ФС. НАХОДКА ХАЛИЛА

После ужина я убирала со стола посуду и вдруг услышала за окном голос Акбара.

– Угилой! – позвал он.

– Ох, удивляюсь я этому Акбару, – вздохнула мама, находившаяся рядом. – Что ему, мало друзей? Только и знает, что отрывать тебя от дела.

– Оставь их, – ответил папа, оторвавшись от газеты. – Дети ведь… Пусть поиграют!

Если бы папа не вмешался, мама ни за что бы не пустила меня на улицу. Радостная, я постучала в соседнюю комнату, где сестры готовили уроки.

– Насиба-апа, не забудьте, сегодня ваша очередь мыть посуду! напомнила я старшей сестре.

Когда я с Акбаром вошла в комнату Халила-ака, шторы там были плотно задернуты. Темно – хоть глаз выколи.

– А, пришли, наконец! – услышав наши голоса, обрадовался Халил-ака. – Проходите, проходите! Только осторожнее… Рассаживайтесь поудобнее… Сейчас начнем…

Ну вот, наши мечты, кажется, сбываются. Халилака сам, без нашей помощи, уже изготовил ФС. Сегодня он пригласил нас, чтобы показать, как аппарат работает. ФС представлял собой не один агрегат. Он состоял из нескольких металлических частей. Даже складной экран висел на стене. И вот Халил-ака включил фильмоскоп Акбара в сеть. Раздалось легкое шипение, и мы сразу поняли, что это заработал ФС. Экран осветился, и на нем появилась фотография Акбара: он сидел, прикусив ручку. Под снимком, словно расшифровывая его сокровенные мысли, появилась надпись: "… Эх, опять сделал ошибку! Когда же, наконец, Халил-ака закончит ФС? Скорей бы он защитил свой диплом… Интересно, чем сейчас занимается Бахадыр? Не обидится ли он, если мы разоблачим его отца? Ведь он потом не сможет никому посмотреть в глаза. Хорошо, что есть Угилой! Было бы здорово, если бы и Малика была с нами…" Щелкнув выключателем, Халил-ака убрал фотографию с экрана. Затем включил свет. Акбар сидел пунцовый, словно гранат. Взглянув на него, Халил-ака сказал: – Видите, мои юные друзья, ФС не всегда, оказывается, полезен. Его надо применять к делу и к месту.

Этот снимок я сделал вчера, когда Акбар готовил уроки, для пробы. Так что, ты прости меня, братишка, что выдал твои мысли…

Акбар молчал и казался рассеянным.

Я же не могла скрыть радости: – Значит, вы все сделали, ничего нам не говоря!

– Нет, я бы один ни за что не справился, – сказал Халил-ака. – Мне помог Шухрат. В прошлом году мы разбирали на части старую ЭВМ и с разрешения преподавателей взяли себе некоторые детали. Они нам пригодились. Другие же детали купили на стипендию.

Труднее всего было изготовить запоминающее устройство. Оно размещено вот в этой коробочке. Видите, похоже на маленький магнитофон. Кстати, здесь мы использовали некоторые детали магнитофона Шухрата.

Во время съемок не обязательно носить с собой запоминающее устройство. Оно нужно только тогда, когда готовый снимок выводится на экран. Проще говоря, оно «читает» мысли человека, изображенного на снимке.

– А как оно читает? – спросили мы с Акбаром одновременно, посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Сейчас, объясню, – сказал Халил-ака. – Каким бы серьезным ни старался выглядеть фотографирующийся человек, в чертах лица некоторое время сохраняются следы его внутренних переживаний. В этом случае многое могут сказать цвет лица, выражение глаз, излом бровей. Фотосинтезатор особенно четко синтезирует цветные снимки. Вот этот, например, прибор, – и Халил-ака показал на плоскую коробочку, – г производит спектральный анализ снимка, по совокупности цветовых излучений в различных диапазонах волн определяет душевное состояние человека и передает результат в запоминающее устройство. В нем размещена запрограммированная микро-ЭВМ. На микрокассете же записаны мысли, соответствующие различным выражениям лица. ФС, сопоставляя эту информацию, делает точное заключение. В результате всего этого и появляются на экране надписи, – закончил Халил-ака.

Честно говоря, мы с Акбаром не все поняли, но какое это имело сейчас значение;

– Знаете, Халил-ака, – сказала я. – Надо как можно скорее запускать ФС в действие. Наш одноклассник Бахадыр, о котором мы вам рассказывали, совсем замучился. Вот я и думаю: начать нам надо с приятелей Джалила-ака…

– Хорошая мысль, – одобрил Халил-ака. – Тогда вы начинайте осторожно действовать, а я тем временем поломаю голову над усовершенствованием ФС.

– Разве у него есть недостатки? – упавшим голосом спросил Акбар.

– Мы с Шухратом хотим изготовить еще одно приспособление, – задумчиво сказал Халил-ака. – Этот аппарат будет работать в контакте с ФС. Если получится, мы назовем его ПБВ

– Ой, правда? – захлопала я в ладоши. – А что это значит – ПБВ?

– Приемник биоволн, – ответил Халил-ака.

– Значит, это аппарат, который будет, по биоволнам определять мысли человека, которого фотографируют? – спросил Акбар, и глаза его загорелись.

– Угадал!

– Правда, здорово? – сказал Акбар, обращаясь ко мне.

– Да, я уже читала об этом в фантастических книжках, – сказала я и недоверчиво спросила Халилаака:– Неужели вы сможете сделать такой аппарат?

– Во всяком случае, попытаемся, – сказал Халилака. – А пока я вам советую для начала завоевать доверие у Джалила-ака, когда приступите к делу. Такие люди, как он, не любят фотографироваться… Притворитесь простачками, разинями, кем угодно, но обязательно найдите удобный способ снять его.

– Понятно, – в один голос ответили мы.

ТОЩИЙ БАРАН, ИЛИ ЩЕДРОСТЬ ДЖАЛИЛА-АКА

Сегодня мы с Акбаром волновались как никогда.

И это волнение понятно только нам. Ведь мы приготовились сфотографировать сомнительных гостей Джалила-ака. Для этого специально несколько дней подряд делали уроки в доме у Бахадыра: потихоньку «приучали» Джалила-ака к себе. Тогда же и узнали, что он мечтает устроить Бахадыра учиться только "по торговой части".

– Счет лучше изучай, счет! – наставительно говорил Джалил-ака Бахадыру, когда мы готовили математику.

А тетушка Зебо, напротив, всегда старалась нам подсунуть какую-нибудь работу. То потрясти дорожки, то помыть окна. Удивительно. Сегодня тетушка Зебо нам почему-то не поручила никакой работы. Может быть, потому, что мы пришли с фотоаппаратом? Сначала мы сфотографировали Бахадыра с его собакой. Тетушка Зебо тут как тут – подскочила к нам.

– А можно и мне сфотографироваться? – спросила она.

– Почему же нельзя, – засмеялась я. – Только не просите потом, чтобы снимок был живой…

– Интересная ты, сынок Ходжи-ака, – обиделась тетушка Зебо, нарочно путая мое имя. – Кто же вдохнет в картинку жизнь, даже если я стану этого требовать?

– Вы же сами говорили, что грешно изображать людей на картинках, напомнила я ее "наставления". – Потому что этим уготавливаем им место на том свете.

– Мало ли что я говорила, – всплеснула руками тетушка. – Я тоже это от кого-то слышала. Вон сейчас люди и в "дилбузаре"[9] появляются… И ничего. Эх, что за время наступило! Все есть, только от смерти еще не научились избавляться, – и она призывно взглянула на меня. – Ну, быстрее, сынок Ходжигака, фотографируй! Если снимок получится хороший, то сразу же отправлю его своему племяннику – солдату.

Тетушка Зебо поправила платье, платок. Мы сфотографировали ее.

Не прошло и получаса, а она уже начала требовать:

– Дайте мне скорее мою фотографию.

– Больно вы скорая, – сказала я и засмеялась.

– Что ты смеешься, сынок Ходжи-ака? – обиделась тетушка. – Делай быстрее фотографию, а ты, Бахадыр, напиши племяннику письмо от моего имени. Мы отправим его вместе с фотографией.

– Ой, тетушка! – сказала я извиняющимся тоном. – Фотография ваша будет готова только дня через два, не раньше. Мы ведь должны отснять пленку полностью.

– А это чтобы, значит, зря не пропадала, – поняла по-своему бабушка Бахадыра. – Хорошо, хорошо! И я боюсь такого греха. Вот на днях, например, отдала я хасып, ну тот, что вы не съели, тете Ойше для ее курочек, так сегодня она мне принесла четыре яичка, старушка о чем-то задумалась и вдруг улыбнулась: – Ну да ладно, отдохните пока, а я сейчас вам оладьи испеку. Ой-ой, спина совсем затекла. Э-эх, старость не радость… Время прошло, караваны ушли…

Даже Бахадыр пришел в восторг от такой бабушкиной щедрости. Вскоре оладьи были готовы. Мы помыли руки и поужинали. Потом я показала тетушке Зебо цветную фотографию моего братишки Умиджана, которая оказалась в книжке.

– Вай, да это же Умиджанчик, мой колобочек! – узнала сразу тетушка Зебо. – Смотрите, какие у него выразительные глаза! Угилой, я чувствую, что братец твой будет такой же умный, как и ты, – и тут же предупредила:– Только эту фотографию не показывай кому попало, а то ведь сглазить могут!

– Да что вы, тетушка Зебо, разве можно сглазить фотографию? – удивился Акбар.

– Еще как, – вздохнула притворно она.

– А вы тогда заговорите эту фотографию, – лукаво посоветовала я. Приложите к ней хлеб, и моего братца никто не сглазит.

Тетушка Зебо бросила сердитый взор на меня и хотела что-то ответить, но тут у ворот, резко затормозив, остановилась машина.

– Ой, наверное, папа! – вскочил с места Бахадыр и как-то настороженно посмотрел на нас.

Видимо, он хотел, чтобы мы поскорее ушли… Но мы с Акбаром вовсе не спешили это сделать.

Между тем Джалил-ака втолкнул во двор блеющего барана.

– Ох, сынок, неужели опять гости?.. – спросила тетушка Зебо и брезгливо поморщилась: мол, какое может быть мясо с этого тощего барана?..

– Э, мама, купил по дешевке… – сказал Джалил ака. – Скоро ведь у Бахадыра каникулы. Пусть, он и попасет его у речки. Будет приносить остатки пищи из детсада. К тому же арбузы и дыни скоро поспеют. Можно будет братькорки у соседей. Глядишь – так и откормится барашек. В верблюда превратится. Хе-хе!

Дождавшись, когда Джалил-ака, привязав тощего барана к старой урючине в углу двора, вернется к нам, я нарочно уронила цветную фотокарточку.

Джалил-ака поднял ее с земли и с интересом спросил:

– Кто это?

– Мой братик! – сказала я с гордостью.

– Ах, вот он какой, твой братишка, который родился после восьми девочек. Да он, кажется, тоже похож на девочку?..

Ну, тут уж я не выдержала, рассердилась.

– Эту фотографию, между прочим, мы сделали втроем, – сказала я с вызовом.

– Ваш Бахадыр тоже умеет фотографировать, добавил Акбар. Для убедительности он снял с плеча фотоаппарат и протянул Бахадыру:

– Сними, Бахо, этого тощего барана. Когда откормишь, можешь сравнить, какой был и каким стал.

Бахадыр с готовностью направил объектив на барана, но тут Джалил-ака остановил его.

– Сдался вам этот баран! – сказал он. – Лучше, меня сфотографируй.

Бахадыр заулыбался, но отец предупредил:

– Не торопись, вот только загоню машину. Она у меня сегодня из ремонта, как новая…

Джалил-ака въехал во двор, вышел из кабины и важно положил правую руку на дверцу, левой уперся в бок, а ноги слегка скрестил.

– Теперь снимай! – скомандовал он.

Бахадыр, как настоящий фотокорреспондент, сделал несколько снимков спереди, сбоку, во весь рост…

С улыбкой и без.

– Ну, мастер, прямо настоящий мастер! – шутил Джалил-ака. – Фотографии, надеюсь, будут бесплатными? – и тут же поставил неожиданное условие: Если сделаешь фотографии хорошо, куплю тебе фотоаппарат. А то твоя единокровная сестренка Нигера стала такой охотницей до фотографий!.. Все снимки собирает в альбом. Что ни попадется на глаза – все прячет, складывает. Только во второй класс перешла, а расчетливая такая – воя в мать! Ну, что ты опять надулся? Стоит мне заговорить о них, как ты морщишься. Ладно, ладно. Сказал – куплю фотоаппарат, значит, куплю!.. Если, конечно, за бараном будешь хорошенько смотреть… – и он визгливо захохотал.

Не знаю, как Бахадыр, а я почему-то поверила обещанию Джалила-ака.

КОММЕНТАРИИ К ФОТОГРАФИЯМ

После уроков, сделав домашние дела, часов в пять мы собрались у меня. Но почему-то очень трудно было начать заниматься. Я рассказала маме, как нас угощали у Акбара, и она, видимо, решила ни в чем не отставать от его родителей и тоже вовсю потчевала нас.

Я рассчитывала, что мы успеем приготовить все уроки до возвращения Умиджана из детсада, но ошиблась.

Как только мы закончили с математикой и перешли к иностранному, в комнату вошли мой братик со старшей сестрой. Посмотрели бы вы, что тут началось! Ведь Умиджан у нас немного избалованный. И если в доме кто-то посторонний, уж будьте уверены, брат себя покажет! То что-нибудь в окно выбросит, то смеется, дергая меня за волосы. А тут – только мы углубились в учебник, – разбежался и прыгнул прямо на Акбара, чуть не свернул бедному шею. Мы сначала сердились, потом махнули рукой и начали смеяться – ничего не оставалось делать, а Умиджан расходился все больше.

Выдумкам его не было конца. В конце концов он забрался на Бахадыра, сделав его «конем», и, крича «но-но», стал показывать на улицу. Тут уж я не выдержала и, стащив его на пол, хотела дать ему шлепка, а он, убегая; ударился о косяк двери…

На лбу его вмиг вздулась шишка величиной с крупную сливу. Слышали бы вы, как он заорал, хитрец!

А ведь если бы упал сам, то просто встал бы и молча пошел дальше. А тут – нет!

В комнату с шумовкой в руке вбежала мать.

– Ой, что же мне теперь делать, что я отцу скажу? – засуетилась она вокруг Умида. – Ведь у ребенка может случиться сотрясение: он у нас такой слабенький! Куда же ты смотрела, Угилой?

– Тетушка, не бойтесь, ничего страшного, – встрял в разговор Акбар. Просто он ушибся немного.

– Идем, идем, Умиджан, вот скоро папа придет, стала уговаривать мама. Я тебе сейчас мясо, чай с конфетами дам. Идем…

Она, осыпая поцелуями своего баловня, унесла его на кухню. Но Умиджан скоро опять прибежал к нам.

Выставив кулачки, он стал меня дразнить:

– Сынок Ходжи-ака! Сынок Ходжи-ака! Так тебе и надо!..

Акбар, который не мог смириться с тем, что уроки останутся недоученными, зажал уши ладонями и стал читать один.

Бахадыру же очень хотелось поиграть с моим братиком. Увидев в, окно лежавший. во дворе, мяч, он вдруг стал читать стихи:

Мой Умиджан, мой непослушный братец неожиданно утихомирился и, разинув рот, стал слушать, как Бахадыр читает стихи. А потом кинулся во двор, приговаривая: – Не спеши, мой мячик, сейчас я тебя поймаю!

Мне только того и надо было. Быстро соскочив с места, я заперла дверь. Облегченно вздохнув, снова принялись за уроки. Наверное, оттого, что мы немного отдохнули и вволю посмеялись, работа быстро пошла на лад. Сделав все домашние задания, мы решили выйти во двор. Но тут Акбар вспомнил: Ведь у нас осталась еще пара кадров! Кого снимем?

Я позвала старшую сестру.

– Васила-апа, хотите сфотографироваться? – сказала я. – Если хотите, то идемте к нам быстрее.

Сестра не заставила себя долго ждать, мигом прибежала. Она сфотографировалась перед зеркалом, заплетая свои длинные косы. Потом мы навели фотоаппарат и попросили Василу-апу, чтобы и она сняла нас – как мы готовили уроки. В общем, пленка кончилась.

После ужина втроем пошли к Акбару. В этот же вечер Халил-ака нам раскрыл секреты изготовления снимков.

Оказывается, все очень просто, но интересно.

– А читать снимки будем завтра, – пообещал он на прощание.

Сегодня мы занимались у Акбара. Как только закончили уроки, Халил-ака пригласил нас в свою комнату. Там уже, оказывается, все было приготовлено, и, как только мы расселись по стульям, он включил ФС.

Когда на экране появилась фотография Джалилаака, Халил-ака многозначительно посмотрел на Бахадыра. Мы все сосредоточили внимание на надписи под изображением: "Ну, пострелята, и вы фотографировать научились, было написано там. – Ладно, это тоже какое-нибудь занятие. Придется, видимо, и Бахадыру фотоаппарат купить. Пусть развлекается. Будет фотографировать за деньги. И то польза. Жена вон для дочери заставляет покупать бриллианты по пять-шесть тысяч! А что такое по сравнению с ними какая-то тридцатка на фотоаппарат… Заморочу Арону голову – может, продаст бриллиантовые серьги подешевле.

А я перепродам. Приглашу-ка еще раз его в гости.

Тогда-то уж мне он не откажет. С него не убудет: товар-то все равно краденый…"– на этом месте надпись на экране оборвалась. Бахадыр сидел, не поднимая глаз… Чувствовалось: ему было стыдно.

– А дальше будем смотреть? – спросил Акбар. – Там еще столько снимков! Васила-апа, Умиджан, тетушка Зебо, тощий баран…

Почувствовав мой взгляд, он умолк.

Халил-ака дружески положил руку, на плечо Бахадыру и осторожно заговорил:

– Не переживай сильно, братишка! Ты не можешь отвечать за проделки отца. Очень хорошо, что дружишь с Акбаром и Угилой. Догнал их в учебе. Молодец! Мне об этом сказали твои друзья. А вот Акбар и Угилой до сих пор не испра. вили четверки по языку…

– Бахо у нас мечтает стать поэтом, – похвалил егo и Акбар. – Он так хорошо пишет сочинения, что учительница последнее время читает их всему классу!

– А что, если ты не собираешься стать ноэтом, то не должен изучать родной язык? – упрекнул Халил-ака Акбара.

– А разве, чтобы стать инженером, нужно обязательно хорошо знать родной язык? – спросила я.

– А как ты думала! – стал горячиться Халилака. – Инженер, в какой бы области он ни был инженером, имеет дело с умными машинами. Вы, наверное, изучаете в школе ЭВМ?

– Очень интересная штука, – присоединился к беседе Бахадыр, – У этих самых ЭВМ есть свой «машинный» язык, знаете, да? – спросил Халил-ака. – А машины такие умные, что если введешь в них слово с ошибкой, то они сопоставят его со словами в запоминающем устройстве и сразу найдут ошибку. А на экране появится, например, такая надпись: "В такой-то команде, такой-то прзиции ты допустил ошибку. Пока не исправишь, задачу решать не буду!.." Видите, как тесно в наше время переплетаются между собой разные науки. Может, в будущем изобретут роботов-писателей, чтобы облегчить труд писателей и поэтов. Тогда и писателям придется глубже изучать физико-математические науки.

– Правда? – глаза у Бахадыра заблестели.

– Да, а вы сами попытайтесь-ка собрать такой робот, – сказал Халил-ака. – Вы уже многому научились, имея дело с ФС… – А потом, улыбнувшись, спросил:– Будем продолжать просматривать пленку или нет?

– Будем, будем! – зашумели мы дружно.

Халил-ака перевел пленку и включил экран. На экране появилось изображение моей светры Василы.

Она стояла перед зеркалом и заплетала длинные косы.

На лице блуждала улыбка.

"Неужели это моя сестра? – удивилась я. – Неужели она стала такой взрослой и у нее такие красивые глаза?".

Ой, Халил-ака почему-то застыл, как неживой…

– Н-на каком курсе твоя сестра? – спросил он, запинаясь. – Она ведь, кажется, в медицинском учится?

– Не заблуждайтесь насчет ее ласкового взгляда, – кокетливо вздохнула я. – Видели бы вы, как безжалостно колола она Умиджана, когда он температурил! Как кричал, бедняга… Давайте лучше посмотрим, о чем она думает.

– Нет, нет, Угилой! Разве ты забыла, для каких целей мы создали ФС?..

Халил-ака выключил устройство и стал как бы подытоживать нашу работу:

– Теперь мы с уверенностью можем считать, что ФС достойно прошел испытания. И нам надо взяться за конкретную работу, – он внимательно посмотрел на Бахадыра:– Как только у вас опять соберутся гости, постарайся их сфотографировать. Угилой и Акбар пусть не вмешиваются. Они могут вызвать подозрение. Когда проявим и внимательно просмотрим снимки, придем к какому-нибудь разумному решению…

Исполненные гордости, как люди, готовящиеся к какому-то великому делу, мы с лешим сердцем разошлись по домам.

ТАИНСТВЕННЕЙ ГОСТЬ

Вечером я сидела у телевизора и смотрела мультики. Так увлеклась симпатичным котом Леопольдом, что не заметила, как пришел Бахадыр и встал возле меня.

– Угилой, – сказал он виноватым голосом, – пойдем к нам, будто помогать бабушке… У нас опять пьяные гости. Я почему-то боюсь их.

"Не брошу же я друга одного в беде, – решила я. – А мультики еще увижу". И поспешила следом за Бахадыром.

В доме у него вовсю шла гулянка. Какие-то люди – было слышно из открытого окна – громко и бессвязно говорили, пытались петь.

– Бахо, неси свой фотоаппарат! – выглянув из окна, приказал Джалил-ака. – Мы хотим сфотографироваться.

– Сейчас, папа, – услужливо откликнулся Бахадыр.

Я же решила спрятаться и наблюдать за тем, что делалось там, в комнате.

Какой-то мужчина, сидящий в углу, был очень похож на шпиона, каких обычно показывали в старых кинофильмах. "Постой, постой! – что-то всплыло в моей памяти. – Я где-то, кажется, этого человека видела…" Он был чернобород, с жгуче-темными волосами. Несмотря на то, что «празднество» проходило в помещении, он не снимал темных очков. Над ними виднелся шрам. Говорил, не вынимая сигареты изо рта.