Загадочная смерть моего друга Всё-таки высокие технологии хорошая штука, особенно если их применяют для защиты помещений от вторжения нежелательных лиц. В данном случае я был лицом как раз желательным, поскольку двери были запрограммированы таким образом, чтобы узнать меня даже в кромешной тьме во время урагана сопровождаемого сильнейшим ливнем.
      Однажды Лёвчик показал мне, как открывается его ювелирный магазин, это было лет девять назад, и с тех пор не менял настроек. Его магазин ни разу не пытались ограбить раньше, да, и после того дня, когда он предоставил мне свой магазин в качестве убежища на всякий случай, этого так же не случилось, хотя грабить и было что. Всё объяснялось очень просто, его магазин мог запросто превратиться для грабителей в смертельную ловушку, вот и не нашлось в Сантуаре желающих погибнуть в нём за понюшку табака.
      Тем не менее мне пришлось повозиться с дверями минуты две, пока внутри что-то не щёлкнуло и они не открылись с мелодичным перезвоном. Полицейские из убойного отдела подали нам два мини-катера на антигравитационной подушке, чтобы мы не наследили внутри и два лёгких защитных комбинезона на тот случай, если кто-то решил организовать внутри ещё и химическую атаку. Вот это было совсем уж лишним, поскольку лишало меня многих возможностей моего неброского на вид специального шпионского костюмчика. Поэтому я отрицательно помотал головой и сказал с насмешкой:
      – Ребята, по-моему даже в том случае, если внутри есть труп, это самая банальная бытовуха. Магазин господина Мильмана, другом которого я являюсь, оснащён чёртовой кучей детекторов и даже не входя в него я могу сказать, что в приватном торговом зале для особых покупателей возле стены лежит труп и кроме него во всём магазине нет ничего опасного.
      Шиан подумал немного и тоже отказался от комбинезона, после чего жестом предложил мне войти, а точнее влететь в магазин первым, что я и сделал. Стоило мне только открыть дверь ведущую в приватный зал, как нам обоим ударил в нос сильный запах сгоревшей плоти. Поднявшись повыше, я влетел в этот зал и вздрогнул от испуга. Сбылись мои самые худшие предположения. Возле стены между двумя креслами лежало тело Лёвчика. Даже после смерти мой друг продолжал кому-то радостно улыбаться в то время, как над его бровями в голове зияла дыра в которую можно было запросто засунуть кулак. Вторая такая же дыра была у него в груди, как раз на том месте, где в тело каждого человека, как и любого другого гражданина Содружества, достигнувшего физиологического совершеннолетия, была имплантирована за грудинной костью страховка, – электронное устройство, на которое записывалось вся его память, чтобы человека можно было вернуть к жизни после смерти. Да, это стоило недёшево, но для Лёвчика не только я не пожалел бы всех своих денег, но и очень многие наши с ним общие друзья.
      Увы, но в данном случае Лёвчик был мёртв окончательно и бесповоротно и ему уже никто не мог помочь. Тихо выругавшись по-русски, я надел специальные сканирующие очки и принялся методично осматривать комнату, в которой произошло убийство.
      Очки считывали все отпечатки пальцев и даже более того, фиксировали и моментально определяли природу чуть ли не каждой пылинки, находящейся в этой большой, роскошно обставленной под аристократическую гостиную комнате с множеством картин на стенах и чудными занавесями на окнах. Эта комната мне была хорошо известна, поскольку я имел в ней несколько приятных встреч с особами женского пола, благо что через потайную дверь можно было пройти в не менее роскошную ванную. Использовал её в таком качестве и Лёвчик, как и я закоренелый холостяк, однажды поклявшийся жениться за три дня до своей смерти, но так и не сдержавший эту клятву.
      Судя по положению трупа, дыре в голове, а также по двум большим бурым пятнам на стене, Лёвчик в момент выстрела стоял близко к середине квадратного в плане зала.
      Стреляли же по моему другу из двух очень мощных армейских бластеров, из-за чего его тело отбросило метров на восемь. Вскрытие уже можно было уже не делать, так как его мозг, как и все внутренности, просто выгорели изнутри почти полностью.
      Будь на нём даже очень мощный бронежилет и самая прочная сфера на голове, они всё равно не спасли бы ему жизнь. Оставалось поражаться только тому, что Лёвчик так широко улыбался и ещё тому, что он не ушел из-под выстрела, что был просто обязан сделать, увидев в руках какого-то долгожданного гостя парочку тяжелых бластеров. Причём даже в момент выстрела, если он не был сделан в упор, ведь бластерный шар летит даже медленнее пули, особенно первые полметра, это потом энергия досылания разгоняет его до огромных скоростей. Мой друг почему-то этого не сделал. Шиан не поторапливал меня и лишь минут через пятнадцать спросил:
      – Серж, на первый взгляд всё ясно. В твоего друга стрелял тот, кого он очень хорошо знал. – Немного помедлив он добавил с задумчивым видом – Или то, что вызвало у него большую радость и никаких подозрений. Я был бы тебе очень признателен, если бы ты проверил, всё ли в магазине на месте. Хотя мне в это практически не верится, а вдруг это всё-таки ограбление? Если это ограбление, то я смогу спокойно перевести дух, а вот если здесь произошло то, чего мы оба с тобой так боимся, то меня после того, как я облажаюсь, загонят работать в такую дыру, куда звездолёты прилетают раз в десять лет, чтобы выгрузить очередную партию осуждённых преступников и это будет очень хорошо, если простым охранником.
      Грустно усмехнувшись я спросил:
      – Что, ты тоже вспомнил про Ванаун? Да, это как раз тот случай, Шиан. Мало того, что Лёвчик был, как ты говоришь, крысой, так он ещё и работал не только на твоё правительство, но и на ианш'та-ролан. Такая это была зараза. – Тут мой голос невольно дрогнул, ведь Лёвка был мёртв, а я так и не смог расплатиться с ним за то, что он однажды спас мне жизнь, пусть и в пьяной драке, и утерев слезу попросил – Шиан, можно я закрою ему глаза? Понимаешь, у нас не принято оставлять покойников с открытыми глазами. Ты ведь уже заснял всё на видео.
      Митранский коп кивнул мне головой и сказал:
      – Да, конечно. Тебя ведь теперь подпустят к его телу только в морге, чтобы ты опознал его окончательно. Ну, что, ты уже всё рассмотрел, детектив? Можно запускать экспертов?
      На это мне нечего было возразить и в зал, где лежало у стены тело Леона Мильмана, весельчака и отличного парня, любившего жизнь, вошли эксперты. Ну, а мы продолжили осмотр ювелирного магазина, хотя я и не верил в то, что здесь произошло ограбление. Шпионы такой квалификации априори не могут быть жертвами бытовухи или банального ограбления. Хотел бы я посмотреть на того грабителя или взбешенного рогоносца, который наставил на Лёвчика два ствола. Смотреть бы просто было не на что. Уж на что меня некоторые наши общие друзья завистливо называли скорохватом, до Лёвки даже мне было далеко, хотя этот верзила с наивными глазами и не производил умелого бойца и большого знатока не только восточных, но и некоторых внеземных единоборств из числа самых лучших. Вот это обстоятельство и пугало меня больше всего, – дело складывалось далеко не самым лучшим образом для всех шпионов, обосновавшихся на Неверале, и как вскоре выяснилось не только для нас. Когда Шиан Лестлер лично осмотрел место преступления, он поманил меня за собой и мы вошли в ресторан неподалёку, там он и сказал мне:
      – Серж, я не стану спрашивать тебя о том, кто ты такой на самом деле, профессиональный разведчик или детектив, на которого ты не очень-то похож, но если ты способен хоть чем-то помочь следствию, то сделай это. Если убийца Леона не будет найден, то полетят головы. Ты сказал мне про какой-то Ванаун и я не сразу понял, что это такое, но потом всё-таки вспомнил. Среди прочих инструкций, спущенных сверху для нас, полицейских, есть и такая, которая требует особой серьёзности при расследовании преступлений связанных с деятельностью всех тех господ, которые стремятся облегчить участь закупщиков товаров на товарных биржах принадлежащих ианш'та-ролан. В ней как раз сказано, что не раскрытие таких преступлений повлечёт самое суровое наказание всех причастных к следствию должностных лиц. Ты не об этом меня случайно предупреждал?
      Устало мотнув головой, я признался:
      – Именно об этом, Шиан. Если убийца Леона не будет пойман и предан суду, то действительно полетят головы. Все шпионы, которые находятся в настоящий момент на Неверале, загремят на каторгу сроком на пятьдесят лет. Сияющие не станут разбираться, кто прав, а кто виноват. Влепят всем поровну. Так что поверь, не ты один будешь теперь спать урывками. Ну, а поскольку я стою к тебе ближе всех, то если ты хочешь каждый день получать информацию имеющую хоть какое-то отношение к этому делу, то я буду передавать её тебе на взаимной основе. Тогда я смогу остановить всех других следаков, а их на твоей планете насчитывается свыше пяти тысяч.
      Главный инспектор покрутил головой и спросил:
      – Неужели так много?
      Вымучено улыбнувшись, я сказал с тоской в голосе:
      – Сейчас у нас период отпусков, Шиан, так что две трети народа отдыхает. Ну, ладно, всё что мне было нужно я уже узнал, а потому покидаю тебя до завтра.
      Ровно в девять утра, если ты не против, я буду в твоей конторе с докладом, так что накрути хвоста экспертам. Мне очень важно знать из каких именно бластеров стреляли в Леона. Где они произведены, куда поставлялись, ну, и всё, что они только смогут узнать об орудиях убийства.
      Шиан, можно сказать, вытаращил глаза и спросил:
      – Парень, не слишком ли многого требуешь от экспертов? Ионный бластер это ведь тебе не пистолет, по пуле которого можно определить всё, о чём ты сказал.
      Вот тут-то настала моя очередь изумиться и я возблагодарил Бога за то, что тот сподобил меня взять своим шпионским костюмом пробы воздуха и образцы гари не только со стены, но и с трупа своего друга. На всякий случай я всё же спросил:
      – А у вас что, нет анализаторов изотопов?
      – Есть, конечно! – Возмущённо воскликнул Шиан – Только что с того? Все бластеры одинаковы, словно близнецы!
      Доказывать ему, что не смотря на то, что все ионные бластеры действительно одинаковы по своей конструкции, но при этом имеют целый ряд отличительных признаков я не стал. Как знать, может быть эту информацию мне ещё удастся выгодно продать или обменять и потому сказал усталым голосом:
      – Ладно, Шиан, я побежал. Спать сегодня мне точно не придётся. Господи, ну, почему же это всё случилось с Лёвкой?
      Из ресторана я буквально выбежал и едва забравшись в свой бимобиль, сразу же связался с Василием. Того моё сообщение повергло в такой шок, что минут десять после этого я не мог добиться от него ни одного внятного звука, а не то что ответа на свои вопросы, а их у меня было много. Только тогда, когда я ввалился в его кабинет, он вышел из ступора и спросил меня:
      – Серёга, это конец моей работе?
      – А ты-то здесь причём? – Раздраженно спросил я – Ты у нас консул, Вася, и к разведке не имеешь никакого отношения. Во всяком случае официально, да, и фактически тоже. Так что если дело дойдёт до больших разборок, отрекайся от всего и смело вали всё на меня, на господа Бога, только не корчи из себя героя.
      От тебя, в отличие от того идиота, что был тут консулом раньше, нам не было никакого вреда, так что настала и наша очередь отплатить тебе той же монетой.
      Только давай не будем укладываться в гроб раньше смерти, а потому сделай над собой усилие и дай мне информацию по всем землянам, которые прилетели на Неверал за последние три недели. Желательно с подробными досье на каждого. Старожилы тут явно не при чём, а вот кто-нибудь из вновь прибывших вполне мог оказаться наёмным убийцей.
      Василий тут же вскочил из-за стола и засуетился. Он вызвал к себе секретаря и резким, командирским голосом принялся отдавать ему распоряжения. Память у него, однако, была, как у слона, он не только моментально называл номера и коды вызова межгалактической связи, по которым нужно было сделать некоторые запросы, но и высказывал вслух предположения о некоторых господах, которых следовало копнуть поглубже. Тем самым он лишний раз доказал мне, что не зря околачивается на Неверале вот уже двенадцатый год. Профессионал он был изрядный. Указав секретарю пальцем на дверь, он сказал мне:
      – Серёга, боюсь, что мои ребята раньше, чем к двадцати семи часам ночи с этой работой не управятся. Куда доставить тебе инфодиск с досье? В ночной клуб "Раненый пилот"?
      Тот ночной клуб, который назвал Василий, был моим любимым местом для встреч с моими агентами и просто информаторами, но сегодня я в нём вряд ли появлюсь.
      Сегодня мне придётся посетить с десяток других не менее злачных мест в пригородах Сантуара. Поэтому я торопливо бросил на бегу:
      – Оставь в караулке, только предупреди начальника караула, чтобы он вручил его лично мне по предъявлению жетона.
      Эта предосторожность не показалась мне в тот момент лишней. После того, как кто-то очень ловко убил моего друга, мне уже было не до шуток и тем более не до беспечности. Тут запросто можно было подумать и о том, а станет ли это убийство последним и не повлечёт ли оно за собой ещё целую цепь ничуть не менее загадочных смертей. Покинув консульство я сразу же направился в ресторан "Сантир", один из самых дорогих в городе, который облюбовали для своих встреч и просто посиделок наши заклятые друзья леданийцы. Это был не только дорогой, но ещё и закрытый для посторонней публики ресторан, куда можно было попасть только по специальным приглашениям и как раз именно приглашения у меня и не было, а потому попасть в ресторан, расположенный в центральной части города на островке посреди небольшого озера было довольно трудно. Тем более во время полуденной сиесты, когда в нём коротали время местные бонзы, но мне удалось это сделать. Поставив свой бимобиль на ближайшей общественной стоянке, я преодолел пешком два с половиной километра, по пути изменив цвет и фасон своего шпионского костюма, превратив его в униформу работника ресторана.
      На пристани к моему удовлетворению толклось ещё человек десять мужчин одетых в бордовые мундирчики, которые ждали под палящими лучами посадки на катер. Через несколько минут нам разрешили подняться на его борт. Моего имени, придуманного мною на скорую руку, в списке не оказалось, но менеджер, надзиравший за погрузкой, властным голосом приказал вахтенному матросу пропустить и меня, вписав меня в него собственноручно. Как он будет выкручиваться потом, меня волновало меньше всего. Для меня главным было попасть в этот ресторан и добраться до зала, предназначенного для избранных гостей. Через пять минут мы уже спускались по траппу на пристань для технического персонала, а ещё через десять минут я смылся с кухни, куда меня определили, и переодевшись в нарядный костюмчик белого цвета, отправился на поиски Зелёного зала, в котором обычно проводили время сиесты леданийцы.
      Их на Неверале по моим подсчётам было всего ничего, восемнадцать… Да, ладно уж, человек. Извините, но всех, кроме тебиотов и крелатийцев, которые действительно не имеют ничего общего с гуманоидами, я привык называть людьми. Даже леданийцев с их мертвенно-бледной кожей, которая зеленеет в тех случаях, когда светлокожие земляне краснеют, как раки. По пути я прихватил в одном из фойе скучающую дамочку, явно девочку по вызову, и пообещав ей хорошо заплатить, дальше шастал по ресторану уже под руку с ней, рассказывая по ходу дела весёлые анекдоты.
      Зелёный зал мы нашли на самом отшибе, метрах в пятидесяти от основного комплекса ресторана, по своей архитектуре весьма похожего на какую-то совершенно дикую, фантасмагорическую скульптуру состоящую из множества разноцветных сверкающих многогранников залов, нанизанных на прозрачные трубы. Попасть в нужный тебе зал проще всего было на специальном каре-антиграве, но для этого нужно было иметь пластиковую карточку гостя, а меня её не было, как и у моей добровольной помощницы. Наконец мы вошли в Зелёный зал, в котором собралось человек сорок и я громко крикнул:
      – Эй, господа хорошие, быстро скинулись по паре сотен с носа моей спутнице на что-нибудь новое и организовали для неё карточку гостьи, а то я немедленно обижусь и уйду.
      Мою просьбу леданийцы выполнили мгновенно, но несколько своеобразно. Ближайший парень, сидевший за столиком возле дверей вместе с какой-то розовощёкой дамой, тут же вскочил, достал из кармана кредитную карточку, властным жестом потребовал у своей дамы её карточку и протягивая их мне сказал:
      – Нокаут, здесь ровно пятьдесят тысяч и годовая гостевая карточка, которую я оформил тридцать минут назад, но тебе придётся отработать каждый потраченный на тебя галакредит.
      Протягивая своей помощнице обе карточки, я сказал:
      – Листра, исчезни и забудь, что ты меня сегодня видела.
      Та проворно выхватила из моей руки карточки, чмокнула меня в щёку и весело рассмеявшись воскликнула:
      – Нокаут, мне будет трудно тебя забыть по трём причинам, ты знаешь чёртову кучу смешных и совсем не пошлых анекдотов, это раз, ты невероятно щедр, это два, и вообще ты красавчик, парень, это три, но я тебя никогда не видела и вообще уберусь с этого острова вплавь. Тут до берега рукой подать, а я хорошая пловчиха и мне будет это нетрудно сделать.
      Девушка действительно подошла к открытому окну, выбралась из Зелёного зала и через две минуты, сняв на бегу с себя платье и сбросив туфельки, бросилась в воду в чём мать родила, повязав платье себе на шею вместо шарфика. Леданиец, посмотрев на это, перевёл взгляд на свою подружку и с хищной улыбкой достал из бумажника вторую банковскую карточку и спросил:
      – Интересно, сможет ли землянка повторить то же самое, что только что сделала митранка? Джинни, тебе ведь всё равно пришлось бы покинуть нашу компанию, поскольку сюда ворвался этот дикий варвар в своём идиотском белом фраке.
      Моя соотечественница презрительно фыркнула и ответила:
      – Каз'Коул, ты сам дикий варвар, если считаешь фрак идиотским костюмом, а я, между прочим, плаваю не чета вам, тепличным созданиям, боящимся сквозняков. – Забрав карточку из рук Каз'Коула, одного из самых удачливых шпионов, который по слухам умудрился пробраться на остров сияющих, Джинни повернулась ко мне и сказала – Серж, не подумай обо мне ничего плохого, я просто начинающий стрингер.
      Ну, если эта красотка, одетая в платье для коктейлей знала меня в лицо, не таким уж начинающим стрингером, то есть шпионом без патента и специальной подготовки, она была. Поэтому я обворожительно улыбнулся ей и сказал:
      – Ну, тогда будь сегодня в десять вечера в "Осаде", Джинни, я туда обязательно загляну. Мне есть о чём поговорить с вашими.
      Джинни в отличие от Листры разделась прямо в зале. У неё имелся под платьем телесного цвета жилет с глубоким декольте и целой кучей снаряжения в нём, в которое входил пластиковый пакет для одежды и водонепроницаемая шапочка для волос, а потому она помчалась через лужайку не нагишом. Как только девушка нырнула в воду, я прошел на середину зала и жестами позвал своих слушателей подойти ко мне поближе. Мне вовсе не хотелось драть глотку, рассказывая о том, что случилось на бульваре Вейру сегодня днём и о чём они уже успели узнать, но пока что не знали никаких подробностей. Своё получасовое выступление, которое проходило в гробовой тишине, я закончил словами:
      – А теперь ребята, кайтесь. У Леона в последнее время были очень натянутые отношения с кем-то из вас. С кем именно я не знаю, но это по его просьбе я летал в Ларанж, чтобы раздобыть там полный пакет документации на производство одной хреновины, с помощью которой можно повысить боеготовность вашего космофлота чуть ли не вдвое. Что это за хрень такая я ещё не разбирался, но Лёвчик сказал мне, что если он передаст её вам, то вы спишете с него все долги и ещё сами будете должны ему после этого кучу бабок. Давайте, ребята, сами колите того типа, кто не поверил честному слову моего лучшего друга.
      Леданийцы стремятся сохранить спокойствие и самообладание в любой ситуации, даже тогда, когда смерть смотрит им в глаза. От этого их красивые лица с римским профилем только становятся бледнее. Позеленеть же от волнения у них считается не просто моветоном, а чуть ли не таким преступлением, что впору делать себе сепуку.
      Зеленеть они не стали, но зато вскочили все разом и потрясая руками громко завопили, уверяя меня наперебой, что не имеют к убийству никакого отношения.
      Более того, вперёд немедленно вышел коренастый жилистый парень, что в общем-то не является характерным для этой довольно рослой расы, и ткнув себя пальцем в грудь громко сказал:
      – Нокаут, я спейс-адмирал Ремел'Рафта. Военная разведка Метрополии. Это я сделал заказ Брюнету на новые энергетические экраны для наших лёгких крейсеров. После той вздрючки, которую вы нам устроили, мы больше не тратимся на громадные линкоры и крейсера. Парень, я заплатил твоему другу пятьдесят миллионов галакредитов вперёд и терпеливо ждал почти семь месяцев, практически не вылезая из этого жаркого и пыльного городишки, чтоб он провалился в преисподнюю. Поверь, я был готов ждать ещё хоть целый год, тем более, что Брюнет уже достал для меня кое-какую информацию по этой технологии светляков. Ты землянин и потому тебе хорошо известно, как можно заставить леданийца рассказать тебе всё, что угодно.
      Если ты не веришь мне, то я сейчас прикажу и всё необходимое будет доставлено сюда и мы все пройдём через это испытание.
      Похоже, что Ремел'Рафта не шутил. Пытка электрическим током была для леданийцев действительно запредельным испытанием на прочность и ещё ни один из них её не смог выдержать и тут дело вовсе не в той боли, которую они при этом испытывали.
      Просто напряжение в сорок вольт даже при очень малой силе тока моментально развязывало им языки ничуть не хуже, чем самая мощная сыворотка правды, а то и много лучше. Поэтому я поднял руки вверх и уже совсем миролюбивым тоном сказал:
      – Парни, я вам верю. Вся та каша, Ремел'Рафта, которую ты заказал, лежит в моём бимобиле и я её скоро тебе отдам, но вот переправлять эту коробку с инфодисками придётся не тебе, а кому-то другому, кто не имеет никакого отношения к промышленному и всему прочему шпионажу. Светляки уже скорее всего отдали приказ не выпускать с Неверала ни одного шпиона.
      Адмирала мои слова нисколько не смутили. Он широко ухмыльнулся и сказал мне спокойным голосом:
      – У меня найдётся не один и не два десятка курьеров, которые почтут за честь послужить родине, Серж. Меня куда больше волнует другое, как нам найти убийцу Леона? После того, что он для нас сделал, мы перед ним в неоплатном долгу, а тебе известно, как нас всех пасут в этом мире. Это ведь не Земля, а Неверал.
      Вот тут-то меня и осенила блестящая мысль. Пристально уставившись на спейс-адмирала, я спросил:
      – Ремел, я очень много раз слышал о том, что вы в науке мало чем уступаете сияющим, так может быть ваши учёные выручат меня? Понимаешь, я взял пробы в том помещении, где убили моего друга, и теперь хочу узнать всё о тех бластерах, из которых по нему стреляли. Ну, а с баллистикой я и сам разберусь.
      Адмирал торопливо закивал головой и сказал:
      – Мы тебе поможем, парень. У нас здесь имеется секретная научная лаборатория космофлота, так что это не составит особого труда. – Улыбнувшись он спросил – Ты видно и есть тот самый шпион, который умудрился похитить у планетников три года назад на Ауране базу данных по плазменно-лучевому оружию? Это была просто блестящая операция и что самое удивительное, те кретины, которые охраняли научно-исследовательский центр, только через семь месяцев поняли, что их обокрали и похитили как раз именно то, ради чего с целью прикрытия этот центр был создан. Поздравляю тебя, Серж, ты умудрился отправить в отставку без малого полторы сотни самых тупых идиотов.
      Если бы не слова спейс-адмирала, что космофлоту Леданы так необходима научно-техническая документация, лежавшая в багажнике моего бимобиля, с которой я предусмотрительно успел снять копии, то я бы уже плыл вслед за девушками к берегу, а так лишь улыбнулся и развёл руками, ничего тем самым не отрицая и не подтверждая. Ну, здесь собрались все свои, коллеги, можно сказать, так что никто не стал мне пенять за то, что во время своего очередного трудового отпуска я немного порезвился в одной из их курортных колоний. В конце концов леданийцы тоже не ангелы и к тому же большие мастера срезать подмётки у беспечных пешеходов прямо на ходу. Каз'Коул быстро пресёк начавшийся было вечер воспоминаний, спросив у меня:
      – Нокаут, я так понимаю, что тебе и в дальнейшем не помешает наша помощь в ходе твое расследования?
      Хотя за те семнадцать лет, что я прожил на Неверале у меня и появилось множество друзей и просто хороших знакомых среди митранцев, никакого особого доверия к ним у меня не было. Хотя у меня вроде бы стали налаживаться деловые отношения с главным инспектором Лестлером, он будет последним в длинном списке митранцев, которых я хорошо знаю, кому я стану огульно доверять. Слишком уж много разногласий между Землёй и Митраном. Хотя тридцать миллионов леданийцев сегодня живут на моей планете и приносят ей очень много пользы, ведь это по большей части учёные, изобретатели и университетские профессора, им в целом и их шпионам в частности я вообще стал бы доверять в самую последнюю очередь, если бы не сегодняшняя насильственная смерть одного из нас, – смерть шпиона, которая мигом нас всех уравняла и сделала очень реальной перспективу загреметь на каторгу в течение ближайшего месяца сроком лет на пятьдесят, если не будет найден его убийца и тут уже никому не было дела до того, что этот шпион был моим другом.
      Поэтому слова Каз'Коула следовало воспринять всерьёз и я сказал ему:
      – Каз, это было бы неплохо, тем более, что вас на Неверале оказывается находится пятьдесят восемь человек, да, вот беда, старик, вам же невозможно выйти в город без охраны. В принципе я могу изменить ситуацию к лучшему… – На минуту я задумался, изменит ли то, о чём я давно думал, отношения между Митраном, Леданой и Землёй к лучшему или только всё усугубит, но потом всё же решил, что хуже не будет и закончил свою мысль следующей фразой – Если ваш посол наберётся смелости сделать одно очень важное заявление и при этом придаст гласности семь совершенно секретных документов.
      Всё-таки главным в Зелёном зале себя считал не Каз'Коул, а спейс-адмирал, который немедленно отодвинул моего коллегу пиджака в сторону и быстро спросил:
      – Нокаут, о каких секретных документах ты говоришь?
      Хитро прищурившись я так же быстро ответил: