Петр покачивался в кресле, задумчиво глядя на стоящую перед ним бутылку с "Петрусом", подаренную Нгамбой и пока все еще закупоренную. Еще бы: Нгамба так явно намекал на высокий уровень раритетности - или все же эксклюзивности, если о вине? - содержащегося в бутылке напитка, что боязно было тратить его по какому-либо пустому поводу. Как обычно в одиночестве, беседовал сам с собой, беседовал вслух, по-русски, что честно признавал симптомом шизофрении в легкой, начальной стадии.
      – Может, сейчас и открыть? Да нет, жаба душит... И повода не вижу... А какой должен быть повод?.. Что-то радостное: день ангела, рождение, свадьба, воскрешение старого друга - как Лазаря, например... А если там не вино, а уже уксус? Лет-то ему немало. Вот и отметишь рождение, свадьбу, воскрешение глотком доброго старого уксуса...
      Похоже, бутылке сегодня опять откупориться не светит. Петр повертел ее в руках и, вздохнув, убрал в стеклянный шкаф. Пусть там стоит, глаза не мозолит. До поры. Придет же она когда-нибудь - пора рождений и свадеб...
      Это был один из тех нечастых моментов, когда делать было абсолютно нечего. На улице - полуденная жара, кажется - все и вся кругом спит, разморившись под яростным тропическим солнышком. В голове - вялотекущий сумбур, в членах ватность и истома. Можно было бы найти кого-нибудь, - Иоанна, например, посидеть в баре за стаканчиком чего-нибудь холодненького - уж только не вина, поболтать об отвлеченном... Но - лень. Лень шевелить языком, лень Шевелить мозгами. К тому же известно, что Иоанн сейчас занят - наверное, единственный во всем Храме, кто при деле, хоть и личном: жара нипочем, он не прячется в кондиционированном климате штаба, он снаряжает "хаммер", чтобы поехать побороздить полигон! Вот молодчина - за весьма краткое время, что живет в двадцать втором веке, он успел освоить, похоже, все транспортные средства какие вообще способны перемещаться в пространстве. Не поленился, выпросил у Нгамбы реактивный джет, научился пилотировать. Лучшего пилота "элиминатора", чем Иоанн, наверное, во всей армии Конго не сыскать... Хорошо-то сие хорошо, только непонятно:-зачем ему это? Петр спросил как-то, Иоанн ответил, улыбнувшись:
      – Хобби.
      Странное хобби для кумранского затворника, крестителя сынов Израильских, врага Иродиады, жены Ирода Антипы, псевдообез-гяавленного и возрожденного внове уже не Предтечей, но Богословом, тоже человеком-легендой, а потом волею Иешуа очутившегося в двадцать втором веке и легче легкого прижившегося там, даже любимую Марфу свою, сестру Лазаря, малость запамятовавшего: соблазнов-то кругом сколько! Однако соблазны оказались техническими, двигающимися по земле, воде и воздуху, скоростными, опасными...
      Бог ему судья, не Петр же!..
      Петр подошел к зеркалу, оценить - все ли в порядке с лицом мистера Оруэлла, не деформировался ли силикон от жары, не по-кривел ли вновь босс Службы безопасности Храма?
      Не покривел. Труды барселонского мастера пластической хирургии смотрелина Петра из зеркала суровым, подобающим должности взглядом. На мгновение Петр задумался о том, что слишком давно не видел своего истинного лица, не забыть бы. После беседы с Дэнисом образ мистера Оруэлла утратил львиную долю своей нужности - зачем теперь скрываться, если тот, ради кого Петр носит под кожей силиконовые вставки, изменяющие внешность, уже все о нем знает. Но родное лицо все равно просто так не вернешь - с мистером Оруэллом уже знакомо много людей, и странновато было бы однажды предстать пред ними в совершенно ином обличье. Да еще и имя вернуть. Мастер Петр Анохин. Мастер чего - вот, к слову, вопрос...
      – Да, по-видимому, мистер Оруэлл еще поживет, - сказал Петр зеркалу.
      Подмигнул себе, улыбнулся: а что, мистер Оруэлл не такой уж и плохой парень. Потряс головой - унять бездельные мысли, ре шительно вышел из комнаты: есть-таки пара дел, которые небесполезно сотворить. Глагол, применимый прежде лишь к действиям Мессии, стал общеупотребительным. Да и то объяснимо: сотворить чудо, сотворить радость, сотворить пакость - все соединимо с точки зрения языка. А с точки зрения морали? Господа, господа, при чем здесь язык, точнее терминология!.. Кстати, что сотворить-то? Например, проведать дежурных в компьютерном зале, наведаться к командиру группы немедленного реагирования, разузнать: что, где, когда и как. По дороге Петр размышлял: а не устроить ли учебную тревогу, чтобы бойцы не расслаблялись? Но сам же себе и ответил - нет. Они и без учебных тревог постоянно - в напряге. Реальных тревог в последние месяцы - выше головы;
      Нападение на Иешуа в Соборе, мелкий, но вредный постоянный шпионаж какое, к черту, расслабление!.. Петр с радостью отмечал, что ребятам сейчас даже палка не требуется: они непрерывно находятся в боевом настроении и поддерживают его, как умеют, как наличные технические средства позволяют.
      Вот и сейчас в прохладной - кондиционеры фугачили исправно! - дежурке шла яростная, но бескровная полувиртуальная баталия на световых мечах, на отличном компьютерном симуляторе, который был одновременно и увлекательной игрой, и средством для неплохого тренинга. Двое затянутых в специальные сетчатые костюмы качков ожесточенно фехтовали лучами - красным и синим. В комнате стояло характерное силовое гудение и пахло озоном. Режиссер стародавнего фантастического фильма "Звездные войны" оказался пророком - картина, что наблюдал сейчас Петр, один в один походила на то, как рубились двухмерные Люк Скай-вокер и Дарт Вейдер на архаичных плоских экранах. При виде Петра фехтовальщики остановились, погасили лучи, вопросительно уставились на вошедшего начальника.
      – Тренируетесь? - зачем-то спросил Петр.
      – Тренируемся, - хором ответили бойцы.
      Они были в нерешительности - с чего бы это боссу так вот росто приходить в дежурку? Не царское вроде это дело...
      – Хорошо, - лаконично резюмировал Петр и вышел. За спиной вновь включились силовые поля и зазвенели еветовые мечи.
      Компьютерный зал тоже сюрпризов не преподнес: все спокойно и мирно, экраны горят, дежурные сидят.
      – В ходе дежурства никаких нештатных ситуаций не возника- отрапортовал начальник смены, вытянувшись по стойке смирно.
      – Вольно - сказал ему мистер Оруэлл. Тот обмяк. - Скучно?
      – Скучно, - почему-то с сожалением ответил начальник.
      – Бдеть непрестанно! - гаркнул Петр.
      – Бдим! - с готовностью гаркнул в ответ боец.
      Петру не послышалось в голосе начальника смены сожаление; оно было, плюс замешенное на тревоге. О чем сожаление? О тишине вокруг? О скуке бессобытийной смены?.. Странное существо человек военный. Покой ему - опасное состояние. Как затишье перед грозой. И тревога: когда наконец придет гроза?..
      В том, что она придет, сомнений, похоже, не было. Веселая, повторимся, жизнь последних месяцев приучила бойцов к тому, что жизнь в стране Храм перестала быть спокойной и милор, и если для простых жителей любой инцидент досадная и явно случайная помеха, то для профессионалов-безопасников все инциденты - звенья одной цепи. А уж какая у нее длина - кто подскажет!..
      На самом деле это славно, думал Петр, на самом деле это говорит о том, что свою службу он выстроил грамотно и людей в нее подобрал профессиональных - с одной стороны, а с другой - неравнодушных. Пока все внешнее удавалось в той или иной степени блокировать. Пока удавалось. Один вопрос постоянно мучил Петра: надолго ли это "пока"?
      И еще: надолго ли хватит и без того невеликого терпения Иешуа? Что ожидать от него?..
      Выйдя на улицу, Петр подставил лицо солнцу, сощурился, ощущая яркое тепло, утер пот.
      – Жарко? - участливо спросил проходящий мимо негр из обслуживающего персонала.
      Петр помнил его - американец, приехавший паломником, нашел себе в Храме работу. Какую-то - по хозчасти.
      – Не без того, - вежливо склонил голову Петр.
      – Белым всегда тяжелей жару переносить.
      – Спасибо за сочувствие, но стать черным мне, увы, не суждено... - Петр вяло улыбнулся.
      Походя родилась безумная мыслишка, что мистера Оруэлла надо было изначально проектировать негром... Может, врач-испанец и взялся бы за это, только помог бы искусственный цвет кожи легче переносить адскую температуру тропиков?..
      Петр вслух засмеялся. Не иначе тепловой удар схватил, если такое думается. И если не только в одиночестве сам с собой разговаривает, но и на людях ничто его не стопорит. Нет, скорее под крышу, в кондиционированный воздух.
      Ноги сами понесли его в стеклянный дом, где обитал Иешуа. Паразитическое желание разделить свою скуку с кем-нибудь Петр бессознательно решил направить на Машиаха. Зайдя в прохладный - блаженство! - холл, Петр кинул мысленный вопрос:
      "К тебе можно?"
      После короткой паузы в голове прозвучал ответ:
      "Конечно. Заходи".
      Иешуа был не один, В его кабинете, больше похожем на зимний сад, если слово "зимний" вообще уместно в этих краях, помимо него самого, находились три женщины - Мари, Клэр и Соледад. Когда Петр вошел, все повернулись в его сторону и замолчали, явно прервав какой-то оживленный разговор. Петр в очередной третий уже! - раз за сегодняшний день почувствовал себя лишним. Захотелось извиниться и, пятясь, выйти прочь, но вместо этого он издал глуповатый смешок и брякнул ну совсем уж по-детски:
      – А что это вы здесь делаете?
      – Беседуем, - невозмутимо сказал Иешуа. - Присоединяйся.
      Но Петру, даже вопреки вселенской скуке - все-таки внешней, излишне, на его взгляд, скучной скуке, с перебором... - почему-то не хотелось вливаться в такой уютный, чисто женский коллектив собеседников Иешуа, и, бросив: "Нет, спасибо, я так просто зашел. Обхожу владения дозором. Не стану мешать", - вышел из кабинета-сада.
      Ну что за дела? Храм - вроде целая страна, по крайней мере, как мы сами себя называем, больше полумиллиона жителей - а поговорить не с кем! Скука и тишина... Или затишье? Которое, как только что отмечено, бывает перед неблагоприятными метеорологическими явлениями - то есть бурями, ураганами, тайфунами, цунами, землетрясениями, а еще перед...
      Додумать Петр не успел: вдалеке послышался выстрел, потом еще один, потом целая очередь, а над толовой свистнула пуля. Бросаясь, влекомый вбитыми на тренировках навыками, за скамейку, в укрытие, Мастер успел заметить, что выстрелы производились по меньшей мере из двух единиц оружия. Значит, можно надеяться, что пуля, так милостиво разминувшаяся с его головой, не адресная "для мистера Оруэлла, до востребования", - а шальная. Выходит, в Храме перестрелка?
      – Ни хрена себе - опять громко, вслух произнес Петр.
      Оглянулся по сторонам -поблизости никого. Хоть это хорошо, гражданское население не пострадает.
      А стрельба тем временем продолжалась. Тарахтел "калаш", в ответ ему - или дуэтом? - глухо стукал "глок". Внезапно к этой беседе на повышенных тонах присоединился еще один голое -звук мотора "хаммера", мчащегося на всех парах. Явно к укрытию Петра. Сквозь щели скамейки было видно, как машина чешет через газоны и клумбы, но за тонированным стеклом было не разобрать липа водителя. Но номера на кем местные, храмовые.
      "Кифа! Ты где?!"
      Иоанн?!
      "Я здесь, брат!" - Петр помахал рукой, и "хаммер", уже было собиравшийся протаранить скамейку, а вместе с ней и прячущегося за ней Петра, резко и сразу остановился, гудя движком, работающим в режиме рекуперации. Открылась дверь, Иоанн, сидящий за пультом управления, махнул - залезай, мол, быстро! Петр живо вскочил в машину.
      – Что происходит, Вань? Там стрельба, ты слышал?..
      – Слышал, еще как! Смотри, - Иоанн показал на дсбовое стекло со следами отскочивших пуль, - видал?
      – А кто это? Откуда оружие? Это охранники?
      – Ну, засыпал, засыпал вопросами, - Иоанн находил возможность улыбаться, ведя машину на высокой скорости тем же путем - через клумбы и бордюры, - откуда я знаю? Я только выехать собирался, а тут - пах! пах! - и от тебя такой импульс, что я чуть не поседел. Ну, развернулся и сразу к тебе - уж извини, но спасать. По линии огня пришлось проехать, вот...
      Следы на стекле показывали, что стрелявшие щедро отсыпал пуль Иоанвовому "хаммеру". За что вот только?
      – Они здесь, - Иоанн тормознул, - за углом. Что предпримем?
      Петр уже предпринимал.
      – База! Это первый! В шестнадцатом секторе переетрелка. Срочно группу сюда! Как понял?
      – Уже на марше! - отозвался переговорник.
      – Почему не доложили о ЧП?
      – Простите, виноват. Услышал выстрелы, мгновенно группу, а тут вы меня опередили...
      – Какого хрена они не следят за территорией? Группа должна быть здесь раньше нас! - Отключившись от штаба, Петр позволил себе понегодовать. Стрельба не прекращается уже минут пять! Неизвестно сколько людей полегло! Блин, я им докладываю о происшествии, а не они мне!
      – Тихо, тихо, Кифа, не шуми. Начальник смены прав. Пока он тебе докладывал бы, время могло уйти... Возьми-ка это. - Иоанн протянул Петру пистолет, штатное оснащение "хаммера" охраны. у Иоанна был такой же. - Мы же не можем остаться в стороне, правда?
      Спокойствие друга в данной ситуации подействовало на Петра отрезвляюще. Какого черта он взъелся на начальника смены? Правильные действия: прими решение, осуществи его, доложи начальству. Прокололся - твои риски... Проверив магазин, он кивнул:
      – Выдвигайся потихоньку.
      "Потихоньку" заключалось в полной иллюминации, на какую только способен "хаммер", громко орущей сирене и свирепом голосе Иоанна в мегафоне:
      – Прекратить стрельбу! Оставаться на местах! Получилось так, что машина вклинилась в самый разгар позиционного боя: наступал переломный момент. Сторона, обладающая меньшей огневой мощью - "глоками", - несла потери, у стены лежал окровавленный человек и тем не менее пытался отстреливаться, но огонь "калашей" не давал ему поднять головы. Неподалеку распростерлись три безжизненных тела. Еще двое из команды с "глоками" прятались за углом здания, им было совсем неудобно вести огонь. А "подельник", видимо, решил проявить мужество и поплатился - вот он, лежит, дергается от боли, получил-таки свою долю смертельного металла из знаменитого автомата российского производства. У автоматчиков положение было не в пример лучше: трое стрелков залегли в длинной, плотной живой изгороди из кустов вперемешку с камнями - очень милое ландшафтное решение парковых Дизайнеров оказалось неплохой огневой позицией. Местами, правда, кусты были поломаны - так, будто сквозь них проехали на тяжелой машине, и возле одного из таких проломов в нелепой позе лежало тело одного из команды с автоматами. Они вели бой грамотнее своих перников - во-первых, стоит повторить, оружие мощнее, во-вторых, тактика достаточно грамотно отработана. Стрелки, постоянно перемещаясь в сторону жилых корпусов, вели шквальный огонь, да так расточительно, будто где-то под рукой прятался грузовик с патронами.
      Впрочем, хвалить одних и порицать других возможно было лишь с точки зрения профессионала - без личной заинтересованности ибо ни Петру, ни Иоанну, ни начальнику смены неведомо было кто "одни" и кто "другие". Как говорится в детстве: "оба хуже".
      – Они уходят в жилой квартал, надо их отрезать! Иоанн газанул поперек их движению, а Петр, выставив пистолет в бойницу, сделал несколько выстрелов - не столько на поражение, сколько для того, чтобы дать обеим сторонам понять: в их игре появился еще один участник. И пусть думают, гады, на чьей он стороне.
      В ответ по броне машины застучали автоматные пули - сдаваться никто не желал, тем более что жалкое отрывистое пуканье оружия Петра выглядело весьма бледно по сравнению с монолитным пулевым дождем неизвестных стрелков. Петр с сомнением поглядел на пистолет, его взгляд перехватил Иоанн:
      – Да, нам бы мощи поболе...
      – Ничего, вон кавалерия идет на подмогу.
      Зажимая сцену действия в клещи, с четырех сторон по аллейкам двигались машины охраны Храма. С многоцветным миганием и отвратительным по тембру, но и отвратительно громким гудением. Из-за кустов по ним было произведено несколько одиночных выстрелов, но стреляющие осознавали, что теперь надо в корне менять тактику - с оборонительной на отступательно-оборонительную. Ломая живую изгородь, на дорогу выпрыгнул джип, косвенно подтверждающий предположение Петра о спрятанном в кустах "грузовике с патронами", и помчался в сторону главной площади Храма, попутно собираясь протаранить машину с Петром и Иоанном.
      – На понт берет, - спокойно произнес Иоанн, глядя на стремительно приближающуюся машину.
      Само хладнокровие - он даже не положил руки на пульт управления, не то что не попытался отъехать. Петра удивило не столько это - слава богу, он Иоанна знает миллион лет и привык к его умению держаться кремнем в экстраординарных ситуациях, - но лексика: "на понт"... Петр подумал, что как-нибудь надо будет поинтересоваться, откуда Иоанн знает этакие жаргонизмы, которые и сам-то Петр только слыхал когда-то...
      В итоге "на понт" взялся сам. нападавший, - в последнюю секунду резко увел джип от недвижно стоящего "хаммера" и погнал его дальше по дороге.
      – А вот теперь мы, - пробормотал Иоанн, разворачивая машину вслед и включая режим повышенной мощности.
      Завыв от натуги и вдавив пассажиров в спинки сидений, "хаммер" бросился в погоню. За ним, мигом развернувшись, махнули еще две машины охраны, другие стояли на месте - разбирались с оставшимися стрелками.
      К великому счастью обитателей страны Храм, перестрелка развернулась в пусть прекрасном по дизайну, но достаточно пустынном в этот жаркий час месте, где отсутствовало жилье. Только - парк с изредка встречающимися торговыми автоматами. Гуляющих, повторим, практически не было по причине жары, а те, что были, заблаговременно покинули дорожку, по которой мчались малопредсказуемые моторизованные монстры. Да что там дорожку! Те, кому не повезло очутиться здесь в неурочный час, давно лежали в ближних и дальних кустах, вжавшись в землю.
      Иоанн легко догнал джип с преступниками, поравнялся с ним, несильно, но громко - с лязгом, со скрежетом рвущегося железа, толкнул бортом.
      – Эй, не скидывай их с дороги, они же об дерево размажутся, допрашивать некого будет! - завопил Петр.
      – Понял. Не дурак.
      "Хаммер" выдвинулся еще на корпус вперед, резко вильнул, оказавшись перед носом у беглецов, и начал рывками притормаживать, давая понять сидящим в джипе, что альтернатива одна - вмазаться их "кенгурятником" в бронированный зад. Естественную попытку джипа уйти от столкновения в сторону, обогнуть Иешуа по крутой дуге пресекли другие "хаммеры", толково взявшие его "в коробочку". Погоня прекратилась. Бойцы охраны, облаченные в защитные костюмы, высыпали из машин и наставили на джип "ижики". В мегафоне загремел голос Латынина:
      – Медленно открываем окна, медленно выбрасываем оружие, медленно выходим! Никаких резких движений! Сопротивление бесполезно!
      Внявшие гласу здравого смысла, пассажиры джипа подчинились указаниям. Через секунду все трое уже лежали на земле, а вокруг топтались охранники, обыскивали лежащих и защелкивая на них наручники.
      Латынин подошел к Петру и сообщил спокойно:
      – Все в порядке, те двое на полянке тоже упакованы. Сдались сразу, без капризов. Всего - пять трупов, один - легко раненный в ногу. Будем сразу разбираться или подождем?
      – А чего ждать-то?
      – 0'кей, мистер Оруэлл. Через десять-пятнадцать минут подъезжайте к штабу. Мы их слегка приведем в порядок, и сможете допросить сами.
      – 0'кей, - рассеянно ответил Петр, машинально и туповато раздумывая о том, как, однако, резко может суперскучный день превратиться в лихой боевик - с победным концом, к счастью.
      Взглянул на Иоанна - оба, не сговариваясь, засмеялись, поскольку поняли, что думают об одном и том же.
      – Иешуа это не понравится, - сообщил Иоанн откровение.
      – Думаю, уже не понравилось, - предположил в ответ Петр.
      – Полагаешь, знает?
      – Почти уверен. Думаю, он знает даже то, что Латынин только собирается выяснять на допросе. А именно - кто они, зачем они и почему они.
      – И откуда у них оружие, - заключил Иоанн. И то верно. Откуда в Храме оружие у гражданских лиц? Эта мысль-вопрос интересовала Петра, пожалуй, поболе всего остального. Хотя что там - остального-то? Ну постреляли друг в друга, не поделили, видать, чего-то, это все мелочи... Откуда оружие? Многоумный компьютеризированный периметр Храма не пропускает на территорию никакого оружия, кроме того, что носят охранники. А "глотов" и "Калашниковых" в Храме на вооружении не стоит. Значит - контрабанда. Но как?
      "Ищи гнилых людей, Кифа".
      "Среди своих?" - Петр ничуть не удивился, что Иешуа, находящийся сейчас в добром километре отсюда, так органично вписался в ход мыслей.
      "Среди своих. Не знаю кто, но точно знаю, что кто-то из новых"
      Новых было немало. Совеем недавно, ввиду очередного расширения территорий, Петру пришлось набрать почти сто человек личного состава - все проверенные, отфильтрованные, так сказать. Но мозги-то людям не профильтруешь настолько, чтобы нехорошие умыслы, даже обнаруженные фильтрованием, в осадок выпали... Не профильтруешь. Да и не было ни у кого из новичков ничего "за душой", проверили, просмотрели, прочитали... Вот хреновина какая, еще не хватало предателей иметь в ряду тех, кто по определению должен быть самым надежным!На кого ж надеяться тогда?
      – Разве мало мы им платим? - сказал Петр в воздук. Иоанн, по-видимому, слышавший короткую мысленную беседу с Иешуа, риторическому вопросу не удивился, но даже счел нужным на него ответить. Как обычно, в философско-рассудительной манере:
      – Никогда не бывает достаточно. Или, если более емко: денег много не бывает.
      Тоже верно.
      – Ладно, Вань, поедем в штаб не спеша, посмотрим на этих перцев, послушаем, что они скажут.
      Иоанн кивнул, "хаммер" тронулся. Целый после боя, что радостно для Петра с его все-таки не безразмерным бюджетом.
      "Перцы" под суровым психическим прессингом Латынина и его сподручных раскололись моментом. Они выглядели как хулиганистые школьники, пойманные за руку при попытке написать неприличное на заборе. Молодые парни, за которыми, по файлам мистера Оруэлла, никогда не числилось ничего серьезнее курения марихуаны, попав в Храм, - кстати, по рекреационному туру, то есть с целью отдохнуть, о душе позаботиться, - вдруг повели себя как заправские мафиози. Устраивать типичную киношную перестрелку на улице - это как раз в стиле таких юнцов, которым не хватает крутости.
      – Ну, поспорили, непонятки вышли, постреляли, - бубнили они.
      – А зачем стреляли? Словами договориться не могли? - наступал Латынин.
      – А слова, того... кончились, - гоготали в ответ горе-стрелки, ничуть и ни в чем не раскаивающиеся.
      – А оружие где взяли?
      – - Нашли! - дружно, едва ли не хором отвечали парни.
      – Да, конечно! В Храме так и валяются "калаши" да "глоки", причем новые, еще в заводской смазке. Под каждым кустом!
      – А это вы уж сами следите, что у вас тут валяется! Подметаете территории говенно...
      Резонно. Но не по делу. И уж очень, очень по-хамски. Никаго уважения к закону. Надо выяснять истину по-другому.
      Петр отозвал Латынина в коридор.
      – Оставь-ка меня с ними наедине. Тот пожал плечами: мол, не жалко. Нового "следователя" чисто конкретные пацаны встретили чисто конкретным наглым небрежением:
      – О, еще один приперся!
      – Здравствуйте, меня зовут мистер Оруэлл.
      Петр доброжелательно улыбнулся, слегка обескуражив задержанных - странное поведение даже для "доброго" следователя. Было, повидал он таких вот "братков", столкнулся с ними даже, когда решал один склочный вопросик в коротком броске в славные девяностые годы двадцатого столетия. Криминальная Россия, бандитский Петербург, наезд на одного депутата тогдашней дурацкой Государственной думы, разборка "по понятиям"... Сначала убили депутата, а потом, после броска Петра, депутат остался живым. Он понадобился Истории много позже, лет через десять после своего "убийства", что-то он там открыть должен, поскольку ученый, или какую-то амбразуру заслонить, поскольку военный-ученый. Не помнил Петр, а если честно, не вдавался по молодости в подробности. Но тогдашние "братки" были не слабее и не круче нынешних. Что ж не побеседовать "по понятиям"?.. Тем более что само понятие "беседа" у Петра имеет совсем иной смысл, нежели предполагают "понятия" этих славных отморозков.
      – Ну, что, ребятки, знаете, сколько народу полегло из-за вашей ругани?
      – Знаем, - зло ответил один из них, - эти скоты положили нашего друга! Им это так не сойдет! - Он угрожающе дернулся на стуле, но крепкие наручники не давали воли движениям.
      – Тихо, тихо, - успокоил Петр. - Мне наплевать, кто из вас "наш", а кто "чужой". Вы находитесь на территории Храма - здесь все свои. А убивать людей запрещено вообще в любой точке нашей планеты. Это вам неизвестно?
      – Ну известно. - Один из допрашиваемых, видимо, самый "крутой", сплюнул на пол. - И что?
      – А ничего. - Петр опять заулыбался. - Мне, в сущности, все равно, из-за чего вы поссорились, из-за чего началась стрельба, - я не стану копаться в дерьме, нам в Храме это ни к чему. Очень скоро вас передадут в распоряжение сил безопасности Конго, и они уж с вами понянчатся. Честно говоря, не завидую вам, так как сидеть бедым людям в конголезской тюрьме - это отдельный аттракцион. Вообще в тюрьме не сладко, а уж нескольким белым среди нескольких сотен чернокожих - это, доложу вам... - Петр мечтательно зажмурился, будто и впрямь видел в описанном редкостное удовольствие. - Эти люди почему-то считают, что все их проблемы идут от белых, представьте себе! Да ну, что я вам рассказываю, у вас возникнет не один шанс ознакомиться с философскими воззрениями ваших товарищей по зоне. И очень близко. И с разных сторон.
      Говоря, Петр делал выразительные паузы, в течение которых наблюдал за меняющимися лицами задержанных. Вся спесь и "крутизна" сходили на нет с каждой новой репликой мистера Оруэлла.
      – Вопросы есть? - Еще улыбка.
      – А когда нас... это... передадут? - мрачно спросил тот самый "крутой".
      – Весьма скоро, - радостно ответил Петр, - буквально сегодня. Еще вопросы? - Вопросов не возникло. Был все-таки страх: в черную тюрьму очень не хотелось. - Нет? Вот и чудно. Тогда позвольте я задам вам один небольшой вопросик - где и под каким кустом вы взяли оружие?
      – Да пошел ты! - все еще невежливо ответил Петру "крутой". Но Мастеру точный, оформленный словами ответ и не требовался. Лишь прозвучал вопрос, как в мыслях всех задержанных - среди унылых картин своего арестантского будущего всплыл портрет одного из сотрудников Службы безопасности Храма.