Артем и Сергей Абрамовы
      Место покоя Моего
      Светлой памяти Замечательного.
      писателя Александра АБРАМОВА,
      любимого деда и отца - посвящается...
      К читателям
      Перед вами всего лишь - фантастический роман. Не очередная сумасшедшая версия исторических событий, не наглое посягательство на христианские каноны и уж тем более не учебник истории религии.
      Поэтому настоятельно просим вас отнестись к нему только как к фантастическому роману. И не более того!
      Заранее благодарны за понимание.
      АВТОРЫ
      ПРОЛОГ
      ГАЛИЛЕЯ, НАЗАРЕТ, 33 год от Р.Х. месяц Нисан
      Кормчий промахнулся - по обыкновению уже. Считалось: несколько миль туда, несколько - сюда, невелика погрешность. А идти шесть почти миль по склонам Фавора - каменистым и колючим от прямо-таки сабельно-острых кустов, но все же красивых - низких, зеленых, с пушистыми кисточками красных цветов, второй на исходе час уже плестись, сбивая ноги, проклиная и Кормчего, и страну эту, Богом зачем-то избранную, душную, - это, конечно же, работенка для низших в Службе, для Номеров.
      У Номеров нет имен, им не положено. Им надлежит беспрекословно принять назначенный Путь, точно и в срок пройти его, а потом вернуться и принести данные Пути, чтобы Большой Совет решил: стоит ли его, Путь этот, вести дальше, к точке финала, а если стоит, то как и кому.
      Так что усталость - пустое, главное - Путь, а он, похоже, выводит к цели.
      Впрочем, где искать цель?
      Говорили: лучше бы сразу в Иерусалим, лучше бы сразу в самую гущу. Другие возражали: а если промах, если попадешь в лето или даже осень - кого и что тогда искать в Иерусалиме? Воспоминания? Мифы?..
      Но, судя по всему, здесь сейчас - весна. Может быть - апрель. Может быть, скоро - Пасха...
      Шестой присел на горячий камень под невысоким, но разлапистым и оттого тенистым дубом - их много росло на склоне, - снял сандалии, вытряхнул из них песок, застрявшие в ремешках камни, вытер краем груботканой льняной туники гудящие подошвы ног. Впереди, в четверти часа дороги, лежал крохотный грязно-белый Назарет. По-местному - Нацрат. Или Нацерет. Сколько домов? Вряд ли больше сотни, если считать по крышам, белыми грибами прилепившимся к зеленому склону. Конец Пути? Лучше бы-Начало, Печка, от которой назначено плясать. Сказано в Книге: "Из Назарета может ли быть что доброе?" Это и надо узнать Шестому - может или не может, но если уйти от иносказаний Книги к местной реальности, то вряд ли стоит чужаку-путнику ожидать в городе что-либо доброе: жители его, как считалось, пользовались весьма дурной репутацией.
      Впрочем, что Шестому до их репутации! У него - Сила, о коей они не ведают.
      Однако сегодня он был стариком. Еще крепким, жилистым, седобородым, сухим от солнца и дорог, но уже согнувшимся под грузом лет и той спокойной мудрости, которую дарят человеку эти лета.
      Он неторопливо, устало шаркая кожаными мягкими сандалиями, шел по узкой и пыльной улице, не улице даже - тропинке, утоптанной сотнями подошв, вдоль неровных и низких известняковых стен домов, пещерами вросших в мертвую землю. Он ловил на себе настороженные взгляды жителей, взгляды исподлобья, из-под бровей, из-под платков, надвинутых на брови. Он не хотел замечать эти взгляды, он легко кланялся каждому встречному, даже детям, кланялся, бесстрашно выбегавшим к нему, он должен казаться очень утомленным, прошедшим длинную и трудную дорогу, но не просящим ни еды, ни ночлега. На куске ткани, в несколько раз сложенной и опоясывающей бедра, висела кожаная фляга с водой, а в сумке лежал хлеб, ему ничего не требовалось от жителей Назарета, он не отяготит их ничем, разве что - вопросом.
      Шестой остановился у темного, не впустившего полуденного солнца квадрата входа в низкий дом, вбитый в гору, у которого стояли две женщины, одна, молодая - в голубом платье (или тоже тунике?) и синем платке, покрывавшем голову и плечи, другая, постарше - в белом, а поверх - в темно-сером покрывале, прихваченном на плече железной пряжкой.
      - Мир вам, - склонил голову перед ними Шестой, - могу ли я узнать у вас правильную для себя дорогу?
      - Мир и тебе, почтенный, - вежливо, но равнодушно ответила одна - та, что постарше. - Спрашивай.
      Смотрела на странника острыми черными зрачками - будто колола.
      -Я ищу дом обручника Йосефа сына Элиягу.
      -Древодела?
      - Да, уважаемая.
      - Пойдешь этой дорогой, отец, - она указала рукой вдоль витой улочки, - у синагоги свернешь к востоку; вниз, минуешь Источник, потом опять немножко вверх, в гору, а там сам увидишь. Это недалеко... - и с сомнением добавила: Хотя ты, наверно, давно в пути?
      - Я не устал, моя госпожа, - ушел от ответа Шестой. - Я признателен тебе за помощь. Да будут светлы твои одежды и в горе ив радости...
      Он еще раз поклонился и медленно, шаркая нарочито, двинулся прочь, согнутой жесткой спиной ощущая долгий колючий взгляд.
      Услыхал между тем вслед прощальное:
      -И тебе того же, почтенный.
      Недоверие, боязнь пришлеца, даже слабого старика - горькая мета времени, думал он, не слишком хорошо знающий это время и этот мир, разве что по Книге, так она - не учебник истории, но свод легенд, по ней разве что Дух почувствуешь, но не Букву. Они привыкли бояться всего: священников и солдат, прохожих и проезжих, зноя и холода, ветра и дождя. К слову, галилеяне - люди для власти и ближних соседей опасные, так считается почему-то, да и вся Земля Израилева сегодня и во все времена - котел кипящий, а что выплеснется - один Бог знает.
      А между тем дошел до синагоги.
      У местной синагоги народу мало было. Торговцы - всего четверо - раскинули свои товары по грязным холстинам, брошенным прямо на пыль дорог: глиняная посуда, кожаные сандалии, краски, платки... Терпеливо стояли ослы, жались к ним маленькие ослики. По крохотной площади, если можно было так громко назвать пятачок земли среди домов, бродили редкие пыльные овцы, которых хозяева не увели в хлев. Ну и дети, конечно, любопытные, шумные, жестковолосые, смуглые, они мгновенно окружили прохожего, молча шли около: хотелось думать уважительно.
      Шестого не оставляло ни на миг опасение, что в его одежде, в его поведении, в говоре, в осанке и походке, наконец, могло быть что-то не то, что-то чужое, чуждое этому миру и этому времени. Он, Шестой, был первым здесь, до сих пор никто не доставал до этого временного порога, поле-генераторам не хватало мощности, и только новое поколение тайм-капсул позволило увеличить дистанцию броска сразу на два столетия, к сожалению, автоматически увеличив погрешность попадания во время. На таких расстояниях - до полугода погрешность, может даже больше. Он ушел первым в первый век на первой тайм-капсуле, и его, конечно же, готовили к броску "на глазок", хотя на Службу работали серьезные Хроно-счетчики, история давно стала почти точной наукой. Но ее точность проверяется работой "в поле", и полевые разведчики, Номера по терминологии Службы, бывало, горели именно на мелочах, которые впрямую зависят от меры этого зыбкого "почти".
      Пока, правда, все шло по расчетам, вон и апрель на дворе, подходящий месяц, и образ старика недурен, но эти взгляды, это наг стороженное молчание, эта внешняя неприветливость жителей - что в том?..
      Шестой был из лучших, Служба надеялась на его практически звериное чутье, звериную реакцию. Пока они не подводили ни разу, а он ходил в прошлое первым не однажды. Век двенадцатый, Киев. Век девятый, Карпаты. Век шестой, бритты... Да мало ли!.. И всегда возвращался. А другие, случалось, не смогли...
      У Источника толпились женщины с глиняными узкогорлыми кувшинами, набирали воду, которая в Назарете считалась целебной, даже раны, говорят, залечивала.
      Шестой поклонился женщинам.
      - Мир вам, - сказал смиренно. - Мне нужен дом Йосефа-древодела.
      - Я провожу, почтенный, - неожиданно вызвалась пожилая, скорее, даже старая женщина, маленькая, худая, с морщинистым желтым лицом, подняла наполненный водой кувшин, поставила на плечо, пошла впереди, чуть скособочившись от тяжести, подхватив свободной рукой концы черного длинного платья.
      Шестой попытался было забрать у нее кувшин, но она отвела руку, с удивлением глянула на него, и он опять со страхом подумал, что делает что-то не то, не принятое здесь. Или только этой женщине нежеланное? Хотя нет, он же старик, старше ее, она уважительно к нему относится, это традиция, зачем зря дергаться... Отступил. Пошел на полшага сзади. Думал: все идет хорошо, просто он не. привык еще к новой оболочке, тем более что под ней - прежняя сила, прежняя ловкость. Не пытайся вспомнить о них - и тебя будут просто уважать, пусть даже не без инстинктивной настороженности...
      Они быстро дошли до не маленького по здешним масштабам дома, тоже будто врытого в сухую галилейскую землю, но, видно, хозяева были побогаче иных, потому что к основному дому, около которого бродили три черно-серых овцы, примыкала дополнительная каменная пристройка, возле входа в нее, Прислоненные к стене, стояли свежеструганые колья. Или не колья - черенки для чего-то. Для мотыг?..
      - Он там, - сказала женщина. - С сынами.
      Насторожился: с какими именно сынами?..
      Женщина пошла к дому, навстречу ей выбежала другая, молодая, молча приняла тяжелый кувшин, понесла к двери, откуда, из черноты, выглянули на свет две курчавые детские головенки...
      Дочь?.. Невестка?.. Внуки?..
      Надо подождать, прекратить гадания, на то он и Номер, чтобы понять все.
      Он шагнул в прохладную полутьму пристройки.
      - Мир дому вашему, - сказал. - Хлеба и воды вашему столу. Рукам-работы...
      Глаза мгновенно привыкли к темноте, которая и темнотой-то не была, низкая дверь и два маленьких окошка-бойницы у потолка позволяли все видеть. Даже работать позволяли. Что и делали у грубого низкого стола - вероятно, потомки назвали бы его верстаком - двое мужчин: старый и помоложе, хотя тоже в годах. Третий, совсем молодой, в углу собирал что-то похожее на колесо с лопастями так, во всяком случае, показалось. А первые двое ладили из струганных досок нечто вроде небольшого корыта или просто ящика. Шестой не знал, не был посвящен в такие "древнеплотницкие" подробности: визит его короток и точечно нацелен, лишние знания обретать ни к чему да и некогда. Хотя он за свою работу в Службе не раз убеждался в простой истине: ничего нельзя считать лишним, пока ты в броске...
      - И тебе того же, - ответил старший. - С чем пришел, незнакомец?
      Был он невысок, чуть лыс спереди, традиционно густобород, еще крепок и кряжист. Руки, тяжелые, жилистые, великоватые для его тела, не прекратили работы. Он только взглянул на пришлеца и продолжил дело, а второй - сын? - даже глаз не поднял. Старшие говорят, младшие молчат - так, что ли?.. А ведь тоже не так уж молод, сын его, хотя повыше отца, строен, лицо тонкое, словно резное, бородка черная, редковатая, короткая, волосы уже с сединой, курчавые, длиннее, чем положено приличиями. Третий - с "колесом", - напротив, явно заинтересовался вошедшим. Перестал работать, смотрел во все глаза: юный, куда более на отца смахивающий, любопытный.
      - Я просто иду, - начал Шестой.
      Он знал, что ему надо говорить. Он знал, что ему надо говорить в любом просчитанном случае. И этот текст, как и многие другие, Операторы тысячу раз проигрывали на Биг-Брэйне, пока тот не положил на выходе акцептованный конечный вариант. Или иначе: конечный вариант со множеством вариаций развития. Шестой знал, что точность акцепта - не выше ноль-пяти, риск достаточно высок, но это уж был его риск - Номера. Он просто механически помнил все варианты и знал, когда что сказать - в зависимости от возможной, тоже просчитанной, реакции собеседников. Он не понимал, почему надо говорить именно этот текст и именно в таких случаях, и не задумывался о том. Не его дело. У операторов - свое, они спецы, у него - свое, он в нем тоже - спец.
      - Я просто иду, - медленно повторил он положенное, - иду и ищу. Ибо сказано: пусть тот, кто ищет, не устает искать, пока не найдет. А я до сих пор не нашел...
      Трое смотрели на него без недоумения, что было, знал Шестой, хорошей реакцией, верной, смотрели и молчали, будто ждали какого-то продолжения.
      Оно последовало,
      - Я брожу среди людей и смотрю им в глаза, а они или смотрят мне в глаза, или отворачиваются. Скажите мне, кто из них прав? Отец и старший сын переглянулись. Сын сказал осторожно:
      - Те, что смотрят...
      Нежелательный ответ, опасный, вызывающий подозрения, но, как и следует, тоже просчитанный.
      - Нет, - не согласился Шестой, - те, что смотрят, не могут увидеть. А те" что отворачиваются, боятся, ибо догадываются, что однажды я увижу их души, и вот они-то и правы. Ибо сказано: познай то, что перед лицом твоим, и тогда увидишь то, что скрыто. Произнес и - замер в ожидании встречной реплики.
      - Кем сказано? - резко спросил старший сын. - Нет в Законе таких слов, не оставил их Моше.
      - Разве за Моше не пришел другой?
      Это была фраза-ключ. И она не сработала. Абсолютно нежелательный, минимально возможный, практически флуктуационный вариант, который Биг-Брэйн, естественно, тоже просчитал, иначе быть не могло, иначе не стоило посылать Шестого в бросок, но вариант, грозящий наиболее страшным для Истории сломом...
      - Какой другой? Кого ты имеешь ввиду?
      Значит, все-таки - слом... И судя по всему, очень сильный и очень опасный. Печально, что он. Шестой, принесет весть о нем...
      Старый-престарый усталый путник тяжело опустился на колени на холодный земляной пол, вытянул руки, уложил в ладони лицо. Прошептал с горечью, но так, чтобы его услыхали:
      - Никто не бросил огонь в мир, и значит, мне нечего охранять... - Поднял голову: - Кто вы, добрые люди? Кто ты, Йосеф-древодел, и кто твои сыновья? Кто их жены и кто их дети? Я никого не вижу...
      Шестой не ждал, что придется прибегнуть и к этой вариации. Иосиф, - так привычнее для современного Шестому слуха, - 'шагнул к старику.
      - Откуда ты знаешь мое имя?
      - Наверно, я прочитал его... Где - не спрашивай. Я очень устал. Мне страшно.
      Это звучало абсолютной правдой: Шестому было страшно. Иосиф и сын его подхватили Шестого под руки, легко подняли.
      - Ты отдохнешь у нас, - сказал отец. - Девочки снимут с тебя сандалии и омоют ноги. Мирьям, жена, подаст всем обед, ты сядешь с нами за стол и всех увидишь. У меня пятеро сынов, две дочери, только дочери не с нами живут, они живут в семьях мужей. А внуков у меня уже семеро. Только у младшего, у Яакова, - он кивнул на юного плотника, который тоже подошел к отцу, - у него пока нет жены, а у меня нет внуков от него... - Говоря все это, он и сыновья медленно вели Шестого на воздух, на солнце, где и впрямь толпились шесть или семь ребятишек, старшей, девочке, было на вид лет двенадцать - тринадцать, а на руках у нее пускал слюни, видимо, младший. - Вот они, внуки мои, - терпеливо, как с больным, говорил Иосиф с Шестым, ведя его к дому. - Трое - дети моего старшего, троих он мне уже подарил, а остальные...
      - Кто твой старший? - перебил его Шестой, быстро, словно не было мучительной усталости, выпрямляясь и поднимая голову.
      - Да вот же он, ты видишь его...
      Тот, высокий, с тонким лицом, легко и радостно улыбнулся Шестому. За этой улыбкой не пряталось ничего, кроме обыкновенного душевного равновесия, рожденного миром в семье и относительным миром в окружающих людях, доброй работой, заметным достатком, спокойным и ясным завтрашним днем.
      - Старший мой, - говорил Иосиф. - Иешуа, Иегошуа... Древодел получше меня. Да и то сказать - пора, сорок лет зимой минуло. А мальчишкой был - никакого сладу...
      Это был конец Пути. Шестому больше нечего делать в Галилее, не надо идти в Иерусалим, не надо ждать Пасхи, последней субботы и первого воскресенья. Или, точнее, - Воскресения, с привычно бо-о-льшой буквы. Его не будет. Будет только то - с маленькой. А оно Шестого не интересует.
      Номера находят слом. Дальше - работа для Мастеров.
      ПРОЛОГ-2
      ЕВРОПА, ДОВИЛЬ, 2157 год от Р.Х., месяц январь
      СРОЧНО. СЕКРЕТНО
      ГЛАВНОМУ ИНСПЕКТОРУ СЛУЖБЫ ВРЕМЕНИ ОТ НАЧАЛЬНИКА ДЕПАРТАМЕНТА ТЕМПОРАЛЬНОЙ РАЗВЕДКИ
      ОБ ИТОГАХ ПЕРВОГО БРОСКА В РАМКАХ ОПЕРАЦИИ "СВЯТАЯ ЗЕМЛЯ"
      Довожу до Вашего сведения, что первый, экспериментальный, бросок, проведенный с использованием тайм-капсулы третьего поколения, с технической стороны прошел успешно. Прогнозы относительно сильных отклонений по фактору "t" не оправдались. Точность попадания во время признана достаточно высокой. Пространственные координаты были искажены несущественно. По мнению Техников, погрешность в шесть-семь миль при использовании проектной мощности адекватна. Работа техперсонала удовлетворительна. К оборудованию претензий нет.
      Материалы, собранные Полевым Агентом номер шесть, переданы на изучение в соответствующие подразделения Службы Времени (Исх. СР-1267/89-У).
      Бактериологическая обстановка в исследуемом районе признана безопасной. Коэффициент безопасности - 3,2. Это ниже среднего уровня.
      После расшифровки видеозаписи, произведенной Шестым, были Даны рекомендации Отделу Подбора Службы Соответствия, касающиеся одежды, обуви, атрибутов и материалов для их изготовления (Исх. СР-1267/90-У).
      Сведению специалистов по лингстике также переданы данные о некоторых особенностях языка изучаемого периода, ранее им неизвестные (Исх. СР-1267/91-У).
      Психофизическое состояние Номера нормальное, с учетом обычных изменений, сопутствующих броскам вообще и особо дальним, в частности. Все опасения Медицинской Службы относительно высокой мощности силы инерции Поля в момент торможения и ее влияния на мозг Номера оказались неподтвержденными.
      В ходе проведения операции "Святая Земля", на стадии номер один - "Путь", - полевой агент Шестой, залегендированный под местного жителя, старика, 67-68 лет, вступил в непосредственный контакт с несколькими людьми, преимущественно женщинами и детьми. Во время контактов проводилось обязательное, по стандартным параметрам, сканирование объектов общения. Данные расшифрованы и обработаны. (Приложение 1.)
      При контактах с местным населением на агента не производилось никакого эмоционального или физического воздействия, способного исказить данные. Сверх необходимости агент не входил в тактильные контакты с людьми. Вербальные контакты строились согласно ранее подготовленным сценариям. Обращаю Ваше внимание на то, что в ходе броска был задействован резервный сценарий общения, разработанный по коду "Слом". Это произошло во время стадии два - "Семья", второй и основной части Операции. Был установлен контакт с семьей объекта "М" центрального объекта изучения. Параллельно контакту агентом был осуществлен сбор данных об окружающей обстановке.
      Детекторы полей показали полное отсутствие каких-либо сформированных излучений. Радиологическая обстановка спокойная. Однако при замере Тау-фона было выявлено полное отсутствие каких-либо скачков его уровня во время контакта с объектом "М". Позволю себе напомнить, что Служба Соответствия прогнозировала в этом случае высокий показатель Тау-фона, так как объект "М" является "Ключевым". Проверка производилась несколько раз, датчики для измерения фона исправны. Результаты обработки данных указывают на подтверждение ситуации "Слом".
      В ходе контакта был проведен анализ достоверности получаемых от населения данных. Недостоверных данных не получено. Родственные связи в семье, с которой контактировал Шестой, проверены, несоответствий не выявлено. Службой Соответствия были дополнительно изучены связи объекта "М" с его родственниками особенно с детьми (проведен экспресс-анализ ДНК), родство подтверждается. Биологический возраст объекта "М" также не соответствует утверждениям Службы Соответствия (см, доклад Хроно-счетчика "Агий", исх. А-1775-во), ссылающейся не на апробированные исторические источники, а на чисто литературные. Все эти факторы свидетельствуют о развитии событий по коду "Слом",
      Имеющиеся доказательства указывают на то, что мы имеем дело с крайне опасным историческим сломом, требующим немедленной корректировки. Прошу Вашего согласия на проведение экстренного совещания руководства Служб с последующим оперативным вмешательством в ход Истории.
      ПРИЛОЖЕНИЕ 1
      К сведению всех Служб, занятых в операции "Святая Земля"
      Список объектов (людей), контактировавших с Полевым Агентом номер шесть во время пребывания в г. Назарет (Нацрат)
      Объект номер 1.
      Женщина. Возраст: 36 лет. Вид контакта: близкий вербальный. Бактерицидной опасности не выявлено. Интенсивность фона: низкая (норма).
      Объект номер 2.
      Женщина. Возраст: 18 лет. Вид контакта: близкий визуальный. Бактерицидной опасности не выявлено. Интенсивность фона: низкая.
      Объекты номер 3, 4, 5, 6, 7, 8. Дети. Возраст: от 4 до 12 лет. Вид контакта: визуальный, тактильный. Бактерицидная опасность; низкая. Интенсивность фона: низкая.
      Объекты номер 9,10,11.
      Женщины. Возраст; 20, 22 и 55 лет соответственно. Вид контакта: визуальный. Со старшей женщиной (имя: Мирьям, совр. Мария): вербальный и тактильный. Бактерицидная опасность: низкая. Интенсивность фона: выше нормы.
      Объект номер 12.
      Мужчина. Возраст: 61 год (имя: Йосеф, совр. Иосиф). Вид контакта: вербальный, тактильный. Бактерицидная опасность: низкая. Интенсивность фона: низкая.
      Объект номер 13.
      Мужчина. Возраст: 19 лет (имя: Яаков, совр. Иаков). Вид контакта: вербальный, тактильный. Бактерицидная опасность: низкая. Интенсивность фона: крайне низкая.
      Объекты номер 14, 15, 16, 17, 18.
      Дети. Возраст: 3 мес., 2,5 года, 5, 7,12 лет соответственно. Вид контакта: вербальный, тактильный. Бактерицидная опасность объектов 14,15,16: низкая. Объектов 17,18: в пределах нормы. Интенсивность фона: не измерялась.
      Объект номер 19.
      Код "М" - "Ключевой". Мужчина. Возраст: 40 лет (имя: Иешуа, совр. Иисус).
      Вид контакта: вербальный, тактильный. Бактерицидной опасности не выявлено. Интенсивность фона: крайне низкая.
      Примечание.
      Прогноз Службы Соответствия: расчетный уровень Тау-фона объекта "М" должен находиться в пределах 60-65 единиц. Измеренный на месте уровень не превышает 12-15 единиц.
      Конец документа.
      ПРОЛОГ-3
      ЕВРОПА. ДОВИЛЬ. 2157 год от Р.Х.. месяц январь
      Степень секретности "О"
      ФРАГМЕНТЫ СТЕНОГРАММЫ ЭКСТРЕННОГО СОВЕЩАНИЯ БОЛЬШОГО СОВЕТА СЛУЖБЫ ВРЕМЕНИ
      Тема: Операция "Святая Земля"
      Присутствуют:
      Майкл Дэнис - Главный инспектор Службы.
      Стефан Джереми - Начальник Отдела перемещений и расчетов Технической Службы.
      Уильям Соммерсон - Начальник Службы Темпоральной Разведки.
      Закари Уайт - Начальник Службы Соответствия.
      Клэр Роджерс - Эксперт Службы Соответствия, Доктор истории, Доктор психологии.
      Борис Зернов - Начальник Отдела коррекции Службы Соответетвия.
      ТомАйронс - Начальник Технической Службы.
      Дэнис - Господа, прошу прощения у вас за то, что пришлось поднять всех по тревоге, но...
      Зернов - Майк, все прекрасно понимают, в чем дело. Если уж нас вызвали среди ночи по коду "Слом", то извиняться тут куда как бессмысленно...
      Дэнис - Спасибо, мистер Зернов. Господа, сразу к делу: у нас - слом. Во всяком случае, по-другому я ситуацию оценить не могу. Господин Соммерсон два часа назад представил мне отчет об итогах плановой операции разведки под кодовым обозначением "Святая Земля", и они, доложу вам, крайне неутешительны. Вилли, пожалуйста.
      Соммерсон - Спасибо, мистер Дэнис. Сегодня вернулся из броска наш полевой агент номер шесть. Господа из Технической Службы знают: мы впервые использовали тайм-капсулу третьего поколения с новыми поле-генераторами, что дало нам возможность продвинуться еще на двести лет назад от прежней крайней точки.
      Айронс - Как, кстати, наша машинка сработала?
      Соммерсон - Ваше оборудование работает, кстати, как часы, извините за литературный штамп. Но вот сами часы, кажется, сбились, и очень круто. Дело в том, что наш человек нашел в прошлом сорокалетнего Иисуса, известного в истории как Христос, обремененного семьей и постоянной работой...
      Джереми - Ах, вот в чем слом! А я-то голову ломал... Ни черта себе!.. Господа, а вы, случаем, не ошиблись? Я имею в виду, - того ли человека вы приняли за Христа? Он же вроде...
      Роджерс - Того, мистер Джереми. К великому сожалению, того самого.
      Соммерсон - Я продолжу. Точность данных, доставленных агентом, - причем Шестой является одним из лучших! - не оставляет нам ни малейшей возможности усомниться. Иисус Христос, по этим данным, - никакой не Мессия, а простой плотник в городе Назарет в 33 году нашей эры. Или иначе: от Рождества Христова... Имеет детей, живет с семьей, чувствует себя прекрасно.
      Джереми - Раз такое дело, то чье же распятие я видел сегодня утром над собственной кроватью? В чью честь выстроен храм на бульваре Сен-Жак? А тысячи... нет, миллионы других храмов?.. Или Мессия взял в качестве псевдонима имя простого плотника и под ним творил чудеса? Да это же нонсенс!
      Дэнис - Позволю себе заметить, Кормчий, что ликвидация нонсенса, если он ломает ход Истории, - это и есть наша прямая обязанность. Поиск и ликвидация! Прости, что я вынужден напоминать тебе азбуку, но твои шуточки, знаешь ли... Не время и не место... С тех самых пор, как Исиро Насаки перенес свою долбаную муху в своей долбаной лаборатории на пять минут назад, у нас начался перманентный нонсенс. Ты же со временем работаешь, что за идиотские вопросы! Ты за своим Биг-Брэйном уже совсем чувство реальности потерял.
      Джереми - Я, конечно, прошу прощения, но как же тогда...
      Дэнис - Мы здесь для того и сидим в черт знает каком часу ночи, чтобы выяснить, "как же тогда"!
      Уайт - Три часа сорок минут, сэр.
      Дэнис - Спасибо, Зак. Миссис Роджерс, вы, как историк Службы, попробуйте привести аргументы в пользу того, что мы имеем дело со сломом. А то некоторые что-то слишком весело настроены...
      Роджерс - Для начала сразу скажу, чтобы предварить ваши вопросы: мы абсолютно уверены в том, что найденный Шестым человек является именно Иисусом Христом. Это подтвердилось анализом ДНК клеток кожи, привезенных агентом.
      Айронс - Я и не подозревал, что мы имеем в своем распоряжении образец ДНК Христа!
      Роджерс - Имеем. Мы немедленно обратились в Ватикан, и нам прислали эти образцы, взятые с плащаницы, известной под названием "туринская", в которую, по преданию, завернули тело Иисуса, снятого с креста.
      Айронс - Кто сказал, что в Ватикане - подлинная плащаница? Это до сих пор никем не доказано, если я правильно помню.
      Роджерс - Теперь доказано. Нами.
      Уайт - Парадокс! Наш сорокалетний плотник, который не Христос, оказывается, был распят, снят с креста и завернут в пла1-щаницу, которая, как реликвия, хранится в Ватикане. Бред!
      Роджерс - Соглашусь. Но вот вам странность: этот бред абсолютно непонятным для меня образом подтверждает не просто необходимость, но и реальность проекта по исправлению слома. Раз Иисуса распяли, значит, он БЫЛ Мессией. БЫЛ, несмотря на то, что Шестой встретил плотника, а не богочеловека.
      Уайт - А может, его распяли за... ну, не знаю... ну, за то, что он что-то украл... или убил кого-то...
      Дэнис - Напомню тебе, Зак, что плащаница принадлежит не вору или убийце, а Мессии
      Уайт - Хорошо. Еще вариант, извините за настырность. Он был плотником в тридцать третьем году, в тридцать четвертом или тридцать пятом его малость озарило, а где-нибудь в тридцать восьмом его распяли и завернули в плащаницу.
      Роджерс - Тридцать третий год - последний возможный срок, По многим расчетам, его распяли раньше, например, в тридцатом. Или, что скорее, в двадцать седьмом.
      Уайт - Тогда я вообще ничего не понимаю...
      Роджерс - Может, я продолжу и попытаюсь вкратце объяснить путаницу в датах?
      Дэнис - Прошу вас.
      Роджерс - Спасибо. Так вот. Человек по имени Иисус, как свидетельствует евангелист Матфей, родился в Вифлееме в год появления в небе так называемой Вифлеемской звезды. Еще одна временная библейская координата: царь Иудеи Ирод Великий, узнав от волхвов, что рожден грядущий Царь Иудейский, повелел уничтожить в Вифлееме всех младенцев - внимание! - возрастом от двух лет и ниже. Теперь исторические факты. Начнем с действительно реальной фигуры - с Ирода. Известно, что он умер весной четвертого года до нашей эры. Некоторые историки даже называют почти точную дату - начало марта. По Матфею, "избиение младенцев" произошло сразу после рождения Иисуса, то есть в декабре пятого года или в январе четвертого. Иными словами, Иисус мог родиться не позже двадцать четвертого декабря пятого года до... извините... Рождества Христова. Тогда еще вопрос: почему Ирод требует уничтожить всех младенцев, начиная с двух лет? Естественно предположить - подчеркиваю: только предположить, - что он не знал точного года рождения Иисуса - первое, или Иисус родился двумя декабрями ранее. Так возникает вторая возможная дата рождения - двадцать четвертое декабря седьмого года до нашей эры. Я склонна с этим согласиться. По крайней мере с годом - склонна. Почему? Ну, во-первых, Шестой определил возраст объекта "М" в сорок лет. А во-вторых, еще в семнадцатом веке великий Кеплер высчитал, на основании наблюдений своего ученика Бруновского, наблюдавшего в декабре 1603 года сочетание Юпитера и Сатурна в зодиакальном знаке Рыб, что это сочетание, естественно, повторяется после прохождения планетами всего Зодиака и оно - с возможными погрешностями - могло иметь место в седьмом году до нашей эры. Иначе: соединение иудейского Сатурна и эллинского Юпитера и есть знамение Мессии. Вывод. Скорее всего Иисус родился в седьмом году до своего официального рождения. Не нравится - пусть будет в четвертом. Но тогда Шестой ошибся в определении возраста объекта "М", с чем не согласится уважаемый мистер Соммерсон.
      Соммерсон - Естественно,
      Зернов - Вы оговорились, что его распяли в тридцатом...
      Роджерс - Не оговорилась. Есть и такая версия, как есть и другие. Жил талантливый священник и ученый в двадцатом веке, Александр Мень, принял мученическую смерть, его позже канонизировали.