Глава 7

АТАКА

Оборонная станция «Канбен», на которой сегодня нес службу лейтенант Видов, располагалась в системе белого карлика, защищая расчетную точку прыжка в глубь Содружества. После потери «Глена» значение этой станции стало стратегически важным, ее потеря грозила серьезными неприятностями. Если «Глен» охранял подступы к пространству Содружества, то «Канбен» был уже его территорией, и, хотя она находилась на значительном удалении от заселенных мест, отсюда открывался путь в тыл ко многим неукрепленным системам. Именно поэтому командование уделяло большое внимание обороноспособности станции, укомплектовывая ее не только лучшими системами вооружения, но и кадровым составом, имевшим опыт военных действий. Полгода назад патруль зафиксировал появление разведывательных систем противника, и на станции был введен повышенный уровень опасности: в четыре раза было увеличено количество дежурных звеньев и патрулей, а два курьерских корабля, находясь на значительном расстоянии, поочередно разогревали прыжковые генераторы, чтобы в случае опасности ринуться за помощью флота.

Сам Видов нес службу на штурмовике, л, хотя у него имелся боевой опыт, его вряд ли можно было назвать удачным. А приобрел он его как раз во время попытки флота отбить систему Легион. Командование флота затянуло с проведением операции возвращения системы, и по данным разведки стало известно, что противник успел сосредоточить большие силы в этой системе. Но возобладало мнение, что операция подготовлена весьма основательно, и коррективы вносить не стали, в результате в истории флота появилась позорная страница Лишь благодаря осторожности адмирала Теца поражение не превратилось в разгром: именно он настоял на использовании устаревших планетарных платформ в качестве дополнительных пунктов обороны, оснастив их роботизированными арткомплексами. Единственный аргумент, который он привел в качестве обоснования своего требования, – осторожность никогда не помешает. Когда передовой отряд вынырнул в системе и прошло первое сканирование, стало ясно, что катастрофы не избежать: флот противника своей мощью в несколько раз превосходил силы Содружества, участвующие в операции, и вся эта армада сразу пришла в движение. Впоследствии комитет Объединенного штаба проанализировал возможные сценарии развития событий, и все они вели к полному уничтожению флота. После пространственного прыжка оборудованию корабля необходимо некоторое время для восстановления работоспособности, в течение этого времени корабль представляет собой груду железа. Окажись противник рядом, и будет даже не бойня, а, как выразился один шутник, утилизация. В этой ситуации командир передового отряда принял единственно правильное решение и с ходу атаковал превосходящие силы противника, что позволило на некоторое время затормозить их продвижение, а выигранное время было использовано для развертывания обороны, основу которой составляли именно платформы с роботизированными арткомплексами.

Все, кто был в рядах атакующих, погибли, но их гибель позволила организовать мощную оборону, что для противника явилось полной неожиданностью. Большое количество платформ, подкрепленных штурмовой авиацией, оказалось серьезной силой, и первая атака противника была отбита, хотя и с большим трудом. К этому времени начали прибывать основные силы флота, это дало возможность немного укрепить оборону, однако всем уже было ясно, что необходимо срочно сворачивать операцию и ретироваться. Был организован спешный отход основных сил, а проще говоря, бегство, и Видов в составе своего подразделения обеспечивал отход. Их соединение отбивалось от наседающего противника до последнего момента: авианосец получил бесчисленные повреждения, потерял почти всю атмосферу, вплоть до окончания прыжка команда вела борьбу за выживание, а немногочисленный летный состав, сумевший вернуться в последний момент, так и просидел в своих машинах в ангаре. Сам Видов проскочил на авианосец в тот момент, когда он уже находился в состоянии перехода с полностью заглушенным реактором и отключенными системами управления. Но тем не менее ему жутко повезло, не имея возможности попасть в шлюзовую камеру, он проскользнул в одну из пробоин в корпусе и плюхнулся прямо на нижнюю палубу.

Урок, полученный в Легионе, не прошел даром. Злые языки утверждали, что не обошлось без предательства, но последующий анализ, проведенный комитетом, привел к выводу, что действия противной стороны по охране стратегической системы не противоречат здравому смыслу. Последовавший за выводами комиссии «звездопад» был замечен по всему Содружеству, многие авторитеты были низвергнуты в один момент.

На станцию Видов прибыл четыре месяца назад и сразу попал в бесконечный водоворот боевой подготовки. Чтобы повысить обороноспособность, командование использовало ситуацию на все сто. Задача звена, в которое он был назначен, заключалась в ежедневном патрулировании пространства в стороне от станции, в случае нападения звено должно было по возможности, не ввязываясь в бой, прорваться в тылы противника. А вот дальше нужно было действовать по обстоятельствам. Предположительно там мог находиться транспорт, выполняющий определенную работу, и необходимо было сделать все, чтобы не дать ему эту работу закончить. Наиболее определенной частью этого плана был прорыв в тылы противника, именно к этому моменту звено готовилось на тренажерах в перерывах между несением службы в патруле. Постоянно меняя в симуляторах действия виртуального противника, они до автоматизма отрабатывали различные схемы обхода.

Сегодня, как обычно, они облачались в летные скафандры при помощи персонала, до выхода на патрулирование было еще полчаса.

– Я слышал, что почти все станции вокруг оголили, – говорил ведомый Видова. – Одну молодежь оставили, если там что случится, плохо им придется.

– А ты уже нас в старики записал? Один раз в бою побывали – и уже надежда человечества?

– Бой бою рознь. Сколько нас оттуда выскочило? На всю жизнь урок получили.

– Нет, Коля, один бой – это всего лишь бой, много боев – это уже умение, а вот выполнить задачу и себя сохранить и товарищей – это уже мастерство. Рано нас пока еще в ветераны записывать, вон Сенцов двенадцать боев прошел, а ветераном себя не считает.

Видов наконец влез в скафандр и прилег в подгоночное кресло. Где-то на боку почувствовалось неудобство, наверное, немного сбился противоперегрузочный корсет. Он еще поворочался, надеясь, что все встанет на место, но не получилось, а оставить как есть нельзя: когда начнутся перегрузки, сбившийся корсет просто сломает ребра. И он, вздохнув, начал обратную процедуру.

Через полчаса они уже сидели в своих штурмовиках на разгонной полосе и ждали старта.

На коммуникационном экранчике вспыхнула надпись: «Второе звено, старт разрешен», и сразу под ней стартовый обратный отсчет. За мгновение до надписи «пуск» он сгруппировался, и мощная катапульта выкинула их в пространство.

Привычно вспыхнул навигационный экран, расчерченный цветными траекториями и набором различных координат, маршрут патрулирования определен, контрольные точки расписаны.

После прохождения первой контрольной точки были задействованы противовесы, и штурмовики перешли на «танец» – так называлось движение с использованием противовесов, когда машина описывала в пространстве сложную кривую, не давая противнику рассчитать ее положение в следующий момент и произвести прицельный залп. В обычное время таких предосторожностей в патрулировании не применяли, но станция находилась в режиме повышенной боевой готовности, и поэтому командование сочло эту меру нелишней. Когда звено прошло пять контрольных точек, на навигационном экране вспыхнуло пульсирующее красное пятно, и раздалась трель тревоги, а на коммуникационном экранчике пошла строка сообщений.

– Внимание, звено. – Это включился командир. – Замечена точка выхода противника. С учетом дальности засечки и нашего положения они в нашем пространстве уже около семи минут. Перейти к выполнению боевого задания до получения приказа.

Поступили данные с бортового компьютера командира, и звено синхронно рванулось по рассчитанному маршруту, забирая несколько в сторону от засеченной точки, надеясь обойти вероятные силы прикрытия. Видов представил, как остальные патрули ринутся на врага, а внутри станции зазвучит тревога, и через пятнадцать минут будут катапультированы сотни машин. Один из курьерских кораблей уже наверняка ускоренным ходом шел в точку прыжка за помощью флота, а второй будет ждать событий, чтобы позже выдать прибывающему соединению возникшую диспозицию.

Приказ поступил через четыре минуты: атаковать!

– Внимание, звено. Противник вторгся небольшими силами. От точки выхода в нашем направлении выдвигается заслон, встреча примерно через полтора часа, за десять минут до встречи применяем план «Решето».

План «Решето» – очень неприятный план: нужно на максимальной скорости проскочить сквозь заслон противника и оказаться у него за спиной, но в момент наибольшего сближения начинает работать визуальная аппаратура противника, точность выстрела возрастает многократно. Проход сквозь заслон изначально рассматривался как очень перспективный, но потери при этом могли достигать девяноста процентов, что было равносильно провалу, лишь значительно позже было найдено приемлемое решение проблемы и план стал основным.

Нет ничего хуже ожидания. Мускулы начинают непроизвольно напрягаться, и приходится их расслаблять усилием воли, в груди распространяется холодок, срабатывает аптечка, впрыскивая небольшую дозу успокаивающего лекарства, прозванного «столбняком» (многие пилоты считали, что значительные дозы этого лекарства вызывают заторможенную реакцию).

– Внимание, звено. Еще раз повторяю: на противника не реагировать, в случае потери связи действовать самостоятельно. Приступить к выполнению плана.

Видов запустил программу на выполнение и принялся отслеживать ее работу.

Сброс имитаторов, включение маскировки. Имитаторы представляли собой тонкие оболочки весом пару килограмм, но внешний вид и их сканируемые характеристики полностью соответствовали боевой машине. Основная изюминка плана состояла в количестве имитаторов и направлении их движения.

После включения имитационного режима на радарах появились сотни боевых машин, которые стали расходиться в разные стороны звеньями, и противник, понимая смысл уловки, ничего не смог сделать, кроме как растянуть свой заслон, стремясь охватить большее пространство. К моменту встречи дыры в заслоне были столь велики, что ни о какой возможности задержать атакующее звено уже не могло быть и речи. Понимая бесполезность своих действий, перехватчики заслона перешли на предельное торможение, надеясь снизить скорость и увеличить время контакта, но это уже был акт отчаяния. Яркие вспышки уничтожаемых имитаторов – и звено оказалось за спиной у заслона. Видов поежился – эффективность огня оказалась пугающей, количество сбитых имитаторов приближалось к сорока процентам, если бы не эта уловка, они вряд ли бы прорвались.

– Отлично, ребята. Не расслабляться. У других, видимо, получилось хуже, так что на нас основная нагрузка. Скоро начнем сканирование района. Напоминаю, при отсутствии связи действовать самостоятельно.

И снова томительное ожидание.

Все! Время активного сканирования района. На экране начинают появляться цели и определяться их характеристики.

– Двойкам разобрать цели, работать на повреждение, добивать не обязательно. Выбираться самостоятельно. Удачи!

Видову был определен правый сектор – пять крупных целей, возможно транспорт противника. Он прикинул расположение целей и спешащей им на выручку группы перехватчиков, получалось не слишком удачно, в лучшем случае он успевал накрыть только две цели. А если разделиться, то, возможно, и три.

– Ведущий ведомому. Разделяемся. Берешь цель три. После отработки пытаемся выйти на точку встречи.

– Понял.

Подходя к первой цели, Видов пустил ракеты, прикрытые фантомными помехами, и резко увеличил амплитуду «танца», когда он уже вышел на позицию атаки второй цели, в линь противовеса попал заряд оборонной системы транспорта, и машина сразу превратилась в мишень, теперь все его эволюции стали предсказуемы, и его могли легко сбить. Недолго думая, он выпустил оставшиеся ракеты по цели и с предельным ускорением, постоянно сбрасывая светляки, пошел против ее движения, пытаясь увеличить угловую скорость и спрятаться сзади корабля. Уже когда его штурмовик почти скрылся в мертвой зоне транспорта, он получил заряд сзади. Дозиметр взвыл, фиксируя предельные значения радиации, а в системе подачи воздуха запахло озоном, один за другим начали отключаться приборы. Теряя ориентацию, машина медленно стала поворачиваться. В ближайшие полчаса он будет сидеть в мертвом штурмовике и наблюдать звезды, если это, конечно, ему позволят. Надежда только на то, что его ракеты доберутся до транспорта и противнику будет не до поиска сбитого пилота.

Сидя в мертвой машине, Видов гадал, какая ему досталась доза и сколько осталось времени до появления необратимых изменений в организме, когда уже ничего нельзя будет сделать. Свой «стабилизатор» от аптечки он уже получил. За фонарем что-то мелькнуло, и он, подняв голову, стал внимательно вглядываться в пустоту. Увидел едва заметную паутинку, тянущуюся в черноту космоса, еще несколько мгновений, и она пропала, растворившись в пространстве.

Интересно, что это? Судя по расстоянию, должно быть что-то огромное и тянуться на тысячи километров. Но в следующий миг «паутинка» вспыхнула, как раскаленная проволочка, стали видны переплетения таких же «проволочек» в колоссальном пространстве, и тут же последовал мощный хлопок, раздавшийся в кабине пилота. Ах вот в чем дело! Так это и есть то проклятое устройство, которое сгубило станцию в системе Легион! Неужели они опоздали и не сумели помешать планам противника? Видов запаниковал, но тут ему в голову пришла спасительная мысль: нет, они не могли успеть запустить свое устройство – слишком мало времени прошло с момента атаки их звена, и транспорт не мог уйти из зоны. Более того, судя по объяснениям экспертов, мощность импульса должна быть гигантской, и его машина буквально развалилась бы на части. У них что-то не получилось. Спустя некоторое время замигало табло загрузки систем, и машина стала оживать, постепенно вводя в работу системы управления. Через десять минут работы диагностических систем процессор выдал список повреждений. Несмотря на многократно продублированные схемы, восстановить удалось не более двадцати процентов устройств, и Видов, вздохнув, принялся настраивать ручное управление. Лететь придется вслепую, ориентируясь только на положение звезды, но выбора у него не было. Постепенно, выводя в режим тяговые двигатели и постоянно контролируя их параметры, он двинулся в направлении станции.

На станции в рубке управления перевели дух: на сей раз бог был к ним милостив. По предварительной оценке, благодаря атаке прорвавшихся штурмовиков на транспорт, который отчаянно прикрывали заслоны, противнику не удалось до конца завершить работы и запустить свое устройство. Когда стало ясно, что основные силы станции, не ввязываясь в бой с прикрытием, прорываются к вражескому транспорту и работы завершить не удастся, противник ликвидировал поврежденный транспорт и, бросив силы прикрытия, не успевающие вернуться к транспорту, сбежал из системы. Крупные группы перехватчиков метались по системе, добивая остатки сил прикрытия противника, спасательные команды искали сбитых пилотов патрульных групп. Командующий отдал приказ, и в прыжок ушел второй курьер с сообщением об отмене тревоги. Это был первый успех: станция устояла, подтвердилась версия использования сверхмощного электромагнитного импульса для разрушения объектов и, главное, испытан метод активной обороны с помощью патрульных групп. Конечно, необходимо было внести значительное количество поправок в план обороны, но основные концепции были обкатаны.

Машину Видова засекли через два часа. Проанализировав состояние техники, пришли к выводу, что самостоятельно он в ангар попасть не сможет, поэтому было принято решение катапультировать пилота и подобрать его на спасательный транспорт. Остальных из его группы обнаружить не удалось. Но Видов этого пока не знал, его срочно поместили под колпак и начали накачивать различными препаратами, и, как позднее он говорил, от него прежнего мало что осталось. Пока медики выращивали лечебные вирусы, модифицированные под его генетический код, он описывал подробности своего рейда. Особый интерес командование проявило к событиям уничтожения устройства для получения импульса, что было вполне естественно. После выхода из строя оборудования штурмовика единственным свидетелем действия такого устройства был сам пилот.

Глава 8

КОНФЛИКТ

В последующие дни Ким втянулся в работу. Среди технического персонала в ангаре он оказался единственным, кому было меньше сорока, и поэтому его сначала в основном использовали на побегушках, но он не обижался – почти все техники по возрасту годились ему в отцы и относились к новичку неплохо. Но позже постепенно ему стали поручать все более сложные работы, и как-то незаметно к нему стали относиться с уважением, а после одного случая, в котором он утер нос всему летному составу, вообще стали опекать его.

На вооружение летных частей начали поступать новые сверхтяжелые штурмовики, которые были значительно больше размерами и потому при посадке на станцию или авианосец требовали особенно деликатного обращения. Пока в частях модернизировали стартовые и посадочные площадки, пилотов направили на тренировку в учебную часть. К их прибытию на станцию прислали новые симуляционные программы, и Ким, отвечающий за адаптацию симуляторов, откатал их на всех тестах, согласно регламенту.

В этот день пилоты первой группы отрабатывали посадку штурмовика на площадку без режима принудительной стабилизации и никак не могли вписаться в норматив, нервничали и все чаще заканчивали виртуальной аварией. В конце концов их терпение лопнуло – и они потребовали от техников настроить симуляторы «как положено». Основной аргумент, который они приводили в качестве доказательства плохой настройки, что все они опытные пилоты и никто из них не может вписаться в норматив.

– Не могут столько боевых пилотов не выполнять норматив, ищите причину, у вас что-то неправильно работает, – кричал какой-то пилот.

– Мы все установили как надо, – отвечал капитан. – Все прикладные тесты показывают норму. Надо больше тренироваться.

– Ерунда! – продолжал кипятиться пилот. – Если кто мне докажет, что можно выполнить этот норматив, я ему ящик коньяку поставлю!

Капитан вздохнул и повернулся к Киму: