то, что хотят…
      Легат и трибун невольно переглянулись: проконсул разве что дословно не повторил слова юродивого.
      – Но особых проблем драконы не вызывали никогда! Они не кочуют стаями – в основном это одиночки. И стычки с ними никогда не выходили из разряда уличных происшествий. И уж тем более – драконы никогда не выступали против Республики!
      – Похоже, кто бы они не были, – в вашем лице они приобрели горячего защитника!
      Не могу только понять, по какой причине вы считаете нужным поддерживать этих разбойников! – легат уже стоял, гневно возвышаясь над проконсулом.
      А тот совсем успокоился. Павел откинулся, возложив руки на подлокотники.
      – Вы не понимаете… Это не разбойники. Они не грабят, хотя и убивают иногда, когда не получают желаемое. Они ни на что не претендуют и уж тем более не посягают на Республику! Они просто есть.
      Оба лация смотрели на него в полнейшем изумлении.
      – Вы издеваетесь? – ошеломленно спросил легат, а удивить его было трудно!
      Проконсул усмехнулся.
      – Вы прибыли из столицы, а там драконов еще не встречали. И пока не увидите – не поймете… Боюсь только, что тогда будет уже поздно что-то делать, как и здесь!
      Я понимаю, что драконы опасны. Но не из-за каких-то особенных целей. Они опасны уже просто потому, что существуют. Уж таковы они!
      Выслушавший эту тираду легат признался:
      – Я не могу понять лишь одного – почему вы даже не пытаетесь бороться с ними!
      Проконсул задумчиво склонил седую голову.
      – Не сочтите за оскорбление, но вы – военный, и это видно сразу! Вы привыкли к действиям решительным и быстрым.
      – Не нахожу в этом ничего предосудительного, если эти действия обдуманы и обоснованы, – мрачно бросил легат.
      – Да, но в данном случае, ваш прежний опыт не поможет вам. Куда вы поведете легион? У драконов нет даже деревень – они бродяги, лишь иногда покидающие глухие леса. Вы можете даже сжечь эти леса, но они просто уйдут в другое место.
      По сравнению с мощью Республики их горстка, и они не будут сражаться с вашими солдатами. Кто-то один придет и просто убьет вас, как уже имело место с царем марматов…
      – Вы понимаете, что говорите?! – не выдержал даже Клодий.
      – По вашим словам выходит, что горстка безродных бандитов может держать в страхе провинцию Республики?!
      – Оставьте! – отмахнулся Павел, – Драконы не так уж назойливы. Им и вовсе нет дела ни до чего, кроме собственных прихотей. И действия против них могут лишь навредить нам. Они не признают никаких условностей и статусов – никаких условий, налагаемых обществом. Самого этого общества! Но мы-то люди! И эти условности для нас многое значат: если я, проконсул, начну с драконами непримиримую борьбу, как например Обитель Обретения, то формально это будет означать, что власть, Республика – признает их, и возвышает до статуса своих врагов!
      – И вы предпочитаете делать вид, что их совсем нет, – зло усмехнулся Сулла.
      – Правильно. Подумаешь, искатели приключений…
      – Нобилитет уверен, что такая позиция неоправданна и опасна!
      – Подумайте о другом. Люди боятся их, поскольку они не признают никаких законов, но при этом они считают драконов явлением сверхестественным. Если консулу не удастся одним ударом избавить мир от драконов – а мне почему-то кажется, что не удастся, – авторитет Республики будет непоправимо разрушен.
      – Оставим этот спор, проконсул. Решать не вам и даже не мне – я лишь глаза и уши.
      Проконсул только тяжело вздохнул. Уже то, что Гней Лициний направил в Паннокию не кого-нибудь, а члена своего совета, проверенного командира и соратника, говорило о многом.
      – Легат! – окликнули посланцев прежде, чем они успели покинуть дом. Поскольку тот, кто это сделал, не потрудился подойти к ним и даже подняться со скамьи у фонтана, легат и его спутник приблизились сами.
      – Я Авл Руффин, – представился молодой человек.
      Сын проконсула давно уже не мог назваться юношей, и сложением обижен не был. В темных глазах, смотревших со строгого лица потомственного лация, светились ум и воля, но выглядел он совсем цивильным в своем свободном длинном коллобии с широкими клавусами, что вызвало в обоих посланцах консула подсознательную неприязнь.
      – Мне известно, с какой целью вы прибыли в Лилибей, и в этой связи мне необходимо говорить с вами. Уверен, наша беседа может быть полезна всем.
      – Я слушаю вас, благородный Руффин, – прищурился легат.
      Молодой человек слегка усмехнулся, и вдруг сказал уже совсем другим тоном.
      – Вы не должны принимать слова отца за оскорбление и небрежение своим долгом.
      Увы, после того, как драконы стали и нашим личным горем, он сильно переменился.
      Легат и трибун нахмурившись ждали продолжения.
      – Пять лет назад во время прогулки за городом моя младшая сестра Криспина была похищена одним из них, – сдержано пояснил Руффин. Видимо, боль от потери сестры уже улеглась, либо он великолепно владел собой.
      Клодий не успел задать вопрос, как он опередил с ответом.
      – Все не так просто, – молодой человек с трудом поднялся, опираясь на руку раба, и причина, по которой он не на службе стала ясна: Авл Руффин сильно хромал, едва владея правой ногой.
      Трибун вгляделся в него пристальнее и окончательно уверился, что эти сильные запястья не так давно освободились от воинских браслетов. Скорее всего, во время последней войны с союзом племен квадов, отброшенных Победоносными под командованием Теренция Вара, далеко за Данну.
      – Разумеется, велись интенсивные поиски, – продолжал между тем Авл Руффин, – в ходе которых было уничтожено несколько разбойничьих банд. Многие, давно заслуживающие этого, повисли на крестах… но самого главного тогда узнать так и не удалось… даже того, жива ли она еще. Не удалось даже узнать, кто именно это был. Только то, что дракон. А около года спустя их видели в окрестностях Нибы.
      Не похоже было, что Криспина была несчастна…
      – Вы уверены, что это была ваша сестра? Тот, кто видел – не мог ошибиться?
      – Нет! Это был я. Криспина всегда была любимицей, последней памятью о матери…
      И после того, как стало ясно, что она жива и… среди драконов, отец боится что-либо предпринимать. Нет, не смотрите так, мы понимаем, что она отнюдь не заложница.
      Он боится, что она тоже может пострадать, если против драконов могут быть предприняты какие-либо действия.
      – Невероятно, – проговорил легат, слегка растерянный таким оборотом дела.
      – Отчего же! – снова усмехнулся Руффин, – Криспина всегда была немного своенравна… А ее дракон молод, силен и даже довольно красив… Легат Сулла, и вы трибун, надеюсь, наша тайна не выйдет за пределы этого двора. Криспина считается давно погибшей.
      Легат понимающе кивнул, – не легко признаваться постороннему в позоре своей семьи.
      – Но вы ведь понимаете, что эту ситуацию так оставлять нельзя, и просто необходимо предпринять меры против этих… "драконов".
      – Понимаю. И согласен. Не так давно и я сказал бы, что драконы не слишком опасны: и дело не в Криспине. Драконы появляются уже довольно долгое время. Лет двадцать – не меньше! И не только в нашей провинции, – как оказалось Авл Руффин серьезно был озабочен данным вопросом, – Но поскольку они не подстрекали против консула, не собирали разбойничьих шаек – на них долгое время внимания не обращали: какая разница, как называет себя очередной бродяга, пусть даже очень ловкий и очень наглый… Но их становится все больше! Они появляются уже не только в приграничье. Совершенно открыто! И делают, что хотят! Возможно, варвары согласны мириться с ними, но нельзя позволить подорвать уважение к Республике!
      – Приятно слышать человека, рассуждающего столь здраво. Быть может, раз мы не может надеяться на помощь проконсула, содействие окажите нам вы? – поинтересовался Сулла.
      – Посильное, – незамедлительно согласился Авл Руффин.
      – Мне не требуется ни войск, ни чего-либо иного. Наша миссия исключительно сбор информации о положении в провинции, дабы Сенат и консул могли принять решение. С чего вы посоветуете начать?
      Руффин задумался.
      – Начать – не знаю… Но вам обязательно следует посетить Обитель обретения.
      Монахи культа Безымянного – единственные, кто упорно противостоит драконам, сразу же объявив их исчадьями Хаоса…
      – Да, мы уже имели возможность слышать об этом по дороге, – поморщился Клодий, – Выходит, драконы не просто обнаглевшие бандиты, но принадлежат к одной секте?
      – Здесь, я ни чем не могу помочь вам, но… – Авл Руффин с сомнением посмотрел на молодого раба, на чью руку опирался все время пока они шли по саду, – Брен?
      Раб, по виду из алов, чьи земли начинались за Дравой, притоком Данны, поклонился и произнес:
      – Драконы – владыки Вечности! Воплощение всех сил, – по мимо воли глаза его приняли мечтательное выражение, – Мне было четырнадцать, когда в нашу деревню впервые пришел Черный Скай… Наши мужчины не трусы! Но… никто не решился выйти против дракона…
      Легат кивнул, – алы всегда дрались хорошо, и этот парень стал рабом, скорее всего только потому, что был захвачен раненым.
      – Так значит, вы считаете их… священными… божественными?
      – Но ведь они драконы, – Брен даже улыбнулся слегка, – Да, они являются нам в людском облике, но есть и те, кто видел их истинную суть…
      – Ты – видел? – резко бросил Сулла.
      – Да. Однажды я видел летящего дракона, – серьезно подтвердил раб.
      – Ничего не понимаю, – признался Клодий, когда они шли по узкой улочке к гостинице, не пожелав воспользоваться гостеприимством проконсула.
      – Что ж, а по-моему как раз все ясно, – пожал плечами легат, – С попустительства местных властей, здесь вырос новый культ. Зловредная секта, скорее всего друидская, поражающая воображение простонародья ловкими фокусами. Сначала они вели себя тихо и осторожно, но сейчас видимо почувствовали силу. И угроза эта действительно серьезна. Чернь может верить во что угодно, но если им удалось заморочить голову даже дочери проконсула…
      Он снова покачал головой.
      – Нам следует как можно быстрее доложить об этом консулу и Сенату!
      Некоторое время они шли в раздумьях, лавируя в узких улочках портового города.
      – Да… Но перед этим все же необходимо собрать побольше сведений. Поэтому нам следует разделиться. Ты отправишься в Обитель обретения. Монахи должны хорошо знать с кем сражаются. А я, – продолжил легат на невысказанный вопрос, – займусь поисками друидов, ведь многие местные до сих пор почитают Дагде и Керидвенн не смотря на влияние Обители Безымянного.
      В чем-то проконсул был прав, ни Сулла Грецинн, ни Клодий Север, на двоих почти пол века прослужившие Республике в легионах, не были склонны к напрасной трате времени. На следующий же день, проследив за отбытием Клодия в Обитель Обретения, легат снова направился в дом проконсула.
      На этот раз Авл Руффин принял его и вовсе полулежа на кушетке, – видно старая рана все еще сильно беспокоила его.
      – Приветствую, легат.
      – Приветствую вас благородный Руффин. Я снова вынужден просить вас о содействии.
      – Все что в моих силах.
      – Моя просьба не затруднит вас. Меня интересует раб, которого я видел вчера.
      – Брен? – Авл Руффин удивился.
      – Да. Он давно вам служит?
      – Два года.
      – И вы довольны им? Он ведь ваш личный раб, не так ли? Он предан вам?
      – Уверен в том, – сдержанно отозвался молодой человек, – Но к чему он вам?
      – Он ведь из северных алов, я думаю, что он может быть полезен нам.
      – Каким образом? – немного настороженно поинтересовался Руффин.
      – В каких богов вы верите, благородный Руффин?
      – Боюсь, что я, как и вы, верю во всех богов, – усмехнулся тот, – А значит ни в каких!
      – Да, верно, – усмехнулся в ответ и легат, – а ваш раб?
      – Брен истинный сын своего племени.
      – Храмов и святилищ, во всяком случае открытых, – в провинции не осталось. Но друиды быть должны!
      Авл Руффин нахмурился:
      – Конфликтов с ними не было давно, но думаю, что Брен вряд ли скажет вам что-нибудь.
      Легат слегка дернул губами. Очевидно, что связь между сыном проконсула и пленным алом была теснее и ближе, чем обычно существует между господином и рабом.
      Молодого Руффина не злило своенравие раба, и беспокоил отнюдь не возможный отказ, а те проблемы с посланником консула, – в первую очередь для самого раба, – которые он мог повлечь. Что ж, все было вполне объяснимо. Заметно, что Авл Руффин не отличается гордым и надменным нравом, оба они были молоды, оба в недавнем времени были войнами, и оба пострадали в ходе последней кампании.
      – Я постараюсь убедить его. Моя цель драконы, а не друиды, – смирив себя, заверил хозяина Сулла Грецинн.
      Какая ирония! Не иначе как местный воздух действует разлагающе и на самые твердые умы! Проконсул потакает драконам, сын его – друидам, заведя дружбу с рабом-варваром, а дочка и вовсе сбежала из дома с разбойником…
      Руффин тем временем позвал своего раба, не скрывая владевших им сомнений.
      – Брен…
      Перехватив суровый озабоченный взгляд господина, ал немедленно стал рядом, уже не отводя упрямых глаз от легата, явно будучи готов защищать сына проконсула от любой напасти любым способом.
      – Брен, – неторопливо обратился легат прямо к рабу, – Я спросил твоего господина, как мне найти друидов.
      От него не ускользнуло, как Брен бросил быстрый взгляд в сторону Руффина, и получил такой же молчаливый ответ.
      – Республика не преследует тех, кто не идет против нее, тем более религии.
      Каждый может верить в то, что хочет, лишь бы соблюдал законы. Тем, кто не виновен злоумышлениях, опасаться нечего – я, прокуратор, всадник Сулла Валерий Грецинн, легат четвертого Стремительного, даю в том слово! Я знаю, что обряды соблюдаются здесь. И мне необходимо встретиться с вашими иерофантами либо фламиниками!
      И снова обмен молниеносными взглядами: о да, как видно Авл Руффин во многом покрывал своего раба!
      – Если ты знаешь, где можно найти ваших жрецов, или знаешь того, кто знает, – я прошу, – легат особенно выделил последнее слово: язык не отсохнет, – устроить мне встречу!
      Раб медлил в растерянности, с надеждой снова взглянув на господина, старательно скрывавшего свою тревогу.
      – Трибун, – уже одно то, что ал обратился к хозяину по прежнему званию, сказало легату на сколько они близки, – я попробую…
      – Спасибо, Брен, – искренне ответил лаций, – Иди.
      Когда шаги раба затихли в атриуме, молодой человек обратился к Грецинну:
      – Надеюсь, легат, вы понимаете, что это вопрос не одного дня! – и закончил уже с откровенной печалью, – И понимаете, на сколько шатко перемирие последних лет здесь, на границе…
      Грецинну пришлось ждать около недели, прежде чем за ним послали от Авла Руффина.
      – Легат, – сразу же обратился к нему молодой человек, едва было покончено с приветствиями, – Признаться, я вообще удивлен, что у нас что-то получилось, но ваша просьба была услышана. Брен…
      – Те, с кем я говорил, уже отправились с известиями. И вас будут ждать на озере Цера… – сообщил раб.
      Легат нахмурился – указанное место располагалось на самой западной границе, собственно даже не на границе, а в центре земель, еще не определившихся кому принадлежать. Посещение друидского святилища прокуратором-всадником означало засовывание головы в пасть хищнику. Что если его там будет ждать толпа оголтелых фанатиков? Не мог же он взять с собой когорту другую!
      – Почему именно там?
      – Вам ничего не будет угрожать, ведь вы будете посланником и гостем, – заверил Брен.
      – Убийство магистрата Реммия было бы чудовищной провокацией. Это неизбежная война, а племенам сейчас не до нее. Так что думаю вам и впрямь опасаться нечего, – задумчиво согласился Авл Руффин, – Скорее друиды сами боятся ловушки.
      – Я передал ваши слова… – начал Брен – И клятва лация не рушима! – холодно оборвал его Сулла Грецинн.
      – Я знаю это, – смиренно отозвался раб, и сын проконсула улыбнулся какому-то воспоминанию, – но в Лилибей никто из мудрых не явится…
      Легат прищурился – такое предложение уже следовало рассмотреть: возможность встречи с верховными жрецами дорогого стоила.
      – Да будет так, – он решительно хлопнул ладонью.
      – Как жаль, что я не смогу сопровождать вас! – вырвалось у молодого Руффина.
      Видимо, он и в самом деле полностью доверял слову своего раба, а вынужденная бездеятельность из-за увечья невыносимо тяготила его.
      – Мне тоже жаль, – согласился легат, искренне сожалея, что Авл Руффин уже никогда не окажется под его началом.
 

***

 
      Миссия находилась на пол дороги между Ассором и Энной, и с некоторой натяжкой скромное поселение и факторию можно было назвать последним оплотом цивилизации перед землями северных варваров. По мнению весьма известного философа и историка Фибия из Мессемии, который путешествовал в сопровождении своего раба, с целью собрания материала для написания очередного труда, на этот раз посвященного религиозным культам Паннокии, Цизальпии и Лугундии, – натяжку приходилось делать очень большую! Хотя он и не был последователем Гедония, и сам не уставал проповедовать умеренность в потребностях, его не устраивало решительно все: от скудного меню, отсутствия элементарных удобств, недостаточной услужливости местного населения, отличавшегося от варваров лишь такой формальностью, как пребывание на землях Республики.
      Фибий только что отчитал своего раба Главка за недостаточную заботу о его дорожной одежде, с которой так и не удалось вычистить грязь после вчерашнего дождя, и уже собирался сделать замечание хозяину фактории и здешнего варианта траттории, относительно вопиющей антисанитарии его заведения, как случилось нечто, что отвлекло всех. По тому, как напряглись люди, стало ясно, что происходит что-то необычное.
      Во двор миссии неторопливо вошли четверо: двое мужчин, один из которых был совсем еще молоденький юноша, и двое женщин, похожих как сестры, только у одной волосы были острижены коротко, а у другой собраны на макушке и заплетены в косу.
      Все они были вооружены, женщины – одеты по мужски. Люди из-под тишка провожали их настороженными и испуганными взглядами. Над миссией словно разом повисла тяжелая черная туча. Только двое пацанят продолжали спорить, и вот-вот готовы были кинуться в драку:
      – Я дракон!
      – Нет, я дракон!
      – Не честно, ты в прошлый раз был драконом!
      – Я сильнее тебя, значит, я дракон!
      Проходя мимо, стриженая потрепала настойчивого мальчишку по волосам.
      – Видел?! – торжествующе завопил тот, – Я дракон!
      Люди немного расслабились. Как только драконы прошли, обоим досталось по хорошей затрещине… Почти – один из мальчиков сумел извернуться и уклониться.
      Старший из драконов – молодой крепкий мужчина лет около тридцати, – опустился на корточки, так, что из этого положения легко было перейти в нападение. Его спутники расположились поодаль в свободных позах…
      Более почтительного поклона хозяин не смог бы отвесить и консулу, и царям Азии, и восточному владыке Чакравартину…
      – Славен будь, Сильнейший! – он склонился, словно переломившись в спине: на севере так не умеют…
      Оказалось – не все.
      После короткого обмена сообщениями на местном тягучем диалекте, выяснилось, что драконы идут дальше и желают продать дорогие шкуры и янтарь за звонкую монету.
      Хозяин миссии не выглядел при этом счастливым, – драконы словно чуяли ложь и лучше было не пытаться их обмануть, – поэтому торг не занял и получаса.
      Фибий наблюдал за всем этим с любопытством: о драконах он слышал, но вот видеть как-то не доводилось, – упускать такую возможность было просто преступлением!
      Заметив, что драконы почти завершили свои дела, и хозяин с поклонами пытается всучить им всякую снедь, Фибий распорядился:
      – Главк, поди и передай, что я приглашаю их побеседовать со мной, а за одно и утолить жажду.
      – Вот еще, – фыркнул раб, он пятнадцать лет служил историку, и некоторая фамильярность ему прощалась, – Вы видно, совсем рехнулись от местной дикости!
      Это ж драконы! А вы с этими головорезами беседовать собрались.
      – Ступай! Иначе я отправлю тебя на первый же встреченный рынок и продам за медный денарий! – Фибий постарался вложить в свой тон как можно больше внушительности.
      Главк пожал плечами, – подобные угрозы он слышал не впервые, и давно научился реагировать на них правильно, то есть никак. Но к драконам он все же подошел.
      Старший дракон выгнув бровь оглядел склонившегося перед ним раба, и обратил на изнывающего от нетерпения философа заинтересованный взгляд.
      Подойдя, он без церемоний опустился напротив Фибия, пригубил поспешно подставленное вино и скривился, потребовав себе пива. Фибий слегка усмехнулся – вино и впрямь было дрянным: вяжущим, кислым на столько, что едва на зубах не скрипело, сколько не разбавляй. Правда, пиво, скорее всего, было немногим лучше.
      – Довольно странно встретить в этих краях знаменитого Фибия из Мессемии, – заметил дракон вместо приветствия и представления, но на безукоризненно правильном классическом языке.
      Не известно как Фибий, а вот Главк аж рот раскрыл от потрясения.
      – Наука включает в себя не только описание и анализ явлений, но и наблюдение, – сдержанно ответил Фибий, прилагая все усилия, что бы удержать любопытство в узде.
      – Некоторые ваши коллеги другого мнения, – сказал дракон.
      – Всем свойственно заблуждаться, – философ начинал получать удовольствие от случайной встречи. Разговор с одним из "тех самых" драконов, которые начали объявляться и на берегах Понта, да еще с таким, который способен посостязаться в риторике – настоящая удача!
      – Значит, в данный момент явление, которое вы наблюдаете… – его загадочный собеседник не окончил фразы и улыбнулся.
      – Вы против?
      – Отнюдь!
      Парень явно забавлялся, и если у Фибия проснулся охотничий азарт, то у Главка было отвратительное чувство, что с ними хотят сыграть какую-то скверную шутку.
      Он осторожно рассматривал драконов: ни один из них не мог вызвать чего-то хотя бы отдаленно похожего на доверие. Одеты они были почти одинаково, добротно и просто, и никаких знаков клана или рода на себе не имели. И в выборе оружия явно руководствовались принципом "все свое ношу с собой". Самый младший, светловолосый светлоглазый жилистый парень лет семнадцати, удобно расположившийся на пороге, был явно из северян, а вот девчонки – не по-здешнему смуглые, черноволосые, черноглазые… и ухмылялись еще более зверски, напоминая двух гладких сытых пантер. Их вожак был самым интересным из всех – и самым опасным. И дело было даже не в рубцах, которые в изобилии покрывали открытые руки и уродовали правильные, вполне приятные черты – самым страшным в нем были глаза. Он действительно чем-то напоминал змею, удава, который только кажется сонным…
      – Позволено ли мне будет узнать ваши имена, раз уж вам так хорошо известно мое?
      – Я – Пепел, – благосклонно назвался дракон.
      – Искра.
      – Буря.
      – Гром.
      Каждый сам за себя представились и остальные.
      – Какие интересные имена! – у Фибия был вид кота, обожравшегося сметаны до несварения желудка, – Я много слышал о таких как вы: сплетни уже не один раз обошли Понтийские берега…
      – Это не удивительно, – спокойно согласился его собеседник, – Не только в Паннокии есть драконы.
      – Да, называющие себя драконами встречаются не только здесь, – задумчиво протянул Фибий.
      – Мы – драконы! – резко бросила Искра.
      Хотя они и предоставили право вести разговор старшему, но внимательно за ним следили. Парень в шрамах с обожженным лицом, назвавшийся Пеплом, усмехнулся:
      – Вы не верите в драконов?
      – Я не верю ни в драконов, ни в ликантропов, ни в кинокефалов. Я слишком стар, что бы верить в сказки, и я еще не видел ничего, что бы нельзя было объяснить, – вернул усмешку философ.
      Пепел, по-прежнему усмехаясь, вытянул вперед крепкую руку с очень длинными толстыми и остро отточенными ногтями.
      "Позерство!" – хмыкнул про себя Главк.
      Внезапно под их взглядами кисть охотника начала медленно покрываться сетью разбегающихся линий. Они темнели, наливались цветом, густели, приобретая очертания сероватой чешуи. Ткани человеческого тела плотнели, вспухали, изгибались, пока кисть окончательно не приняла вид когтистой лапы гада.
      Признаться, Главку стало не по себе. Пепел едва заметно улыбался, – не похоже было, что бы превращение доставило ему какое-нибудь неудобство, – Искра, Буря и Гром откровенно скалились.
      – Впечатляет, – кивнул лысой головой Фибий, – но это не доказательство.
      Несдержанная Искра даже подпрыгнула, но вмешиваться не стала.
      – Иллюзия. Точнее гипноз.
      – Скептика, – Пепел повел головой, рука его уже приняла обычный вид, – трудно убедить даже в существовании земной тверди у него под ногами. Преобразись я полностью, вы сказали бы тоже самое.
      – Вижу, драконы – ну, по крайней мере, вы, – не пренебрегают образованием, – заметил философ с улыбкой.
      Главку показалось, что он ослышался – на его памяти хозяин мог критиковать и солнце в весенний день, и воздух, которым дышат. Тем временем старик продолжил:
      – Тогда вы должны признать, что подобный эффект вполне объясним и распространен.
      Каждый год то тут, то там возникают всевозможные чудотворцы и пророки, – и я не говорю уж об официальных культах: там-то чудеса творятся регулярно! Так вот.
      Например, совсем недавно к югу от Кельдерга объявился очередной Сын Божий…
      Пепел и Фибий обменялись понимающими усмешками.
      – Которого бога-то? – между делом заметил Гром.
      Сопляка никто и не подумал осадить.
      – Сила его внушения была такова, что его последователи утверждали, будто он ходил по воде и возносился в небеса. Явления бесполезные, но эффектные, потрясающие воображение толпы. Не трудно дать чудо тем, кто жаждет его. А уж обладая техникой гипноза, которой неподвластны лишь единицы, легко самому стать богом.
      – Ваши рассуждения точны, – вежливо признал Пепел, – Но вы не можете не видеть, что ситуация с драконами несколько отличается. Мы не рвемся в ваши боги. Каждый из нас сам себе бог – и поверьте, это уже очень много! Кроме того, я как-то не припоминаю, что бы все эти чудотворцы собирались вместе и демонстрировали одни и те же способности.
      – Вы правы. Еще ни один из пророков не додумался собрать таких же, как он, и провозгласить их отдельным видом!
      – И ни один из этих пророков не был способен произвести себе подобного, – черные глаза женщины торжествующе сверкнули.
      Пепел покосился на подругу, и одобрительно кивнул, признавая ее правоту.
      – Буря сказала верно. Почему мы должны думать иначе? Наши дети рождаются драконами. Не все из них способны к полету, но в любом виде появляются на свет слабые и уроды.
      – Вы убиваете их? Как в Лакойе? – полюбопытствовал Фибий.
      – Не мы. Жизнь, – невозмутимо поправил Пепел.
      – И ваши женщины, – а вижу, вы признаете их равными себе, – согласны? – ехидно бросил старик.
      С устланного свежей соломой пола вскочила Искра.
      – Да, мы равны! Мы сами выбираем, куда и с кем идти, с кем лечь и когда уйти! А счастье матери – в здоровом, сильном, могучем потомстве, которое не опозорит ее имя и продолжит род! – она обернулась к Пеплу, – Зачем мы слушаем его? Идем или убей!