Глава 5

В Дрезден он прибыл утренним поездом. Город уже проснулся, и многочисленные прохожие, не обращавшие на него внимания, спешили на работу. Немцы, начинающие свою работу, пожалуй, раньше всех в Европе, были молчаливы и сосредоточенны. В этот обычный будний день Дронго старался не выделяться в толпе. Свой небольшой чемоданчик знаменитой французской фирмы «Делсей» он сдал на вокзале в камеру хранения. В чемоданчике был его обычный набор — зубная щетка и паста, любимая туалетная вода «Фаренгейт», бритвенный набор, смена белья и две рубашки. Кроме того, в чемоданчике лежал включенный небольшой скэллер, предназначенный глушить разговоры во время прогулок хозяина чемодана. Другой скэллер лежал у него в кармане.

В Дрездене Дронго бывал и раньше. Именно поэтому он назначил свидание Марии здесь, чтобы убедиться в обоснованности своих позиций. Перед поездкой в Магдебург он хотел еще раз просчитать свои будущие ходы.

Мария ждала его на террасе, в том самом кафе, где он однажды встречался со связным одиннадцать лет назад.

Тогда это была почти своя территория. Дрезден, как и всю Германию, наводняли тысячи агентов «Штази», и Дронго даже не думал о мерах предосторожности. Теперь Дрезден находился глубоко в тылу противника, и ему приходилось действовать осмотрительней. Поэтому он терпеливо наблюдал почти двадцать минут. Все было спокойно.

Заметив Дронго, Мария кивнула ему. Он, не сказав ни слова, сел за столик.

— Вы непунктуальны, — отметила она, взглянув на часы.

— Простите. Обычно я специально немного опаздываю, чтобы проверить реакцию окружающих. Если, кроме нас, о разговоре знает кто-нибудь еще, они обязательно начинают нервничать, и это становится сразу видно. Разведчик не может опаздывать больше чем на десять минут, этот закон известен во всех разведшколах мира. А я люблю действовать вопреки правилам. В любом случае прошу меня извинить за опоздание.

Мария с интересом посмотрела на него.

— Вы странный человек, Дронго. Кстати, где вы испачкали свой плащ? Вот здесь, слева.

Он почистил рукав.

— Стоял, прислонившись к стене, — улыбнулся Дронго.

На Марии была легкая кожаная куртка и темная блузка. В черных брюках и спортивной обуви она выглядела лет на десять моложе своего возраста.

— Вы хорошо сегодня выглядите, — заметил Дронго, почти не покривив душой.

— Будете кофе? — проигнорировала она его комплимент.

— Да, — кивнул он подошедшему официанту, — хотя я не очень люблю кофе.

— Зачем же вы тогда заказали его? — Она улыбнулась.

— За компанию с вами. Чтобы не сидеть просто так.

Официант уже нес дымящийся кофе. Она подождала, пока он отошел.

— У нас появились некоторые осложнения, — сообщила Мария.

— Что-то случилось?

— Да.

Дронго понял все без лишних слов. Ему впервые стало не по себе. Рядом с ним сидела профессиональная убийца, и он знал, что стоит за ее словами.

— Вы привезли инструменты? — глухо спросил он.

— Разумеется. — Достав сигареты, она щелкнула зажигалкой. — У вас на лице написано, что вы обо мне думаете.

— Это я думаю о других людях, — возразил Дронго. — Когда мне нужно быть на месте?

— Встреча состоится завтра в два часа дня. Наш подопечный предупрежден.

— У вас есть резервный вариант?

— Конечно.

Он протянул салфетку.

— Напишите название города. «Деделебен», — прочел разведчик.

— Все правильно. — Дронго разорвал салфетку на мелкие клочья и попросил у Марии зажигалку.

Глядя, как горит бумага, он задумчиво произнес:

— Только бы он согласился. Мария взглянула на часы.

— Мне пора, — понял Дронго.

— Как вы доберетесь до Магдебурга?

— На прогулочном катере. Отходит через два часа.

— Я лечу самолетом.

— Вы будете ждать меня на месте?

— Разумеется.

— Я не спрашиваю, где вы будете. Что мне сделать в случае его согласия?

— Как и договорились. Достать носовой платок и вытирать лицо.

— В случае отказа…

— Вы уходите, не доставая платка. Дронго понимал: у агента, на встречу с которым он шел, не было ни единого шанса. В случае отказа от сотрудничества Мария должна его ликвидировать. Из-за этого предстоящий разговор казался мучительным, ибо на карту ставилась жизнь человека.

Глава 6

Они встретились в парке. Как было условленно, Эрих Хайншток пришел на встречу ровно в два часа дня. Андрэ Фридман появился на месте спустя двенадцать минут. За час до назначенного времени Дронго внимательно осмотрел место встречи. У входа в парк стоял заброшенный пятиэтажный дом. Лучшего места для снайпера трудно найти. Но Марии нигде не было. Он вдруг впервые отчетливо понял, что через час будет решать судьбу человека.

Он вспомнил данные из персональной картотеки «Штази». Хайнштоку пятьдесят четыре года. Тридцать из них он проработал в 15-м управлении, в ведомстве Маркуса Вольфа, специализируясь на вопросах внешней разведки. Восемь лет провел за рубежом, в Испании и Южной Америке. Владел тремя европейскими языками. Имел звание полковника восточногерманской разведки, награды. Был женат, но жена умерла, и с учетом этого фактора психологи и аналитики рекомендовали Хайнштока для работы с Дронго.

Немец должен был сдаться властям. Убедить его сделать так — в этом и заключалась миссия Дронго. Агент был нелегалом в собственной стране, и даже его соседи, знавшие Эриха много лет как талантливого кинооператора, не подозревали о его подпольной деятельности. Досье Хайнштока было заранее переправлено в Москву. Теперь он должен сдаться властям, а заодно выдать всю сеть агентуры, подготовленную советской разведкой. Это был один из основных пунктов дьявольского плана российских спецслужб. И главной ударной силой на этом этапе операции должен стать Хайншток.

Дронго уверенно подошел к нему, отметив спокойную реакцию полковника.

— Добрый день. — Дронго говорил по-английски, которым, судя по досье, его собеседник владел.

Хайншток, пожав протянутую руку, предложил сесть на скамейку. Дронго привычным жестом включил в кармане скэллер.

— Меня зовут Андрэ Фридман, — начал Дронго, — вас предупреждали о нашей встрече.

— Да, но я думаю, что вам говорили о моем нежелании видеться с вами. — По-английски Хайншток говорил правильно, но с характерным немецким акцентом.

— Не успели, — искренне признался Дронго, — я уже несколько дней как выехал из Москвы.

— И тем не менее я настаиваю на своем. Мне не хотелось бы иметь никаких контактов с русской разведкой.

— Однако вы работали на нее в течение последних тридцати лет.

— Да, и никогда не стыдился этого. Сейчас ситуация изменилась.

— Вы хотите выйти в отставку?

— Я фактически уже в отставке последние три года.

— Разведчики так просто не уходят.

— Не говорите банальностей. Я никогда не скрывал своих убеждений. И сейчас не собираюсь скрывать. Это не значит, что я буду работать на вашу разведку.

— На нашу не надо. А на свою? — неожиданно спросил Дронго.

Хайншток с интересом взглянул на него.

— Хороший вопрос. Только я не совсем понял, о чем вы говорите?

— Я говорю о работе вашей разведки.

— У нас нет никакой разведки.

— Вы действительно так считаете?

— Перестаньте морочить мне голову. Вы, кажется, вдвое моложе меня.

— Разведка так просто не исчезает, — терпеливо продолжал Дронго. — Как не исчезают так просто и государства, и профессионалы, работающие на эти государства.

— Продолжайте. — Хайншток достал сигареты, щелкнул зажигалкой, затянулся.

— Вы слышали о плане «Везувий»?

— Я должен отвечать? — Агент взглянул на Дронго. — Вы не сказали пароля, — вдруг тихо добавил он.

— Да, я помню. А вы повторите, у вас нет никакой разведки. Условная фраза:

"Я жду извержения вулкана две тысячи лет».

— Да, — помолчав немного, выдавил наконец Хайншток, — я слышал об этом плане. Собственно, все наши нелегалы в бывшей ГДР знали, что делать в этом случае. Но данный вариант не совсем подходит. Мы готовились действовать против условного противника в случае временного захвата нашей территории. Или вы считаете, что Западная Германия временно оккупировала Восточную?

— Давайте без сарказма, — Дронго посмотрел на часы, — может, немного прогуляемся по парку?

— Охотно.

Они поднялись, неспешно направляясь в глубь парка. Хайншток характерным жестом разведчика раздавил окурок пальцами и выбросил его.

— План «Везувий» предусматривал наличие законспирированной тайной сети агентов, внедренных на свою территорию в случае ее захвата условным противником, — начал Дронго. — Именно это и случилось. Вы, конечно, знали, что ваша сеть контролируется и советской разведкой.

— Догадывался.

— Считайте, что это время пришло. План «Везувий» введен в действие.

— И это означает, что я снова на службе? — иронически спросил Хайншток.

— А как вы думаете?

— Но «Везувий» предусматривал активные действия, организацию диверсионных групп, индивидуальный террор, поджоги складов. Надеюсь, вы всего этого не потребуете от меня?

— Конечно, нет. Сейчас же не идет война. Кроме того, геополитически в Европе довольно скоро наступит, если уже не наступила, гегемония Германии, а ее союзником вполне закономерно станет Россия. Вы, как видно, несколько скорректировали план «Везувий». Активные действия ни в коем случае не предусмотрены против нашей страны. Проанализируйте ситуацию. Довольно скоро объединенная Европа с Германией во главе и евроазиатское содружество стран во главе с Россией столкнутся с Америкой и Японией. А экономическое столкновение неизбежно приведет к политическому.

— Согласен, — немец посмотрел на Дронго, — я, кажется, начинаю понимать, зачем вы приехали.

— Однако пока Германия находится как бы в сфере интересов Америки. И вот здесь вступает в действие план «Везувий». Но наоборот. Кому-то из руководителей нужно будет… сдать всю сеть агентов американцам.

— Что вы сказали? — Хайншток не смог скрыть своего изумления. — Сдать всю сеть агентов? Но для чего?

— Мы приготовили им несколько неприятных сюрпризов в расчете на перспективу. Агенты, попавшие к ним, дадут согласие работать на американцев. Среди действительно честных людей, которые обязательно предадут, будут и несколько дезинформаторов. Всего, конечно, я не могу вам рассказать. Да и не знаю подробностей.

— Господи, — Хайншток остановился, — вы снова принялись за старое.

— Да, третью мировую войну мы проиграли. Но именно сегодня закладываются будущие успехи в четвертой мировой. — Дронго был противен самому себе. — Вы ведь хорошо знаете историю западногерманской разведки. Генерал Гелен создавал ее сразу после второй мировой войны. Время показало, что он был прав.

— Вы сумасшедшие, — немец покачал головой, — я все понял. Вы хотите, чтобы жертвенной овцой стал я?

— Да, — быстро ответил Дронго, — вы лучшая кандидатура. Один из самых законспирированных агентов разведки ГДР. О вашей деятельности знали только считанные единицы. Вы тот человек, который нам нужен.

— Я не могу.

— Сможете. Мы просчитали ваши коэффициенты.

— Вернее, я не хочу.

— Почему?

— У меня есть свои, личные мотивы. Я не собираюсь остаток жизни проводить на закрытых американских базах ЦРУ.

— Вы профессионал, Хайншток.

— Я прежде всего пожилой человек. Тридцать лет вполне достаточный срок. Я считал себя давно в отставке.

— У профессионалов вашего класса не бывает отставки.

— И тем не менее это так. Вам известно, что я недавно женился? Мы встречались восемь лет, все время, пока болела моя жена. У нее было больное сердце. Но вы, наверное, об этом знаете.

— Да.

— Теперь явились вы и советуете мне начать все сначала. Я слишком стар для подобных операций.

Дронго молчал.

— Я все понимаю, — произнес вдруг Хайншток, — если я откажусь, вы должны меня ликвидировать.

Дронго снова промолчал.

— Ваше руководство не разрешит мне провалить операцию, которую так тщательно готовили.

Дронго посмотрел собеседнику в глаза.

— Что вы от меня хотите?

— Один день. Подарите мне один день, и я исчезну. У меня уже все готово. Уверяю вас, меня не найдут. Я много лет работал в Южной Америке. Мы уедем с женой в такое место, где меня не будут искать. А если даже начнутся поиски, не найдут. Я просто устал от этих игр. Честно говоря, я не думал, что вы так быстро выйдете на меня. Мне всегда казалось, что у меня еще есть время.

— Вы успеете за один день? — неожиданно спросил Дронго.

— Да, у меня практически все готово.

— Идемте к выходу.

Немец, не сказав больше ни слова, пошел за спутником. Он был настоящим профессионалом.

Перед выходом из парка Дронго достал носовой платок и тщательно вытер лицо.

— Удачи вам. — Он вторично вытер лицо.

Хайншток понял все. Грустно улыбнувшись, он протянул руку.

— Спасибо вам. Можете не беспокоиться. Я живым в руки не дамся. Ни тем, ни другим.

Глядя на удалявшуюся фигуру немца, Дронго думал о Марии. Она должна была поверить ему. После смерти Натали он как-то особенно чувствовал ценность человеческой жизни. Сегодняшним днем Дронго был доволен. Он спас человека, но, кажется, здорово осложнил жизнь самому себе.

Маркус Иоганнес (он же Миша) Вольф — личность легендарная. Сын известного в свое время немецкого писателя-коммуниста, бежавшего с семьей в СССР сразу после прихода Гитлера к власти, он вернулся на родину после второй мировой войны уже профессиональным разведчиком. В книге «Охотник вверх ногами» Кирилл Хенкин упоминает, что с мальчишеских лет Маркус Вольф дружил с таким асом советской разведки, как Вилли Фишер, он же Рудольф Абель. Когда в 1952 году в структуре «Штази», т.е. восточногерманского МГБ, было создано 15-е главное управление, занимавшееся внешней разведкой, Вольф возглавил его и оставался на этом посту вплоть до своего ухода на пенсию четыре года назад.

Чекист-перебежчик Олег Гордиевский называет Маркуса Вольфа «одним из самых старых и способных шефов разведки советского блока». В активе Вольфа числился его лучший агент Гюнтер Гильом, сын врача, в свое время помогавшего политику-социалисту Вилли Брандту скрываться от гестапо.

В 1955 году Гильом-старший по заданию разведки ГДР послал Вилли Брандту, к тому времени бургомистру Западного Берлина, письмо, в котором просил помочь своему сыну, якобы преследуемому восточногерманскими коммунистами. Брандт чувствовал себя обязанным доктору, и через год Гюнтеру Гильому с женой предоставили политическое убежище в ФРГ. Оба они были офицерами 15-го главного управления, только что ставшего Главным разведывательным управлением.

Супруги Гильом получили работу в аппарате Социал-демократической партии, возглавляемой Брандтом. Когда в 1969 году социал-демократы победили на выборах и привели коалицию к власти, Вилли Брандт стал канцлером, а Гюнтер Гильом его личным секретарем и доверенным помощником. Гордиевский считает это одним из выдающихся примеров агентурного внедрения в истории современной разведки. С помощью Гильома Маркус Вольф, а затем и советский КГБ узнавали все подробности «ост-политики» Западной Германии. Скандал, связанный с разоблачением шпиона в 1974 году, привел к отставке Брандта. По оценке более чем тридцатилетней давности, Маркус Вольф внедрил в различные государственные структуры ФРГ от двух до трех тысяч своих агентов. Ему принадлежит более чем успешная стратегия «атаки на секретарш»: многочисленные случаи, когда неотразимые сердцееды из восточногерманской разведки влюбляли в себя, соблазняли и вербовали одиноких, немолодых секретарш различных правительственных ведомств ФРГ. В середине 50-х годов таким образом была завербована 44-летняя секретарша боннского МИДа Ирмград Ремер, не устоявшая перед чарами «красного Казановы» Карла Хельмерса.

Гордиевский подчеркивает, что в брежневскую эпоху разведка ГДР могла похвастаться наиболее впечатляющими успехами тайной войны Востока с Западом. В октябре 1968 года покончил самоубийством контр-адмирал Герман Людке, заместитель начальника отдела материально-технического обеспечения войск НАТО. Людке, среди прочего, имел доступ к картам размещения тысяч тактических ядерных ракет и был разоблачен, когда фотографировал миниатюрным «Миноксом» один из сверхсекретных документов. В день его самоубийства застрелился заместитель главы разведки ФРГ Хорст Вендланд, а в ближайшую неделю покончил с собой заведующий отделом мобилизации боннского министерства экономики Ганс Шенк.

Между тем Маркус Вольф успешно продолжал «атаку на секретарш». В 1967 году была осуждена Леонора Саттерлейн, секретарша министерства иностранных дел, которая через своего мужа Хайнца передала КГБ 3500 различных секретных документов. Когда Леонора узнала, что Хайнц женился на ней с единственной целью — завербовать ее, она покончила с собой в тюремной камере. В 1970 году за аналогичную работу на Вольфа была арестована Ирена Шульц из министерства по делам науки, а в 1973-м — Герда Шретер, работавшая в посольстве ФРГ в Варшаве.

Маркус Вольф отошел от дел в 1987 году в чине генерал-полковника. Как отмечает Олег Гордиевский, в последние годы командования иноразведкой ГДР он основательно испортил отношения со своим непосредственным начальником — министром госбезопасности Эрихом Мильке и с самим Хонеккером. Сегодняшним идеализмом от этих ссор тогда и не пахло — Вольф жаловался в московский центр на то, что Хонеккер «ограничивает разведывательное сотрудничество ГДР с СССР». В январе того года корреспондент «Ичсайта» Джонс Бернстайн писал, что неожиданный уход Вольфа частично объясняется его размолвкой с Хонеккером, не пожелавшим плыть в фарватере горбачевских реформ. Согласно версии советолога Авигдора Хейзелкорна, Вольф всю свою сознательную жизнь был продуктом советской разведки и упрямо гнул ее линию.

«Новое русское слово», Александр Грант.

Глава 7

Вечером в назначенное время к небольшому пивному бару «Померания» подъехало такси. Из него вышла Мария, сильно хлопнув дверцей. В дальнем углу бара сидел Дронго. Женщина направилась прямо к нему. Она была в темном плаще и черном берете, делавшем ее похожей на испанку или француженку.

Сев напротив него, она сложила руки на столике. На бледном лице почти не было косметики. Под глазами виднелись темные пятна.

— Добрый вечер, — поздоровался Дронго, — у вас плохое настроение?

— С чего вы взяли?

— Вы неважно выглядите.

— Просто устала. — Мария достала пачку сигарет, зажигалку. Громко щелкнув ею, затянулась. Лишь после этого сняла берет, расстегнула плащ.

— Вы невежливый кавалер, — упрекнула Мария, — разве можно говорить даме, что она плохо выглядит?

— Вы правы, простите.

— Ладно, считайте, что простила. У вас был разговор с Хайнштоком?

— Вы же наверняка видели.

— Верно, но я не слышала, о чем вы говорили.

— О жизни, — усмехнулся Дронго, — о его и моей неустроенной жизни.

— Почему вас так потянуло на лирику? — Она курила сигарету с непонятной жадностью, втягивая в себя вместе с воздухом сигаретный дым.

Доставая платок, он опустил руку в карман своего плаща, лежавшего на стуле. Автоматически проверил включение скэллера. Рука привычно скользнула по металлическому покрытию аппарата. Дронго вытер лоб и положил платок обратно в карман, поправляя плащ. Вчера вечером в отеле он уронил скэллер на пол, и с левой стороны появилась небольшая царапина. К счастью, аппарат не пострадал, разведчик проверил его в гостинице, попросив портье принести в номер магнитофон. Скэллер исправно глушил все его разговоры в радиусе двадцати метров. Он внимательно осмотрел аппарат, и лишь убедившись в его функциональности, снова положил его на место. Но сегодня эта царапина все-таки чувствовалась.

— Я вообще люблю лирику. — Он кивнул официанту, заказав два стакана вина. — Мы должны встретиться с ним завтра утром, — весьма убедительно соврал Дронго.