Матануил Август рассмеялся. Хорус поднялся во весь рост и оглянулся на тела, распростертые по полу.

– Поднимитесь, пожалуйста. Прошу вас. Встаньте на ноги. Мне вполне хватило бы приветственных криков и аплодисментов, а такое раболепие совершенно излишне.

Офицеры флота поднялись и горячо зааплодировали, выкрикивая приветствия.

«Он завоевал их, – подумал Локен. – Вот так просто завоевал их души, и теперь они навечно его подданные».

Хорус прошел вперед, чтобы лично поздороваться с каждым офицером и командиром. Локен отметил фигуру Эшкерруса в багряно-золотых одеждах и облегченных доспехах. Советник с поклоном ответил на приветствие Воителя. Он был мрачен и определенно чем-то обеспокоен.

– Шлемы! – приказал Абаддон, и капитаны, сняв головные уборы, уже более раскованно двинулись за своим примархом через толпу аплодирующих людей.

Во время приветствий, поцелуев и поклонов Хорус что-то шепнул на ухо Абаддону. Капитан кивнул в отпет, тронул переключатель вокс-связи, переходя на личный канал, и обратился к остальным морнивальцам на наречии Хтонии: «Военный совет состоится через тридцать минут. Будьте готовы сыграть свои роли».

Все трое поняли, что это означает. Вслед за Абаддоном они влились в ликующую толпу.

Совет собрался на стратегической палубе «Мизерикорда» – в массивной ротонде, расположенной позади капитанского мостика. Воитель занял место во главе длинного стола, а морнивальцы вместе с Августом, Эшкеррусом и девятью старшими офицерами флота и армии расселись по обе стороны от него. Остальные Лунные Волки заняли места в отделанной панелями галерее над основным залом.

Для наглядного сопровождения своего короткого доклада мастер Август включил гололитические изображения. Хорус внимательно рассматривал каждое из них и дважды попросил Августа вернуться назад, чтобы изучить все детали.

– Значит, вы сбросили в этот смертельный капкан все силы, которые имелись в вашем распоряжении? – спокойно начал Торгаддон, как только Август закончил свою речь.

Август вздрогнул, словно от пощечины.

– Сэр, я поступил, как…

Воитель поднял руку:

– Тарик, это слишком сурово, слишком жестко. Мастер Август просто делал так, как советовал ему капитан Фром.

– Мои извинения, сэр, – сказал Торгаддон. – Я не настаиваю на ответе.

– А я не считаю, что Тарик неправ, – отрезал Абаддон. – Это колоссальное распыление живой силы. Целых три роты? Не считая отрядов армии…

– Будь я на его месте, такого бы не случилось, – пробормотал Торгаддон.

Август быстро-быстро заморгал. Было очевидно, что он еле сдерживается.

– Это непростительно, – заметил Аксиманд. – Просто непростительно.

– И все же мы его простим, – сказал Хорус.

– Разве можно такое простить, мой господин? – спросил Локен.

– Мне случалось расстреливать людей и за меньшие ошибки, – сказал Абаддон.

– Прошу вас, – воскликнул мгновенно побледневший Август и вскочил на ноги. – Я заслуживаю наказания. Я умоляю вас…

– Он не стоит болтерного заряда, – проворчал Аксиманд.

– Достаточно, – успокоил их Хорус. – Матануил совершил ошибку. Ошибку командира. Так, Матануил?

– Да, сэр, наверно, так.

– Он спускал свои силы по капле в опасную зону, пока они не иссякли, – продолжал Хорус. – Это печально. Иногда такое случается. Но теперь мы здесь, и этим все сказано. Мы исправим ситуацию.

– А что было с Детьми Императора? – вставил Локен. – Неужели они не могли подождать?

– А чего им было ждать? – воскликнул Эшкеррус.

– Нас, – с улыбкой ответил Аксиманд.

– Угроза нависла над всей экспедицией, – ответил Эшкеррус, прищурив глаза. – Мы первыми оказались на месте. В критической ситуации. Мы бросились вслед за Кровавыми Ангелами, чтобы…

– Чтобы – что? Тоже погибнуть? – спросил Торгаддон.

– Но три роты Кровавых Ангелов уже…

– Возможно, уже погибли, – вмешался Аксиманд. – Они показали, что за ловушка ожидает вас на поверхности. Вы просто шагнули в нее.

– Мы… – не сдавался Эшкеррус.

– Или лорд Эйдолон так сильно стремился к славе? – не дал ему договорить Торгаддон.

Эшкеррус вскочил со своего места и уперся взглядом в Торгаддона.

– Капитан, вы оскорбили честь Детей Императора.

– Да, возможно, – небрежно бросил Торгаддон.

– Тогда вы подлец, и ваше происхождение…

– Советник Эшкеррус, – остановил его Локен. – Больше всего мы ценим в Торгаддоне способность говорить правду. И сейчас он проявляет ее в большей степени, чем обычно.

– Хватит, Гарвель, – спокойно вмешался Хорус. – Всем надо успокоиться. Садитесь, советник. Мои Лунные Волки говорят немного резко, но их очень расстроила сложившаяся ситуация. Поражение имперских сил. Гибель трех рот Космодесанта. Безжалостные враги. Все это печалит и меня, и очень огорчит Императора, когда он об этом услышит. – Хорус поднялся во весь рост. – В моем отчете Императору будут указаны все подробности. Капитан Фром был прав, решив штурмовать этот мир, безошибочно распознав в нем гнездо ксеносов. Мы можем только рукоплескать его отваге. Мастер Август тоже был прав, когда оказал капитану поддержку, хотя при этом он и растратил все свои резервы. Командир Эйдолон тоже был прав, когда ринулся на помощь, не ожидая подкрепления, поскольку под угрозой находились жизни многих солдат, и в противоположном случае его можно было бы обвинить в трусости. Мне также хотелось бы поблагодарить всех офицеров, кто изменил свой маршрут и прибыл сюда с предложением поддержки. С этого момента мы справимся сами.

– И как вы собираетесь решить эту проблему, господин? – дерзко спросил Эшкеррус.

– Вы будете атаковать? – присоединился к нему Август.

– Мы обсудим наши возможности и своевременно известим вас. Это все.

Офицеры стали покидать стратегическую палубу, и вместе со всеми вышли и Седирэ, Марр, Мой, Гошен, Таргост и Круз, оставив Воителя наедине с морнивальцами.

Убедившись, что они остались одни, Хорус окинул взглядом четверку.

– Спасибо, друзья. Отлично сыграно.

Локен быстро осваивал метод Воителя использовать общество Морниваля в качестве политического оружия, а также стал сознавать, насколько искусным и хищным политиком был сам Хорус. Перед посадкой в катер «Духа мщения» Аксиманд коротко проинструктировал Локена по поводу линии их поведения на совете.

– Ситуация здесь сложилась крайне неприятная, и наш командир считает, что это произошло вследствие некомпетентности и ошибок на высшем уровне. Он хотел бы устроить им выволочку, чтобы они корчились от стыда, но… Сто сороковая экспедиция должна сохранить жизнеспособность и хоть какое-то самоуважение. Воителю необходимы их восхищение, уважение и безоговорочная верность. Ничего этого не останется, если он даст волю гневу и пустит в ход свое влияние.

– Значит, выговор останется на долю Морниваля?

– Так точно, – усмехнулся Аксиманд. – Лунные Волки все равно внушают страх окружающим, так что пусть они нас боятся. Пусть даже ненавидят. Мы станем рупором недовольства и разочарования. Все обвинения должны исходить от нас. Говори так прямо и откровенно, как захочешь. Заставь их ерзать от стыда. Они должны понять свои ошибки, но вместе с тем Воитель предстанет милостивым миротворцем.

– Следовательно, мы – его бойцовые псы?

– Зато ему нет необходимости рычать самому. Все верно. Он хочет задать им трепку, сделать внушение, которое надолго запомнится и из которого они смогут извлечь урок. Это позволит ему выступить в роли посредника. Остаться любимым, обожаемым, рупором спокойствия и разума. В конце концов, если мы все сделаем правильно, они почувствуют свою вину, а заодно и доброту Воителя, его милосердие, будут благодарны за то, что он не дал нам воли. Все знают Воителя как искуснейшего стратега, и никто не подозревает в нем таланта политика. Наблюдай за ним и учись, Гарвель. Император не зря назначил его своим заместителем.

– Отлично сыграно, честное слово, – с улыбкой сказал Хорус членам Морниваля. – Гарвель, твое последнее замечание оказалось особенно удачным. Эшкеррус был уничтожен.

Локен кивнул:

– С первого момента нашей встречи я заподозрил в нем человека, который стремится в первую очередь прикрыть свою задницу. Он давно понял, что допустил ошибку.

– Да, он ошибся, – согласился Хорус. – Теперь не рассчитывайте на теплое отношение со стороны Детей Императора. Они не страдают от недостатка гордости.

Локен пожал плечами.

– У меня и без них достаточно друзей, сэр, – сказал он.

– Когда все это закончится, Август, Эшкеррус и дюжина других офицеров могут получить взыскания за некомпетентность, – пренебрежительно заметил Хорус. – Но только тогда, когда все будет сделано. В данный момент моральный дух имеет огромное значение. Сейчас нам предстоит вести войну.

Приблизительно через полчаса Август пригласил их на капитанский мостик. В плотной завесе шторм-щитов мира Сто Сорок Двадцать неожиданно появился разрыв. Атмосфера внезапно успокоилась, причем очень близко к месту предполагаемой высадки Детей Императора.

– Наконец-то, – произнес Август, – нашлась прореха в буре.

– Будь у меня космодесантники, я бы непременно отправил их туда, – пробормотал себе под нос Эшкеррус.

– Но у вас их не осталось, не так ли? – ехидно спросил Аксиманд.

Эшкеррус в ответ окинул Маленького Хоруса яростным взглядом.

– Давайте воспользуемся, – предложил Воителю Торгаддон. – Следующей дыры в тучах может не найтись еще очень долго.

– Этот разрыв в любой момент может снова сомкнуться, – заметил Воитель, указывая на завитки циклонических вихрей в гололитической карте.

– Вы хотите покорить этот мир, не так ли? – снова заговорил Торгаддон. – Разрешите мне повести ударную группу.

Жребий уже был брошен заранее. Штурмовать мир предстояло Торгаддону с его ротой и ротами Седирэ, Моя и Таргоста.

– Будет проведена бомбардировка с орбиты, – сказал Хорус, повторяя недавно принятое решение о наиболее подходящем варианте первого этапа.

– Но люди, возможно, еще живы, – возразил Торгаддон.

Воитель отвел их в сторону и заговорил на хтонике.

– Если я дам приказ на высадку, я только повторю действия Августа и Эйдолона. Я не для того позволил нам задать им трепку, чтобы повторять их ошибки.

– Это другое дело, – настаивал Торгаддон. – Они нелепую посылали группу за группой. Не хочу защищать их глупость, но этот разрыв в шторм-щите…

– Если внизу еще остались живые братья, – вмешался Маленький Хорус, – они заслуживают еще одного шанса на то, чтобы получить помощь.

– Я спущусь на поверхность, – сказал Торгаддон. – Посмотрю, что удастся обнаружить. При малейших признаках перемены погоды я верну штурмовую группу, и тогда можно будет предоставить шанс судовым батареям.

– Мне не дает покоя эта музыка, – сказал Воитель. – Есть что-нибудь новое об этих сигналах?

– Передатчики все еще работают, – ответил Абаддон.

Хорус повернулся к Торгаддону:

– Тарик, твое сочувствие братьям меня восхищает, но я отвечаю твердым отказом. Я не собираюсь повторять уже совершенную ошибку и посылать солдат…

– Господин?

Август торопливо подошел к их группе и протянул только что полученную сводку.

Хорус взял электронный блокнот и прочел данные.

– Это установлено точно?

– Да, Воитель.

Хорус обратился к морнивальцам:

– Мастер вокс-связи обнаружил в районе разрыва шторма характерные признаки переговоров по воксу. Источник сигнала не отвечает на наши запросы, и его невозможно идентифицировать, но он действует. И принадлежит Империуму. Это похоже на обмен информацией между двумя отрядами или между двумя братьями.

– Значит, там еще остались живые люди! – воскликнул Абаддон. – Хвала Терре и Императору! Кто-то сумел выжить.

Торгаддон пристально и молча посмотрел на Воителя. Он уже все сказал раньше.

– Хорошо, – кивнул ему Хорус. – Иди.

На пятой взлетно-посадочной палубе «Духа мщения» рядами выстроились десантные капсулы, и воины уже пристегивались в креслах. Свинцовые двери, словно гигантские лепестки, смыкались за ними, так что капсулы становились похожими на черные семенные коробочки, готовые встретить осень. Прозвенел гудок сирены, вслед за ним ожили катушки пусковых установок. Раздался пронзительный вой, и в воздухе запахло озоном.

Воитель, скрестив руки на груди, стоял в стороне и наблюдал за поспешными приготовлениями.

– Сводку погоды, – бросил он.

– Никаких изменений, разрыв остается прежним, мой господин, – ответил Малогарст, сверяясь с данными электронного блокнота.

– Как долго он уже держится? – спросил Хорус.

– Восемьдесят девять минут.

– А они хорошо постарались, чтобы всех собрать за такое короткое время, – заметил Хорус. – Эзекиль, передай, пожалуйста, мои похвалы строевым офицерам. Скажи, что я ими горжусь.

Абаддон кивнул. В бронированных рукавицах доспехов он держал листки с четырьмя особыми обетами.

– Аксиманд, – окликнул он.

Маленький Хорус подошел ближе.

– Эзекиль, – произнес Локен. – Разреши мне?

– Ты хочешь?..

– Люк и Седирэ выслушали и засвидетельствовали мой обет перед высадкой в Шепчущих Вершинах. А Тарик – мой друг.

Абаддон искоса глянул на Воителя; тот, в свою очередь, едва заметно кивнул. Абаддон протянул листки Локену.

Вдвоем с Аксимандом они пересекли палубное пространство. Локен выслушал клятвы четверых капитаном. Аксиманд держал перед ними болтер, на котором присягали его товарищи.

Когда обряд был завершен, Локен протянул каждому из них по листку с особым обетом.

– Удачи вам, – сказал Локен. – И передайте благодарность командирам групп. Воитель лично выразил свое восхищение их работой.

Верулам Мой сотворил знамение аквилы.

– Благодарю, капитан Локен, – ответил он и поспешил к своей капсуле, окликая на ходу своих командиров.

Сергар Таргост улыбнулся Локену и скрестил большие пальцы своих бронированных рукавиц. Рядом с ним, как всегда, приоткрыв рот, усмехался Люк Седирэ, а в его яростных голубых глазах уже зажглась жажда сражений.

– Если я не увижу тебя снова на этой палубе… – начал Седирэ.

– …пусть это случится у подножия Императорского трона, – закончил за него Локен.

Седирэ рассмеялся и с криком побежал к своей десантной капсуле. Таргост застегнул замок шлема и шагнул в противоположную сторону.

– У Люка уже взыграла кровь, – обратился Локен к Торгаддону. – А как ты?

– Мои чувства там, где они должны быть, – ответил Торгаддон.

Он обнял Локена, звякнув доспехами, потом то же самое проделал с Аксимандом.

– Луперкаль! – выкрикнул он, потрясая сжатым кулаком в воздухе, и побежал к ожидающему его аппарату.

– Луперкаль! – крикнули вслед ему Локен и Аксиманд.

Они повернулись и зашагали по палубе к Абаддону, Малогарсту и Воителю.

– Я в таких случаях всегда немного завидую, – по пути сказал Маленький Хорус.

– Я тоже.

– Всегда хочется быть на их месте.

– Понимаю.

– Особенно в таких случаях.

– Знаю. А еще, я немного боюсь.

– Чего, Гарвель?

– Того, что мы не увидим их снова.

– Увидим.

– Как ты можешь быть настолько уверен, Хорус? – удивился Локен.

– Не могу сказать, – с подчеркнутой иронией ответил Аксиманд, вызвав усмешку на губах Локена.

Группа наблюдателей укрылась за противовзрывными щитами. Внезапное изменение давления известило об открытии наружных палубных шлюзов. Пусковые установки завыли еще громче и пронзительнее, набирая полную мощность.

– Приказ отдан! – закричал Абаддон, перекрывая рев машин.

Одна за другой десантные капсулы с громкими ударами, словно пули, вылетали через палубные шлюзы. Впечатление было такое же, как при самой мощной бомбардировке. Выброс каждого аппарата сопровождался ощутимым содроганием палубы.

Но вот все капсулы были отправлены, и внезапно стало совсем тихо. В черноте космоса можно было еще видеть крошечные металлические горошины, окутанные сполохами голубого огня. Они удалялись от корабля и падали на поверхность планеты.

«Я не могу сказать».

Эти слова терзали Локена, начиная с шестой недели перехода к Убийце. С тех пор как по приглашению Маленького Хоруса он посетил собрание ложи.

Местом встречи было выбрано небольшое помещение в кормовом отсеке трюма, всеми забытом уголке обширной корабельной структуры. Путь в этот закуток освещался мерцающими свечами. Локен отправился на встречу в своей обычной одежде, как и говорил Аксиманд. Они встретились на четвертой палубе и на автокаре отправились к самой задней части кормы, чтобы затем спуститься в темную вспомогательную шахту трюма.

– Расслабься, – не раз говорил по дороге Аксиманд.

Но Локен не мог. Ему всегда была не по душе сама идея существования тайных лож, и тот факт, что Джубал оказался членом одной из них, только усиливал его беспокойство.

– Это совсем не то, что ты думаешь, – сказал Аксиманд.

А что он об этом думал? Тайное собрание. Культ Божественного Откровения. Или еще хуже. Ужасное сборище. Червяк в бутоне. Раковая опухоль в самом сердце Легиона.

Проходя по сумрачным металлическим коридорам, Локен отчасти надеялся, что его ожидает нечто зловещее и потустороннее. Шабаш. Тогда было бы очевидно, что Джубал еще до случая в Шепчущих Вершинах попал под влияние порождений варпа. Тогда источник зла стал бы очевиден, и против него можно было бы выступить в открытом бою. Но еще больше Локен внутренне противился этому. Частью этого собрания был Маленький Хорус. Если дело в потустороннем влиянии, значит, Аксиманд тоже поражен заразой, значит, чуждое наваждение проникло слишком глубоко. Локен не хотел противостоять Аксиманду. Если опасения оправдаются, через несколько минут ему придется насмерть сразиться с братом по Морнивалю.

– Кто идет? – раздался из темноты чей-то голос.

Локен смог рассмотреть фигуру, по своему строению явно принадлежавшую космодесантнику, но закутанную в плащ с капюшоном.

– Два человека, – ответил Аксиманд.

– Ваши имена? – последовал еще один вопрос.

– Я не могу сказать.

– Проходите, друзья.

Наконец они добрались до трюма, и Локен нерешительно остановился. Просторное помещение с обитыми деревом стенами было ярко освещено множеством свечей и горевшим в металлическом контейнере костром. Вокруг стояли десятки фигур, также закутанные в плащи с капюшонами. По стенам и потолку метались причудливые тени, отбрасываемые пляшущими огоньками свечей.

– Пришел новый друг, – провозгласил Аксиманд.

Люди повернулись в их сторону.

– Пусть он покажет знак, – произнес один из присутствующих показавшимся ему знакомым голосом.

– Покажи, – прошептал Аксиманд.

Локен медленно поднял руку с медальоном, который дал ему Аксиманд. Серебро блеснуло в свете огня. Второй рукой он нащупал под одеждой рукоять боевого кинжала.

– Пусть он покажет себя, – послышался тот же голос.

Аксиманд поднял руку и снял капюшон с головы Локена.

– Добро пожаловать, брат-воин, – раздался общий хор голосов.

Маленький Хорус сбросил и свой капюшон.

– Я ручаюсь за него, – сказал он.

– Твое поручительство принято. Пришел ли он по своей воле?

– Он пришел по моему приглашению.

– Достаточно секретов, – объявил голос.

Присутствующие откинули капюшоны и открыли свои лица свету. Локен изумленно заморгал.

Здесь были Торгаддон, Люк Седирэ, Неро Випус, Каллус Экаддон, Верулам Мой и еще два десятка старших и младших Астартес.

А знакомый голос принадлежал Сергару Таргосту, очевидно, мастеру ложи.

– Оружие тебе не понадобится, – мягко произнес Таргост, шагнув вперед с вытянутой рукой. – Ты вправе беспрепятственно покинуть нас в любой момент. Разреши мне взять твой кинжал. На наших встречах не принято носить оружие.

Локен вынул из ножен кинжал и отдал его Таргосту. Мастер ложи положил оружие на деревянную стойку недалеко от входа.

Локен продолжал растерянно осматривать лица. Такого собрания он совсем не ожидал.

– Тарик?

– Гарвель, мы ответим на все твои вопросы, – сказал Торгаддон. – Для этого тебя и пригласили.

– Мы бы хотели, чтобы ты присоединился к нашему обществу, – добавил Аксиманд. – Но если ты не захочешь, мы с уважением отнесемся к твоему отказу. В любом случае, все, о чем мы просим, это о соблюдении тайны. Не говори никому за пределами этого помещения о том, что здесь происходит, и о тех, кого ты увидел.

Локен колебался:

– Или…

– Это не угроза, – сказал Аксиманд. – И даже не условие. Просто просьба с уважением отнестись к нашей тайне.

– Нам давно известно, – продолжил Таргост, – что ты не проявлял никакого интереса к воинским ложам.

– Это еще мягко сказано, – вставил Локен.

Таргост пожал плечами.

– Нам понятно твое отношение. Ты далеко не единственный космодесантник, испытывающий подобные чувства. Потому мы до сих пор и не делали попыток тебя привлечь.

– А что же изменилось? – спросил Локен.

– Ты изменился, – ответил Аксиманд. – Теперь ты не просто ротный капитан, но и член Морниваля. И факт существования ложи попал в поле твоего зрения.

– Медальон Джубала… – пробормотал Локен.

– Медальон Джубала, – кивнул Аксиманд. – Гибель Джубала ужасное несчастье, и она глубоко опечалила всех нас, но на тебя произвела наибольшее впечатление. Мы видели, как ты стремишься к совершенству, как пытаешься сплотить свою роту в единое целое, как винишь себя. Когда обнаружился медальон, мы решили, что ты не оставишь этот факт без последствий. Ты мог начать открытые расспросы о деятельности ложи.

– Так вы действуете в своих интересах? – спросил Локен. – Вы думали, что можете надавить на меня и заставить молчать?

– Гарвель, – остановил его Люк Седирэ, – Лунным Волкам совершенно не нужно, чтобы честный и уважаемый капитан, да еще член Морниваля, начал кампанию по обнаружению участников ложи. Это может разрушить весь Легион.

– В самом деле?

– Конечно, – ответил Седирэ. – Обвинения такого человека, как ты, вынудили бы Воителя принимать меры.

– А он этого совсем не хочет.

– Так он… знает? – спросил Локен.

– Тебя это потрясло? – спросил Аксиманд. – Неужели ты не был бы шокирован, если бы выяснилось, что Воитель не знает о секретном обществе внутри своего Легиона? Он знает. Он всегда об этом знал, но закрывал глаза, поскольку наша деятельность оставалась скрытной и тайной.

– Я не понимаю… – пробормотал Локен.

– Вот почему ты и оказался здесь, – сказал Мой. – Ты настроен против нас, поскольку не понимаешь. Если ты решишь и дальше противодействовать ложе, то, по крайней мере, будешь знать, против чего выступаешь.

– Я услышал достаточно, – сказал Локен. – А теперь ухожу. Не беспокойтесь, я ничего не стану рассказывать. Я не буду поднимать шум, но все вы меня разочаровали. Мой кинжал можете вернуть завтра утром.

– Пожалуйста… – попытался остановить его Аксиманд.

– Нет, Хорус! Вы встречаетесь тайно, а всякие тайны противоречат Истине. Так нас учили! Истина – это вес, что у нас есть! Вы скрываетесь, скрываете ваше общество и ваши лица… для чего? Может, вы стыдитесь? Клыки преисподней, вам надо бы постыдиться! Сам Император, любимый всеми, осудил такое поведение. Он не одобряет деятельность подобного рода!

– Потому что он не понимает! – воскликнул Торгаддон.

Локен, собравшийся уходить, развернулся и подошел вплотную к Торгаддону.

– Я не могу поверить, что услышал от тебя такие слова, – бросил он.

– Это правда, – не отступая, подтвердил Торгаддон. – Император – не бог, но мог бы им быть. Он так сильно отдалился от остального человечества. Единственный. Уникальный. Кого он может назвать своим братом? Никого! Даже благословенные примархи приходятся ему только сыновьями. Император неизмеримо мудр, и мы любим его и последуем за ним до самого края бездны, но ему непонятны узы братства, а мы здесь встречаемся исключительно ради них.

На несколько мгновений воцарилась тишина. Локен отвернулся, не желая смотреть в лицо Торгаддона. Все остальные обступили друзей плотным кольцом.

– Все мы воины, – сказал Таргост. – Это все, что мы умеем и ради чего живем. Долг и война, война и долг. Так было с того момента, когда мы были созданы. Единственные связи, которые нам доступны, кроме долга, это узы братства.

– Ради них создана наша ложа, – продолжил Седирэ. – Это единственное место, где мы можем свободно встречаться, разговаривать и общаться вне зависимости от званий и воинских ограничений. К человеку, решившему присоединиться к нашему тайному ордену, имеется лишь одно требование: он должен быть воином.

– В нашем обществе, – сказал Таргост, – человек любого звания может свободно рассказывать о своих проблемах, трудностях и сомнениях, не опасаясь насмешек или взысканий со стороны старших офицеров. Этот принцип – святая святых нашего общества.

– Посмотри вокруг, – вмешался Аксиманд, обводя широким жестом всех собравшихся. – Гарвель, взгляни на эти лица. Здесь и ротные капитаны, и сержанты, и рядовые солдаты. Где еще могут поговорить на равных люди столь различных рангов? Наши чины мы оставляем за дверью перед тем, как войти. Здесь старший офицер может поговорить с новобранцем по-человечески, как равный с равным. Здесь ценятся знания, здесь обмениваются опытом, здесь циркулируют идеи, обнаруживаются общие склонности. Сергар носит звание мастера ложи только ради того, чтобы как-то координировать наши встречи.

– Хорус прав, – кивнул Таргост. – Гарвель, а тебе известно, сколько лет существует наш тайный орден?

– Десятки лет…

– Нет, гораздо больше. Он старше на доброе тысячелетие. Ложи появились в Легионах с момента их основания. Похожие общества создавались и в армии, и в других воинских структурах. История ложи уходит в далекую древность, она берет начало в период до Объединительных Войн. Это не культ, не религиозное течение. Просто братство воинов. В некоторых Легионах таких образований не существует. В некоторых они есть. В нашем Легионе ложа всегда существовала. Она придаст нам сил.

– Каким образом? – спросил Локен.

– Ложа объединяет воинов независимо от их звания и положения. Она связывает людей, которые без нашего братства могли даже не узнать имени друг друга. Легион укрепляет твердая дисциплина, существующая благодаря официальной власти, и преданность, которая связывает всеx, от командира до последнего солдата. Преданность отряду, преданность отделению, преданность роте. Ложа укрепляет Легион благодаря связям между отрядами, между группами, между ротами. Можно сказать, что это наше дополнительное и секретное оружие. Лунные Волки славятся своей сплоченностью и связаны не только сверху донизу, но еще и стоят бок о бок друг с другом.

– Предположим, тебе надо нести десяток копий, – негромко заговорил Торгаддон. – Ты собираешь их древко к древку, наконечник к наконечнику, так легче удержать их в руках. Представь, насколько легче будет нести всю охапку, если она будет связана посередине?

– Если это метафора, – фыркнул Локен, – то она здесь неуместна.

– Дайте мне сказать, – раздался еще один голос.

Это подошел Каллус Экаддон и встал напротив Локена.

– Между нами вышла ссора, – ровным голосом произнес он.

– Было такое.

– Небольшая размолвка из-за соперничества в бою, я это признаю. После сражения за Верхний Город я ненавидел тебя всей душой. С тех пор, несмотря на то, что мы служим одному господину и исповедуем одни и те же истины, между нами возникали трения. Состязательность. Верно?

– Думаю…

– Я никогда не пытался поговорить с тобой, – продолжал Экаддон. – Мы редко встречались, но могу признаться: я ненавидел тебя еще сегодня вечером, с начала этой дружеской встречи. Затем я услышал, как горячо ты защищаешь свои принципы, как твердо отстаиваешь точку зрения, и я почувствовал уважение к тебе. Ты не боишься высказывать свои мысли. У тебя есть принципы. Завтра, независимо от твоего решения, Локен, я увижу тебя уже в другом свете. С этого момента тебе нечего опасаться с моей стороны, поскольку я узнал, каков ты на самом деле. Я понял, что ты за человек. – Экаддон громко рассмеялся. – Это грубый пример, Локен, но и я грубый человек, зато он показывает, что может сделать ложа.

Он протянул руку, и Локен, немного помедлив, пожал ее.

– Ну, хоть что-то получилось, – сказал Экаддон. – А теперь иди, если собирался уходить. У нас еще есть о чем поговорить за стаканом вина.

– Или ты останешься? – спросил Торгаддон.

– Пока останусь, – сказал Локен.

Встреча длилась около двух часов. Торгаддон принес с собой вина, а Седирэ захватил с флагманского склада немного мяса и хлеба. Не было никаких грубых церемоний, ни демонических обрядов. Люди – братья – сидели за столами и, разделившись на небольшие группы, беседовали о самых разных вещах. Затем все прислушались к рассказу Аксиманда о сражениях против ксеносов, в которых ему довелось принимать участие. Он надеялся, что эти истории дадут некоторое представление о грядущих битвах. В заключение Торгаддон рассказал несколько анекдотов, по большей части неприличных.

Пока Торгаддон излагал очередную, особенно вульгарную побасенку, Аксиманд подошел к Локену.

– Как ты считаешь, – негромко обратился он к приятелю, – откуда растут корни Морниваля?

– Отсюда? – спросил Локен.

Аксиманд кивнул.

– У общества Морниваль тоже нет никаких официальных функций или полномочий. Это неформальное общество, но Воителю без него не обойтись. Морниваль появился как видимое воплощение невидимой ложи, хотя это значение было утрачено давным-давно. Теперь это два отдельных органа, неотъемлемых для всей структуры жизни Легиона и нашей жизни. На благо всех нас, как мне хочется верить.